Текст книги "Без права на ошибку (СИ)"

Автор книги: AsteriaWright / a-l-i-n-a

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 64 страниц)

Я не могла понять, что меня смущало. Скованность движений? Нет. Она легко порхала от одного предмета интерьера в моей комнате к другому. Усталая улыбка? Нет. Она была после долгого пути – и я это понимала. Короткие волосы? Тот же ответ, я к ним быстро привыкла, стоило ей снять свою шляпку. Однако, она не желала часто поворачиваться ко мне лицом, а если все-таки смотрела на меня, то буквально сквозь. При этом ее взгляд то и дело прыгал с одной вещи на другое, не находя на чем можно сосредоточиться. Была и еще одна деталь: в комнате стояла тишина!

– Ну и как это, – оторвавшись от осмотра моего огромного гардероба и забрав серого котёнка, устроившегося на моих коленях, улыбнулась Роуз. На секунду я заметила в ней тень той самой девушки из Небраски, которая явно что-то задумывала.

– О чем ты? – Мне хотелось, чтобы она опять заговорила, чтобы она призналась, что ее гложет.

– Какого это целоваться с Его Высочеством? – Это было не тем, что я хотела от нее услышать. Но не помешало мне зардеться, успев в один миг из светло-розового превратить в бордово-красный помидор. – Не могу поверить, что ты будешь утаивать такие подробности от меня, учитывая, стопку тех журналов под твоей кроватью в старом доме, на обложке которых есть одно привлекательное лицо?!

Она подтолкнула меня в плечо, ослепительно улыбнулась – а я ей не верила… Встряхнувшись, я попыталась отогнать эти мысли от себя. Я понимала, что молчу уже долго, а Роуз ждет и могут пойти более компрометирующие вопросы, на которые я просто не могу ответить. А если вдруг моя комната прослушивается, я не желаю, чтобы кто-либо слышал слишком неудобные детали моей личной жизни, которой как бы и нет.

– Роуз прекрати, – взмолилась я на ее миловидное личико, но бросив милое «почему?», она продолжала вводить меня в краску ещё сильнее. – Потому что я не целовалась с принцем Николасом!

Резко поднявшись с постели, я обернулась к Роуз, которая замерла на месте и теперь возмущённый её бездействием к его персоне, котёнок, попытался укусить её своими маленькими зубками. Однако, Роуз смотрела на меня, боясь что-либо произнести вновь.

– Ты не целовалась с ним, – я смиренно кивнула. – Но что ты тогда делала несколько недель, проведённых во дворце?!

Ох, Роуз, ты бы только знала… Я пыталась удержаться во дворце, понять себя и я чуть не поцеловала твоего брата! Однако все это осталось только в моей голове, а озвучила я следующее:

– К сожалению, ничем таким, чем я бы могла с тобой похвастаться…

Между нами опять пролегла тишина, мы смотрели друг другу в глаза, но не предпринимали никаких попыток сказать что-то еще. В секунду, когда я решила отвернуться, прервать этот бездумный зрительных контакт, она вскочила с постели, и котенок все еще сидевший на ее коленях, не успевший вовремя зацепиться за ткань платья, соскользнул на пол. Фыркнув, он направился подальше от нас, явно обидевшись на то, как с ним обращаются. Тишина продолжалась, поэтому Роуз произнесла в никуда:

– А что у каждой Избранной в комнате есть домашний питомец. – Я проследила за моей маленькой партизанкой, которая забралась в шкаф и улеглась там, на упавшее платье, которое похоже сдернула ранее.

Я улыбнулась этому серому комку шерсти и произнесла:

– Нет, это нелегальный мигрант, подобрала на границе.

По комнате разлетелся наш звонкий смех, и уже через секунду я вновь была в крепких объятиях Роуз. Мне этого так не хватало, всего этого: дружного смеха в стенах комнаты, разговоров ни о чем, дерзких шуточек. Я стала забывать те времена, чего поклялась себе никогда не делать. А еще мне не хватало ее тихого голоса, что произнес:

– Я скучала по тебе. – На мое простое «и я», последовало столь же простое: – Правда, чуть меньше, чем по длине своих волос!

Отодвинувшись от нее, я не разглядела пусть и маленькую, но разницу в нашем росте, похоже, каблуки удачно скрывали эту особенность между нами.

– Зачем же ты их отстригла? – На мой взгляд, это был резонный вопрос, Роуз же отвела глаза, а после как-то неуверенно провела по ним левой ладонью. Словно надеялась, что вот сейчас они возьмут и отрастут вновь до знакомой длины.

– Пыталась избавиться от лишних эмоций, – задумавшись на секунду, ответила она.

– Помогло? – Протянув руку, я тоже провела по выпадающей вперед прядке ее волос.

Она тут же перехватила мою руку, и стоило мне перевести немой взгляд на нее, как я заметила яркий блеск на ее пальце. Вновь посмотрев на руку, я действительно увидела, что на безымянном пальце, переливаясь в свете солнечных лучей, блестело кольцо. Оно было простым, но с легкими изысками. Таким, какое и должно быть обручальное. С одной стороны, я боялась смотреть на Роуз, особенно когда она вырвала свою левую руку из моей ладони, но оставлять все так, я тоже не собиралась. Она сделала несколько неосознанных шагов назад от меня, отвернувшись вполоборота, и только тогда заговорила, прижав руку к груди:

– Это не то, что ты подумала…

– Правда? У меня в голове нарисовалась другая картина…

Отбросив в сторону все спокойствие, Роуз принялась вышагивать взад и вперед напротив моей постели, я же следила за каждым шагом, пока она не заговорила вновь:

– Еще ничего не решено, это лишь мечты парня, которые я попытаюсь с прахом расстроить! – После чего она подошла ко мне, приобняв за плечи и посмотрев в глаза. – Прошу Ар, я бы не стала тебе врать…

Как же мне хотелось ей верить… Она не могла врать. Особенно мне. Почему же делала это? И вновь я ничего не знала. Собрав всю волю в кулак, я не смела позволить какой-либо лишней эмоции вырваться из меня, так было нужно:

– Я верю тебе!

В остальном же разберусь позже…

Для родственников Избранных в этот вечер был назначено скромное пиршество, начавшееся с совместного ужина и медленно перетекшего в большую гостиную, где уже поджидал оркестр, а желающие могли либо пообщаться друг с другом, либо повальсировать. Нам объявили, что это было решено самим королем, – дать время девушкам подольше побыть в компании своих близких людей, и только потом, на следующий день, устроить шумное пиршество.

И все начало этого вечера мой взгляд бегал туда-сюда, на секунду я усомнилась, не получу ли косоглазие. Ибо я старалась не отрывать взгляд от Роуз, которая в большинстве случаев молчала, лишь весело переговаривалась с другими Избранными за ужином, если того требовал случай. А может, она бы лучше смотрелась здесь? Эта мысль меня не покидала ежесекундно: вдруг я украла ее шанс на счастливую жизнь, потому что в компании оставшихся девушек, она казалось одной из Избранных. Но вместе с этим я не уставала бросать взгляды на принца Николаса.

Эти двое: моя подруга и принц – напоминали мне чем-то друг друга. И нет, дело было не в цвете волос, они казались опущенными в воду, погруженными в свои мысли. И если Роуз умудрялась скрывать свои беспокойства – пусть и за не очень уверенной улыбкой – Николас же бесцельно бегал взглядом по всему залу, кого-то разыскивая в этой разношерстной толпе. Эти взгляды служили тем, что мы очень часто переглядывались, но подобное не заставляло его останавливать свои поиски, самое главное – это также не мешало ему вести светские беседы с людьми, которые то и дело окружали его персону.

В какой-то момент я заметила Тайни, но она была в другом конце зала и разговаривала с женщиной, что я не знала. Ее осиная талия, идеальное платье и уложенные волосы говорили сами за себя: она была из высшего круга лиц. Откуда тогда девушку с темным каскадом волос знала Тайни? Одни секреты… имеющие своей целью давить на меня именно в этот день!

– Мерлин, побери, – выдохнула мимо проходящая Моргана, чем заставила меня, Кессиди, Юник и еще пару девушек засмеяться. – Это не капли не смешно!

– Мне просто всю жизнь казалось, что ты ругаешься лишь с Кимброй! – Продекламировала на это Кессиди, заставив всех нас облегченно засмеяться.

– Да-да, на ней я тренируюсь, чтобы потом всю свою злость выложить на старшего брата – Мерлина, – выдохнула Моргана, протянувшись за бокалом с шампанским, она отвлеклась от своей первоначальной цели. – Кстати, Вы его не видели?

– А это не он, случайно, стоит за твоей спиной, – нервно подергивая перышко, спускающееся на цепочке с ее уха, указывает Юник. И мы все оборачиваемся, к юноше, подошедшему несколько мгновений назад.

Моргана покачала головой, отрицая этот вариант, но ничего не произнесла, так как гость повернулся к нам, и я узнала в нем Райта. Идеально выглаженный костюм, приглаженные волосы и легкий шарм, так даже и не скажешь, что он мог бы скрывать несколько десятков тайн и витиеватые чернильные рисунки на запястьях. Он улыбнулся нам, чем заставил меня тут же обернуться к Роуз, понять узнала ли она в этом молодом человеке своего брата. Но ее взгляд казался каким-то лишенным: смотрела и не видела.

– Добрый вечер, дамы, – соблюдая правила этикета, поклонился нам Райт; на лицах всех присутствующих расплылась милая взгляд. А же уверилась в том, что к концу вечера заработаю косоглазие, так как мои глаза бегали в бешанном ритме, изобретая новую фигуру в геометрии: Роуз, Николас, Тайни, Райт. И вновь тот же самый круг. Лишь иногда менялся порядок лиц.

Каждая из нас по очереди представилась, (хотя думаю, наши имена и так всем были известны), но сейчас я не могла позволить себе выйти из роли, тихо произнеся «Леди Ариадна». В последний момент очередь дошла до Роуз, она очнулась от своих раздумий и с улыбкой сказала:

– Розмари Смит, правда, я не Избранная!

Я перевела взгляд на Райта: он стоял, замерев на месте; и я боялась, что прямо сейчас он скажет свое настоящее имя, но частичкой своей души, я бы хотела разрешить всю эту ситуацию. Роуз не должна себя винить в несуществующей смерти, а Райт слишком многое пропустил. Но встряхнув головой, он ответил:

– Очень приятно, Льюис Спенсер, – и его имя разрезало воздух своей ложью.

Однако ничего не произошло, ни голос, ни фигура, ни взгляд – ничего не заставила мою подругу признать в нем своего родного брата, который в скором времени поспешил удалиться, а все наше внимание вновь было сосредоточено на Моргане:

– Пожалуй, мне все же следует отправиться на поиск своего брата… – Оглядывая толпу людей, что заполняла всю гостиную. – Он, конечно, старше меня, но дурак и ловелас тот ещё!

Кессиди ухмыльнулась, и мне даже на секунду по ее блестящим глазам, показалось, что она ощутила его шарм в этот вечер, что в следующую секунду было подтверждено:

– Он слишком напористый, учитывая то место, где находится. А в целом понять его можно: тут слишком много красивых девушек.

Моргана под наш общий смех ответила на это:

– Это-то меня и пугает, иногда такое ощущение, что нас выбирали не жребием, а по мордашкам…

Я обернулась к моей подруге по Отбору, обладательнице смольных волос, так как это было впервые, когда она кинула в общем разговоре, столь неуместную для дворца фразу. Но то ли никто не заметил, то ли пожелал не вступать в очередную бурную дискуссию на этот счет…

Вечер длился бесконечно долго, я успела переговорить со многими людьми, хотя все разговоры сводились к одному – Отбору. Поэтому засыпая, мне оставалось надеяться только на то, что завтрашний день поможет разобраться со всеми деталями ушедшего сегодня. Как же сильно я заблуждалась…

С полки достаю старый, немного потрепанный по краям фолиант, что-то мне говорит – это книга может мне понравится. Обязательно прочитаю. Аккуратно откладываю ее в стопку тех сборников, что у меня в левой руке: она заметно потяжелела, и стоило бы остановиться с выбором книг, ведь прочитать их я не успею и за месяц. А столько ли мне здесь отведено? Подхожу к высокому дубовому столу, стоящему неподалеку, и опускаю выбранные мной книги.

… и не знаю, с какой лучше начать…

Первая в стопке темно-серая книга не то от пыли, не то от времени, буквально подмигивает мне: «Я знаю много всего интересного». Поэтому именно к ней я и протягиваю руку, на обложке можно разглядеть легкие золотые завитки, но похоже надпись уже не восстановишь. Почему-то мне казалось, что в библиотеке дворца все книги – во всем идеальны, похоже, кроме этой. Подхватываю сразу с десяток страниц, перескакивая через множество глав. Отец говорил, что не в начале книги таиться ее красота, а в сердце – там, где сплетаются нити переплета. Первое, что бросается мне в глаза, – произведение написано в стихах. Моя ладонь скользит по строкам, я замираю в тишине, листая страницу за страницей. В этом есть какая-то волшебная сила стихов, ты не замечаешь, как переворачиваешь главы, , но история рисуется в ярких тонах. Неожиданно, словно издалека, я слышу свой собственный голос, зачитывающий строки перед моими глазами:

«Ах, если бы глаза ее на деле

Переместились на небесный свод!

При их сиянье птицы бы запели,

Принявши ночь за солнечный восход.

Стоит одна, прижав ладонь к щеке…»

За спиной раздается мужской голос:

«О чем она задумалась украдкой?

О, быть бы на ее руке перчаткой,

Перчаткой на руке!»

Обернувшись, я заметила, у стеллажа с книгами Райта, небрежно сложившего на груди руки. И он стоял и улыбался мне. Я бы даже улыбнулась ему в ответ, но в душе было не спокойно. Гнев, поднимающийся у меня внутри, я не преминула вылить наружу:

– Ты меня испугал, – и я не врала; на секунду в моей голове успели пробежать все картинки моей жизни, прежде чем я повернулась, прежде чем с громким эхом упал тяжёлый фолиант, лежащий на все еще высокой стопке из книг.

– Прости, – он улыбается, показывая свои ямочки на щеках. Однако я вижу, как в детстве, словно и не прошло много лет, что ему совсем не жаль. Я помню все, как вчера. Пусть это и было давно.

Это была ещё одна картинка из моего детства. Как Райт сидел на краю моей кровати, и мило извинялся, отчего моя мама, сидящая также в изножье, вновь улыбалась, как не делала уже много лет. Он так серьёзно говорил, что сожалеет, и я почти верила. Мне было очень плохо, после того, как он заставил меня съесть комок земли, с размером в целую ладонь. Вот моя мама, улыбаясь, выходит из комнаты, а Райт спрашивает:

– Я не успел тогда спросить, ибо тебя вырвало, как она на вкус? – И тут я понимаю, что под личиной его искренней улыбки кроется жуткая, садистская усмешка.

Ему доставляло особое удовольствие, что я сопротивлялась ему, боролась с ним, но продолжала следовать его пути. Шла с ним в ногу, иногда переходя на бег, чтобы поспеть.

Вот и сейчас он стоял, с одной из его фирменных улыбок, по которым я скучала, ни у кого на свете больше не было столь заразительной улыбки, даже у его родной сестры. Та тоже все время улыбалась, старалась быть солнечной, но это был ее способ борьбы, способ показать, что ей все равно на то, что происходит – она сильнее, она справиться, поэтому она улыбается.

Но не Райт. Он жил, ради улыбки, ради того, чтобы найти ей применение:

– Я тебе не верю, ты же знаешь? – Зачем скрывать то, что мы и так знаем.

– Вот именно. – Он сделал несколько шагов по направлению к столу, за которым я стояла. – А в чем тогда смысл? Я могу проводить эти минуты, так как захочу, почему бы не вспомнить…

Я покачала головой, вспоминая то, что не должно было вылететь из моей головы:

– Ты не сказал Роуз! – Кивок головы. – Она стояла в метре от тебя, смотрела в твои глаза, и ты сказал, что тебя зовут Льюис?! Почему?

– Это не то, что ей нужно Ар, – отрицая все, он присел на уголок стола.

– Откуда тебе знать, что ей следует знать, а что нет – это был шанс, и ты им не воспользовался.

За одну секунду я увидела, как все вскипело в нем, он подскочил со своего места, от прежней спокойной, но дерзкой улыбки не осталось и следа:

– Она уедет через несколько дней и забудет о каком-либо парне по имени Льюис!

На этот раз не выдержала я, подскочив вслед за ним и захлопнув книгу, не подумав о хрупких страницах и закладке, я впервые подняла голос на кого-либо в разговоре:

– Но она не забыла бы Райтена Смита! Потому что он был ее братом, и она винит себя – в его смерти. – Его глаза наполнились печалью, он понимал все – просто не хотел себе в этом признаваться. – Не она виновата во всем, а Ваши родители, испортившие жизнь сразу нескольким людям!

– Ари, прекрати, ничего не изменишь, так было нужно!

– Ты не должен их оправдывать! НИКОГДА!

Подхватив со стола книгу, я ушла к дальнему стеллажу, откуда и взяла этот фолиант, я слышала, что он шёл за мной, не отставая ни на шаг. Подойдя к нужной полке, я замерла в нерешительности. В руках ощущалась тяжесть и шершавость обложки, в структуру которой уже навечно были запечатлены мелкие крупицы пыли. Переплёт в моих руках казался мягким, словно ещё одно неаккуратное действие и он надорвётся, как могу надорваться я от того, как быстро меняется моя жизнь. Я обернулась к Райту, который буквально дышал все это время мне в затылок:

– Они мои родители, Ариадна. Признаю – фиговые. Но какие есть, мы не можем их выбирать.

– Понимаю, – что-то в горле болело, там стоял неприятный комок из эмоций и слез, что просто не имели права скатываться по моим щекам, поэтому нашли себе другое тайное местечко.

– Если бы это были твои родители, ты бы их тоже защищала, чтобы они не сделали. И поверь, много секретов существует, о которых мы может никогда и не узнать, поэтому давай не ворошить то, что уже произошло и более не изменить.

Я боялась, что в моих глазах он увидит слезы, я чувствовала их тяжесть и влажность, только поэтому я отвернулась от его пронизывающего взгляда. Я все понимала, почти все и в чем-то он был прав. Поднявшись на носочки, я задвинула книгу на ее законное место.

– Уильям Шекспир, значит? – Присмотревшись к книге, что только что убрала, я увидела на корешке не потухшие еще золотистые буквы.

– Думаю, это довольно интересно, – отвечаю, вновь оборачиваясь к нему, – история о любви, борьбе против установленных порядков.

В задумчивости Райт кивал головой, пока не спросил:

– Так понимаю, ты ещё не дочитала эту сказку о любви? – На его губах вновь расцвела та самая улыбка.

– Я бы дочитала, если бы ты. – Указательный палец моей руки, был направлен на него. – Не испугал меня. Кстати, ты знаешь… – оборачиваюсь на секунду к полке, чтобы свериться с названием книги, – наизусть «Ромео и Джульетту»?

– Предположим, что да…

– Я читаю ее впервые. Но согласись, она необыкновенная, влюбиться в человека, лишь раз его увидев, и понять, что он твой суженный, – моё сердце нежно ускорило свой бег, в душе я тоже хотела такой любви, но мои первые взгляды с Его Высочеством были уже слишком давно.

– Довольно слащавая история, должен сказать. – Его лицо в задумчивости исказилось десятком морщин, но это его совершенно не портило, а наоборот делало живым. – Я тебе дам дочитать, и только потом спрошу твоё мнение вновь. – Надувшись от его ответа, я уже хотела возразить, но он меня опередил: – Однако про Любовь, должен согласиться, ты права, это единственное, что задерживает взгляд на книге. Я помню, как в первый раз увидел тебя. – Я подняла взгляд на него: он нежно улыбался своим воспоминаниям, и я не удержалась от ответной улыбки. – У тебя было милое платьице спринтом из красных цветов, и ты все жаловалась Роуз, что тебе не идут те косички, что заплела мама. А я стоял и с восхищением смотрел на алые ленты в твоих волосах, впервые мне стало наплевать на все эти гонялки с мальчишками по дворам…

– Пока ты не понял, что я имею характер не хуже любого дворового пацана? – Он согласно кивнул, и прядь пшеничных волос упала на его глаза. – Роуз тогда не понравилось, что ты смотришь на меня!

– Она как моя сестра, уже тогда знала о планах в моей голове. – Моя правая бровь взлетела вверх, как бы говоря: «О каких планах?»

 – О планах влюбить в себя маленькую соседку… – Мы вместе засмеялись; но казалось, в моем голосе было больше радости, чем в его. Что-то не давало ему улыбаться от всей души:

– Глупый план родителей, все испортил, – не смотря мне в глаза, прошипел он.

– Он ничего не испортил!

– Нет, ты так и не влюбилась в меня…

Эти слова повисли тяжелым грузом на наших плечах, здесь между полок с книгами. Я могла продолжать и дальше вглядываться в черты его лица, но что-то говорило мне: все должно быть по-другому. Наплевав на все, мне захотелось просто узнать…

Я потянулась к нему, привстав на носочках. Мне никогда не понять, почему все парни такие высокие, наверное, переели в детства белка или чего-либо еще, но стоять долгое время так, было бы сомнительно тяжело. Меня поддерживали руки Райта, тут же опустившиеся на мою талию, окутывающие меня в теплый кокон нежности. Я ощутила, как прядь светлых волос спадает на переносицу моего носа и от щекотки побежали маленькие мурашки по моей коже. Крепче сжав его руки в предплечьях, я могла ощущать под тканью белоснежной рубашки мышцы его рук, а возле своего лица теплое дыхание. Наверное, никогда до этого, я не была в столь тесном контакте с мужчиной, даже в танце, не приходилось вставать так близко друг к другу, до ощущения колик в руках, странной легкости в животе, теплоте кожи, при прикосновении друг к другу.

Проведя по его рукам вверх, я остановилась на плечах, ощущая странную близость между нами, могла ли я представить, что друг моего детства, когда-нибудь окажется так близко ко мне, что я буду ощущать что-либо к нему. Но вот – он, стоит совсем рядом со мной, около огромного стеллажа с книгами в дворцовой библиотеке. Я тянусь к его лицу вновь, переходя на носочки, наверное, меня держало в таком положении, только сила этого мимолетного мгновения. Я была без понятия, что ожидать, это было страшно и волнующе, когда он опустил голову еще чуть ниже ко мне. Наверное, Роуз когда-то была права о том, что смогла бы весело погулять на моей свадьбе, из-за чего я усмехнулась, и на моем лице отразилась скромная волнующаяся улыбка. Райт улыбнулась в ответ, и мне показалось, я утонула в ней и его теплом взгляде. Сократив миллиметровое расстояние между нами, я приготовилась, что сейчас, именно в этот момент, впервые почувствую эту легкую тяжесть чьих-то губ. Как вдруг, он прошелся носом по моей щеке, со смешком отодвинувшись от меня:

– Малышка Ар, ты же не думала, что я тебя поцелую?!

И я сдулась, словно шарик, не перевязанный ниткой.

Сладкий момент, окутанный тяжестью положения, ударил меня буквально в живот. Если там до этого момента и летали бабочки, то теперь они свалились грудой мусора, с переломанными крыльями, больше не имеющими возможность взлететь. Выбравшись из плена рук и подхватив жакет со спинки стула, я направилась вдоль по коридору, между еще тысячами таких же однотипных полок, где стояла минуту назад. И думала, что впервые нашла место, где я бы могла быть собой.

– Ариадна, – придя в себя, окликнул меня Райт, но я остановила его взмахом руки.

– Не сейчас….

И больше никогда… Отвернувшись, я почувствовала как по моим щекам падали горячие слезы. Кто Вам сказал, что слезы, как холодная вода озер? Абсолютно нет, она обжигает, оставляет ожоги, там, где скатывается по щекам. Выхожу за двери библиотеки, и понимаю, что впервые, мне нельзя спрятаться в своей комнате. Никто не ожидал, что приедет Роуз, поэтому пока ей подготовят комнату и найдут свободную служанку, мои помогают ей примерять платье для вечернего приема. Стараюсь абстрагироваться от этих мыслей, ведь думая о Роуз, в голову лезут те самые – нежелательные – о Райте.

Однако, я знаю одно место, где могу ближайшее время оставаться незамеченной. С этой мыслью, я выбегаю из дворца – дорогу до дворцовой конюшни, я все еще помню хорошо, пусть с той прогулки прошло много времени.

Земля, смешанная с сеном, влажная, поэтому мои туфли уходят с каждым новым шагом. Но я продолжала идти вперед, лошади, буквально ожили, когда я зашла, наверное, давно не видели гостей в стенах своего дома. Прохожу мимо одного пустого стоила, вижу Гермеса, гордо держащего голову над перегородкой. И наконец, замечаю того, кого и искала: она стоит также неподвижно, как и в прошлый раз. Склонив голову так, что грива спускалась по левой стороне шеи нежным потоком. Я до последнего момента помнила нашу первую встречу с Белис, а по поднявшейся голове, когда я протянула руку, через железные прутья, могла сделать вывод, что была не одной.

Она сделала несколько резких шагов, после чего уперлась в решетку загона, наши взгляды пересеклись, и я тихо произнесла:

– Я не могу открыть, у меня нет ключей. – Я сразу заметила тяжелый замок, который явно не открыть шпилькой, как говорилось в глупых романах. Меня не пугало, что я говорю с животным, лошади были, наверное, единственными, кто точно все понимал.

Наш безмолвный разговор продолжался, Белис тихо фыркала в мою ладонь, я просто получила шанс выговориться. Но идиллия была недолгой, вскоре, я услышала шум за дубовыми воротами конюшни. Спрятаться мне бы уже не хватило времени, притвориться, что потерялась – я слишком плохая врунья. Поэтому оставалось надеяться, что это Никсон – конюх, что был здесь в прошлый раз, и он без лишних вопросов отпустит меня на волю. Одна створка ворот открылась, в просвете я могла различить только ноги мужчины в бежевых брюках, а рядом с ним идеального жеребца, оставляющего вмятины в земле правым копытом. Я знала этого жеребца, сейчас вальяжно проходящего в конюшню, и словно знающего все наизусть, заходящего в пустое стоило, соседствующее с тем, где располагался Гермес. И вот через минуту, за своим скакуном зашел хозяин – принц Николас.

Еще некоторое время мы играли в гляделки, пока я не промолвила:

– Прошу прощения, не знала, что здесь кто-нибудь еще будет. Хотела привести мысли в порядок…

Даже издалека я увидела чуть сощуренные глаза принца, поэтому он не преминул спросить:

– Почему Вы не с родственниками? К Вам же приехала Ваша тетя, я бы провел все свое время, на вашем месте, рядом с ней, как сделали это и другие девушки!

– Возможно, мне следовало именно этим заняться, – согласилась я, заметив, что принц Николас медленно подходит ко мне, с одной стороны небрежно, а с другой продвигаясь по определенной траектории. – Но она сейчас немного занята…

– То есть… – переспросил принц. А я удивилась: неужели он не знал, ведь весь разговор произошел на наших с ним глазах.

– Ее Величество выразила желание поговорить с Тайни – моей тетей – и с этого момента, я не видела ее.

– Боюсь, она не скоро появится, зная мою маму, – весело подмигнул мне принц, после чего подошел к железным воротам, отделяющим друг от друга стоила.

– Однако, Вы тоже не во дворце, принц Николас? – закрывая загон, принц о чем-то задумался. – Я просто хотела сказать, что лес еще не высох после той дождевой недели и, возможно, не безопасно куда-либо ездить верхом.

Я не знала, почему еще продолжаю говорить, ведь предложения, что вырываются из меня, кажутся абсолютно бессмысленными. Тишину прерывало лишь изредка ржание какой-то лошади в дальнем вольере.

– Да, это было не совсем разумно, Ариадна, – опустив руки, ответил Николас. – Но мне нужно было подумать… обо всем…

– Получилось? – поинтересовалась я. – Это просто кажется, интересным, и Вы, и я пришли сюда за одним и тем же, – немного опустив голову, я направилась вдоль по коридору, что вел к створам ворот. – И, наверное, мне будет лучше уйти, чтобы не мешать.

Поравнявшись с принцем, договорила я, мне не хотелось смотреть ему сейчас в глаза, я впервые осознала, что наделала. Несколько недель назад, я не переставала думать, как принц Николас общается с инфантой Хулией, какие между ними взаимоотношения, понимая, что не смогу добиться такого же отношения к себе. И что же я делаю? Одна, в библиотеке, не думая о действиях и последствиях, которые они понесут, встречаюсь с бывшим другом, давно сменившим имя, семью и страну. Почему, когда я потянулась к Райту – совершенно не вспомнила о цели пребывания здесь, о Николасе. Только о нем, я должна думать, еще вчера – я наблюдала за ложными обвинениями в сторону Женевьевы. Но если кто обвинит меня в подобных обстоятельствах, я не смогу отвергнуть это. Всё это было и происходило по моей воле, и даже, возможно, инициативе.

Кто-то легонько сжал мою ладонь, и я обернулась: принц Николас все также стоял рядом со мной, всматриваясь в эмоции, так ярко написанные у меня на лице. Взглянув на пальцы левой руки, что незамысловато переплетались с его, я в полной мере осознала все, что сделала. И вновь, по моей щеке скатилась слеза. Она была одна, и я тут же постаралась незаметно смахнуть ее.

– Ариадна, можешь не уходить, – тихо ответил Николас, и похоже заметив все же слезу, протянул к ней вторую ладонь. – Почему ты плачешь?

Мы впервые стоим так близко, что мой невинный наклон головы, лишь сближает наши лица. Поэтому, когда я вижу, как принц Николас сокращает это маленькое расстояние – в моей голове пусто! У меня не было шанса подумать. Чего я хочу? Кого? В моей голове билось столько мыслей, перемешиваясь друг с другом. Николас? Или Райтен? Мне нельзя было выбирать, не у меня проходил Отбор! Так почему я продолжаю сравнивать? Принца Николаса, с которым я знакома месяц, что держится превосходно в любой ситуации, и при этом сохраняет простоту в разговоре. И Райта – всего лишь друга детства, погибшего и вновь воскресшего, которому, по плану, мне не стоило так быстро доверять, но все равно я доверяю.

Я чувствую теплое дыхание, в районе своих губ, и в самый последний момент, всего на полсантиметра поворачиваю лицо. Нежное соприкосновение пришлось в уголок моих губ. Оно действительно было легким и нежным, отчего я возненавидела свои мысли и действия сегодня в библиотеке с новой силой. Вырвав левую ладонь из крепкого захвата, я сделала несколько шагов назад, отдаляясь от принца, продолжавшего стоять и смотреть на меня в недоумении. И только после я бросилась бежать. Щеки горели нещадно, по ним хлестали распущенные волосы и капли слез, вновь собравшихся в уголках глаз. Мне не хотелось больше плакать, но я не могла это никак остановить. Упав на скамейку в саду-розарии, напротив фонтана, я позволила себе выплакаться, избавиться ото всех лишних мыслей.

Раздался стук в дверь, заставивший меня подпрыгнуть на месте. День уже давно вошел в свои права, приближая вечернее время, но занятия ещё пока не начались, а сидеть постоянно в Женской комнате, мне надоело. Поэтому в этот час я была одна в своей комнате, и неожиданный стук в дверь меня удивил.

Подойдя к резной двери, я опустила ручку и приоткрыла створку. За дверьми стоял принц Николас, он смотрел немного в сторону, задумчивым взглядом сканируя стены коридора. Лицо было напряжено, а руки надежно скрыты в карманах брюк.

– Добрый день, – тихо сказала я, не зная, как теперь следует общаться с принцем. Ведь я на самом деле убежала после того, думаю, «недопоцелуя». И что теперь?