Текст книги "Системный Кузнец. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Ярослав Мечников

Соавторы: Павел Шимуро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 48 страниц)

Глава 5

Сказать, что мне потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от шока – ничего не сказать. После этого идеально точного, мощного, почти хирургического удара, я стоял и во все глаза таращился на этого увальня – тот предстал передо мной в совершенно ином свете.

Находка! Не просто находка, а грёбаный алмаз, который все принимали за булыжник. Человек, который не задаёт лишних вопросов, не капризничает, а просто делает, при этом понимая всё с полуслова. Как, чёрт возьми, в этой деревне никто до сих пор не догадался использовать эту машину для убийства металла⁈

Инстинктивно обернулся в поисках Брика, чтобы выразить безграничную благодарность, но тут же вспомнил, что мальчишка давно ушёл в дом. Снова посмотрел в пустые глаза Ульфа, положил молот на наковальню, обошёл её и протянул парню руку.

– Ульф. В прошлый раз ты не пожал мне руку, старина. Может, ты не знаешь, но так мужчины выражают уважение другому мужику. Пожми её, Ульф. Ты принят.

Гигант смотрел на протянутую ладонь, и его глаза, как и прежде, ничего не выражали. Сперва. Но затем, где‑то в самой их глубине промелькнуло что‑то живое, похожее на узнавание. Словно человек на секунду пробудился глубокого сна.

А в следующий момент лицо Ульфа расплылось в такой детской и наивной улыбке, какой никогда ни у кого не видел. Улыбку сопроводил восторженный звук, вырвавшийся из его лёгких сам собой, что‑то вроде «Ы‑ы‑ы!».

И он, всё ещё держа кувалду в одной руке, другой схватил мою кисть и начал трясти. Трясти так, будто пытался выкачать воду из колодца. Я почувствовал, как кости затрещали, и был уверен, что детина сейчас просто оторвёт мне руку. Терпел, улыбаясь сквозь слёзы, пока тот не остановится, но конца рукопожатию не было видно.

– Всё, Ульф! Всё! Хватит! – смеясь и одновременно морщась от боли, проговорил ему. – Принят! Принят! Руку отпусти!

Ульф остановился, разжав медвежью хватку. Улыбка медленно сползла с его лица, и оно вернулось в привычное состояние. Я выдохнул, тряся онемевшей рукой.

– Итак, Ульф, теперь хочу показать тебе ещё кое‑что.

Пока заготовка остывала, подвёл парня к старым мехам и объяснил вторую обязанность – качать мехи и следить за цветом металла. Последнее не так обязательно, координировать процесс всё равно буду я, но важно, чтобы человек понимал, что и почему он делает.

Попросил его встать за рычаг. Затем, когда заготовка ножа остыла до тёмно‑серого цвета, бросил её обратно в горн.

– Качай, Ульф. Смотри, как воздух взаимодействует с углями и металлом. Твоя задача – постараться держать жар как можно более ровным. Сейчас нам нужен оранжевый – не красный и не жёлтый. Попробуй.

Паренёк взялся за длинный рычаг и кивнул.

– Угу.

Принялся за работу. Теперь я мог стоять у жаркого горна, не отвлекаясь на изнурительное качание. Мог полностью сконцентрироваться на заготовке, на её температуре, не убивая силы на монотонный труд.

– Отлично, Ульф, отлично! – сказал через минуту, видя, как пламя в горне горит стабильным огнём. – А теперь чуть быстрее – нам нужно поднять температуру. Смотри, видишь, как цвет меняется? Нам нужен светло‑оранжевый.

Ульф, не говоря ни слова, слегка изменил ритм и силу движений. Не просто тупо качал, а слушал меня и, кажется, сам огонь. Парень нашёл идеальный темп, при котором поток воздуха был почти непрерывным, и жар в горне нарастал плавно, без скачков. Великан был не просто сильным, а методичным в своей работе. Идеальный механизм.

Перед моими глазами вспыхнуло окно Системы.

[Анализ процесса: Работа мехов.]

[Эффективность: 85 %. Ритм стабилен. Поток воздуха равномерен. Потенциальная экономия топлива: 15 % по сравнению с неоптимальной работой.]

Пока разглядывал окно Системы, в голове промелькнула мысль: а нужны ли в таком случае вообще новые мехи, если этот парень работает как идеальный паровой двигатель? Но тут же отбросил её. Нет, во‑первых, тут дело принципа – начатое нужно доводить до конца. Во‑вторых – вопрос престижа. И в‑третьих – дело не только в силе Ульфа. Система ясно подсказывала, что маховик и два меха увеличат продуктивность раздува почти на треть, так что всё мы сделаем с Ульфом и моим грёбаным чертежом в голове!

Сердце колотилось от восторга. Я скомандовал парню остановиться, а затем подхватил клещами раскалённую до идеального оранжевого цвета заготовку и перенёс на наковальню.

– Отлично, Ульф! Красавец! А теперь хватай кувалду, начнётся самое интересное!

Ульф, не торопясь, взял огромный молот и подошёл к наковальне. Да, детина был медлителен, но ему больше подходило слово «основателен». Тот никуда не спешил, и от этого в движениях не было и капли суеты.

– Так, смотри. Я бью сюда, – ткнул ручником в то место, где хотел начать протяжку. – Ты – следом. Поехали!

Нанёс лёгкий и звенящий удар. Тут же рядом опустилась тень, и огромная кувалда Ульфа с глухим ударом врезалась в сталь, точно в отметину. Металл податливо расплющился.

– Хорошо! Ещё!

И мы начали работать. Это странный, но слаженный танец – мой лёгкий и быстрый удар задавал ритм и направление, а тяжёлый удар Ульфа делал основную работу. Чувствовал себя дирижёром, управляющим стихией.

Правда, не всё было гладко.

– Ульф, стой! – крикнул, когда тот замахнулся, а я ещё не успел перевернуть заготовку.

Гигант замер с поднятой кувалдой как статуя.

– Теперь бей!

Парень ударил.

– Стой! Бей! Стой! Бей!

Первые несколько минут это было похоже на дрессировку медведя – я кричал, детина исполнял, но постепенно начал ловить ритм. Ульф стал понимать по моему движению, когда нужно бить, а когда ждать – больше не нужны были слова.

Когда формировали остриё, я, увлёкшись, забыл вовремя убрать молот. Кувалда молотобойца опустилась в доле сантиметра от моих пальцев, ударив по наковальне с такой силой, что заложило уши.

– Ульф! – взвыл, отскакивая.

Тот остановился и посмотрел на меня пустым взглядом.

– Ты сказал «бей», – ровным голосом произнёс гигант.

Я открыл рот, чтобы возразить, но понял, что тот прав – нужно самому быть внимательнее и координировать его точнее. Просто показал ему большой палец, Ульф кивнул и снова приготовился.

Мы закончили основную ковку за три нагрева – гораздо быстрее, чем мог бы мечтать. Заготовка получилась ровной, да что уж там – почти идеальной. Гигант оказался не просто молотом, а послушным инструментом.

– А теперь, – сказал, вытирая пот со лба, – смотри внимательно. Сейчас начнётся самое главное.

Снова нагрел клинок, но на этот раз медленно, до вишнёво‑красного цвета. Затем положил его на холодную часть наковальни, чтобы нож остывал на воздухе.

– Это нормализация, – объяснял Ульфу, который стоял рядом и смотрел, не моргая. – После ковки металл уставший, напряжённый. Мы даём ему отдохнуть, чтобы его внутренняя структура стала ровной.

Ульф молча кивнул.

Когда клинок остыл до чёрного, повторили нагрев, но на этот раз поймав вишнёвый оттенок. После шагнул к бочке с водой.

– А это – закалка. Сейчас мы сделаем его твёрдым, как камень.

С громким шипением клинок ушёл в воду. Облако пара окутало нас, и чувствовал, как металл вибрирует в клещах. Когда всё стихло, вынул его и проверил напильником. Звенящий звук – закалился идеально.

– А теперь, – сказал как можно будничнее, стараясь скрыть волнение, – финальный штрих. Отпуск. Нужно снять хрупкость.

Зачистил одну сторону клинка до блеска и снова положил в горн, но не в самые угли, а с краю, где жар мягче. Бросил быстрый взгляд на Ульфа – тот стоял, и смотрел на огонь ничего не выражающим взглядом – ни любопытства, ни интереса. Абсолютная пустота.

В этот момент принял решение. Полезность детины была не только в силе, но ещё и в том, что тот, скорее всего, не станет трепать языком, даже если что‑то увидит или поймёт.

Отвернулся от него, частично загораживая клинок телом, и, делая вид, что просто слежу за нагревом, закрыл глаза и сосредоточился. Встал в полустойку, едва заметно изменив положение тела и начал дышать.

Медленный вдох – втянул в себя Огненную Ци. Та была тёплой, послушной.

Медленный выдох – направил её невидимым потоком через руку, через клещи – в самый металл.

[Активирована техника «Вливание Духа: Закалка».]

[Цель: Уплотнение структуры стали.]

Чувствовал, как энергия просачивается в кристаллическую решётку клинка, заполняя микроскопические пустоты, делая его монолитным на уровне, недоступном обычному молоту – это тонкое ощущение, требующее предельной концентрации.

Приоткрыл один глаз, косясь на Ульфа – молотобоец не шелохнулся, а тупо смотрел на огонь. Отлично.

Внимание вернулось к клинку – следил за цветами, которые побежали по зачищенной поверхности. Вот он… соломенный… золотой… вот он, нужный – коричневый, цвета старой бронзы.

– Сейчас!

Быстро выхватил клинок из огня, и на мгновение показалось, что нож светится изнутри тусклым, бронзовым светом, но то могло быть и игрой воображения. Опустил его в горшок с маслом, чтобы плавно остановить процесс.

Когда вынул, тот выглядел иначе – не просто гладким, но казался плотнее, словно в нём не было ни единой поры, ни единого дефекта.

Когда снял финальный заусенец, протянул нож Ульфу. Гигант осторожно взял клинок, повертел в огромных руках – простой рабочий нож, но он почти идеален.

[Нож хозяйственный (Редкий ранг. Качество: 48 %)]

[Анализ: Материал – кричное железо (низкое качество). Техника ковки – хорошая. Термообработка – отличная. Применено «Вливание Духа», что уплотнило структуру и повысило ранг изделия.]

[Свойство: «Прочная кромка». Режущая кромка обладает повышенной износостойкостью.]

Редкий ранг! Из обычного грязного железа! И качество почти 50 %! Это оглушительная победа.

– Ну как? – спросил, ожидая реакции громилы.

Ульф посмотрел на нож, а потом на меня.

– Хорошо, – сказал тот.

Даже не верилось, что парень совсем ничего не сказал про мои манипуляции с металлом. Понятно, что сама Ци невидима для его глаза, но он же стоял рядом, должен был почувствовать изменение жара, увидеть странное свечение клинка…

Сомнения начали грызть – вдруг паренек всё понимает, но просто молчит? А потом, когда придёт время, расскажет Боргу или кому нибудь ещё? В общем, немного запараноил на этот счёт. В этом мире было полно угроз, и если о таких способностях узнают не те люди, мне не сдобровать. Но, с другой стороны, нужно привыкать – Ульф теперь будет постоянно рядом. Придётся рисковать – пусть видит, а если что – поговорю с ним. Ещё раз взглянул на молотобойца, пытаясь уловить в его глазах хоть одну мысль на эту тему, но они были беспросветно пустыми, как вакуум.

– Ну что, старина, поздравляю тебя с первой работой! – мой голос был взволнованным от восторга. Это была наша первая полноценная кузнечная работа! Не гвозди, не заплатка для ведра – настоящий нож! Почти что меч, чёрт его дери!

Отчаянно хотелось, чтобы мой новый работник разделил со мной эмоции, но Ульф просто молчал. Ладно, просто нужно к этому привыкнуть.

– Угу, – кивнул громила, возвращая нож.

И тут я увидел, что тот хочет что‑то сказать – у парня дёрнулась нижняя губа, а брови слегка сошлись.

– Ты что‑то хотел сказать, Ульф⁈ – спросил я, и сердце тревожно ёкнуло.

«Вот оно,» – пронеслось в голове. – «Сейчас начнётся. „Что это был за огонь, Кай?“».

– Да, – низко и как‑то обиженно выдохнул тот.

Чёрт, неужели всё же что‑то понял⁈ А может, хочет что‑то по процессу прокомментировать, появился вопрос? Мысли зароились в голове.

– Ну‑ну, Ульф, говори же! – поторопил его, готовясь к чему угодно.

Лицо гиганта вдруг приняло по‑детски жалобное выражение – это что‑то новенькое. Я ободряюще закивал, стараясь дать ему понять, что тот вправе сказать всё, что хочет.

– Можно… в носу поковыряю? – голос Ульфа был полон неподдельной тоски. – Козявку достану. Хочу.

В кузне повисла звенящая тишина.

Есть такое понятие – разрыв шаблона. Момент, когда реальность даёт сбой и мозг уходит в перезагрузку – кажется, я окунулся в этот транс с головой. Все сложные мысли о Ци, о стали, о Йорне, о Борге – схлынули разом. Перед глазами лишь его одутловатое лицо, наивные детские глаза и тонкие светлые усики над губой. А затем взгляд невольно сместился к его носу.

Такой проблемы ещё не приходилось решать. Ни в одной из двух жизней.

Я сглотнул. Глаза забегали по кузне в поисках чего‑то спасительного.

– Э‑э… да, Ульф. Конечно. Делай, что хочешь, – пробормотал как в бреду. – А я… я пойду подышу пока. Проветрюсь.

– Ладно, – Ульф счастливо улыбнулся.

Я, развернувшись, быстренько ретировался на улицу.

Вышел на свежий воздух. Капля пота стекла со лба, я был полностью дезориентирован. Но, чёрт возьми, доволен.

Люди занимались своими делами: мимо, чеканя шаг, прошёл урезанный отряд ополченцев, в доме хозяйничал Брик, в кузне Ульф занимался… своими делами – такая у меня теперь жизнь. У пожарного, который сгорел под огненной балкой где‑то в Подмосковье.

Выдохнул, посмотрел на чистое, бирюзовое небо, где в вышине десятки птиц, будто устроив массовые догонялки, носились друг за другом. Покачал головой, пытаясь заново осознать всю абсурдность и великолепие этой минуты. А затем улыбнулся и невольно рассмеялся, привлекая удивлённые взгляды прохожих.

Всё прекратилось разом, стоило вспомнить лицо Борга и красный след от его руки на щеке моего работника.

«Мой работник».

Это выражение отчётливо прозвучало в голове – это уже не просто сирота – это мой сирота, чёрт его дери, и этот старый ублюдок посмел его тронуть.

Сердце закипело яростью. Огненная Ци охотно откликнулась на это чувство, желая хлынуть по меридианам в сторону сжимающегося кулака.

Заставил себя сделать медленный, глубокий вдох и ещё более медленный выдох, укрощая разгорающуюся внутри стихию. Нет, так нельзя, спокойствие. А то можно и наворотить делов такими темпами.

Итак, нож готов. Отличный, чёрт возьми, нож. Планы такие – пусть Ульф немного передохнёт и поест, если хочет. А я сначала отнесу клинок Свену, заодно проверю, как там дела с деталями для мехов, и только потом, с холодной головой – к наместнику. Этого разговора не избежать.

Заскочил обратно в кузню – Ульф всё стоял у наковальни, но, слава духам, уже закончил свои дела. Объяснил парню, что у него перерыв и, если тот проголодался, может смело идти в дом и поесть каши. Детина молча кивнул.

А я, забрав свежевыкованный нож, отправился к Свену. Мастерская плотника была почти напротив, через дорогу. Вошёл внутрь, но самого мастера там не оказалось – за верстаком, неловко орудуя рубанком, стоял один из его подмастерьев – тот самый, что и раньше бросал на меня недобрые взгляды.

Увидев меня, паренёк растерялся, а затем его лицо приобрело кислое выражение. Я спросил, где Свен, и тот сквозь зубы буркнул, что мастер ушёл в таверну перекусить.

Не желая больше находиться в одном помещении с этим наглым юнцом, направился в сторону заведения. Благо, оно находилось совсем недалеко, почти по соседству с домом Борга.

Толкнул тяжёлую дверь и вошёл в наполовину полный, гудящий зал. Несколько разговоров тут же стихли, и пара‑тройка тяжёлых взглядов впилась в меня – решил просто не обращать на это внимания.

За стойкой, на том же самом месте, что и в прошлый раз, сидел Финн Хромой. Увидев меня, бывший охотник заёрзал на табурете, испитое лицо исказила злая ухмылка. Не нравилось мне это место, как ни крути.

Но я искал не его. За дальним и самым тёмным столом, в одиночестве сидел мастер Свен, тихо ел похлёбку, ни на кого не обращая внимания. Прошёл мимо всех, чувствуя на спине взгляды, и подошёл к рыжему.

Услышав шаги, тот поднял голову, и, к удивлению, мужчина не улыбнулся своей добродушной улыбкой, а был грустен. Такая редкость, что сразу запереживал – неужели случилось что‑то плохое?

– Здравствуйте, мастер Свен, – сказал, уважительно кивнув.

– А, Кай… – мужик отложил ложку. – Или мне уже стоит называть тебя «мастер Кай»?

Плотник попытался улыбнуться, но улыбка вышла вялой и натянутой, будто через силу. Я тоже выдавил из себя улыбку, но, наверное, выглядел просто обеспокоенным.

– Нет, до мастера мне ещё как… – хотел сказать «как до Китая пешком», но запнулся, понимая, что Китая тут собственно и нет. – … в общем, мне ещё до мастера очень далеко.

Закончил и замолчал, ожидая, что рыжий предложит сесть, но Свен просто молча уставился в свою миску с похлёбкой.

– Вот. Я принёс то, что обещал, – чтобы нарушить тишину, достал из‑за пояса завёрнутый в чистую тряпицу свёрток и положил на стол. Деревянная столешница была старой, вся в глубоких трещинах, забитых крошками и пролитым пивом – место, скажем так, не самое чистое.

Плотник замер, некоторое время просто смотрел на свёрток без всякого выражения, а затем его густые рыжие брови медленно изогнулись и поползли вверх. Мужик отложил ложку, развернул тряпицу и взял в руки нож.

Осматривал его внимательно и профессионально, повертел в мозолистых руках, проверил баланс. Большим пальцем осторожно провёл по режущей кромке и кивнул, одобрительно поджав губы.

– Кай… – голос прозвучал уже теплее. – Добротная работа. Очень добротная. Я слова на ветер не бросаю. Если сказал – значит, так оно и есть. Неужто сам сковал? От начала и до конца?

Настроение у плотника явно начало подниматься, и это порадовало. Даже не заметив, как это произошло, опустился на лавку напротив него.

– Ага. Сам, – сказал с невольной гордостью в голосе. – Ну… мне ещё мой молотобоец помогал.

– Ого! У тебя неужто уже и молотобоец появился⁈ – с неподдельным восторгом воскликнул плотник. – Шустро ты дела наладил!

Я самодовольно покачал головой, упиваясь собственным успехом. Чего греха таить – правда рад тому, как быстро задвигалось дело. Это и сказал Свену, добавив, что без помощника никуда.

– Хватка у тебя хорошая, ничего не скажешь, – кивнул мужчина. – Вот только… как ты так быстро всему научился, а? Ещё давеча, и десяти дней не прошло, Гуннар тебя крыл почём свет стоит, говорил, что ты бездарь и руки у тебя не оттуда растут.

Слова прозвучали чуть громче, чем мне бы хотелось. Я инстинктивно обернулся: несколько постояльцев таверны, сидевших за соседними столами, оторвались от кружек и бросили на нас любопытные взгляды. Разозлился на рыжего за громкий голос.

Повернулся обратно к мастеру – тот смотрел на меня очень внимательно, и его добродушная улыбка исчезла. С чего вдруг такие вопросы? Я напрягся.

– Да я… не знаю, – слова прозвучали жалко даже для моих собственных ушей. – Просто… взялся за ум, наверное. Понял всё, что мастер объяснял. Вот так и получилось.

– Ну, раз так, это дело хорошее, – сказал Свен с неопределённой интонацией – явно мне не поверил.

Отчаянно захотелось спросить напрямую: что не так? Что с его настроением? Почему мужик вдруг начал подозревать меня? Но засомневался. В итоге наступила жутко неловкая пауза. Захотелось просто встать и сбежать из‑за стола. Чёрт, если не могу нормально поговорить даже со Свеном, как собираюсь отстаивать Брика перед Боргом? Разозлился на себя – неужели опять мальчишеские эмоции Кая лезут наружу?

Нет, тут было не только это. Меньше всего на свете хотелось, чтобы кто‑то меня раскусил. Узнал, что я не тот, за кого себя выдаю, а в голове у меня живёт какая‑то хреновина, которая подсказывает, как ковать.

Заставил себя успокоиться. Свен – хороший мужик, зла мне точно не желает, нужно поговорить начистоту.

– Мастер Свен, – сказал шёпотом, наклонившись через стол. – У вас что‑то случилось? Гляжу, вы сегодня не в духе.

Рыжий долго смотрел на меня, глаза были серьёзными, и в них играла какая‑то непонятная и холодная мысль.

– Да, Кай. Случилось, – сказал Свен строго, сощурив глаза, и от его тона похолодело внутри.

– Что? – едва слышно спросил я.

Глава 6

Его обычно смеющиеся глаза смотрели серьёзно и, как показалось, с явным подозрением. Свен сидел напротив, положив локти на стол, и слегка наклонился в мою сторону, выглядел как следователь на допросе. А я ощущал себя мышью, которую рыжий кот загнал в угол. Заставил взять себя в руки, сделал глубокий вдох и медленный выдох.

– Борг ко мне приходил, – сказал плотник строго, не сводя с меня глаз. – Рассказал всякое.

Напряжение возросло ещё сильнее, в голове судорожно закрутились варианты. Рассказал что? Про Брика? Или Ориан ему что‑то нашептал про странную реакцию Камня? Или что⁈ Что, чёрт подери, происходит⁈

– И? – сказал я осторожно, пытаясь сохранить спокойствие.

Мужик молчал, просто смотрел.

– Мастер Свен, – не выдержал, – уж от вас‑то не ожидал. Что вы всё вокруг да около ходите? Говорите прямо. Что случилось? Вы меня в чём‑то подозреваете? Что я не так сделал? – Говорил шёпотом, но терпение было на исходе. – А про Борга… так этот старый хрыч ударил моего работника! А до этого он этого мальчишку послал за мной шпионить! Так что неудивительно, что старик теперь бесится и плетёт всякое! Он мне вообще‑то ещё слитки стали должен, я как раз собирался пойти с ним разговаривать!

Говорил, не скрывая раздражения.

Мужчина нахмурился ещё сильнее и закусил губу, рыжие усы зашевелились. Плотник медленно отвёл взгляд от моего лица и посмотрел вниз, на лежащий на столе нож, который ему принёс. Долго смотрел на него, словно видел впервые.

Я краем глаза окинул взором таверну. Несколько человек всё ещё следили за нашим разговором, буравя взглядами. Другие, кажется, потеряли интерес. Фрида, наливая очередную кружку мутного пива Финну, бросила на меня напряжённый взгляд.

– Ладно. Прав ты, парень. Не к чему темнить, – плотник наконец выдохнул. – Просто… завелся малость. Я ж опасаюсь всякого непонятного. Мне важно, чтоб человек был простой, как доска струганая. А тут всё разом навалилось.

Свен говорил, не глядя на меня, вертя в руках нож.

– Скажу как есть, – рыжий понизил голос до шёпота. – Молва про тебя пошла, Кай. Нехорошая. Будто ты там, в шахте, в падучей бился. Что в тебя не то дух злой вселился, не то ещё какая хворь нечистая. Бают, светился ты. – А утром Борг припёрся и велел, значит, мне с тобой дел не иметь. А не то…

Мужчина замолчал, пальцы нервно сжались на рукояти ножа.

– А не то что, мастер Свен⁈ – я не на шутку взволновался, стараясь говорить как можно тише, почти шипя. – Какого чёрта он позволяет себе вам – уважаемому мастеру, который даже не зависит от их проклятой руды – диктовать какие‑то условия⁈

Мастер Свен тяжело вздохнул, наконец поднял глаза, и в них появилась мягкость, смешанная с усталостью.

– Эх, Кай… Не знаешь ты этих людей, – сказал мужчина просто, с такой интонацией, будто объяснял ребёнку, почему нельзя дразнить медведя. – Мне‑то на их руду плевать, но мастерская‑то моя – деревянная, а дерево горит хорошо. И детки мои по этим улицам бегают. А беда… она, знаешь ли, всякая случается. Если эти люди захотят, от меня и моей семьи и щепок не останется. И никто в Оплоте и рта не раскроет.

«Вот же скотина старая,» – пронеслось у меня в голове при мысле о Борге. Значит, всё‑таки растрепали. Работники домниц? Те, кто видел меня, валяющегося в грязи после пересыщения Огненной Ци? Или сам Тарк, не выдержав допроса? Слухи наверняка дошли и до Торгрима и, конечно, этот старый паук тут же всё сопоставил: светился – значит, не просто так, значит, со мной что‑то происходит – наверняка понял про Огненную энергию.

Не на шутку встревожился всеми этими новостями.

– Мастер Свен, послушайте, – наклонился ещё ближе. – То, что обо мне говорят, – это неправда. Нет у меня никакой одержимости.

– Да⁈ А откуда ты тогда всё это взял, а⁈ – впервые за всё время Свен вышел из себя. Мужик говорил не со злостью, а с нетерпением, как человек, которого долго водили за нос. – И про мехи эти! Штука‑то мудрёная! Я ж помню, к нам два лета назад столичные мастера приезжали, у братьев ставили! А тут вдруг ты, сопляк, и лепишь так складно… Сразу смекнул, что дело нечисто, да смолчал – думал, парень ты с головой. А теперь, как этот стервятник ко мне припёрся да про нечисть твою заговорил… Кай. Скажи, откуда в тебе это?

Рыжий говорил шёпотом, но его глаза горели.

Не ожидал такого прямого допроса, оказавшись на перекрёстке. Взять и открыть всю правду? Про себя, про другой мир? Полнейшее безумие – мужик решит, что я и вправду одержим. Продолжать отчаянно врать? Может больше не поверить.

Или сказать полуправду. Открыться Свену хотя бы в одном – про Систему и переселение души – ни слова. Но вот про Огненную Ци, про то, что я практик – мог сказать. Йорн ведь уже тоже знает, это должно было хотя бы частично усыпить его скепсис.

Я тяжело вздохнул, посмотрел плотнику прямо в глаза, пытаясь передать всю искренность. Сглотнул вязкую слюну.

– Хорошо, мастер Свен. Скажу вам. – Шептал, едва шевеля губами. – Но только не здесь. Давайте отойдём, не хочу, чтобы кто‑то ненароком услышал.

Мужчина повёл глазами, окинув таверну цепким взглядом, и кивнул. Молча встал и направился к выходу. Я – следом, чувствуя на спине любопытные, а в некоторых случаях и откровенно презрительные взгляды. «Одинокий щенок, возомнивший себя кузнецом». Пусть думают, сейчас не до них.

Мы молча шли по улице. Видел, что Свен направляется к себе в мастерскую, и просто семенил за ним. Эмоции Кая – страх быть разоблачённым, стыд – вдруг нахлынули, заставляя чувствовать себя нашкодившим пацаном. Постарался смахнуть с себя наваждение, но тут накатила волна еще большей тревоги – показалось, вся деревня, взгляды прохожих – это взгляды толпы, смотрящей на человека, которого ведут на плаху.

Вдруг вспомнил, что в плотницкой мастерской находятся подмастерья, и решил изменить план.

– Мастер Свен, – нагнал его коренастую фигуру. – Пойдёмте лучше в кузню. Там поспокойнее будет.

Мужчина, не говоря ни слова, обернулся, кивнул и направился через дорогу.

Сперва сам заглянул в свою мастерскую – Ульфа там не было, – а затем пропустил плотника вперёд. Тот вошёл, остановился посреди пустого помещения и тяжело вздохнул. Я закрыл за нами дверь.

Подойдя к горну, встал возле каменной кладки, чувствуя спиной остаточное тепло. Обернулся к мужику, Свен молчал, ожидая.

– Мастер Свен, – слова давались крайне тяжело. – То, что про меня говорят… что светился… Это не одержимость. Глупости это всё.

Тот молчал, лицо было непроницаемо.

– В шахте со мной работал паренёк, он увидел. И, по всей видимости, распустил этот слух. Наверное, не специально – может, его к себе Торгрим позвал, вот он под давлением и проговорился. Это были просто его домыслы… А я… – запнулся, подбирая правильные слова. Свен смотрел на меня строго, но внимательно, не перебивая. – Я практикую.

Сказал это и замолчал, глядя мужику в глаза.

– Огненную Ци, – добавил медленно, делая после каждого слова небольшую паузу, чтобы оно впечаталось в сознание рыжего. – Поэтому и светился. Вдыхал энергию от домницы и… перестарался. Так, что чуть и не помер там. Чудом спасся. Йорн тоже уже знает. Он видел, как я практиковал здесь, в кузне. Так что…

Я откашлялся, стараясь выглядеть убедительным, но в голове роился ворох мыслей. Поверит ли он? Какие вопросы задаст? Ведь то, что сказал, порождало ещё больше вопросов.

Свен глядел хмуро и под тяжёлым взглядом было чертовски не по себе.

– Уж не знаю, как так получилось… – заговорил, стараясь, чтобы голос звучал по‑мальчишески неуверенно. – Практиковать начал… совершенно случайно. Когда… – нужно было придумать что‑то убедительное, чёрт возьми! – … когда мама умерла. Мне было так плохо, так одиноко… я так хотел стать сильным, как отец…

Я замер. Отец… да!

– Отец мне когда‑то рассказывал про «дыхание жизни». Говорил, что сила Ци есть везде, и нужно просто научиться её впускать в себя – вот и стал пробовать. Сидел у себя в лачуге, у очага, и просто дышал. Сперва ничего не получалось. А потом… потом я что‑то почувствовал, и пошли изменения постепенно. Заметил, что соображать стал лучше, запоминать. И как будто… интерес появился ко всему: и как кузня устроена, и как мастер работает, и как ты, мастер Свен, дерево чувствуешь.

Замолчал и опустил голову, старательно изображая провинившегося ребёнка, который вовремя не рассказал о чём‑то важном авторитетному взрослому. Но внутри, если честно, кипел от злости от того, что приходится разыгрывать грёбаный спектакль.

Мужчина долго молчал. Я не видел его глаз, только слышал, как тот дышит. А затем – услышал шаги. Плотник подошёл ближе и остановился рядом. Большая рука опустилась на плечо.

– Ладно, парень. Не буравь взглядом свои ботинки. Так только рабы безродные делают, а у тебя, между прочим, целая кузня под рукой. – Голос стал мягче. – Ты не серчай, что я на тебя насел, как коршун… Заставил выкручиваться. Я ж плотник простой – всего нового да чудного сторонюсь. Даже когда ты с этими мехами своими припёрся, сперва струхнул. Думал – не сдюжу, на смех поднимут.

Мужик слегка сжал моё плечо, и в простом жесте оказалось больше поддержки, чем в словах.

Я поднял глаза.

– Вы струхнули? Но вы же с таким интересом взялись за чертёж…

– Это так, для вида, сам то внутри весь перепугался – мужчина криво усмехнулся. – Тоже, как‑никак, человек. Обычный. Не практик, как ты.

Свен опустился на табурет, сцепив руки в замок, большие пальцы нервно перебирали друг друга.

– А Камнежорам‑то что от тебя нужно? – задал рыжий вопрос тихо и прямо. – Боишься, к себе на службу подпрягут?

– Опасаюсь, – честно признался. – Потому и молчу. Я в кузне хочу работать, а не в их тёмных дырах камни искать, уж не знаю зачем им понадобился ещё, раз шпионить за мной приказали.

Мужчина крепко задумался, задумчиво почесав густую рыжую бороду. Затем расцепил руки и махнул, как бы отгоняя плохие мысли.

– Ладно, поверю тебе на слово, парень. Уж не знаю отчего, но глянулся ты мне. Есть в тебе жилка правильная. Глядишь, и вправду выйдет из толк. – Плотник наклонился и понизил голос. – Вот только прошу тебя, как старый уже почти мужик. Что бы там ни было, какая б в тебе силушка ни проснулась – человеком оставайся. Делай дела с головой, да с чистым сердцем. И с Боргом – так же. Не потому тебя прошу, что этих камнегрызов боюсь – да и поэтому, конечно, тоже, – но не в том суть. Тебе с ними рядом жить – приди да поговори по‑людски. Смекаешь, что к чему – не всё ему выкладывай, хитри, но дорогу к нему найди. Другой тропки у тебя здесь, в Оплоте, всё одно нет. С Боргом не грызись, он, крыса старая, сожрёт тебя, и сам не заметишь, как на улице окажешься. А Гуннара‑то рядом нет, заступиться некому. Усёк?

Мужчина взглянул внимательно и по‑отечески.

Конечно, тот был прав – нельзя ссориться с рудознадцами и поддаваться глупой гордыне, которая начала распирать оттого, что появилась кузня, оттого, что начал управлять огнём. Это только начало – предстоял огромный путь и чтобы я мог идти по нему, нужно быть бдительным, а главное – умным.