Текст книги "Подвалы твоего сердца (СИ)"

Автор книги: hazy forest

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 55 страниц)

Молодые люди спешным шагом последовали на второй этаж, не переговариваясь и даже не смотря друг на друга. Всем было страшно. Если зелье окажется бессильным, им придется узреть смерть миссис Малфой, а это означало одно: Драко просто сойдет с ума. Однако это был как раз тот случай, когда хуже быть уже не могло, и жизнь четко обозначала два полюса: либо все, либо ничего.

– Мерлин, она без сознания! – обреченно застонал Теодор, едва появившись в темной комнате, особенно отчетливо пропитанной запахом смерти. – Драко, приведи её в чувство жалящим!

– Предлагаешь… – было вспыхнул Малфой, но тут же понял, что другого выхода у него нет. Направив на мать палочку и на секунду зажмурив глаза, он произнес заклинание, и сквозь тело женщины тут же прошла небольшая волна тока. Тело больной содрогнулось, а вместе с ним и сердце Драко. Он скривился так, словно бы его пытали «Круциатусом». Блейз ободряюще похлопал друга по плечу.

– Миссис Малфой, – Теодор поспешно перелил зелье в кубок и приблизился к кровати. Нарцисса едва разлепила покрасневшие веки. Губы раскрылись в немом вопросе, но слова с них так и не сорвались. – Ваш сын здесь. Вам необходимо как можно скорее выпить зелье. Скоро полночь. Если вы это не сделаете, проклятье поглотит вашу жизнь. Прошу, постарайтесь собраться с силами, – Теодор говорил быстро, но очень четко. От напряжения его лоб покрылся испариной. Неожиданно для себя он оказался единственным человеком в комнате, который полностью держал свои эмоции под контролем. Драко прибился к стене, обреченно зажмурившись и сжав руки в кулаки, Блейз нервно ходил из стороны в сторону, также ощущая полнейшую беспомощность.

Тем временем Теодор помог Нарциссе слегка приподняться и поднес кубок к её губам. Поток зелья направился в организм волшебницы, но вскоре она закашлялась, отстраняясь от Нотта. Малфой впился пальцами в деревянный косяк, пытаясь сдержать обреченный стон. Он боялся, что болезнь слишком сильно поразила его мать, и принять зелье она была не в силах.

– Давайте же, еще немного! – нервы Нотта наконец с оглушительным треском потерпели поражение, и юноша повысил голос, снова приближая кубок к губам миссис Малфой. – Неужели вы оставите его одного? – сквозь зубы процедил он почти шепотом.

В помутненном муками взгляде Нарциссы блеснуло живое понимание. Она, на секунду замерев, послушно открыла рот и зажмурилась, когда зелье снова коснулось поврежденных тканей. Язык и небо горели, словно кто-то жег её изнутри, но эти ощущения заглушала последняя фраза Теодора. Правильно. Она должна была бороться, и к черту, что эта болезнь была сильнее её! Нужно было попытаться. Опустошив кубок, она обессиленно откинулась на подушки и вцепилась пальцами в простыни. По телу начало разливаться тепло, с каждым мгновением становящееся все более горячим. Изнутри рвались отчаянные крики, но связки, ослабленные и поврежденные, полностью лишили женщину возможности выражения её мук. Она металась по постели и выгибалась от боли еще несколько минут, показавшимся всем в этой комнате практически вечностью. Наконец все резко стихло, а Нарцисса расслабленно запрокинула голову, широко открывая глаза. Боль ушла, но еще некоторое время женщина не верила в это. Тело блаженствовало. Хотелось только заснуть и не просыпаться несколько дней, чтобы искупить все проведенные в тревожной боли ночи.

– Драко, – наконец прошептала она и повернула голову в сторону сына.

– Как ты себя чувствуешь? – едва услышав собственное имя, юноша спешно приблизился к кровати матери и опустился на краешек. К лицу Нарциссы, ранее иссиня-бледному, приливал здоровый румянец. Тяжелые тени под глазами исчезали, губы порозовели от разгоняющейся по телу бешеными темпами крови.

– Невероятно, – мягко улыбнувшись, мать протянула к нему руку и погладила теплыми подушечками пальцев по щеке. Словно много лет назад, она ощутила полнейший восторг от прикосновения к собственному ребенку.

– Неужели помогло? – неверяще прошептал Драко, мягко беря Нарциссу за запястье. Оставив несколько сбивчивых поцелуев на тыльной стороне ладони, юноша снова прижал руку матери к собственному лицу.

– Это чудо, Драко, что я останусь с тобой. И лучшая награда за страдания, – она мечтательно закрыла глаза. – Твои друзья оказали мне большую услугу. Прикажи эльфам приготовить для них комнаты. Юноши, – она приоткрыла глаза, лукаво улыбаясь, – прошу простить за то, что встречаю вас в таком неподобающем виде.

– Миссис Малфой, вы прекрасны в любое время суток, – более расслабленно отозвался Блейз, все это время наблюдающий за женщиной со стороны.

– Научите и Драко так восхитительно льстить, – Нарцисса рассмеялась, и этот смех успокоительной мазью лег на израненное сердце Малфоя. Он, поддавшись настроению матери, тоже неуверенно улыбнулся.

– Драко, – тихо позвал Нотт, и взгляд его выражал неподходящую для ситуации обреченность и настороженность. – А где Гермиона?

– Мисс Грейнджер? – Нарцисса обеспокоенно вскинула брови, вопросительно взглянув на сына.

– Мерлин! – Блейз обреченно застонал.

– Грейнджер… – Малфой, словно опомнившись от счастливого сна, снова напряженно нахмурился и резко поднялся с места, последний раз запечатлев поцелуй на руке матери. – Оставайтесь здесь оба. Кто-то должен известить меня, если что-то случится. Я отправляюсь немедленно.

Миссис Малфой устало проследила за тем, как сын, еще секунду назад нежно держащий её руку в своей, молниеносно уносится куда-то с таким выражением лица, будто теряет собственную жизнь. Женщина грустно улыбнулась, размышляя о том, что не надеялась дожить до того момента, когда ей придется делить сына с другой.

***

Когда Гермиона осталась одна, она поняла, что тишина – главный враг связанного человека в незнакомом доме. Роскошная обстановка только давила своим пафосом, а душный воздух раздражал влажную кожу. Пару раз дернув руками, девушка поняла, что ей вряд ли удастся высвободиться. Единственным развлечением оставались размышления, однако в голову почему-то совершенно ничего не приходило, хотя подумать можно и нужно было о многих вещах. Например о том, каковы были последствия заклятия лишения магии, или о том, что будет, если она так и останется обычным магглом до конца своих дней. Сердце уколола паника. Нет. Такие мысли были совершенно неуместны. Гермиона зажмурилась, сосредоточенно пытаясь придумать другую тему для внутренних монологов.

Итак, она украла иезуитов камень. Малфой прав – поступок был просто безумный, но Гермиона не чувствовала угрызения совести или стыда. Она надеялась, что спасла жизнь человека. Оставалось лишь надеяться на то, что Министерство не сможет её вычислить. Раз сфера пропустила её, значит, не заметила и малой толики магии. Все должно было быть хорошо. Гермиона подумала, что так и будет, если же магия все-таки вернется к ней. Неизвестность заклятья пугала, но пути обратно не было. Девушка напряженно сглотнула. Червячок паники, до этого едва заметно точащий её нервы, завозился куда более ощутимо. Девушка сжала подлокотники ладонями и снова глубоко вдохнула и выдохнула. Сменить тему. Конечно.

Последнее время Малфой все чаще показывал те стороны, которые Гермиона еще не имела удовольствия наблюдать, и за это она ненавидела его еще больше. Когда слизеринец становился рассудительным, спокойным и даже… В своем роде заботливым, девушка переставала следить за возведенной между ними стеной, и та понемногу рушилась. А Гермиона ненавидела, когда что-то шло не по её плану. Невольно воспоминания перенесли её в первые дни их знакомства. Гриффиндорка с усмешкой вспомнила, что считала Малфоя слишком умным для мальчишки. Какое-то время она даже завидовала ему, так как почти кожей чувствовала конкуренцию. Может быть, она бы и могла признать его как достойного соперника, если бы не его вечное «грязнокровка». Интересно, если бы её кровь была «чистой», могло бы что-то измениться в их общении? Могли бы они обсуждать книги и учебу, могли бы спокойно гулять по Хогсмиду и беззаботно смеяться за кружкой сливочного пива? Малфой был превосходно образован и в значимой мере сообразителен, а для Гермионы умственные способности всегда стояли превыше всего. Ко всему прочему, если на первых курсах слизеринца нельзя было назвать красавцем, то в последние два года учебы он преобразился в прекрасного юношу, типичного аристократа с точеными манерами и чертами лица. Да, его поведение иногда раздражало почти до дрожи, но некоторый шарм в заносчивости все-таки был. Не зря же у слизеринского принца было столько поклонниц. Конечно, практически все они исчезли после войны вместе с безупречным статусом Малфоев. Интересно, сколько у него было девушек до того, как их связали чары? Несмотря на то, что Гермиона объяснила возможность возникновения такого вопроса чисто из скуки, что-то внутри неприятно кольнуло. Насколько ей было известно, некоторое время Малфой встречался с Паркинсон.

– Придурок, – вырвалось у неё, и тишина поместья возмущенно всколыхнулась. Гермиона удивленно замерла, ведь не ожидала от себя такого эмоционального всплеска. Девушка нахмурилась, когда представила, что Малфой теми же руками касался Паркинсон и… целовал её теми же губами, что произносил ненавистное «грязнокровка». Обиженно фыркнув, гриффиндорка опустила взгляд на собственные руки. Она бы наверняка могла касаться Малфоя на тех же правах, что и Паркинсон, если бы была чистокровной. Но ведь она являлась, на секундочку, лучшей волшебницей столетия по признанию многих опытных преподавателей, так почему слизеринец пренебрегал ей? Гермиона считала себя равной любому выходцу из чистокровной аристократии, ведь её силы порой превосходили… Девушка зажмурилась. Мысли упрямо возвращали её к потере магии.

Что будет, если она не вернется? Она отправится в мир магглов? Будет оторвана от Волшебного Мира и друзей? Лишенная родителей, маггловского образования и еще какой-то поддержки, что она будет делать? Побираться, словно бездомная? А может, умрет в одиночестве, не вынеся жестокости судьбы? И все ради кого, Малфоя? Этого самовлюбленного придурка, Пожирателя, кретина, просто невероятного ублюдка, который ни за что в жизни не пошел бы ради нее на такие жертвы?

Гермиона истерично всхлипнула, отчаянно пытаясь освободиться от веревок. Она погибала в своем бессильном теле, лишенном магии. Лишенном смысла. Нет, она не сможет так жить! Магия не вернется. Она останется в одиночестве без даже маленькой толики волшебства. Что же она натворила?..

В тот момент, когда поместье пронзил полный боли и отчаяния вопль, камин вспыхнул волшебством и из него вышла высокая фигура. Гермиона не сразу поняла, что больше не одна, и еще несколько мгновений билась в конвульсиях истерики, изо всех сил дергая руками и ногами, чтобы освободиться. Девушка знала выход из ситуации. Ей оставалось лишь умереть. Жалкие позывные рассудка растворялись в бешеной агонии осознания собственной бесполезности и беспомощности.

– Грейнджер! Что с тобой? – сквозь собственные рыдания услышала Гермиона и на секунду остановилась, открывая глаза, полные слез. Из-за мутной пелены она смогла увидеть лишь чье-то размытое лицо и пятно светлых волос. Однако этот голос она могла узнать бы из миллиона других.

– Убей меня, – прошептала она, ногтями впиваясь в дорогую обивку. – Убей, убей, убей меня, умоляю! – она, словно обезумев, повторяла лишь одно слово, и Драко холодел с каждым её выдохом.

– Что ты… – он едва мог сложить и два слова. – Что ты несешь?

– Я больше не волшебница, я никому не нужна. Я себе не нужна. Убей меня! Я бесполезна, никто меня не примет. Убей же! – Гермиона, поняв, что никто не собирается исполнять её просьбу, снова начала неистово дергаться. Кресло зашаталось.

– Успокойся, Грейнджер. Сейчас же! – рявкнул Драко, хотя понимал, что в этой ситуации вряд ли удастся решить что-то одними лишь приказами и гневом. Очевидно, заклятье вступило в свои права.

– Даже этого не можешь, жалкий слизняк? – вдруг поменяла тактику Гермиона, болезненно оскалившись. – Не можешь убить обычную магглу? Ты же наверняка всю жизнь мечтал прикончить меня! Давай же! Просто занеси палочку, трус! Или мне напомнить тебе запрещенное заклятье, которым ты и твоя семейка убила стольких волшебников?! Ну же, Малфой, убей меня! – Гермиона почти рычала. Кожа на её запястьях истерлась в кровь. В голове, заглушая все другие мысли, билось лишь отчаянное желание поскорее умереть, сбежать из этой позорной оболочки.

– Это говоришь не ты, – покачал головой юноша, удивляясь собственной стойкости. Он бы хотел отхлестать обезумевшую гриффиндорку по щекам, чтобы она наконец пришла в себя, но такие желания отдавали неприятным осадком. Драко не хотел причинять ей еще больше боли. Поэтому, не медля больше ни секунды, он крепко обхватил ладонями её лицо и развернул к себе. – Все будет хорошо. Твоя магия вернется, а то, что ты сейчас чувствуешь – последствия заклятья. Это скоро пройдет. Держись, слышишь?

– Ты врешь, – неверяще прошептала она, но все же прекратила попытки вырваться.

– Верь мне, – с нажимом произнес Драко, не разрывая зрительного контакта. Кольцо лучилось нежным успокаивающим светом. Гермиона прикрыла глаза и осторожно кивнула. Покосившись на кольцо девушки, Малфой первый раз мысленно возблагодарил чары. Видимо, именно об эффекте излечения душевных травм он тогда прочитал в одном из семейных свитков.

– Развяжи, – тихо попросила Гермиона, медленно сглотнув. – Мне больно.

– Как ты себя чувствуешь? – напряженно выискивая признаки прошлого бешенства, Драко понял, что, скорее всего, этот приступ они преодолели вполне успешно.

– Мне плохо, – честно отозвалась Гермиона, болезненно зажмурившись. – Отвяжи, пожалуйста. Я больше не под действием заклятья и не буду просить о смерти. Мерлин! Как же стыдно…

– Все в порядке, – поспешно оборвал её самобичевания Малфой и потянулся за палочкой. Секунда – и веревки безвольно ослабли. Гермиона подняла руки, разминая их, её взгляд застыл на кровавых разводах. Девушка злобно усмехнулась. Последнее время она испытывала только боль и ничего больше. Обессиленный всхлип снова потряс воздух.

– Эй, – встревоженно окликнул её Драко, подумав о том, что заклятье снова набирает силу.

– Все в порядке, я просто… – Гермиона быстро смахнула слезы и попыталась изобразить подобие улыбки, однако получилась только обреченная гримаса. – Просто устала.

Недолго думая, Драко опустился перед креслом на корточки и взглянул на зареванную гриффиндорку снизу вверх. Кажется, впервые. Она смотрела на него из-под мокрых ресниц, и её покрасневшие скулы болезненно выделялись на фоне бледной матовой кожи.

– Все закончилось. Ты молодец, – он уверенно улыбнулся, и Гермиона дернулась навстречу ему, чтобы обвить шею юноши руками и притянуть ближе, но вовремя остановилась, испугавшись. Малфой запросто мог оттолкнуть её, и тогда сердце уязвленной гриффиндорки могло окончательно разорваться. Драко, разумеется, заметил этот порыв, и внутри что-то неприятно всколыхнулось, когда Гермиона испуганно отклонилась обратно. – Ну же, – он рвано выдохнул, машинально облизав пересохшие губы. – Иди сюда.

Маленькие ладошки скользнули по его спине и шее, вызывая нездоровую дрожь во всем теле и ликование в сердце. Гермиона удивленно выдохнула, когда Малфой с легкостью приподнял её за бедра и, заставив скрестить лодыжки на его пояснице, развернулся и мягко опустился на широкое кресло, увлекая за собой и расслабленную волшебницу. Поддавшись собственной слабости, Гермиона склонила голову на плечо слизеринца, отчаянно прижавшись к нему, как к единственному источнику тепла в ледяной пустоши.

– Вот так, – одобряюще прошептал Драко, одной рукой поглаживая спину девушки, а другой перебирая волосы на её виске. – Умница.

Гермиона расслабилась окончательно, поддаваясь внутренним желаниям и мягким прикосновениям. Потеревшись носом о шею Малфоя и вдохнув знакомый свежий аромат, она прикрыла глаза и облегченно вздохнула. Через несколько секунд Драко услышал ровное посапывание и неловко улыбнулся, осознавая, что девушка уснула в его объятиях. Она будто безгранично доверяла ему и…

– Пресвятой Мерлин! – донесся изумленный шепот со стороны камина, и Драко раздраженно нахмурился, потому что их драгоценное уединение было нарушено.

– Блейз, – разочарованно протянул он, тем не менее ни капли не смущаясь того, что держит в своих объятиях спящую девушку. – Что-то случилось?

– Ну… – Забини рассеянно и смущенно огляделся. У него было такое ощущение, что он ворвался в супружескую спальню в самый разгар событий. – Теодор волновался за Грейнджер и попросил вас проведать.

– Нотт? – выдохнул Малфой резче, чем хотел бы, и интуитивно прижал Гермиону ближе к себе. Она что-то недовольно пробормотала сквозь сон. – Какого черта… – уже шепотом продолжил слизеринец, мягко проводя пальцами по виску девушки, словно убаюкивая её.

– Эм, – Блейз поджал губы. – Так вам нужна моя помощь? – словив скептический взгляд Малфоя, юноша не смог сдержать смешок. – Очевидно, нет, так что я…

– Предоставь нам спальню, – Драко устало потер переносицу. – И только попробуй пошло пошутить по этому поводу. Ты даже не представляешь, что за представление мне устроила эта девица пятью минутами ранее.

Комментарий к 11. Безумие

Итак, я разобралась с сессией, но пару дней пребывала в абсолютнейшей прострации. Дела и проблемы почему-то не заканчиваются, расслабиться не удается. Который день мечтаю выспаться, но в голове упрямо стучит молоточек (кувалда такая, ага) “ДОПИШИ ГЛАВУ”

И вот, она здесь, перед вами. Надеюсь, получилось вполне эмоционально, потому что разогналась только под конец)

Спасибо за внимание и ожидание)

========== 12. Чувства, не имеющие названия ==========

к тебе простираюсь с горячей мольбой:

верни мне спокойствие прежних ночей.

твой выбор, безумная, очень простой:

моею будь, ведьма. Ну или

ничьей.

Хлопковая простыня цвета шампанского сбилась в сторону, одеяло небрежно прикрывало ноги спящих. Сквозь тонкие занавески в комнату настойчиво врывались солнечные лучи, бросая жаркие отблески на лакированную мебель спальни. Три осторожных стука поразили тишину, плавно перетекающую в воздухе, и юноша, неудобно склонивший голову на изголовье кровати, нахмурился и слегка приоткрыл глаза. Полупрозрачные островки голубизны в его взгляде как будто сразу же потемнели, когда он, неохотно поднявшись, проследовал к выходу. Бросив взгляд на раскинувшуюся среди подушек и складок одеяла девушку, Драко повернул ручку двери и недовольно посмотрел на пришедшего.

– Малфой, – напряженно выдохнул Нотт и попытался заглянуть в комнату, но Драко тут же вышел и прикрыл за собой дверь. Могло создаться впечатление, будто юноша прятал в помещении украденную драгоценность.

– Нотт… – слегка зажмурившись, чтобы окончательно прийти в себя после непродолжительного сна, Драко снова посмотрел на Теодора и вскинул брови. – С моей матерью все в порядке?

– Ей уже лучше, – словно опомнившись, кивнул слизеринец, однако миссис Малфой заняла место в его мыслях всего на несколько секунд. – А что вчера случилось здесь? Блейз объяснил все слишком спутанно.

– Сейчас все в порядке, – прищурившись, сухо ответил юноша. – Но вечером Грейнджер испытала на себе последствия примененного мной заклинания.

– Магия вернулась? – сжав кулаки, спросил Нотт. Он боялся ответа, но в то же время безумно желал услышать его. Драко смотрел на собеседника чересчур мрачно, и юноша подумал, что причиной тому являются не вернувшиеся к Гермионе силы. Однако Теодор не мог даже предположить, что Малфой хотел поскорее избавиться от нежелательного гостя.

– Пока ничего не известно. Она спит.

– Я могу побыть с ней, чтобы ты смог навестить миссис Малфой. Она ждет тебя, – поспешно предложил Нотт и сделал шаг к двери, но Драко резко вскинул руку, преграждая однокурснику путь.

– Не стоит, – сквозь зубы проговорил Драко, изо всех сил сдерживая негатив, плещущийся внутри. Он прекрасно понимал, что должен Нотту за спасение матери, но его нездоровый и неожиданный интерес к Грейнджер раздражал и настораживал. Более того, Малфой различал в глазах Теодора искреннюю тревогу, и это буквально выводило из себя. – В случае повторной панической атаки ты не сможешь помочь ей.

– И как же помог ты? – наконец в голосе Теодора проскользнули стальные нотки, и Малфой удовлетворенно улыбнулся. Он не любил, когда люди прятали свои эмоции под маской безразличия, хотя сам так делал постоянно.

– Я и Грейнджер связаны, – Драко поднял руку с кольцом, растянув губы в надменной усмешке. – Чары помогли ей успокоиться.

Слизеринцы впивались друг в друга жесткими взглядами около десятка секунд, между ними шел неслышимый для других диалог. Наконец Нотт мотнул головой, отведя глаза. Он понимал, что Малфой прав, и потому дальнейшие препирания были бы лишними.

– В таком случае, я отправлюсь обратно в Мэнор, чтобы проследить за состоянием миссис Малфой.

– Я благодарен тебе за помощь, Теодор, – тихо сказал Драко, когда однокурсник уже направился прочь. – Но прекрати делать вид, будто Грейнджер тебя интересует.

– Иначе что? – Нотт медленно повернулся.

– Ничего. Просто остерегаю тебя от ошибки, способной разрушить жизнь чистокровного волшебника.

– Мне казалось, твои предубеждения умерли вместе с Лордом, – хмыкнул Теодор.

– Разумеется, – фальшиво улыбнувшись, Драко плечом оперся на стену. – Это лишь дружеский совет.

– Что ж, – в тон язвительному обращению хмыкнул юноша и кивнул на прощание.

Драко проводил взглядом высокую фигуру слизеринца, и его улыбка сползла с лица. Нотт вызывал все больше неприятных подозрений, и от этого головная боль, преследующая Малфоя с шестого курса, только усиливалась.

Что-то в комнате с оглушительным звоном разбилось. Задержав дыхание от захлестнувшей его неприятной догадки, Драко рванул ручку на себя и влетел в светлую спальную. Постель была пуста, а на полу справа от неё раскинулись в хаосе разрушения осколки хрустальной вазы. Гермиона смотрела на битое стекло в своей руке, что-то мучительно обдумывая. В другой ладони она сжимала палочку.

– Магии нет, – пустым голосом заметила девушка, когда Малфой широкими шагами преодолел расстояние от двери до неё. – Она не вернулась, – слезы подступили к глазам, и Гермиона сжала осколок в руке. Предупреждая истерику, Малфой схватил её за запястье и тут же вытряхнул из ладони острый многоугольник, к счастью не успевший ранить кожу, а потом осторожно извлек и палочку.

– Значит, вернется позже, – с расстановкой произнес Драко и посмотрел в глаза замеревшей волшебницы. – Нужно подождать.

– Мерлин, какая я идиотка! – так, словно только что поняла нечто важное, прошептала Гермиона и вырвалась из рук Малфоя. – Я же теперь…

– Грейнджер! – предупреждающе прогремел Драко, и, надавив на плечи гриффиндорки, усадил её на кровать. – Я сказал верить мне.

– Верно, – опомнилась девушка, помотав головой. – Прости, я просто…

– Я понимаю, – Малфой осторожно опустился на кровать рядом с Гермионой.

– Вы смогли спасти миссис Малфой?

– Благодаря тебе и Теодору. Он приготовил зелье правильно, – поспешно осведомил юноша, пытаясь занять мысли Грейнджер чем-то кроме потери магии.

– Это прекрасно, – искренне выдохнула Гермиона и даже попыталась улыбнуться. – Все было не зря. Мерлин! – вдруг подскочила на постели Грейнджер, и Драко чуть не схватился за сердце. Каждую секунду он переживал за эмоциональное состояние волшебницы. – Как же занятия?! Директор… Она меня убьет!

– Успокойся! – резче, чем рассчитывал, пресек её панику Малфой и сложил руки на груди. – Теодор все решит. Тебе нужна пара дней на восстановление. Надеюсь, к вечеру мы сможем переместиться по каминной сети в Мэнор. Для этого почти не требуется расхода магии, так что, думаю, ты вполне сможешь осилить перемещение.

– Ты так думаешь? – подняв на него доверчивые глаза, полные надежды, Гермиона шмыгнула носом.

– Я уверен, – кивнул Драко, понимая, что по-другому не смог бы ответить.

– Хорошо, – она расслабленно кивнула и откинулась на кровати, устремляя взгляд в потолок. – Нужно просто подождать. Малфой? – уже веселее произнесла девушка, и, дождавшись, пока Драко повернет к ней голову, продолжила:

– Принесешь мне что-нибудь перекусить? Я жутко голодная.

Малфой подумал, что гриффиндорка, вероятно, совсем поехала, раз с таким беззаботным видом решила помыкать им, словно домовым эльфом. Но грубить и ссориться совсем не хотелось, и Малфой, напряженно выдохнув, склонился над Грейнджер мрачной тенью.

– Кажется, заклятье затронуло твои мозги, – цокнул языком слизеринец. – Инкарцеро.

Улыбка Гермионы, забавляющейся своей властью, тут же померкла. Запястья и лодыжки скрутили привычно жесткие веревки, неудобно распявшие её на кровати.

– По-твоему, это смешно? – она скептически изогнула бровь, пытаясь не выдавать раздражения.

– У меня к тебе тот же вопрос, Грейнджер, – спокойно произнес Драко, пальцами пробежавшись по веревкам, опоясывающим запястья.

– Я тебя не боюсь, – фыркнула Гермиона и замерла на вдохе, когда костяшки пальцев юноши проскользили по предплечью и волосам. Он трогал её уже очень много раз, и волшебница каждый раз чувствовала что-то разное. Сначала это было раздражение – жгучее и разрывающее сознание. Потом смущение, граничащее с безумным стыдом, а потом словно что-то распахнулось внутри, и прикосновения начали приносить совершенно странные ощущения. Гермиона впервые задумалась о том, что она девушка. Постоянное дружеское общение с её мальчиками приучило воспринимать любые жесты внимания и прикосновения как нечто невинное и безобидное. В компании Гарри и Рона она чувствовала себя несколько бесполым существом, и это было правильно. Но своими возмутительными прикосновениями Малфой открыл для неё мир горячих импульсов и мягких волн. Тело странно реагировало на пальцы слизеринца.

– Совсем сошла с ума, – он скрыл улыбку, закусив губу, и Гермиона, узревшая это, тут же отвернулась, чтобы восстановить дыхание. Ладонь Драко прошлась по волосам и остановилась у виска. Большим пальцем он отвел волны её волос за ухо и замер, наблюдая за открывшейся ему картиной. Щеки гриффиндорки алели, она изо всех сил пыталась скрыть свое тяжелое дыхание. Малфой моментально придумал около десятка фраз, которыми мог бы унизить или поддеть девушку, но не захотел озвучить ни одну из них. На языке крутились глупые слова, о природе которых юноша боялся даже думать. – Сейчас я выполню твое маленькое капризное желание, но не думай, что не расплатишься за него, – Драко резко отнял руку, уже было потянувшуюся к тонкой шее, и поднялся.

– Освободи меня, – тихо потребовала Гермиона, все еще не поворачивая головы к юноше.

– Еще что-нибудь, мисс? – слащаво поинтересовался Драко и возмущенно фыркнул. – Я вышел на пять минут, а ты уже разгромила дорогущий хрусталь. Лежи смирно. Так ты не навредишь ни себе, ни материальному состоянию Забини. Уверен, он вряд ли оценит твою выходку.

Гермиона нахмурилась, подумав, что Драко поступил вполне логично, обезвредив её. Действие заклятья все еще не спало, так что стоило быть осторожными.

***

Малфой устало выдохнул. Битых полчаса он уговаривал Грейнджер попробовать переместиться по каминной сети. Девушка практически билась в истерике, потому что боялась не обнаружить даже самых элементарных магических способностей. В конце концов, Драко пригрозил ей «Империо». Гриффиндорка возмущенно выругалась, но все-таки взяла горсть пороха и шагнула в камин. Малфой тоже боялся провала и потому облегченно выдохнул, когда Грейнджер исчезла в языках зеленого пламени.

Когда Драко покинул поместье отчима Забини, вечер уже плавно перетекал в ночь. В Мэноре было холодно и слегка влажно. Зажженные светильники обдавали помещения холодным светом и могильной тоской, однако атмосфера в особняке стала куда более комфортной. Запах смерти окончательно выветрился, и Малфой с удовольствием вдохнул лавандовый аромат свечей, по его приказу расставленных почти во всех жилых комнатах.

Застывшая посередине мрачной гостиной Грейнджер выглядела словно призрак. Очень бледная и растрепанная, она, зябко ежась, рассеянно оглядывалась по сторонам. Ему не хотелось с ней разговаривать, потому что за день гриффиндорка успела потрепать ему нервы своими капризами и приступами самобичевания. К счастью, суицидальные мысли больше не посещали её кудрявую головку, и Малфой был благодарен уже за это.

– Идем, – Драко постарался сказать это мягко, но девушка все равно вздрогнула, будто над её ухом прогремел выстрел. Быстро обернувшись, она только невнятно кивнула и опустила голову.

Вместе они двинулись вдоль по едва освещенному коридору вглубь особняка. Картины предков недовольно перешептывались, и Гермиона удачно сравнила их со змеями. Вперив взгляд в спину Малфоя, она покорно следовала за ним, обдумывая то, что надежда на возвращение магии все-таки есть. Раз она смогла переместиться по каминной сети, начало реабилитации было положено. Нельзя было не отдать должное слизеринцу, заставившему её преодолеть собственный страх, но знать ему об этом было совершенно не обязательно. Они миновали длинный коридор и вошли в очередную сквозную комнату, обставленную с вычурным минимализмом.

– Господин! – тут же перед ними возник сморщенный домовой эльф. Его маленькие черные глаза раболепски блестели.

– Линк, приготовь для мисс Грейнджер гостевую комнату и позаботься о том, чтобы она была хорошо отоплена. Подними кухню и принеси нашей гостье ужин.

– Это все? – заискивающе наклонив голову, эльф сложил ручки как будто в мольбе. Гермиона фыркнула.

– Да, и еще…

– Гермиона! – восторженный голос приятно обласкал слух девушки, и она развернулась в ту сторону, откуда он исходил. – Ты все-таки смогла преодолеть каминную сеть?

Теодор Нотт, держа в руках пышный букет из темно-алых роз с длинными мощными стеблями, замер прямо на пороге. На нем была не школьная форма, а свободная светлая рубашка, расстегнутая на груди. Закатанные до локтей рукава открывали вид на привлекательные сильные руки, и Гермиона на несколько секунд зачаровалась открывшейся ей картиной.

– Привет, – она неловко улыбнулась и тут же почувствовала себя круглой дурой из-за собственной слащавости. – Так и есть. Мы прибыли только что… – на последней фразе девушка интуитивно повернулась к Драко, но очень скоро пожалела, что сделала это. Если бы взгляд Малфоя обладал магической силой, то его возвели бы в разряд чего-то очень темного, опасного и запрещенного. Юноша, грозно сдвинув брови, предостерегающе посмотрел на Нотта, а потом и на Гермиону, тут же меняя взгляд на порицающий. Волшебница на несколько секунд абсолютно растерялась. Она почти привыкла к частым переменам настроения чистокровного отпрыска, но иногда они были такими резкими и необъяснимыми, что девушка терялась в догадках и сильно пугалась, потому что боялась всего, чего не понимала.