Текст книги "Системный Кузнец. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Ярослав Мечников

Соавторы: Павел Шимуро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 48 страниц)

Разжал пальцы. Гвизарма с глухим шлепком упала в грязь – звук прозвучал в тишине как удар грома. Алхимик вздрогнул и повернул голову в мою сторону.

Оторвал ногу от заснеженной земли. Движение вышло вязким, будто пространство вокруг загустело и превратилось в кисель, но я шёл мимо безжизненных ополченцев. Взгляд метнулся в конец строя – там стоял Свен, тоже застывший. Чёрное лицо, вздувшиеся вены на лбу, рыжая борода, вся в снегу и чёрной слизи. Жуткая картина, которая сейчас была лишь фоном.

Меня интересовал он.

Подошёл к алхимику, чей взгляд скрыт тенью капюшона. Облако пара, что вырывалось из моих лёгких, теперь было таким густым и плотным, что напоминало белые всполохи тумана.

– Что. Вы. Сделали? – спросил твердо.

Мужчина не отвечал, стоя, как загадочная Смерть. «Слишком таинственно. Слишком пафосно,» – с раздражением подумал я.

– ОТВЕЧАЙТЕ! – крикнул, и голос эхом пронёсся по мёртвой площади.

Ориан медленно поднял правую руку и стянул с головы капюшон.

Я замер – мужик был бледен, как покойник. От его смуглой кожи не осталось и следа, а глаза… чёрные глаза теперь стали светло‑серыми, почти прозрачными, как лёд.

Молча смотрел на него, наверное, с минуту.

– Сделал то, что было необходимо, – едва слышно произнёс он слабым голосом.

Я обернулся, глядя на застывших людей – там, в прорехах строя, виднелись такие же застывшие падальщики, похожие на древние окаменелости.

– Они… все мертвы?

– Нет.

– Почему вы не сделали этого сразу⁈ Зачем было ждать⁈ Зачем столько жертв⁈

– Ты ещё не понял?

Диалог был резким, стремительным. Здесь я замолк.

– Это опасный ритуал. Тёмная алхимия, – устало проговорил он. – Не все смогут пережить такое – кто‑то умрёт, кто‑то… вернётся. Вся деревня. – Мужчина добавил это ещё тише, и в голосе прозвучало не то сожаление, не то констатация неизбежности. – Другого выхода не было.

Значит… алхимик надеялся, что мы справимся сами, что удастся отбиться оружием. И применил это заклятие, эту «Ци Вечного Сна», только в самый последний, безнадежный момент.

Мужчина сделал ко мне несколько шагов, всматриваясь в лицо теперь уже серыми глазами.

– Ты… – сказал Ориан чуть твёрже, чем до этого. – Ты вышел из‑под влияния сам. Как?

Глава 18

Объяснений у меня не было, да и сам вопрос вызывал не желание изворачиваться, а лишь недоумение. Раздражение поднялось густой волной от самых стоп.

– Вы серьёзно хотите СЕЙЧАС об этом поговорить⁈ – спросил жёстко, кивая в сторону почерневших статуй, которыми была усеяна не только площадь, но и, по всей видимости, вся деревня.

Ориан поджал бледные губы.

– Вопрос может остаться без ответа, – сказал он тихо. – Это ничего не поменяет. Освободиться из‑под оков Ци Вечного Сна может только практик. Причём… далеко не каждый.

Голос мужчины не был привычно низким и властным, а стал тонким, как тихий ветер, что бьётся о скалу и не знает, куда дуть дальше. Ориан тяжело вздохнул и сам окинул взглядом место побоища, теперь мёртвое и безжизненное.

Я тем временем отчаянно пытался думать. Что будет дальше? Мужчина всё понял – донесёт об этом Торгриму, барону – кому угодно. Но, чёрт возьми, разве в этой ситуации всё это так важно⁈ Деревня практически уничтожена. Сколько их там, тех, кого разорвали твари до того, как он вмешался? Сколько тех, кто уже никогда не проснётся от этого «сна»? Что делать с этими застывшими существами?

Вопросов была масса. И такое отстранённое поведение алхимика, который, судя по всему, потратил кучу сил, жутко злило.

Облачко пара вырвалось из его побледневших губ. Мужик смотрел куда‑то вдаль, в пустоту.

– Прекрасно, правда?

Я замер.

– Что?

– Красиво.

Недоумённо смотрел на него, хмуря брови, пытаясь понять, кто стоит передо мной. Что это за человек? Или не человек вовсе?

И тут вспомнил, как сам, буквально за несколько мгновений до сна, стоял перед лицом смерти и видел в ужасе странную красоту.

Медленно опустил взгляд на пятно белого снега под ногами.

Как ни крути… а всё‑таки он спас тех, кто ещё жив – да, страшной ценой, но если бы не алхимик, погибли бы точно все. Внезапно раздражение отступило, сменившись тяжёлой усталостью.

– Что делать дальше? – спросил тише и спокойнее, всё ещё не глядя на Ориана, а лишь на сапоги, стоящие в снегу.

Мужик долго молчал. Я поднял на него взгляд – тот всё смотрел куда‑то в сторону. Лицо было измождённым, почти прозрачным.

– Нужно… – он запнулся, собираясь с силами. – Нужно уничтожить их.

«Надеюсь, он говорит про падальщиков,» – пронеслось в голове. Ну а про кого же ещё, чёрт его дери.

– Как?

Ориан резко повернул голову и посмотрел на меня серыми глазами.

– Это будет долгая ночь, мальчик.

Что тот имел в виду? Убить всех, поодиночке? Ходить и колоть гвизармой каждую застывшую тварь, пока те пребывают в стазисе?

– Вы хотите, чтобы я это сделал? Уничтожил каждую тварь? – В моём голосе прозвучало недоумение. – Разве нет способа…

– Проще? – алхимик криво улыбнулся.

Мне почему‑то стало стыдно за вопрос. Думать сейчас о том, как облегчить себе жизнь – эгоистично. Когда все эти люди стоят под снегом с чёрными лицами, пребывая в глубоком небытии, когда многие из них уже никогда не вернутся, а другие лежат разорванными на улицах и, наверняка, в своих домах.

«Домах…»

– Скажите, мастер Ориан. Все? Все люди сейчас… в этом состоянии? Даже те, кто был дома?

Он кивнул. Едва заметно, но этого было достаточно.

– «Проще»… – продолжил мужик, возвращаясь к моему вопросу. – Я мог бы помочь тебе, но…

Голос Ориана был таким слабым, будто из него ушли все силы. Он едва стоял на ногах.

– Ясно, – я тоже кивнул, скорее самому себе.

Бросил взгляд на гвизарму, одиноко лежащую в кровавом снегу.

– Значит, уничтожить всех.

– Да. Каждую.

Я медленно пошёл к оружию и поднял его – древко было мокрым и холодным, но этот холод совсем не проникал в меня. Стоял под снегом в тонкой рубахе, но мне было так же тепло, как если бы сидел у раскалённого горна. «Внутреннее пламя».

Поднял гвизарму на уровень груди и несколько раз качнул вверх‑вниз. Ощущения совершенно иные – оружие, до этого казавшееся увесистым, теперь было почти невесомым, лежало в руках как естественное продолжение тела.

– Скоро начнёт светать, – сказал я без цели, глядя на чёрное небо, которое и вправду начало сереть где‑то далеко. – Сколько у меня есть времени? Долго они так простоят?

– Они простоят столько, сколько смогу их держать, – ответил Ориан, не поворачивая головы.

Посмотрел на него. Как он это делает? Мужчина ведь здесь, стоит и разговаривает со мной. Неужели делает это прямо сейчас? Поддерживает чудовищное заклятие? Поэтому так бледен? Что это за способность?

– Тогда вам лучше поберечь силы, – сказал твёрдо.

Конечно, я не мог доверять алхимику полностью, но сейчас приходилось это делать – не было другого выхода. Посмотрел во тьму, на медленно танцующие в тишине снежинки – может, кто‑то явится? Йорн? Другие охотники? Кто‑то, кто поможет.

Мне нужна Ци – сила, чтобы сделать то, что нужно – перебить гвизармой тысячи этих тварей.

Ещё раз бросил взгляд на мужика.

– Идите в дом, мастер Ориан.

– Да, – тихо произнёс мужчина.

Увидел, как тот качнулся, а затем с видимым усилием развернулся, побрёл к себе и скрылся в тени.

Тут же подул порывистый ветер, что мгновенно разметал снег по площади, засыпав глаза. Я прищурился и, не оглядываясь больше на мёртвую площадь, направился в кузню. Нужно подышать огнём хотя бы немного, чтобы быть готовым к самой долгой ночи в жизни.

Шёл по скрипучему снегу, оставляя позади застывшие фигуры боевых товарищей. Смотрел вперёд, на блестящие панцири падальщиков, и думал лишь об одном: как долго Ориан сможет их держать? День? Час? Минуту? Ясно одно – нужно спешить, иначе всё пойдёт насмарку.

Впереди, насколько хватало глаз, простиралась затвердевшая масса существ – ни одного живого места, ни одного прохода. Вся улица забита жуками.

Остановился, выдохнул облако пара, крепче сжав древко гвизармы. Горячая ненависть поднялась из глубины души при виде тварей, для которых наша жизнь не стоила ничего. «Твари». Сам не заметил, как сжал челюсти до скрипа зубов. Хотелось прямо сейчас броситься на них и начать кромсать и уничтожать, но взрывной силы не было – без Ци я слаб.

Судорожно огляделся, всматриваясь в хитиновый океан, ища хоть какую‑то прореху – её нет.

Остаётся одно.

Подошёл к первому ряду существ. Посмотрел вдаль – туда, где улица уходила вниз. Самого спуска не видно, до него ещё предстояло добраться. Сосредоточился, глядя себе под ноги, как атлет перед решающим прыжком, и, чёрт возьми, кривая улыбка сама собой появилась на лице – по огромным и скользким жукам бегать ещё не приходилось.

Сделал два быстрых шага и прыгнул.

Приземлился на панцирь одной из тварей – тот был холодным, гладким и скользким как мокрый лёд, но я удержался. Сделал ещё шаг, наступив на морду, и тут же оттолкнулся, прыгая на следующую. Балансировал на чёрном хитине, избегая падения, и чувствовал, что координация и ловкость заметно выросли, но чтобы двигаться ещё быстрее, не хватало энергии.

Ещё прыжок. Тварь подо мной поехала куда‑то вниз, и я чуть не рухнул в груду жуков, но успел переставить ногу на соседнее существо. Дальше пошло чуть легче – бежал, прыгая с панциря на панцирь.

Когда добрался до начала спуска, картина ужаснула – улица, уходящая вниз, была заполнена падальщиками не полностью – ряды сужались и заканчивались где‑то через метров пятьдесят, но их было неисчислимое количество – не говоря ещё о тех, что разбрелись по деревне.

Скользнул вниз по панцирям, будто съезжая по ледяной горке. Нога провалилась, и я увяз между двумя склизкими телами, рухнув и едва не сломав древко гвизармы о панцирь. Тут же вспомнил, из какого оно материала – Железный Ясень – ему это не грозит.

Поднялся и, пробираясь по телам, через несколько минут добрался до того места, где существа начали редеть. Прыгнул на снег и, оббегая последних застывших жуков, побежал. Скорость была обычной, но всяко лучше, чем идти.

А затем, сквозь пелену падающего снега, внизу улицы, увидел нечто.

Сердце чуть не застыло, как всё вокруг.

Посреди улицы, в ореоле тусклого лунного света, стояло огромное, в два раза крупнее обычного падальщика, существо – панцирь не чёрный, а пепельно‑серый, и весь он, от головы до хвоста, утыкан шипами. На голове шевелились на ветру два длинных усика, которые подрагивали, словно улавливая что‑то в воздухе.

Тварь стояла на задних лапах, воздев к небу бронированную морду, словно выло на луну – не просто жук, а командир – король роя.

Невольно замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, подбираясь к существу. Даже сейчас, когда застыло, очевидно – оно другое – умнее. Читалось это в позе – в каком‑то ритуальном воззвании к небу, и в силе, которую сразу почувствовал.

Понимал, что нельзя отвлекаться – нужно бежать в кузню, разжигать горн, восстанавливать Ци. Но вид захватил и ужаснул. Сколько таких? А может, есть ещё крупнее и умнее? Что это за чума? Как её вообще можно уничтожить?

Подошёл вплотную к телу твари – серый панцирь твёрдый, как гранит, но поверхность не гладкая. По ней, как по коре дерева, шла шершавая сетка трещин, практически острая на ощупь, и из сетки росли шипы.

Игольчатые шипы покрывали лапы и спину, но самые страшные на голове и вдоль хребта. Те были другими – зазубренные, похожие на осколки, росли вкривь и вкось, образуя корону. На острых гранях застыли капли тёмной жидкости, которая не замерзала на морозе.

Будто загипнотизированный, смотрел на это нечто.

«Так, Дима, возвращайся!» – жёстко скомандовал себе.

Оторвал взгляд от твари. Справа, чуть ниже по улице, виднелся проём моей кузни. Слева, на снегу, лежало несколько оглоданных тел.

Почему‑то вспомнил про Финна – мужик так и не появился. «Он же был практиком,» – мелькнула мысль. – «Ступень у него была точно выше моей. Значит, если тот жив – может освободиться от „сна“ и помочь…» Я выдохнул – лучше не думать, а делать.

Бегом рванул в мастерскую. Забежал в пахнущий металлом мрак, бросил гвизарму у порога. Не теряя больше ни секунды, принялся за розжиг – наспех раздул огонь в горне мехами, раскалив до предела – угли заплясали, выхватывая из темноты стены, инструменты и наковальню.

Встал в Стойку Тысячелетнего Вулкана перед обжигающим горном.

Энергия Ци клубилась вокруг, порождаемая огнём. Чувствовал, как пламя каким‑то образом преобразует обычную, разлитую в мире энергию в огненную, которую я усваивал лучше всего.

Дышал, впитывал всем телом, теперь по‑настоящему почувствовал – огонь был моей стихией. В его присутствии чувствовал себя не просто хорошо, а правильно, будто вернулся домой. Мог бы стоять так очень долго.

Ци охотно втягивалась в тело, скользила по каналам в живот без всяких усилий, будто всегда хотела туда прийти, а мне оставалось лишь не мешать и дышать.

«Огненный котёл» внутри увеличивался – начал гореть сильным огнём, переливаясь оранжевым, как рассветное солнце. Ноги тоже раскалились до предела – ощущал, как от самой земли тянется другая могучая стихия.

В кузне стало не просто тепло, а жарко, как в парилке. Пот стекал ручьями, но это приятное ощущение, будто вся скверна – холод «сна», липкий страх, грязь битвы – выходила из организма, очищая его.

Стоял так какое‑то время, потеряв счёт минутам, пока не ощутил, что полон до краёв. Энергия как лава в жерле вулкана, готовая извергнуться наружу.

Открыл глаза. Сделал несколько глубоких вдохов и вышел из стойки. Взгляд упал на флакон с маслом, что стоял на верстаке – понадобится. Взял небольшой кожаный мешочек, перевязал на поясе и опустил туда стеклянный сосуд.

Затем развернулся, схватил древко гвизармы и шагнул наружу.

Несколько тварей, застывших в неестественных позах, были совсем рядом – у дома Свена. Только подумал о том, что нужно поскорее их прикончить, как тело взорвалось.

Отреагировало раньше, чем успел отдать приказ. Взрывное ускорение – мир смазался. И вот, несмотря на то, что до существ было метров семь, я уже стоял рядом с ними – не прошло и секунды.

Ударил, пронзив плоть ближайшей твари гвизармой. Существо на долю секунды дёрнулось, будто выпадая из сна, издало удивлённый писк и тут же скукожилось, превращаясь в чёрный комок, похожий на сгоревшее яблоко.

Не думая ни секунды, тут же пронзил ещё одну, а затем двинулся туда, где была основная масса.

Меня несло – уничтожал существ на пути, одного за другим. Твари пищали и высыхали под ударами зачарованного оружия. Я не останавливался – ловил себя на мысли, что не понимаю, как это делаю, как можно на таком взрывном ускорении вообще ориентироваться в пространстве и бить точно туда, куда нужно, но тело делало всё само, будто всегда это умело.

И вот уже рядом с «командиром» – с шипастым королём чёртового роя. Подлетел к его боку и, не сбавляя скорости, на полном ходу врезал крюком гвизармы точно в то место, которое жук оставил открытым, когда застыл.

Раздался хлюпающий звук.

Тварь дёрнулась и издала вой с треском, пребывая в агонии дольше собратьев. Её трясло секунды три, не меньше, а затем панцирь, морда и даже острые иглы начали сворачиваться, будто дряхлели, старея на тысячи лет за секунду.

Оно рухнуло на землю, почернев и высохнув, оставляя на отражающем свет луны снегу горстку серого пепла.

Остальные падальщики так и не шелохнулись. Была слабая надежда, что, как в сказках, убьёшь короля – умрёт и вся армия, но этого не произошло. Значит, нужно продолжать – просто делать дело.

Снова ускорился. Снег под ногами от взрывного рывка мгновенно растаял, и из‑под сапог брызнула не снежная пыль, а вода.

Вонзил гвизарму в тварь, затем в следующую. Тело само находило идеальные движения: развороты корпуса, скручивания, резкие приседания, чтобы достать до самого главного – уязвимого места внизу живота. Твари пробуждались на долю секунды и тут же гибли.

Двигался стремительно, разбрасывая рывками и застывшие тела, и комья грязной земли, не успевая думать. Перед взором была лишь следующая цель, и тело само рвалось к ней. Наверное, со стороны выглядел как волчок, или вихрь, или как сама огненная стихия.

Теперь понимал – не просто так 3‑я ступень служила барьером. Между второй и третьей лежала огромная пропасть – в скорости, в ловкости, в силе, в самом боевом инстинкте. Вполне возможно, что тот же Киан – молодой охотник, был на четвёртой, максимум на пятой ступени.

Продолжая истреблять окаменевших падальщиков, начал чувствовать, что теряю координацию – тело, опьянённое силой, переставало слушаться. В очередной раз ускорившись в рывке, потерял равновесие – гвизарма вонзилась не в брюхо, а соскользнула, с лязгом ударив по панцирю.

Металл взвизгнул, брызнули искры – наконечник отскочил, и от отдачи отбросило на пару метров назад. Спиной врезался в груду твёрдых тел и с силой ударился головой.

Перед глазами потемнело – не сразу понял, что случилось.

Лежал на хитиновых панцирях, пытаясь прийти в себя – чувствовал, как запас Ци заметно уменьшился, а та энергия, что ещё разливалась по телу, стала неуправляемой. Я так опьянел от новой скорости, что забыл обо о дыхании и контроле.

Лежал на двух твёрдых спинах и тяжело дышал. Затем с усилием поднялся – голова ещё кружилась. Снег падал на кожу рук и шеи, тут же с шипением тая. От меня всё ещё исходил лёгкий пар.

«Спокойно… Спокойно, Дима…»

Руки едва заметно подрагивали. Кажется, переборщил – нельзя терять контроль, нужно направлять энергию осознанно.

Увидел падальщика, о которого разбился мой удар. Поднялся на ноги, подошёл, затем прицелился и с силой вонзил наконечник под брюхо. Существо дёрнулось, а потом снова застыло. Ничего не произошло – не скукожилось, как раньше.

Провернул внутри крюк гвизармы, пытаясь распотрошить существо, но безрезультатно. Вытащил наконечник, поднёс ближе к себе – металл почернел, покрыт слоем чёрной слизи. В тусклом свете луны видно плохо, но я протёр пальцем то место, где Ориан вытравил рунный знак и ощутил под пальцем просто металл – нет вибрации. Руны пусты, масло закончилось.

«Неплохо,» – подумал я. Штук тридцать‑сорок точно уничтожил, плюс неизвестно сколько пало от гвизарм ополченцев.

Прикинул в уме: одна капля – один заряд. Должно хватить. Достал из мешочка на поясе флакон с маслом и тонкую стеклянную палочку, руки всё ещё дрожали. Заставил себя сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, но тут услышал шаги, что доносились со стороны узкой улочки – чавкающие и неровные.

Замер и обернул голову, вглядываясь во тьму. Слабый ветер шевелил сухие кустарники у тёмного сруба, и там, в проёме между домами, медленно двигалась фигура человека.

Глава 19

Тёмная фигура человека, плетущаяся сквозь снег, еле‑еле передвигала ноги, словно к ним был привязан невидимый груз. Фигура остановилась у тёмного сруба, затем человек согнулся, схватившись за стену в приступе тошноты или боли – тьма скрывала лицо, ветер трепал длинные волосы.

«Кто это, чёрт возьми?» – пронеслось в голове. «Кто‑то из наших? Раненый? Практик?»

Я сделал несколько шагов навстречу, вглядываясь во тьму. Мужчина согнулся ещё больше. Увидел, как его стошнило на белый снег. Человек поднял голову, и в темноте блеснули глаза.

– Неплохо, парень… неплохо… – послышался голос. Очень знакомый, но сейчас ниже, хриплее, чем раньше.

Киан? Молодой охотник? Не может быть… Волосы, длинные до плеч, теперь спутанные и мокрые…

Парень с видимым трудом распрямился и снова заковылял ко мне, сапоги скрипели и чавкали по липкому снегу. Ветер, взвыв, ударил ему в лицо, растрепав волосы ещё больше. Наконец, когда он подошёл достаточно близко, лунный свет, пробившийся сквозь облака, осветил молодое лицо.

То было тёмным, почти черно‑синим, как у тех, кто застыл на площади. Толстые вены проступали на щеках, на лбу, поднимались от груди к подбородку.

– Видел… как ты дрался… – сказал Киан тихо, и его тут же сотряс булькающий кашель. – Ну… как дрался – бил тварей, пока те не шевелятся. Двигался ты… я скажу…

Парень замолчал, видимо, решив не продолжать мысль.

Я кивнул, ошарашенный встречей. С одной стороны, сейчас не до разговоров, но с другой – всё до ужаса странно – что здесь делает один из лучших охотников Йорна? Один, и в таком состоянии.

Думал об этом, но слова не шли – просто молчал, продолжая сверлить взглядом Киана.

Паренек держался рукой за живот, и там, где пальцы впивались в рубаху, расплывалось кровавое пятно. Охотник дышал с надрывом, и при каждом вдохе из груди доносился влажный звук.

– Значит, практик? – спросил Киан с трудом, но в потемневших глазах горел живой интерес.

– Да, – ответил тут же. Скрывать бессмысленно.

– Третья… или даже четвёртая ступень, поди, судя по движениям, – предположил длинноволосый.

– Что ты здесь делаешь? – спросил его наконец, не в силах больше сдерживать тревожное любопытство.

– Йорн отослал, – сказал парень просто. – Деревне нужна защита. Вот меня, как самого молодого, и отправили обратно.

Криво усмехнулся, и из уголка его рта вытекла струйка тёмной крови.

– Ясно. И… когда ты вернулся? Во время боя тебя не видел.

– Вернулся, когда всё уже началось. За частоколом были слышны крики – мужики дрались. Ворота закрыты. Пришлось идти в обход. Перебрался через стену. Сражался. А затем…

Парень согнулся пополам, его сотряс кашель – схватился за бок, и пальцы побелели от напряжения.

– Что случилось? – кивнул на его рану.

Киан замолчал. Медленно ковыляя, сделал несколько шагов в мою сторону. Остановился в паре метров, тяжело дыша и оглядывая застывшую улицу.

– Так что? – спросил твёрже, теряя терпение.

…

Как только Киан перепрыгнул через острые колья частокола и приземлился в мягкий снег, он тут же замер.

По всей деревне раздавались звуки битвы – мужчины кричали в агонии, кто‑то отчаянно командовал запирать двери. Из‑за тонких стен домов доносился испуганный детский плач и успокаивающий женский шёпот.

Сердце молодого охотника заколотилось. В этот момент он проклинал всё: себя за то, что они пошли на сделку с демоном Торгримом. Нужно было остаться всем охотникам защищать своих, как всегда, с момента заложения первого камня Оплота. Но хоть они так и не поступили, а покинули деревню, чтобы собрать большой отряд практиков, Йорн все таки не выдержал – решил вернуться, когда известия о чуме разрослись до прямой угрозы их дому, пообещал прийти в Оплот через пару дней, но Киана, как самого быстрого и молодого, отправил пораньше, «на всякий случай».

«Грёбаный Торгрим. Грёбаный Борг. Грёбаный Йорн». Киан проклинал их всеми проклятиями, которые только мог вспомнить.

Тут послышался грохот, будто сама земля разверзлась, и свистящий звук. Молодой охотник резко повернул голову – там, возле оврага вдоль частокола, который теперь был покрыт льдом и снегом, из земли вырывалось нечто.

Подскочив на несколько метров, прямо из земли в воздух взметнулось существо – вдвое больше падальщика, испещренное острыми шипами – хитиновый Жнец.

Тварь с глухим ударом приземлилась, впечатав лапы в стену ближайшей хижины, по которой тут же пошли трещины. Затем, шевеля сотнями ножек и вращая длинными усиками, извернулась и уставилась на Киана.

В одно мгновение парень выхватил из‑за спины боевое копьё, вскинул его на уровень груди и принял боевую стойку. Очень низкий, почти сидящий присед – одна нога далеко впереди, согнута в колене, другая – сзади, почти касаясь коленом земли.

Йорн всегда говорил Киану, что он дерётся, как кошка. Может долго и терпеливо выжидать, а потом нанести смертельный удар – именно это охотник и собирался сделать. Парень знал: тварь невероятно сильна – пробить броню практически нереально, даже с его пятой ступенью «Закалки». Очень твёрдый хитин. Нужно попасть либо в открытые жвалы, либо в брюхо. Беда была в том, что эти «жнецы» умны – знали о своих уязвимых местах – в бою один на один просто так их не раскроют.

Существо припало низко к земле, зашипело, не раскрывая рта, – вибрирующий звук, идущий из его нутра. Все шипы на теле встали дыбом. Оно двинулось на Киана.

Молодой охотник знал: если тварь бросится со всей скоростью, увернуться будет трудно, а её иглы, острые, как осколки Горного Хрусталя, смертельно ранят при малейшем касании. Именно поэтому боевая стойка была такой низкой и напряжённой – из неё парень мог взорваться в любом направлении – уйти в перекат или прыгнуть так, будто законы притяжения на него не действуют.

Он поднял копьё ещё выше, почти до уровня плеч. Тонкое остриё направлено точно туда, где, как он рассчитывал, откроется пасть твари.

Существо неслось, но это была лишь разминка. «Это далеко не вся его скорость,» – спокойно отметил Киан. Охотник ждал и был готов.

В какой‑то момент жнец, опустив шипастую корону к самой земле и бороздя заснеженный грунт, издал пронзительный писк. Затем, разбросав за собой комья земли и снега, взорвалась – ускорилась так, что даже у Киана с его обострённым восприятием, на мгновение закружилась голова, но он дышал так, как всегда учил Йорн – ровно и глубоко. «Никогда не теряй самообладания. Страх – это яд».

Когда тварь была в трёх шагах от Киана, она дернула бронированной головой, отбрасывая в сторону наконечник охотника, после чего уже раскрывала жвалы. Тогда парень двинулся.

Стремительное, почти невидимое глазу движение. Длинноволосый оттолкнулся от земли, смещая корпус, и отлетел в сторону на пять шагов. Это не панический прыжок – охотник приземлился выверенно, на полусогнутые ноги, не потеряв равновесия ни на долю секунды. «Главное – баланс. Любое движение должно контролироваться. Суета – это смерть».

Существо, промахнувшись, с треском промчалось мимо. В последнюю секунду, раскрыв жвалы, пронзило несколько кустарников и со всей дури врезалось в частокол.

«Ещё рано,» – подумал парень. Нужно показать, кто управляет боем. Бить ещё нельзя – попросту некуда.

Всё происходило так быстро, что для обычного человека момент боя показался бы смазанным пятном, но для Киана всё происходило достаточно медленно. Охотник дышал глубоко и ровно, как учил Йорн и когда‑то учил отец. У Киана были хорошие учителя – редкая удача во враждебном мире.

Его Ци Ветра стремительными потоками неслась по меридианам, наполняя ноги, делая их почти невесомыми. Его Ци не давала грубой силы, которой обладали многие, зато парень был быстрее всех, с кем доводилось драться, разве что Йорн на тренировках, благодаря восьмой ступени, всё ещё превосходил его в скорости.

Существо изогнулось – хоть и было умнее собратьев, но хаотичная энергия иногда брала верх. Киан увидел, как волна слепой ярости хлынула по духовному телу жнеца, заставляя открываться, действовать безрассудно.

Тварь не стала делать паузу – тут же развернулась и помчалась на молодого охотника ещё стремительнее, намереваясь протаранить его.

Киан был всё в той же низкой стойке, вот только теперь было теснее, позади – стена небольшого сарая.

Молодой охотник сделал короткий выдох и, когда тварь была совсем близко, оттолкнулся ногами от земли и легко подскочил вверх на два своих роста.

Существо с оглушительным треском врезалось в хлипкие стены сарайчика. Глина, смешанная с навозом, и сырые доски тут же рухнули, засыпав тварь под собой.

Киан приземлился на снег и тут же развернувшись в воздухе, вновь принял боевую стойку. Длинноволосый как сам ветер, который стремительно поменял направление.

Существо, копошась под обломками, начало яростно реветь. Глина и доски полетели в разные стороны. Жук отряхивался, как грязный пёс от блох. Несколько острых обломков досок полетели прямо в парня, но тот избежал их. Взгляд сфокусирован на цели, но при этом видел всё вокруг, каждое препятствие. Тело знало, где и что находится – как ветер, который есть везде и нигде одновременно.

Огромный жук, оттолкнувшись от земли, в животной ярости подпрыгнул вверх.

Этого хватило.

Киан увидел траекторию – сделал два быстрых, как молния шага и следом – прыжок вверх, на два роста. Копьё уже видело цель: жук оголил незащищённое брюхо.

Молодой охотник вложил в движение рук и корпуса всю силу ветра из «Сердца Бури» – энергетического центра внизу живота.

Раздался рвущий звук, будто лопнула натянутая кожа, затем хлюпанье. Копьё пронзило мягкую плоть и с глухим стуком упёрлось в панцирь с другой стороны.

Сила, которую смог вложить Киан, была такова, что существо отбросило назад. Оно с оглушительным треском врезалось в стену срубленного из брёвен дома. С крыши посыпалась черепица. Брёвна сместились от удара, дом чуть покосился.

Существо упало на землю и взревело пуще прежнего. Задрало шипастую морду вверх – длинные усики задергались, а затем вытянулись, как струны неведомого музыкального инструмента, который Киан однажды видел у заезжего барда. Они начали вибрировать, издавая режущий слух звук.

Парень уже нёсся к ревущему существу. Прыжок – миновал завалы сарая, оттолкнулся от ствола старой яблони так, что та со скрипом прогнулась. Копьё, древко которого слегка потрескивало от прошлого удара, уже мчалось к цели. «Нужно пронзить брюхо ещё раз, и ещё. Неизвестно, где там смертельная точка – нужно просто бить, пока жнец не издохнет». Порыв ветра, оставленный стремительным рывком, разметал в стороны снег.

Существо ревело, вибрируя усиками. А затем, в самый последний момент, как броненосец, схлопнулось. Превратилось в непробиваемый, колючий шар.

Остриё копья со звоном врезалось в серый хитин и отломилось.

Парень, летящий по инерции, оказался прямо перед стеной из острых игл. «Сменить траекторию!» Киан увидел крошечную прореху между огромными шипами. Один резкий выдох, полный контроль над телом. «Оттолкнуться рукой, не поранив себя!» Сделал нужное движение, тело метнулось в сторону…

Этого оказалось недостаточно – тварь его переиграла.

«Я всё ещё слишком молод и глуп,» – пронеслось в голове у молодого охотник, когда чёрная игла вонзилась в живот, распарывая его.

Длинноволосый со стоном выдохнул, но пронёсся дальше по инерции, с глухим треском врезался в ствол дерева. Кора треснула. Снег с голых веток, на которых ещё висели сухие листья, осыпался, накрывая белым саваном.

Кровь хлынула изо рта, в глазах потемнело. Киан почувствовал, как его Ци Ветра вырвалась из тела – бесконтрольно покинула его, оставив малую часть. Парень больше всего ненавидел это чувство предательства – Ци выбирает сильных, а сейчас он слаб.

Охотник сжал челюсти и зашипел от боли и ярости. Поднял голову. Чёрные и мокрые волосы лезли на глаза, мешая видеть. Жук уже принял обычное боевое положение.

Дальше парень услышал сухой, нарастающий шелест – сотни маленьких ножек, бегущих отовсюду: из покрытого ледяными ямами переулка, сзади, с крыш. Существа сбегались на зов командира. «Чёртова хреновина,» – понял Киан. – «Испугалась и позвала стаю».