Текст книги "Подвалы твоего сердца (СИ)"

Автор книги: hazy forest

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 55 страниц)

Гермиона кивнула и, прихватив одолженный у Джинни клатч со всем необходимым, вышла из комнаты. К несчастью, это был вечер пятницы, когда все ученики без исключения отдыхали в общих гостиных. Спускаясь из комнат девочек, Гермиона чувствовала себя так, будто на ней было не изумительное вечернее платье, а ужасный костюм морковки неоново-оранжевого цвета. Все пялились так, будто видели старосту школы впервые. Рон даже приоткрыл рот. В голову гриффиндорца закралась мысль о том, что он зря отказался от приглашения. Созерцать Гермиону в таком виде стоило бы всех насмешек Малфоя.

– Прекрасно выглядишь, – неловко пробормотал он, спешным шагом подойдя к девушке.

– Спасибо, – Гермиона чувствовала стыд. Ей не хотелось, чтобы Рональд выражал свое восхищение перед раскрывшими рты однокурсниками. – Как твое состояние?

– Небольшой синяк на лбу, а так… – Рон замолчал, осознавая, что его синяк нисколько не важен. Гермиона была сегодня слишком красива, чтобы говорить ей что-то помимо комплиментов. – Я в порядке. И ты…

– Я спешу, Рон, – пресекла его вдохновленную речь девушка и, поджав губы, продолжила путь. Она хотела поскорее захлопнуть за собой дверь, чтобы оставить переживания и неловкость позади. Этого вечера она ждала всю неделю.

Девушка неспешно спустилась вниз, туда, где её ожидал Гарри. Уже на подходе она заметила, как волшебник нервно теребит полы парадного костюма и все время озирается по сторонам. Джинни постоянно заставляла его ждать, но это, скорее, делало их отношения еще более живыми.

– Гермиона, где… Ох! – развернувшись, Поттер тут же изменился в лице. Недовольство прошло, в глазах засияло искреннее восхищение. Не удивление, не сомнение – именно восхищение. В отличие от многих, Гарри всегда считал, что его подруга очень, очень красива. Однако больше всего юноша ценил то, что Гермиона никогда не считала красоту своим главным достоинством. Пожалуй, это отличало её от многих. Даже от Джинни, чего уж скрывать. – Я не силен в комплиментах, ты знаешь. Но выглядишь просто чудесно!

– Я поняла это по твоему «ох», не переживай, – добродушно улыбнулась девушка, машинально заправляя ту самую непослушную прядь за ухо. – Джинни скоро будет.

– Все остальные уже в Мэноре, – недовольно пробурчал Гарри. – Макгонагалл посмотрела на меня так, будто это я собираюсь три часа и поэтому опаздываю к назначенному времени!

– Не сердись на Джинни. Эти три часа она собирала меня.

Гарри только обреченно вздохнул и принялся снова расхаживать из стороны в сторону. Кажется, он все-таки слегка нервничал. Как и Гермиона, впрочем. Гриффиндорка волновалась за свой внешний вид, за свою идеально подготовленную речь, за то, как Гарри и Джинни будут чувствовать себя в Мэноре. В общем, за все, что вообще могло её волновать в этот вечер.

– Я уже бегу! – громкий цокот каблуков разнесся по коридорам Школы Волшебства.

– Джинни, ради Мерлина, не сломай себе ногу! – обреченно прокричал Гарри и, заметив, с какой скоростью его возлюбленная несется с лестницы прямиком к нему, побежал навстречу, чтобы предложить руку. – Ты прекрасна, – сдавленный шепот должен был долететь только до ушей младшей Уизли, но Гермиона все прекрасно услышала и улыбнулась. Джинни действительно выглядела изумительно. Её короткое золотистое платье волшебно гармонировало с огненными локонами и ярким, озорным взглядом.

– Можем отправляться? – поинтересовалась Гермиона, заметив, что Гарри и Джинни снова затягивает в плен друг друга. Уже около минуты они нежно смотрели друг другу в глаза.

– О да, – восхищенно выдохнул Гарри, мимолетно коснувшись скулы своей девушки. – То есть, конечно. Пошли к месту аппарации. Нам нужно успеть к началу.

Все трое направились к главному входу замка, и, выйдя на воздух, сделали еще несколько шагов, прежде чем взяться за руки и крепко зажмуриться.

– Черный кэлпи, – прошептала Гермиона слово-пароль, придуманное Минервой специально для этого перемещения. Открывать антиаппарационный портал в Хогвартсе было чревато побегом шустрых студентов, наслышанных об отбытии в Мэнор дирекции и Героев. Друзья почувствовали, как воздух вокруг них завертелся, утягивая в пространственный портал. Гермиона задержала дыхание, пытаясь не обращать внимания на легкую тошноту. Когда девушка снова открыла глаза, они уже стояли перед распахнутыми дверьми Малфой-мэнора. Но это был совсем не тот особняк, который девушка успела изучить ранее.

Сегодня здесь было очень, очень много света. Парящие свечи были всюду, разливая по помещению золотистый приглушенный свет. Гирлянды из волшебных светлячков тянулись по потолку и стенам; практически везде были расставлены вазы с белыми лилиями. На пороге гостей встречал важный эльф в строгом сюртуке. Вид у него был, как у напыщенного пэра, поэтому Джинни не сдержалась и тихо рассмеялась в кулак.

– Мистер Поттер, мисс…?

– Уизли, – быстро среагировала Джинни на вопрос эльфа, но тут же, заливаясь довольным румянцем, добавила:

– Но это ненадолго.

– Прекрасно, – безразлично отозвался эльф, что-то записывая в маленькой книжечке.

– А вы, полагаю, мисс Грейнджер?

– Так и есть, – со всей теплотой, на которую была способна, ответила Гермиона и улыбнулась крохотному существу. Эльф изучающе посмотрел на неё и слегка прищурился.

– Мистер Поттер, мисс Уизли, вас проводят в главный зал, – домовик щелкнул пальцами, и рядом с ним появился ещё один эльф, одетый так же представительно и празднично. Гермиона узнала Линка и помахала ему рукой. Домовик одарил её скромной улыбкой. – А вас ожидает молодой господин. Следуйте, пожалуйста, за Линком.

– Малфой? – Гарри гневно вскинул брови, загораживая подругу спиной. – Что ему нужно от Гермионы?

– Молодой господин пожелал видеть мисс Грейнджер перед торжественной частью, – упрямо повторил эльф.

– Все в порядке, – Гермиона мягко отодвинула Гарри и шагнула к домовику. – Я скоро приду. Вероятно, миссис Малфой попросила его позаботиться о некоторых деталях. Вот и все.

– Уверена? – прошептала Джинни, опасливо озираясь по сторонам. – Это же Малфои.

– Я знаю, – нетерпеливо отозвалась волшебница. – Все в порядке. Я им доверяю.

Гарри и Джинни проводили подругу изумленным взглядом. Они не узнавали прежнюю Гермиону Грейнджер, у которой имена Малфоев всегда вызывали искривление мимики и неприятные ассоциации. Однако обдумывать поведение гриффиндорки как следует у них не было времени: важный домовик уже поковылял вперед, безмолвно заставляя следовать за ним.

– Линк, могу я задать тебе вопрос? – оглядывая крошечный фрак, спросила Гермиона.

– Конечно, мисс, – весело отозвался домовик, продолжая вести девушку сквозь лабиринты поместья.

– Я заметила, что у тебя и других эльфов новая одежда. Значит ли это, что вы теперь свободны?

– О, нет! Линк и другие эльфы будут всегда преданно служить доброй миссис Малфой и молодому господину. Они хорошо относятся к нам. Эльфы поместья отказались от предложения хозяйки освободить их. Мы не хотим покидать Мэнор. Это наш дом, мисс.

– Тогда каким образом вы получили новую одежду? – слегка разочаровавшись, спросила Гермиона.

– Госпоже пришлось привлекать других людей, – пожал плечами домовик и, взмахнув рукой, открыл очередную дверь. Чем дальше они заходили вглубь дома, тем темнее и холоднее там становилось. Запах старой древесины окутывал со всех сторон, и девушка слегка поежилась, когда сквозняк лизнул её обнаженные плечи и руки.

– Мы пришли, мисс, – радостно объявил домовик, остановившись у ещё не знакомой Гермионе двери. – Всего хорошего.

– Спасибо, Линк.

Эльф испарился, оставив гриффиндорку один на один с массивной резной дверью. Прежде чем постучаться, Гермиона несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, поправила прическу и платье. Наконец она набралась мужества и кулачком отбарабанила два ровных удара по лакированной поверхности. Ожидание, длившееся буквально несколько секунд, морально выжало перенервничавшую волшебницу. Когда дверь распахнулась, та едва дышала от волнения.

– Грейнджер, – голос, изначально ровный и уверенный, слегка сорвался на последних звуках. Гриффиндорка прошлась по юноше быстрым изучающим взглядом, и отметила, что в своем идеально сшитом черном костюме он был хорош, как никогда.

– Малфой, – гордым дрожащим шепотом поприветствовала девушка, кивнув. – Ты хотел меня видеть? Гарри переживает, так что давай постараемся уладить все как можно быстрее.

– Проходи, – медленно сглотнув и пошире открыв дверь, Драко прошелся жадным взглядом по всему телу волшебницы. – Это не займет много времени.

– Хорошо.

Медленным шагом Гермиона прошла вглубь комнаты, со стыдом замечая, что старается сделать свою походку столь же плавной и величественной, как и у миссис Малфой. Она чувствовала взгляд Драко на своих лопатках. Остановившись перед большим зеркалом в пышной резной оправе, девушка еще раз пристально осмотрела себя и отметила, что в полутьме этой комнаты тени, ложащиеся на платье и лицо, придают ей еще больше роковой загадочности.

– Моя мать хотела сделать тебе подарок, но из-за того, что ты пришла позже, не смогла этого сделать, – Малфой, почти не отрывая взгляда от обнаженной спины гриффиндорки, прошел к комоду и выдвинул один из ящиков.

– Мне не нужны подарки, – спешно оборвала его речь Гермиона, поворачиваясь к юноше. – Это не совсем… удобно.

– Разговаривай об этом непосредственно с ней, – будто бы безразлично пожал плечами Драко. – Мама все равно не успокоится. Ты бы знала, сколько я уже успел наслушаться о твоей храбрости, отзывчивости, человеколюбии и многом, многом прочем, пока находился здесь!

Гермиона неуверенно улыбнулась, снова отворачиваясь к зеркалу. Малфой приближался к ней со спины, и от этого внутри все сладко щемило и переворачивалось.

– Я еще не высказал тебе ни одной благодарности, – тихо начал Драко, и Гермиона поймала его взгляд в зеркале. Ей не хотелось отводить глаза и прятаться от такого пристального внимания, потому что волшебница была уверена: происходит нечто важное.– И вряд ли смогу это сделать как следует. Но знай, что я действительно… – юноша осторожно положил руку на плечо гриффиндорки и медленно повернул её к себе. – Очень благодарен. Вряд ли этот подарок слишком восхитит твой богатый внутренний мир, но миссис Малфой настояла на том, чтобы это оказалось в твоих руках.

Гермиона неуверенно посмотрела на черную бархатную коробочку размером с ладонь. Плотно сжав губы, она, не беря её в руки, откинула крышку и замерла. Внутри покоились массивные серьги с полупрозрачными камнями в оправе из белого золота. Они притягивали взгляд и манили прикоснуться к ним. Поддавшись желанию, Гермиона провела пальцами по изящным изгибам металла и тонко граненым камням, а потом отдернула руку.

– Это слишком для меня. Сам подумай: я даже не смогу их носить, потому что мне банально некуда, – волшебница передернула плечами, с надеждой поднимая взгляд на Драко.

– Если бы ты до сих пор встречалась с Уизли, я бы обязательно сказал, что ты могла бы их продать, когда в вашей семье наступят голодные времена, – не удержался от колкости Малфой и оскалился, искренне довольный своим комментарием.

– Мог бы и промолчать, – без особого рвения отмахнулась Гермиона, отступая от Драко на несколько шагов. Что ни говори, её настроение слегка упало.

– Ладно! Только не обижайся, – примирительно продолжил он. – Давай сделаем так, – Малфой переложил коробку в руки девушки. – Ты наденешь их на сегодняшний прием, чтобы моя мать успокоилась, а потом мы что-нибудь придумаем.

– В прошлый раз миссис Малфой тоже сказала, что это просто подарок, – Гермиона показательно подняла руку с кольцом и усмехнулась.

– Обещаю, в этот раз никакой магической подставы! – Драко поднял руки в обезоруженном жесте. – Ну, почти.

– Почти?

– Сейчас увидишь, – Драко легко подхватил серьгу.

– Я бы предпочла узнать об этом прежде, чем увидеть.

– Замолчи, Грейнджер, – беззлобно прошептал Малфой и легким движением убрал выбившуюся прядь волос за ухо девушки. Гермиона подумала, что он мог и не просить её заткнуться, потому что в следующую секунду язык волшебницы окаменел самостоятельно. Мягкие и осторожные движения поразили мочку её левого уха, а потом девушка почувствовала, как холодный металл прикасается к её коже. Скользящим движением пальцев обозначив линию плеч Грейнджер, Драко приступил к облачению в украшение другое ухо. – Вот и все. Прекрасно, – закончив, юноша пронаблюдал за тем, как полупрозрачные камни меняют цвет на темно-бордовый, в тон платью. С еще большим удовольствием он отметил восхищение в глазах девушки. Они стояли совсем близко напротив огромного массивного зеркала и смотрели на картину, которая перед ними развернулась. Никто не осмеливался это озвучить, но и Драко, и Гермиона подумали о том, что вместе они смотрятся восхитительно. Волшебница слегка склонила голову, запечатлев длинные цепкие пальцы, застывшие на её плече.

– Грейнджер, – хрипло выдохнул он ей в шею, слегка склонившись.

– Что? – почти бессвязно пролепетала она, искренне переживая за то, что Драко сможет увидеть мурашки на её руках.

– Вырез на спине весьма… – костяшки прохладных пальцев заскользили сверху вниз по позвоночнику и остановились только на пояснице. – Неплох.

Гермиона вздрогнула, тут же почувствовав слабость в коленях. Ей хотелось немедленно за что-то ухватиться, потому что она понимала: еще немного, и она упадет. Словно прочитав её мысли, Драко тут же обхватил талию волшебницы руками и порывисто прижал к себе.

– Что же ты творишь, ведьма? – отчаянно прошептал он, лбом уткнувшись в изящный изгиб её шеи. Драко поражался, как Грейнджер – эта святая невинность – могла сводить с ума. Он, конечно, тоже не был слишком опытен, но, черт возьми, не могла же проклятая скромница заставлять его покрываться мурашками от одного своего протяжного выдоха!

– Нам нужно идти, – с блаженством прикрывая глаза, почти простонала Гермиона, на самом деле желая откровенно наплевать на весь прием и остаться здесь навечно. Она вряд ли понимала, почему с такой легкостью отзывается на ласки слизеринца, однако уже так привыкла сваливать все на чары, что даже перестала удивляться.

– Ты права, – Драко, наконец взвесив все возможности вечера, отпустил девушку и выпрямился, с удовольствием разглядев румянец на её щеках. – Идем, – он подал ей локоть, и, когда Гермиона зацепилась за него ослабевшей ладонью, двинулся к дверям.

Большой торжественный зал встретил их ярким ослепительным светом. Гермиона зажмурилась, потому что её глаза слишком привыкли к уютному мраку остальных комнат Мэнора. Легкие наполнились душным воздухом с примесью сотни духов. Зал, очевидно, был переполнен. Девушка ничего не видела, но по затихшему гаму поняла, что все смотрят на них. Все-таки стоило появиться по отдельности.

– Добрый вечер, – поздоровался с кем-то Драко, увлекая её дальше. Тишина наконец-то прервалась, и девушка слегка приоткрыла глаза. Все оказалось не так плохо, как ожидалось. Почти все присутствующие (черт возьми, почему их было так много?) вскоре вовлеклись в беседы друг с другом. Звон бокалов раздавался то справа, то слева, и Гермиона перестала пытаться ухватить взглядом знакомые лица, потому что в глазах уже пестрило от разнообразия красок.

– Гермиона! – веселый женский голос полетел ей навстречу, и волшебница довольно скоро обнаружила направляющуюся к ним миссис Малфой. Если раньше гриффиндорка думала, что выглядит прекрасно, то теперь она была в полнейшем сомнении. Нарцисса могла затмить любое юное создание в этом зале своей зрелой красотой и невероятным шармом. Платье из изумрудного бархата с отделкой из черного кружева идеально облегало фигуру, расходясь пышными волнами от колен и стелясь вслед за легкой походкой женщины. Шею хозяйки Мэнора украшало ожерелье из изумрудов, а мудреную прическу – большое черное перо. – Тебе понравился подарок? Вижу, он подошел к твоему сегодняшнему наряду.

– Как будто бы он мог не подойти, – хмыкнул Малфой и получил укоризненный взгляд матери.

– Я уже говорила… Драко, – Гермиона переминулась с ноги на ногу, закусив губу. – Что эти серьги…

– Мисс Грейнджер очень понравились украшения, – тут же пресек её объяснения Малфой, заметив на лице матери зарождающееся расстройство.

– Правда? Это просто чудесно! – Нарцисса хлопнула в ладони, но черные шелковые перчатки приглушили звук. – Тогда я скажу всем, что мы можем начинать. Сначала выступит Министр магии, а потом ты. Будь поближе к тому месту в зале, – женщина махнула рукой к небольшому возвышению около высокого окна, а потом стремительно исчезла в толпе.

– Волнуешься? – Драко встал напротив неё.

– Немного.

– Да ладно? Гермиона Грейнджер не подготовилась?

– Не говори глупостей. Я всегда готова, – фыркнула волшебница, с удивлением замечая, как волнение отступает. Драко смотрел на нее с легкой улыбкой на губах. Он специально раззадорил её.

– В таком случае, с нетерпением жду. Только поменьше соплей про Войну, умоляю! – хмыкнул Малфой, отступая назад. – Встретимся позже.

– Я буду говорить про настоящее. Внимательно слушай меня, – пристально взглянув вслед удаляющемуся юноше, произнесла гриффиндорка.

– Непременно, – улыбнулся Драко, а потом исчез, скрывшись в толпе.

Тут же Гермиона почувствовала себя потерянной и одинокой. Чужие взгляды начали жалить и приносить ощутимый дискомфорт. Хотелось сбросить их с себя, словно старый колючий свитер, но волшебница была в самой гуще толпы. Собравшись с мыслями, гриффиндорка начала усиленно искать вокруг знакомые лица, однако даже несколько минут спустя это не принесло ожидаемых плодов.

– Мисс Грейнджер, вы все-таки пришли, – послышался знакомый голос сзади, и Гермиона резко развернулась. Легкая улыбка, играющая на её губах, тут же опустилась. Мистер Волнер смотрел на девушку с львиной долей удивления и предвкушения. С некоторых пор между ним и лучшей студенткой была объявлена холодная война. После того, как гриффиндорка заступилась за Малфоя и Макгонагалл заявила, что полностью доверяет мнению своей любимой ученицы, Волнер испытывал раздражение каждый раз, когда девушка проходила мимо.

– Добрый вечер, профессор, – выдавила из себя Гермиона, в надежде оглянувшись по сторонам. Она отчаянно хотела, чтобы кто-то спас её от этой неприятной встречи.

– Прекрасно выглядите, – одобряюще улыбнулся мужчина, слегка повертев в руках бокал с шампанским. – Изумительные серьги. Удивительно, откуда у… обычной ученицы Хогвартса старинные украшения.

– Это подарок. Я Героиня войны, мне многие благодарны, – Гермиона впервые пользовалась своим статусом ради лжи.

– И за что же вам благодарны Малфои, разрешите поинтересоваться? Это чем-то похоже на подкуп, дорогая. Я, конечно, не хочу обвинить вас в сокрытии чужих преступлений, но… – Волнер поднял руку, указывая на серьги.

– Вы меня раскусили, профессор, – Гермиона наигранно рассмеялась. – Это должен был быть сюрприз. На самом деле, серьги предназначаются для аукциона. Но миссис Малфой посчитала, что украшения слишком старые, а потому попросила меня надеть их на этот вечер, чтобы… повысить их стоимость.

– Вот как? – Волнер изумленно вскинул брови. – Может показаться, что вы очень близки с Малфоями. Особенно с юным Драко. Не боитесь, что это может навредить вашей репутации?

– Разве общение с эрудированным, воспитанным и способным волшебником может навредить хоть кому-то? – дерзко вскинула брови Гермиона, про себя отмечая, что с «воспитанным» она погорячилась.

– О, вы прекрасно понимаете, о чем я, – мистер Волнер наклонился, доверительно махнув рукой, чтобы она подошла ближе. – Если стоять слишком близко к луже грязи, можно запачкаться.

Гермиона возмущенно приоткрыла рот, и внутри родилось желание со всех сил огреть профессора по его самодовольной роже клатчем с железными вставками. Секунду спустя девушка остыла, подумав, что Джинни расстроится, если она испортит её вещь, и отошла на шаг.

– Вы правы, профессор, – с деланным беспокойством ответила волшебница. – А теперь извините, мне срочно нужно отлучиться, чтобы очиститься от грязи, в которую я угодила только что.

Запечатлев злость на лице мужчины, Гермиона резко развернулась и направилась сквозь толпу к небольшому возвышению, на котором ей предстояло выступать. Загремела музыка, все повернулись в одну сторону. На небольшую сцену вышел Кингсли, и, слегка покашляв, взмахнул палочкой. Свечи стали светить тусклее, и в помещении воцарился полумрак.

– Война унесла тысячи жизней не только волшебников, но и магглов. Минута молчания в их память, – прогремел усиленный магией голос по всему залу, и Гермиона сиротливо оглянулась. Почти на всех лицах отразилась едва заметная скорбь, или, может, так казалось из-за глубоких теней на лицах. Замерла тишина, такая страшная и гнетущая, будто в день Победы, когда все закончилось. Волшебница покрылась мурашками: страх от воспоминаний снова сковывал её, заставляя конечности неметь и холодеть. Но секунды молчания пронеслись быстро; вновь засияли свечи, люди ожили.

– Как Министр магии, я хочу поблагодарить миссис Малфой за идею проведения благотворительного аукциона. Как вам уже известно, все вырученные средства пойдут на поддержку пострадавшим от Войны. Министерство ценит ваше участие и поддержку, – кивнул головой Министр куда-то в толпу, и Гермиона поняла, что он благодарил Нарциссу. – Итак, прежде, чем мы начнем торги, я приглашу на сцену Героиню войны, знаменитую Гермиону Грейнджер. Прошу, – Кингсли сдержанно улыбнулся, и волшебница, осторожно пробравшись сквозь толпу, взошла на сцену, приняв руку помощи от Министра. Когда Гермиона взглянула на зал со сцены, ей стало страшно и неуютно. Эти взгляды, иглами впивающиеся во все тело, не давали расслабиться ни на секунду.

– Добрый вечер, – волшебница гордо вскинула голову, осматривая толпу, замершую перед ней в ожидании. – Меня уже представили как Героиню войны Гермиону Грейнджер. Девочку, которая помогала великому Гарри Поттеру преодолеть величайшее зло, нависшее над Магической Британией и всем миром. Да, это так, – гриффиндорка хотела, чтобы смысл её слов дошел до каждого, а потому подолгу задерживала свой взгляд на разных людях, с интересом внимающих ей. – Мы никогда не забудем героев, павших во имя света, не забудем битв и не забудем страха, который пережили, но я хочу сказать о настоящем. Ведь мы имеем так много, чтобы быть счастливыми, не оглядываясь на прошлое, – взглядом она отыскала в толпе Малфоя. Он сжимал в руках бокал с вином, и до того, как встретился взглядом с Гермионой, стоял с отрешенным выражением лица. Но едва её взгляд, живой и открытый эмоциям, столкнулся с его остекленевшими глазами, все переменилось. Губы волшебника тронула легкая улыбка, и он приподнял бокал, салютуя Гермионе. Девушка непроизвольно улыбнулась, с ужасом понимая, что заготовленные слова вылетают из головы. Чтобы сосредоточиться, она посмотрела вниз, а потом, собравшись с духом, продолжила:

– У всех волшебников и волшебниц мира есть свобода. Свобода жить, свобода думать, свобода любить. Я не жалею, что провела годы юности в сражении, потому что сейчас многие мальчики и девочки могут жить, не боясь собственных мыслей, не подвергаясь предубеждениям и застаревшим правилам… – Гермиона увидела в смешанной толпе острый испытующий взгляд мистера Волнера. – Я не жалею, – еще раз твердо произнесла она. – Не жалейте и вы. Смотрите на жизнь с высоко поднятой головой. Кем бы вы ни были в прошлом, что бы вы ни делали – это ушло. Позвольте настоящему укрыть прошедшее забвением. Если вы счастливы в этом мире – значит, все правильно. Мы боролись за это. И победили, – понимающая улыбка Гарри согрела её сердце. Он смотрел на неё с задумчивым спокойствием, но был доволен произнесенной речью. Да, это было именно то, что нужно. Воздух помещения наполнился овациями, и Гермиона удовлетворенно улыбнулась.

– Спасибо, мисс Грейнджер, – пару раз хлопнув в ладони, откликнулся Министр. – А теперь, дамы и господа, мы объявляем аукцион открытым!

Медленно выдохнув, волшебница сошла со сцены и, переведя сбившееся от волнения дыхание, направилась на поиски миссис Малфой. Стоило отдать серьги, чтобы мистер Волнер не сомневался в её лжи.

– Привет, Яблочко! – задорный голос спереди заставил её вскинуть голову и заинтересованно осмотреть рядом стоящих. – Яблочко, посмотри сюда! – повторил знакомый голос, и Гермиона снова оглянулась, жутко заинтересованная тем, кого же именуют «яблочком». Наконец её взгляд встретился с озорными глазами Блейза. Слизеринец смотрел прямо на неё, и для уверенности девушка оглянулась ещё раз, а потом вопросительно указала на себя. Забини часто закивал, а потом, шепнув что-то девушке, с которой стоял до сих пор, направился к гриффиндорке.

– Если ты хотел дать мне обидное прозвище, Блейз, то промахнулся, – хмыкнула Гермиона, принимая из рук юноши бокал с шампанским.

– Вовсе нет, дорогая, – рассмеялся юноша. – Теперь я буду звать тебя так. Кстати, выглядишь потрясающе. Я бы пригласил тебя на страстное танго, но, боюсь, смерть от двух непростительных, которые полетят в меня одновременно, будет особенно болезненна.

– О чем ты? – непонимающе нахмурилась девушка, тем не менее улыбаясь приятному комплименту.

– Я бы хотел тебе рассказать, но все еще хочу жить, – невинно пожал плечами Блейз, а потом подмигнул ей. – Скоро поймешь сама.

– В моей жизни достаточно загадок, и я не хочу разгадывать еще одну, – безразлично пожала плечами гриффиндорка, однако внутри неё проснулся небывалый азарт.

– Разгадка сама найдет тебя. Уверен, она прямо сейчас ищет тебя по всему залу с ошалевшим видом, – поиграв бровями, заметил Блейз, а Гермиона чуть не взвыла. Она ненавидела, когда с ней разговаривали загадками. – И да, Яблочко, речь была превосходной. Даже слизеринцы оценили её по достоинству.

– Спасибо, и прекрати называть меня так! Это по-детски и совершенно не подходит моему имиджу, – поморщилась волшебница, отпивая ещё немного шампанского.

– Брось, это очень мило.

– Не знаешь, где найти миссис Малфой? Мне нужно срочно поговорить с ней, – опомнившись, спросила Гермиона. Блейз задумчиво отвел глаза, а потом снова улыбнулся.

– Идем, она сейчас в компании миссис Паркинсон, – Забини махнул рукой, призывая девушку следовать за собой. Они, продираясь сквозь толпу, направились к залу, где проходил аукцион. Там было тише и светлее, царила атмосфера официальности и напряжения.

– Лот номер два, – объявил статный мужчина в строгом костюме. – Зеркало королевы Елизаветы, зачарованное великой волшебницей Изольдой Сейр в семнадцатом веке.

Покупатели возбужденно зашушукались, и Гермиона, воспользовавшись шумом, проскользнула ближе к стоящим в углу людям, окружившим миссис Малфой. Блейз махнул ей рукой и спешно выскользнул из зала. Девушка осталась один на один со своей задачей. Неловко приблизившись к компании взрослых людей, она остановилась в надежде, что её заметят, однако все были слишком заняты беседой.

– Прекрасная идея, Цисси, – надменно проговорила высокая стройная женщина с черными, как вороново крыло, волосами. В её глазах Гермиона узнала нечто смутно знакомое, а потом комментарий Блейза и её догадки слились воедино. Это была миссис Паркинсон. – Этот аукцион – хороший ход, чтобы восстановить положение чистокровных.

– Он нацелен совершенно не на это, – жестко прервала её хозяйка поместья. – Я чувствовала необходимость помочь людям, пострадавшим от войны, поэтому устроила торги. Ни больше, ни меньше.

– Ну хорошо, – неохотно согласилась миссис Паркинсон. – В конце концов, это не так уж важно. Пэнси очень ждала этого события.

– Ваша дочь? – Нарцисса вежливо улыбнулась.

– Именно, – тихо хмыкнула женщина. – Кажется, между нашими детьми что-то происходит, и спешу заверить: мне это нравится.

– Драко ничего не рассказывал мне.

– Они такие скрытные! Но не увидеть блеск в глазах собственного ребенка я просто не могла. Пэнси влюблена, и я прекрасно её понимаю.

– О, – миссис Малфой неловко склонила голову. – Это так… неожиданно.

– Ну что вы, – мать Пэнси махнула рукой. – Я считаю, что нам следует посодействовать неокрепшим чувствам. Как насчет помолвки? Это пойдет на пользу репутации вашей семьи.

– Сомневаюсь, что этот разговор уместен именно сейчас, – миссис Малфой, оглянувшись по сторонам, с некоторым испугом заметила замершую Гермиону. – Им нет и двадцати, так что говорить о браке…

– Кажется, вы сами вышли замуж в девятнадцать. К тому же, это всего лишь помолвка, – не отступалась миссис Паркинсон.

– Тогда были другие времена и порядки. Я поговорю с Драко, но не уверена, что он поддержит эту идею. Ему еще предстоит учиться и устраиваться во взрослой жизни, поэтому вопрос о помолвке может оказаться совсем некстати.

– Извините, – наконец не выдержала Гермиона, обращая на себя внимание обеих женщин. – Миссис Малфой, могу я с вами поговорить?

– Разумеется, дорогая, – с готовностью отозвалась женщина, переводя взгляд на миссис Паркинсон. – Прошу прощения. Гермиона, давай выйдем на воздух.

Девушка кивнула, пытаясь скрыть дрожь в руках. Она почувствовала такую тяжесть, будто сверху на неё навалилось нечто огромное. Настроение пропало, и Гермиона поймала себя на мысли о том, что хочет поскорее покинуть Мэнор. Волшебница не ожидала от себя такого собственничества. Пока они шли до небольшого балкона, Гермиона попыталась убедить себя в том, что Драко имеет право делать все, что ему заблагорассудится, и волшебная связь не имеет никакого значения, однако эти рассуждения приносили не успокоение, а боль.

– О чем ты хотела поговорить? – спросила Нарцисса, едва они оказались одни.

– Ваш подарок… – рассеянно начала Гермиона, понимая, что она совсем не подготовилась к разговору с миссис Малфой, уйдя в размышления о Драко. – Серьги. Вы должны забрать их.

– Почему? Они тебе все-таки не понравились?

– Нет, они просто прекрасны, – неуверенно улыбнулась Гермиона. – Но этот подарок вызвал сомнения у мистера Волнера. А сейчас такое время, когда Драко опасно привлекать к себе министерское внимание. Профессор решил, что это подкуп, и мне пришлось солгать о том, что эти украшения предназначены для аукциона.

– Вот как? – Нарцисса медленно выдохнула, нервно разглаживая платье на талии. – Что ж, тогда я приму их обратно до того времени, пока опасность не минует. Продавать фамильную ценность я не собираюсь, и ты сможешь получить их, когда пожелаешь.

– Не нужно, – снимая серьги, пробормотала Гермиона. Её кожа еще помнила прикосновения Драко, когда он облачал её в этот «подарок». – Я бы не хотела…

Девушка замолчала. Она хотела сказать, что не желала бы иметь при себе хоть одно напоминание о Драко и тех отношениях, которые между ними когда-то были. Гермиона знала, что менее, чем через два месяца, это закончится, и тогда их дороги разойдутся. Гриффиндорка настолько сильно повязла в мыслях о Малфое, что даже забыла о своей миссии. Честно говоря, ей было уже откровенно наплевать на все, что не касалось её чувств. С ужасом девушка понимала: она снова чувствует боль. Заблуждение, в которое она вошла благодаря ласковым прикосновениям слизеринца, раскрылось и мучило её, запуская когти в самое сердце. Драко никогда не принадлежал ей и никогда не смог бы быть ближе, потому что с самого их рождения все было предопределено.