Текст книги "Без права на ошибку (СИ)"

Автор книги: AsteriaWright / a-l-i-n-a

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 64 страниц)

– Он хочет выдернуть ее в такую грозу, только бы она не осталась со мной наедине? – удивленно спросил Ник, – Он или не в себе или совсем не ценит свою невесту. Она и так едва не оказалась под копытами скакуна. Что он хочет? Чтобы она еще заболела как Блу?

Я вопросительно посмотрела на Ника. Что значит, заболеть, как Бланка? Что с ней случилось? Блондин кивнул, мол, потом расскажет.

– Спасибо. Конечно, а ты присмотри за Блу, – они обменялись еще несколькими фразами, но я уже не слушала, просто принялась целовать его шею и потом прикусила плечо. Когда Ник положил телефон, то обеими руками обхватил меня за талию, переместив руки немного ниже и положив их на мои бедра.

– Ты специально меня дразнила? – улыбнулся наследник.

– Конечно, – выдохнула я ему в сами губы и игриво посмотрела на него. – Так что там с Бланкой?

– Хулия, вернись в дом, – я улыбнулась, услышав немного недовольный голос Ника. Гроза закончилась всего минут пятнадцать назад. Когда мы проснулись еще шел дождь. Мы пробыли в этом домике около четырех дней и пяти ночей. Слишком много времени для того, чтобы сойти с ума, и слишком мало, чтобы насладиться этим безумием. Сейчас еще нет восьми утра. Во дворце готовиться завтрак, наши семьи одеваются и собираются приступить к своим обязанностям, а значит прежде, чем за нами пришлют вертолет, пройдет не меньше двух часов. У нас слишком мало времени осталось, и все же я не смогла удержаться и не выскочить на улицу, когда этот дождь закончился. Впервые мне за этот затянувшийся уикэнд захотелось посмотреть на мир вокруг, на что-то кроме восхитительного принца Иллеа, – Ты простудишься. Кто же выбегает на улицу после такой бури босиком и в одной рубашке.

– Тебе все это время нравился такой мой вид, – поддразниваю я его, сама же любуюсь его красивым подтянутым торсом. Вслед за мной он выбежал в одних только спортивных штанах, даже не успев накинуть на себя рубашку. Его тело буквально создано для любования и, мне кажется, что я смогла бы смотреть на него вечность, будь хоть малость терпеливее.

– Да, но я не хочу, чтобы ты заболела, – Ник спустился со ступеней ко мне, на небольшую гравийную площадку перед домом, – Хотя знаешь что? Я тебя еще не целовал перед этим домиком и в таком очаровательном виде.

Он даром времени не терял, подойдя ко мне максимально близко, тут же завладел не только моими губами, но и разумом и волей. Мне слишком быстро стало этого мало, а Ник еще подливал масла в огонь, касаясь своими руками оголенных бедер, но когда мы одновременно отстранились: к обоим пришло горькое осознание: у нас нет времени, больше нету, мы и так украли слишком много времени у девушек Ника и у Карлоса.

– Нам нужно собираться. Звонили из дворца, у нас есть сорок минут. Этого должно хватить, чтобы привести себя в порядок, – с сожалением шепчет мне на ухо мой Ник, совсем не собираясь меня выпускать из своих рук, – И тебе нужно тщательнее принять душ.

– Почему? – недоумение сменяет подавленность от необходимости покидать этот маленький рай.

– Ты пахнешь мной, – ох, что же он со мной делает, говоря таким проникновенно чувственным голосом?

– И тебе это не нравится? – заранее зная его ответ, самодовольно улыбаюсь я. Он расплывается в улыбке, но она грустнеет вместе с его словами.

– Слишком нравиться, но сомневаюсь, что это понравится Карлосу.

====== Глава 13 (Бланка) ======

Комментарий к Глава 13 (Бланка) Привет всем!)

Поздравляю всех с Днем Святого Валентина!) Всем любви, очень и очень много)

Ловите от меня небольшой подарочек)

Скакать под открытым небом во время грозы – плохая идея, а еще хуже скакать через озеро, где ветер от грозы и воды еще сильнее.

– Нам нужно было послушаться Хулию, – прокричал сквозь порывы ветра Анхель, когда мы, промокнув до нитки, гарцевали через пляж на озере, – в лесу было бы не так ветрено.

– Так короче путь, – продолжала настаивать я. Не хотелось признавать, что он и его сестра были правы; даже Ник и тот был прав, только я ошиблась. Упрямая часть меня (значимая часть) не соглашалась, хотя бы признать свою неправоту. Вместо этого я сильнее натянула поводья, пуская Гермеса галопом.

– Ты так разобьешься, – перекрикивая свист ветра, который буквально резал уши своими пронизывающими нотами, испанец пытался предостеречь меня, но я знала, что чем дольше мы будем в этом урагане – тем больше у нас шансов подхватить простуду или даже воспаление легких. И если Анхель был сильным и закаленным, то что можно было сказать обо мне, привыкшей к теплой погоде и на ком любая смена климата сказывалась далеко не лучшим образом.

– Не отставай, – прокричала я ему в ответ, опустив голову и прижавшись к крупу скакуна, я всецело доверилось Гермесу, но это меня не особо спасло.

По прибытии во дворец я дрожала как осиновый лист на ветру. Пронизывающий северный ветер и ледяные капли сделали свое дело: меня колотило от холода и только через час разных попыток согреться, я поняла, что тепло возвращается ко мне. Вернулось оно правда в двойне, и уже к полуночи температура моего тела стала опасно высока, а я едва могла различать голоса, и я едва узнавала силуэты приходивших и уходивших людей в мою комнату. Мама Магдалины (я не смогла вспомнить, как ее зовут), подруги Амалии, наш придворный врач напоила меня чем-то, и я понадеялась, что мне станет легче. Легче мне стало, и я проспала тридцать шесть часов.

– Ваше Величество, Вам нельзя к ней, – проснувшись, я услышала уставший голос мистера Метьюса, он, видимо, сменил маму Лины и сейчас пытался кого-то из моих родителей удержать от меня подальше. Почему?

– В этой комнате моя дочь, и я хочу знать, что с ней, – услышала я голос мамы, упрямые нотки говорили о том, что она настроена решительно и будь на ее месте кто-то другой, решил бы, что безопаснее отступить; но пожилой мистер Метьюс, долгие годы прослуживший при моем дедушке, казалось, он был готов ко всему и уж точно не боялся мою маму.

Чем больше я просыпалась, тем хуже мне становилось: все тело ломило, желудок словно хотело вывернуть наизнанку, а голова словно весила тонну, не меньше. Меня не могло так размочить гроза, чтобы я чувствовала себя едва живой. Что-то не так, определенно не так.

– У принцессы лихорадка. Редкий вид. Ченайская лихорадка. У вас недавно были гости из Индии? – поинтересовался доктор, и я с досадным вздохом опустилась обратно на подушки, что отозвалось болью во всем теле. Как же иначе. Индия. Разве не забавно, что я заболела болезнью со столь далекой от нас страны у себя в Анджелесе? Повезло же мне.

– Да. Делегация из Индии недавно была у нас в Иллеа.

– И принцесса Бланка принимала их? – закончил за маму доктор. – Тогда все понятно. Сейчас в Индии обострение лихорадки и могу предположить, что принц совсем недавно был в Ченнае. Кто-то из свиты принца или сам принц были носителями лихорадки, и ее бактерии передались вашей дочери.

– Делегацию приняли Бланка и Николас, – с опаской и встревоженно уточнила мама. Боже, Ник, я о нем совсем не подумала. А если он заболел тоже?

– Где сейчас принц? Его тоже нужно осмотреть.

– Он с Хулией, принцессой Испании, укрылся в охотничьем домике, по словам ее брата, они разделились, и Хулия с Ником должны были укрыться в домике.

– Тогда вам нечего волноваться. С принцем Николасом все в порядке. Его организм сильнее, чем у принцессы, к тому же он не успел бы так промокнуть. Охотничий домик находится на достаточном расстоянии от дворца и неважно, откуда они туда скакали; принц не смог бы так вымокнуть, как Ваша дочь.

Значит, Ник и Хулия укрылись в домике? Одни? Надеюсь, они не наделают глупостей. Их нельзя оставлять вдвоем. Они могут натворить много всего, особенно наедине, когда ничего сдерживать их не будет.

– Но как же Анхель? Он был с Бланкой и сейчас здоров, – а вот это мне тоже интересно. Вирус мог передаться ему от меня, через наш близкий контакт, в том числе и поцелуи, и он также промок, как и я, но он здоров, если мама и правда это сказала.

– Это ведь тот самый молодой человек, объездивший мир? Я уверен, что у него прекрасный иммунитет ко многим вирусам. Принцесса тоже бы не заболела, вируса в ее организме было немного, и он бы никак не сказался на ее самочувствии, не прояви она неосторожность и не попади под такую сильную грозу, – сочувствие в голосе мистера Метьюса вряд ли могло бы мне помочь чувствовать лучше и сомневаюсь, что оно уменьшило бы решимость мамы прорваться в мою комнату, но мне было приятно слышать не осуждение, а поддержку в свой адрес.

– Что теперь будет с Бланкой? До меня дошла информация, что ей все хуже и хуже.

– Не буду о Вас скрывать, что так и есть. У нас есть еще два часа, чтобы вколоть ей лекарство или лихорадка усилится и, кроме того, что саму принцессу будут ждать серьезные последствия: вирус быстро распространится по дворцу, а там и всему Анджелесу.

– Так чего мы ждем?

– Моего внука, он должен привезти лекарство, – я думала, что сейчас закончится разговор и доктор с мамой разойдутся в разные стороны, но вместо этого мистер Метьюс заговорил с третьим собеседником. – Вы, должно быть, и есть тот самый Анхель? Состояние принцессы не изменилось.

– Я хочу ее увидеть, – услышала я голос Анхеля по другую сторону дверей, и меня бросило в жар, несмотря на то, что все мое тело и так горело. Он мог волновать меня так, как не удавалось никому другому, как сейчас. Мне вдруг самой очень сильно захотелось его увидеть. Я хотела встать и попросить доктора пропустить его; совсем безрассудное желание, учитывая, что я могу заразить его. – Я уже переболел ченнайской лихорадкой. Вы ведь как доктор знаете: ею почти невозможно заболеть повторно. И я знаю, что, если она сейчас не проснется, это способствует развитию болезни. У Вас лучше меня получится ее разбудить? – я представил себе, как Анхель самодовольно улыбается пожилому мужчине, не оставляя тому доводов для отказа. Такой уж он, Анхель, если он что-то решил. Даже не пытайтесь его остановить.

– Пустите его. У них с Бланкой особая связь и он не рискует своим здоровьем как я или Максон. Бланка будет рада ему, – попросила мама. Странно, конечно. Приятно, но странно. Я-то думала они с папой настороженно будут относиться к Анхелю после нашей выходки, но она сама помогала нам. Какая еще мать оставит свою несовершеннолетнюю дочь с парнем наедине в комнате? Наверное, та, у которой дочь серьезно больна и совсем без сил.

Доктор дал Анхелю несколько указаний, и по удаляющимся шагам я поняла, что они с мамой ушли; примерно в это же время открылась дверь и в мою комнату вошел брюнет с подносом в руках. Нет, там не было завтрака, лишь бульон и кувшин, скорее всего с лечебным отваром.

– Ты уже не спишь, – улыбнулся мне Анхель, и подошел ближе ко мне, ставя поднос на прикроватный столик и беспечно беря меня за руку. – Ты как?

– Так, словно меня постирали вместе со всем дворцовым бельем или нечаянно сбросили в каменоломню, – вздохнула я. Его присутствие действовало на меня успокаивающе. Казалось, от одного взгляда на него мне становилось легче. Я ведь могу попросить его не уходить?

– Необычное сравнение, но я знаю, как ломит тело во время лихорадки. Доктор Метьюс уверен, что это поможет тебе. – Анхель помог мне сесть и дольше чем нужно задержался на расстоянии всего нескольких сантиметров. – Опасно, Анхель, разве ты не знаешь? Но почему мне так сильно захотелось, чтобы он поцеловал меня? Может я бы на это и решилась, если бы он резко не отстранился и не протянул мне чашку с отваром, которую я в растерянности тут же выпила.

– Я слышала что-то о лекарстве. Без него я и правда подвергну риску весь Анджелес? – спросила я, устало смотря на Анхеля. Я не хотела причинять такой вред своей стране, но это было вне моего влияния, так ведь?

– Да, но я уверен, что внук доктора Метьюс уже недалеко от дворца, а пока я присмотрю за тобой.

– Вирус и правда для тебя безвреден?

– Не с полной уверенностью, но да, – улыбнувшись, ответил испанец, а затем подмигнул мне: – Все же хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

– Нет, просто обними меня, – брюнет без лишних вопросов сделал, как я и просила и знаете что? Мне стало легче дышать. Ну или я себя в этом убедила.

Лекарство подоспело вовремя и мне хватило недели, чтобы поправится и ровно столько же, чтобы понять, что я бессовестно перебросила свою часть работы на маму и бабушку. Неделю семьи еще никто не отменял, а я вместо того, чтобы помогать с ее подготовкой, лежала овощем в своей комнате.

К нам должны были приехать родственники всех оставшихся избранных, число которых стремительно уменьшалось. Ник, после возвращения из домика отправил домой еще пять девушек, и теперь их осталось всего тринадцать. Интересное число, но это все равно означало подготовку мероприятий на целую неделю, подготовка комнат и всего остального, что требовало немало усилий. Я же в этом не участвовала. Мой карантин закончился за день до прибытия гостей, что значило, что им опасность заразиться не грозит, а для меня работы уже не осталось.

Что касается брата и Хулии, в охотничьем домике они провели почти пятеро суток и в отличии от меня никто из них не заболел. Мистер Метьюс был прав, они очень быстро добрались до домика. Хулия, как и ее брат, не стала спрашивать разрешения, и тут же вломилась в мою комнату, крепко меня обняв, так, что я почувствовала большую часть своих ребер; но к счастью, я уже почти выздоровела, поэтому на ней ее поступок не сказался.

Мы с ней долго болтали, она рассказала о событиях в домике и до него. Не знаю, что меня больше встревожило, их неосмотрительность или то, что она едва не погибла, скорее всего последнее, оно было бы необратимым. Высказывать свои опасения из-за их безрассудности я не стала: Хулия и сама понимала, что ни к чему хорошему это в конечном итоге не приведет, а усиливать ее терзания я не собиралась, особенно после ее ссоры с Карлосом, который с недоверием отнесся к тому, что происходило в домике, но доказать он ничего не мог, а его невеста научилась очень хорошо скрывать правду. В итоге португалец был воспринят нашими семьями как глупый ревнивец, но трое из нас знали, что он был прав в своих выводах. Он уехал на второй день, чтобы проверить подготовку к свадьбе. Они с дядей Энрике, который просто не пустил дочь с женихом, сошлись на том, что ему, Карлосу, нужно остыть, что он слишком много значения придает пошлому и переживать ему незачем.

Я отстраняюсь от Анхеля, разрывая поцелуй и хитро улыбаюсь.

– Если догонишь меня, я тебя поцелую. Если нет, подождешь приема. – Я очень быстро выскальзываю из его объятий и убегаю по вымощенной дорожке сада к фонтану. Гости пока только прибывают во дворец, отдыхает после долгого путешествия, у нас есть немного времени, пока гости не пришли в себя. Вечером нас всех ждет приветственный пир, а пока, как самые свободные жители дворца мы предоставлены сами себе.

С ним легко и просто, как дышать. С Анхелем я могу никем не притворяться, я могу не следить за манерами и поступать глупо и необдуманно не боясь испортить его мнение о себе. Он принимает меня настоящей и не ждет, что я стану кем-то другим. Я привлекаю его не только как девушка, хотя это и немаловажный факт, но и как цельная личность. Мне не нужно рядом с ним утихомиривать часть себя. Я могу быть просто собой, такой какая я есть и это захватывает.

Мне нравится тот Анхель, которым он стал. Он изменился, очень изменился и меня тянет к обеим сторонам Анхеля: к той, которую я знаю с детства и той, которую только недавно начала узнавать. Я люблю его. Это также легко как дышать, говорить или может ходить. Это прекрасно, но в то же время охватывает трепетный страх, что это все может рассыпаться как карточный домик и ничего не остаться. Как бы там ни было, я все же безумно влюблена в испанского инфанта.

С глупой счастливой улыбкой я бегу к фонтану, но не слишком быстро. Я очень хочу, чтобы он догнал меня, хочу снова оказаться в кольце его рук.

И он догоняет, как раз там, где заканчивается дорожка. Его руки обвивают мою талию сзади и губы его оказываются у меня над ухом. Анхель осторожно убирает мои волосы с плеча и тихо шепчет.

– Вот ты и попалась. – Я закрываю глаза, когда губы Анхеля находят чувствительное место в основании шеи. Все разумные и не совсем мысли тут же вылетают из головы, я не могу ни о чем думать, находясь в его руках, а Анхель продолжает свою сладкую пытку. Его горячие губы, словно огнем, обдают нежную кожу шеи, и мне кажется, что вот-вот начнут подгибаться колени. Я должна сказать ему о своих чувствах. Стоит заканчивать этот спектакль. Пусть Анхель делает предложение, я отвечу согласием, все страны успокоятся, наши семьи будут довольны, а я буду помолвлена и счастлива. Я нашла то, что искала. Я получила больше, чем хотела.

– Анхель, нас могут увидеть.

– И пусть. Кому еще не известно о наших отношениях? Я могу остановиться только в том случае, если тебе неприятно, но тебе приятно, тебе нравится, поэтому я не собираюсь останавливаться. Ты хотела, чтобы я поймал тебя. Ты бегаешь быстрее, я знаю, и, если бы ты хотела убежать, ты бы убежала, – я почувствовала кожей его улыбку или ухмылку и мое сердце пропустило несколько ударов, но хорошее быстро заканчивается, только у сказок есть счастливый конец.

– Анхель, – мы услышали звонкий мелодичный женский голос с сильным восточным акцентом. Руки Анхеля замирают у меня на талии, он крепче прижимает меня к себе, словно боясь, что я убегу. Я теряюсь и открываю глаза.

К нам направляется высокая восточная красавица. Красивые густые каштановые волосы, большие серо-зеленые глаза – характерные аристократические черты лица представительницы королевской семьи Индии; красивая фигура выгодно подчеркнута ярким сари. На руках она несет маленького ребенка, примерно полугодовалого малыша. Ребенок – девочка. Первое, что меня настораживает – абсолютно черные волосики девочки, гораздо темнее, чем у ее матери, но очень знакомый мне оттенок сверкающего черного шелка. Я ведь ошибаюсь, да? Пожалуйста, скажите, что я ошибаюсь, и этот ребенок никак не связан с семьей Монтеро.

– Прити, что ты тут делаешь? – голос Анхеля неприветлив и сух. Он словно застыл на месте. Они знакомы. Она соблазнительно улыбается ему, сразу видно, что она рада видеть его, чего не скажешь про Анхеля. Я не могу точно сказать, чему он больше не рад: ее приезду или тому, что сейчас тут, рядом с ними, есть я. Учитывая все это, сразу становится понятно кто перед нами – его бывшая. Понимая это, я замираю в его объятиях. Он осознанно или нет, притягивает меня к себе еще ближе.

– Я хотела познакомить тебя с твоей дочерью. – Девушка поворачивает к нам малышку. У нее поразительной чистоты синие глазки, они могут изменить цвет, но что-то мне подсказывает, что этого не будет. Даже чертами милого детского личика она похожа больше на Анхеля, чем на свою мать. В ней больше от испанки. – Знакомься, Кири, это твой папа.

Мое сознание притупляется в то время, как боль вытесняет всю радость и счастье. Одно дело встретится с его бывшей – совсем другое с его бывшей и его ребенком. Тут и тест ДНК не нужен. Девочка и правда ребенок Анхеля.

Мир вокруг меня словно разбитое витражное стекло на солнце: блестит слишком ярко, опасное своими многочисленными краями и безнадежно безвозвратно разбито, уничтожено, испорчено.

– Он… он Вам что-то обещал? К примеру брак, – неожиданно задаю вопрос. Не знаю, почему я задала этот вопрос и какой ответ ожидала, но, но что-то было не так и горькие сомнения закрадывались в мою душу. Даже не сомнение, а скорее осознание всей горькой правды жизни, руша вместе с тем хрупкий призрачный замок из грез, к слову глупых грез слишком доверчивой и наивной принцессы.

– Анхель обещал жениться на мне, когда вернется домой. Он обещал сделать меня астурийской принцессой, – самодовольно отвечает индианка с сильнейшим акцентом, а я чувствую, как боль постепенно растекается по венам. Сердце отбив еще три удара падает и разбивается на миллионы осколков.– Это твоя очередная игрушка, Анхель? А ты не меняешься.

– Это моя будущая жена. – Как можно быть таким лицемером? Он играл со мной, а теперь думает, что я стану его женой. Это невозможно.

– Нет, – я вырываюсь из его объятий и оборачиваюсь. Слезы душат меня, я ничего не вижу, все сливается в одно огромное смазанное пятно, и я едва не задыхаюсь от боли. – Как ты мог так со мной поступить? Как посмел?

– Бланка, не делай поспешных выводов. Выслушай меня, – Анхель протягивает руку, пытаясь удержать. Как хорошо, что из-за слез я не могу четко рассмотреть его лица с притворными эмоциями и чувствами, которых он не испытывает.

– Я не хочу тебя больше ни слышать, ни видеть. Ты играл со мной. Ты влюбил меня в себя, вовсе не собираясь становиться моим мужем. Ты лгал мне. Ты предал меня, – я даю ему пощечину и не в силах больше смотреть на него, убегаю во дворец. Я едва не зацепляюсь за небольшие выступы на дорожке и не падаю лицом в камни, но желание оказаться подальше от Анхеля и его дочери и индианки куда сильнее всего остального. Я слышу, как он следом бежит за мной. Спешит во дворец, чтобы догнать меня, но это удается ему только в холле, где мы оказываемся не одни.

– Бланка, что с тобой? Ты белее муки, – ко мне спешит Хулия, за ней не отстает и тетя Николетта, я не знаю, откуда они тут появились, может, спешили в сад, но я рада их присутствию, как возможному избавлению. Я не успеваю ничего ответить, меня догоняет Анхель.

– Бланка, пожалуйста, выслушай меня. – Руки Анхеля опускаются мне на плечи, я вздрагиваю, но Анхель так и продолжает удерживать меня. Я вырываюсь и поворачиваюсь к нему.

– Зачем? Это разве не твой ребёнок? Ты разве не имел интимных отношений с этой девушкой? Ты не обещал ей сделать ее своей женой? – Слезы ручьем текут из глаз, но мне уже все равно. Я не сдерживаю их. Мне становится абсолютно все равно.

– Ничего я не обещал ей. Я не врал тебе. Я не предавал тебя. Эта девушка никогда не была моей невестой. Я чист перед тобой.

– Эта девушка утверждает обратное. А в одном она явно не лжет. Девочка поразительно похожа на тебя. Почему я должна верить в то, что ты ей ничего не обещал?

– Я бы не посмел приблизиться к тебе и давать тебе надежды на наше общее будущее, если бы это было правдой.

– Но ты сделал это. Ты влюбил меня в себя, лишил воли и покоя, а теперь растоптал. Я не желаю больше тебя видеть, – слезы так и струятся из глаз, Анхель пытается дотянуться до меня, прижать к себе, но я его отталкиваю, бью его ладонями по груди, дрожащими руками, и осколки сердца все нестерпимее и нестерпимее болят.

– Бланка, я люблю тебя, – с болью в голосе говорит Анхель. Эта боль, как и слова – ложь. Я не верю ему; не могу, не хочу, не буду верить. Он специально это сказал, чтобы причинить больше боли. Ами была права. Как же она была права. Такие как Анхель не меняются. Я оказалась для него очередным завоеванием, ничего больше. Почему я не послушала подругу раньше? Почему мне обязательно нужно было так сильно заиграться во все это?

– Убирайся. Тебе мало той боли, что ты причинил мне? Тебе нужно добить меня? Тебе мое разбитое сердце приносит удовольствие, наслаждение? – Анхель качает головой и снова тянется ко мне, я же отскакиваю от него, не видя через пелену слез куда. – Убирайся вон из моей жизни. Не будет никакой помолвки и никакого брака. Через неделю прибывают царевич Максим и принц Джордан за моим ответом, и я одному из них отвечу согласием, а тебя, надеюсь, больше никогда не увижу, – я разворачиваюсь и пытаюсь куда-то убежать, но утыкаюсь в широкую грудь. Поднимаю голову и сквозь слезы различаю светловолосую голову брата Никки.

– Что ты с ней сделал? – Ник обнимает меня и очень крепко прижимает к себе. Он самый родной. Он та стена, за которой я всегда буду себя чувствовать уверенно. Старший брат, который никогда не придаст и не обидит, который всегда станет на мою защиту.

– Бланка, пожалуйста, – Анхель снова пытается заговорить со мной, а я так уже нарыдалась, что сейчас словно просто задыхаюсь. Меня всю трясет, и я вовсе не думаю о том, что меня кто-то сейчас может видеть такой.

– Что ты с ней сделал? – более громко и угрожающе повторяет Ник. Анхель не отвечает. Когда я слышу стук каблуков я вся съеживаюсь, думая о бывшей (или настоящей?) Анхеля, но, когда затуманенным взглядом замечаю черные длинные пряди, расслабляюсь. Это Хулия. Еще один верный человек, от которого не стоит ждать предательства. И, хотя она его сестра, я не думаю, что она предаст меня, она не из тех, кто разбрасывается друзьями.

– Ник, как я понимаю речь о бывшей брата и каком-то ребенке, я больше ничего не поняла, но нам нужно увести Бланку, она вся дрожит, – она пытается говорить шепотом, но я слышу все. Меня и правда трясет. И мне, правда, лучше уйти, пока мы не переполошили весь дворец.

– Я тебя убью, Анхель. За каждую ее слезу ты ответишь. Я предупреждал тебя? Предупреждал. Это моя младшая сестра, – я больше не слышу, что они говорят друг другу. Меня окутывает пустота. Я слышу отголоски фраз, но в них нет ничего хорошего. Я слышу робкий голос леди Ариадны; она должно быть была с моим братом и стала свидетелем моего унижения; слышу уверенный голос Хулии, которая пытается увести Ника вместе со мной в мою комнату – и ко всему примешивается голос индийской принцессы, все словно в тумане, и я ничего не могу разобрать. Я только чувствую, как Ник поднимает меня на руки и как Хулия заботливо касается моей руки, плеча, давая понять, что я не одна и что она рядом. Как я ей за это благодарна

Сколько я проплакала, уткнувшись в уже безнадежно испорченный пиджак и рубашку Ника? Не знаю, около часа, может больше, может меньше. Сколько я пролежала, уткнувшись в синий атлас платья Хулии, когда Ник ушел? Наверное, несколько часов, пока не пришла Амалия и не присела рядом с нами, взяв мою руку в свою, молча оказывая свою поддержку. Я плакала, пока слезы не высохли и мне не осталось чем плакать. Глаза пекло, но на сердце было еще более мерзко, а на душе тяжело.

Я знала, куда пошел Ник и знала, что он будет делать, но уязвленная часть меня злорадствовала, считая, что так и нужно, что он заслужил, а та часть, которая и правда любила предателя жалела и желала остановить брата. До убийства не дойдет, но Ник хотя бы сделает то, на что у меня не хватило духу.

Ближе к вечеру мне надоело плакать. Я знала, что соберется много народу на приеме. Ведь начиналась неделя праздников (не забавно ли что для меня она началась с моего крушения), приехали родственники наших Избранных. Разве я могла я подвести их и свою семью и не появится на приеме? Нет, определенно нет.

– Сколько времени? – спросила я у Ами, она даже встрепенулась от неожиданности. – Восемь.

– Значит, у нас есть час, – поднимаясь сказала. Я не имела права сегодня себя жалеть, слишком важное мероприятие.

– Для чего час? – спросила Ами, внимательно всматриваясь мне в лицо, словно проверяя не показалось ли ей.

– Я должна появиться на приеме, – прямо заявила я и Ами нахмурилась, неодобрительно смотря на меня; но спорить так и не решила, чего о Хулии не скажешь. Я же говорила, что они разные? Амалия более мягкая и спокойная. Она даже не сказала чего-то вроде «Я предупреждала тебя», а ведь у нее было полное право на это. Она предупреждала меня.

– Ты уверена? Не думаю, что это хорошая идея. – Хулия тоже приподнялась, но все еще не убрала руку с моего плеча.

– Да. Не позволю невесте твоего брата унижать себя в моем доме. Пусть куда хотят туда и катятся. Все трое, но Иллеа – мой дом. – Я видела по глазам подруги, что она хочет что-то сказать, но она так и не сказала, оставив это недосказанным.

– Позвать Элинор и Лилиан? – все еще хмурая Ами решила уточнить Ами, надеясь, что я не такая ненормальная, чтобы издеваться над собой смотря на Анхеля и на его Прити. Что ж, Ами впервые ошиблась во мне. Я собиралась смотреть на это, точнее заставить их смотреть на меня.

– Пусть Скай подготовит то черное платье, от которого я вчера отказалась, – кажется, я добила Ами своей просьбой – ее глаза словно увеличились от удивления.

– Не думаю, что это хорошая идея, – она покачала головой, вспоминая черное платье из слоев темного прозрачного габардина и шелка с достаточной долей кружева и россыпи камей по платью. Оно было смелым, очень смелым для встречи гостей, с открытым лифом и плечами, но вот чтобы показать Анхелю, что он потерял, самое оно.

– Я думаю, что это прекрасная идея, – улыбнулась Хулия, поняв, о чем я думаю.

– И, девочки, вы мне сегодня очень нужны. Обе. Ами, очень прошу тебя, ты должна быть там, со мной. Я знаю, ты не хотела идти и у тебя были свои планы, но прошу тебя, ты нужна мне.

– Ты же знаешь, что после такой просьбы я не могу сказать «нет»? – вздохнула и улыбнулась подруга, а мне на короткий миг полегчало. – Пойду посмотреть, что могу надеть.

Прием удался. Он вышел таким же хорошим, как и запланировала его мама. Я познакомилась с таким количеством родственников девушек, что все они у меня смешались в голове, переговорила с каждой девушкой, перетанцевала, по меньшей мере, с двумя дюжинами гостей мужского пола, немного флиртуя с каждым из них, повсеместно чувствуя на себе тяжелый взгляд испанца. Ревновал? Нет, злился. Злился, что я слетела с его крючка, так и не дав ему доиграть до конца.

С семьей я пересекалась редко; их сочувственные лица ясно давали понять, что они обо всем уже знают и это заставляло держатся меня подальше от них. Я не хотела, чтобы меня жалели. Я не просила жалости, я хотела чувствовать эту боль, я хотела, чтобы она резала все мои внутренности, что еще остались целыми, напоминая мне, какой наивной дурой я была. Я заслужила это. Не нужно было так слепо верить ему. В одном была права эта индианка. Такие, как Анхель, не меняются, зря я только надеялась.

– С тебя на сегодня хватит, – услышала я над своим ухом голос Марта, когда оступилась, и он удержал меня от падения. Ой, а я и не заметила, что танцевала с ним. Почему? Слишком много вина. Я столько еще не пила, но как потом я спросила у Хулии, – я вела себя довольно прилично, со стороны я казалась просто веселой и общительной. Если бы кто-то из гостей знал, как мне было в это время больно, не улыбались бы они мне так, как в тот вечер, но это даже было к лучшему.

Март повел меня к выходу, делая вид, что мы просто решили прогуляться.

– Еще бокальчик. – Я взяла с подноса официанта, который собирался зайти в зал, бокал розового игристого вина, который у меня тут же отобрал у меня Март. – Эй, тебе не кажется, что это мое?