Текст книги "Системный Кузнец. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Ярослав Мечников

Соавторы: Павел Шимуро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 48 страниц)

Глава 11

– Экое ты замыслил, парень! – Свен с неподдельным уважением, поджимая губы, разглядывал готовый штамп. – И как только такая хреновина тебе в голову пришла, а⁈

Мужчина спрашивал без всяких подозрений, просто широко улыбаясь и откровенно восхищаясь работой. От такой искренней похвалы я невольно опустил голову. Почувствовал, как юное тело Кая заливается краской, и в то же время пришло облегчение – больше не было пытливых вопросов о том, откуда я всё знаю.

– Да просто подумал, что глупо будет каждый раз ковать всё заново, – пробормотал я. – Мастер Гуннар как‑то обмолвился о таких формах. Вот и решил попробовать. Всё‑таки нужно смастерить как можно больше, и как можно быстрее.

– Правильно! Правильно, мальчик! – Свен хлопнул себя по ляжке. – Настоящий мастер всегда ищет лучшее решение, чтобы и силы сэкономить, и время. Мы ж, ремесленники, от бесконечной лени своей только и изобретаем всякое новое, понял⁈

И плотник раскатисто рассмеялся, по‑отечески толкнув меня кулаком в плечо. В другой раз, наверное, отшатнулся бы от такого удара, но сейчас – крепко принял его, едва пошатнувшись.

– А ты, погляди‑ка, как окреп! Всего‑то за пустяк времени! И мышцы вон уже проглядывают! В мужика превращаешься! – не унимался рыжий плотник. Мужчина смеялся, и густая борода тряслась в такт.

Ларс держался скромнее, но было заметно, как парень с нескрываемым интересом поглядывает то на меня, то на мастера Свена. Мы невольно оказались теперь наравне. Единственный кожевник, единственный плотник и единственный кузнец‑оружейник. Три столпа, на которых теперь держалось военное ремесло Оплота. Молодой Ларс, судя по всему, никак не мог привыкнуть к новому статусу, но всё‑таки той неуверенности в нём уже не было. Паренек стоял твёрдо на ногах и пришёл, было видно, чтобы заниматься делом.

– Ладно! – Рыжий наконец перестал смеяться и посерьёзнел. – Рассказывай, что там у тебя в голове. Это штамп, понятно.

Мужик подошёл и внимательно всмотрелся в вырезанные контуры будущей гвизармы.

– Ух ты ж… – выдохнул с уважением. – А смертоносная штука получается. Не скрою, впечатляет. Можно и крюком этим подцепить, и острой иглой на конце проткнуть. И рубить тоже можно… Знатно придумано. Таких наконечников я ещё не видал. – Мужчина оторвал взгляд от штампа и посмотрел на меня. – А ты ведь, я слыхал, тварей этих самолично видел?

Плотник подошёл поближе, скрестил на груди могучие руки и прищурился.

– Да, мастер Свен. Довелось. В шахте. Они как раз вылазить оттуда начинали.

– Так это не ты ли их из недр‑то и повыгонял? Уж больно недоброе совпадение, – Мужик снова рассмеялся, понятно, что сегодня рыжий не просто смешливый, а воодушевлённый. Рад, что в деревне, охваченной унынием, кто‑то не сидит сложа руки, появилась надежда, и мастеру не терпится приложить к ней руку.

Я тоже тихо усмехнулся.

– Если бы, мастер Свен. Если бы. Сами же слышали – они не только из шахты лезут. Они отовсюду. – Стал серьёзным. – Но поскольку я их видел, и даже двоих смог киркой попортить немного, то знаю, что против этих падальщиков сгодится лучше всего. Им нужно подлезть под брюхо, там, где брони нет. Вот этот крюк – он ровно для этого и нужен. Обычным копьём простому ополченцу, без особой силы, с ними не справиться. А это оружие даст нам шанс выстоять, если беда всё‑таки придёт к воротам.

Пока говорил, лицо плотника вновь стало серьёзным, на этот раз окончательно. Я напрямую заговорил о том, что сейчас тревожило каждого в Оплоте.

– Хорошо, парень. Хорошо, – мужчина задумчиво кивнул. – Значит, к такому оружию и древко нужно соответствующее. Удобное и крепкое. Такое, чтоб если тварь вдруг надумает его перекусить, так зубы свои и обломала. – Хитро прищурился. – Благо, у меня в запасе всегда есть немного Железного Ясеня. Слыхал о таком?

У меня перехватило дыхание. Железный Ясень был почти легендой, о нём Кай слышал отца, тот рассказывал про оружие, что носят охотники столичных земель. Дерево, которое росло только в местах с высоким содержанием руды в почве. За сотни лет оно впитывало в себя частицы металла, и древесина становилась невероятно плотной и прочной, но при этом оставалась лёгкой и упругой, как обычный ясень. Говорили, хороший клинок мог оставить на нём лишь царапину.

– Вот из него‑то я и сделаю древки, – Свен посмотрел на нас с Ларсом, как на равных мастеров. – Ну, что думаете?

– Мастер… это… это просто… вы даже не представляете, как это нам поможет! – воскликнул я, не в силах сдержать восторга.

– Представляю, представляю, – мужик усмехнулся. – Знал, что чёрный день когда‑нибудь придёт. Вот и выменивал потихоньку у заезжих дровосеков, по полену, по бруску. Дорогое оно, да. Дороже моей жизни, поди, будет. Но, думается того стоит.

– Конечно, мастер Свен! Конечно! – новость ещё больше зарядила уверенностью, что у может получиться что‑то по‑настоящему достойное.

Плотник снова подошёл близко к штампу. Склонился над ним, не то разглядывая, не то вдыхая запах крепкой стали.

– Слушай, Кай, – сказал рыжий, не отрывая взгляда от формы. – Раз уж мы делаем по‑умному… Древко из Железного Ясеня будет прочным. Но самое слабое место всегда – там, где оно входит в металл. – Выпрямился и посмотрел на меня. – Тебе нужно сделать втулку – то, куда древко вставляется – не просто круглой дыркой. Сделай её конической, сужающейся. А я, в свою очередь, сделаю конец древка точно такой же, конической формы. И насаживать мы его будем не просто так, а на горячую. Ты нагреешь втулку, я загоню туда древко. Металл остынет, сожмётся и схватит дерево так, что их уже ни одна сила не разделит. Усёк?

– Сделаем, мастер Свен. Только определимся с точными размерами, и всё сделаем, – подтвердил, слегка улыбнувшись.

– А теперь по поводу обмотки, – Свен повернулся к Ларсу, который до этого стоял чуть в стороне, сложив руки за спиной и внимательно слушая наш разговор. – Какие у тебя мыслишки, юный кожевник? Как бы нам сделать так, чтоб держать орудие было удобно? Чтоб хват был мёртвый, и даже в пылу драки солдат инструмент не выронил?

Было видно, как парень едва заметно сглотнул, собираясь с мыслями. Затем шагнул вперёд, и его голос, хоть и был напряжённым, звучал уверенно.

– Есть у меня одна идея, – начал Ларс. – Главное – кожу взять правильную. Не гладкую, а с шершавой изнанкой. Но от пота и крови всё равно будет скользить. Поэтому, думаю, её нужно будет пропитать особым клейким составом. Мастер Гром мне как‑то показывал…

Паренек сделал паузу, вспоминая.

– Нужно взять сосновую смолу, растопить и смешать с пчелиным воском и небольшим количеством дёгтя. Если этим составом пропитать кожу, а потом дать высохнуть, она станет почти липкой. Не пачкается, но к руке пристаёт так, что не оторвёшь.

– Годно! – добродушно хмыкнул рыжий плотник, сверкая глазами.

– Я вот о чём думаю, – продолжил Ларс, воодушевившись. – Просто обмотать – ненадёжно – со временем разболтается. Предлагаю вырезать две длинные полосы кожи. Одну пустить по спирали в одну сторону, а вторую – в другую, внахлёст. Получится ромбовидный узор, как на рукоятях дорогих мечей. Это даст очень хороший, рельефный хват. А чтобы закрепить… я не буду пробивать гвоздями, а возьму тонкий кожаный шнурок, пропитанный тем же составом, и прошью всю обмотку насквозь, стягивая прямо на древке. Это будет долго, но зато – намертво.

– Здраво мыслишь, кожевник, здраво, – Свен одобрительно хлопнул парня по плечу. – Хорошего преемника себе Гром воспитал. Хоть и тот ещё злыдень, уж не знаю, как ты его терпел, – хохотнул рыжий. – Но мастер он, да… один из лучших во всём Пределе.

Рыжий подошёл поближе к Ларсу и, прищурившись, вгляделся в лицо.

– А ты, парень, откуда родом‑то будешь? Глазищи‑то какие голубые… Я уж почти во всех деревнях в округе бывал, а таких, как ты, не видал. Как у нас‑то оказался? Гром тебя привёз откуда, или ты сам прибился?

Парень отвёл взгляд – лицо, до этого оживлённое, стало напряжённым.

– Деревни моей… больше нет, – сказал тихо, почти шёпотом. – Налётчики сожгли.

Кожевник замолчал, сглотнув.

– Я один выжил. Скитался, побирался… Добрался до баронского замка. Там и встретил мастера Грома – тот заезжал за каким‑то заказом. А я тогда в одной мастерской за еду да медяки полы мёл – увидел, как он работает, и напросился. Сказал, что готов всё делать, хоть задарма, лишь бы научил. Ну, он посмотрел на меня, хмыкнул… и забрал с собой. Так я в Оплоте и оказался.

– О какая история… – выдохнул Свен, положив огромную ладонь на плечо Ларса. – Повезло тебе, парень, считай. Хоть и беда такая случилась, а все ж таки большая удача с таким мастером встретиться. Сами духи тебя сюда и направили. Видишь, оно как обернулось: там деревню твою покрошили, а теперь ты здесь, и своим ремеслом сможешь помочь защитить наших людей.

Паренек воодушевился, выпрямился, и в голубых глазах блеснул огонь.

– Я, если нужно, и сам оружие в руки возьму, – молодой кожевник сжал кулак. – Первым брошусь на тварей, если потребуется.

Голос парня дрогнул. Было видно, как в его памяти зашевелились страшные воспоминания того дня.

В кузне повисла глухая тишина – будто мы трое, не сговариваясь, решили замолчать, в память о тех, кого Ларс потерял.

– Мастер Свен, – начал я тихо, нарушив тяжёлую тишину. – Выстоим же? Наша деревня выстоит?

– Духам только и известно, парень. Одним духам, – плотник покачал головой. – А к чему ты спрашиваешь?

Сжал губы.

– Хлипкий у нас частокол какой‑то. Ворота на соплях держатся.

Мужик тяжело вздохнул.

– А то я не знаю, – с досадой в голосе сказал он, и голос осип. – Мне одному это не по силам. Тут нужно, чтоб староста подсуетился, чтоб вся деревня навалилась. Большие работы нужны, чтоб восстановить рухлядь. Да только дела никому до этого нет… Ладно! – рыжий хлопнул себя по коленям. – Не гоже нам сейчас о плохом. Про оружие нужно думать. Когда первые наконечники‑то готовы будут?

– Сегодня, – ответил твёрдо.

Взгляд упал на Ульфа, который всё это время молча стоял в стороне, глядя на нас, как огромный, ничего не понимающий ребёнок. Свен проследил за моим взглядом, но ничего не сказал. Только как‑то по‑особенному, медленно кивнул – будто одобряя, что я взял к себе того, на кого никто до этого не обращал внимания.

Мы сделали все необходимые замеры для втулки и древка, а затем обсудили, как будет устроена финальная сборка оружия.

После того как мужчины ушли, я остался в кузне с молотобойцем. Парень всё это время стоял как молчаливый валун, не шелохнувшись. Я выдохнул, чувствуя, как внутри разгорается рабочий азарт.

– Ну что, Ульф, начнём?

Только‑только взял первый брусок, чтобы отправить в горн, как дверь в кузню снова отворилась.

На пороге, заслоняя свет, появился тот, кого меньше всего ожидал увидеть. Длинный, почти до пят, тёмный халат, скрывающий фигуру, смуглая кожа и бесстрастные чёрные глаза. Силуэт замер в дверном проёме.

Алхимик Ориан молчал. Но одно его присутствие тут же заполнило кузню холодной аурой.

Я медленно отложил в сторону брусок и уставился на него, невольно нахмурившись.

– Мастер Ориан? – выдавил из себя с большим трудом. Почувствовал, как вместе с его именем на языке появилась горечь, как от яда.

Мужчина сделал несколько шагов внутрь. Не шёл, а будто скользил по земляному полу, как змея.

– Чем обязан? – спросил я, стараясь говорить ровно.

Ориан окинул чёрным взглядом кузню – пыль, сажу, кучи металлолома. Воображение тут же нарисовало, как тот брезгливо морщится, но в полумраке выражение лица разглядеть было сложно.

– Вы собираетесь сражаться против них голым металлом? – спросил тот сухо, но с таким ледяным пренебрежением, что я поморщился.

Его общество тут же начало раздражать, но следом пришёл холодный расчёт. Начало речи предвещало что‑то дельное – неужели пришёл предложить помощь?

– Острым металлом, – осторожно поправил его, сделав акцент на первом слове.

Тот хмыкнул – гортанным звуком, а затем прошёл глубже и бросил взгляд на свежеизготовленный штамп. Мужчина не склонил головы, лишь одними глазами скользнул по граням и впадинам, а затем снова посмотрел на меня.

Я стоял, чувствуя, как тело невольно напрягается, мышцы твердеют в ожидании удара.

– Кай. Я пошёл кушать, – раздался за спиной голос Ульфа.

Почувствовал, что даже простодушному детине стало не по себе, тот захотел стремительно ретироваться. Не успел и подумать об этом, как молотобоец, похожий на огромный шкаф на ножках, быстро‑быстро перебирая ими, выскользнул из кузни.

– Что вы хотели? – спросил уже твёрже, не скрывая раздражения. В памяти всплыла сцена у рунного камня, угрозы и пустые глаза.

– Глупо с твоей стороны, щенок, было не подумать о моих способностях, раз уж ты надумал создавать оружие против глубинных тварей. – Алхимик говорил медленно, с расстановкой. – Твой металл не поможет. Он не окажет сопротивления. Нас всех перебьют, прежде чем успеем опомниться. Если слухи о тварях верны… они придут роем. Не сотнями, а тысячами. Падальщики живучи. Даже если ты проколешь их крюком, будут трепыхаться ещё долго, цепляясь за оружие, забирая на себя силы и время солдат.

Ориан говорил надменно, с уверенностью профессора, который объясняет прописную истину недалёкому студенту.

Задышал чаще, чувствуя, как раздражение волной заполняет внутренности, но тут же взял себя в руки.

– У вас есть конкретное предложение, мастер Ориан? – сказал, стараясь звучать так же холодно, как и он. – Если так – прошу, не томите. На разговоры вокруг да около у нас нет времени. Вы это знаете лучше меня.

Алхимик долго и беззвучно выдохнул.

– Ты знаешь, чем на самом деле занимаются алхимики?

– Смешивают ингредиенты, – нетерпеливо бросил ему.

– Смешивают ингредиенты… и силу, – поправил Ориан. – Если напитать металл особыми маслами, заряженными энергией, тварь не продержится и нескольких секунд. Проникнув внутрь, смесь тут же уничтожит её изнутри. Тебе не мешало бы об этом знать. Если бы ты и вправду думал, то в первую очередь пошёл бы ко мне.

Почувствовал укол досады на себя за то, что сразу не сообразил, но, справедливости ради, в памяти Кая ничего подобного и не было. Картина мира мальчишки ограничена скудными познаниями, которые передала мать. А отец рассказывал о силе скорее в форме охотничьих баек и легенд, а не через конкретную теоретическую базу.

– Я ещё многого не знаю, мастер Ориан. Но стараюсь учиться, – сказал ровно. – Так понимаю, вы пришли, чтобы помочь?

Мужчина долго молчал, вперившись в меня чёрными, как ночь, глазами. Затем хищная ухмылка коснулась его губ.

– Никому из нас не выгодно, чтобы эта деревня пала.

Ориан сказал это с многозначительной интонацией, и подтекст прочитался мгновенно. Он, алхимик, – чужак, возможно, из Диких Земель – оплот для него не родина, а удобное и безопасное логово. Мужик хорошо устроился здесь – и потому вынужден помочь, чтобы сохранить комфорт.

Но в словах прозвучало и ещё кое‑что, от чего по спине пробежал холод. Алхимик сказал «никому из нас», обращался ко мне так, будто чувствовал, что я, человек, занявший тело Кая, – тоже не местный, такой же пришелец, как и он. Может, я надумал, но прозвучало именно так, и от этой мысли стало не по себе.

– Что ж… – медленно протянул я, принимая игру. – Тогда приносите ваше масло. И мы вместе сделаем всё, что необходимо. Первая партия наконечников будет готова сегодня к ночи.

Говорил осторожно, выверяя каждое слово, давая понять, что я принимаю предложение, но на своих условиях. Я – кузнец, который работает с металлом, а мужик – поставщик ингредиентов.

Ориан помолчал ещё несколько секунд, словно оценивая ответ, затем улыбнулся и почтительно (и издевательски) кивнул. А дальше, как и вошёл, плавно, будто летя над землёй, выплыл из помещения, оставив после себя запах трав и холод тревоги.

Я медленно подошёл к табурету, сел и, взяв край рубахи, вытер лицо от сажи и пота. Просто сидел, глядя в одну точку, наверное, минуты три.

Две таких разных встречи. Почти в одно и то же время все оставшиеся мастера деревни пришли в мою кузню. Все они понимают угрозу и хотят помочь, но почему‑то начать пришлось мне одному. Теперь они подключились, и если Свен и Ларс – идеальные товарищи по ремеслу, то этот змей, Ориан… от него совсем не знаешь, чего ожидать.

Но всё‑таки показалось, что сейчас, несмотря на его странную манеру говорить загадками, наполняя речь тёмными смыслами и липкими подтекстами, алхимик действительно хотел уберечь как минимум своё дело в Оплоте. Поэтому помощь будет реальной. Но в любом случае, нужно быть настороже, когда имеешь с ним дело.

Наконечники, пропитанные маслом, заряженным энергией… Я задумался ещё крепче. Чёрт возьми, просто обязан научиться делать такое же, но ведь это совсем другое ремесло… Ещё и алхимию осваивать? Или здесь можно получить какую‑то узкую специализацию?

Система? – обратился к ней мысленно. – То, что предложил алхимик… могу ли как‑то интегрировать подобное в свою будущую работу? Чтобы не зависеть от сотрудничества с такими вот типами.

[Запрос получен. Анализ смежных дисциплин: «Алхимия» и «Кузнечное дело».]

[Обнаружена точка пересечения. Открыт доступ к информации о под‑специализации.]

[Под‑специализация: Зачарование Рун]

[Описание: Древнее искусство, совмещающее точность гравировки («Кузнечное дело») и знание энергетических потоков («Алхимия»). Мастер‑зачарователь не просто пропитывает предмет энергией, а вырезает или вытравливает на его поверхности особые символы‑руны, которые служат «каналами» и «конденсаторами» для Ци.]

[Преимущества перед алхимической пропиткой:]

[‑ Долговечность: Эффект от рун постоянен и не ослабевает со временем, в отличие от масел, которые могут высыхать или стираться.]

[‑ Сложность эффектов: Руны позволяют создавать более сложные, программируемые эффекты (например, «активироваться при контакте с кровью твари» или «возвращать часть урона»).]

[‑ Независимость: Не требует редких алхимических ингредиентов, только высококачественную сталь и вашу собственную энергию.]

[Требования для освоения:]

[‑ Навык «Кузнечное дело» (Ранг: Мастер)]

[‑ Навык «Гравировка» (не открыт)]

[‑ Доступ к базовому руническому алфавиту.]

Глава 12

Арн смотрел на заснеженное небо. Густые хлопья валили с самого утра, и весь шахтёрский лагерь, до того покрытый привычной чёрной угольной крошкой, теперь был укрыт толстой белой простынёй. Только там, где без устали пыхтели жаром домницы, снег таял, образуя чёрные проплешины.

Работа в шахте не останавливалась ни на секунду, даже несмотря на разбушевавшуюся стихию. Метель была такой сильной, что дальше трёх метров уже ничего не было видно – лишь белая мгла. Воин плотнее закутался в свой подбитый мехом тулуп и думал о том, что ждёт эту шахту и вообще эти земли в будущем.

Со всех концов Предела доносились тягостные известия. Падальщики, словно чума, заполняли леса, бросались на частоколы деревень. Говорили, что некоторые, особенно умные рои, научились делать подкопы под могучими брёвнами. Единственное, что могло бы спасти – глубокий ров, но в окрестных деревнях таких отродясь не бывало.

Воин думал и о своих – жене и трёх дочерях, оставленных в Черном Замке. Здесь, в шахте, платили очень достойно, и ради этого приходилось видеться с семьёй два‑три раза в год, но его сердце грело знание, что там, в самых богатых и безопасных кварталах предельной столицы, семья ни в чём не нуждается. Мужчина надеялся, что они думают о нём каждый день – всегда возвращался к этим мыслям, когда в душе селилась тревога о будущем. Эти мысли грели и в этот момент.

Арн опустил голову и ещё раз окинул взглядом заснеженный лагерь. Караваны не выпускали уже несколько дней – огромное количество руды и готовых металлических болванок скопилось под сводами шахты и в складских срубах. Воину было не очень понятно, почему нельзя остановить работу в такую погоду, но таков приказ.

А сам Глава, Торгрим, сегодня утром, взяв пятёрку лучших бойцов и своего верного пса Хакона, отправился в столицу – наверное, отчитываться перед бароном или заключать какую‑то выгодную сделку, а может, просить о помощи – именно эта мысль нравилась мужчине больше всего. С другой стороны, ему должно было быть все равно, ведь дело солдата простое – охранять эту гору железа и людей. Но тем не менее, сегодня охраннику было особенно тревожно.

За Торгрима не волновался – Арн знал, что сила старого главы настолько могуча, что даже если на него нападёт сотня тварей, тот справится. Мужчина видел своими глазами – старик был не просто сильным, он был практиком, перешедшим на стадию Пробуждения Духа – мог управлять огнём, выжигая врагов своей Ци.

Но в то же время воин понимал: теперь, когда Главы нет в лагере, опасность увеличилась многократно. Если твари прорвут баррикады на нижних ярусах, горстка охранников может не справиться, а связи с охотниками из окрестных деревень у него не было – теперь он здесь за главного. Хоть мужчина и думал о жене и дочерях, пытаясь сохранить надежду, на душе было паршиво, как никогда.

Решил сделать обход.

Сошёл в зев шахты, пробираясь по полутёмному и скользкому спуску вниз, дошёл до главного забоя. Там, в тусклом свете факелов, мужики отчаянно рубили кирками породу. На него никто не обратил внимания – все поглощены монотонным трудом.

Воин прошёл мимо них к тёмному проёму, который называли «Веной» – этот туннель вёл ещё ниже, на следующий ярус – сейчас там никого не было. Несколько мастеров‑рудознатцев уехали с Торгримом, а тем, что остались, было велено пока не спускаться.

Арну этот чёрный проём всегда казался пастью зверя. Сейчас же он ощущал его так, будто на него смотрит голодная бездна.

Сделал несколько шагов во тьму. Звуки ударов кирок тут же отошли на задний план, поглощённые гнетущей тишиной. Мужчина навострил уши до предела, вслушиваясь в эту бездну, сам не понимая зачем.

Охранник знал, что баррикады внизу построили хоть и надёжные – несколько слоёв тяжёлых дубовых брёвен, заострённые деревянные колья, но всё‑таки… всё‑таки нужно было завалить проход полностью. Так подсказывал солдатский инстинкт, но этого не сделали – Торгрим хотел сохранить доступ к нижним ярусам, и от этого на сердце становилось ещё беспокойней.

Арн не был практиком – судьба не даровала ему способности вдыхать из воздуха энергию Ци. Несмотря на то, что в этом мире все знали о ней, видели проявления, для старого воина Сила оставалась лишь историями, которые обошли стороной.

Однажды, много лет назад, у него получилось прорваться на первую ступень «Закалки» – это произошло просто от тысяч часов изнурительных тренировок. Потом, через пару лет, случился ещё один прорыв – после того, как воин чуть было не умер в бою с горным медведем, и силой упрямой воли смог выкарабкаться с того света, но дальше – ничего – он так и остался на второй ступени. И то, если бы не знающие люди, Арн бы так никогда и не понял, что это были именно прорывы, а не приступы агонии. Воин судил лишь по возросшей силе, скорости и выносливости.

Но как ни крути, даже с простыми охотниками из Верескового Оплота он не мог сравниться. Когда видел, как те сражаются, хоть и не показывал вида, а всё таки замирал. Перехватывало дыхание, и охранник глядел на их танец скорости и силы, как заворожённый, а в душе восторг сменялся холодным страхом – понимал: встреться они в бою лицом к лицу, у него, Арна – ветерана десятка войн, просто не останется шансов.

Тьма «Вены» смотрела, извергая из себя протяжный гул и мерное капание воды – удары капель о твёрдый камень где‑то в глубине. Солдат стоял не шевелясь, будто ожидая чего‑то. Чего тут можно было ожидать? И почему именно сейчас тело само привело сюда? Старый воин не знал.

Дыхание стало неглубоким. После каждого вдоха само по себе замирало, тело застывало, превращаясь в камень, а затем снова оживало до следующего вдоха.

Простояв так минут десять, вслушиваясь в мёртвую тишину, Арн наконец решил возвращаться. Просто необходимо было проверить это место – теперь, когда убедился, что всё тихо, напряжение, кажется, начало уходить.

Мужчина уже начал думать о делах – сегодня предстояло провести инструктаж для оставшихся охранников, заново организовать смены караула. Распорядок дня из‑за неожиданного отъезда Главы сильно нарушился – нужно наводить порядок.

Арн вздохнул и направился назад, мимо работающих из последних сил шахтёров. Когда уже подошёл к началу подъёма, даже не сразу понял, что произошло.

Где‑то из самой глубины, из черноты «Вены», раздался вой.

Такого мужик никогда прежде не слышал.

Звук начался с многоголосого, режущего слух писка, будто ртов, что издавали его, было не сто и даже не тысяча, а десятки тысяч. Или это было одно, но колоссальное существо – понять сложно.

Воин чётко ощутил одно – в этот момент не было ни страха, ни замешательства, только отстранённое спокойствие. Это было так нереально, и так неправильно, что казалось сном. «Этого просто не может быть,» – пронеслось в голове.

Арн медленно обернулся – несколько десятков шахтёров тоже замерли, отложив кирки, и уставились на чёрный проём, не в силах осознать происходящее.

Затем раздался грохот, будто в самых глубинах разверзлась земля. Звук писка смешался с рёвом, стрекочущим хрипом и нарастающим грохотом. Шахту качнуло – с потолка посыпалась каменная крошка, смешиваясь с водой в лужах на полу.

Арн шумно вдохнул, оглядывая шахтёров, пребывающих в ступоре.

– НАВЕРХ! ЖИВО! – проорал воин, и голос, закалённый в десятках битв, прорезал грохот.

Но никто даже не шелохнулся – шахтёры с открытыми ртами вперились взглядами в «Вену».

– Я. СКАЗАЛ – НАВЕРХ! – повторил Арн, и на этот раз это был не просто крик, а сокрушающий рёв командира, от которого, казалось, задрожали стены.

Люди начали поворачиваться к нему – глаза пустые от ужаса. Сперва сорвался с места один мужчина, следом за ним – другой, третий и вот уже вся толпа шахтёров, бросив инструменты, бежала навстречу Арну, пробегая мимо, как стадо обезумевших зверей.

Шахту трясло и качало, а вой становился невыносимым, давя на уши, проникая в мозг.

Арн не думал в этот момент о семье, знал лишь одно – нужно выжить. А значит, нужно бежать. Развернулся и побежал следом за работягами.

«Но куда бежать?» – билась мысль в голове. – «И что будет наверху? Нужно успеть закрыть зев! Закрыть на обе створки сначала решётку, а следом – дубовую дверь. Через неё, может, и не пробьётся».

Мужчина бежал, и острая боль отдавалась в старой ране на плече. Его скорость была значительно выше, чем у простых рабочих, и буквально через десяток секунд он догнал бежавшего первым. Тогда Арн резко остановился и обернулся – где‑то далеко позади, в глубине туннеля, мерцал огонёк оставленного в забое факела. Шахтёры бежали молча, но было слышно, как мужики рвано и панически дышат.

Воин пропустил мужчин вперёд, оставаясь последним. И тут, повинуясь инстинкту солдата, вдруг вынул из ножен меч – тот самый, что заточил для него Кай. Клинок холодно блеснул в тусклом свете. Это глупо, в этом нет никакого смысла.

«Нет. Ты не будешь драться, старик,» – прозвучал в голове холодный голос. – «Ты не станешь умирать здесь даже ради этих людей».

«В баронском замке тебя ждёт семья, и ты должен к ней вернуться».

Голос в голове звучал громко, как колокольный звон. Арн с лязгом убрал клинок в ножны и, развернувшись, снова бросился бежать. Вновь догнал бежавшего первым шахтёра, но на этот раз не стал останавливаться – ускорился ещё сильнее, и ноги понесли с такой скоростью, какой мужчина у себя не помнил вовсе. Вторая ступень «Закалки», до этого казавшаяся почти бесполезной, сейчас спасала жизнь.

Вот впереди уже показалось слепящее белое пятно – засыпанный снегом выход из шахты. Сами работяги остались далеко позади, их тяжёлый топот и паническое дыхание едва доносились из глубины туннеля.

Возле прохода уже столпились другие охранники – на обветренных лицах видно страх и растерянность. Солдаты не знали, что делать без своего командира.

Арн вылетел из зева и, пробежав ещё несколько метров, остановился, тяжело дыша – бег на протяжении почти пяти минут в гору не прошёл бесследно. Мужчина согнулся пополам, уперев руки в колени, и пытался отдышаться, вдыхая обжигающий воздух.

– Арн! Что за ерунда⁈ – испуганно выкрикнул старый охранник, которому в этом году уже пора было выходить на пенсию. – Весь хребет трясётся, будто старая кобыла в грозу!

Воин поднял голову и посмотрел сослуживцу в глаза.

– Не знаю, – выдохнул облаком пара. – Не знаю, что это. Падальщики… много… Баррикада не уцелела, наверняка.

– Где парни⁈ – рявкнул измазанный рудной крошкой бригадир Кнут.

– Внизу! Бегут сюда! – Арн выпрямился, голос обрёл командную твёрдость. – Готовьтесь закрывать зев! Как только последний выйдет!

Он сказал это, чувствуя укол досады и стыда за то, что оставил шахтёров одних в тёмном аду. Кнут поджал губы и осуждающе сверкнул на воина глазами.

Другие охранники уже подбежали к огромному деревянному вороту, который служил лебёдкой для цепи, держащей решётку. Мужчины вцепились в рукояти, готовые крутить.

Прошла, казалось, вечность, прежде чем в полумраке зева показался первый силуэт рабочего – тот вывалился из туннеля, споткнулся и рухнул на колени, кашляя и задыхаясь. За ним – второй, третий…

– Давай! Давай! Быстрее! – рычал Арн, нервно сглатывая слюну и всматриваясь в темноту, откуда доносился не только топот, но и многоголосый визг, что был всё ближе.

За первыми шахтерами показался ещё силуэт, затем ещё. Чем больше людей выбегало, запыхавшись и падая от усталости на снег, тем сильнее становился рёв и грохот из глубин. Хребет горы гудел, как натянутая струна, и вот уже каменная крошка начала осыпаться с потолка прямо здесь, у выхода.

Арн невольно обернулся. Мужчины‑охранники суетились, нервно перебирали пальцами, вглядываясь то в ревущую тьму зева, то на спасительные ворота частокола.

– Нужно уходить… уходить… – донёсся сквозь вой метели испуганный шёпот на грани безумия – это неудивительно, ведь то, что происходило сейчас – с этим не сталкивался ни один человек в лагере. Словно сама земля решила извергнуть из себя всю ярость, послав неведомую чуму из глубин.

«Духи гневаются,» – пронеслось в голове у старого воина. – «Гневаются за то, что мы разоряем их сокровищницу – забираем духовные кристаллы. Их место там, внизу. Мы не знаем их природы».

Арн вдруг почувствовал волну глухой злости на всех: на Торгрима с его жадностью, на барона с его приказами, но тут же понял, что злится и на себя, ведь он служит этим людям, а значит, и сам причастен.

Солдат мотнул головой, отгоняя ненужные мысли. Когда ещё несколько шахтёров, спотыкаясь, выбежали на морозный воздух, стало ясно – осталось совсем немного.