Текст книги "Наследие Изначальных (СИ)"

Автор книги: Allmark

Соавторы: Саша Скиф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 50 страниц)

– Чудесный вечерок, не правда ли, милая леди? – её преследователем оказался землянин средних лет с угрюмым, неприятным лицом, совершенно не сочетающимся с напускной любезностью.

– Спасибо, не жалуюсь. Чем могу вам помочь?

– Ну, откровенно говоря, не мне… – он попытался взять её за локоток, она отдёрнула руку и отступила на ступеньку вверх, – а себе, главным образом себе. У вас находится некая вещь, принадлежащая одному достойному господину…

– В самом деле? – дёрнула бровью Дайенн. Догадка, о чём идёт речь, была слишком однозначна, но…

– И будет лучше для всех, если вы вернёте эту вещь хозяину. В этом прекрасном тихом мирке можно замечательно провести время, не омрачая его всякими… неприятными моментами.

– Вы мне угрожаете? – оскалилась дилгарка. Землянин сделал улыбку ещё шире, от чего она приятней, разумеется, не стала.

– Ну что вы, как я могу угрожать симпатичной девушке в такой приятный тихий вечер? Я предупреждаю, из лучших побуждений предупреждаю… Искренне надеясь, что вы понимаете свой интерес в разрешении этого недоразумения. Не может ведь разумная, хорошо воспитанная девушка сознательно плевать в лицо достойному господину, который, надо заметить, не нарушал минбарских законов.

Дайенн хотелось ответить, что это, вообще-то, ещё неизвестно, если этот господин полагает для себя главным – не попадаться, возможно, это как раз самое невинное из его деяний. Но в сущности, оснований так говорить у неё не было, кроме соседских сплетен и подозрений, что это не первая такая посылка, ничего на Хистордхана действительно нет. Конечно, стоит заняться этим вопросом плотнее, возможно, за этой экстравагантной личностью, которую и в лицо-то, что интересно, никто не знает, тянется что-нибудь любопытное из других миров… В общем-то, и само явление вот этого сомнительного субъекта отнюдь не красит Хистордхана в новые благородные тона. Но говорить об этом с этим самым сомнительным субъектом точно нет никакого смысла. Поэтому Дайенн просто отвернулась от деловитыми жучками ползающих по её лицу чёрных колючих глаз и продолжила путь по лестнице. Едва ли он решится напасть со спины. Ну, а если решится… пожалеет.

Интересно, сколько времени он следил за ней… Больше нельзя позволять себе такую беспечность. То, что она на территории, где действует минбарский закон – как оказалось, не повод расслабиться. Полыхая от возмущения, Дайенн не заметила, как пролетела небольшой парк, и перед ней выросла высокая дверь с широким, с небольшую площадку, крыльцом, украшенным вазонами с набравшими цвет цветами. По дороге она обдумывала, как будет выяснять, какой номер снял для неё Алварес – сам он ей, разумеется, об этом сообщить не успел, но от таких новостей в голове всё несколько смешалось, и она перед стойкой просто глупо пробормотала:

– Вы не знаете, где я остановилась?

Однако девушка за стойкой и бровью не повела, и с той же задумчивой улыбкой выудила из базы номера, а из шкафчика за спиной – ключ-карту, попутно извиняясь, что свободных номеров с ваннами у них сейчас мало, и команду пришлось расселить по разным этажам. Дайенн рассеянно поблагодарила и поспешила к лифту – что там, она была вполне счастлива уже от того, что в маленькой окраинной гостинице вообще есть номера, ориентированные на разные расы.

Номер оказался оформлен в земном стиле. Очень дотошно в земном. В другое время это воспринималось бы совершенно спокойно, но сейчас раздражала любая мелочь. Правда, вот эта ширма, отделяющая ту часть комнаты, где стоит кровать, очень похожа на традиционные минбарские перегородки. Дайенн несколько раз прошлась из угла в угол и в конце концов подошла к терминалу связи и набрала код номера Алвареса – как хорошо, что девушка-портье упомянула, что он сразу над ней.

Комната наполнилась мелодичными трелями. Минута, другая… Где носит Алвареса? Неужели он всё ещё торчит на этом проклятом почтовом складе? Надо думать, у Хистордхана нашлось, кого приставить и к нему, и к Лалье с ребятами… Надо, надо подпортить этому много о себе возомнившему «достойному господину» его беспечальную жизнь. Неприятности он вздумал обещать… Кто кому ещё! Алварес, ну! Ради всех пророков, что можно делать на складе до сих пор? Правда, он бы, наверное, спросил, что можно было столько времени делать в институте. Непосвящённым часто кажется, что какие там сложности, разрезал труп, посмотрел в него – и там всё чёрным по белому написано, и когда умер, и от чего, и в каких обстоятельствах… Да, этот проклятый склад в центре, Алваресу нужно несколько больше времени, чтоб добраться сюда, чем ей, но не настолько же… Она уже разрывалась между мыслями самой помчаться на поиски напарника или настропалить дрази, когда на экране наконец появилась мокрая взлохмаченная голова Алвареса.

– Извини, я был в душе.

– Так долго?!

– Вроде минут десять, но я никогда не хвалился внутренним хронометром. Что-то случилось?

Порыв высказать всё, что она думает о его беспечности, Хистордхановых методах, неопознанной мумии, Альтакиных идеях и всей этой ситуации в целом, как-то быстро схлынул.

– Алварес, зайди ко мне. Есть разговор.

– Сейчас?

– Да, сейчас. Ты мог бы для разнообразия не пререкаться?

– Хорошо-хорошо, сейчас буду. В общем-то, мне тоже есть, что тебе рассказать…

В ожидании напарника её хватило только на то, чтобы скинуть верхнюю мантию и ополовинить бутылку минеральной воды, найденную на прикроватной тумбочке – в номере было жарковато, видимо, тоже настроено под землян. Вот уж от какой расы во вселенной действительно спасу нет, и всё так или иначе подстраивается под них…

Напарник выслушал её рассказ серьёзно, но без малейших признаков удивления.

– Ты не ожидала, что господин Хистордхан выразит возмущение тем, что не получил важную для него посылку в срок?

– Для выражения возмущения есть известный законный порядок, и…

– Жаль, здесь нет Махавира или Г’Тора, чтоб сказать, что бизнес без сомнительных и грязноватых приёмов не бывает, поэтому придётся сказать мне.

– Алварес, то, с чем мы имеем дело в процессе нашей работы – это не бизнес, это преступность.

– Разница в том, что одни создают фасад приличий, другие нет. Если твои соплеменники здесь не сталкивались с неприглядной стороной деятельности опекаемых инопланетников – так, по-видимому, потому, что приложили все усилия, чтоб не столкнуться. К примеру, никогда не досматривали личные посылки, и если б не вот такая случайность с повреждённым при разгрузке замком… Да, раз уж мы об этом заговорили. Мой день прошёл несколько плодотворней твоего. В базах, конечно, чёрт ногу сломит, в документообороте б зенды были такими щепетильными, как в санитарных вопросах, но кое-что есть. За всё время проживания здесь Хистордхан получил около тысячи личных посылок, исключая те, что пришли с адресов фирм, до сих пор не замеченных в торговле несвежими трупами, и те, что по габаритам не предполагают такого содержимого – остаётся 187, тоже весьма не мало…

187 посылок с трупами? Нет, Валена ради, это уже слишком…

– Адреса отправления, упреждая вопрос, разные, в случае подозрительных посылок они повторяются в трёх случаях, это Фендамир, Иммолан и Вартас. По три посылки на первые два и целых пять с Вартаса. Правда, из разных отделений… Да, легко не будет.

– Мумия пришла тоже из центаврианского сектора, но с Толониуса… Разбираться с центаврианами – просто предел мечтаний, с их опытом заговаривания зубов не сравнится никто во вселенной. При том совершенно независимо от того, есть ли какая-то их вина в случившемся, они будут рассказывать сказки в любом случае.

Напарник кивнул с коротким смешком.

– Слишком много в этом деле центаврианского, да? Сейчас будет ещё больше. Лалья наводит сейчас справки о фирме Хистордхана – так вот, фирма действительно с очень респектабельным фасадом, за годы своего существования имела всего три судебные претензии и все три выиграла. В общем-то, я и частным порядком слышал очень благожелательные отзывы об их продукции, со стороны качества к ним претензий нет. Интересно другое – все три принадлежащих Хистордхану завода находятся в Республике Центавр – два на Мариголе, один на Иммолане.

– Ого. Интересно, и почему ж он сам в таком случае живёт здесь?

Алварес устал, видимо, перекатываться с пятки на носок и наконец опустился на диван.

– Хороший вопрос. Но, в конце концов, помним, что он уже преклонного возраста и отошёл от дел, он остаётся владельцем, но все дела на его доверенных лицах… Может быть, причина в том, что жить на Мариголе должно быть тухловато, а на Приме – дорого даже для того, кто за последние пять лет мягко вытеснил с рынка двух не самых слабых конкурентов? Второе. Хотя последние 20 лет дела фирмы важной поступью идут в гору, она определённо знавала и прискорбные времена. Она пережила минимум два перерождения: в 70х – по-видимому, в связи с дракхианской угрозой, едва ли был хоть кто-то, кого тот кризис не коснулся совсем, и до этого, в 60х. Тоже, так понимаю, в связи с известными событиями… Печально лично для нас то, что теперь проблемно найти исходный юридический адрес.

– О да, я заметила, что таинственности в этом деле больше, чем нужно. Что там, мы даже не знаем, к какой расе относится сам Хистордхан и его драгоценная мумия… Хистордхан – это ведь не может быть земное имя?

Алварес грустно улыбнулся.

– Определять расу по звучанию имени – дело неблагодарное, в любом из миров изначально было много народностей с очень различными языками. Навскидку это может быть хурр, дрази, ллорт, токати… Опять же спасибо минбарским нормам, по которым раса в документах не указывается, да и вообще к добропорядочному богатому инопланетянину минимум вопросов, раз уж он исправно платит налоги, да ещё и щедро отпускает свою продукцию по оптовым ценам.

– И что во всём этом, позволь узнать, не так? – ощерилась Дайенн, – если он действительно не давал оснований для…

– Может быть, центаврианская сторона прольёт немного света на эту загадочную фигуру, хотя надежды, конечно, невелики – скорее всего, артачиться они будут просто не из любви к Хистордхану, а из любви к этому виду словесного искусства. Тем паче что сейчас на складе ожидает вручения адресату ещё одна посылка. Тоже из центаврианского сектора, с Беты 3. Угадай, что в ней?

Дайенн вытаращила глаза.

– Алварес! Вы вскрыли чужую посылку? Вы с ума сошли? Ладно, о той посылке Хистордхан не спрашивал – мы думали, потому, что она была б сюрпризом для него самого, а выходит, всё несколько сложнее… Но по-твоему, он оставит без внимания вскрытую посылку? Почте как раз очень не хватало расшаркиваться перед этой таинственной личностью, а уж нам исков к отделению как не хватало…

– Ну, я б посмотрел на того, перед кем будет расшаркиваться Альтака… И это в любом случае не наши проблемы, Альтака дал нам это идиотское задание, но не рекомендации, как его выполнять, имея кучу препон в законах и обычаях чужого мира. Не беспокойся, запаковали как было, посылочка будет расторопно вручена адресату. Содержимое не пострадало, ни руку, ни ногу не отпилили, хотя хотелось, может быть, из этих останков ты выжала бы больше, они чуть получше сохранились…

На лицо напарницы было любо-дорого посмотреть.

– Так, затягивать с визитом к господину Хистордхану, я так понимаю, больше нельзя.

– Разумеется. И мы нанесём. Сегодня же ночью.

– Ночью?!

Почему бы ему такую маниакальную улыбочку Альтаке не адресовать, это было б хотя бы справедливо.

– Ну, не совсем так, как ты подумала. Неофициально. Предельно неофициально. Сайкею удалось найти тут пару полезных кадров…

– Проникновение на частную территорию, ты серьёзно?

– Просто придти и спросить, зачем он собирает трупы, ты серьёзно? Формально содержимого последней посылки мы не видели. Формально содержимого ни этой, ни предыдущей посылок он не знает. Ответит, что в ярости от чьей-то отвратительной выходки и категорически требует найти это циничное чудовище и покарать по всей строгости галактического закона. Я полагаю, с его деньгами и опытом, он умеет нанимать таких людей, которых не так-то легко найти. Ну и нет нужды говорить, своё знакомство с твоим таинственным доброжелателем он будет отрицать.

– Да, но…

– У нас есть только тело, какую бы то ни было связь с которым Хистордхан легко может отрицать. Получить ордер в мире, где неприкосновенность жилища ценится очень высоко, едва ли будет просто. Нет, через какое-то время, когда слухи о второй посылке расползутся и зендское общество достаточно подогреется – возможно, будет легко… Но ты ведь понимаешь, что Хистордхан за это время как-то уж успеет замести следы?

Дайенн повесила нос. Это дело начиналось как абсурд, становится ещё хуже. И Алварес, кажется, решил внести свой посильный вклад в доведение её до сумасшествия…

– Что, всё переживаешь неудачу на Токормале? А зря, между прочим. У нас тут неожиданно есть, чем тебя утешить. Арестовали один транспортник в секторе корлиан, совершенно случайно… и знаешь, кого там обнаружили? Твою Манишу Каури. Ну, то есть, по документам Далилу Джебрил, но фотография и отпечатки совпадают… Депортировали её к нам, хочешь встретить?

Преступница ожидала в камере – разговорные были заняты, а оттягивать встречу Махавиру совершенно не хотелось. Когда он зашёл, она вздрогнула, но скорее от неожиданности, потому что он вывел её из задумчивости.

– Ого, вот и ты… Не думала, что свидимся так скоро. Тебе поручили вести моё дело? Несмотря на то, что у тебя может быть личная заинтересованность?

Махавир прошёл и сел на стул.

– Единственная моя личная заинтересованность в отношении тебя, Маниша – чтобы ты получила по заслугам.

Девушка сложила ногу на ногу. Изменилась, нельзя не отметить. Сменила личину, понятное дело – длинное, в пол, золотисто-кремовое платье, в тон ему платок, из-под которого выбиваются туго завитые и из-за этого кажущиеся намного короче волосы. Впрочем, может быть, скорее личиной было то, что он видел тогда в пустом, дышащем ремонтной неустроенностью коридоре? Она расплела косы так же легко, как заплела их тогда.

– Ну, вот не факт, что твоя мечта сбудется… у вас на меня маловато. Косвенные улики. Ну да, поймали меня на транспортнике, перевозившем детали для детонаторов… Но ведь всего ящичек, мало ли, чей из путников это личный багаж. Нигде не сказано, что мой. Нет там моих отпечаточков-то. Потому меня из корлиан так легко вам и выдали, может, хоть вы сможете меня за того бракири прижать… Не сможете, конечно. Откуда бедной женщине, всю жизнь прожившей в глухой колонии, что-то знать про ихнюю бракирийскую наркоту?

– Твоё поддельное удостоверение никого не убедит, Маниша, не настолько плохо работают службы на Дельфи, чтобы не дать уже ответ по твоему удостоверению. Кроме того, на ящике с детонаторами-то твоих отпечатков, конечно, нет… А вот на инфокристалле с макетами весёлых сказок для шлассенов – есть.

На самом деле, конечно, не было… Но Махавир не знал, точно ли об этом знает сама Маниша. В конце концов, инфокристалл редко вставляют в гнездо не голой рукой, а в перчатках. А в том, что инфокристалл везла именно Маниша, он не сомневался. Хотя бы потому, что обнаружили его, чисто случайно, в тайнике за переборкой именно потому, что туллок учуял слабый запах специфических приправ для приготовления шлассенских шариков, а то же вещество входило в состав крема для рук, найденного в багаже Маниши.

Девушка улыбнулась – медленно, хищно, между ярко-оранжевых губ мелькнули ровные жемчужные зубы.

– Махавир, ты для своего возраста что-то очень наивный… Ты и правда думаешь, что сможешь меня посадить? Я, конечно, понимаю, это бы очень утешило твою уязвлённую гордость…

– Это смотря, Маниша, что мы на тебя найдём, – спокойно ответил полицейский, – а то, может, и на высшую меру наскребётся. Я не удивлюсь, если на тебе есть кровь и кроме Гароди. Не говоря уж об этом вашем творчестве… Кровь, которую вы планировали пролить чужими руками, подговорив шлассенских рабочих на мятеж против земного руководства – она тоже была бы на ваших руках.

– Ой, «кровь», пафосно-то как… А что не так, а? Они и сами давно не против с ними сцепиться, их только нужно немножечко подтолкнуть…

– Завезя в колонию партию палёного алкоголя, сдав информацию об этом человеческому руководству компании и вынудив их завинтить гайки в сторону сухого закона, а затем спровоцировав стачку с гибелью рабочих, выставив землян эксплуататорами и убийцами шлассенов? Маниша, за что ты так ненавидишь инопланетян? Я не помню, чтобы хоть кто-то из них когда-то сделал тебе что-то плохое, хальса всегда жила в мире со всеми соседями…

Арестантка рассмеялась – мелодично и нервно, в тон звякнувшим серёжкам в форме лавровых веточек.

– Ненавижу? Да ты непроходимо глуп, Махавир. Зачем же мне их ненавидеть? Со многими из них очень даже хорошо и приятно работать. Ненависть – это для дураков и подростков, а у нас бизнес, Махавир. Сам посуди, много ли нам удалось бы, если б они сами не готовы были к тому, на что мы их толкаем? Этот ваш Альянс смертельно надоел многим, это скучно, Махавир, потому что неестественно. Разумные существа не могут без войны, когда им некого желать победить, они теряют смысл жизни, им не к чему стремиться… А нам совершенно нет интереса желать победы одним и гибели другим, в сущности всё равно, кто кого где победит… Ни к чему кроме своих интересов прибавлять себе ещё чужие. Главное – что пока есть война, есть и развитие, есть прогресс, есть хлеб и у тех, кто изобретает новые виды оружия, и у тех, кто его продаёт.

– Так рассуждали Тени, Маниша.

– Ну да, Тени… согласись, они ведь были умные ребята? Кажется, они были к людям поближе, чем некоторые люди, решившие, что здравая идея создать галактику без войн.

Махавир скрипнул зубами – видит бог, ему не нравился такой поворот разговора, и с каким удовольствием он не слышал бы этого. Привычные пираты, привычная трясина лёгких, но кровавых денег – лучше б было сейчас, чем это веянье чистого зла.

– Они просто умели думать не только о себе, Маниша. А обо всех. О тебе тоже. Обо всех детях, у которых должна быть возможность расти, не зная войны, не зная потерь, не теряя родителей, не голодая, не попадая в неволю, обо всех женщинах, которые должны иметь право сполна отдать свою любовь избранным ими мужчинам, не боясь потерять их на новой войне, не боясь попасть в руки захватчиков-насильников, обо всех стариках, которые имеют право дожить свою жизнь до преклонных лет, в своих домах, в окружении семей. О том, что мы должны перестать бояться, перестать считать инопланетян иными, чем мы сами, враждебными лишь потому, что отличаемся… Разве не этому учит Гуру Грантх Сахиб – что все мы равны перед Создателем, что каждому должна быть протянута рука помощи? Разве Альянс не воплощает лучшим образом принципы Грантх Сахиб, как ты могла пойти против своей веры?

– Ой-ой, щас расплачусь! Детишек им жалко, женщин, стариков… Надо просто быть сильным, и всё. Сильный мужчина сможет защитить свой дом, а слабому и жить незачем, слабого и незачем избирать в мужья… Вера… Жить по вере хорошо, пока ты не высовываешь носа со своего поля или пастбища. Если вышел в космос – веру надо оставить дома. Если ты не поймёшь это, Махавир, для тебя всё кончится плохо. Ты не представляешь, что сейчас начинает происходить, какие силы поднимаются… Если б ты был умнее, Махавир, ты б подумал об этом. И, пока не поздно, примкнул к нам. Нам нужны свои люди везде, в том числе в полиции.

Парень вскочил, едва сдерживая негодование.

– Я тебе обещаю, Маниша, ты отсюда не выйдешь. Я добьюсь, чтобы ты состарилась в тюрьме. И никакие покровители тебе не помогут. Мы и до них доберёмся.

– Попробуйте, мальчики, попробуйте. Вера, она ж для того и существует, чтоб поддерживать в трудную минуту?

– Алварес, я тебя ненавижу! – простонала в который раз Дайенн, прикладывая к ссадине над виском лёд. Жаловаться, конечно, было грех просто в силу того, что им всем всё же удалось выбраться оттуда живыми. Но отчаянное бегство через непролазные заросли чего-то колючего и жгучего было не совсем тем, что она хотела бы запомнить о работе в полиции. Вселенная, почему она на это согласилась? Ну да, Алварес дал ей не больно-то много времени на размышления, просто взял в оборот, усталую и выбитую из колеи всем вчерашним… А Сайкей, даром что как старший должен бы быть рассудительнее, всегда поддержит любую авантюру старших по званию, даже если не удержится в процессе от ворчания.

Самому Алваресу, правда, тоже досталось – он в процессе бегства умудрился садануться боком о сучок и сейчас сдержанно постанывал, пока Лалья обрабатывал ему рану. Обезболивающее только начинает действовать…

– Думаю, шефу об этом говорить не надо, – изрёк Сайкей, осторожно ощупывая рану сквозь повязку.

Да уж, наверное. Что-то он скажет, наверняка, о том, что успех на Зафранте вскружил молодёжи голову и она решила, что теперь везде такими методами можно. Сложно представить, какими именно выражениями он это скажет, на то у него есть расовое и возрастное преимущество… но что-то – скажет.

– Это замечательно звучит особенно от тебя. У тебя огнестрел, как ты это надеешься скрыть?

– Обыкновенно, не пойду к Реннару просто. Само заживёт. Мы, дрази, сильные…

– Сайкей! Взрослый мужчина, что за детское поведение! Чтобы оставаться в строю, нужно беречь своё здоровье, оно не только твоё, от него зависит остальная команда…

Выдохлась Дайенн, впрочем, быстро – от Реннара она уже слышала немало о том, какие дрази трудные пациенты.

– Главное – чтоб нам тут… остатки здоровья не подпортили, – хохотнул Лалья, – после всего-то. Хотя сдаётся, Хистордхан понимает всё же, что нужно быть осторожнее. Он же не знает, сколько нас было и что мы успели увидеть. Трупы точно обстановку не разрядят. Трупов тут и так многовато…

От этих слов встрепенулся сгорбившийся в углу Тулпеше – язык иномирных гостей он знал плоховато (что ночью доставило немало проблем, и если б дело было только в кошмарном выговоре, из-за которого иногда вообще невозможно было понять, что он говорит), но слова, связанные со смертью и мертвецами, опознавал в речи прекрасно.

– Труп, да! Вы видеть! – его монументальный нос словно бы резал воздух перед ним, как воинственный клинок, – теперь вы знать, что это быть раньше правда. Мой бедный брат… Он видеть раньше, теперь вы видеть, надо, чтоб все видеть потом. Этот Хистордхан работать злу! Друг мёртвых – враг живых… Он принимать в свой дом скверна, и она быть рушиться на всех нас! Кто знать, сколько мертвецы у него! Кто знать, сколько пострадать, как мой брат!

– Между нами, уж будем честны, – огрызнулся на эту тираду Сайкей, – вашего брата лишила жизни его же родня!

Тулпеше повернул крановую стрелу своего носа в сторону дрази.

– Вы, чужаки, можете думать – его можно быть раньше спасти. Может, вы правы. В наши родные края не делать так. В наши родные края решать нушмека, древний закон говорить – кто не двигаться, не издать речь, тот не живой. В нём разрастаться тление, отравлять его и всё вокруг. Так не должно быть. У нас не возвращать мёртвые к жить.

Всё-таки надо отдать должное мужеству этого коротышки – дом Хистордхана для него ведь что-то вроде филиала преисподней, и однако же он решился провести чужаков туда. Хотя, рабочие-кровельщики по логике вещей ребята не робкого десятка.

– Мёртвых нигде к жизни не возвращают, – проворчал Сайкей, – но этот-то не был мёртв! Ну, нет у вас там возможности ставить парализованных на ноги, и вы решили, что милосерднее дать ему умереть – я вас осудить не готов. Даже думаю, что вы правы. У нас, дрази, мужчине немощь страшнее смерти. Но…

– Не быть бы так, если бы не этот Хистордхан! Или мой брат может раньше сам упасть от гора вниз? От гора, в который расти? Больше птица упасть или рыба тонуть, не мой брат падать от гора! Его толкнуть! От Хистордхан! От скверна, которая видеть раньше мой брат, где работать у Хистордхан! От жить и знать, что Хистордхан работать злу! Не свои руки, чужие – Хистордхан толкнуть мой брат, чтобы он мертвец! Не быть раньше мы пустить Шудвеке к мёртвые совсем, если не быть раньше это его толкнуть, если не быть раньше это Шудвеке видеть мертвец в дом Хистордхан! Проклятый дом!

Гадать, сколько лет Тулпеше, не пришлось – сам сказал, что 35. Учитывая, что живут зенды в среднем 60 – это должен быть зрелый, солидный мужчина. Что ж, может быть, таковым сам Тулпеше себя и считал, а вся его родня едва ли – ведь он всё ещё не обзавёлся собственной семьёй, и работал не столько потому, что хотел скопить на обзаведение хозяйством – семья, из которой он происходил, была многодетной, и надежд на наследство особых не было, сколько потому, что трудная и рискованная работа кровельщика влекла его всё-таки больше, чем однообразие крестьянского труда. Во всяком случае, не один раз этот рыжеватый проворный мужичок с острыми серыми глазками подчеркнул, что финансовая независимость – это то, чем они с братом всегда гордились.

– Если вы были уверены, что вашего брата покушались убить – почему вы не заявили?

Дайенн посмотрела на Лалью тоскливо – где он был, когда тот же вопрос задавала она? Горный народец, живущий по своим законам – тогда ведь и самим пришлось бы отвечать за то, что добили родственника, переломавшего все кости, официальное разрешение лишать жизни здесь есть только в отношении преступников. Да и какие доказательства? Железобетонной уверенности родни, что сам Шудвеке сорваться не мог, для суда недостаточно. К тому же, и винили в произошедшем не только Хистордхана, но и самого пострадавшего – понесло ж его в столицу, ближе, что ли, работы не было, да ещё и младшего брата потащил, и самих себя – что не сумели удержать, отговорить.

– А вы заявить? Заявить, что к вы стрелять, что к вы угрожать?

– Ну, мы – это другое… Мы всё-таки сами полезли в его дом…

Да уж. Зафрант повлиял, что сказать. Решили, что теперь везде так можно. Уже сейчас у Дайенн были некоторые вопросы к себе, почему она не удержала коллег от этой идиотской, самоубийственной авантюры, а ведь должна была, обязана была. А завтра, надо думать, это непонимание будет ещё обширней и катастрофичней. Хотя как знать, ожоги лазера, обработанные заживляющей пеной, уже болеть не будут, и осознание того, что все выстрелы, а было их немало, прошли вот так по касательной, нанеся вред главным образом одежде, может действительно вскружить голову. Дёшево ведь отделались. Кроме Сайкея, который, впрочем, тоже утверждает, что дёшево, в его жизни столько всего пострашнее бывало – он бы даже перечислил, да ведь не о нём сейчас речь.

– Тулпеше, – голос Алвареса звучал уже заторможенно, наркоз начинал действовать, – можете повторить ещё раз, сколько жильцов в доме? Ну, как вы запомнили? Конечно, прошло три года…

– За три года многое могло измениться… – осторожно начала Дайенн, но осеклась. Ничего не менялось за почти 30 лет, с какой стати изменилось бы за три года? Да, это действительно странно… Но есть ли основания не верить официальным данным?

Зенд переводил взгляд с одного иномирца на другого, судорожно вникая в сказанное. Дайенн, сообразив, что он разобрал не всё, сказанное тихим голосом её напарника, повторила максимально чётко и громко. Их провожатый принялся усердно загибать пальцы.

– Сам Хистордхан, хозяин. Его сын, зовут Абим. Жена его сына, не помнить, как зовут. Дочь Хистордхан Тамель, у неё нет мужа, хотя она немолода. Старуха Дурзум – не знать, кто она, думать, жена Хистордхан, Шудвеке говорить – нет, она говорить ему «господин», дети не говорить ей «мать». Старик Такерхам – малый рост, вид другая раса, но говорить как член семьи. Теперь работники. Ллорт – не помнить, как звать, он носить Такерхам, делать всякий тяжёлый вещь. Землянка Мари – старая, готовить и делать всё кухня…

Пальцы кончились – у зендов их по 4, Тулпеше подумал, разжал оба кулака и начал загибать снова:

– Землянка Дидра молодая, убирать везде, мыть, и землянка вторая, не знать, как зовут, для то же. Центаврианин работать сад, и ещё один, не знать раса, работать сад. И Шудвеке работать ремонт, и я два раза. Пока Шудвеке не видеть труп. Тогда мы бежать домой.

– Погодите, – включился Лалья, закончивший обработку Алваресовой раны, – вы говорите, не видели жену Хистордхана? Но раз официально в семье никто не умирал… может быть, тот труп, который вы видели – это была она? Может быть, она… ну, как ваш покойный брат, и вы приняли её за мёртвую? Всё-таки, она должна быть очень стара, а со старыми людьми бывает…

Дайенн снова вздохнула – те же соображения, только в другой форме, она уже высказывала.

– Нет, это быть не как Шудвеке! Это труп! Лежать холодный ящик, как делать чужаки! – Тулпеше поморщился и сделал невозможное – вспомнил иномирное слово, – криокамера! Все говорить, жена Хистордхан очень болеть, но кто болеть, не лежать холодный ящик!

– Ничего не понимаю… Хистордхан не стал хоронить умершую жену? Но почему?

– Может, он извращенец, – буркнул Сайкей, – заморозил… спасибо, не чучело сделал. А то всякое бывает… А теперь вот решил ей там компанию собрать, чтоб не скучно лежалось.

– Ну, погребальные обычаи некоторых рас бывают… шокирующими для нашего восприятия. Да, жаль, что мы так и не знаем, какой расы Хистордхан и его семья…

Лалья звучно почесал затылок, тут же отвлёкся на потревоженный ожог на плече, тихонько приподнял край повязки с выражением чистого детского любопытства.

– Погодите, мне вот что интересно. Абим, сын Хистордхана, часто в разъездах, и сейчас тоже. Так кого же мы видели, кто в нас стрелял?

– Кто-то из слуг, конечно!

Алварес мотнул головой.

– Кто – ллорт или центаврианин? Центавриане не отпускают волосы так…

– Там был ещё один, расы которого Тулпеше не знает. Второй садовник.

– Садовники не живут в доме, – покачал головой Лалья, – у них отдельный флигель в саду. К тому же, если я правильно понял, второй садовник – гроум.

– Гроум? Да, тогда…

Сайкей снова осторожно ощупал повязку.

– С другой стороны, могли ж они нанять кого-то ещё. Даже, по логике вещей, должны были – после ухода Шудвеке. Но об этом нет информации, да?

– Здесь же не принято совать нос в чужие дома, – съязвил Алварес, – кого нанимают, кого увольняют, кого пакуют в криокамеры…

– Всё, что я узнал, – вздохнул Лалья, – касалось тех слуг, что в доме – трёх землянок и ллорта. Их объединяет одно свойство – у них всех нет родственников. Вообще. И кому как, а мне странно, что пришельцы, по-видимому, всё время жизни здесь избегали нанимать работников из местных. Садовник-гроум… Как он попал-то сюда вообще?

– Думается, расчёт простой – брали тех, кто не знает местного языка, и не расскажет аборигенам чего лишнего. И кого, если что, никто не хватится…