Текст книги "Без права на ошибку (СИ)"

Автор книги: AsteriaWright / a-l-i-n-a

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 64 страниц)

– Нет, только не Никки, Никки просто не может…– затараторила я, дергая Хулию за руку.

– С ним все будет хорошо, – попыталась успокоить меня Хулия, но верила ли она сама в это. Я не могла позволить уроду причинить ещё кому-то вред из нашей семьи. К тому же сама мысль, что этот гад окажется совсем близко, приводила меня в дикий ужас. Одна только мысль оказаться с ним в одном помещении пугала меня, а близкие мне люди собрались рисковать собой.

– Ты не понимаешь, Никки он… – Я не могла придать своим словам убедительности и сделать так, чтобы меня услышали, но молчать тоже не могла. – Как ты можешь быть такой спокойной?

– С ним наши отцы, все гвардейцы дворца сосредоточены только на их защите, к тому же подключились северяне, – объяснила подруга, перечисляя всех, кто был задействован в операции, – с тобой был только Март, и он не справился, потому, что там была ещё и Ариэль, но с Ником сейчас все. Подумай, нас всех спрятали, чтобы никто не отвлекался.

– Тогда почему ты такая бледная? – спросила я, уже давно обратив внимание на неестественный оттенок кожи Хулии.

– Потому, что я тоже переживаю, – ответила она, будто я спросила глупость, – в операции задействован не только Ник, но и папа с Анхелем.

– Анхель, – повторила я, начав переживать ещё и за него.

– Он в безопасности, в ближайшем к месту ловушки укрытии, но он отказался идти с нами и поможет нашим при первой необходимости.

У Хулии и у мамы ушло немало времени, чтобы успокоить меня и объяснить всю суть операции. Наше возвращение было специально скрыто не только от всего Иллеа (хотя отец уже успел рассказать новость британцам), но и от моих похитителей, которые, по данным Августа Иллеа, сейчас все ещё прочесывали окрестности Анджелеса. Гиацинт выдал всю информацию, которой владел и сдал тех, кто мог подсказать больше. По словам Хулии он будто испытывал облегчение, участвуя в поимке отца, но пока держал в тайне причины своей помощи родителю. Я вспомнила наш разговор на крыше и то, как он сильно переживал и был привязан к брату. Ещё Хулия добавила, что Гиацинт все время спрашивал обо мне, заставив тем самым Анхеля ревноватьи врезать парню, но сама она была уверена в том, что тот просто чувствовал свою вину во всем произошедшем и просто хотел убедиться, что я в порядке, даже если и в относительном.

Подставные люди пустили и донесли до людей «дядюшки», что вся страна отправлена на мои поиски и поиски Анхеля, принципиально разграничивая эти две операции, словно они между собой не связаны. При этом специально было добавлено, что гвардейцы на перевооружение вернутся во дворец после обеда, а значит, у насильника в запасе должно было быть всего несколько часов, чтобы напасть на дворец и причинить вред ещё кому-то. По прибытию они должны обнаружить свободного прогуливающегося по саду Ника в компании своей неизменной подруги, испанской инфанты. Август Иллеа, как оказалось, нашел замену и Хулии, которая, впрочем, и сама хотела принять участие в операции, но никто ее не поддержал, зная, что она может поставить себя под удар ради защиты Ника. Ей пришлось смиренно спуститься в укрытие, и она согласилась только после слов, что мою безопасность поручает только ей. Именно поэтому она так усердно тянула меня в убежище, чтобы оправдать доверие брата. Когда она, Джорджия, тетя и Ами вошли в Женскую комнату, у них уже была информация, что похититель клюнул на наживку и направляется во дворец. Задержись мы там, тоже были бы в зоне риска.

Я не могла спокойно сидеть на месте, и маме с Хулией постоянно приходилось успокаивать меня, но зная, что там сейчас наверху происходит, я не могла остепениться. Я не замечала ни девушек, ни младших; все мои мысли были наверху, но по прошествии трёх долгих часов мы услышали шаги на лестнице, и спустя пару мгновений перед нами показался Ник, целый и невредимый.

Я бросилась ему на шею и повисла на старшем брате, чувствуя громадное облегчение от того, что с ним все было хорошо.

– Все в порядке, Блу, – успокаивал он меня, но я не могла успокоиться, только сейчас в полной мере ощутив, в каком ужасе я была все эти несколько часов.– Я в порядке, Блу.

– Ты дурак, – резюмировала я, как только внутреннее волнение хоть немного улеглось. – Я хотела тебя убить, все ещё хочу. Ты хоть представляешь, как заставил волноваться меня, маму, девушек?

– Оно того стоило, Блу, – серьезно ответил Ник, успокаивающе приглаживая мои волосы. Почему им, мужчинам, так важно было отомстить? Они готовы были подвергать опасности себя, чтобы отплатить, но месть ведь абсолютно ничего не меняла, она ничего не упрощала и не делала легче, в ней не было никакого смысла.

– Ещё раз устроите подобное, и я побью тебя, – пригрозила я, и Ник рассмеялся.

– Хорошо, Блу, я даже защищаться не буду.

– Конечно не будешь, – согласилась я и хотела остроумно пошутить, но за спиной Ника раздался голос Анхеля, и ударить теперь мне захотелось его, но если в случае с Ником я ограничилась только угрозами, Анхелю досталось немного больше: отойдя от Ника и обойдя папу и дядю Энрике, я набросилась на своего жениха, но мои кулаки не причиняли ему особой боли, да и я совсем не старалась, я просто выплескивала наружу накопившееся возмущение после пережитого стресса.

– Ты обещал не оставлять меня, но ты оставил меня, ты ушел с остальными мстить, – я ругалась, но сама понимала, что мои претензии напрасны, он же не сделал ничего предосудительного.

– Я оставил с тобой свою вторую половинку, разве этого было так мало. – Я нахмурилась, но вынуждена была признать его правоту, он попросил сестру побыть со мной, сестру, которую ценил больше всех.

– Ты не должен был уходить, – сдалась я, не имея сил долго злиться на него. Мне достаточно было того, что он был рядом, а остальное, остальное было уже не так важно.

– Все уже сделано, так что можешь или продолжать бить меня, или целовать, но перестань смотреть на меня так хмуро, – Анхель задел своим носом мой, наклонившись вниз и выпрямился, предоставив выбор за мной. Бить его было интересно, но я хотела вспомнить, что из себя представляет правильный поцелуй: чистый и искренний.

Я боялась, что меня парализует от страха, пока я тянулась вверх к его губам, или может само прикосновение причинить мне боль, но я не чувствовала ничего из этого, когда наши губы соприкоснулись – только нежность и наслаждение расплавленной нежности. Поцелуй был коротким, но это был громадный шаг вперёд, и я внутренне ликовала от того, что решилась на него.

После того, как все устаканилось и мы узнали все важные детали, то поднялись из подвального помещения в Женскую комнату. Мама благодарила Джорджию за то, та присмотрела за Мэй; Анхель что-то обсуждал со своим отцом, но часто бросал на меня взгляды, словно проверял все ли я ещё нахожусь в той же комнате, что и он. Папа улыбнулся, замечая эти взгляды.

– Анхель – хороший парень, он действительно любит, – с одобрением сказал папа, после неловкой беседы о моем отъезду зде. Я понимала, что для него я всегда буду маленькой девочкой, но это жизнь, и нам обоим нужно принимать новые обстоятельства, как бы ему от этого не становилось грустно и как бы я не опасалась проблем в Мадриде. Все ведь будет хорошо, верно? Не может быть иначе, когда ты ищешь правильным путем, с правильными людьми.

– Он – все, о чем я даже не мечтала, – улыбнулась я, но заставила себя перестать пялиться на Анхеля. Хотя бы пару минут.

– Я хотел бы этого для всех вас, – задумчиво проговорил папа и, казалось, он сейчас подумал о Мари, и о ее роли во всей этой истории, но потом слегка кивнул и смахнул задумчивость с лица: – Твоя мама права: по проблеме за раз. Сначала ты, затем Ник, а дальше посмотрим.

– Я уверена, вы найдете выход, – за часы дикого страха за Ника я поняла, почему родители так поступили в ситуации с Мари. Невозможно исправить все одновременно, только предпринять меры для уменьшения ущерба, а после… Нет ничего окончательного, кроме смерти, а никто ведь не умер. Мари ещё слишком юна, и родители обязательно найдут способ позаботится и о ней.

И все же, я чувствовала умиротворение и спокойствие от того, что все, наконец, нормально; что насильник больше никому не причинит вреда. Мое спокойствие не пошатнули и стёртые костяшки пальцев на ладонях папы и Анхеля. Оба старательно прятали от меня руки, но я заметила бинты и поняла, в чем дело. Это было не столь важным, как и желание Гиацинта переговорить со мной. Нам не о чем было разговаривать. Папа и мой будущий свекр поделили обвиняемых между собой: в то время, как ублюдок короля Кларксона будет отвечать перед законом (или перед папой) в Иллеа, Гиацинт и большая часть виновных попадут под юрисдикцию Испании, как ее подданные. Спокойствие не ушло, и когда Анхель вышел с Ником и в Женской комнате остались одни девушки и женщины, не считая Кита, но он был на особом статусе. Я чувствовала себя до того расслабленной, что даже решилась присесть к девушкам.

– Почему принц Анхель? – спросила Марджери, ставя чашку с чаем на стол. Так, как завтра я улетаю в Мадрид, возможно, это моя последняя встреча с некоторыми из девушек. По крайней мере, я очень надеялась в скором времени увидеть в Мадриде Женевьеву. Сидевшая рядом с Марджери Кессиди заинтересовано поддалась немного вперед.

– Потому, что я люблю его, – просто ответила я, улыбнувшись, подумав о любимом испанце, – и самое важное – он любит меня больше всех, кого я знала, и чем смела надеяться. У меня большая семья, много друзей… но, когда я была совсем одна, когда не было никого рядом, чтобы помочь, только он рискнул всем, чтобы найти меня, чтобы вытащить из моего собственно ада. Что бы ни было до этого стало неважным. Он ценит меня больше всего, я не смогла и дальше идти против своего сердца.

– Это так романтично, – вздохнула Кессиди. – Влюбиться, живя во дворцах. Это кажется сложным.

– Это почти невозможно, но бывают исключения, – улыбнулась я. – К тому же Анхель не совсем обычный принц, скорее тоже исключение из общих правил. Таких, как он больше нет.

Я обвела девушек взглядом и заметила, как улыбнулась Женевьева, она знала, что такое любить одного из Монтеро. Братьев невозможно не заметить, невозможно не любить, они так притягивают… Ариадна же была в замешательстве, казалось, в ней внутри идет тяжелая борьба, но я не чувствовала в себе сил откликнуться на ее молчливый призыв о помощи. Я морально была истощена, и собственных сил едва хватало для самой себя, но мысль об Анхеле грела душу.

Дверь открылась, и в комнату просунулась черноволосая голова. Только о нем говорили.

– Бланка, тебя можно? – спросил Анхель, тепло улыбаясь. Я растаяла только от одного взгляда на него и даже не заметила, что просто пялюсь. – Бланка? – было непривычно слышать от него свое имя, но при девушках он не использовал прозвище. Очевидно поняв, что я пока витаю в облаках, он решил поздороваться с девушками, а потом вернуть взгляд ко мне. – Девушки, я могу украсть у вас свою леди? Она, кажется, немного потеряла дар речи.

– Конечно, Ваше Высочество, – хихикнула Кессиди, прикрыв рот рукой, и я наконец пришла в себя.

– Можно, – улыбнулась я ему. – Девушки, прошу извинить меня, мне нужно удалиться.

Как оказалось Анхель просто соскучился и просто захотел меня обнять. Забавная мелочь, а приятно. Ничего плохого не происходило, и оставалось надеяться, что и не будет. Может, в качестве поощрения нас дальше ждёт несколько лет безоблачной счастливой жизни. А если нет, если проблемы не закончились мы были друг у друга. Этого должно хватить.

Последний вечер во дворце я провела с семьёй и девушками. Играя с Китом и близняшками, я чувствовала себя в порядке, иногда наплывами меня сковывала паника, но я прогоняла ее. Ничто не испортит мне последний вечер с семьёй.

Из всех близких не хватало только Ника и Хулии, но я догадывалась, что происходит: им нужно было спокойно, вдали от посторонних глаз, проститься. Это был их финал, окончательная точка, после которого возврата не будет. По крайней мере, мне оставалось надеяться, что и они это понимают. У них больше не было времени, закончилось.

Утро началось с плохих новостей: Амалия нашла неподходящее время и способ сообщить, что она не едет со мной. Эвелин и Элинор я не могла взять с собой, у них здесь были свои семьи, и я не могла срывать их, но я надеялась, что подруга меня не оставит, но она только поставила меня в известность, что едет учиться и больше не может быть моей камеристкой. Ами хочет чего-то большего, и я ее понимала и сама хотела для нее большего, но она выбрала неправильное время и неправильные слова. Ссоры было не избежать.

Приятным пополнением в нашей компании отбывающих стала Женевьева, которая решила перейти к решительным действиям и не оттягивать уход из Отбора до его конца. Женевьева Рейвенскар стала первой девушкой, которая сама ушла из отбора за последние три поколения. Что ж, она знает, как произвести фурор.

Я не любила долгих прощаний, но мое мнение не принималось в расчет родителями и бабушкой, они будто прощались со мной на несколько лет, а не на десять дней. Хорошо хоть Мэй разрядила обстановку своими шуточками. Ами я настоячиво игнорировала. Я была на нее зла, может, когда-нибудь потом. С Мартом я попрощалась до завтрака, он с семьёй уехал раньше нас.

– Береги себя, – попросил Ник, когда обнимал на прощание, но я заметила, как он был подавлен. Я понимала его: в следующий раз, когда он увидит Хулию, она уже будет невестой. Я видела, как ему хочется оставить ее, крепко обнять и, наплевав на все не отпускать, но он понимал все обстоятельства и поэтому молчал. Я могла бы проявить сострадание, облегчить ношу Ника и подтвердить, что он поступает правильно, но я снова промолчала. Это их история, и я приму и поддержу любое их решение, каким бы оно ни было.

– Постараюсь, – улыбнулась я, и кивнула в сторону оставшихся девушек. – Сделай правильный выбор, – и тихо прибавила: – или не делай никакого.

Вместо того, чтобы что-то говорить ему или Хулии об их поступках, я подошла к Ариадне. Я уже попрощалась с девушками, но внутреннее ощущение подсказывало мне, что мы увидимся с ней ещё не раз и даже больше.

– Что бы Вас ни беспокоило дам один совет: ничего не бывает безупречного, мы или двигаемся дальше, или застреваем в проблеме. Решение только за нами – Ариадна кивнула, но я так и не поняла услышала ли она меня.

Я остановилась в небольшой гостиной частного самолёта моей будущей семьи. Хулия была бледной и выглядела подозрительно притихшей и печальной. Притворившись, что мне стало плохо, я ушла сюда, дав подруге возможность тоже удалиться вслед за мной. Я стала посматривать на дверь, которая быстро открылась.

– Что с тобой? – сходу начала я, стоило Хулии войти в комнату. Она присела на подлокотник кресла и как-то беззащитно посмотрела на меня.

– От тебя ничего не скроешь? – выдохнула она, складывая ладони вместе.

– А ты разве пыталась? – Я оперлась о тумбочку, внимательно смотря и пытаясь понять, что же в ней изменилось. Мелочей было так много, что я не могла понять, о чем они свидетельствуют.

– Я закончила все, Бланка. Простилась с Ником и нашей историей, теперь мы просто друзья. – Хулия опустила голову, ей тяжело далось не только сделать это, но и сказать вот так прямо.

– Почему? Почему сейчас? – Хулия замялась, ожидая такого вопроса. Она как сумасшедшая бросалась в огонь и воду, чтобы прожить лишний момент с Ником, а теперь сама прекращала все. Этому должна быть причина. Что-то очень и очень серьезное. – Что изменилось?

– Я беременна, – призналась Хулия, но я не сразу обратила на ее слова внимания, слишком невероятным мне казалось это.

– Я понимаю, ты помолвлена, у него отбор, но с чего тебе это стало так… – Я не договорила, до сознания дошел смысл ее двух слов. – Ты что? – оторопела я.

– Жду ребенка. Или возможно детей. – Я уставилась на нее, как на инопланетянина. Мне всегда казалось чем-то незыблемым, основополагающим, что дети появляются в браке. Я не жила в выдуманном мире, не знающим о незаконнорождённых и, впрочем, но для меня эта всегда было исключением из общих правил, как мой кузен, но я никогда не ожидала этого от самых близких. Вот так просто оказалось зачатие ребенка в неправильное время, неправильном месте, не у тех людей. Столько всего было против этой беременности, что это пугало.

– Как?

– После того, что у нас было с твоим братом, такое бывает, Бланка, – рассеянно улыбнулась Хулия. – Не все происходит так, как мы хотим или планируем.

– Господи, – только и смогла прошептать я. У меня не было слов, а в эмоциях я слишком запуталась. Я не знала, рада ли я или напугана, огорчена или счастлива, все смешалось. Я словно попала в эпицентр урагана, а сама осталась неподвижной. Как это случилось? Почему все так обернулось? Кто прав? Кто виноват?

– Ты осуждаешь меня? – спросила Хулия, как только молчание затянулось. Осуждала ли я? Конечно нет. Все происходило на моих глазах. Уж лучше нарушать законы по велению сердца, чем быть пустой внутри и благочестивой снаружи. Так честнее. – Я пойму.

– Нет, что ты, я не осуждаю тебя. – Я подошла к ней и обняла свою будущую сестру. – Я всегда буду на твоей стороне. Просто я в шоке: ты, Ник, ребенок. Что ты будешь делать?

– Поговорю с Карлосом. Он заслуживает знать, прежде чем решит женится на мне или нет. Как думаешь, что он скажет? – спросила Хулия, которая явно запуталась в своих мыслях. Я не представляю, каково ей сейчас. Я не хотела бы быть на ее месте. Не хотела бы разрывать такую связь, чтобы детям будущее, ведь с Ником ничего не светит.

– Не знаю, Хулия. Мне ли судить? – отозвалась я. Я не считала вправе себя судить кого-то за что-то теперь. Я больше не была прежней Бланкой, не была достойна всего. Тот плен сломал меня.

– Бланка, то, что произошло с тобой… – начала она, и я энергично замотала головой. Я не готова. Не готова говорить об этом. Даже с ней. Не сейчас. Прошло слишком мало времени. Ужас пережитого наполнял меня снова, я чувствовала себя вновь загнанным зверьком, весь холод и страх тех дней. Тьма дышала мне в затылок, но я была сыта ей по горло. Я даже не заметила влагу на щеках, пока все не поплыло перед глазами.

– Я не готова. Не могу, Хулия, не заставляй меня.

– Хорошо, поговорим о другом, – Хулия сжала мою руку, то ли принимая поддержку, то ли оказывая мне свою, а может все вместе. – Как бы все дальше не сложилось, будешь крестной?

– Конечно, – сквозь слезы улыбнулась я, – Конечно да.

====== Бонус 13 ======

Комментарий к Бонус 13 Всем привет)

Я знаю, что очень многие растроены таким сюжетным поворотом, как беременность Хулии, но думаю этот бонус что-то, но прояснит. Пару небольших ответов о мотивах Хулии перед отъездом домой. Не смогла пройти мимо и оставить такой важный момента ее истории.

Приятного чтения и жду вашего мнения под бонусом. Любопытно ваше мнения о событиях, любое мнение.

Хулия

– Ваше Высочество, – окликнула меня дворцовый доктор, когда я хотела повернуть направо и спуститься в маленькую мастерскую, комнатушку, которую мне любезно выделили, чтобы я и в Анджелесе могла заниматься своим хобби. Я хотела порадовать Бланку, а даже если не порадовать, то хотя бы отвлечь. То, что с ней произошло, – просто ужасно, и я чувствовала себя обязанной помочь ей с этим справиться. Как именно – уже не важно.

 – Сеньора Лайтон? – я вопросительно посмотрела на немолодую женщину. С небрежно скрученными волосами в простенький хвост Лайтон выглядела на редкость уставшей: работы у неё было очень много. Слишком свалилось на её хрупкие плечи. Несмотря на приезд сеньора Мэтьюса, который всё время проводил с Бланкой, на сеньоре Лайтон остались королева, экс-герцогиня и новорожденный принц. Не думаю, что это легко.

– Верно, – кивнула она, устало поправив рабочие очки на носу. – Мне нужно с Вами поговорить.

– Сейчас? Вам не мешало бы отдохнуть. – Я осмотрела её внимательнее: женщина едва держалась на ногах.

– Сейчас нет такой возможности, Ее Величество и Его Высочество нуждаются во мне, – с сожалением покачала она головой, а потом улыбнулась: – Спасибо за заботу, но наш разговор с Вами очень важен. Можете уделить мне пару минут? Я бы не беспокоила Вас, не будь это чрезвычайно важно. Думаю, лучше если мы поговорим наедине.

– Конечно, не переживайте, – согласилась я, – пройдемте ко мне в мастерскую.

Обычно в свою «святая святых» я пускала лишь избранных, но женщина едва держалась на ногах, да и выглядела она на редкость взволнованной и даже встревоженной, что у меня не было другого выбора.

Миссис Лайтон немного мялась, но как только мы разместились и прошло немного времени, она всё же решила начать разговор.

– Когда Вы получили ранение, Ваше Высочество, мы сделали Вам два анализа крови: общий, который был срочным, и мы его получили через несколько часов; и обширный, который пришёл к нам только пять дней назад, но как раз в тот день вернулись принцесса Бланка и Ваш брат. В общей суматохе я забыла про этот анализ, ведь Вы поправились, и видимых осложнений не проявлялось, а моего внимания требовали другие обитатели дворца. Прошу прощения.

С каждым новым словом доктора мне становилось всё страшнее. Что же могли показать эти анализы, раз она так разволновалась и подняла эту тему? Ведь я и правда уже достаточно окрепла, и, кроме едва заметного шрама, мне ничего не напоминало о ранении. Что могло пойти не так? Обычное огнестрельное ранение ведь было.

– Что в этих анализах? Я больна? – слегка взволнованным голосом поинтересовалась я, не имея ни малейшего представления, что она скажет, я представляла все, что угодно, готовилась услышать самые страшные диагнозы, но не то, что она сказала.

– Вы ждёте ребенка, Ваше Высочество. Вы беременны, – тихо произнесла она, будто это было тайной, словно я совершила преступление, и она опасалась, что, если кто-то услышит, меня посадят в тюрьму или ещё хуже. У меня вырвался нервный смешок, но потом я вспомнила, где нахожусь: это Иллеа с её старыми взглядами и предрассудками, несмотря на все старания короля, сама Иллеа будет меняться слишком медленно и долго. Это было мне только на руку. Я не хотела использовать бедную женщину, но без нее мне не выкрутится из этого.

– Прошу Вас хранить это в тайне, – я не пыталась скрыть от нее своей растерянности, удивления и даже шока, который я еще сдерживала, как и мысли относительно моего положения, – до свадьбы никто не должен узнать. Понимаете, мы с Карлосом…

– Прекрасно понимаю Вас, – сочувственно кивнула женщина, – дети – дар, и только Вам решать, когда о нём Вы поведаете миру, но могу я дать пару советов?

– Конечно, – кивнула я, собираясь, как губка впитать важные советы опытной женщины; всё же учитывая складывающиеся обстоятельства, я не могла поговорить с мамой и попросить у нее совета, я ни с кем не могла поговорить.

– Гуляйте больше на свежем воздухе и ешьте побольше витаминов, а также советую как можно скорее обратиться к своему врачу, – я кивнула, соглашаясь со словами сеньоры Лайтон. Она внимательно посмотрела на меня, а затем поспешно поднялась.– Если будет нужен совет, найдите меня, а сейчас простите, но мне нужно вернуться к Ее Величеству.

– Да-да, конечно, – рассеянно кивнула я, едва заметив, как за доктором закрылась дверь.

Беременна. Боже, ещё этого мне не хватало. Я не готова к этому. Совсем не готова. То, что сейчас происходило в моей жизни, никак не вписывалось в новость о ребенке. Если бы только…

Я положила руку на всё такой же, как и обычно, плоский живот. Как бы я не отрицала произошедшее, ребенок был, и с этим нужно было что-то делать. Нет, аборт категорично исключался как вариант, его не было. Эта душа была подарком судьбы, и я ни при каких условиях не убью её, но вот что делать с Ником был вопрос.

Ник не сможет обойти закон и не пойдет против семьи. Мы уже обсуждали это. Он изо всех сил пытался найти лазейку, которая бы позволила нам быть вместе, но её не существовало. Закон есть закон, а мы не всесильны, чтобы рушить все из-за своих желаний.

Нику лучше не знать о ребенке. Потом, может, через пару лет, когда все придет в норму, можно будет ему рассказать, но не раньше. А пока, пока мне нужно уехать, оборвать эти отношения, пока не стало хуже.

– Ты совсем не помогаешь мне, – прошептала я, когда его губы замерли на моем плече. Это было невыносимо. Это было больно. Это было уничтожающе, но это так же было и необходимо. – Мы обязаны спуститься к завтраку.

– Я не могу, – прошептал Ник, зарываясь лицом в мои волосы, вдыхая их аромат и посылая мурашек по моей спине от его жаркого дыхания. – Не могу отпустить тебя.

Я подняла взгляд к потолку, сдерживая непрошенные слезы, только после слов сеньориты Лейтон я поняла, почему в последнее время так резко изменилась моя реакция на происходящие события. Меня удивляла моя чрезмерная эмоциональность, но теперь я поняла ей причину: всё дело было в ребёнке. Если бы не он, не знаю, сколько бы ещё потребовалось времени, чтобы решиться разорвать этот замкнутый круг из этой запретной связи между нами.

Сообщение о беременности быстро отрезвило меня. Я знала, что Ник никогда не пойдет против своей семьи, чего бы ему это ни стоило. Семья для него превыше всего, и после всего, чего добились его родители, он не сможет уничтожить репутацию семьи, а заодно и их труд. Эти отношения были и так обречены, и мы и так заигрались. Слишком далеко зашло всё. Что было важнее всего – пострадать может невинная душа, которая беспокоила меня с каждой секундой после того, как я узнала о своем положении, всё больше и больше. Только ради неё я решилась на этот шаг.

– Ты должен, – ответила я, кладя руку на живот и напоминая себе, почему я всё это делаю. Ради ребенка, только ради нашего ангела, я разбивала себя. Не ради королевской семьи Иллеа, не ради его страны, и не ради

его девушек, а ради ребенка, который не должен нести наказание за наши ошибки. И он не будет. Потому, что

мы закончим все здесь, закончим сейчас, – Пообещай мне, – прошу я, не сумев сдержать дрожь в голосе.

– Всё, что угодно, – тихо ответил Ник, слишком поспешно, будто это может изменить что-то.

– Будь счастлив. – Его руки замерли у меня на талии, и дыхание стало тяжёлым. Я подняла голову и встретилась с ним взглядом в отражении. – Я не прошу тебя забыть меня, забыть нас. Я этого никогда не попросила бы, но, пожалуйста, будь счастлив.

– Не уезжай, – попросил Ник, и в его взгляде я прочитала всё, что он не сказал мне: как ему не нравится мой отъезд и как он ненавидит необходимость отпустить меня, а с ней и предстоящую свадьбу, но это было именно тем, что нам было необходимо сделать.

– Ты же сам всё прекрасно понимаешь, – прошептала я, боясь, что голос подведёт меня и выдаст Нику, насколько мне самой тяжело сейчас. – Эти отношения прокляты с самого начала. Мы не победили судьбу, мы всего лишь украли время у других.

– Почему бы не украсть ещё? – спросил Ник, и мне до боли захотелось согласиться с ним, но мне пришлось сдержать себя. Иначе это не оборвать. – Скажи, что не любишь меня, скажи, что не одержима мной, как я тобой, и я тебя отпущу.

Я промолчала, не смогла соврать, я врала Нику об этом годами, но сейчас мне претила мысль вернуться к этой лжи. Он этого не заслуживал.

– Мы должны, ради наших семей, ради будущего наших стран. Ради нашего ребенка, – дополнила я мысленно. – Это конец, Ник.

Я поспешно оделась, и в последний раз поцеловав Ника, выскочила за дверь. Мне пришлось сотни раз повторить себе, что это правильно, чтобы не передумать. И, когда я обнимала Ника на прощание, прежде, чем закрыть дверь дворца, а заодно и поставить точку в самой безумной истории любви в моей жизни, я с горечью подумала, что в следующий раз, когда его увижу, он будет мне просто другом и никем больше.

– Хулия, открой дверь. – Голос брата кажется таким далёким, словно между нами, как минимум две бетонные стены, но нет, он находится по ту сторону двери. Он беспокоится, напрасно, я не собираюсь резать себе вены или топиться, ему есть за кем присматривать, я просто… Я просто пытаюсь собрать себя снова и безболезненно это не получится. – Хулия, я с кем разговариваю? Не смей запираться от меня.

Вода всё лилась, и хоть и смывала слезы, но легче не становилось. Ком в горле не давал дышать, давя на сердце, лишая возможности хоть как-то справляться со своей жизнью. Это было похоже на ломку.

«Человеконедостаточность» – вот мой диагноз. Мне катастрофически не хватало Ника, или моя агония усилилась от понимания, что это на самом деле конец, ничего никогда больше не будет, и я сама поставила точку. Мне хотелось к нему, мне хотелось его и, хотя я понимала, что так правильно, так должно быть и так будет лучше для всех, в первую очередь для моего ребенка, который ни в чём не виноват, но разве от этого становилось легче?

Я хотела выплакать душу, которая кровоточила, или память, которая резала сердце, но легче не становилось. Было всё так же паршиво, и я не знала, что с этим делать.

– Хулия, открой дверь. Давай поговорим, – попросил Анхель, уже переходя на просьбу. – Пожалуйста, Хули, не делай так со мной.

Только сломленный тихий голос брата помог мне подняться с пола душевой кабинки. Он не заслужил всего этого, на него и так слишком много свалилось. Он не сводил глаз с Бланки, чувствуя постоянную тревогу, ведь только вчера умудрилась обжечь себе руку, задумавшись о том времени, когда была в плену, и вылила кипяток себе на руку. Она не говорила, что с ней произошло, но было достаточно посмотреть на неё и на её мелкие царапины, садины и шрамы в первые дни, часть которых ещё убрали. Бланка заверяла, что ожог – чистая случайность, но это всё последствия долгих издевательств. Совесть услужливо подсказала, что у меня меньше поводов убиваться, чем у подруги и, тем более, доводить брата до отчаяния. Мне ничего не оставалось, кроме, как собраться и жить с тем, что у меня осталось. И начну я с разговора с Карлосом.

center>***

– Карлос, я беременна! Я не просто изменяла тебе, и не раз, я ношу под сердцем ребёнка Николаса, как ты можешь это прощать? – Я понимала, что должна быть благодарна ему за то, как он реагировал на всё, и что делал, и я была, я была бесконечно благодарна ему, но я не понимала, не понимала, почему он это делает.

– Я люблю тебя, мне этого достаточно, – ответил Карлос, но мне казалось это не всё, не может быть все, – я не смогу дать тебе этого, и рад, что он дал тебе возможность стать матерью.

– Твой диагноз тут не причем, – разозлилась я.– Я ведь предала тебя, я спала с ним, не раз, не два и не три. Я никогда не думала о тебе. Как ты можешь сейчас не кричать на меня, не выгонять?