Текст книги "Без права на ошибку (СИ)"

Автор книги: AsteriaWright / a-l-i-n-a

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 64 страниц)

Я кивнула, и Ник поднял вверх бутылочку, со смешанным мной ароматом легкого светлого цвета, колеблющегося на грани между солнечно-желтым и лиственно-зеленым.

Ник пораженно вздохнул, я прикрыла глаза и улыбнулась. Аромат вышел причудливым, но невероятно красивым: причудливое соединение безумства и покоя, зноя и лесной прохлады, пряностей и утренней свежести. Это аромат впитывался в кожу, вплетался в сознание и будоражил мысли. Он был живым, сверкал многочисленными невидимыми, но ощутимыми гранями вечности. Он был прекрасен. Он был нами. Или мы были им.

– Невозможно, – прошептал Ник, касаясь свободной ладонью моей щеки. – Поразительно. Этот запах словно… я чувствую, что он… он похож…

– Он похож на нас, на наши чувства, – улыбнулась я. – Сэми, я люблю тебя.

– Я тоже. Неважно, какие у тебя волосы, это ведь по-прежнему ты.

Карлос. Чуть меньше четырех лет назад. Лиссабон

– Я приказал подготовить самолет. Мы вылетаем через два часа, – я заглянул в кабинет мамы, которая в это время давала распоряжения своему секретарю, – твои служанки уже собирают необходимый минимум вещей.

– Что случилось? – спокойно спросила мама, отправляя секретаря и давая знак мне присесть. – С чего такая спешка вдруг? И куда мы летим?

– В Мадрид. Я собираюсь поговорить с Энрике, – мама вполне ожидаемо не стала спорить, она сама часто повторяла, как я похож на покойного отца, особенно ослиным упрямством, но все же покачала головой.

– Девочка не любит тебя. Ты же знаешь это?

– Знаю, мама, – ответил я, пытаясь не заводиться из-за того, что ту, которую я полюбил так сильно, сейчас обнимает и целует другой, особенно тот, кто не может дать ей что-то большее, чем пустые обещания. – Она любит Николаса Скрива, но он связан своим отбором. Он оступится рано или поздно, а я буду рядом, чтобы утереть ее слезы, чтобы подставить свое плечо. Я подожду.

– Даже если он и оступится, даже когда они разойдутся, она может продолжить его любить. Даже если она и будет с тобой, она может тебя никогда так и не полюбить, – внимательно посмотрела на меня мама, словно проверяя мою решимость, но я знал, чего хочу и как этого добиться. И то, о чем говорила мама меня не пугало. Придется не сладко, но, возможно, когда-то мои старания окупятся.

– Ну и пусть. Я буду любить за обоих. Постараюсь сделать ее счастливой, и, может, ее сердце постепенно откликнется. – Я сжал ладони в кулак, мысленно готовя себя к войне с синеглазой сиреной. Я был бы рад оставить ее в покое, как она того много раз просила, но вот беда, после нее, я больше не могу смотреть на других. Все девушки даже близко не похожи на нее, больше никого я не хочу хотя бы в половину так же сильно как ее и если моя участь ждать, я подожду. – Ты против Хулии, мама?

– Нет, что ты, мой хороший, – отозвалась мама, ласково смотря на меня и накрывая мою ладонь своей. – Дочь Энрике – прекрасная девушка, честнее и достойнее многих, но она упряма, вспыльчива и непредсказуема. То, что ты хочешь сделать… Это только отвернет ее от тебя.

– Я готов к этому, мама. Ее отношения с Николасом обречены, Энрике скоро будет искать ей пару, ты же не хуже меня знаешь, что так и будет, а я не хочу ждать, пока кто-то другой, кто может предложить ей больше Николаса, заберет ее у меня. Пусть ненавидит, пусть злиться, но рядом со мной.

Мама покачала головой и задумалась. Мне не нравилось, что она не одобряет меня, но я вынужден был идти на это. Я не хочу смотреть, как моя любимая достанется другому. Лучше я буду годами добиваться ее любви, чем всю жизнь смотреть на нее со стороны. И все же мне хотелось, чтобы мама меня поняла, чтобы приняла Хулию как будущую невестку.

– Она станет испытанием твоего терпения, – все же заговорила мама, а я хмыкнул: Хулия уже сейчас испытывала пределы моего терпения, но я знал, что это только начало, если она и была кошкой, то определенно с острыми коготками, – а если выдержишь – причиной твоего счастья. Таких девушек среди нашего круга не так уж и много. Если ты выбрал Хулию и такой сложный путь, что ж, я могу только поддержать тебя.

Хулия. 3,5 года назад. После ссоры с Ником из-за его ревности

– Хулия, солнце, как ты? Ты нас всех испугала очень, – я приподнялась c кровати и посмотрела на встревоженное лицо отца. Я никогда не видела отца таким испуганным и встревоженным.

Чувство вины укололо меня десятком иголок: он не заслужил этого, не заслужил. Я не хотела никому доставлять неудобства, а уж тем более папочке. Я просто хотела побыть одна, я просто хотела расслабиться. Все вышло случайно. Я лишь на несколько мгновений увлеклась своими мыслями, лишь на пару секунд забыла о дороге, и к чему это привело? Я проснулась в белоснежной палате, а рядом в кресле спали мама и папа. Я едва не погибла. Авария, в мою машину врезался водитель, мужчина сорока лет, потерявший управление и едва не загубивший жизнь единственной дочери короля.

– Прости, папа, я просто отвлеклась.

– Может быть. Виноват водитель второй машины, мне доложили, но о чем ты думала? Хулия Луисана, ты была за рулем, ты должна была следить за дорогой.

– Папа, это была случайность.

– Если это все было из-за него, – папа, мой любимый папа был сейчас необычайно зол. Я таким прежде его не видела. Глаза папы хоть и были добрыми, но его голос звучал грозно и на несколько октав выше обычного. – Если это все из-за вашей ссоры, я запрещу вам видится. Сын Максона плохо на тебя влияет.

– Он тут не при чем, – вспылила я, едва не вскочив с больничной кровати. На самом деле, всему виной были мои мысли о Нике и о том, почему он так себя повел. Я думала об этом постоянно и надеялась, что хоть скорость избавит меня от этих мыслей.

– Я ничему не позволю отнять тебя у нас. Солнце, ни один парень не стоит того, чтобы твоя жизнь оборвалась, запомни, ничего и никто не стоит этого.

– Энрике, оставь ее. Наша девочка только пришла в себя, а ты тут напал на нее. – Ощутить ласковые и успокаивающие объятия мамы, сейчас оказалось самым необходимым. Меня ужасала мысль: через что я едва не заставила пройти всех своих родных и близких.

– Прости, солнце, твоя мама права. Надеюсь, это были самые худущие часы в моей жизни и больше такого не произойдет никогда. Как ты себя чувствуешь? Только честно.

Алексия Альба (кузина Анхеля и Хулии) и Шон (сын Марли и Картера). Год назад.

– Я думаю, это плохая идея, – ответил он ей после нескольких секунд молчания. Али свернула на нужный поворот и прибавила скорость. Здесь было почти безлюдно, лишь дорога, она и Шон на другой стороне телефонной линии.

– Малыш, я не советуюсь, я говорю, что прежде, чем встретится на месте, я заеду к Ли. – Алексия поправила солнцезащитные очки, посмотрела в зеркало заднего вида, удостоверившись, что на дороге все нормально и вздохнула. Не стоило ей говорить ему заранее, просто нужно было поставить в известность, но он бы переживал, если бы она не появилась вовремя. – Я не могу сбежать, не поговорив с ней.

– Уверен, Хулия все поймет, как только мы вернемся, – она слышала, как он начинал злится, но по-прежнему был спокойным.

– Ли нас не выдаст, если ты об этом.

– Я не сомневался, но я не хочу, чтобы все сорвалось, – они хотели сбежать, в Средиземном море были острова, браки, заключенные на которых, были действительны во всем мире. И самая большая их прелесть, там не смотрели ни на положение, ни на гражданство, ни на расы. Им это подходило, они ломали несколько устоев сразу, но оба не хотели иначе.

– Всего час меня не будет. Не парься, – Алексия постучала острыми ногтями по рулю, потянувшись переключить аудиостанцию, которая фоном играла в машине.

– Я краду достояние испанское короны. Я имею полное право париться, – она хмыкнула в ответ на его слова, а в следующий миг ее ослепил свет фар встречной полосы. Она отвлеклась, она не увидела приближающемся на слишком большой скорости авто, которое немного занесло, прям на встречную полосу…

– Али… Алексия… Малышка… – напрасно он звал ее, держа в руках телефон и холодея с каждой секундой без ответа. Он слышал грохот столкновения, шум и много еще чего, но сознание не хотело пускать в его разум мысль, что с ней что-то случилось. С ней ведь не могло ничего случится, это ведь его Али. Куда он без нее? Как? Зачем?

Его нашли через четыре часа. Девушка, так похожая на его малышку, но с темными, как глубокая ночь волосами, нашла его в тайной квартире, подаренной Алексии отчимом. Мало кто знал, что они тут встречаются.

– Она мертва, – дрожащим голосом сообщила девушка; Шон отдаленно заметил, как тряслись ее руки, но она постаралась быть стойкой. Как же Алексия обожала кузину за ее стойкость и выносливость, за открытый характер. Он не отстранился, когда она обняла его, просто замер, что-то умерло в нем на трасе 6548, а он никак не мог понять, что пошло не так.

Хулия. Три месяца назад. Где-то в Южной Америке.

– Возвращайся. – Я посмотрела на брата снизу-вверх. Когда-то я была выше него, когда-то мы были одного роста, но сейчас он выше меня как минимум на полголовы. Мы не виделись восемь месяцев. Восемь долгих месяцев. Это был самый долгий отрезок времени, когда мы были порознь. – Скоро моя свадьба с Карлосом, и я не знаю, как часто мы потом сможем видиться.

– Пусть только попробует помешать мне видеться с моей сестренкой. Сомневаюсь, что он захочет ссорится с будущим королем Испании, – как всегда немного легкомысленно ответил Анхи, при этом приобняв меня за шею и поцеловав в висок.

– Ты мне нужен. Возвращайся, – я постаралась сказать это так же легко, как и он, но не вышло. От кого, но от близнеца мне было сложно скрыть свои переживания. Ближе Анхеля у меня никого никогда не было, он был частью меня. Брату я доверяла безоговорочно, но кое-что мне все же пришлось скрыть от него, и все потому, что его не было рядом, когда я рассталась с Ником. Он не знает, как мне было больно и как это меня едва не уничтожило. Даже сейчас он думает, что меня беспокоит свадьба, но на самом меня ужасает мысль о предстоящем Отборе Ника. Я не смогу смотреть на него с другими.

– Я вернусь, Ли, – уже серьезно и тихо сказал брат, не выпуская из братских объятий, поняв, что без крайней необходимости я бы не стала говорить ему, как сильно он нужен мне рядом.

– Когда?

– После вашего возвращения из Анджелеса, – после Рио мы с родителями, Санти и Сами отправлялись в Анджелес праздновать совершеннолетие наследника Иллеа, и я удивленно подняла взгляд на брата. У нас никогда не было друзей ближе старших детей королевской четы Иллеа. Он не хочет их увидеть? Спустя 4 года? Это было странно, будто они перестали быть для него важны.

– Почему не сейчас? – было бы куда лучше, если бы у меня получилось уговорить его вернутся вместе с нами. Я все еще не оставляла надежд свести его с Бланкой, чтобы мы с ней, как мечтали в детстве, стали сестрами, но из-за ослиного упрямства Анхеля я не могла даже попытаться что-то сделать.

– Я не готов еще, но я вернусь, малышка, вернусь, когда вы вернетесь в Мадрид.

– Бланка скучает, – я решила попробовать его заманить. Я помнила, как он был привязан к маленькой рыжеволосой иллейской принцессе и моей лучшей подруге, после погибшей Али. Может напоминание о ней, склонит его к тому, чтобы он наконец вернулся и я могла бы попробовать свести их.

– Я тоже, – тихо признался он, но не выглядел особенно убежденным, скорее, неожиданно немного растерялся и выглядел довольно неловким, – но я не знаю, чем объяснить то, что ни разу не написал, не позвонил.

– Она изменилась, ты ее не узнаешь, – я улыбнулась про себя. Бланка очень изменилась за прошедшее время, она давно уже не ребенок, хоть столь же наивна, как и раньше, но гораздо привлекательнее для мужчин; Анхелю пока везет – она отшивает всех подряд, и пока не нашелся ни один, кто сможет перебороть ее упрямство.

– Посмотрим, но сейчас тут только ты и я, и мне стоит вернуть тебя через час, чтобы родители ничего не заподозрили, – подмигнул брат, а я улыбнулась ему.

– И чтобы они не узнали, что я виделась с тобой. Возвращайся, нам всем тебя очень не хватит.

====== Глава 19. Бланка ======

– Уходите, сейчас не время для посещений, – гвардеец, который приблизился к нам оказался довольно грубым, – королевская чета не принимает никого.

Гвардеец постоянно оборачивался назад, будто опасался, что нас заметит кто-то другой.

– Вы приняли нас за других, я… – Я хотела объяснить гвардейцу кто мы, но кажется он прислушивался только у своим доводам.

– Уходите. Я ещё раз повторяю, что нет никого, кто мог бы вас принять. Все заняты поиском пропавшей принцессы, – важно заявил гвардеец будто и правда что-то решал, но вполне вероятно он был младшим звеном в цепи охраны.

– Она и есть твоя принцесса, идиот, – не выдержал Анхель и, обернувшись к нему, я поняла насколько на самом деле он сейчас зол.

– Я лично знаю принцессу Бланку, и могу заверить, что эта девушка не принцесса.– Я недоуменно посмотрела на гвардейца. Да, я была не в лучшей форме и успела снова надеть шляпу, но интересно, когда я успела стать столь неузнаваемой? Я не нашла, что ответить, и, возможно, Анхель так бы и сорвался на бедного паренька, но помощь подоспела с другой стороны.

– Что за шум, Смоук? Я же просил не создавать проблем, – услышав голос Шона, я выдохнула с облегчением. Уж он-то узнает меня в любом состоянии.

Шон вышел с правой стороны и решительно направился в нашу сторону.

– Девушка утверждает, что она принцесса Бланка, – тот кого назвали Смоуком всё продолжал смотреть на нас, как на надоедливых мух. Он-то точно был уверен в своей правоте и ещё и гордился тем, что как бы сдерживал порядок и не пропускал самозванцев.

– Придурок, – Шон отвесил незадачливому гвардейцу подзатыльник, – это и есть принцесса Бланка, а с ней наша вторая пропажа – наследник Испании. Живо открывай ворота.

Гвардеец бросился извиняться и попутно открывать перед нами ворота. Выглядел он нелепо и побагровел от стыда, что мне стало совестно за всю эту ситуацию.

– Шон, – попыталась я пожурить старого друга.

– Живая, – улыбнулся он и начал подходить ко мне, чтобы обнять, и хотя я понимала, что он не причинит мне вред, он мой друг и не может делать мне зла, отступила назад и позволила Анхелю в защитном жесте обнять меня. Шон удивлённо посмотрел на меня, но остановился, а я от неловкости опустила глаза. Мне было стыдно за свою трусость. – Бланка…

– Не стоит, – остановил его Анхель от возможных проявлений жалости, что добило бы меня. – Думаю лучше будет, если я отведу Бланку в ее комнату, а ты известишь наши семьи о нашем возвращении.

– Ты прав, это будет лучше, – кивнул Шон, все ещё держась на почтительном расстоянии, (сказать он хотел многое, я увидела это по его взгляду), но молчал.

– Прости, – неловко попыталась изменится я перед другом.

– Все хорошо, – улыбнулся Шон, – теперь все хорошо. Можете подниматься по парадной лестнице, все в своих комнатах – дворец пуст.

Шон быстро ушел, будто боялся, что не успеет обрадовать родителей, а мы тем временем поднялись по лестнице в мою комнату. Мы действительно никого не встретили по пути, и обычно оживленной дворец будто вымер, но сейчас меня это даже обрадовало. Я была не готова встречаться с большим количеством людей.

Я неловко села на край своей же кровати. Странно, после нескольких недель пребывания в грязном обветшалом доме, где меня удерживал против моей воли незаконнорождённый сын моего деда, а отвыкла от того, что мне всегда казалось само собой разумеющеемся. Я не замечала насколько удобная моя кровать, пока не поспала на жесткой скрипучей кровати, которая издавала шум при малейшем движении и была настолько пыльной, что мне казалось, что я давно должна была задохнуться там. Я едва ли могла там уснуть, а сейчас словно не имею права прикасаться к вещам, которые по-прежнему принадлежат мне, как и прежде. Тут все такое чистое и элегантное, а я… а я нет. Мне кажется теперь я для этой комнаты не столь идеальная, как раньше.

– Бланка, милая, что случилось? – Анхель присел возле меня на корточки и нашел своими глазами мои, хотя я и пыталась избегать его взгляда. Я не знала, как объяснить словами то, что происходит внутри меня. Это сложное гнетущее ощущение, которое вряд ли можно описать словами и объяснить почему родное вдруг стало чужим.

– Все кажется чужим, словно я перестала иметь право находиться тут. Понимаешь, эта комната словно принадлежит другой Бланке: более идеальной, более честной, – Анхель часто заморгал, и я увидела в его глазах боль, боль и решимость. Он крепко, но нежно сжал мои ладони в своих, словно стараясь их защитить от чего-то. Мои ладони в его ладонях казались слишком маленькими и почти тонули в них, и я сосредоточилась на них, чтобы не видеть лица Анхеля.

– Бланка, ты все та же наша Бланка, которую мы знаем и любим. – В его голосе был океан нежности, а мне когда-то казалось, что ее я больше никогда не услышу. Как бы я справилась без нее? Чтобы делала без его поддержки?

– Заслуживаю ли я этого? После всего? – Я подняла на него глаза и всмотрелась в синеву его глаз. Они были как никогда сосредоточены и встревожены. Я и ему причиняла боль. Он должен был попытаться меня понять. Он видел, хоть часть, но видел. Я хотела бы, чтобы он никогда не узнал, что со мной происходило, но его знание всегда будет где-то между нами. Видеть и слышать это разные вещи.

– Еще больше заслуживаешь. Ты поставила под угрозу свою жизнь, чтобы защитить свою сестру. Ты подверглась такому, от чего любой мог сломаться. Ты очень храбрая и самопожертвенная. Я люблю тебя все так же сильно, не пытайся в этом сомневаться, – он положил свои руки на мои колени и склонил на них свою темноволосую голову. Я тоже люблю его, и одна лишь мысль, что он мог отвернуться от меня, заставляла кровь застывать в жилах. Нет, никогда. Я бы не выдержала его отвращения или пренебрежения.

– Какой ты хороший. Даже если ты и заблуждаешься, – я запустила пальцы правой руки в его черные волосы и пропустила их сквозь пальцы. Они мягкие и такие приятные. Что я сделала, чтобы заслужить его самого и его любовь? Чтобы он следовал за мной даже в самые темные уголки нашего мира или даже души. Каким же пустяком теперь казалась история с индийской принцессой. Он мой, абсолютно мой.

– Бланка, я убью этого человека за то, что он сделал с тобой. Ты не должна чувствовать себя недостойной, чего бы то ни было. Твоей вины во всех твоих несчастьях нет. Это все произошло с тобой незаслуженно. Ты пострадала из-за чужой злобы и жажды мести, к тому же необоснованной, – я посмотрела на него, мне так хотелось верить в его слова, чтобы все было так просто. – Дядя Максон.

Стоило мне услышать папино имя, как меня тут же обняли крепкие и сильные руки моего отца. Я оказалась в его медвежьих объятиях как в детстве. Я почувствовала себя за нерушимой крепкой стеной и сломалась. Я могла держаться перед чужими людьми, могла сдерживать себя перед Анхелем, чтобы еще больше не расстраивать его, чтобы его гнев не становился все сильнее, но с папой я вмиг стала маленькой девочкой, все проблемы которой мог решить папа лишь одним своим объятием. Он всегда был моей опорой и тем, чего мне не хватало последние недели. Папа мог снести весь мир, я верила в это в детстве и всё ещё верю. Ради нас и мамы он и правда был готов на многое. Несмотря на боль во всем теле я была рада присутствию папы. Я сначала просто всхлипывала, а потом слезы обильно заструились по лицу.

– Папочка, – я прижалась к нему ещё крепче, пытаясь как можно сильнее впитать его тепло и его заботу, словно только его присутствие могло меня избавить от всего плохого, вылечить меня.

– Ш-ш-ш, малышка, все теперь будет хорошо, – папа легко поглаживал меня по спутанным волосам, и хоть я не видела его лица, я слышала его надломившийся голос.

– Пап, мне больно, – сказала я, когда он прижал меня к себе сильнее. Он тут же ослабил хватку, чтобы едва касаться моей спины.

– Нужно позвать за доктором. Бланку нужно срочно осмотреть и избавить от боли, – Анхель тут же встрепенулся. Быстро поднявшись, он сердито хмыкнул, словно упрекая самого себе в том, что не додумался до этого раньше. Я хотела сказать, что не стоит, но врать не могла: болит всё, и долго я так не продержусь. Неожиданно для меня на плечо Анхеля опустилась рука, и рядом вырисовалась светловолосая голова брата.

– Я уже об этом позаботился. Доктор Метьюс скоро прибудет, – Ник был бледным, и его лицо еще хранило отпечаток сильного беспокойства и бессонных ночей. Как же я измучила их? Из-за того, что меня похитили страдала моя семья. Мне даже страшно подумать, как все отразилось на маме.

– Молодец, сынок. Что же с тобой сделали, моя Принцесса? – папа пригладил мои волосы, когда вместо слез остались одни всхлипывания. Я вспомнила все удары, каждое сказанное мерзкое слово, неприятные грубые прикосновения. Я поняла, что не хочу все это рассказывать. Папа не должен знать этого, Ник не должен знать. Это будет слишком. Я не могу рассказать им, не могу.

– Я… я… пап, давай забудем об этом, хорошо? Пусть это останется страшным сном, – отец напрягся, я буквально чувствовала исходившее от него напряжение.

– Если ты хочешь, – сдержанно проговорил отец, я представила, чего ему это стоило. Ник сжал кулаки, но промолчал. Они оба знали, что я что-то прячу за своей просьбой, но Анхель не был столь сдержанным. Я перестала всхлипывать и немного с беспокойством посмотрела на любимого. Он разозлился не на шутку. Он метался словно раненный зверь, пока не выпустил всю ярость на стене у изголовья моей кровати. Панель хрустнула, и на костяшках пальцев испанца проступила кровь, когда он заговорил, то еле сдерживал себя, чтобы не закричать.

– Этот ублюдок тебя изнасиловал, а ты просишь забыть? Лично я не успокоюсь, пока он не ответит за все сполна, – папа стал словно комок нервов, как камень. Все время после побега из того мерзкого помещения, я думала о том, как отреагирует папа, если узнает о произошедшем. Я знала, что он придет в ярость. Он – король. Он заставит всех платить. Поднимется шумиха, и тень всего падет на нашу семью. Нет, пусть лучше все верят в идеальность нашей семьи.

– Это правда? То, что сказал Анхель, правда? – спросил Ник. Брат выглядел куда менее спокойным отца, он просто не умел так мастерски прятать свои эмоции. Три мужчины, которых я очень любила, сейчас были в ярости, а я и правда хотела все забыть.

– Я не хочу об этом говорить. Анхель, пожалуйста. – Я с мольбой посмотрела на испанца, но он решительно покачал головой.

– Я выполнил бы твою любую просьбу, Бестия, но я не стану помогать спустить все на нет. Тебя били, держали в жутких условиях, и я не смог помешать изнасилованию. Он заслуживает самого жестокого наказания.

– Анхель, зачем? Зачем ты заставляешь меня вспомнить об этом? Чтобы было больнее? – я не могла понять, что им двигало. Вряд ли желание сделать еще больнее все произошедшее, но он это делал хотел того или нет. Я просто хотела не вспоминать, а ему нужна была месть. «Дяде» нужна была месть, отцу теперь она нужна, как и Нику, а я уже сыта ею.

– Нет, малышка, нет. Чтобы все знали, что такое не прощается, чтобы никто даже не думал повторить подобное. Дай нам позаботится о тебе, дай мне, и твоим отцу, и брату наказать твоего обидчика, – я осторожно выбралась из объятий отца, превозмогая боль я подошла к любимому, разговор становился непростым и слишком болезненным.

– Анхель, никто не отменит того, что произошло. Ты же не думаешь, что наказание обидчика поможет нам обоим забыть то, что ты видел? Что делать с тем, что мне больно оттого, что ты видел меня такой? Грязной, раненной, слабой, униженной, полураздетой, – я чувствовала себя слишком слабой и сильно измученной, но все же стояла и смотрела ему в глаза. Он поддерживал меня, не давая упасть, но лицо его было твердым, он не собирался отступать.

– Мне станет спокойно от того, что он заплатит за все. Я больше никому не позволю тебя обидеть.

– Тогда делайте, что хотите. Просто не оставляй меня.

– Мы не оставим тебя одну. Даже не мечтай. – Я совсем забыла о брате, пока он не потрепал меня по голове. – Прости, что не помогли раньше, но сейчас, сейчас мы сделаем все возможное, чтобы помочь тебе и защитить тебя.

– Я никогда не сомневалась в вас, – я посмотрела сначала на Ника, затем на папу, оба смотрели на меня с виноватыми и пристыженными взглядами. Они винили себя за то, что случилось, как и за то, что не они, а Анхель рискнул своей жизнью, чтобы меня спасти. – Спасибо за поддержку.

– Ты не должна нас благодарить, – Ник удручённо покачал головой, отказываясь снимать со своих плеч груз вины, который сам на себя же и возложил. – Это моя ошибка, что ты подставила себя под удар, чтобы защитить Ариэль, тогда как я должен был позаботиться о вас обеих.

– Ты должен был присмотреть за своими девушками и за Хулией, которая была рядом с тобой.

– Я должен был присмотреть за своими сестрами и не сделал этого, – я знала эту слабость Ника, он привык брать на себя вину даже за то, в чем никогда не был виноват. Он спасал девушек и Амалию с Хулией, которые были рядом, я была слишком далеко от него, чтобы он мог попытаться сделать хоть что-то. Я строго посмотрела на Ника, чтобы он понял то, что у меня не было сил говорить.

Анхель помог мне сесть обратно на кровать, Ник сдался – я видела это по его глазам, но это не значит, что он перестал винить себя. Я поморщилась, когда Анхель задел рукой особо болезненный порез на правом боку. Хотя у меня все тело болело так, словно по нему проехалось несколько танков, и мясник разделил меня на тонкие кусочки. Мне хотелось бы поспать, но учитывая, что боль начала нарастать, это казалось невозможным.

Действие обезболивающего начало проходить, и все тело снова начинало «закипать». Поскорее бы пришел доктор, но вместо доктора ко мне в комнату тут же ворвалась мама. Ее лицо было бледнее, чем у Ника, папы и даже Хулии, следующей за мамой по пятам. У меня остановилось сердце, когда я увидела измученное тревогой и беспокойством лицо всегда такой воинственной королевы и любящей матери. Не стесняясь ни мужа, ни сына, ни детей лучшей подруги, мама плакала, и ее слезы оставляли мокрый след на ее прекрасном зеленом платье.

Она быстро подскочила ко мне и притянула к себе, снова усадив меня на постель.

– Девочка моя, доченька моя, – я была не в силах сдерживать свои слезы и смотреть на то, как подкосило произошедшее маму. Она была сама не своя. На ней не было лица, и даже руки и те тряслись. Я знала, что брат уже родился, но было необычно видеть ее, начавшую возвращаться в норму фигуру. Именно из-за меня мой брат родился раньше срока, из-за меня мама пережила весь этот стресс. – Что они с тобой сделали?

– То, что не должны были? – ответила я рассеянно. Так как почти все в комнате слышали стыдную правду и со временем за дверью поделятся ею с теми, кто не слышал, чтобы не донимали меня болезненными вопросами и только с близкими, кому и правда было небезразлично.

Как бы я не любила своих родных, как сильно они бы не были мне дороги, через несколько минут такое скопление людей в одной комнате начало меня душить и угнетать. Я бы ни за что не сказала им, что они лишние, но дискомфорт с каждым мгновением усиливался. Заслуживала ли я таких переживаний с их стороны?

Я хотела спросить за близняшек и за Март, узнать, как Джеймис, и самое главное, как Кит, ведь из всех братьев и сестер я видела сейчас только Ника и знала, что он в порядке, но замолчала после короткого разговора с мамой. Для меня все было слишком, и я просто хотела отдохнуть.

Я обернулась в поисках Анхеля. Его присутствие успокаивало меня, сейчас даже больше чем присутствие мамы или папы, странным, но в то же время правильным образом он стал тем якорем, который помогал мне держаться на плаву, не утопая в воспоминаниях и жалости к себе. Анхель стоял в небольшом отдаленнии и разговаривал с папой и своим отцом, которого я раньше не замечала. До этого я не слышала их, так как была сконцентрирована на маме, но теперь, когда я обратила на них внимание, я услышала обрывок фразы.

– … Испания позаботится о своей будущей принцессе. Ни одна обида, нанесённая моей невесте, не будет прощена, – решительно ответил на что-то, сказанное папой Анхель, ведь и смотрел он сейчас на папу.

– Ничего прощать никто не будет, необходимо все обдумать и четко спланировать действия, чтобы не причинить больше вреда самой Бланке, – слова папы прозвучали как гром среди ясного неба в повисшей тишине.

Я не знала, что больше вызывало у меня недоумение: его яростное желание уничтожить моего насильника (а ведь он даже не знал кем тот был на самом деле) или то, что он назвал меня своей невестой.

Невеста. Невеста Анхеля. Мне нравилось, что это значило, и все же я решительно не понимала, почему он сказал так, не спросив меня. Ведь предполагалось, что это решение принимать мне. И все же от осознания того, что он хотел этого, что ему это было важным, мне становилось спокойнее и легче.

– Невеста? – спросила я, скрывая от него облегчение, которое снова пришло с пониманием, что все произошедшее не оттолкнуло его, ведь он просил не вспоминать…

– Да, ты против? – шаловливо улыбнулся Анхель, будто гордясь тем, что удивил меня и тем, что мы косвенно коснулись темы нашей помолвки.

– Нет, – рассеянно и устало улыбнулась я, чувствуя, как этот день постепенно оставляет меня без жизненных сил.

– На этой приятной ноте думаю нам стоит дать Бланке отдохнуть, так как наше путешествие оказалось очень утомительным, знаете ли, – мягко, но в то же время непреклонно Анхель попытался всех сплавить, пытаясь обеспечить так необходимый мне покой. И никто не стал возражать.

– Ты решил уже? – спросила я, когда все вышли из комнаты, а Анхель присел возле меня и положил руки мне на колени, приблизившись ко мне. Он молчал, а я смотрела на него, словно пытаясь понять, что значат его слова. Сначала я оттолкнула его, отрицая его чувства и планы на общее будущее, затем смирилась с тем, что это невозможно, а когда он открыто сказал папе, что собирается защищать свою невесту во чтобы то не стало, я растерялась. – Даже не спросишь меня?

– А ты против? – улыбнулся Анхель, убирая локоны с моего лица, нежно, почти невесомо. – Я не представляю себе жизнь без тебя. Я не хочу пытаться строить свое будущее, если ты не станешь центром вселенной. Ты – моя жизнь. Я не отпущу тебя. Больше никогда.

– Ты не спрашивал меня, – тихо ответила я, стараясь скрыть улыбку. Слова никогда не были произнесены. Они много раз зависали между нами, но никто ничего не говорил.

– Да? Мне казалось я спрашивал, – подмигнул Анхель, улыбнувшись.