Текст книги "Системный Кузнец. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Ярослав Мечников

Соавторы: Павел Шимуро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 48 страниц)

Прошёл внутрь и, не найдя лучшего места, тяжело опустился на соломенную лежанку. В комнате было мрачно – единственное оконце, затянутое какой-то мутной субстанцией – кажется, бычьим пузырём, насколько я мог вспомнить – едва пропускало свет.

Глазам понадобилось время, чтобы привыкнуть к этому мраку. «Что, Дим, – пронеслось у меня в голове, – теперь это твой дом. И тебе в нём нужно будет как-то жить».

Откинулся на колючую солому и просто лежал некоторое время, глядя в потолок. Я позволял плану в голове оформиться самому, без спешки. Очевидно, здесь предстояло много работы. Не ради уюта или комфорта – о них пока и речи быть не могло. А просто для того, чтобы эта лачуга не развалилась при первом же порыве ветра… и не похоронила меня под своими обломками.

Глава 6

Мысли метались в голове, сливаясь в бессмысленный калейдоскоп. Лачуга, где пустота была единственным убранством – ни ложки, ни кружки. Задание Системы сухое и безжалостное: «Закалка Тела», два с половиной дня на выполнение, иначе – смерть. Весь этот бесконечный день, проведённый за непонятной работой… Цельная картина никак не складывалась. Сознание начало сдавать. Я чувствовал под собой холодный земляной пол, присыпанный колючей соломой. Веки налились свинцом, и тьма поглотила меня. Измождённое тело просто отключилось.

Реальность возвращалась медленно. Первым пришёл холод – пробирая сквозь тонкую рубаху, заставлял тело дрожать. Ни о каком уюте в этой сырой норе не могло быть и речи. Я лежал так, наверное, минут пять, не в силах даже разлепить веки, но уже понимал – в комнате царит непроглядная тьма.

И вдруг – мысль! Яркая, как удар молота. Чёрт! Проспал весь день!

Паника обожгла изнутри. Глаза резко распахнулись. Драгоценные часы, отпущенные мне на выживание, были бездарно слиты в сон. Вокруг действительно стояла густая тьма. Прошла минута, прежде чем взгляд начал выхватывать из мрака очертания стен и дыру в крыше, сквозь которую виднелось несколько тусклых звёзд.

И тут меня накрыло второй волной, уже не паники, а горького осознания. Я всё ещё здесь, в теле этого мальчишки, в этой дыре на краю света.

С трудом приподнявшись, сел, прислонившись спиной к холодной стене. Звуки снаружи изменились – дневной гомон деревни стих, сменившись ночным шёпотом. Редкие голоса, лязг металла где-то через пару домов. Зато ожила трава – её наполнил стрекочущий хор сверчков и цикад.

И тут почувствовал это – желудок скрутило спазмом, будто его пытались выжать, как мокрую тряпку. Я не ел весь день – задавленный грузом событий, просто забыл об этом. И что-то не припомнил в обрывках воспоминаниях мальчишки, чтобы в этой лачуге было хоть что-то, похожее на еду. А она была мне необходима как воздух. Чтобы выполнить задание Системы и набрать эти проклятые проценты, нужно было работать. А это сделать, телу требовалось топливо!

Отчаяние начало подступать к горлу. Да, кузнец давал Каю пол-лепёшки в день. Вот и вся плата за адский труд подмастерья. Катастрофически мало для растущего организма, подвергающегося таким нагрузкам. Но сегодня Гуннар не дал мне даже этого, он просто забыл.

С едой всё было ясно – её не было. Но жажда… В горле пересохло, во рту стоял привкус пыли, нужна была вода. Наверняка в деревне есть колодец, но чтобы принести её, необходимо ведро.

С трудом поднялся на ноги. Спина, руки, ноги – всё тело было ватным, мышцы забиты так, словно их часами били палками. Мелкая дрожь пробежала по конечностям от дикой усталости и голода. На мгновение глаза закрылись и перед внутренним взором встала картина: еда, горячий чай, душ и тёплое одеяло… Красивые картинки из прошлой жизни, а сейчас… Была только тьма, хоть глаз выколи.

Ведро. В обрывках чужой памяти всплыл образ – оно должно быть где-то на улице, за углом лачуги. Какого чёрта оно там делает? Наверняка всё грязное, забытое…

Кое-как нащупав шершавую поверхность двери, толкнул её и шагнул наружу. Прохладный ночной воздух ударил в лицо. Я поднял голову и замер. Небо было незнакомым – огромная яркая луна заливала всё вокруг призрачным светом. Но даже её освещения не хватало, приходилось идти медленно, выставив перед собой руки, чтобы не напороться на что-нибудь острое.

Обогнув угол лачуги, там, в густых зарослях крапивы, рядом с кучей гнилых досок, я его нашёл. Это было старое деревянное ведро, собранное из потемневших от времени дощечек, стянутых парой ржавых железных обручей. Один из нижних обручей ослаб и съехал набок, отчего вся конструкция выглядела хлипкой.

«Так. Теперь колодец», – мысленно скомандовал себе. Где он? Спросить? У кого, в такой час? И из чего, чёрт возьми, мне пить? В лачуге нет ни одной кружки. А огонь? Чем его разжечь в доме? Как вообще выживал этот пацан⁈

– Да чтоб вас всех… – вырвалось вслух. Злость придала немного сил. Подхватив расхлябанное ведро, побрёл по тропе в сторону главной улицы.

«Спокойно, Дима, – приказал себе. – Всё постепенно. Сначала – вода. Найдём колодец, наберём. А потом будем думать, что делать дальше. Шаг за шагом».

Кое-как выбрался из лабиринта проулков и лачуг на главную улицу. Она была широкой и лунный свет освещал её достаточно, чтобы не споткнуться. Из некоторых труб вился тонкий серебристый дымок. А высоко на холме, возвышаясь над остальными крышами, темнел силуэт дома старосты. И тут меня осенило – общественный колодец. Центр жизни. Конечно, он должен быть где-то там, на самом верху, рядом с властью. Логично.

Пока я просто ковылял вверх по склону, Система подсветила в углу зрения крошечные цифры:

[Закалка Тела +0.01%]

Сначала это обрадовало, даже простая ходьба давала прогресс. Но радость тут же сменилась тревогой – микропроценты… Если хочу успеть в срок, нужно не ходить, а бегать, не просто работать, а пахать на износ. «Может, как вернусь с водой, сделать растяжку? – промелькнула мысль. – Это снимет напряжение с забитых мышц, разгонит кровь…»

Мои стратегические планы прервало урчание в животе. Желудок не просто просил еды – он требовал её немедленно. Что же мне, чёрт возьми, делать⁈

Наконец, я выбрался на главную площадь – если так можно было назвать это кривое пространство, всё в тех же кочках, о которые в темноте можно было переломать ноги. И вот он, заветный колодец.

Подойдя к нему, ощутил волну облегчения. Зацепил скрипучую ручку ведра за крюк на цепи и, вращая ворот, начал спускать его вниз. Конструкция скрежетала, уходя во тьму. Стало ещё холоднее – от каменной кладки и близости воды тянуло сыростью. Интересно, какой сейчас сезон? Очевидно, лето, но, судя по ночам, уже близится конец, скоро придут осенние холода.

Глухой «ПЛЮХ!» снизу вырвал меня из размышлений. Вода наполняла ведро и одна лишь мысль, что я сейчас напьюсь, взбодрила. Дождавшись, пока звуки утихнут, налёг на рукоять ворота и начал крутить. Даже это простое действие оказалось для моего нового тела непростой задачей. Приходилось прикладывать все силы, напрягая ноющие мышцы.

Вот ведро появилось из глубины, расплёскивая драгоценную воду. Старался быть аккуратным, чтобы минимизировать потери, и, схватив его за дужку, опустил на землю. Отдышался, а затем, не медля ни секунды, припал к нему и, зачерпывая воду прямо ладонями, жадно пил. Ледяная влага разливалась по телу. Благодарность. Простая, искренняя благодарность за воду. Хорошо, хотя бы от жажды не умру.

Напившись, выпрямился, поднял ведро, чтобы понести его в свою лачугу, и в этот момент до меня дошло – вода не просто проливалась через край. Она сочилась из нескольких щелей между дощечками у самого дна. Ослабший обруч больше не держал доски плотно, и под давлением воды они расходились.

– Да какого хрена⁈ – выругался вслух, голос сорвался на шёпот. – Почему ещё и оно дырявое⁈

Хотелось покрыть всё трёхэтажным матом, но я сдержался, оглядываясь по сторонам. Не хватало ещё, чтобы кто-то услышал.

С грохотом опустил ведро на землю, чувствуя, как отчаяние волной накрывает с головой. Я смотрел по сторонам, будто решение проблемы могло прятаться в тенях домов. Но оно было очевидным: либо найти новое ведро, либо починить это.

«Так, без паники,» – мысленно одёрнул себя. «Решаем проблемы по мере их поступления. Ситуация запущенная, но не критическая».

Починить обруч. После дня в кузне было понятно – это возможно. Есть горн, есть металл, вот только имею ли я к нему доступ? Если Гуннар услышит, как кто-то стучит молотом посреди ночи, он вряд ли обрадуется. С другой стороны… этот старый медведь должен мне как минимум пол-лепёшки!

Мысли носились в голове, как угорелые. Жалость к себе уже норовила схватить меня в свои тиски. Я резко оборвал её. Стоп.

Просто взял ведро, выплеснул остатки воды обратно в колодец и, не раздумывая больше, пошёл в сторону кузни. Откуда-то издалека донёсся протяжный вой. Собаки? А может, волки… Деревня, а особенно то, что таилось за её частоколом, не казалось дружелюбным местом. Интересно, что там? Память Кая подсказывала, что здесь обитают не просто звери, как в моём мире. Животные редкие, невероятно сильные и умные. «Духовные звери» – так их называли. И это было как-то связано с той самой таинственной Ци… Но сейчас это было неважно.

Я добрёл до кузни. Рядом с мастерской стоял жилой дом – крепкий сруб, надёжный на вид, он разительно отличался от тех лачуг, что ютились внизу склона. Стало ясно, что ремесленники здесь – каста куда более авторитетная, чем простые крестьяне.

Подойдя к массивной двери мастерской, дёрнул за ручку. Она глухо стукнула и не поддалась. Ну конечно – большой замок, темнеющий чуть ниже. Тяжело выдохнул. Злости уже не было, только всепоглощающая усталость. Хотелось просто лечь здесь, на земле, и провалиться в никуда.

«Так, нет…» – снова приказал себе строго. «Думай, Дима. Думай». Я – подмастерье. Гуннар сегодня утром говорил, что когда он приходит, «горн должен уже петь». Значит, у меня должен быть доступ. Значит… у меня есть ключ!

Опустив ведро на землю, лихорадочно начал шарить по карманам рваных штанов. Вот он! Огромный тяжёлый ключ. Дрожащими от холода пальцами вставил его в замочную скважину и начал проворачивать. Механизм поддавался неохотно, со скрежетом. Наконец, с глухим щелчком, замок открылся. Я осторожно снял его, чтобы он не упал и не наделал шума, аккуратно повесил на скобу, подхватил ведро и шагнул во тьму кузни.

Внутри стояла звенящая тишина. Аккуратно опустил ведро, чтобы не издать ни звука, и, выставив руки перед собой, шажок за шажком двинулся в сторону верстака. Там должны были лежать средства для розжига. На пути налетел на что-то огромное и холодное – наковальня. Странно, днём мне казалось, она стоит правее… Обогнул её и наконец нащупал шершавую поверхность стола.

Найти в этом бардаке, в кромешной тьме, сухой мох, щепки, кремень и кресало, оказалось делом не из лёгких. Каждый шорох отдавался гулким эхом в моей голове. Постоянная тревога, что Гуннар услышит шум и нагрянет сюда, сверлила мозг. Несколько раз хотелось плюнуть на всё, вернуться в свою нору и как-нибудь протянуть до утра. Но я понимал, как мало у меня времени, целый день уже потерян. Будь что будет, надеюсь, он спит, как медведь в берлоге.

Ага, вот оно – нащупал сухой, колючий пучок пакли и твёрдые грани кремня. Взяв всё необходимое, прокрался вдоль стены к горну. Нащупал его холодные камни и принялся за работу, всё также в полной темноте. Выгреб старую золу, нашёл несколько недогоревших углей, обложил ими растопку.

Теперь – искра, чиркнул пару раз вслепую. Короткая вспышка на мгновение вырвала из тьмы очертания горна, и этого хватило, чтобы прицелиться. Следующий удар был удачным. Искра упала на трут, и тот затлел, озарив крошечным красным огоньком угольки вокруг. Я наклонился и начал дуть. Ура! Слабый язычок пламени лизнул сухие щепки. На ощупь метнулся к мехам и начал осторожно раздувать огонь.

[Навык «Кузнечное дело» активирован. Обнаружена работа в условиях ограниченной видимости. Эффективность −75%.]

[Рекомендация: Для повышения эффективности используйте источник света.]

«Гениально, – пробормотал я. – Спасибо, капитан».

Несмотря на подсказку, почувствовал странную уверенность. Сон действительно творит чудеса. Где-то читал, что новые знания и навыки усваиваются именно во сне. Отлично, значит, спать – жизненно важно. Мехи тем временем сделали своё дело, огонь занялся всерьёз, и пляшущие оранжевые тени заплясали по стенам кузни.

Теперь – ремонт. Я нашёл небольшой молоток и, подложив под ведро камень, аккуратно сбил съехавший обруч. Он был ржавым, но целым.

Сунул его в разгорающийся огонь, подсыпая угля. Нужно было нагреть его, а затем немного усадить – уменьшить в диаметре, чтобы он снова плотно стянул дощечки.

Когда металл раскалился до вишнёвого цвета, вытащил его клещами и положил на рог наковальни. Теперь – самое сложное. Нужно было бить по внутренней стороне, чтобы уплотнить металл и немного сузить кольцо.

[Подсказка: Для равномерной усадки обруча наносите лёгкие удары, постоянно поворачивая заготовку.]

Первый же удар прозвучал как выстрел. Замер, прислушиваясь. Тишина – Гуннар не проснулся. Выдохнул и продолжил, но уже тише, нанося серию быстрых, частых ударов. Руки дрожали, но я старался следовать совету Системы, поворачивая раскалённое кольцо после каждого удара.

Когда обруч остыл до тёмно-красного, решил, что хватит. Взял его клещами и быстро подошёл к ведру. Нужно было насадить его обратно, пока он горячий.

Накинул раскалённое кольцо на ведро. Раздалось шипение, и пошёл едкий дым – горячий металл впивался во влажное дерево. Схватил молоток и начал быстро, но аккуратно осаживать обруч на место, постукивая по кругу. Он шёл туго, плотно садясь на конус из дощечек.

Когда обруч встал на место, схватил горсть смоченного песка и бросил на раскалённое железо, чтобы быстро его остудить. Раздалось громкое шипение. Охлаждаясь, металл сжался, с тихим скрипом стягивая деревянные дощечки в монолитную конструкцию.

Наконец, закончил – ведро выглядело кривовато, с чёрным обожжённым поясом, но теперь казалось крепким.

[Выполнен ремонт: Деревянное ведро (Обычный ранг)]

[Качество: 21%]

[Анализ: Герметичность восстановлена. Обруч посажен неравномерно, имеется пережог древесины. Общая прочность конструкции низкая из-за ветхости материалов.]

«Двадцать один процент…» – сейчас это лучше, чем дырявое ведро.

Как раз в этот момент система выдала очередное уведомление – моя закалка тела достигла уже тридцати шести процентов. Вроде и неплохо, но если учесть, что осталось всего два дня, цифра вызывала беспокойство.

И тут меня осенило. Трут! Кремень! В кузне большие запасы этого добра. Если я немного позаимствую, кто заметит? Перспектива обзавестись собственным огнём радовала, но где-то в глубине души шевелилось неприятное чувство. Этот Гуннар может быть не так прост и мне это ещё аукнется. Но что делать? Нет выбора, придётся импровизировать.

Метнулся к верстаку. Сгрёб в ладонь охапку сухого, пахнущего грибами трута, схватил небольшие, забытые в дальнем углу кремень и кресало. Они были меньше и старее тех, что лежали на виду – казались ненужными. Распихав добычу по карманам, быстро засыпал угли в очаге песком, чтобы потушить их. Ещё раз окинул кузню взглядом, пытаясь убедиться, что не оставил следов, схватил ведро и выскользнул наружу.

На улице всё та же глубокая тьма. Ни души. Но если кто-то всё же слышал стук молота, вопросы будут, и об этом тут же донесут кузнецу – сомнений не было. Наспех защёлкнул замок и, прижимая ведро, почти побежал вверх, в сторону колодца.

Внутри всё ликовало. Несмотря на страх быть пойманным, чувствовался азарт, ребяческий восторг, как тогда, в прошлой жизни, в детстве, когда в тайне от отца брал машину из гаража и гонял по ночным дворам. Система тут же отреагировала на ускорение, прибавив несколько десятых процента к моему прогрессу. Я усмехнулся и перешёл на трусцу.

Добравшись до главной площади, остановился, тяжело дыша. Да уж, выносливость в этом теле была ни к чёрту. Ощущение, будто этот пацан курил всю свою недолгую жизнь. Чёрт возьми, почему так быстро устаю⁈

Второй подход к колодцу прошёл быстрее, но когда поднимал ведро, застыл, пытаясь уловить предательский звук капель. Выдержит ли ремонт? Не протекает? Наконец, вытащил его, отцепив, поставил ведро на край колодца и при лунном свете вгляделся в дно. Каждая капля, срывавшаяся с мокрых стенок, вызывала приступ тревоги. Но нет… это просто стекала вода снаружи. Щёли между дощечками были сухими. Не протекает!

Облегчение было почти осязаемым. Моё ремесло, мои знания, мой труд – всё это принесло первую реальную пользу. Не гвоздь для чужого забора, не нож для чужой охоты. А ведро воды, для меня любимого. Отлично. Осмотрелся по сторонам, подхватил свою драгоценную ношу и двинулся в сторону лачуги.

Глава 7

Тащить со склона полное ведро оказалось настоящим испытанием. Ноги путались и скользили на мокрой земле. Я спотыкался, чертыхаясь сквозь зубы, и несколько раз едва не растянулся в грязи, кое-как удержав равновесие. Тяжёлое ведро било по голеням, оставляя тупую боль. Рука, державшая дужку, немела, и приходилось то и дело перехватывать её, рискуя пролить воду.

Система бесстрастно отсчитывала проценты за это дурацкое упражнение. К концу пути наскрёб почти полпроцента. Прикинул: если носиться с этим проклятым ведром вверх-вниз часа полтора, можно, наверное, выжать процента три, перед тем, как окончательно сдохну от усталости – перспектива так себе.

С трудом пробравшись через колючие заросли крапивы к своей лачуге, пинком открыл хлипкую дверь и ввалился внутрь, поставив ведро на земляной пол. Рухнул рядом, тяжело дыша. Голод скручивал желудок, но я уже смирился с тем, что сегодня ужина не будет.

Выгреб из кармана сокровище, что утащил из мастерской: кремень, огниво и пучок сухого трута. Теперь нужно было решить главную проблему – огонь. Лачугу пробирал промозглый холод, спать в такой сырости – верный путь к лихорадке. Тепла хотелось очень.

Зачерпнув воды из ведра, умыл лицо. Холодная вода обожгла кожу, прояснив мысли. Вытер руки о грязную рубаху и принялся за очаг.

Тут же столкнулся с реальностью – дров не было, ни полена, ни даже щепки.

В голове всплыл образ тех гнилых досок, что валялись за домом. Не лучший вариант, но единственный. Тут же поднялся и вышел в темноту. Доски оказались хуже, чем думал: трухлявые и, конечно же, утыканные острыми занозами. Пару таких заноз я тут же вогнал себе в ладонь. Выругавшись, выбрал самые короткие и целые обломки и затащил их внутрь.

Вот же чёрт – они были сырыми насквозь.

На миг охватило отчаяние, но я отогнал его. Попытка – не пытка. Выложив в каменный круг очага весь свой запас трута, сверху уложил самые тонкие щепки, которые смог отломить от досок.

«И ведь так топили раньше,» – промелькнула в голове мысль. Никаких тебе печей с дымоходами, как у бабки в деревне, где тёплый воздух по трубам обогревал весь дом. Здесь всё было по-первобытному: костёр прямо посреди хижины. Единственной «батареей» были камни очага, которые вбирали в себя жар, чтобы потом отдать его воздуху.

Нащупал во тьме холодный кремень и кресало. Привычные движения, и сноп коротких искр брызнул на пучок пакли. Одна из них зацепилась.

Едкий дымок пополз вверх. Припав к очагу, раздувал тлеющий огонёк – тление перекинулось на сухой мох, затем лизнуло щепку. Я прикрывал рождающееся пламя ладонями от сквозняка, который гулял по хибаре, словно у себя дома. Есть! Огонь занялся, жадно пожирая растопку.

Мерцающий свет вырвал из темноты убогое убранство лачуги.

Ладно, рано радоваться. Теперь самое сложное – заставить огонь взяться за сырые гнилые доски. Это заняло у меня добрых десять минут, полных ругательств. Пламя несколько раз гасло и приходилось начинать всё сначала. Я вертел доски, подставляя огню самые сухие участки, и вот, наконец, одна из них нехотя затлела, задымила, и через миг на почерневшей древесине родился язычок пламени. Лёжа на полу, аккуратно поддувал снизу, питая его кислородом. Через несколько минут доска заполыхала!

Победа! Удовлетворённо откинулся назад, сев прямо на земляной пол. Просто сидел и наслаждался огнём, протянув руки к пламени и впитывая тепло. Поймал себя на странной мысли: здесь, в этой безнадёге, когда у меня не было ничего, простые вещи – тепло, вода, удачно разожжённый костёр – приносили такое детское чувство счастья, какого не испытывал годами в своей прошлой, сытой жизни.

Мой взгляд упал на почерневший глиняный горшок, висевший на цепи над очагом. «Скоро, – подумал я, – буду варить в тебе кашу. Отличный источник медленных углеводов, энергии на весь рабочий день». А может, и похлёбку, если удастся раздобыть продуктов. Не знал, что тут в ходу, а пока… снял пустой горшок с крюка. Нечего ему зря коптиться.

Снова захотелось пить. Подошёл к ведру и, зачерпывая воду ладонями, пил, пил и пил. Нужно вымывать из организма всю ту дрянь, что скапливается от угольной пыли и дыма в кузнице.

Голод никуда не делся, он сидел в желудке ноющим комком. Но думать о еде было бессмысленно, лучше провести время с пользой. Мышцы после таскания ведра и целого дня у наковальни были забиты, их нужно растянуть, разогнать кровь, помочь им восстановиться. Может и Система за это процентов подкинет.

Поднялся на ноги – теперь, когда огонь озарял лачугу, двигаться стало легче. Вспомнил базовую разминку, которую нас заставлял делать наш командир части после каждой тяжёлой тренировки. «Чтобы завтра вы могли ходить, а не ползать, салаги!» – говорил он.

Сначала – плечи и спина, самые забитые участки. Подняв правую руку, согнул её в локте за головой, а левой осторожно потянул за локоть, чувствуя, как натягиваются мышцы плеча и трицепс. Замер в этом положении, глубоко и ровно дыша, считая до двадцати. Тело подростка было на удивление гибким, но мышцы отзывались тупой болью. Затем сменил руку.

После этого сцепил руки в замок за спиной и попытался вывернуть их, прогибаясь в груди. Хрустнули позвонки, слабое тело Кая было совершенно не готово к таким нагрузкам – мышцы-стабилизаторы почти отсутствовали. Пришлось делать всё очень медленно и осторожно.

Дальше – поясница. Сел на пол, вытянув ноги вперёд, и медленно, позвонок за позвонком, начал тянуться к носкам. Спина была как деревянная. Не гнался за результатом – целью было не коснуться пальцев, а почувствовать растяжение в пояснице и под коленями. Было слышно, как гудит кровь в ушах от напряжения. Каждый миллиметр давался с болью, но я терпел, выдыхая через сжатые зубы.

Затем – ноги. Встал, опёрся рукой о стену и, согнув одну ногу в колене, потянул пятку к ягодице, растягивая переднюю поверхность бедра. Потом сделал несколько выпадов, чувствуя, как «горит» паховая область. Это тело было совершенно нерастянутым – мальчишка с его бездумной работой только забивал мышцы, никогда не давая им разгрузки. Мне предстояло заново учить это тело правильно двигаться.

В завершение лёг на спину, подтянул колени к груди, обхватил их руками и несколько раз покачался из стороны в сторону, разминая затёкшую спину.

[Вы выполнили упражнения на растяжку. Ускоряется восстановление мышечной ткани. Закалка Тела +2%]

Ну конечно! Напряжение и расслабление – закон роста. Нужно будет сделать это привычкой, выкраивать пару минут прямо в кузне, в перерывах между нагревами, чтобы тянуть забитые мышцы. Легко было думать об этом сейчас, здесь, но совсем другое – заставить себя двигаться там, посреди жара, когда всё тело ноет, а единственное желание – рухнуть на землю и не шевелиться.

Мышцы приятно налились теплом. Волна расслабления начала затягивать в сон. Дополз на четвереньках до своей «постели» в углу, схватив грязное, пропитанное потом одеяло, завернулся в него, как в кокон, полностью игнорируя кислый запах. Отвернувшись к холодной стене, провалился в дрёму. Сон пришёл мгновенно – глубокий, без сновидений.

Сквозь сон ощущал, что доволен собой, тем, что не сдался, что починил это дурацкое ведро, сделал почти сотню гвоздей, разжёг огонь из сырых досок. День был жестоким, но я выстоял и внутри была уверенность, что дальше, несмотря ни на что, будет проще. Не потому, что мир станет добрее, а потому, что теперь знал, к чему быть готовым.

Где-то на грани сна всплыла последняя мысль – кузница. Нужно быть там раньше Гуннара, до рассвета. Если тот придёт, а горн будет холодным, он вышвырнет меня на улицу без лишних слов.

Работать. Показывать всё, на что способен, и даже больше. Не давать кузнецу ни единого повода для придирок – вот мой единственный путь. Один способ стать здесь сильнее, заработать хоть крупицу уважения. Заслужить право на завтрашний день.

С этой мыслью я окончательно ушёл во тьму.

Настырный петушиный крик прорвался сквозь пелену сна. Первая мысль была: «Какой ещё петух?». Отмахнулся от него, как от назойливой мухи, но сознание уже цеплялось за реальность. Точно! Я же в грёбаной деревне, здесь петух – будильник, и он только что проорал, что пора вставать. Сейчас же.

С трудом разлепил тяжёлые веки. Очаг давно потух, но остатки тепла, сохранённые камнями и драное одеяло сделали ночь вполне сносной. Скинув с себя колючую мешковину, сел, растирая кулаками сонные глаза. За мутным бычьим пузырём, заменявшим окно, небо только начинало светлеть. Гуннар наверняка ещё спал. У меня было минут двадцать, может, тридцать.

Медленно встал. Тело, хоть и отдохнувшее, было тяжёлым и неповоротливым. Чтобы разогнать сонную одурь, начал наспех делать утреннюю гимнастику. Сначала – короткая разминка для затёкших мышц: несколько вращений в плечах, наклоны, потягивания, от которых хрустнули позвонки. Затем – короткая силовая серия. Приседания, пока ноги не задрожали. Отжимания от земляного пола, сколько хватило сил. Поднятие глиняного горшка над головой вместо гири. Система тут же отреагировала, подбодрив порцией прогресса.

Подойдя к ведру, зачерпнул ладонями ледяной воды и жадно напился. В полумраке отражения было не видно, но что-то подсказывало, что я был грязен и вонюч. Конечно, для местной жизни это было нормой, но, чёрт возьми, не нужно с этим мириться, пока у меня есть целое ведро воды.

Вот только сменной одежды почти не было и это расстраивало. Сколько ни мойся, а если наденешь ту же пропитанную потом и сажей рубаху, толку будет ноль. По-хорошему, её нужно стирать хотя бы через день. Но высохнет ли она за сутки в этой сырой лачуге? Тяжело вздохнул, понимая, что проблем – вагон и маленькая тележка.

По-быстрому снял с себя одежду, подхватил ведро и вышел в утреннюю прохладу. Обливаться было пыткой и наслаждением одновременно. Ледяная вода стекала по рукам, груди, голове, ногам, смывая грязь и остатки сна, заставляя кожу гореть. Голова нещадно чесалась. «Чем они тут моют волосы?» – пронеслась мысль. Нужно будет узнать.

Вернувшись в дом, подошёл к единственному гвоздю в стене, на котором висела моя «сменка». Рубаха была ещё более дырявой, но она хотя бы не так сильно воняла. Решено – эту, старую – в стирку.

Намочив свою рабочую рубаху в остатках воды, принялся яростно тереть её, выжимая пот и грязь. Пусть хоть так, без мыла, но это уже что-то. Повесив мокрое на тот же гвоздь, облачился в чуть менее грязную.

Когда выскочил из лачуги, решил не идти, а бежать. Нужно было разогнать кровь, согреться, да и лишние проценты от Система не помешают. Я побежал трусцой по пустынной утренней улице. Несколько крестьян, уже вышедших во двор, посмотрели на меня как на сумасшедшего – бегать просто так здесь было не принято. Кивнул им ради приличия и поприветствовал: «Здрасьте».

Добежав до кузницы, прислонился к холодной стене, пытаясь отдышаться. На массивной двери всё ещё висел тяжёлый амбарный замок. Небо над головой уже заметно посветлело, но я был вовремя.

Достав из-за пазухи тяжёлый ржавый ключ, вставил его в замок.

Внутри кузницы царил полумрак – чуть светлее, чем ночью. Окон здесь не было, но тусклый свет просачивался через открытый дверной проём и многочисленные щели в стенах, позволяя различать силуэты наковальни и горна.

Не теряя времени, подбежал к очагу и принялся за утренний ритуал. Совком выгреб остывшую золу и спёкшийся шлак, откладывая в сторону крупные недогоревшие угли. Затем – закладка: трут, щепки, старый уголь, сверху – свежий. Всё на автомате. Руки двигались сами, выполняя понятную работу. Огниво, кремень, искра… Всё прошло гладко, без проблем.

Огонёк занялся. Подойдя к мехам, взялся за рычаг и… тут же мир качнулся.

Резкий приступ слабости ударил по ногам. Перед глазами потемнело и я вцепился в деревянную ручку, чтобы не рухнуть. Голодное тело напоминало о себе, мне срочно нужна была энергия, калории, топливо. Жить на одних резервах долго было невозможно.

Стиснув зубы, начал работать. Медленными движениями рычага питал рождающееся пламя. Угли разгорались, и я терпеливо доводил их до того самого состояния, о котором говорил Гуннар – до «пения». И это не было просто красивой метафорой – когда угли в сердце горна раскалялись до нужной температуры, они действительно начинали издавать едва слышное гудение, похожее на звук хора.

Проблема была в том, что с каждым качком из меня уходили силы. Было ясно, в чём причина – эта грёбаная дыра в кожаном боку мехов. Из неё с тихим шипением уходила, наверное, треть всего воздуха. Чтобы поддерживать нужный жар, приходилось прикладывать в два, а то и в три раза больше усилий.

Сделал ещё несколько качков и понял, что всё. Выдохся.

«Да чтоб тебя!» – проворчал я в пустоту, отпустив рычаг.

Дыхание было рваным, сердце колотилось где-то в горле. Так больше продолжаться не могло, нельзя позволить себе тратить драгоценную энергию впустую. Нужно было что-то делать, нужно было заделать эту проклятую дыру.

Я уставился на мехи. Мозг начал работать, анализируя проблему не как проклятье, а как инженерную задачу. Нужна заплатка, но из чего?

Определённо нужна кожа, гибкая, чтобы выдерживать постоянное движение и плотная, чтобы держать воздух. Хотя… может, и простая деревянная дощечка сгодится? Закрыть дыру снаружи, как заплаткой на штанах. Но чем её крепить? Клеем? Я обшарил взглядом мастерскую, но не увидел ничего похожего. Гуннар был не из тех, кто заморачивается с такими тонкостями. Он насаживал рукояти на хвостовики грубой силой, а не приклеивая. Никаких тебе украшений, никакой тонкой подгонки.

Вдруг поймал себя на мысли, как же много на самом деле не знаю о технологиях этого мира.

В голове мелькнула мысль: смола. Сосновая смола может послужить отличным клеем. Но где её взять? Идти в лес? На это нет времени.

«Так. Думай, Дима, думай,» – сказал себе, отгоняя панику. – «Проблема: дыра в коже. Решение: заплатка. Материал для заплатки: кожа. Клей: непонятно. Кто в деревне работает с кожей и клеем?»