Текст книги "Наследие Изначальных (СИ)"

Автор книги: Allmark

Соавторы: Саша Скиф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 50 страниц)

– Я, конечно, понимаю… стиль бандитских разборок меняется со временем… Но, народ, кто-нибудь видел что-то подобное?

– Стремянка здесь есть? Придётся, видимо, повозиться… Грузите пока этих…

Обернувшись в сторону двери, Вадим обомлел в третий раз за вечер. Над дверью, во всю стену, красовалась кровавая надпись. «Враги Альянса да будут преданы смерти». Крупные, аккуратные, старательно выписанные буквы.

– Как по трафарету… Явно не наспех писалось, с душой и с любовью… Что скажешь?

– Скажу, что… А это что, подпись?

– Где?

С правой стороны двери, на месте, где прежде стоял, видимо, опрокинутый и превращённый в дрова стеллаж, красовалась ещё одна кровавая каракуля. Уже куда менее внятная. Круг с двумя полудужиями над ним. В круг вписана буква «Б».

– Впервые вижу такой…

Бреммейр с фотоаппаратом резво подскочил и туда. Подождав, пока он закончит, Дайенн соскоблила с каждого элемента в заготовленные пробирки для анализа.

– Могу предположить, что мертвы они не менее шести часов… И что, всё это время никто не интересовался, чего это они тут притихли? Хотя, кто б знал их порядки… «Враги Альянса»… Что за бред? Я знаю немало организаций, так или иначе выступавших против Альянса, но ни одной, которая бы…

– Надо будет затребовать у тракалланской стороны протоколы допросов. И некоторых свидетелей… Всю жизнь мечтал допрашивать тракаллан, прости господи…

Допрашивать тракаллан было делом действительно сложноватым и вполне достойным приравнивания к каторге, даже при том, что большую часть этого неблагодарного труда взял на себя Т’Карол.

– Не то чтобы кого-то из этих ребят мне было сердечно жаль… Но что-то подсказывает мне, малыши, что то, что за этим стоит… станет для вас большой проблемой.

– Да уж, не маленькой… В архивных материалах ничего похожего нет?

– Что-то, похожее на что-то, есть всегда. Но есть сходство деталей и сходство основы. Оно имеет разную ценность и редко идёт вместе.

– Спасибо, Т’Карол, ты очень внятен.

– Л’Гатоол говорит, он может предполагать, кто может сказать вам больше. Это бракири Брайетт Гароди, его не было среди убитых, но в те дни он был в Диллатлиине. Он знал коды доступа в кислородную зону. Вам следует объявить его в розыск.

– Объявим… Его данные есть в базе?

– Судим уже дважды, – кивнул Т’Карол.

– Улики… улик у нас сколько хошь, – Дайенн хлопнула о стол стопкой отчётов о вскрытии, – толку… Эти самые рекламации там, кстати, нашли, да. Ну, как нашли – сожжёнными. Но по анализу пепла – оно. В пепле отпечаток ноги. С отпечатками обуви, имеющейся на убитых, не совпадает. Отпечатков – понятное дело, море. Большая часть принадлежит покойным, ещё часть мы нашли в базе… Не все из их обладателей даже примерно могли в эти дни там бывать, несколько сидят, пара экземпляров вовсе два года как мертвы. Просто стены там, как ты понимаешь, не моются… Так что неидентифицированные отпечатки могут с одинаковым успехом принадлежать как убийцам, так и тем из пиратов, кто в наши базы пока не попал.

Вадим отвёл осоловелый взгляд от экрана с очередным протоколом, содержащим массу полезной информации, только ничего – по их делу.

– Ясно… Лопатить и лопатить, стало быть… Слышал, нашего свидетеля доставили?

Слышал он… Дайенн вот не слышала, а непосредственно, так сказать, участвовала в приёмке, и это были определённо не самые счастливые минуты её жизни, в какой-то момент ей уже казалось, что всё, они потеряли свидетеля, а это значит, что убьёт Альтака – её, не слушая никаких оправданий, что просто нет у неё таких компетенций, чтоб быстро и успешно поставить это существо на ноги.

– Ну да, часа так три назад… Но с допросом пока повременить придётся – пьян в стельку. Час назад только шевелиться немного начал, прогресс. До этого его выгружали, как мешок картошки. Переводчика с алкоголического у нас нет, так что… – она передёрнула плечами, вспоминая испуганное лицо Реннара, который, со всем своим опытом, тоже не был уверен, что его реанимационные мероприятия возымеют эффект, именно положительный эффект, судя по данным сканеров, у пациента было не очень много здоровых органов, – хочешь пока глянуть отчёты о вскрытии? В общей сложности сутки работы, три кило веса, – она снова хлопнула стопкой бумаги, – и вопросов больше, чем ответов. Все тела обескровлены. Практически начисто. Кровь на стене совпадает с гражданами на потолке, куда делась кровь остальных – неизвестно. Пятеро на потолке – это вообще отдельное… Я не уверена в точности результатов, конечно, но похоже на то, что штыри, на которых держались трупы, были вбиты одновременно. Причём сила, с которой они были вбиты… Да, на телах некоторых убитых найдены следы укусов…

– Укусов?

Напарница отозвалась тяжёлым вздохом – определённо, этого всего было чересчур, чересчур.

– Укусов. Нанесены непосредственно перед смертью или сразу после. Идентифицировать вид существа не удалось.

Алварес развернул первую из пластиковых папок.

– Укусы могут являться причиной смерти?

– Скорее всего нет, при наличии глубоких колотых ран как-то… Тем более, в основном они на запястьях, реже на шее… Скорее, меня занимает сам факт их наличия и… Животные так не кусают, Алварес. Большинство известных мне животных. Больше всего это похоже на… летучую мышь. За исключением размеров.

– В Диллатлиине животных вообще сроду не было никаких. Хватает самих обитателей… Получается, убийцы принесли и унесли животное с собой?

Дайенн устало опустилась в своё кресло, предварительно бесцеремонно вытряхнув из него стопку макулатуры – какие-то, по-видимому, ещё яношские архивные материалы, зачем-то пересматриваемые её дотошным напарником.

– Что-то моему воображению рисуется нечто уже вообще дикое. Толпа народу… чтобы справиться с таким количеством именно так молниеносно, нужна толпа… Со стремянкой или гравиплатформой… Потому что тракалланы, полагаю, запомнили бы, если бы к ним обращались за чем-то подобным… Ещё и с животным… Слово «дичь» в достаточной мере отразит для тебя моё понимание ситуации?

– Вполне, – улыбнулся Вадим, – лично меня больше всего беспокоит эта надпись.

– Понимаю, полная нелепица… Нет, с врагами Альянса всё понятно, коль скоро эти товарищи и должны были заниматься распространением, а возможно, и дополнительным подстрекательством… Но какие криминальные элементы когда были против подобного? В лучшем случае им всё равно.

– Т’Карол говорит – всё на что-нибудь похоже, где-то деталями, где-то основой. Главное вычленить важное…

У Дайенн было своё мнение об осмысленности и обоснованности слов Т’Карола и необходимости над ними длительно размышлять – Т’Карол был, несомненно, гений, да… … а гений, как известно, редко бывает понят современниками, вот и этот иной раз заворачивал нечто настолько значительное, глубокомысленное и непонятно, к чему относящееся, что жрецам-собирателям афоризмов было бы, чему у него поучиться.

– Лет двенадцать назад, помнится, было одно дело… Бандитские разборки, обставленные как ритуальные убийства… копирование ритуальных убийств одного культа конца двадцать первого – начала двадцать второго века. Культ – что-то, связанное с апокалипсисом, на Земле на рубеже веков они всегда росли как грибы после дождя…

Алварес потянулся куда-то в сторону стеллажей, но очередная папка при этом поползла по его коленям, и её содержимое выпорхнуло грустно шуршащей кучкой под стол, что вынудило его пока повременить с поисками иллюстрации к своим словам.

– Про убийство, обставленное как ритуальное, в целом понятно… В нормальных бандитских разборках чрезвычайно редко пришпиливают трупы к потолку. Может быть, конечно, мы просто не знаем традиций этой расы…

– А ты, значит, не думаешь, что это земляне?

Дайенн потёрла переносицу.

– Алварес, то, что надпись сделана на земном языке – ещё не значит, что писавшие – сами земляне. И то, что убийство произошло в кислородном секторе, тоже не означает, что убийцы – кислороднодышащие… Чему ты улыбаешься?

– Просто… ты сейчас напомнила мне одного дорогого мне человека. Ну, не совсем человека…

– Не совсем человека… ладно. Хорошего хотя бы человека?

– Очень.

Отворилась дверь, вошла Нирла, держа в руках поднос, словно некую святыню.

– Госпожа Дайенн, я принесла вам бутерброды. Вы не ели сегодня. Вы долго можете без еды, но всё же не нужно, когда можно и поесть. Это хорошее мясо, и нет ничего, что вам вредно, я спрашивала.

– Спасибо большое, Нирла. Ты сама-то кушала?

Нирла невольно, одним своим появлением, заставляла её надолго уходить в себя, размышляя о превратностях жизни. С неизбежным возвратом к мысли, что на месте этой девочки могла быть и она. Родись они с братьями и сёстрами не на территории Альянса… кто знает, как могла сложиться их судьба? Если они вообще остались бы живы – возможно, были бы где-нибудь жемчужинами торгов, выставлялись, как цирковые диковины… А так – выросли на Минбаре, и воспринимают как невиданную дикость то, что где-то существуют рабство, насилие над детьми…

– Я думаю, где я мог видеть этот знак. Причём видел много раз и совсем недавно…

– Что?

– Похоже на символ беспроводной связи, но немного не такой… В знаке беспроводной связи вертикальная линия, а не круг…

Нирла вытянула шейку.

– Ой… Да вот же, такой же! – она вытащила из-за пазухи кулончик из потемневшего металла, – он дешёвый, поэтому его у меня не отобрали. Его в дороге мне подарила одна женщина, сказала, он защитный. Знак светлых сил.

Оба полицейских оторопело воззрились на кулон.

– Светлых сил, говоришь… Ну точно! Вот так видишь – и не понимаешь… Это же знак Ворлона!

Нирла зарделась, гордясь, что оказалась полезна. Зрачки Дайенн сошлись почти в полоску, демонстрируя крайнюю озадаченность.

– Ворлона? Но ворлонцев же… давно больше нет…

Напарник ответил ей сострадательной усмешкой.

– Я как-то и не предполагаю, что ворлонцы, даже если бы они всё ещё были в галактике, имели привычку пускать неугодным кровь и пришпиливать их к потолку. Нет, от ворлонцев тут только знак.

– И о чём он тут говорит? Я слышала о нескольких культах, связанных с ворлонцами, но ни в одном не были приняты кровавые жертвоприношения…

Услышав обрывки их беседы, в своих креслах подкатились ближе Сингх и Ситар. А потом и Талгайды-Суум вышел из-за стола. Только Шлилвьи не обратил никакого внимания на происходящее – он что-то прослушивал в огромных, почти скрывающих его голову наушниках.

Вадим созерцал знак на распечатке в вытянутой руке.

– Так вот, про имитации… Если отбросить те случаи, когда подражатели ставили своей целью приписать свои преступления кому-то другому – а таких случаев тоже не так уж мало…

– Это уж точно, – кивнул Сингх, – на Яноше одно из последних дел как раз такое и было. Да и на Земле во времена оны было полно одарённых, обставляющих убийства в стиле мафиозных разборок. Преступный мир тот ещё дурдом – нетерпеливые наследники заимствуют у бандитов, бандиты заимствуют у религиозных фанатиков… Всё на что-нибудь похоже, как Т’Карол говорит.

– Сами подражатели о своих подражаниях могут говорить разное, – продолжал Алварес, – называют это шуткой, обыкновенным стремлением позабавиться с реакции окружающих, или напротив, наделяют столь великим богооткровенным смыслом, что нам, простым смертным, этого не понять… В данном случае практически со стопроцентной вероятностью это говорит о наличии психических отклонений у лидера банды.

– Вот тут даже спорить не буду.

Ситар тоже пробормотал что-то на родном языке, судя по интонации – в ключе, если подобное может совершать человек вменяемый, то что вообще считать за критерий психического здоровья. Дайенн просто вздохнула: на Минбаре любой, совершивший предумышленное убийство – не на войне, не для защиты чести и блага родины – считается невменяемым, у неё было слишком мало курса иномирной культуры, чтобы уметь быстро и качественно перестраивать восприятие. Какой мотив убийства выглядит безумием в их глазах? Такой, какой они не могут примерить на себя, получается? А если говорить о деталях – что ж, культура каждого народа содержит что-нибудь такое, что кажется дикостью не только другим народам, но и этому самому народу спустя сколько-то столетий. Достаточно бегло ознакомиться со способами казни преступников в истории некоторых миров…

– Я так понимаю, тут как раз случай богооткровенного смысла? – вклинился Талгайды-Суум.

Алварес кивнул.

– Уверен в этом. Хотя бы в силу того, что собрать под своим началом такие силы – и количественные, и качественные – не будучи признанным криминальным авторитетом, может только фигура религиозная.

– А криминальные авторитеты, как мы поняли из откровений этих хмырей, сами в шоке, – хмыкнул Сингх.

– И что это, навскидку, нам даёт? Лидер – он же автор, так сказать, идеи – молод, определённо относится к гуманоидной расе, вероятнее всего человек или бракири… Мания величия в сочетании с… могу предположить, что социальный статус этого человека – будем пока предполагать, человека – довольно… То есть, скорее всего, из почти самых верхов он спикировал в самый низ. Разорившаяся семья или что-то в этом роде… Не знаю, был ли подтверждённый диагноз, если был, то это вносит дополнительные интересные моменты.

– Какой диагноз?

Алварес обернулся как-то даже удивлённо.

– Шизофрения, конечно. Но могу так же предположить наличие какого-то врождённого физического недостатка… Либо, что тоже вероятно, семья жила преимущественно в окружении инопланетян.

– Да где ты там всё это нашёл? – Махавир перегнулся через стул, заглядывая Вадиму за плечо, – психологи – это какая-то особая раса, да… Нет, что это псих – это совершенно точно… Убить конкурентов по бизнесу всяко и проще можно… А этот не знаю, богом считает себя или кем.

– И видимо, не он один считает, – хмыкнула Дайенн, – в самом деле, если он способен командовать такой ордой, которая потребовалась для совершения подобного… Погибшие практически не успели оказать сопротивления, стрельбы-то не было.

– Если только не предполагать, что среди трупов есть и жертвы со второй стороны.

– Это пока вряд ли, большинство опознано задержанными тракалланами, частые гости, можно сказать – завсегдатаи… Есть несколько новичков, на их счёт, конечно, работаем, но пока тоже ничего. Проблема в том, что тракалланы… не то чтоб невнимательно относятся к гостям гуманоидного сектора, но готовы прикрыться этим самым «все вы, люди, на одно лицо» из соображений «моя хата с краю».

– Они напуганы.

– Что да, то да. А напугать тракаллан – это кое-что…

Махавир остановился, вздрогнув – узнал выступивший из темноты у перехода в жилой отсек силуэт, и сердце подпрыгнуло в груди, не зная, повелевать развернуться и бежать прочь, или пройти мимо, будто ничего не видя.

– Маниша, ты?

– Да, глупенький. А ты думал – призрак, или галлюцинация?

А так хотелось обознаться. В призраков если до сих пор не верил – то вряд ли поверишь только от того, что комната тебе досталась в самом конце дышащего космической пустотой и тишиной коридора, просто это неприятно – идти к себе каждый раз в полном одиночестве, лишь изредка сталкиваясь с ремонтниками и пережидая, когда они переволокут из отсека в отсек все свои бесчисленные ворохи кабелей и тележки с разносортным металлоломом. Но ворчи не ворчи, слушать всё равно никто не будет – комнаты дают там, где они в относительном порядке, где удалось максимально отладить системы жизнеобеспечения, Альтака может с пакостной улыбочкой предложить комнату поближе, но холодную почти как космос снаружи, или по соседству с некислородниками, откуда изрядно подтягивает метаном. Многие силовики живут по трое и даже четверо – дрази это, конечно, культурно привычно, редкий мальчик их народа имел в детстве отдельную комнату, но вот кровать-то одна, спят вповалку на матах…

В пятно света от большого настенного фонаря выступила смуглая девушка с двумя толстыми смоляно-чёрными косами чуть ниже плеч, шутливо-ласково пихнула Махавира кулачком в бок.

– Признайся, я тебе уже мерещилась где-то когда-то?

– Маниша, откуда ты здесь?

Голоса разлетались в лабиринте коридоров гулким эхом. Освещение тут планировалось наладить к началу работы отделения, но, как и много что, не успели. Оказалось, устаревшие системы нужно менять на целых больших участках этажа, и теперь потолки и стены зияли чёрными провалами снятого перекрытия, а до тех пор, пока работы будут закончены, придётся довольствоваться вот этими редкими, хоть и чрезвычайно сильными фонарями, разбивающими пустое пространство коридора на контрастные пятна света и тьмы, и радоваться, что системы в твоей комнате запитываются от другого источника. И почти не глючат.

Девушка кокетливо заправила локон за ухо, поблёскивающее серёжкой с крупным камнем. На ней рабочий комбинезон наподобие таких, какие носят ремонтники, но не такой, нет нашивки с эмблемой фирмы. Да такие многие носят. Ремонтники на кораблях с короткими срочными контрактами, к примеру…

– Ай, кажется, не рад? Могла и теплее быть встреча после стольких-то лет… Сколько мы не виделись? Ну вот, была тут поблизости, услышала, что ты тут работаешь, решила заглянуть, узнать, как ты…

– Случайно была поблизости, ну да… Место-то не описать, курортное.

Не курортное, конечно, но как регулярно ворчит Альтака, лично ответственный за регистрацию всех прибывающих и убывающих – вполне себе проходной двор. Кроме собственно рабочих моментов – доставки и отправки арестованных, потерпевших, свидетелей, доставки продовольственных грузов и всего необходимого для ремонта, включая сами бригады ремонтников, здесь имеют право останавливаться для заправки и ремонта проходящие корабли. Право и возможность – не одно и то же, говорит в таких случаях Альтака, часть доков всё ещё не вполне функциональна, а уж об отсутствии пригодных для размещения жилых комнат нечего и говорить, поэтому команда зачастую во всё время стыковки не покидает корабля, но тем не менее тут регулярно можно встретить стайку неизвестных личностей, которых ты видишь, скорее всего, первый и последний раз. Но всё же, справедливости ради – на внешних этажах, переходы к внутренним, где и дислоцируется в основном отделение, защищены дверями, подчиняющимися специальным ключ-картам. Конечно, они тоже иногда глючат – причём в обе стороны, как блокируясь намертво, так и начиная пропускать кого угодно по более-менее ровно выпиленному куску пластика, любимым развлечением Альтаки было отправлять заскучавшие по его мнению смены силовиков на проверку этих дверей, с подробным отчётом по результату…

– Ну, что поделаешь… По работе пришлось.

Мужчина неловко выдернул свою ладонь из руки девушки.

– По работе… Это с «чёрными копателями»-то?

Логично подразумевается, что этим самым правом воспользоваться полицейскими доками, которые, правда, редко когда имеют хоть одну свободную стыковочную зону, отважатся злоупотребить только те, у кого в работе всё чисто вплоть до предельной аккуратности ведения вахтенного журнала, но есть ведь и особо борзые.

– Ну, знаешь, на что-то кушать же надо… Да что такого, не пойму? Никто от этого не заболел и не умер, а польза многим есть… «Белые»-то здесь работать всё ещё боятся.

– И правильно делают… Ладно, это твоя жизнь… – Махавир сделал попытку обойти девушку и продолжить путь, но она обвила руками его талию.

– Всё злишься на меня? Уверен, что не хочешь ничего вернуть? Всё-таки, мы оба сейчас… в глуши, очень далеко от родины… Лучше бы… держаться поближе, не находишь?

Махавир нашёл в себе силы взглянуть ей в глаза.

– Не расстояние делает далёкими, Маниша. Мы делаем. Ты это сделала. И вдали от родного дома мы… слишком по-разному. Между нами нет и не может быть ничего общего.

Девушка закусила губу.

– Уверен, что хальса… больше не примет меня?

Само звучание голосов, дробящихся рваным эхом от гладких стен, было раздражающим. Хотелось поскорее прекратить, пройти, забыть то, чего не должен был увидеть уже больше никогда. Как было б правильней. Взгляд упорно избегал её кос. Слишком коротких. Зачем заострять внимание на том, что она их стригла, если она делала куда хуже вещи? Зачем опять отращивает?

– Дело не в хальсе, я не приму. После того, что ты делала…

– Ай, Махавир, все совершают ошибки, по молодости, по глупости…

– Только это разные ошибки, Маниша, и ты в своих – не раскаялась. В том, что делала, в том, что делаешь сейчас. Ты сама не хочешь возвращения. Ты говоришь не как тот, кто раскаивается, ты сожалеешь о том, что попалась. Ты предала не только меня, меня – это ладно… Ты предала веру. За меня простится, за веру не прощается.

Полные губы тронула нервная улыбка.

– Вера – это в жизни ещё не всё…

– Вера – и есть жизнь, это от жизни неотделимо.

Серёжки с крупными камнями покачнулись под снисходительный смешок.

– Каким был, таким и остался… Ладно, но ведь можем мы, я думаю… Хотя бы посидеть, поговорить… я б хотела послушать, как ты живёшь сейчас, о твоей работе… Ведь это не запрещено? Вы же сейчас не работаете ни по какому делу «чёрных копателей», и ты же не выдашь мне, даже совершенно случайно, никаких важных сведений? А то мало ли, глядишь, наслушаюсь – тоже захочется героики, на путь истинный встану…

Молодой полицейский, невольно, почти улыбнулся.

– Нет. Совершенно точно, что бы это ни было, но с «чёрными копателями» не связано никак.

========== Гл. 5 Ориентировка на кровососа ==========

Был ещё только час дня по местному времени, а устать уже было, от чего. К делу были пристроены даже многие силовики, обычно в перерывах между задержаниями предоставленные сами себе. Сайкей с Юлзаем, получив распоряжение Гархилла, наконец закончившего переговоры с родственниками всех мертвецов (или, при отсутствии таковых – с другими уполномоченными лицами), грузили невостребованные трупы для кремации путём отправки к кандарскому светилу, Ранкай и Мурсеф отправились в сопровождении тех, кого всё-таки забрала для погребения земная сторона. Прочие помогали в медотсеке или бегали по отделению с разного рода поручениями. Под утро прибыл арестованный на Тракалле корабль – Диллатлиин, как полицейские и предсказывали, чуть утих шум, отчалил в неизвестном направлении, выставленных кордонов не хватило, чтоб это предотвратить. Зато корабль, разыскивающий его у Налитоксалмууна, попал в расставленные сети. Публика там оказалась крайне любопытная, и тракаллане с радостью презентовали улов Кандару, так что и этим пришлось срочно готовить камеры, кому кислородные, кому метановые.

– Альтака спрашивал, Г’Натток вам ещё нужен или уже всё? Его уже тракалланская сторона требует, в связи там с какими-то внутренними делами. Давними ещё, оказывается, насчёт возраста Г’Натток тоже солидно так приврал…

Алварес бросил короткий взгляд на вошедшего и снова погрузился в чтение.

– Не, пусть забирают. Можно б было, конечно, попрессовать его ещё на тему связей с Дашеем, но и так неплохо, Каскера можно уже брать, а он нам, думаю, расскажет много нового и интересного, что-то мне подсказывает… А Г’Натток уже порядком надоел, у меня скоро маска к лицу прирастёт, а процент полезной информации в сравнении с процентом мямленья… Пусть им соотечественники займутся, их он боится, после того, как пытался вывезти статую какой-то их богини… Не помню, смертную казнь на Тракалле отменили или ещё нет? В общем, ну его, у нас гуманоидные ещё не все… Кстати, как там наш алконавт, очнулся?

Лалья – дрази-силовик из команды задержания Мадруни – передёрнул плечами, незаметно стаскивая со стола Махавира бутерброд.

– Вроде да… Проходил мимо – слышал, бормотал что-то. Почти связное… Мы уж боялись, у него агония, доктора вызывали, но он сказал – нормально, сам выйдет, детоксикацию ему лучше не делать сейчас, печень может не выдержать, у них с этим сложно. Этой национальности пить вообще нельзя, генетически не расположены.

– Вот же…

– Сочувствую мужику, – хихикнул Г’Тор, ненадолго оторвавшись от созерцания какой-то диаграммы на мониторе Талгайды-Суума, – трезвый пират – это же…

– Короче, тащи этого генетически обиженного в комнату допросов, приведи там в порядок чуток… Я через минуту буду.

Дайенн захлопнула папку с очередным отчётом.

– Бракирийский уполномоченный-то, кстати, ответил?

Лалья поспешно прожевал и сглотнул откушенный кусок – примерно в половину немаленького бутерброда.

– Ответил… Что нахрен ему этот Гароди не сдался, его ещё в 85м лишили гражданства за какие-то особые заслуги перед отечеством, так что хоть бы мы его вообще убили.

Г’Тор уже просто расхохотался.

– Это ж что надо сделать, чтобы лишиться гражданства на Бракосе? Повезло ж парню…

– Вообще-то, на Комаке. Но не суть. Болтлив очень оказался, на допросе заложил какую-то крупную шишку, покровительствовавшую их банде. Шишку, правда, не посадили, то есть, тогда не посадили, позже был громкий показательный процесс… А болтуна спровадили из Синдикратии пинком под копчик.

– Болтун – это хорошо… Надеюсь, и нас порадует…

Лалья вернулся как-то подозрительно быстро.

– Алварес, Дайенн, там… там… Дрошалла помилуй, и что делать теперь?

Вадим, как раз вылезающий из-за стола (что было непростым процессом каждый раз, так как надо было перебраться и через напарницу, и через все те стопки газет и ящики с дискетами, которые он тут наставил), потряс головой.

– Помедленнее, Лалья, что стряслось? Наш друг Гароди, которого я уже нежно люблю, порадовал нас ещё чем-то? Заблевал всю камеру? Или, страшно сказать, сбежать умудрился?

– Хуже… Преставился он, кажись.

Дайенн подскочила.

– Как? Ты уверен? Может быть, снова кома?

– Суицид? – Вадим набросил на плечи китель.

– Нет… Это уж слишком… Столько ждали, пока он очнётся…

Гароди полусидел-полулежал возле кровати, скрючившись в нелепой, пугающей позе. В остановившихся глазах застыло удивление самой мысли, что после всего, чему он сам подвергал свой организм, он может вдруг взять и умереть. Дайенн присела, коснулась шеи заключённого, поднесла карманное зеркальце к лицу, приложила ухо к груди.

– Мертвее мёртвого. Интересно… Скончался он, по всему получается, не более двух часов назад, а рука не разгибается. Какой-то мышечный спазм… Что же вызывает мышечные спазмы у бракири… А это ещё что? – она нахмурилась, разглядывая извлечённый из-под кровати надкусанный фиолетовый фрукт, – наш мальчик решил поиграть в Белоснежку? Ты не знаешь эту земную сказку, Лалья… В общем, у меня вскрытие и экспертиза. А у вас разговор с Альтакой. Честно, я б с вами не поменялась.

Над кружком – точнее, полукругом – коллег висело весьма траурное настроение, хоть, конечно, не сердечная привязанность к свежепреставившемуся была тому причиной.

– Невероятно… Наш самый перспективный свидетель… Вот так глупо… и из-за чего…

– Из-за глупости, – Дайенн практически ввалилась в кабинет, вид у неё был совершенно вымотанный, – и из-за генетики тоже. Всё-таки, наверное, если природа-мать вот так провоцирует на трезвость – стоило прислушаться… Особенно после алкогольной комы с последующим галлюцинаторным бредом.

Вадим поднял голову.

– Значит, смерть от естественных причин?

Дайенн положила на стол свежий отчёт.

– Как сказать… Вообще-то он бы, видимо, одыбался и на сей раз, разве что кое с чем из любимых напитков явно пришлось бы завязать… Но угораздило его скушать ничилин, и вот этого организм ему уже не простил.

– Ничилин – это этот фрукт? Всё же был отравленный?

– Его и отравлять не надо, он и сам по себе… ну, не то чтоб яд… Практически, для бракири – алкоголь в чистом виде. Традиционные бракирийские вина готовятся из ничилина. Но если в процессе приготовления действующее вещество проходит определённую обработку и… в общем, без химических формул я это вряд ли объясню… то в чистом виде это… ну, как для землянина – заглотить разом ведро спирта.

Вадим разглядывал крупное, чёткое, можно даже сказать – высокохудожественное фото надкушенного фрукта.

– Разом невозможно, заверяю. Чёрт, попробовать как-нибудь на выходных этот ничилин… Послать в подарок дяде Андресу на день рождения… Хотя, если от него такой эффект – то лучше не надо, конечно.

– На землянина это действует не так, – улыбнулась Дайенн, – лёгкий веселящий эффект, не более. Для центаврианина – вообще никакого эффекта. Дилгара просто вырвет…

– Пробовала, что ли? – оживился Махавир.

– А для бракири, после алкогольного отравления, это – практически безотказный способ покончить с собой. Выделяемый неким придатком поджелудочной железы – сафин – фермент не успевает нейтрализоваться печенью, и вызывает спазм коронарных сосудов. Перевыработка фермента, кстати, и вызывает мышечный спазм, типичная картина… Гароди успел сожрать целый фрукт весом примерно в килограмм. На втором к нему, так сказать, и подкралась комета смерти, третий ничилин и не потребовался, и одного вполне бы хватило.

Махавир удручённо почесал затылок.

– На Земле об этом говорят – неудачно опохмелился…

Алварес взял следующее фото – труп Гароди в полный рост.

– Мне другое интересно… Откуда он взял их, эти ничилины? Они что, есть у нас в меню? У нас яблоки в столовой только один раз были… Или у заключённых меню особое?

– Да такое же. С учётом расовых особенностей, конечно…

– С учётом… Кто сегодня разносил?

– Да я и разносил, – отозвался Лалья, – ну, Нирла мне ещё помогала, от наиболее тихих я ей ключи давал. К этому что, и пятилетнего пускать можно было, он самостоятельно до туалета, пардон, добраться не мог, даже ползком… Так ведь с завтрака уже часа три к тому времени прошло, а время обеда ещё не наступило. А на завтрак этих ваших ничилинов точно не было, это уж клянусь.

Дайенн, побледнев, грозно двинулась на него.

– У тебя голова на плечах зачем, раз ею не пользуешься? Пускать к этим ублюдкам ребёнка?! Великий Вален, понабрали идиотов…

Лалья испуганно попятился.

– Да говорю ж, к тихим её пускал… Что ж я, без ума совсем? Гархилл разрешил ей на кухне помогать, всё равно ж она сама без дела не может, ходит до всех докапывается, скорей бы с нею уже решили что-нибудь… Ну вот и к разносу её допустили…

– Кто допустил – Гархилл? Так, я к нему…

– Он с Бракосом говорит.

В полной мере праведное негодование Дайенн не покинуло, но в руки она себя взяла.

– Ладно, как договорит… Сумасшедший дом просто, а если б один из этих «тихих» пришлёпнул её и сбежал, что б вы тогда делали?

– Так… Позовите Нирлу кто-нибудь… Что-то ничего не понимаю, ничилинового дерева я в камере вроде тоже не видел…

Девочка всхлипывала, рыдания сотрясали всё её тощенькое тельце от макушки до пят. В глазёнках стояла святая убеждённость, что теперь её изобьют, убьют, бросят в тюрьму, продадут в какое-нибудь очень нехорошее место… Алварес уже несколько раз поднимал её с колен, и в конце концов, во избежание нового падения, усадил в освобождённое Ситаром кресло.