Текст книги "Подвалы твоего сердца (СИ)"

Автор книги: hazy forest

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 55 страниц)

– Черт побери, ты действительно собиралась идти в этом? – он вскинул брови, еще раз в неверии пробегаясь взглядом по стройным ногам девушки. Раньше ему не приходилось видеть их настолько… обнаженными. Да, в целом выглядело неплохо, но от того, что носительницей такого откровенного наряда была Грейнджер, слегка выворачивало. Драко не знал, почему почувствовал укол раздражения. Как будто это не безразличная ему подружка Поттера вырядилась подобно легкомысленной особе, а его собственная мать.

– Собираюсь, Малфой, – с нажимом ответила она. – И из-за тебя я опаздываю.

– Тебя обвинят в ограблении, дорогуша, – насмешливо произнес Драко, тем не менее продвигаясь к выходу. Обогнув Гермиону, он остановился позади неё, тем самым отрезая путь к отступлению.

– Мужских сердец? – она самодовольно хмыкнула, складывая руки на груди.

– Нет, Грейнджер, – он покачал головой, изображая искренний испуг. – Секс-шопа. Кажется, у магглов это называется именно так.

Какое-то время из-за возмущения девушка не могла сказать и слова. Она только открывала и закрывала рот. Все ругательства, приходящие на ум, казались слишком мягкими и от того неподходящими.

– О, – наконец выдохнула она. – Ничего другого ожидать не стоило. Но я больше не собираюсь тебя слушать. Никто не высказался плохо о моем наряде, так что…

– Кого ты имеешь в виду под словом «никто»? – Драко иронично изогнул брови.

– Джинни! – с готовностью выпалила волшебница, отступая от юноши на два шага. От него волнами исходила ярость, но на этот раз Гермиона не могла даже предположить, что стало тому причиной. Малфой не мог так распалиться из-за незначительной перепалки, так почему в его глазах стояло вскипающее раздражение?

– Это все объясняет, – Драко сделал один большой шаг, приближаясь к девушке. – Разумеется, она солгала.

– Она моя подруга!

– Тем более, – скривил губы волшебник. – Ты сказала, что больше не будешь слушать меня. Что, был плохой опыт?

– Я никогда не слушала тебя, Малфой. Просто твои мерзкие слова стали катализатором к некоторым моим решениям!

– К решению нарядиться, словно шлюха? О, Грейнджер! Не смеши!

– Заткнись! – отчаянно закричала Гермиона, отшатываясь от снова приближающегося слизеринца. – Малфой, я просто хотела проверить, как ты. Вижу, твоя паршивость на месте, так что просто отстань от меня! Я иду на вечеринку.

– И неужели ты поверишь, что после таких слов моя «паршивость» позволит отпустить тебя просто так? – Драко чувствовал, как по венам разливается лава. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Почему же она была такой дурой?

– У тебя нет права осуждать меня. И, тем более, задерживать, – попытавшись придать своему голосу нравоучительную строгость, Гермиона поняла, что абсолютно провалилась.

– Есть, – почти прорычал Драко, откидывая полы мантии в попытке найти палочку. Вино в крови добавляло в котел общих ощущений еще больше эмоционального жара. – Чего ты добиваешься, Грейнджер?

– Нет, чего ты добиваешься? – Гермиона смотрела на него с неверием и страхом. Он был таким высоким и грозным, что девушка неосознанно подчинялась властному взгляду и низкому тембру.

– Не выводи меня из себя и отвечай на вопрос, – Драко дернул крыльями носа, делая шаг вперед. Гермиона снова отступила и поясницей уперлась в перила башни. Схватившись дрожащими пальцами за ледяной металл, девушка посмотрела за плечо. Голова слегка закружилась из-за большой высоты. Слизеринец приближался.

– Я не буду с тобой разговаривать. Просто оставь меня в покое. Хоть сегодня, Малфой! Я умоляю тебя!

– Предпочитаешь умолять на коленях или все-таки в горизонтальном положении? – бесстрастно поинтересовался Драко, подходя совсем близко к девушке.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – с вызовом выплюнула Гермиона. Еще секунду назад она не хотела бороться, но теперь злость хлынула через край.

– Должна понимать, Грейнджер, раз так нарядилась!

– Какое тебе дело до моего вида, Малфой? Мужчинам такое нравится!

– Определенно. Особенно тем, кто захочет отыметь тебя в ближайшей каморке для швабр. Все еще делаешь вид, что не понимаешь?

– И уж точно не твое дело, кто будет меня иметь!

– Да ты свихнулась, – он покачал головой, задрожав от ярости. – Пойдем, я окачу тебя ледяной водой, чтобы ты наконец очнулась… – Малфой отступил, хватая девушку за руку. Его кольцо угрожающе мерцало.

– Отпусти! – вскрикнула Гермиона, одним резким движением вырывая ладонь из прохладных пальцев. – Даже не думай мне указывать. Меня уже ждут друзья, так что я больше не могу тратить время на твои глупые забавы!

– Правда? – посмотрев на собственную ладонь, все еще хранящую тепло пальцев девушки, Драко усмехнулся. – Ты правда считаешь это игрой?

Кажется, именно в этот момент Гермиона испугалась по-настоящему. Она смотрела на Драко и не могла понять, что он собирается делать. Юноша не двигался с места, наблюдая за ней прищуренным и блестящим от неопределенных эмоций взглядом. Пересилив оцепенение, Гермиона рванула в сторону, проклиная шпильки за то, что из-за них она не могла бежать слишком быстро.

– Подожди же, Грейнджер! Я кое-что поправлю! – раздался злобный смешок в спину.

Гермиона почти достигла первой ступеньки, когда услышала подозрительный треск. Уже падая, она поняла, что это был звук надлома её шпилек. Колени с громким глухим звуком опустились на ледяной бетон, и в глазах заплясали черные пятна. Болевые ощущения пронзили ладони, и девушка обессиленно осела на пол. Волосы спутались, прилипая к лицу.

Драко, повинуясь интуитивному порыву, кинулся было к гриффиндорке, но тут же остановился. Некоторое время она сидела на месте, не поднимаясь и даже не двигаясь. Малфой слышал, как его сердце с оглушительным треском разрывается в груди. Боль девушки, в большей степени не физическая, била по вискам, выла и металась где-то глубоко внутри. Зачем он сделал это? Малфой подумал о том, что хотел совершить что-то благородное, однако все снова пошло не так. Любой хороший помысел обращался ядовитой насмешкой. Что это: родовое проклятье? Прокаженная кровь? Воспитание? Самозащита?

– Теперь можешь идти, – охрипшим голосом дополнил Драко. Он чувствовал по-детски наивную потребность прервать трагичную тишину. Гермиона, ощутив на губах соленый привкус собственных невольных слез, криво усмехнулась. На коленях красовались небольшие кровоточащие царапины, чулки рассекали стрелы. Все было напрасно, даже если изначально не имело никакого смысла.

– Я так часто говорила, что ненавижу тебя, Малфой, что меня уже тошнит от бессмысленности этой фразы. В мире еще не придумали такого слова, которое могло бы полностью выразить мои чувства к тебе, – Гермиона подняла голову, задумчиво посмотрев на ночное небо сквозь дрожащую влагу слез.

Через несколько секунд девушка скинула туфли, и, оперевшись рукой на колонну, поднялась на ноги. Привыкая к тому, что мелкие камешки и мусор неприятно впиваются в стопы, Гермиона сделала первый шаг. Все внутри буквально горело и плавилось. Конечно, ни о какой вечеринке речи идти уже не могло. Волшебница потеряла даже те крохи решимости, которые ей с трудом удалось собрать ранее. Малфой просто растоптал её и сравнял с землей. Слово «ненавижу» казалось действительно слишком мягким по отношению к хладнокровному слизеринцу.

Малфой смотрел то на сгорбленный силуэт удаляющейся гриффиндорки, то на свою палочку, то на сброшенные в сторону испорченные туфли и не понимал, почему он вел себя хуже последнего урода. Ведь безразличие не должно толкать на подобные поступки, так почему он так реагировал на Грейнджер? Возможно, это было уже слишком даже для него. И уж точно в планы слизеринца не входило её внезапное падение.

Гермиона осторожно спускалась по ступенькам, жмурясь от пронизывающего холода и колючих слез. Пальцами хватаясь за витые перила, она буквально тащила тело вперед с помощью разожженных яростью мыслей. Не будь в ней столько гордости, Гермиона с радостью бы опустилась на пол где-нибудь неподалеку и разрыдалась, как какая-то первокурсница. Но Малфой по-прежнему был позади, и сдаваться волшебница не собиралась. Лишь бы никто не встретился по пути!

– Гермиона? – чей-то недоумевающий голос, словно жирная точка, венчающая череду ужасных событий, прокатился по стенам башни. Теодор Нотт поставил ногу на следующую ступень, но так и не сделал шаг. Тонкая дрожащая фигура гриффиндорки ошеломила. – Мерлин, что с тобой произошло?

Расстегнув мантию, Нотт спешно поднялся к девушке, намереваясь накинуть на неё свою верхнюю одежду, но его опередили. На плечи Гермионы небрежно опустилась мантия с гербом Слизерина, однако принадлежала она отнюдь не старосте школы. Драко ступил вперед и заслонил плечом сникшую фигуру гриффиндорки, как будто Нотт собирался атаковать. Слизеринцы несколько секунд внимательно смотрели друг на друга.

– Малфой? – Теодор недовольно вскинул брови. В голове рождались нехорошие догадки. – Что ты с ней сделал?

– При всем уважении, Нотт, – на секунду оторвавшись от созерцания опущенной головы Грейнджер, Драко окатил юношу холодным взглядом, – это не твое дело. Поговорим позже.

Гермиона почти умирала от стыда и обиды за себя. К счастью, благодаря мантии Малфоя она больше не сверкала порванными чулками перед Теодором, но это ни в коем случае не искупляло и частички того морального гнета, что она испытывала. Сжимая в руках черную ткань и плотнее кутаясь в неё, девушка даже не заметила, как Малфой подошел ближе. Одна из его рук скользнула по спине, другая – под коленями, и в следующую секунду она оказалась прижатой к твердой юношеской груди. Из-за неожиданности произошедшего Гермиона даже не успела предпринять попытки сопротивления, да и руки, оставшиеся под плотно запахнутой мантией, совсем не могли помочь с высвобождением.

– Отпусти, чертов придурок, – прошептала она, дернувшись на руках слизеринца.

– Еще одно движение, Грейнджер, и я скину тебя с башни. Имей в виду: я сейчас не расположен к шуткам, – Драко, поудобнее перехватив девушку, двинулся вниз по лестнице. Минуя Нотта, он усмехнулся. Лицо однокурсника выражало удивление, смешанное с раздражением. Может быть, он питал какие-то положительные чувства к Грейнджер, проведя с ней столько времени в качестве старосты школы? Подумав об этом совсем немного, Драко решил, что Теодор никогда бы не позволил себе смотреть на нечистокровную, и покрепче прижал Грейнджер к груди, будто боясь, что она сможет убежать от него. Будто кто-то сможет ей помочь.

Достаточно быстро они добрались до башни Гриффиндора. На протяжении всего пути Гермиона не сказала ни слова, старательно изображая безразличие. Она ни разу не взглянула на Драко, в то время как он бросал на неё тревожные взоры каждую минуту. Слезы все еще блестели на её покрасневших скулах, тушь слегка размазалась в уголках глаз. Малфой недовольно хмурился, надеясь, что гриффиндорка скажет хоть что-то, но она ожидаемо молчала. Несмотря на то, что злиться он не имел права, игра в молчанку по-настоящему раздражала.

– Говори пароль, – тихо произнес он, остановившись перед дремлющим портретом.

– Поставь меня на ноги, – все так же не смотря на него, потребовала Гермиона.

– Пароль, Грейнджер. Я хочу убедиться, что ты снимешь эти уродливые тряпки.

Вообще-то Драко хотел сказать, что желал удостовериться в устойчивости её состояния, но получилось снова что-то обидное. Закатив глаза, юноша, тем не менее, не сдвинулся ни на миллиметр.

Гермиона прикрыла глаза, смаргивая остывшие слезы, и прошептала пароль. Дверь отворилась, гостиная встретила их полумраком. Камин одиноко тлел остывшими углями, в воздухе все еще пахло духами и различными средствами для фиксации причесок. Гриффиндорцы, все до одного, очевидно, были на празднике.

Малфой никогда бы не подумал, что добровольно ступит на порог логова ненавистного факультета, однако сейчас все его убеждения казались смешными. Остановившись и мельком оценив обстановку, Драко осторожно опустил Грейнджер на ноги и отошел на шаг.

– Где твоя комната?

– Вали, Малфой, – зашипела она и, резко вскинув руки, отбросила мантию на пол, а потом, немного подумав, снова подняла. – Просто проваливай! – в лицо слизеринцу полетела его собственная скомканная мантия. Губа Драко нервно дернулась.

Резко развернувшись, Гермиона ринулась вверх по лестнице, на ходу стыдливо поправляя задирающееся платье. Слезы высохли до конца, и осталась только черствая злость. Внутри вопреки всему витало небольшое облегчение от того, что она все-таки не пошла на вечеринку.

– Грейнджер, постой! – пронеслось вслед, и сзади Гермиона услышала топот чужих ног по деревянным ступеням. Испуганно оглянувшись, девушка ускорилась, но тут же ударилась пальцами ног о ступеньку и остановилась, оседая на неё. – Что случилось? – в голосе Малфоя было слишком много беспокойства, и это выбивало из колеи. Гермиона вскинула на присевшего перед ней юношу недоумевающий взгляд.

– Как же ты меня достал, Малфой! Ты хоть сам понимаешь, что с тобой творится? – чувства хлынули через край, развязывая язык. – Отправляйся в лечебницу, чертов придурок! Будь уже либо пришибленным психом, либо нормальным человеком! Хватит меня мучить, я и так искупила свои грехи настолько, что можно грешить еще сто лет! – схватившись за голову, Гермиона нервно всхлипнула. – Ну почему это все происходит со мной? Почему, Малфой? – она посмотрела на него так, будто действительно надеялась услышать ответ. Драко внимательно слушал, но его взгляд не смел подняться до глаз девушки. Это неприятное чувство, которое так редко посещало его ранее, ковыряло сердце. Кажется, оно называлось стыдом. Злость на себя, как вечный спутник, все так же уничтожающе сверлила рассудок, но вот стыд – такой чистый, как никогда прежде – просто превышал все допустимые пределы ощущений.

– Я не знаю, – тихо ответил он и нашел пальцами расслабленную ладонь Грейнджер. Сначала девушка пыталась вырвать свою руку, но Малфой только крепче сжал её, выражая собственную решимость. – И не умею извиняться. Так что даже не рассчитывай.

Гермиона горько улыбнулась, кивнув головой. Она только что удостоверилась в своих собственных убеждениях относительно Малфоя. Он был абсолютным, беспросветным кретином и придурком почти двадцать четыре часа в сутки. И не важно, что те минуты, не вошедшие в это «почти», являли его совершенно иным человеком.

– Носишь? – спустя некоторое время спросил Драко и пальцами осторожно, будто боясь обжечься об раскаленную яростью Гермиону, дотронулся до подвески.

– Просто забыла снять, – фыркнула Гермиона, тут же стыдливо отпрянув. Её рука метнулась к застежке. Так глупо облажаться перед Малфоем! Определенно, в сфере проколов перед врагами у девушки тоже был огромнейший талант.

– Не ври, Грейнджер. У тебя плохо получается. И оставь последнюю приличную вещь на себе в покое, – раздраженно щелкнув её по пальцам, Малфой наконец посмотрел в лицо Гермионы.

– Еще раз повторю для тебя, – злобно процедила волшебница. – То, во что я одеваюсь – не твое дело. И эти неуместные и совершенно бестактные действия – просто дикость.

– Я знаю, – поспешно заверил её Драко в попытке обескуражить. Ему это удалось. Гермиона замолчала, сдвинув брови на переносице. – И, если ты позволишь, все-таки объясню своё поведение, – терпеливо наблюдая за выражением лица гриффиндорки, Малфой поглаживал большим пальцем её запястье.

– Меня тошнит от твоей вежливости, – скривилась девушка, снова пытаясь вырвать руку. Гермиона предчувствовала, что они опять сворачивают не на тот путь, что был для них предназначен. Когда Малфой говорил с ней спокойно, его общество не казалось таким отвратительным, и потому волшебница пугалась.

– О, так ты любишь пожестче? – злобно съязвил Драко, грубо сжимая хрупкое запястье в пальцах и дергая девушку на себя. Он ненавидел, когда люди пренебрегали его попытками к примирению. Может быть, не всегда они могли показаться таковыми, но Малфой не собирался кому-то доказывать, что он действительно может иметь благие намерения, рассыпаясь в язвительных словах. – Хочешь, чтобы я обращался с тобой как с дерьмом?

– Кажется, ты как раз этим и занимался в течение всей своей никчемной жизни, – выплюнула она, тем не менее ужасаясь тому, насколько крепко его пальцы обвились вокруг запястья.

– Ты даже не представляешь, как я могу обращаться с тобой. Можешь считать все, что было в прошлом, детским лепетом… – заметив то, как Грейнджер кривит губы в отвратительной бесстрашной ухмылке, слизеринец почти обезумел. Всю жизнь он пытался сломить Грейнджер, подчинить и покорить её, но гриффиндорка была крепче закаленной заклятьями стали. Малфои всегда получали то, что хотели, так отчего же неспособность обладать и управлять этой выскочкой выпала на участь наследника рода, словно какое-то извращенное испытание? – Почему же ты такая упрямая сука?! – выходя из себя, прорычал Драко и цепкими пальцами ухватил острый подбородок волшебницы. Она смотрела на него, как всегда, с безумной отвагой и отвращением. О, кажется, именно этот взгляд всегда разжигал в Малфое желание к жизни, заключающейся в самоутверждении через унижение других.

Их тела оказались так близко друг к другу, что Гермиона почувствовала, как холодит разгоряченную оголенную кожу одежда Малфоя. Его глаза внимательно наблюдали за каждой её эмоцией, пронизывали и поглощали. Вот они спустились на сжатые губы, потом на шею, оттуда – на декольте, и там остановились. Из-за положения тел разглядеть что-то еще не представлялось возможным. Гермиона сглотнула. Тишина вдруг породила навязчивое напряжение между их телами. Оба знали, как можно его унять, хотя причин для возникновения подобных эмоций, казалось, быть не могло.

– О… – многозначительно протянула Гермиона, когда, глубоко вдохнув, случайно коснулась тела Драко. – Кажется, ты хочешь эту «упрямую суку», несмотря на все свои заявления против платья.

Драко подумал, что зря она обнаружила его возбуждение и уж точно зря сказала об этом вслух. Кто-то будто выбил дверь из комнаты, сдерживающей все запреты. Резко подавшись вперед, Малфой подхватил девушку за бедра и притянул к себе, тем самым заставляя её сдавленно выдохнуть и стыдливо склонить голову.

– Да, – тихо прошипел он на ухо Гермионе, резким движением убирая прядь с виска и пальцами зарываясь в волосы. – Как и любой другой мужчина, достаточно долго созерцавший до очевидности пошлый вид.

– Я не понимаю, Малфой! – прошептала волшебница, испуганно хватаясь за плечи слизеринца. Внутри все переворачивалось, и если разум вопил о неправильности происходящего, то тело ластилось к чужому теплу, словно обезумевшее. – Почему тебя так волнует то, во что я одета? Если бы я опозорилась перед всей школой, ты бы нашел повод еще раз посмеяться надо мной. Зачем было устраивать весь этот цирк?

– Это все чары, – обреченно простонал Драко, оправдываясь то ли перед Грейнджер, то ли перед собой. Пальцами прокладывая путь по удивительно тонкой и гибкой талии девушки, Малфой с необъяснимым трепетом почувствовал, как её ладони неумело и опасливо стискивали его плечи. Юноша вдруг осознал, что его собственная рубашка просто невероятно мешает, а платье Грейнджер раздражает еще больше. Наваждение, даруемое чарами, навлекало определенные мысли.

– Не смей, – предостерегающе прошептала Гермиона, тем не менее, не отстраняясь от прикосновений Малфоя. Внутренности сводило сладкой судорогой, и девушка едва заметно изгибалась, стараясь изгнать эти неправильные тянущие ощущения из себя. Драко словил её нервный всхлип, когда одна из его ладоней спешно прошлась по щеке и шее девушки.

– Мы не можем им поддаться, слышишь? – едва различимо прошептала она. Слизеринец попытался отвлечься от расслабляющих теплых волн, разбегающихся по телу, и сконцентрировался на нахмуренных бровях Грейнджер. Из-за глубокого неровного дыхания её грудь высоко вздымалась, соприкасаясь с его торсом. Расстояние было почти до преступного ничтожным, однако никто из них не спешил разрывать порочного круга чар. Уже очень давно ни Драко, ни Гермиона не чувствовали себя так легко и беззаботно. Пусть это было следствием дурмана чар – не важно. Им нужна была небольшая передышка от серой рези реальности. Драко снова окинул Гермиону изучающим взглядом и отметил, что её испуг, хоть и не выраженный сейчас так сильно, уже знаком ему. В голове всплыла сцена её сна.

– Ты думала, что Уизли вернется к тебе? – внезапный вопрос слегка привел в чувства, и Гермиона дернулась, пытаясь отстраниться от слизеринца.

– Нет, – она покачала головой, заметив, что Малфой со всей серьезностью ожидает ответа. – Благодаря тебе это уже никогда не будет возможным, – она покачала головой, закусывая губу и пытаясь сдержать снова выступившие слезы.

– Брось, Грейнджер, – он разозленно фыркнул, костяшками пальцев невесомо проводя по линии сонной артерии. – Ты и сама рада тому, что произошло. Просто не можешь объяснить себе, почему чувствуешь облегчение от расставания, и поэтому сваливаешь все на меня. Признай, – он пристально посмотрел ей в глаза, – что я прав.

– Нет, – Гермиона понимала, что это короткое слово сейчас не выполнило свою семантическую функцию. Она действительно боялась даже предположить, что испытывает облегчение от расставания с Роном.

– Отлично, – кивнул Малфой, слегка отстраняясь. – Тогда чего же ты хотела добиться сегодняшним маскарадом? Думала, Уизли тут же упадет к твоим ногам?

– Просто хотела показать, что я могу быть такой же… – Гермиона замялась, не вполне понимая, зачем объясняет это своему неприятелю. – Как Браун и остальные. У меня есть все то, что у них, но я не выставляюсь напоказ, потому что не считаю нужным. Складывается ощущение, будто я бесполое существо! – Гермиона закусила губу, отворачиваясь от проницательного цепкого взгляда. – Хотелось переплюнуть Лаванду. Она же просто… – волшебница замолчала. Говорить совершенно не хотелось, потому что она вдруг почувствовала себя простой глупой девчонкой. – Я хотела заставить Рона пожалеть о том, что он так просто опустил руки.

– Глупости. Ты такая тупица, Грейнджер!

– Прекрати меня обзывать! – обиженно нахмурившись, Гермиона схватилась за запястья юноши в попытке их отстранить.

– Ну вот опять, – приблизившись, он почти коснулся губами мочки уха. – Ты же понимаешь, что только подливаешь масла в огонь? Из-за чар я готов взять тебя прямо на этой лестнице, так что перестань дергаться. Это, знаешь ли, будоражит, – усмехнувшись, он зажмурился, борясь с желанием оставить багровеющее пятно на изгибе шеи. – Если мужчина по-настоящему хочет, он сделает все, чтобы заполучить это. У Уизли была куча шансов, но он ими не воспользовался. Все еще тешишь себя сказочными мечтаниями? Он ничего не сделал не потому, что слишком нерешительный. Просто не хотел. Пойми эту простую истину, Грейнджер: человек, если он чего-то сильно желает, ни за что не остановится просто так.

– Я знаю, что он любит меня! – возмущенно прошептала Гермиона, попутно пальцами скользя по приятной на ощупь ткани рубашки.

– Из-за скучной личной жизни ты вбила себе в голову мысль о том, что вы с Уизли непременно должны быть вместе. А на самом деле он просто был единственным парнем рядом, исключая Поттера, конечно, и поэтому тебе начало казаться, будто между вами что-то есть. Самая жестокая ошибка – принять дружбу и привязанность за любовь, – ладонь Драко скользнула на внутреннюю сторону бедра девушки, и пальцы тут же зацепились за край кружевного чулка. – Мерлин, какая пошлость!

– Малфой! – возмущенно зашипела Гермиона, но ударить слизеринца по развязным рукам не успела. Покрепче ухватив пальцами тонкую ткань, он потянул её вниз. Порванный капрон тут же съехал до лодыжки, и юноша оставил его там. Мимолетные прикосновения к нежной коже отозвались приливами горячих волн по всему телу.

– Это была не любовь, – повторил Драко, снова восстанавливая зрительный контакт. В глазах Грейнджер он увидел то, что желал: капитуляцию и некоторую пугливую покорность. Она, послушавшись, разумно не дергалась, будто боясь, что ещё чуть-чуть, и они сорвутся окончательно. – И, когда Уизли пытался прикоснуться к тебе, ты понимала, что все это неправильно. Что так не должно быть. Поэтому у вас наверняка ничего не было…

– Ты ошибаешься!

– Да неужели? – он попытался спросить с ледяным безразличием, но получилось гневно. – Никогда не поверю, что Уизли все-таки смог раздвинуть тебе ноги.

– Это не твое дело! – Гермиона не знала, в который раз за день говорит эти слова. Да и, честно говоря, ей уже предельно надоело повторяться.

– Какая экспрессия, – покачал головой Драко и стянул второй чулок с таким невозмутимым видом, будто занимался подобным каждый день. Гермиона смотрела на него, приоткрыв рот от возмущения. Она хотела кричать, биться в истерике и наносить Малфою смертельные увечья, однако тело спокойно реагировало на посягательства слизеринца.

– Это лишний раз доказывает, Грейнджер, что ты все еще маленькая девчонка, краснеющая от одного упоминания о сексе.

– Боже, ты невыносим, – закатила глаза Гермиона. – И прекрати меня раздевать, ради Мерлина! – она хотела ударить его по щеке, но только мягко опустила ладонь на кожу.

Юноша порывисто подался навстречу прикосновению, прикрывая глаза и шумно вдыхая. Воздух тут же раскалился до немыслимой температуры.

– Драко!

Гостиная гриффиндора озарилась голубоватым сиянием патронуса. Извиваясь в языках прозрачного пламени, в воздухе образовался большой орел.

– Нужно срочно встретиться. Буду ждать в гостиной старост. Это связано с миссис Малфой. Каждая секунда на счету, – патронус, говорящий голосом Теодора Нотта, плавно исчез.

Жар тут же спал, окутывая тело юного Малфоя ледяной коркой ужаса и скверного предчувствия. Быстро, но осторожно выпустив Грейнджер из своих рук, Драко поднялся и тут же рванул вниз по лестнице. На ходу прихватив мантию, он направился к двери, но его остановил громкий оклик.

– Стой! – Гермиона уже поднялась, и, понимая, что произошло что-то нехорошее, нервно вцепилась пальцами в перила. – Что случилось?

Драко никак не отреагировал на вопрос и схватился за дверную ручку. Сейчас было не до размусоливаний.

– Остановись, иначе я прикажу тебе сделать это! – нетерпеливо крикнула девушка, сжав ладонь в кулак. Драко повернулся к ней с убийственным видом.

– Не сейчас, Грейнджер. Это уже не шутки, – сквозь зубы процедил он, но все-таки остался стоять на месте.

– Что бы там ни случилось, я пойду с тобой, – буквально пятнадцать секунд Гермионе потребовалось для принятия решения.

– Нет! – рявкнул Драко, поворачиваясь к гриффиндорке всем корпусом. – Это не твое дело!

– Не мое ровно настолько же, насколько «не твоим» был выбор моего платья, – фыркнула девушка, продвигаясь к комнате, чтобы не терять времени. – Жди здесь, я быстро. Только попробуй сделать шаг. Если решишься – ты пожалеешь, клянусь.

Малфой поймал вызывающий взгляд и закатил глаза. Но её идею переодеться он все-таки оценил. Сложив руки на груди, юноша нетерпеливо кивнул.

Комментарий к 10. Не твое дело

Итак, прошу прощения за задержку главы. Причины я назвала в официальной группе. Надеюсь, кто-то следит за ней. Не обещаю стабильность выхода продолжения в ближайшую неделю, но постараюсь сделать все, что в моих моральных и физических силах.

Итааак… Напряжение между героями растет. Пожалуйста, относитесь к чарам субъективнее – они своевольны и не до конца изучены (хорошее оправдание, правда?). Все эмоции, включая ревность – не их “рук” дело. Влечение и сближение людей всегда порождает некоторые эмоции, по своей природе имеющие весьма закономерный характер.

Возможно, ситуация с Роном ранее была описана неполно, но в этой главе, как я считаю, были расставлены все точки над “и”. Долгих описаний на это не требуется (тем более, у нас тут Драмиона, на секундочку). Я описала неудачность этих отношений со своей позиции, и искренне считаю, что романтические отношения с человеком, с которым вы долгое время состояли в дружбе, очень маловероятны, если и возможны вообще. Обожаю опираться на свой плохой опыт, знаете ли) А как считаете вы? Буду рада прочитать комментарии относительно главы и заданного вопроса)

Спасибо за внимание и поддержку ♥

========== 11. Безумие ==========

в многотомном читал завете,

что святыни земные пусты;

если нету богинь на свете,

расскажи мне, то кто тогда

ты?

– В этом замешаны Пожиратели?! – Гермиона грозной тенью возвышалась над двумя сидящими на диване слизеринцами. Нотт хмурился, а Малфой откровенно злился, привычно искривляя губы.

– Твое вмешательство опасно, – мягко заметил Теодор, неуверенно подняв взгляд на девушку. Еще чуть больше получаса назад он наблюдал её полностью разбитой и потерянной, но теперь от той Гермионы не осталось и следа. Её темные глаза теплого орехового оттенка привычно мерцали уверенностью и силой, локоны мягкими волнами касались плеч и лопаток, и, конечно, от образа роковой женщины не осталось и следа. На астрономической башне он не смог полноценно разглядеть девушку, ведь мысли были заняты совершенно иными вещами. Ко всему прочему, откровенное разглядывание послужило бы дурному тону, а перед Грейнджер Теодор не хотел выглядеть неотесанным беспринципным мужланом.

– Это мой выбор, – твердо и на удивление жестко произнесла Гермиона. Нотт поверженно замолчал.

– Он прав, Грейнджер. Катись к себе в комнату, – махнул рукой Малфой, тем не менее не переставая сверлить столешницу отсутствующим взглядом.

– Так что насчет миссис Малфой? Лекарь пропал, написав письмо о том, что срочно уезжает по личным обстоятельствам? И все? Больше ни слова о болезни или возможном лечении? – Гермиона задавала вопрос за вопросом, и парни невольно морщились от нескончаемого потока её речи.

– Это было скрытое послание. Он написал рецепт зелья, которое должна выпить миссис Малфой для нейтрализации проклятья.

– Тогда к чему такая спешка? – Гермиона облегченно выдохнула, но, заметив тревожный взгляд Нотта, снова напряглась.

– Один из ингредиентов… – Теодор осторожно посмотрел на Драко. – Его уже несколько столетий не существует. Это цветок Железной девы.

– Он получался из крови мучеников за веру… – задумчиво протянула Гермиона, восстанавливая в памяти информацию. – Верно! Такое практиковалось только в средневековье.

– Кто бы подумал, что маггловская гуманность может принести вред волшебникам! – Драко криво улыбнулся, но в его взгляде отчетливо мерцала обреченность. Спокойствие слизеринца объяснялось отчаянным пониманием безвыходности. – Она умрет, если не выпьет зелье до полуночи. Все напрасно. Я же говорил! – Малфой вскинул на Нотта злобный взгляд. Юноша ненавидел однокурсника за то, что он дал ему надежду, а потом с такой же легкостью отобрал её, вырвав заодно еще частичку души.