Текст книги "Подвалы твоего сердца (СИ)"

Автор книги: hazy forest

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 55 страниц)

– Ты в порядке? – обеспокоенно прошептала миссис Малфой, забирая из рук девушки серьги.

– Слегка кружится голова, – отстраненно пожала плечами гриффиндорка. – Я постою здесь еще немного.

– Скажи, если станет хуже. Я прикажу приготовить для тебя комнату, – ненавязчиво продолжила миссис Малфой, про себя отмечая, что прекрасно понимает причину состояния девушки. Черт бы побрал эту разговорчивую Паркинсон с её бесполезными амбициями! Хозяйка поместья шагнула к дверям, одержимая идеей немедленно найти Драко. – Мистер Нотт?

Теодор тревожно посмотрел на стоящую у балюстрады девушку. Единого взгляда было достаточно для того, чтобы понять: она подавлена, причем очень сильно.

– Миссис Малфой, – кивнул юноша, наконец проходя на балкон.

– Позаботьтесь о мисс Грейнджер, она нехорошо себя чувствует.

– Разумеется.

Нарцисса нахмурилась, различив в глазах Нотта нежную тревогу. Она спешно покинула балкон и двинулась к залу в надежде поскорее найти сына. Интуиция подсказывала ей, что оставлять Гермиону одну в таком состоянии, да еще и с Теодором, совершенно нельзя.

– Что случилось? – Теодор рывком приблизился к ней, в последний момент отдергивая уже протянутую руку. Сжав зубы, юноша отступил на шаг. Проклятые чары!

– Все хорошо, просто в зале было слегка душно, – улыбнулась Гермиона, заранее зная,

что этому убитому голосу не поверил бы даже самый последний глупец.

– Ты не передумала насчет чар?

Нотт будто знал, куда бить. Гермиона подняла на него затравленный взгляд, а потом, порывисто закусив губу, отвернулась. Сердце билось с утроенной скоростью, а разум вопил: «Избавься от чар, идиотка! Хватит тешить себя иллюзиями!». Волшебница боялась этого внезапно пришедшего понимания, и отчаянно сопротивлялась панике, восставшей в её сердце.

– Волшебные узы не приносят счастья, – тихо продолжил Теодор. – Даже если сейчас тебе кажется, что все в порядке, когда они спадут, ты почувствуешь себя опустошенной и брошенной. Пока это не зашло слишком далеко, пожалуйста… – Нотт обошел девушку и заглянул в её глаза. – Позволь мне помочь тебе. Ты сильная волшебница, но эти чары могут сломать тебя окончательно. Неужели ты пережила мало боли? Прошу, сделай правильный выбор!

– Не дави на меня, – требовательно произнесла Гермиона, сквозь застывшие слезы взглянув на Нотта. – Мне уже больно и страшно, так что, будь добр, не делай еще хуже.

– Прости. Я только пытаюсь помочь.

Они замолчали. Холодный ветер метнул в обнаженную спину девушки холодные потоки, и она зябко поежилась. Теодор, заметив легкую дрожь волшебницы, быстро снял с себя пиджак и накинул на плечи Гермионы. Она благодарно улыбнулась. Стало тепло и уютно, в нос ударил мятный запах одеколона Теодора, и волшебница закрыла глаза. Вот бы всегда чувствовать такое спокойствие и умиротворение!

– Спасибо, что ты поддерживаешь меня. Не знаю, чем заслужила такую честь.

– Ты самая удивительная девушка из всех, что я знаю. Я очень давно наблюдаю за тобой и с каждым днем ты забираешь у меня все больше самообладания и терпения. Если бы ты не была связана чарами с другим, – Нотт искривил губы, и в его глазах блеснула боль. – Я бы уже давно заполучил твое сердце.

– Теодор… – Гермиона почувствовала возмущение, смешанное с диким смущением.

– Если бы ты только позволила, я бы носил тебя на руках и боготворил. Стоит тебе только сказать, Гермиона, и я сделаю всё, что ты пожелаешь. Ты веришь мне?

– Ты застал меня врасплох, – призналась девушка, смущенно улыбаясь.

– Понимаю, – кивнул Теодор. – Хочешь знать, что мне в тебе нравится больше всего?

Гермиона вопросительно вскинула брови.

– Здравомыслие, смелость и большое сердце, – услышав снисходительный смешок, Теодор продолжил:

– Ты очень похожа на мою мать. Она была такой же сильной, независимой и доброй. И, как и ты, она не одобряла идей Лорда, в то время как мой отец их яро поддерживал. Когда встал вопрос о его посвящении в Пожиратели, Волан де Морт поставил жестокое условие: мама тоже должна была принять метку. Выбор был невелик: жизнь в служении Лорду или смерть. Как думаешь, что она выбрала?

Гермиона опустила глаза, нервно поджав губы. Она не хотела провоцировать Теодора на печальные воспоминания.

– Отец убил её собственными руками, – обесцвеченным голосом продолжил Теодор. – Таковым было изощренное условие Лорда.

– Мне жаль, – произнесла Гермиона, чувствуя необходимость сказать хоть что-то.

– Я говорю это не для того, чтобы вызвать твою жалость. Сейчас Пожиратели разгуливают на свободе и уже проникли в Хогвартс. Я не хочу, чтобы ты пострадала так же, как и моя мать. Неизвестно, какой путь выберет Драко, и поэтому тебе стоит держаться подальше.

– Ты не знаешь его!

– Ты тоже, – спокойно заявил Нотт. – Я не утверждаю, что Малфой перекинется на сторону Пожирателей. Я только хочу убедить тебя в том, что ваша связь опасна для вас обоих. Для всех. Если секрет раскроется, Пожиратели завладеют самым опасным средством манипулирования и тебя, и Драко. Подумай сама, ты же умная ведьма!

– Но вдруг что-то пойдет не так? Это антизаклятье против совершенно других артефактов, и мы не знаем…

– Оно либо подействует, либо нет. Решайся, – Нотт выжидающе посмотрел на девушку. В его глазах полыхала невиданная решимость. Еще бы – он мог дотянуться до своей мечты рукой, и момент получения желаемого был неотвратимо близок.

Гермиона отвернулась, сильнее кутаясь в пиджак. Паника разбегалась по венам, вызывая навязчивое чувство тошноты. Мысли безрезультатно скакали от одного факта к другому, в голове вспыхнула сотня сцен. Вот она с Малфоем в его комнате, стоит и почти кожей ощущает изучающий взгляд. Его прикосновения осторожны и нежны, как никогда раньше. Он… господи! Драко Малфой её откровенно клеил! День назад на зельеварении слизеринец помог ей с приготовлением одного сложного зелья. Потом подсел в библиотеке и почти час читал рядом в тишине, пока бедная гриффиндорка от волнения не могла разобрать ни слова.

«Твои родители могут пострадать, если Пожиратели узнают про связь»

«Все закончится, когда чары спадут. Ты будешь одинока и брошена»

«Мистер Волнер подозревает тебя. Что будешь делать, если он узнает про связывающее заклятье? Малфоям конец»

«Помолвка с Пэнси, чувства Теодора…»

«А как же твои чувства, Гермиона?»

– Хорошо, – тихо произнесла волшебница, но тут же понадеялась на то, что Нотт не услышал этого позорного согласия, равноценного предательству и бегству.

– Мы не можем сделать это при всех. Тебе нужно будет увести Драко туда, где нас никто не увидит. Я последую за вами. Останется только взять его за руку, и тогда все будет кончено.

«Все будет кончено»

Гермионе тут же захотелось убежать, найти Драко и попросить его решить за неё эту проблему, однако твердость духа вдруг воспряла, и волшебница серьезно посмотрела на Нотта.

– Ты уверен в том, что не будет последствий?

– Все будет хорошо, – кивнул Теодор и едва сдержался, чтобы не улыбнуться. – Готова?

– Да.

– Что вы тут делаете? – прогремел голос за спиной Нотта, и слизеринец раздраженно закатил глаза. Малфой выглядел взъерошенным и запыхавшимся.

– Ничего, – Гермиона решительно оттолкнулась от перил и покачала головой. Сняв пиджак, она отдала его Теодору. – Можешь показать мне парк за домом? Я очень хочу увидеть его.

– Идем, – Малфой приподнял бровь, внимательно смотря на Нотта. Драко показалось, будто в глазах однокурсника плескалась едва различимая усмешка.

Не привлекая внимания они покинули дом, выйдя через задние двери. Миновав большую застекленную террасу, уставленную различными цветами, молодые люди вышли на мощеную камнем тропинку, ведущую вглубь сада.

– О чем вы разговаривали с Ноттом?

– Он рассказывал мне о своей матери, – Гермиона была готова к этому вопросу, поэтому ответила почти сразу. – Печальная история.

– Да, – выдохнул Драко. – И глупая.

– Ты считаешь смерть безвинного человека глупостью? – возмущенно вскинула брови девушка.

– Это была ненужная смерть. Миссис Нотт просто позволила себя убить, глубоко оскорбленная предательством мужа. Она хотела проверить его любовь на прочность, но к чему это привело? Она покинула Теодора и его отца, оставив после себя только красивую легенду о романтической смерти для своего сына. Отец говорил, мистер Нотт сошел с ума после этого дня, поэтому стал так привержен Темному Лорду.

– Хочешь сказать, миссис Нотт сама виновата в собственной смерти?

– За любовь должны бороться двое. В то время бытовало мнение, что мужчина – почти бог, который видит и знает абсолютно все, а женщина должна молча следовать за ним и соглашаться. Но оступиться может каждый, – Драко коротко посмотрел на Гермиону.

– Мы одинаковы, только женщины больше склонны к драме. Миссис Нотт просто приняла тот выбор, который ей предоставился, и согласилась на смерть из покорности мужу.

– Ты не знаешь всего, так как можешь говорить… – Гермиона почти пылала от ярости.

– Я знаю лишь, что ты привлекаешь Нотта из-за того, что безумно похожа на его покойную мать. Он думает, ты такая же самоотверженная и безбашенная, но ошибается, – Драко улыбнулся, снисходительно смотря на гнев гриффиндорки.

– Неужели? – язвительно фыркнула она, складывая руки на груди.

– Насколько бы ты ни любила, насколько бы ни была преданна – если бы тебе предоставился выбор между смертью и приверженностью Темному Лорду… – Драко прищурился, оценивающе смотря на волшебницу. – Ты бы боролась.

Гермиона захлопнула рот, хотя уже приготовила комментарий, обвиняющий Драко в бездушии и цинизме. Малфой вопросительно смотрел на неё, понимая, что уже победил в этом споре. Засунув руки в карманы, юноша продолжил путь, безразлично осматривая ровно подстриженные деревья и кустарники. Только сейчас девушка заметила, что они зашли глубоко в сад, и свет особняка уже не дотягивается до них, путаясь в молодой листве деревьев. Стрекот сверчков не заглушал биение её сердца, и на секунду Гермиона приложила руку к груди.

– Хочешь увидеть озеро? – предложил Драко, чтобы развеять напряженную тишину.

– Конечно…

В тишине они прошли еще около нескольких минут, в течение которых Гермиона почти умерла от противоречивых мыслей и желаний. Смотря на высокую фигуру слизеринца, она теряла по капле ту уверенность, которую в неё вселил Нотт, но пути назад уже не было.

– Мерлин, какая красота! – восхищенно прошептала девушка, когда перед её глазами блеснула темная вода идеально круглого водоема. Вокруг берегов, словно стена, выстраивались волшебные ивы. Гермиона прекрасно знала, что во всем волшебном мире их осталось всего несколько, однако даже не подозревала, что в Мэноре она встретит столько редких деревьев. Едва двое подошли совсем близко к водоему, ветви ив зашевелились, на листьях загорелись светлячки. Озеро осветил нежный карамельный оттенок, и Гермиона распахнула глаза, будто так могла видеть больше и ярче. – А как попасть туда? – махнув рукой, гриффиндорка нахмурилась. Вырастая словно из воды, в середине озера возвышалась мраморная беседка, украшенная фигурами плачущих банши и увитая плющом.

Драко мягко усмехнулся и щелкнул пальцами. Рядом с берегом послышался тихий шелест воды, а потом к паре плавно подплыла большая белая лодка, украшенная резьбой и позолотой. Смело шагнув в неё, Малфой протянул руку, помогая Гермионе тоже забраться внутрь. Повинуясь волшебству, лодка тронулась с места и медленно поплыла по направлению к беседке. В это же время шелест ветвей волшебных ив начал понемногу преображаться в тихую музыку и пение. Гермиона не уставала вертеть головой, чтобы полюбоваться окружающей обстановкой, а Драко не уставал любоваться волшебницей. В полутьме она казалась еще более таинственной и чарующей; казалось, за тихой загадочностью он может обнаружить неистовство чувств.

– Ты пренебрегла танцем со мной, – рассмеялся Малфой, шагая из лодки в беседку и помогая девушке выбраться.

– Ты меня не приглашал, – в ответ фыркнула она, боязливо оглядываясь. Нотт был где-то неподалеку. Может, он не сможет попасть в них заклятьем на таком расстоянии, и все благополучно закончится?

– Потому что сначала ты куда-то исчезла, а потом я обнаружил тебя в обществе Нотта.

– А мне стоило дожидаться твое величество в одиночестве?

– Речь была прекрасная, – прервал её ерничества Малфой, и Гермиона удивилась, потому что в этот вечер они, казалось, поменялись ролями. Она дерзила, а он пытался разговаривать нормально. Волшебница наивно считала, что подобным тоном ей будет легче выносить вежливость и обходительность Драко, но ошиблась. Теперь она чувствовала вину за грубость.

– Спасибо, – неловко закусив губу, Гермиона прошлась вдоль беседки, однако уже потеряла к ней интерес.

– Потанцуем сейчас?

– А ты не боишься? – Гермиона спрашивала это, когда на её талии уже лежала широкая горячая ладонь, а рука оказалась в плену тонких цепких пальцев. – Прикасаться ко мне…

– Кажется, ответ очевиден, – придвинув её до неприличия близко, тихо ответил Драко, а потом, уловив ритм заведенной ивами песни, плавно шагнул вперед.

– Кто знает… – нервно хихикнула Гермиона, пытаясь совладать с собственным плавящимся сердцем. Глаза Малфоя смотрели на неё убедительно и мягко, поэтому девушке стало стыдно. – Может, из-за танца со мной тебя постигнет страшное проклятье, а потом на белокурой голове твоего безупречного наследника появится темный кудрявый волос. Не страшно?

– Нисколько, – рассмеялся Драко, снисходительно принимая попытки Гермионы его раззадорить. – Мне будет все равно, даже если его волосы будут точной копией твоего кудрявого бедствия, – когда Малфой понял, как это прозвучало, он замолчал и смущенно отвел глаза. Нужно было пошло пошутить. Срочно. – И, к слову, дети появляются не из-за совместного танца. Если захочешь узнать подробности, дай мне знать, и я…

– Я поняла! – почти закричала Гермиона, чувствуя жар собственных щек. Черт возьми, лучше бы она вообще ничего не говорила!

Они танцевали в абсолютном молчании некоторое время.

– Не думаешь, что все это… неправильно? – наконец подала голос девушка, и Драко понял, что это был именно тот вопрос, который мучал её очаровательную головку все время, пока они прогуливались.

– Разве не ты сказала, что прошлое стоит оставить в прошлом? Оно не имеет значения.

– Тогда что вообще имеет значение?

– То, что происходит здесь и сейчас. Внутри нас. Прошлое важно, но его стоит забыть, если оно мешает развитию настоящего. К тому же, наша жизнь слишком коротка и слишком непредсказуема, чтобы тратить её на опасения и предостережения, – Драко замолчал, крепче прижимая к себе дрожащую девушку. – Думай о настоящем, чтобы в будущем не жалеть о прошлом.

Луч света пронзил полумрак закрытого от внешнего мира островка. Ивы замолкли, погасли светлячки. Гермиона не успела даже опомниться, а потом сердце сковало болью.

Когда девушка пришла в себя, то лежала в одной из комнат Мэнора, и первым, что она услышала, был крик Малфоя и резкие ответы Нотта. Все это смешивалось в один пронзительный шум, но Гермионе уже было не до собственных ощущений. Она подняла руку с кольцом и дрожащими пальцами потянулась к нему, чтобы попытаться снять. Металл с легкостью заскользил по коже, и девушка испуганно вскрикнула, привлекая внимание присутствующих.

– Какого черта, Грейнджер?! – тут же ледяной голос обрушился на неё тяжелым грузом. Волшебница зажмурилась от страха.

– Драко, успокойся, – миссис Малфой, хоть и сдерживала сына, была тоже недовольна.

– Это антизаклятье могло убить тебя! Как ты… Как ты согласилась применить его? – голос Малфоя дрожал, и Гермиона закусила губу, чтобы не расплакаться.

– Все получилось. Тебе не стоит обвинять её. Если хочешь что-то сказать – говори мне, – послышался голос Теодора.

– О, Грейнджер, да ты обзавелась секретарем? – язвительно выплюнул Драко, нервно вышагивая по комнате. – Заткнись, Нотт! Ты не имел права применять антизаклятье против моего согласия! Если бы эта магия не была запретной, я бы сделал все, чтобы Визенгамот растоптал тебя, как ничтожную букашку!

– Драко! – еще раз окликнула его миссис Малфой. – Что сделано, то сделано. Как ты себя чувствуешь?

– Все в порядке, – Гермиона села на постели и уткнулась взглядом в пол.

– Отдыхай. Мы оставим тебя. Юноши? – Нарцисса поднялась с места и направилась к выходу. Оба слизеринца нехотя направились за ней, метая друг в друга убийственные взгляды. Последним в комнате остался Малфой. Тяжело посмотрев на девушку и обреченно хмыкнув, он произнес:

– Ты сказала, что веришь мне. Я думал, гриффиндорцы не лгут.

Дверь за ним захлопнулась, и Гермиона, закрыв глаза руками, разрыдалась.

***

– Может, ты расскажешь, что случилось? – Джинни обеспокоенно посмотрела на подругу, опрокинувшую в себя уже четвертый бокал шампанского. – Гермиона!

– Я в порядке, – хрипло ответила она, расфокусированным взглядом скользя по залу. Малфой не показывался, и так, наверное, было лучше для всех.

– И именно поэтому напиваешься, как самая несчастная женщина в мире!

– Если и да… – Гермиона медленно повернула голову к подруге. – Что тогда? Ты поможешь мне? Решишь все проблемы? Вернешь все на круги своя? Джин, пожалуйста, просто оставь меня в покое!

Гермиона схватила с подноса еще один бокал, а потом не слишком твердой походкой направилась вперед. Она не знала, куда идет, задумчиво рассматривая обращенные к ней лица.

Гриффиндорка подумала, что после того, как чары спадут, она ощутит легкость и освобождение. Ни черта. Девушка чувствовала, как отчаяние пропитывает каждую клеточку её тела, а мысли, еще более тяжелые, чем раньше, буквально разламывают черепную коробку. Она обидела Драко. Она так сильно обидела его! Сломила гордость этого невыносимого Малфоя, у которого упертость в венах текла вместо крови! Теперь он её ненавидел, как и раньше, но почему же тогда было так больно и так странно? Она будто лишилась важной части, будто потеряла нечто, приобретенное долгим и упорным трудом. Где слизеринец околачивался сейчас? Может, напивался до потери пульса, а, может, утешался в объятиях Паркинсон? Подумав об этом, Гермиона зажмурилась и чуть не вскрикнула. Комнату потрясла легкая вибрация, и девушка тут же почувствовала слабость. Мэнор успешно поглотил её ничтожный, подлый выброс магии.

– Гермиона…

– Оставь меня в покое, Теодор, ради всего святого! Хотя бы сейчас! – на её крик обернулось несколько человек, и Нотт пораженно отступил.

– Ты пьяна, – констатировал он.

– А еще разбита и уничтожена. И что? – она хмыкнула, с поразительной ловкостью обогнув юношу. – Мы обязательно поговорим, Теодор. Позже. Сейчас я развлекаюсь.

– Гермиона…

– Яблочко! – веселый голос Блейза раздался совсем близко, и Гермиона с легкой улыбкой повернулась к слизеринцу. – У-у-у… Наша отличница познакомилась с алкоголем? Как тебе мир в ярких красках?

– Я не настолько занудна, – вскинула брови Гермиона. – Может, по мне так и не скажешь, но я иногда балуюсь… ммм… маггловским вином.

– Какие откровения! – растянулся в улыбке Блейз, но бросил тревожный взгляд в сторону Нотта. Тот медленно покачал головой, поджав губы. – Не хочешь прогуляться?

– О, ты тоже попытаешься увести меня спать? – Гермиона сделала один большой глоток, а потом закашлялась.

– Ни в коем случае, дорогая, – осторожно взяв её под локоть, Блейз приблизился и убрал с лица девушки мешающую прядь. – Всего-то уведу тебя подальше от любопытных глаз.

– Хорошая идея, – кивнула Гермиона, и Блейз про себя облегченно выдохнул. Он заметил, что некоторые люди уже начали обращать на них внимание.

Медленно они пошли вдоль стены, чтобы не попадаться на глаза слишком любопытным до зрелищ людям. Гермиона все время тяжко вздыхала и с каждой минутой больше обмякала в руках Блейза. Силы постепенно покидали её. Переживания смешались с алкоголем, преобразовавшись в убийственную усталость. Укол в сердце заставил её открыть глаза и непонимающе нахмуриться. Когда Гермиона снова расслабилась и закрыла глаза, укол повторился, а рука Блейза, лежащая на её плече, вдруг начала неприятно жечь кожу.

– Какого черта… – пробормотала Гермиона, обращая взгляд к кольцу. Ей показалось, или оно снова сверкнуло?

– Что, Яблочко, тошнит? – подбадривающе рассмеялся Блейз, не замечая никаких странностей.

– Блейз, – Теодор подскочил к ним с невиданной прытью. – Немедленно уводи её туда, где никого нет. Живо!

– Что? – Забини рассеянно посмотрел на Гермиону, но в эту секунду она отдернулась от него, словно от огня, болезненно вскрикнув.

– Черт, черт, черт! – Нотт схватился за голову. Они находились в нескольких метрах от выхода, зал был полон гостей, а фамильный перстень Малфоев, который девушка почему-то так и не сняла, засиял ослепляющим светом. Когда Блейз попытался снова подхватить вырвавшуюся девушку, она зашипела, а потом согнулась пополам. В животе внезапно начало разрастаться тепло, нагреваясь и будоража. Гермиона с ужасом наблюдала за сиянием кольца, прекрасно понимая, что за чувство испытывает.

Возбуждение.

Драко стоял на выходе из зала, слегка склонившись из-за разрастающегося внутри желания. Он ринулся на поиски Грейнджер, как только кольцо, брошенное им на стол, снова опасно сверкнуло. Малфой был раздражен, потому что перед очередным дерьмом даже не успел напиться. Он был слишком занят мыслями о глупости Грейнджер и пустоте внутри. Паника от потери чего-то дорогого и единственного в своем роде пронзала сердце. Все это время Драко колотила яростная дрожь. Он презирал Грейнджер. Но лишь за то, что она поступила так, не посоветовавшись с ним. Только это заставляло его сидеть на месте, хотя внутри назойливо толкалось желание найти гриффиндорку и очень, очень серьезно с ней поговорить. Возможно, не совсем словами. Слов эта взбалмошная девчонка не понимала. Драко был убежден, что в горизонтальном положении девушки соображают намного лучше.

Когда чары вдруг оповестили о своем скором – даже слишком – возвращении, Малфой сорвался с места, словно ему для этого нужна была всего одна причина. Портрет прадеда подсказал, что Драко следует немедленно вернуть кольцо на прежнее место, если он не желает умереть от разрыва сердца. Драко повиновался, а потом, словно неожиданный удар, его поразило возбуждение. Из теплого, почти ненавязчивого чувства оно превращалось в жгучую неудовлетворенность, и, когда Малфой обнаружил Грейнджер в таком же состоянии, он почти рычал от злости и бессильного желания.

Он смутно помнил, как добрался до Гермионы, как грубо схватил её за руку и потащил к выходу. Она не вырывалась и не кричала, поэтому чужого внимания удалось избежать. В крайнем случае, это могло выглядеть, как обычная любовная ссора. Но Малфой мало задумывался о том, что происходило вокруг. Ему нужно было найти место, где их бы никто не потревожил. Комната леди Элафии почти сразу вспыхнула в воспаленном сознании Драко, и он, превозмогая боль, устремился вверх по лестнице, проклиная состояние Грейнджер и её неуклюжесть. Уже на подходе к третьему этажу девушка остановилась, и, скорчившись от боли, осела на пол. Что-то злобно крикнув, Драко подхватил волшебницу на руки и из последних сил устремился к покоям Элафии.

Малфой влетел в комнату, словно самый страшный смерч. Вопреки злости осторожно опустив девушку на софу, он быстрым шагом вернулся к двери и запер её коротким заклинанием.

– Я говорил тебе, Грейнджер! – прогремел Драко, рывком стягивая пиджак и яростно отбрасывая его в сторону. Пальцы рванули воротник рубашки, и несколько пуговиц отлетело, облегчив юному лорду дыхание. – Я сто раз предупреждал о том, чтобы ты не смела трогать чары! Черт! – приступ навязчивого возбуждения вдруг прервался острой болью в животе. – Теперь эта магия отыграется на нас за то, что мы попытались её разрушить раньше времени!

– Больно, – простонала Гермиона, съежившись на софе и изо всех сил поджав ноги к себе. Острая горячая пульсация внизу живота с бешеной скоростью обращалась в жгучую резь. – Пожалуйста, Драко, сделай что-нибудь… Я не могу к себе прикасаться.

– Я убью тебя! Просто убью, если все-таки найду в себе силы не трахнуть прямо тут! Ты хоть понимаешь, чего требуют чары? Глупая девчонка! Просто идиотка!

Гневную тираду прервал её громкий крик. Боль, которую Драко почувствовал, ощутив страдания Гермионы, заглушила ту, что происходила от чар. Тут же забыв свое негодование, Малфой рванулся к свернувшейся на софе волшебнице. По её щекам, не переставая, катились слезы. Гермиона неосознанно отметила, что эти ощущения были очень похожи на пытку круциатусом. Драко смотрел на скорчившуюся от боли девушку с паническим бессилием. Чувство жалости и отчаяния почти заглушили его собственную боль.

– Сядь, – наконец собранно произнес он, сжав ладони в кулаки. – Пожалуйста, Гермиона! Сядь и расслабь ноги! – отчаянно закричал он, помогая почти не соображающей волшебнице подняться и опереться на спинку дивана. Откинув голову, девушка слегка притихла, когда обе ладони Драко легли на её колени. Не медля, юноша задрал платье и спешно прошелся пальцами по внутренней стороне бедра, осторожно касаясь намокшей ткани. Гермиона судорожно всхлипнула и попыталась сжать колени, однако Малфой, вклинившись между ними, не позволил этого сделать. – Тише, все хорошо, – успокаивающе прошептал он, поднимаясь с колен и наклоняясь для того, чтобы девушка смогла обхватить его шею руками. Подхватив Гермиону под бедра, слизеринец выпрямился и прижал её к себе, чтобы, не дай Мерлин, не уронить во время перемещения. Путь до кровати оказался очень сложным. Запутавшись в занавесках арки и невербально прокляв каждую вещь в этой комнате, Драко все же добрался до пункта назначения и практически скинул обессилевшую волшебницу на постель.

– Иди сюда, скорее… – часто зашептала охмелевшая от возбуждения Гермиона. Она чувствовала, что если не получит новую порцию прикосновений прямо сейчас, то боль незамедлительно вернется.

Решив поддаться секундной слабости, Малфой подался вперед, опрокидывая гриффиндорку на постель и вклиниваясь коленом между её ног. Прическа девушки рассыпалась, и локоны причудливым ореолом окружили её голову. Драко смотрел на её приоткрытые из-за тяжелого дыхания губы и пытался уговорить себя не нырять в омут с головой. Из них двоих хоть у кого-то должен был оставаться рассудок.

– Я попытаюсь сделать кое-что, – собранно начал он, пальцами оглаживая лицо разомлевшей гриффиндорки. Боль отступила, и девушка почувствовала такое блаженство, будто все её тело окружала мягкость и ласка. Гладкое покрывало приятно холодило кожу, и Гермиона поерзала, подчиняясь несколько детскому желанию ощутить приятное трение. – Только расслабься, – Драко медленно осмотрел её тело, и, замерев, ладонью скользнул на бедро. Платье задралось, и Гермиона призывно выгнулась в пояснице, провоцируя юношу на тихое ругательство. Она словно специально испытывала его самообладание на прочность. Решив, что лучше уж он не будет смотреть на неё вовсе, Драко отвернулся, продолжая действовать наощупь. Его пальцы опалили горячую кожу внутренней стороны бедра, а потом, на несколько секунд застыв в нерешительности, ладонь слизеринца легла поверх трусиков Гермионы. Девушка распахнула глаза и затуманенным взглядом посмотрела на профиль Малфоя. Он отчаянно сопротивлялся желанию еще раз взглянуть на хрупкое тело, раскинувшееся под ним, но мужественно крепился, закусывая губу.

– Боль прошла? – шепотом спросил Малфой, осторожно поглаживая девушку сквозь тонкую ткань.

– Да, утихла, – выдохнула Гермиона, откидывая голову. – Только не останавливайся.

– О, просто замолчи! – Драко мученически закатил глаза и, наконец посмотрев на волшебницу, нервно выдохнул. Она казалась такой маленькой, такой хрупкой посреди этих белоснежных простыней. С зажмуренными глазами и сжатыми в кулаках руками она была пугливой девочкой, трепещущей от одного лишь упоминания о близости с мужчиной, но не Героиней войны, не девушкой со стальной выдержкой. – Грейнджер, ты такая красивая… – слизеринец резко склонился и припал губами к шее волшебницы. Мокрые, сбивчивые поцелуи клеймили кожу с высыпавшими на ней мурашками, Гермиона дышала все громче, пока наконец не издала слабый стон. Пальцы Малфоя скользнули под белье, тут же погружаясь между влажных складок. Гермиона вскинула руки и порывисто обхватила ими шею Драко, прижимая к себе еще ближе. Её тонкие пальцы быстро скользнули в светлые волосы и слегка оттянули их. Когда девушка, пересилив себя, открыла глаза, ей пришлось столкнуться с потемневшим от возбуждения взглядом. Губы Малфоя манили влажным блеском, и Гермиона потянулась вперед, чтобы утолить возникшее желание.

– Нет, не сейчас, – Драко опередил её, оставляя быстрый поцелуй под мочкой уха. – Ты пьяна и совершенно не соображаешь.

Девушка обиженно нахмурилась, однако уже через секунду забыла обо всем. Пальцы Малфоя скользнули к самой чувствительной точке и слегка надавили на неё. Гермиона вскрикнула, словно её ударило током, а потом до боли закусила губу.

– Мерлин, как соблазнительно ты стонешь! Если бы только представляла, Грейнджер, как сводишь меня с ума… – ладонью Драко скользнул под платье девушки, с трудом пробираясь к её груди. – Можешь… – его пронзила сладкая судорога, когда девушка чувственно выдохнула, ощущая настойчивое прикосновение к собственной груди. – Можешь прикоснуться ко мне?

– Я не уверена, что умею делать это правильно, – приподнимаясь на локтях, ответила девушка. Драко хмыкнул, потому что был удивлен. Несмотря на бешеное возбуждение и легкое опьянение, Грейнджер все же сумела внести сюда свой шарм книжного червя, которому необходимо все знать и уметь.

– Я тебя научу, – прошептал ей на ухо слизеринец, помогая подняться. Когда его ласковые пальцы ускользнули, Гермиона не сдержала разочарованного вздоха и заслужила тихий смех Малфоя. – Дай мне свою руку.

Гермиона несмело протянула ему ладонь, и Драко, мягко перехватив запястье девушки, прижал её руку к своей груди. Волшебница ощутила легкую дрожь, и, подняв вторую руку, осторожно взялась за воротник рубашки. Малфой внимательно наблюдал за действиями гриффиндорки, боясь пошевелиться или сказать что-то неправильно, чтобы не спугнуть её. Тем временем Гермиона, преодолевая дрожь в руках, расправлялась уже с четвертой пуговицей. Понемногу открывающийся вид на бледный торс юноши приводил её в волнительный трепет. Расстегнув последнюю пуговицу и распахнув рубашку, девушка жадным взглядом прошлась по рельефному животу и руками тут же повторила увиденное. Драко запрокинул голову и задержал дыхание, ощущая, как мучительно медленно её ладонь скользит от груди к животу. Пальцы очерчивали каждую впадинку, слегка щекоча. Слизеринцу было настолько приятно, что он на секунду задумался о том, откуда у Гермионы такие навыки в соблазнении. Имя Уизли вспыхнуло в голове неприятным пожаром, и Драко, внезапно разозлившись, грубо перехватил руку волшебницы и отвел её. Гриффиндорка испуганно замерла, лихорадочно размышляя о том, что сделала не так. С Роном у них никогда не было столь чувственных ласк. Уизли почти всегда сразу залезал к ней в трусы, не интересуясь тем, готова ли Гермиона к близости морально и физически. Наверное, именно поэтому между ними ничего так и не произошло.