Текст книги "Подвалы твоего сердца (СИ)"

Автор книги: hazy forest

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 55 страниц)

Однако даже просветление в небе ничуть не радовало Гермиону. В башне царила по-настоящему ледяная атмосфера. Студенты зябко ежились, ощущая, как мурашки табунами бегают по их спинам. Староста школы гордо восседала в центре гостиной, честно пытаясь вникнуть в книгу по магическим артефактам. Девушка вот уже который день пыталась найти хоть какую-то зацепку, чтобы начать работу по уничтожению связывающих чар, однако все её попытки были тщетными. Вот и сейчас, когда она уже десятый раз пробегалась глазами по строчкам с описанием редких ювелирных артефактов, её мысли то и дело отвлекала непрекращающаяся болтовня Браун и Парвати. Они, не замолкая ни на минуту, болтали о завтрашней вечеринке и своих нарядах. Гермиона недоумевала, как возможно говорить про одно и то же вот уже час.

– Эй, – её окликнула Джинни, по всей видимости, не замечающая раздражения подруги.

– А ты уже выбрала то, в чем пойдешь?

– Ради бога, Джинни, – простонала Гермиона. – Если я услышу еще хоть слово про наряды, меня стошнит.

Сдавленный смешок Лаванды ударил в спину не хуже острого наконечника стрелы. Гермиона раздраженно зажмурилась. Было ясно, что Браун с какой-то стати чувствует превосходство над ней, хотя причин на это совершенно не было.

– Что и ожидалось от зубрилы, – тихо добавила Парвати, предполагая, что Гермиона её не услышит.

– К счастью, я могу похвастаться не только наличием женских признаков, но и мозгами, поэтому у меня нет необходимости выставлять все свои прелести только потому, что больше выставлять нечего, – резко отчеканила гриффиндорка, захлопывая книгу и поднимаясь с места. Джинни смотрела на неё удивленно и непонимающе. Гермиона искренне надеялась, что подруга не примет эти слова на свой счет.

– А вот я думаю, что как раз таки кроме своих мозгов ей нечем похвастаться, – все тем же псевдотихим шепотком хмыкнула Лаванда, догадавшись, что прошлый выпад был обращен к её персоне.

Гермиона не стала отвечать. Она всегда считала женские перепалки сущей глупостью. Забрав книгу, девушка решительно вышла из гостиной, намереваясь посетить библиотеку. В тишине и уединении всегда думалось лучше. Наверное, у всех здравомыслящих людей мог бы возникнуть вопрос, почему же Гермиона не направилась в библиотеку, а осталась в шумной гостиной Гриффиндора. Тем не менее, ответ был прост: волшебница не хотела оставаться в одиночестве. Когда вокруг не было ни души, в её голову, словно скрывающиеся от толпы преступники, заползали разные ненужные мысли. Под разряд ненужных попадали и размышления об отношениях с Роном. На удивление себе, Гермиона, даже имея возможность все вернуть, не хотела этого. Только сосущее чувство чего-то утраченного гложило сердце, и это постоянно выводило из себя. Рон словно исчез или испарился, и в голове прочно засело убеждение в том, что он никогда не вернется, а если это и произойдет, то все уже никогда не будет по-прежнему. Только сложнее и мучительнее. Однако главный враг чувств – здравомыслие, каждодневно на протяжении долгих часов донимал Гермиону. Она не понимала, как могла так просто разжать пальцы, отпустив Рона. Гриффиндорка признавала, что любила его, и это было настоящей правдой. Тогда почему она не металась в попытках снова возобновить отношения? Ей стоило бы подумать над качеством своей любви к Уизли, но развивать мысли в подобном русле совершенно не хотелось, потому что голова начинала раскалываться от сложных, долгих и бесплодных умозаключений. Легче не становилось.

Гермиона, погрузившись в привычно закольцованные рассуждения, миновала несколько коридоров и остановилась у прохода, ведущего к больничному крылу. Нахмурившись и прижав книгу к груди, девушка шагнула в сторону, сбиваясь с намеченного пути. Почти на интуитивном уровне она ощущала желание узнать о состоянии Малфоя. Он должен был сменить повязки сразу после матча. Вопиющая неосторожность! Гермиона злилась, вспоминая об окрасившихся кровью бинтах. К счастью, застрявшие в голове неприятные картины перебивали то странное ощущение, которое она испытала, находясь так близко со слизеринцем, в тот вечер явно перебравшим алкоголя.

Девушка ненавидела, когда пренебрегали её усилиями, а Малфой только и делал, что сводил её заслуги к нулю. Завтра должна была состояться финальная игра между факультетами Гриффиндора и Слизерина. В прошлом промежуточном матче Пуффендуй ожидаемо проиграл, так что на поле выходили два сильнейших факультета. Как ни странно, Гермиону совсем не волновал исход битвы. Война выбила из неё весь детский кичливый азарт, и квиддич стал не более, чем малозначительным соревнованием между разрозненными факультетами. Но вот состояние Малфоя заставляло волшебницу почти каждый час задумываться над тем, как будет складываться игра. Он ранен, и, по-хорошему, должен отсиживаться на трибунах, а не рассекать воздух на опасной высоте. Гермиона объясняла своё волнение исключительно влиянием чар и ответственностью перед директором. Это позволяло держать голову гордо, когда она волновалась за своего заклятого врага и бывшего Пожирателя.

– Мадам Помфри? – позвала Гермиона, осторожно заглянув в просторную комнату. Все койки были пусты. Студенты в преддверии матча резко «выздоровели».

– Мисс… Грейнджер? – женщина появилась лишь спустя минуту. Выглянув из-за одной из ширм, целительница натянуто улыбнулась. – Что-то произошло? Вы поранились или отравились?

– Нет, нет! – поспешила заверить разволновавшуюся женщину Гермиона. – Я только хотела узнать…

– О чем же, дорогая? – напряжение скребло воздух.

– Ну, – Гермиона неуютно помялась на пороге, а потом шагнула в кабинет, решая, что следует быть настойчивее. – Я бы хотела, как староста школы, разумеется, поинтересоваться состоянием мистера Малфоя.

– О, – на лице Помфри застыло окаменевшее недоумение, но она быстро пришла в себя. Поспешно засеменив навстречу девушке, она затараторила:

– Я так рада, что вы спросили, мисс! Он совершенно не слушает меня и пренебрегает всеми рекомендациями. Я высказалась насчет того, что ему не стоит подвергать себя опасности и участвовать в матче, а он только рассмеялся! Как же сложно разговаривать с людьми, абсолютно не понимающими цену собственного здоровья!

– Так как обстоят дела на данный момент? – Гермиона нахмурилась. Услышанное ей совершенно не нравилось.

– Повреждение нанесено малознакомыми заклинаниями, – покачала головой мадам Помфри. – На заживление требуется больше времени. Поврежденная ткань из-за раздражения паразитирует на здоровую плоть. И сейчас… – женщина вдруг замолчала, вытянувшись по струнке. – Остальное я не имею права рассказывать. Тем не менее, этого достаточно для того, чтобы я могла вас убедить в серьезности ситуации. А теперь извините, – она обогнула Гермиону, поспешно хватаясь за ручку двери. – Я должна идти.

Удивленная необычной реакцией школьного колдомедика Гермиона простояла в ступоре несколько минут, обдумывая возможные причины такого поведения. В конце помещения шелохнулась занавеска, скрывающая одну из коек. Девушка, интуитивно подавшись назад, прищурилась, вглядываясь в источник шума. Переведя взгляд на окно, девушка настороженно схватилась за палочку: оно было закрыто, так что ветер не мог проникнуть в помещение.

Гермиона шагнула вперед, ругая себя за любовь к не слишком безопасным приключениям. Ей стоило просто развернуться и уйти, но разве так начинались самые потрясающие происшествия в её жизни? Мелкими бесшумными шагами девушка достигла нужной койки и на пару секунд замерла, собираясь с духом. Когда она все-таки сделала финальный шаг и рукой отвела занавеску в сторону, её сердце замерло, а потом снова забилось так, как прежде. Удивление, если оно и было, совершенно не отразилось в лице и поведении гриффиндорки.

Они разглядывали друг друга около минуты. Так спокойно и непринужденно, будто оба находились в плащах-невидимках. Малфой, расслабленно облокотившись на спинку кровати, насмешливо воззирал на ворвавшуюся в пространство Грейнджер. Он ждал, что она все-таки придет, и поэтому специально задел занавеску локтем, хотя сам с напускным раздражением подумал о неосторожности.

– Что ты тут делаешь? – наконец спросил Драко, поведя бровью. Вопрос был действительно хороший, и Гермиона была бы рада, если бы во всей школьной библиотеке был хотя бы краткий ответ на него.

– Пришла поинтересоваться успешностью проведенной мной операции по спасению твоей жизни, – выдержав ледяной взгляд, ответила гриффиндорка.

– Ну и как? – неожиданно спокойно и даже вполне миролюбиво поинтересовался юноша, поднимаясь с постели. Гермиона тут же отступила, кожей ощущая излучаемое слизеринцем надменное превосходство.

– Я огорчена, – честно отозвалась волшебница, отступая на шаг. Пальцы её непроизвольно сжали холодный металл кованой спинки койки.

– Ты что-то перепутала, – обеспокоенно прошептал он, но тут же лукаво улыбнулся.

– Моя рука в ужасном состоянии.

– Я никогда не ошибаюсь, – с вызовом вздернула подбородок Гермиона. – И, невзирая на твой сарказм, считаю, что участие в завтрашнем матче чревато…

– Что-то не припоминаю, когда спрашивал твоего мнения, – тут же на лицо Малфоя упала угрожающая тень. Ни на миллиметр не сдвинувшись с места, он грозно пронзал тонкую фигуру пришедшей взглядом. – Или ты боишься, что со мной Слизерин обязательно выиграет, и Поттер вместе с бездарным Уизли прибегут к тебе плакаться?

– Как несмешно, Малфой. Стареешь, – нахмурив брови, попыталась отбиться от нападок слизеринца Гермиона. У неё не было настроения пререкаться и играть в его глупые игры, которые уже давно перестали иметь смысл.

– Может быть, – внезапно для обоих согласился Драко. – Но готов поклясться, Грейнджер, внутри тебе тоже чертова тысяча лет.

И они вдруг остановились в спешном течении времени. Роли поменялись, перемешались, а потом и вовсе исчезли. Двое стояли друг напротив друга – такие, какими были наедине с миром. Со своими чувствами, переживаниями и скрытыми от всех страданиями души.

«Чертова тысяча лет».

Казалось, лучше выразиться было нельзя. Тут же пропала необходимость что-то говорить. Навалилось навязчивое желание сесть и закурить, хотя оба они не вполне понимали, что это значит. Просто тяжесть внутри желала хоть какого-то облегчения, и все, что когда-либо приходило на ум, вдруг возрождалось в неожиданных желаниях.

– Покажешь? – тихо спросила она, делая бесстрашный шаг навстречу тому, с кем не хотела дышать одним воздухом. Когда-то.

– А ты хочешь позлорадствовать? – искривленным болью голосом протянул Драко, привычно скрывая свои чувства за мерзкой ухмылкой.

Гермиона смотрела на руку, не отрываясь. Она не считала нужным отвечать на фальшивые слова. Малфой выделывался, как всегда, и к этому уже выработался иммунитет. Еще немного постояв, Драко задрал рукав и схватился за бинт, одним резким и быстрым движением распуская узел. Повязка ослабла, повисая на предплечье.

Волшебница неуверенно поглядывала на вытянутую к ней навстречу руку, словно боясь сделать неосторожное движение. Драко был на удивление уступчив и спокоен. Может, ему дали какое-нибудь зелье против бешенства? Осторожно, чтобы не повредить раны, Гермиона принялась разматывать бинт. Вскоре он безвольно повис на слегка дрожащих пальцах девушки.

– Ты такой идиот… – шепот был наполнен возмущением и ужасом. На предплечье кровавыми бороздами был высечен знакомый рисунок, а бледная кожа вокруг окрашивалась уродливым багрянцем. В разрезах, словно в речных каналах, блестела свежая кровь. Раны и не думали затягиваться. Пальцы Гермионы замерли в сантиметре от пораженной плоти и, сместившись влево, прикоснулись к багровой коже.

– Не трогай, – сквозь зубы прошипел Драко. – Больно.

Фраза пылала многозначностью. Они снова встретились глазами, но теперь уже совершенно по-иному. Гермиона словно поднялась на пантеон и теперь величественно взирала на него своей жалостью. Драко поморщился и отдернул руку. Момент был упущен, но он не разглядел самого главного:

В её глазах бесновалось бессильное отчаяние.

– Даже хорошо, если Слизерин победит, – поспешно выдохнула Гермиона, отодвигаясь и слегка встряхивая головой. Какое-то непонятное наваждение заставило её приблизиться к чертову Малфою! – По крайней мере, тогда у меня будет веская причина не идти на вечеринку.

– Если расскажу другим, меня отправят в психушку, Грейнджер, – заметил Драко, нервно улыбаясь. Отняв бинт у девушки, он принялся снова туго обматывать руку. – Может, мне удастся добиться того, чтобы с Гриффиндора сняли очки за отсутствие командного духа?

– Тебе никто не поверит, – неловко улыбнувшись, продолжила Гермиона. Драко хотел было рассмеяться ей в ответ, но тут же приказал себе заткнуться. Юноша выходил из себя, когда позволял Грейнджер находиться в его обществе безнаказанно. Что-то в душе было против призывающих к жестокой отстраненности убеждений, но внутренняя стена, хоть и в значительной степени поврежденная, все-таки оставалась на месте.

– Что ж, твое нежелание посещать вечеринку мне абсолютно понятно, – Малфой привычно оскалился. – Это вряд ли похоже на собрание книжных червей. Хорошо, что понимаешь, где твое место.

– И где же мое место? – окончательно отогнав мутную пелену с рассудка, Гермиона сложила руки на груди.

– Явно не среди ошеломительных красоток, – развел руками юноша. – С твоими-то данными…

– О, Малфой! Просто заткнись! – прорычала Гермиона. – Мне не до таких глупостей!

– Ну конечно, – он, безразлично пожав плечами, прошел мимо, намеренно задев девушку. – Как жаль, Грейнджер, что нельзя нарядиться в собственную занудность. Может, хоть тогда ты бы выглядела интересней. Можно было бы показывать тебя как забавную зверушку детям в зоопарке, – накрутив на палец одну из непослушных прядей волшебницы, Драко резко дернул её на себя, заставляя Гермиону покачнуться и болезненно зашипеть. – Я спасу всю школу от созерцания на вечеринке твоего жалкого вида, поймав снитч? Что ж, это дополнительная мотивация.

– Малфой! – махнув рукой в надежде заехать слизеринцу куда-нибудь в глаз, Гермиона дернулась и высвободила волосы из цепкой хватки. Но Драко, не желая выслушивать возмущения и дальше, быстро направился к двери. Подальше от Грейнджер. Подальше от опасности снова оказаться обезоруженным этим подозрительно проницательным взглядом.

– Чтоб ты провалился! – Гермиона топнула ногой, обиженно закусывая губы. В голове смешались все замечания Джинни, смешки Лаванды, а теперь и идиотские слова Малфоя. Она что, действительно выглядела настолько скучно и безвкусно? Может, от этого Рон с удовольствием бросился в объятия пышногрудой Браун? Но ведь, в конце концов, важно то, что внутри? Гермиона зачем-то посмотрела на свои руки, и, сжав их в кулаки, рванула к выходу. В голове рождались навязчивые мысли.

Вбежав в собственную комнату и с радостью обнаружив Джинни на месте, девушка отдышалась и с готовностью выпалила:

– Мне нужен самый ошеломительный наряд. Что-нибудь покороче и пооткровеннее. У меня же нормальные ноги? – покрутившись перед зеркалом, на ходу спросила Гермиона, вводя подругу в ступор.

– Что с тобой? – Джинни подозрительно поглядывала на искрящуюся энтузиазмом Грейнджер. – Конечно, у тебя превосходные ноги.

– Отлично, – мстительно выдохнула гриффиндорка и с решительным видом повернулась к подруге. – Запомни: я должна сразить всех наповал. Даже себя. Справишься?

– Ты меня недооцениваешь! – в глазах Джинни загорелся слишком яркий огонек.

Еще раз повернувшись к зеркалу, Гермиона, отбросив мысли о том, что она, возможно, пожалеет о своем решении, ободряюще улыбнулась.

Комментарий к 9. Обломки внутренних барьеров

Искренне извиняюсь за задержку главы! Сейчас идет напряженное время, именуемое сессией, + я наконец-то вырвалась погулять в реальную жизнь, разрывая пределы своего творческого затворничества. Вечером в понедельник пришла с насыщенной прогулки абсолютно без сил и тут же рухнула спать. Но вы думаете, я действительно уснула?

“Сегодня понедельник. Ты должна была дописать проду. Тебе не стыдно?”

Вот такие мысли роились в голове, и в двенадцать ночи я, стиснув зубы, поднялась. Нужно было отредачить написанное и дописать еще пару страниц. Просидела до 2х ночи, но все-таки доделала)))

В общем, это все только моя вина. Прошу прощения. Не знаю, как будут обстоять дела со следующими главами, но я постараюсь, невзирая на подготовку к экзам, выкладывать проду по установившемуся расписанию.

Эта глава какая-то промежуточная, она не блещет сюжетными изысками. Однако она все равно очень содержательная. Первая её часть даже нравится мне. Следующая глава будет очень знаковой. Собираюсь реализовать в ней очень много крутых моментов. В общем, постараюсь успеть)

И еще: советую периодически заглядывать в мою группу. Там я буду оставлять объяления насчет всего, что связано с фф и выкладывать главы ( а всвязи с часто вылетающим фикбуком это весьма полезно).

Ссылка: https://vk.com/hazyforestffiction

Спасибо за терпение и поддержку!

Искренне ваша,

hazy forest.

♥

========== 10. Не твое дело ==========

твои слезы – моря глубокие,

моё сердце – геенный жар.

направляет огни широкие

твое море на мой пожар

Вратарь Гриффиндора пропускал уже шестой мяч, и трибуны разрывались от негодующих криков. Кто-то был уверен, что Слизерин поколдовал над концентрацией Рональда Уизли, однако все было куда проще. Виновницей всему была Браун, слегка утомившая игрока вчера ночью. Из-за того, что вечерний обход выпал на дежурство Драко, он невольно стал свидетелем совокупления парочки в заброшенном женском туалете. Малфой подумал, что нехорошо одному ему мучиться от потаенных и весьма сильных желаний, а потому с удовольствием сопроводил неудовлетворенного гриффиндорца до башни, где они с Браун уже не смогли бы уединиться. Посчитав свой долг выполненным, Драко вернулся на обход, а потом с легкой душой отправился спать. Грейнджер до конца дня так и не попадалась на глаза.

Решающий матч был причиной всеобщей шумихи с самого утра и в данный момент стал апогеем напряжения студентов. Обе команды были на поле. Матч начался некоторое время назад. Спустя несколько минут от начала игры Малфой понял, что абсолютно раздражен. Его бесил и Филт, непонятно зачем находящийся на поле, и бладжеры, которые так и норовили ударить его по голове, и Поттер, постоянно подрезающий на подлете к снитчу. Тем не менее, ни одному из ловцов еще не удалось приблизиться к заветному снаряду настолько, чтобы заполучить его. Отличались охотники Слизерина, забивающие один мяч за другим в ворота противника. Рон ругался и опасливо озирался на трибуны Гриффиндора. Факультет был в ярости, хотя все знали, что, если Гарри поймает снитч, победа будет за ними.

Гермиона наблюдала за игрой из ложи преподавателей вместе с Теодором Ноттом. К счастью, положение школьной старосты предоставляло ей подобные привилегии. Девушке сейчас отчаянно не хотелось контактировать со своим факультетом. В памяти однокурсников все еще была жива сцена в большом зале, а неприязнь, хоть и поутихла, застряла в их мозгах.

Нотт наблюдал за разворачивающимся действом спокойно и почти безэмоционально. Только иногда его брови сходились на переносице, и юноша напряженно выдыхал. Вскоре Гермиона поняла, что она тоже хмурится всякий раз, когда бладжер пролетает в опасной близости от Малфоя. Это раздражало до нервного заламывания костяшек, но волшебница все-таки признавала, что волнуется за ловца вражеской команды. По крайней мере, теперь у гриффиндорцев была действительно веская причина для ненависти.

Еще изредка она поглядывала на Рона и, хотя пыталась не думать об этом, сравнивала его и Малфоя. Гриффиндорец держался на метле расслабленно, его лицо в начале выражало тщеславное удовольствие. Некоторое время трибуны кричали имя вратаря в безукоризненном восторге. Уизли улыбался и махал рукой кому-то в толпе, и вскоре Гермиона поняла, кому. Могло показаться, что Лаванда Браун пытается взлететь – так высоко она прыгала. Обожание на восхищенном лице девушки, вероятно, очень льстило Рону, ведь Гермиона никогда не умела выражать свои эмоции слишком бурно, а тратить усилия на их распознавание юноше не очень-то хотелось.

Прямая спина Малфоя поражала напряженностью. Мантия не скрывала дерганных и раздраженных движений плеч. Губы слизеринца, сложенные в плотную линию, выражали крайнюю степень концентрации. Всегда, когда Драко хмурился, его лицо как будто заострялось и принимало ястребиные хищные черты. От него веяло опасностью. Гермиона внимательно следила за передвижениями слизеринца и чуть не умирала от страха, когда он резко выворачивал метлу, пытаясь уклониться от бладжеров. Хоть девушка и не слишком разбиралась в квиддиче, её удивляла рассеянность слизеринских загонщиков. В то время как один из них лихорадочно метался по полю, отбивая мячи, другой лениво наблюдал за ходом игры и для вида отражал бладжеры раз в десять минут. Задача Малфоя усложнялась вдвое.

Капитан устал орать на Филта, и все просто продолжали играть, сжимая зубы от злости и напряжения. Малфой опасно спикировал вслед за снитчем, замечая боковым зрением устремляющегося в ту же сторону Поттера. Ускорившись, слизеринец с удивлением отметил, что мяч больше не пропадает из поля зрения. Драко даже не подумал, что это из-за той смертельной скорости, которую он все-таки умудрился развить. Воздух впивался острыми холодными иглами в бледную кожу, мантия шумно трепыхала на ветру. Малфой сжимал метлу в руках до боли в костяшках, но его цепкий взгляд ни на секунду не отвлекся от преследуемого снаряда. Снитч сегодня был действительно каким-то совершенно обезумевшим.

Кто-то резко подрезал его справа, и, отклоняясь от маршрута и восстанавливая равновесие, Драко понял, что Поттеру все-таки удалось опередить его. Шумно вдохнув, Малфой разъяренно ринулся вслед за гриффиндорским ловцом. Развевающаяся впереди мантия гриффиндорской расцветки действовала на Драко как красная (какая ирония!) тряпка на разъяренного быка. Собрав все силы, слизеринец нагнал Поттера уже на подлете к снитчу и на миг пересекся с ним прищуренным из-за потоков ветра взглядом. Они летели бок о бок на бешеной скорости; все вокруг смешивалось в один грязный цвет, детали мира исчезли для обоих ловцов. Гриффиндорец не собирался отступать, Малфой – тем более. Теперь выигрыш был для него делом чести. Ко всему прочему, Грейнджер смотрела на него и наверняка кипела от ярости.

Поттер резко затормозил. Перед глазами промелькнула тень. Малфой заметил только клочок темно-зеленой мантии, а потом стадион замолк, будто на каждого из наблюдающих наложили «силенцио». Снитч блестел в ладони Энтони Филта.

«Перехват снитча у команды Слизерина! Команда Гриффиндора получает сто очков и Кубок Школы!»

Малфой очнулся только тогда, когда капитан команды смачно выругался.

***

Гермиона влетела в комнату за пятнадцать минут до начала вечеринки. Уже собранная Джинни посмотрела на неё с облегчением и укором.

– Я совсем забыла про вечеринку! – наигранно расстроившись, Гермиона плюхнулась на кровать, виновато смотря на подругу. – И уже ничего не успею. Иди без меня…

– Нет уж, мисс Грейнджер, – раздраженно проворчала Уизли, быстро хватая что-то со своей кровати, а потом небрежно бросила одежду на колени подруги. – Сейчас же одевайся! Я сделаю что-нибудь с твоими волосами и лицом за пять минут, так уж и быть.

– Но, – Гермиона подняла платье, которое видела первый раз в жизни. Оно оказалось, как она и пожелала в порыве гнева, предельно откровенным.

– Живо!

Джинни была похожа на страшного разозленного льва, и Гермионе стало смешно, однако даже улыбнуться она так и не рискнула. Связываться с доведенной до белого каления Уизли было опасно для жизни. Нервно кивнув, девушка принялась раздеваться, чувствуя обреченность и вину перед подругой.

Они вышли из башни самыми последними. Гарри и Рон, как виновники торжества, были уже на месте и давно принимали сомнительные поздравления. Победа вышла странная. Фактически, если бы слизеринский загонщик не схватил ни с того ни с сего снитч, гриффиндорцы могли бы и проиграть. Чувства удовлетворения матчем не получила ни команда, ни болельщики. До вечера все ходили словно пришибленные. Они все ещё пребывали в небольшом шоке. Команда змеиного факультета еще никогда так глупо не оступалась.

Какое-то место в размышлениях Гермионы о Кубке Школы занимал также и Драко Малфой. Его лицо, когда диктор объявил «перехват», буквально окаменело. Девушке даже показалось, что он просто умер. Но оцепенение длилось недолго. Через несколько секунд Драко с полностью опустошенным видом покинул поле.

– Совсем забыла! – Гермиона остановила Джинни за руку, когда они почти достигли общего зала. – Мне нужно кое-что сделать до вечеринки, так что я отлучусь буквально на несколько минут.

Уизли смерила подругу недоверчивым взглядом.

– Если только попробуешь смыться… – угрожающе начала девушка, но Гермиона её остановила взмахом руки.

– Я уже залезла в эти жутко откровенные и неудобные вещи, так что не идти было бы просто преступлением против твоих стараний.

– Хорошо, – нетерпеливо выдохнула Джинни и, еще раз удовлетворенно осмотрев собственное детище, легкой походкой направилась к дверям зала.

Решив не терять времени, Гермиона тут же скрылась в нише и вопросительно посмотрела на кольцо. Она понятия не имела, где ей следовало искать Малфоя, но неприятно сжимающее сердце чувство подсказывало, что найти необходимо.

– Давай же, – она встряхнула рукой, будто с магическим кольцом мог пройти тот же трюк, что с китайской электроникой. – Проведи меня к нему.

Но чары словно уснули, отказываясь хоть как-то реагировать на мольбы. Гриффиндорка тут же подумала, что артефакты были столь же своенравными и неуступчивыми, как и все их чистокровные владельцы. Раздраженно нахмурившись, Гермиона решила, что такими темпами не найдет Малфоя и через два дня. Выйдя в коридор, она побрела прямо, понадеявшись на свою интуицию.

– Почему я еще с вами не знаком, прекрасная леди? – ударило в спину, и гриффиндорка остановилась, с недоумением оглядываясь на окликнувшего. – Грейнджер! Кажется, что-то со зрением случилось. Определенно, это весьма… – Блейз преодолел расстояние между ними в несколько шагов и обошел девушку вокруг, опутывая заинтересованным и удивленным взглядом. – Недурно.

– Спасибо, если это комплимент, – процедила Гермиона, интуитивно оттягивая платье вниз.

– Скорее справедливый комментарий, – Блейз фыркнул, засовывая руки в карманы. – Почему все еще не на вечеринке? Рада нелепой победе?

– Мне все равно, – честно ответила Грейнджер, поведя обнаженными плечами.

– Драко говорил о том, что ты не самая ярая болельщица Гриффиндора, – шутливо возмутился Забини. – Ужасно с твоей стороны.

– Как он? – перебила кривляния слизеринца волшебница. – Малфой.

– А как ты думаешь? Они повздорили с Филтом после игры. Драко его хорошенько припечатал. Впрочем, Энтони тоже выкинул кое-что в ответ.

– Надеюсь, обошлось без опасных заклинаний?

– О, нет! Малфой впервые колдовал собственными кулаками. Не думал, будто что-то способно настолько вывести его из себя. Раньше он никогда не позволял себе «снизойти» до насилия таким образом.

Блейз наблюдал за тем, как появляется маленькая, почти незаметная морщинка между бровей гриффиндорки. Он ругал себя за длинный язык, но искреннее участие Грейнджер и её весьма соблазнительный вид располагали к беседе. После той ночи, когда они все вместе дотащили бессознательное тело Малфоя до лазарета, взгляд Забини на гриффиндорскую всезнайку изменился. В отличие от многих инфантильных девушек, коих в школе было без надобности много, Гермиона не побоялась изляпаться в чужой крови и своровать несколько зелий из кабинета Слизнорта. Блейз словно провел рукой по запотевшему стеклу, преграждающему ему обзор на Грейнджер ранее.

– Ты знаешь, где он? – выпалила Гермиона, нервно сжимая пальцы вокруг запястья. Некоторое время Блейз пристально и недоверчиво смотрел на неё, решая, выкладывать великую тайну местонахождения Драко Малфоя, или же избежать долгой и мучительной смерти от рук однокурсника.

– Если ты думаешь, что ему сейчас помогут сожаления и причитания, то жестоко ошибаешься.

– Ты знаешь! Где он? – настойчиво повторила девушка. В глазах Забини она выглядела словно строгая мамочка.

– На астрономической башне. Аккуратнее, он в компании.

– Девушки?

– Бутылки, Грейнджер. И я буду рад, если ты «им» помешаешь.

Весело подмигнув, Блейз развернулся и направился к подземельям с чувством выполненного долга. Благодарно кивнув в сторону слизеринца, Гермиона, чувствуя некоторое удивление, поспешила к обозначенному месту. Через несколько минут она уже стояла у подножия башни, напряженно разглядывая крутую лестницу. Туфли на высоком каблуке были весьма некстати. Тяжело вздохнув, Гермиона шагнула вперед.

Малфой услышал гулкий цокот женских шпилек за несколько минут до того, как Грейнджер поднялась. Он понятия не имел, кого принесло на башню в такое время, но знал, что это были точно не гриффиндорцы. Вряд ли они стали бы отвлекаться от общего триумфа. Скула, хоть и залеченная после удара Филта, все еще неприятно саднила. Благо, не осталось синяка и царапин. Бокал с быстродействующим вином покоился в нервно сжатых пальцах.

– Вот ты где… – срываясь на шепот, произнесла Гермиона. Она наконец преодолела все ступеньки, ведущие на смотровую площадку, и теперь переводила дыхание. То, что Малфой был цел и невредим, слегка успокоило нервы.

Силуэт облаченного в черное юноши почти сливался с ночным небом. Звезды глухо мерцали в темнеющей недосягаемости, и волшебница на несколько секунд замерла, разглядывая их завораживающий мертвый блеск.

– Пришла поздравить с поражением? – хмыкнул Драко, не поворачиваясь. На перилах стоял бокал, наполненный густой темной жидкостью. – Радует только то, что ты испортишь праздник своей чопорностью и разгонишь всех по кроваткам прежде, чем… – Малфой застыл в удивлении, потому что наконец повернулся к гриффиндорке.

Хоть вокруг было темно, открытая грудь и светящаяся даже из-под почти прозрачных чулок кожа ног тут же бросались в глаза. Девушка переминулась с ноги на ногу, и воздух потряс стук каблуков. Малфой недоумевающе разглядел изящный изгиб стопы и тонкую шпильку. Проскользив взглядом по стройным ногам, слизеринец с удивлением заметил, что крохотное черное платье превышало все допустимые нормы приличия и едва прикрывало то, что обязано было прикрывать. В следующий момент Драко с недоумением обнаружил, что у Грейнджер имеется достаточно аппетитная грудь. Из-за плотно прилегающего лифа она заметно вздымалась при каждом вдохе девушки. Малфой сглотнул. Хрупкие голые руки обнимали настолько же голые плечи, которые, вероятно, уже сковал холод. По ключицам скользили идеально прямые волосы – блестящие и превосходно уложенные. Губы горели вызывающей темной помадой, а глаза эффектно выделялись на фоне фарфоровой кожи. Это была Гермиона Грейнджер? Нет, кажется, он слегка перебрал с быстродействующим вином. Может, Паркинсон выпила оборотное и явилась к нему, чтобы так пошутить? Мерзкая вышла шутка. Драко почти тошнило.