Текст книги "Подвалы твоего сердца (СИ)"

Автор книги: hazy forest

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 55 страниц)

– Что ж, раз тебе угодно так думать… – насмешливо протянула Нарцисса и поднялась. – Чудные цветы! – остановившись взглядом на вазе, миссис Малфой склонила голову.

– О, совсем забыла поблагодарить вас за них! – засуетилась Гермиона, но, встретив усмешку в глазах Нарциссы, замолчала.

– Желтая хризантема, кореопсис, фрезия, и… Магнолия. Тебе известно про язык цветов?

– Совсем немного, – призналась Гермиона, заинтересованно разглядывая букет.

– Тот, кто прислал этот букет, выражает благодарность, надежду на лучшее, доверие и, вероятно, желает, чтобы ты проявила упорство, – улыбнувшись собственным мыслям, Нарцисса поднялась и медленно последовала к выходу. – Мужчины такие смешные, не находишь? – обернувшись, она негромко рассмеялась.

– О чем вы? – Гермиона отвлеклась от созерцания цветов и переосмысливания их значения.

– В их распоряжении универсальная система передачи собственных мыслей и эмоций – язык, а они устраивают целые представления, чтобы рассказать нам о том, что на самом деле чувствуют… – последний раз задумчиво обведя глазами комнату, миссис Малфой вздохнула и взялась за дверную ручку. – Я подумывала отправить в твою комнату цветы из нашей оранжереи, но этот букет, Гермиона, – Нарцисса подавила улыбку, чтобы гостья не подумала, будто она шутит, – отправила не я.

После того, как хозяйка поместья покинула комнату, Гермиона еще несколько минут не могла прийти в себя. Она глупо пялилась в стену, складывая осколки рассуждений воедино. Драко Малфой подарил ей цветы? Глупое умозаключение. Он же просто не мог…

Гермиона принялась нарезать круги вокруг кресел, чтобы занять себя хоть чем-то. Она не переставала прокручивать в голове моменты их недавней встречи и каждый раз смущалась все больше. Девушка твердила себе, что просто обязана объяснить свое фривольное поведение в тот момент, когда слизеринец приставал к ней, но все выводы, кроме того, что был связан с чарами, пугали и отталкивали.

***

На следующий день молодые люди должны были отправиться в Хогвартс, поэтому вечером по инициативе миссис Малфой был устроен небольшой праздничный ужин. В гостиной, освещенной теплым блеском горящих свеч, был накрыт стол на пятерых. Во главе сидела миссис Малфой, довольная до невозможности. Она без конца интересовалась у гостей тем, каков вкус еды и хотят ли они добавки. Для всех атмосфера этого ужина была непривычной. Драко, сидящий подле матери, про себя отмечал, что не привык к такой оживленной беседе за едой в Мэноре, однако ему это даже нравилось. В прежние времена угрюмое молчание отца отбивало всякий аппетит. Гермиона, занимающая место следом за Малфоем, удивлялась тому, что в особняке может царить настолько дружелюбная атмосфера. Конечно, до совместных обедов в Норе она не дотягивала, но ужинать в подобной компании Гермионе тоже понравилось. За столом поднимались интересные темы, значительно возвышающиеся над теми бытовыми, которые имели место быть во время собраний семейства Уизли. Нотт, сидящий напротив Малфоя, в течение всего ужина не сводил подозрительного взгляда с Гермионы. Она, замечая его внимание, почему-то всегда отводила глаза и хмурилась. Заметив довольную улыбку Драко после того, как девушка отвергла очередной его взгляд, Нотт понял, что без Малфоя здесь не обошлось. Забини же беззаботно поглощал вкусную еду, изредка поддерживая беседу удачными (и не очень) шутками. Ничто не могло испортить расслабленного состояния присутствующих, поскольку у них за плечами было успешное завершение опасного дела.

– Кажется, Гермиона, ты когда-то говорила, что играешь? – наконец вставил свое слово Теодор в надежде обрести расположение волшебницы вновь.

– Это было очень давно, и я почти ничего не помню, – мгновенно выпалила она, устремляя свой взгляд в тарелку. Гермиона была почти в безвыходном положении. Смотреть не хотелось ни на многозначительно скалившегося Малфоя, ни на Теодора, вид которого почему-то выражал крайнее неудовольствие её игнорированием.

– Мы бы очень хотели послушать. Верно, юноши? – подхватила миссис Малфой, настроение которой после третьего бокала вина взлетело еще выше.

– О да, – хмыкнул Драко. – Это было бы просто несравненное удовольствие… – растягивая слова и усмехаясь, Малфой чуть наклонился в сторону Гермионы.

– Я правда не могу! – чуть не взвизгнула девушка, заметив опасное приближение. – Мне кажется, Малфой, – она нервно улыбнулась, пытаясь придать своему лицу естественный вид. – Это у тебя получится лучше, чем у меня.

– Как и все остальное, впрочем, – он без зазрения совести рассмеялся.

– Ты умеешь играть? – присвистнул Блейз, и его глаза загорелись интересом.

– И кто просил тебя болтать, Грейнджер? – с досадой процедил он, закатив глаза.

– И правда, дорогой. Сыграй для гостей, – миссис Малфой придала своему голосу львиную долю мольбы. – Просим!

Блейз начал хлопать, вторя последней фразе Нарциссы, и Гермиона, заметив, что это выводит Малфоя из себя, последовала его примеру. Когда Драко окончательно взбесился из-за устроенного ими представления, все замолкли, с предвкушением наблюдая, как юноша подходит к стоящему в углу роялю. Вслед ему понеслось одобряющее улюлюканье Блейза.

Драко был зол ровно до того момента, как его пальцы опустились на клавиши. В следующее мгновение все мысли слизеринца заняли аккорды, модуляции и паузы, складывающиеся в прекрасную мелодию, разученную когда-то давно по случаю дня рождения Нарциссы.

– Вы позволите, мадам? – сверкнув белозубой улыбкой, Блейз протянул ладонь к хозяйке поместья. Женщина, удивленно вскинув брови, тут же театрально изобразила игривость и приняла предложение. Целомудренно положив ладонь чуть выше талии, неспешным вальсом Блейз увел миссис Малфой в середину комнаты.

Гермиона же, с весельем пронаблюдав за танцующей парой, снова обратила взгляд к Малфою. Он сидел к ней вполоборота, и его профиль эффектно высвечивали тускло горящие свечи. Бросая тонкие тени на бледную кожу, его ресницы плавно опускались и поднимались, вторя такту мелодии. Гриффиндорка затаила дыхание. Именно сейчас она поняла, насколько Драко Малфой грациозен и красив, когда спокоен и сосредоточен. Девушка не замечала за однокурсником выдающихся черт ранее, но теперь, когда она знала его чуть больше, когда изучила его не только взглядом, но тактильно, Драко буквально преображался в глазах, словно кто-то использовал на нем оборотное зелье. Даже те черты, которые раньше казались Гермионе резкими и отталкивающими, в эти минуты смягчались и придавали внешнему виду юноши определенный шарм.

– Может, окажешь мне честь? – из раздумий волшебницу вывел приятный голос. Над ней, уверенно протягивая ладонь, возвышался Теодор. Гермиона болезненно поморщилась. – Я считаю, это отличная возможность компенсировать некоторое непонимание, которое возникло между нами за то время, что мы не виделись, – заметив выражение лица девушки, насмешливо произнес Нотт.

– Хорошо, – неуверенно отозвалась Гермиона, протянув руку.

В абсолютном молчании они заняли свободное пространство зала, и лишь тогда Теодор, неловко улыбнувшись, перехватил ладонь гриффиндорки и уверенно положил руку на её талию. Одним движением приблизив её, Нотт довольно хмыкнул, пронаблюдав, как смущение вновь находит свое выражение на щеках Гермионы.

– Мне показалось, ты обижена на меня, – начал он, плавно ведя девушку в вальсе. Гермиона же не разделяла мысли слизеринца о том, что разговор во время танца – лучшая идея. Соображать выходило плохо.

– Тебе показалось, – съязвила Гермиона, машинально оглядываясь на Малфоя. Почему-то волшебнице отчаянно не хотелось, чтобы тот запечатлел её в объятиях Нотта. Гермиона объяснила это нежеланием давать слизеринцу повод для пошлых шуток, но подсознательно понимала, что дело вовсе не в этом.

– Правда? – резко крутанув её в танце, Теодор прижал гриффиндорку еще ближе. Её дыхание приятно скользнуло по щеке, и юноша прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Меньше всего ему сейчас хотелось выяснять причины недружелюбного поведения Гермионы, однако сделать это было нужно. – Тогда почему ты весь вечер смотришь куда угодно, но только не на меня?

– Разве я должна… – обиженно начала девушка, но прервалась, потому что её сердце неприятно кольнуло. Подумав, что это был мимолетный спазм, Гермиона жестоко ошиблась: вскоре укол повторился снова. Сзади с оглушительным грохотом захлопнулась крышка рояля, и все присутствующие вздрогнули, разрывая пары.

– Драко, что случилось? – обеспокоенно произнесла посерьезневшая вмиг Нарцисса. Юноша широкими шагами направлялся к выходу.

– Я устал. На сегодня развлечений достаточно, – злобно прорычал Малфой, наградив Нотта и Грейнджер убийственным взглядом. В тот момент, когда он увидел их, слащаво вальсирующих посередине комнаты, гнев заглушил воспроизводимую музыку. Пару мгновений Драко играл, доверившись мышечной памяти, а потом что-то внутри его разорвалось с оглушительным грохотом.

– Малфой! – крикнула ему вслед Гермиона, но было уже поздно. Драко исчез, скрывшись в темных коридорах Мэнора.

Комментарий к 12. Чувства, не имеющие названия

Ура. Я сделала это.

На самом деле, часть мне понравилась. Здесь очень много внимания уделила конкретно развитию отношений, а то в прошлых главах они как-то тонули в непрекращающейся беготне. Вообще, Мэнор – пока мое любимое место действия, и я планирую в будущем устроить несколько бомбических сцен там же.

А что вы думаете об этой главе? Буду рада узнать о ваших эмоциях)

========== 13. Верить ==========

– Мисс Грейнджер, Мистер Нотт, – Макгонагалл поднялась из-за стола и подошла к вызванным в её кабинет ученикам. – Выпускной через два месяца, но к этому событию стоит готовиться тщательно. Все должно быть идеально. Бал открывает ваша пара, поскольку вы являетесь старостами школы. На само торжество можете отправиться с кем угодно, – наклонив голову, директор строго посмотрела на студентов поверх очков, – но первый вальс вы танцуете вместе. Преподаватель будет заниматься с вами два раза в неделю. Надеюсь, все понятно. Можете быть свободны, – кивнув и сложив руки в замок, Минерва в ожидании посмотрела на Гермиону и Теодора. Выражение их лиц говорило отнюдь не о безграничной радости.

– Хорошо, директор, – наконец отозвался Нотт. – Если это все, мы пойдем.

– Разумеется.

Старосты покинули кабинет директора в подавленном настроении. С того вечера в Мэноре молодые люди почти не общались. Нотт, конечно, пытался разузнать о причине обиды девушки еще несколько раз, но, получив в ответ колкости, сдался. Он был почти уверен, что в этот разлад внес свою лепту Малфой, который, к слову, не общался теперь ни с одним из них.

Гермиона поражалась поведению Драко, потому что так искусно, как он, её еще не игнорировал никто. Они пересекались на общих занятиях и собрании старост, однако Малфой не только не разговаривал с девушкой, но и даже не смотрел в её сторону. Последний раз они стояли на расстоянии вытянутой руки в кабинете директора, когда вернулись в Хогвартс. Это была долгая и серьезная беседа, полная укоризненных взглядов и нелепых оправданий. Единственным, кто угрюмо молчал, был Малфой, и волшебница почему-то не придала этому значения. Его позиция стала ясна через день: он полностью игнорировал и Грейнджер, и Нотта.

– Одна небольшая проблема, – Гермиона остановилась у одного из окон в мрачном школьном коридоре. Нотт вопросительно вскинул брови. – Я не могу с тобой танцевать.

Теодор злобно усмехнулся, и, закусив губу, шагнул ближе к гриффиндорке. Гермиона отшатнулась и неловко плюхнулась на подоконник, испуганно смотря на возвышающегося над ней юношу.

– Послушай, я не знаю, что произошло в Мэноре и почему ты старательно игнорируешь меня, но тебе не кажется, что это уже слишком? Танец старост – не моя прихоть и даже не маловажный элемент выпускного, который можно с легкостью вычеркнуть из плана. Не мне говорить тебе о том, как директор предана традициям. Будет лучше, если я все-таки узнаю причину твоей нерасположенности. Тогда мы сможем двигаться дальше. Поверь, – он пристально взглянул в её глаза. – Я сделаю все, чтобы искупить свою вину, если таковая вообще есть.

– Ты сам все прекрасно знаешь! – Гермиона, несмотря на положение подавляемой, гордо вздернула подбородок. Стыд вставал комком в горле, и девушка не могла пересилить себя и вспомнить о том нелепом розыгрыше Нотта. – И дело совсем не в моем желании танцевать с тобой!

– Тогда в чем?

– Ты же знаешь про чары, – едва слышно прошептала она, опасливо оглядываясь по сторонам. – Они не позволяют мне касаться других мужчин.

– Но в Мэноре…

– Мы танцевали всего пару минут. Чары посылают болевые сигналы. Я думала, что это случайность, но когда поинтересовалась у миссис Малфой, она подтвердила мою догадку. Заклятье спадет незадолго до выпускного. Нам нужно найти способ репетировать танец, не касаясь друг друга.

– Это абсурд, – разозленно заключил Нотт, отступая от вжавшейся в подоконник девушки. Она выглядела и без того подавленной. – Как ты себе это представляешь?

– Не знаю. Нужно подумать.

– Есть только один выход: снять чары незамедлительно. Я постараюсь отыскать информацию в фамильной библиотеке, но на это потребуется некоторое время.

– Зачем? – внезапно перебила его Гермиона, недоверчиво смотря исподлобья. – Чего ты хочешь добиться?

– Ты умная ведьма и если сложишь все происходящие события в одну картину, уверен, сможешь найти ответ на свой вопрос, – он лукаво улыбнулся, мастерски уходя от прямого ответа. – Я постараюсь найти обратное заклятье как можно скорее, и, когда это случится, надеюсь, ты откроешь мне тайну своей очаровательной обиды и мы сможем поговорить. Пообещай мне.

– Теодор, – Гермиона вымученно вздохнула и отвела глаза в сторону. Нотт был слишком обходителен для того, чтобы общаться с ним в пренебрежительном тоне.

– Пообещай, Гермиона.

Тот низкий голос, которым он произносил её имя, буквально завораживал. По телу неосознанно пробегала волнующая дрожь, ногти нервно впивались в ладони. Волшебница несмело подняла взгляд, заведомо зная, что проиграет напору Теодора.

– Хорошо, – она неуверенно кивнула, с опаской наблюдая за движениями слизеринца. Нотт одобрительно усмехнулся, и, бросив на неё короткий оценивающий взгляд, развернулся и пошел вперед. Только тогда девушка смогла спокойно выдохнуть. Сердце трепетало в груди, словно сумасшедшее. В голове начали зарождаться догадки о гипотетической невиновности Теодора. Может быть, кто-то другой зачаровал цветок? В конце концов, вряд ли слизеринец стал бы донимать её расспросами слишком долго, если бы хотел просто посмеяться.

Гермиона, совсем скоро приняв прежний собранный вид, отправилась на занятие по трансфигурации. К счастью, этот предмет вели два профессора, и поэтому курс был разделен. Гриффиндор занимался с Пуффендуем, а Слизерин – с Когтевраном. Видеть не хотелось ни Нотта, ни Малфоя. Последний больше всего раздражал Гермиону. В её памяти все еще были живы те чудовищные моменты осознания собственной беспомощности – лишение магии по праву считалось пыткой. Но слизеринец делал вид, будто ничего не произошло, и это ощутимо задевало. Нет, девушка не ждала пышных слов благодарности или лучшего отношения (что, конечно, не было бы лишним), однако игнорирование превышало все допустимые рамки приличий. Драко не снисходил даже до едкого сарказма, не говоря уже о других выпадах в её сторону. Они виделись каждый чертов день с момента возвращения из Малфой-мэнора, но упорно делали вид, будто ничего не произошло. Память Гермионы блокировала момент их спонтанной близости, потому что и без этого проблем было достаточно. Волшебница не желала размышлять о своих ощущениях и мыслях в тот момент, потому что они не вписывались в рамки объяснимого. Точнее, кое-какое оправдание на случай угрызений совести все-таки было: гриффиндорка считала, что это проделки связывающей магии. Самым большим и тяжелым признанием для девушки стало то, что её физически привлекает Малфой. В момент, когда он был так близко, Гермиона четко ощутила, как перекрывает кислород поднявшаяся внутри неё волна эмоций. Тепло чужого тела не раздражало, как обычно, а дарило чувство защищенности, и, как ни странно, уверенности. Губы Малфоя оказались прохладнее её кожи, а эти мягкие, совершенно не свойственные ему прикосновения до конца выбили из головы остатки мозгов. Гриффиндорка еще не знала близости физически, но в тот момент желала её, как никогда раньше. Рону не удавалось расположить её к занятиям любовью, сколько бы он ни старался, сколько бы ни уговаривала себя сама девушка. Малфою хватило пары слов, произнесенных влажным шепотом, и нескольких прикосновений, чтобы волшебница почувствовала внизу живота тугой узел, требующий того, чтобы его поскорее распутали. И то разочарование, когда он отвлекся от неё… Дальнейшие размышления Гермиона резко пресекала, потому что боялась того, к чему они её впоследствии приведут.

Следующей проблемой, требующей немедленного разрешения, была постановка танца с Теодором. Поскольку Гермиона с некоторых пор не могла касаться парней, исключая Малфоя, то репетиции вальса с Ноттом оказывались под угрозой. Волшебница почти не верила в то, что Теодору удастся найти обратное заклятье, а другого выхода из ситуации пока не предвиделось.

– Смотри, куда идешь! – кто-то выдернул её из задумчивости грубым толчком справа. Почти в это же время дверь кабинета, нужного Гермионе, резко распахнулась. Оттуда, весело переговариваясь, выбежали третьекурсники.

– Малфой? – недоумевающе вскинув взгляд на возникшего буквально из ниоткуда слизеринца, девушка с облегчением подумала, что ей удалось избежать болезненного удара о дверь. Приказав себе впредь не уходить в размышления настолько глубоко во время перемещений по замку, волшебница повела плечом, вдруг явно ощущая на нем тяжесть юношеской ладони. На удивление, Малфой не отдернул руку в жесте притворной брезгливости, а, удостоверившись, что Гермиона в порядке, спокойно отпустил её. Медленным взглядом оценив внешний вид гриффиндорки, на прощание он впился взглядом в древесное мерцание её глаз. Уже очень давно Драко не находился так близко с той, к которой был привязан чарами. И за это они его хорошенько мучили. Постоянная тоска, апатия и желание увидеть Грейнджер изводили и уничтожали слизеринца. Казалось, самой Гермионе было все равно, но Блейз говорил, что она не сводит с Малфоя испытывающего взгляда каждый раз в большом зале. Драко, выслушивая это, неосознанно усмехался, и его настроение мгновенно улучшалось. Но юноша держал слово, данное себе в тот злополучный вечер. Он решил никогда больше не приближаться к Грейнджер. Ведь что можно было ожидать от девицы, так спокойно порхавшей из рук в руки? Когда он увидел её, танцующую с Ноттом, что-то внутри оборвалось. Всю следующую ночь он не спал, наблюдая за тем, как Гермиона дремлет на софе в комнате с камином. Его раздражали ухлестывания Нотта, раздражало видимое спокойствие Грейнджер, но больше всего раздражало собственное раздражение. Почему он был так зол, наблюдая за тем, как гриффиндорка краснеет под томными взглядами Теодора? Малфой решил, что девчонка должна была понести наказание за то, что заняла в его мыслях слишком много места. Он умело игнорировал Грейнджер, и это имело свои плоды, которыми Драко был абсолютно доволен. Гриффиндорка изводилась, но Малфой с досадой понимал, что наказывает себя в равной с Грейнджер степени. Может, даже чуть больше. И сейчас, когда он совершенно спонтанно рванулся отстранить её, уткнувшуюся взглядом в пол, от открывающейся двери, Драко мысленно чертыхался. Незапланированные поступки бесили его.

– Куда ты?

Ему показалось, или в её голосе прозвучала надежда и мольба? Гермиона смотрела вслед Драко широко распахнутыми глазами. Она мечтала о возможности поговорить с ним очень долго, но в этот момент совершенно растерялась. Тем не менее, в её голове промелькнуло возможное решение проблемы с постановкой вальса. Требовалось участие Малфоя, однако склонение его к сотрудничеству было задачей куда более сложной, чем даже снятие заклятья.

– На занятия, разумеется, – прошипел он в ответ, тем не менее остановившись.

– О, мисс Грейнджер, мистер… Малфой? – из кабинета вышла миссис Праймор, преподаватель по трансфигурации у Гриффиндора и Пуффендуя. – Доброе утро. Вы оба очень… рано. Мистер Малфой, ваш кабинет дальше по…

– Я знаю, профессор, – небрежно откликнулся Драко, не сводя с Грейнджер выжидающего взгляда. Гермиона неловко покосилась на преподавательницу.

– Что ж, увидимся на занятии, – сдержанно кивнув Гермионе, миссис Праймор поспешила удалиться, чувствуя себя явно лишней.

– Нужно поговорить, – Гермиона постаралась вложить в слова всю свою уверенность, но Малфой ответил на них скривившимся выражением лица. Не желая выслушивать очередных едких выражений (по которым она успела даже соскучиться), девушка смело схватила слизеринца за запястье и, проверив школьный коридор на наличие свидетелей, нырнула в кабинет. Дверь за молодыми людьми стремительно захлопнулась, и Гермиона, не тратя время на запирающее заклятье, прошла внутрь, боясь даже оглянуться на Малфоя.

– Коллопортус, – тихо пробормотал Драко, и дверной замок щелкнул. Вместе с ним с гулким рокотом ударилось о ребра сердце девушки. Она прекрасно понимала, что их общение должно оставаться в строжайшем секрете, но уединение со слизеринцем почему-то вызывало эмоции, совершенно не похожие на желание сокрытия. – Ну же, Грейнджер. Сегодня я, так и быть, снизойду до тебя.

Когда Гермиона развернулась, собравшись с силами, он оказался намного ближе, чем она ожидала. Бледно-голубые глаза смотрели на неё с нескрываемым интересом и предвкушением.

– Во-первых, – хрипло начала девушка, вдруг понимая, что в горле пересохло. Стараясь избежать слишком близкого контакта, Гермиона шагнула назад, но тут же поясницей уперлась в высокий преподавательский стол. – Я хотела бы спросить, почему ты меня избегаешь. И во-вторых…

– Ты еще смеешь спрашивать? – гневно вскинув брови, Малфой сделал шаг к волшебнице, заставив её всю сжаться от его яростного взгляда. Заметив, что проявляет больше эмоций, чем нужно, Драко все же немного отступил, прикрыв глаза. Нужно было взять себя в руки и придумать что-то колкое, что-то, что смогло бы высмеять Грейнджер, не открыв его настоящие эмоции. – Мне больно смотреть, как ты разрушаешь свой чопорный образ девственницы-зануды. Прямо сердце кровью обливается. Пришлю Поттеру и Уизли открытку с соболезнованиями по поводу морального падения их святой подружки, – натянув наигранную усмешку, Малфой откинул полы мантии, как бы невзначай поправляя её.

– О чем ты? – Гермиона пораженно распахнула глаза. Ей никогда не удавалось угадать, куда приведет диалог с Малфоем.

– Неплохо течь в объятиях одного, а потом обжиматься с другим под видом безобидного танца, верно?

– Малфой! – возмущенно хватанув ртом воздух, девушка замолкла. – Ты про Теодора? Как к тебе вообще пришла такая бредовая мысль?! Мы просто общаемся… как старосты. Понимаешь? И вообще, я не обязана перед тобой объясняться!

– Нет уж, потрудись, дорогуша, – Малфой мотнул головой, откидывая со лба выбившуюся прядь. Его лицо вновь приобрело хищные черты. Это значило одно: он не отступит. – Я хочу знать, каким образом ты скатилась от чтения учебников перед сном до вечерних обжиманий с парой-тройкой слизеринцев.

– Парой-тройкой?!

– Извини за неточность, Грейнджер, если их было четверо или пятеро.

– Да на Слизерине нет столько адекватных парней!

– Правда? Это не помешало тебе стонать от блаженства у меня на плече! – торжественно заключил Малфой, резко приближаясь к Гермионе. Её покрасневшее от злости лицо забавляло и распаляло.

– Я не стонала, кретин! – девушка почти рычала. Руки так и тянулись к шее слизеринца в желании посильнее придушить его. О, как было бы чудесно наблюдать за тем, как его лицо теряет выражение вседозволенности, а мерзкая улыбка искривляется и исчезает!

– Какая возмутительная ложь, – манерно протянул Драко, рывком прижимаясь к телу дрожащей от злости волшебницы. – Но я могу помочь тебе вспомнить все в мельчайших деталях, – шепот, полный угасающей злости и разгорающейся страсти, поразил горячими потоками ухо Гермионы. Она машинально вцепилась пальцами в мантию на груди юноши.

– Только попробуй! – прошипела волшебница, изо всех сил пытаясь отстранить от себя слизеринца. – Неужели тебя так задело то, что Нотт пригласил меня на танец? Я тоже имею право на личную жизнь! Кажется, я ничего не сказала, когда ты обжимался с Паркинсон!

– Откуда…

– Джинни видела, как ты заходил в подсобку «Трех метел» вместе с ней. Будешь отрицать? – Гермиона слишком поздно поняла, что в её голосе отчетливо читалась обида.

– Нет, – Драко внимательно всматривался в лицо гриффиндорки. – Но я не смог получить разрядку, потому что долбанные чары не позволили мне прикоснуться к другой! Ты же, как я посмотрю, вполне комфортно выносишь объятия Нотта!

– Это не правда, – поспешно оправдалась Гермиона. – Я тоже почувствовала боль. Не сразу, но все-таки она появилась. И то, о чем я хотела с тобой поговорить, как раз связано с этой проблемой. Пожалуйста, выслушай меня. Это важно.

Драко медленно отступил, и Гермиона с облегчением выдохнула. Она старалась не смотреть на юношу, потому что была бесконечно зла на него. Девушка хотела просто убежать и не видеть Малфоя еще неделю, но она понимала, что проблемы не испарятся самостоятельно.

– Так вот, – неуверенно начала она, косясь на носки собственных туфель. – Через два месяца выпускной, и директор…

– Я не стану с тобой разговаривать, если ты и дальше будешь пялиться в пол, – Драко фыркнул, и, пронаблюдав за тем, как Гермиона опустила голову еще ниже, пальцами вцепился в её талию и рывком усадил на преподавательский стол.

– Что ты… – волшебница возмущенно вскинула брови, поправляя задравшуюся вдруг юбку. Она оказалась слегка выше Малфоя, и поэтому спрятать взгляд оказалось невозможным.

– Смотри на меня, когда о чем-то просишь, – усмехнулся Малфой, складывая руки на груди. – Я слушаю, Грейнджер. У тебя есть минута.

– Черт! – сдавленно прошептала девушка, против воли задерживая взгляд на хищно блестящих глазах Малфоя. – Через два месяца выпускной, и директор сказала о том, что старосты школы открывают его совместным танцем. Репетиции начинаются уже на этой неделе, но я не могу прикасаться к Теодору! Поэтому у меня есть небольшая просьба к тебе, – Гермиона нервно закусила губу и неловко заправила прядь волос за ухо. – Не мог бы ты репетировать со мной вместо него? Нотт тоже может пригласить другую партнершу. Мы просто будем учить одинаковый танец.

– Как умно, Грейнджер, – Драко усмехнулся. Ему нравилось, когда девушка находилась в зависимом от него положении. Так можно было спокойно ей манипулировать. – Но ты, кажется, забываешь, что я слизеринец и не делаю ничего просто так. Забудь об этом. Я не стану тебе помогать.

– Хватит оправдывать собственное негодяйство принадлежностью к факультету. Теодор тоже слизеринец, но это не мешает ему быть отзывчивым и добрым!

– Так и иди со своими жалкими просьбами к Нотту! – глухо прорычал Малфой и, бросив на Гермиону яростный взгляд, дернулся назад, чтобы развернуться и покинуть кабинет. Одно лишь имя слизеринца, срывающееся с губ Грейнджер, вводило в полоумный гнев.

– Стой! – волшебница, заметив то, что Драко намеревается уйти, сжала руки в кулаки и, разомкнув коленки, обхватила торс юноши ногами. Скрестив лодыжки на пояснице Малфоя, Гермиона притянула его к себе. Ладони слизеринца мгновенно уперлись в столешницу по бокам от неё.

– Какого черта, Грейнджер?

«И правда, Гермиона, какого черта?» – подумала волшебница, медленно сглатывая. Лицо Драко было очень близко. Его дыхание вновь касалось подбородка, и девушка невольно вспомнила случившееся между ними в Мэноре. Щеки налились алым, но отступать Гермиона не собиралась.

– Послушай, – она несмело положила руки на его плечи и посмотрела в глаза. – Я понимаю, что эта ситуация со связывающими чарами неприятна тебе. Но нам необходимо помогать друг другу, чтобы успешно пережить эти месяцы. Пожалуйста, помоги мне.

Малфой ошеломленно наблюдал за смущенным трепетом ресниц волшебницы, пальцами поглаживающей его плечи. Понимала ли она, что творит? Несмотря ни на что, её действия все-таки возымели эффект. Взгляд Драко смягчился, он понял, что в любом случае согласится выполнить просьбу Грейнджер. Её поведение ошеломляло. Та Гермиона, которую он знал, ни за что не стала бы умолять его после отказа. Та Гермиона была слишком сильной, слишком гордой. Она знала минимум пять выходов из любой ситуации и никогда не поступала в ущерб собственному достоинству. Но вот она, такая маленькая, но такая смелая, практически умоляла его о помощи, хотя уже получила довольно резкий отказ. Не понимал Драко и того, что Грейнджер не пользовалась тем, что оказала ему неоценимую помощь в спасении миссис Малфой. На её месте он бы использовал случившееся как лучшее средство манипулирования. Но девушка даже не вспоминала про самоотверженный поступок, потому что делала это из порыва чистого сострадания, а не из расчета на выгоду.

– И что потом? – хрипло поинтересовался он, осторожно опуская ладони на колени девушки. Драко слегка надавил на них, призывая Гермиону все-таки отпустить его, но волшебница, будто испугавшись, что он сбежит, только сильнее сжала ноги. Малфой мысленно чертыхнулся. Он пытался противиться сладкому наваждению изо всех сил, а гриффиндорка пускала все его старания прахом. – Уверена, что сможешь повторить то же самое с Ноттом?

– Пока мы связаны, другого выхода нет, – Гермиона неровно выдохнула, когда ладони юноши, до этого покоящиеся на её коленях, медленно двинулись вверх по ноге. – Теодор сказал, что найдет обратное заклятье, но я не верю, что ему удастся это сделать.

– О, так вы уже обо всем договорились? – пальцы Малфоя скользнули под ткань юбки, однако взгляд не отрывался от испуганных глаз девушки.

– Почему ты злишься? – едва слышно прошелестел её голос. Оба боялись и ждали этого вопроса.

– А как ты думаешь?

– Чары.

– Уверена? – Драко испугался собственной фразы. Он сказал много лишнего. Нужно было убираться. Ладони покинули теплую кожу обнаженных бедер, снова опускаясь на колени. – Отпусти.

– Ты что, ревнуешь? – неверяще прошептала Гермиона, и в её голосе отчетливо звенела ироническая улыбка. Разумеется, это могло быть только шуткой.

– Идиотка! – взвился Малфой, даже забыв, что хотел поскорее убежать из этого душного кабинета. Грейнджер не стоило произносить этого вслух. Но она, казалось, откровенно забавлялась. – Тебе смешно, дорогуша?