Текст книги "Системный Кузнец. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Ярослав Мечников

Соавторы: Павел Шимуро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 48 страниц)

Глава 2

Мужик не оставил платы за клинок – понял это, когда его силуэт растворился на улице. Что ж, по всей видимости, расплатится позже, и не медяками, а чем‑то другим: помощью, советом или защитой.

Странно признавать, но сама возможность поработать с этим клинком уже была достойной платой. Во‑первых – на практике опробовал рискованную технику холодной проковки лезвия, и та сработала. Во‑вторых – прикоснулся к отличной стали, почувствовал её и понял, как она отзывается на камень. Я держал в руках образец настоящего мастерства – думаю, такой человек, как Йорн, найдёт способ рассчитаться.

Хотя, с другой стороны, пара десятков лишних медяков мне бы сейчас точно не помешала. Но как есть, так есть – что теперь поделаешь.

У всего этого разговора были и другие, куда более важные последствия.

Во‑первых – я не знал, расскажет ли одноглазый кому‑то ещё о том, что видел? Если да, то слух о «практике‑самородке» может полететь по деревне стремительно и обернуться самым неожиданным образом. Это могло привлечь как союзников, так и новых, куда более опасных врагов, чем Ориан.

Во‑вторых – что охотник имел в виду под «помощью»? Как будет выглядеть это обучение? Он будет гонять меня по лесу вместе с охотниками? Или это будут индивидуальные занятия? И какая ему от этого выгода?

И тут вспомнил, что Йорн‑то видит во мне не Дмитрия – спасателя из другого мира, а Кая – сына Арвальда, своего погибшего товарища.

И с этой перспективы всё виделось уже иначе. Конечно, мужчину могла грызть вина за то, что два года игнорировал и презирал мальчишку, в котором, как оказалось, дремала сила. А теперь, увидев искру, хочет поучаствовать в моей жизни, искупив прошлое безразличие.

Гадай не гадай, а только время покажет, какие круги по воде пойдут от этого брошенного в озеро камушка. А пока у меня была пустая кузница, заказ для Гретты и целый день для работы.

Вздохнул и ещё раз окинул взглядом кузню. Первоочередная задача – создать хороший молот. Но смогу ли сделать это один, без молотобойца? Самому качать мехи, потом бежать к наковальне, пока заготовка не остыла, держать клещами в одной руке и бить молотом в другой – та ещё задача. Но на пороге пока не появилось ни одного кандидата.

Лёгкое нетерпение заставило подойти к выходу. А не идёт ли кто случайно? Почти машинально двинулся к двери, толкнул и выглянул на моросящую дождём улицу.

Выглянул довольно стремительно и тут же замер.

Прямо перед кузней, прислонившись к стене под навесом крыши, чтобы хоть как‑то укрыться от дождя, стоял мальчишка – маленький и тощий, как голодный щенок. Спутанные волосы, исхудалое и чумазое лицо. Но первое, что бросилось в глаза – это его ноги – на тех было нечто, что когда‑то было ботинками, а теперь превратилось в растерзанные в клочья тряпки, едва держащиеся на ступне.

Парень увидел меня, глаза расширились от дикого ужаса. На секунду пацаненок замер, а затем, как ошпаренный, развернулся и бросился бежать вверх по скользкой улице, не оборачиваясь.

Ага! Так вот он, шпион!

– Эй! – крикнул вслед громко. – А ну вернись! Я тебя запомнил!

Пацан вздрогнул, но скорости не сбавил.

«Ах ты… поймаю – и узнаю, кому прислуживаешь,» – пронеслось в голове, и я, не колеблясь ни секунды, рванул за ним вверх по улице, оставив кузницу нараспашку. «Надеюсь, медяки не стащат,» – проскочила запоздалая мысль.

Пацанёнок бежал быстро – видно было, что жизнь научила его уносить ноги. Но я был быстрее, вторая ступень «Закалки» и та самая «пиковая сила» придали телу такое бешеное ускорение, что едва справлялся с координацией. Никогда в жизни так не бегал – ни в детстве, ни на учениях, когда сдавали спринтерские нормативы.

Бросил мимолётный взгляд на ноги – те двигались сами по себе, переставляясь с такой скоростью, что почти сливались пятно. Под ногами грязь и слякоть, но бежал так, словно её и не было, инстинктивно находя опору на скользкой поверхности.

Паренёк не успел даже свернуть на узкую тропинку между домами, как я уже оказался в двух метрах за его спиной. Тот обернулся, бросил безумный от ужаса взгляд, и глаза чуть не вылезли из орбит. Видимо, мальчишка понял, что спасаться бегством бессмысленно.

Он резко затормозил, ноги поехали по грязи, и мальчёнка покатился кубарем по земле. Не успев остановиться, сжался в плотный комок, закрывая голову худыми руками, и практически взвыл:

– Не бей! Не бей! Пожалуйста, не бей!

Резко остановился, даже не запыхавшись, и, честно говоря, на несколько секунд вообще забыл про него, поражаясь собственной скоростью – внутри всё гудело от адреналина и восторга.

Прошло несколько секунд, прежде чем вернул фокус на дрожащий комок у ног. Подошёл к нему и опустился на корточки, стараясь, чтобы движения были не угрожающими.

– Эй, эй! Не бойся ты, пацан. Всё нормально, – сказал как можно спокойнее. – Не буду я тебя бить.

Но тот лишь бесконтрольно дрожал, не решаясь поднять голову и показать лицо.

– Успокойся, тебе говорю. Слышишь? Успокойся.

Осторожно коснулся его рук, но тот вздрогнул, как от удара, и пришлось тут же убрать ладонь. Сидел на корточках под дождём и ждал, пока парень немного выдохнет. Периодически озирался – нет ли вокруг любопытных глаз, но улица была всё ещё пуста. Мелкий дождик заливал грязную одежду и спутанные волосы паренька, а я его практически не замечал.

Вдруг, откуда ни возьмись, из‑за угла ближайшей лачуги с кудахтаньем выбежала курица, преследуемая разъярённым петухом. Они с криками промчались мимо нас, подняв веер грязных брызг.

Парень от неожиданности дёрнулся и слегка приподнял голову, убрав одну руку. Показался испуганный глаз, обрамлённый слипшимися от грязи ресницами. Взгляд впился в меня, изучающе и с дикой опаской. Я постарался сделать максимально безобидное лицо.

– Всё нормально, – сказал снова. – Я знал, что за мной кто‑то следит.

– З‑знал? – дрожащим голосом выдохнул мальчишка.

– Тебя как звать‑то? – спросил его просто.

– Б‑б‑брик, – заикаясь, выцедил пацаненок.

– Брик. Ясно. Я – Кай. – Протянул открытую ладонь. – Вставай давай. Пойдём в кузню, поговорим. Там тепло и сухо.

Мальчонка смотрел на руку так, будто это была змея, готовая вцепиться в лицо. Колебался, но, увидев, что ничего страшного не происходит, что я выгляжу совершенно спокойно, парень неуверенно протянул худую ручонку. Аккуратно сжал его пальцы и плавно поднял на ноги.

Брику на вид лет девять, может, десять. Поднявшись, тот съёжился, втянул голову в плечи и уставился себе под ноги, продолжая дрожать от холода и страха.

– Пошли, – сказал мягко и кивнул в сторону спуска с холма.

Дождался, пока пацан сделает первый шаг, и двинулся рядом с ним.

Паренёк несмело переступил порог кузни. Здесь, в замкнутом пространстве, полном теней и запаха металла, Брик ещё больше сжался, будто атмосфера вдавливала его в землю. Может, он думал, я специально заманил сюда, чтобы избить? Не знаю. Прикрыл дверь, и от стука засова мальчишка вздрогнул и резко обернулся. Смотрел на меня, и в больших глазах блестели слёзы. Мальчик сглотнул, пытаясь их сдержать.

Бросил взгляд на табурет у стены и, уже шагая к нему, чтобы сесть, вдруг вспомнил, как на этом самом месте сидел Гуннар, а я стоял, и тело Кая дрожало от страха. Роли поменялись – теперь я был в роли старика, вот только не злился на мальчугана, да и за что на него злиться? По одному виду было ясно, что доля в жизни тому досталась не лучшая.

Сел, отряхнул грязные руки о штаны и уставился на паренька. Тот стоял, съёжившись, как провинившийся котёнок, которого вот‑вот ткнут носом в лужу.

– Слушай, – начал как можно спокойнее. – Я же сказал, что не трону тебя. Ясно? Можешь успокоиться. Мы просто поговорим, и всё. Хорошо?

Брик шмыгнул носом и судорожно кивнул.

– Вот и отлично. – Сделал паузу. – Давно следишь?

Его глаза тут же забегали по сторонам, ища выход.

– С… с… с самого того дня… к‑когда ты вернулся из шахты…

Едва произнеся слова, мальчишка будто осознал, что заговорил лишнего. Глаза расширились от дикого ужаса.

– Н‑нет! Нет! Я ничего не скажу! Мне нельзя! Лучше убей! – взвыл Брик, и плотина прорвалась. Мальчик закрыл лицо руками и расплакался навзрыд, сотрясаясь худым тельцем.

– Эй‑эй, спокойно! – Тут же поднялся, вытянув руки в примирительном жесте. – Тихо. Тихо. Я не собираюсь тебя убивать.

Но паренёк уже не слышал – плакал выплёскивая накопившийся ужас. Вот же блин, этого только не хватало. Тяжело вздохнул и вновь сел, решив дать время. В прошлой жизни видел достаточно истерик – иногда лучшее, что можно сделать – подождать, пока буря сама утихнет.

Через минуту или две всхлипы пацанёнка стали реже, и тот наконец замолчал.

Смотрел и пытался придумать, как подступиться. Угрожать? Бить? Но это всего лишь ребёнок, загнанный в угол.

– Слушай, – начал спокойно. – Вариантов тут немного. Я вернулся из шахты и сразу после этого за мной стали следить. Значит, это рудознатцы, так? Это Борг тебя заставил?

Мальчик резко поднял голову, и на чумазом лице отразилось изумление – Брик был поражён проницательностью.

– Не заставил! Не заставил! – вырвалось у пацана прежде, чем тот успел подумать. – Я сам! Мне медяки нужны были… и еда!

И тут до него дошло – парень понял, что только что выдал себя с головой. Замер, прикрыв рот ладонью, а тело съежлось, как пожухлый лист.

– Ты теперь ему расскажешь? Что проговорился? – одними губами прошептал Брик.

– Никому я ничего не расскажу, и ты тоже ничего не расскажешь. Будешь говорить, что следишь за мной, но ничего особенного не видел. Ясно? Но… – сделал паузу, внимательно глядя на него. – Ты ведь уже что‑то видел, да?

Брик напрягся и судорожно закачал головой. Ясно – врёт, скорее всего, видел, как занимаюсь практикой в лачуге.

– Что ты видел, Брик? – спросил настойчиво, но не громко.

Паренёк съёжился ещё сильнее, уставившись в пол.

– О‑о… огонь… – не глядя на меня, пробормотал, запинаясь. – Из… из руки.

Я вздохнул, переводя взгляд на тёмные углы кузни, словно ища там ответы, как поступить дальше.

– Ты уверен, что тебе не показалось? – посмотрел на Брика очень внимательно, пытаясь взглядом внушить нужный ответ.

Тот поднял глаза, и в них проскользнуло понимание.

– Нет! Нет, не уверен! – вдруг воодушевился, почти закричав. – Так и сказал господину Боргу! Сказал, что видел что‑то… но не уверен, что это было! Просто отблеск от очага!

– Хорошо. – Кивнул. – Ведь никакого огня‑то и не было. Понимаешь?

– Да‑да! Понимаю! Не было!

Сложно было ожидать от этого запуганного пацана честности – Брик мог, как только выйдет за дверь, побежать и пересказать весь разговор Боргу. Но что оставалось делать? Убить его? Бред сивой кобылы. Запугать ещё сильнее? Да на него и так без слёз смотреть невозможно. Нужно было решение, и шестерёнки в голове крутились с бешеной скоростью.

– Слушай, – начал, меняя тактику. – А тебе… нравится на Борга работать?

Пацан замер, испуганные глаза пытались считать подтекст за словами.

– Нет… – осторожно произнёс Брик. – Совсем не нравится. Но… он кормит. И даёт медяков…

– Да‑да, понял. Это важно, конечно, – кивнул я. – А что, если…

Замолчал, пытаясь понять, правильно ли поступаю. Если сейчас предложу мальчёнке работать на меня, его щуплое тело и страх станут огромной обузой. Завис, не решаясь продолжить. Что‑то внутри коробило от этой мысли – и так проблем по горло, куда ещё этот мальчонка? Но просто отпустить его никак не получалось

– Слушай, а ты почему вообще… ну, на него работаешь? Что денег даёт – это я понял. А родители‑то твои где?

Мальчик застыл. Его нижняя губа задрожала, но глаза оставались сухими. Слёзы, видимо, кончились.

– М‑меня… некому кормить, – вырвалось у Брика.

Вот же чёрт. Значит, тоже сирота.

Тяжело вздохнул, и в этот момент лицо паренька вдруг озарилось безумной надеждой.

– Я знаю! Я знаю! – затараторил он, подскакивая ко мне. – В кузню нужны помощники! Я слышал в таверне! Слышал! Можно мне у тебя работать⁈ Я буду всё делать! Всё, что скажешь! Только чтобы больше у Борга не работать! Пожалуйста, Кай! Пожалуйста!

– Да ты же щуплый, как щепка! – вырвалось строже, чем хотел.

Парень застыл, тяжело дыша и глядя на меня лихорадочными глазами.

– Я… я сильный, – сжал худые кулачки. – Я смогу. Научусь.

Брик говорил хоть и твёрдо, но было видно, как с каждым словом уверенность в голосе тает. Если возьму – пацан даже самый лёгкий ручник не поднимет, будет умирать на мехах, и ему будет хуже, чем было мне в самом начале.

«Плохое это решение, Дима. Очень плохое,» – убеждал себя. – «Он обуза. Замедлит тебя. Ты не можешь позволить себе такую роскошь».

Но, блин, как его бросить‑то⁈ Отправить обратно к Боргу, шпионить за медяки и похлёбку? Злился на себя за дурацкую мягкотелость и на проклятую жизнь, что постоянно ставит людей в такое положение.

– Так. Ладно, – заставил себя говорить. – То, что ты хочешь в кузне работать, а не у этого ястреба тёмные делишки проворачивать – это здорово. Похвально. Но и ты меня пойми. – Посмотрел мальчишке в глаза. – Ты слабый. А в кузне – очень, очень тяжёлый труд.

«…и Системы у тебя нет, которая поможет прокачать тело,» – хотелось добавить.

Надежда в глазах парня погасла. Брик обмяк и ссутулился, понимая, к чему веду.

– Но, – я сделал паузу, заставив того снова поднять взгляд. – Помощники мне всё равно нужны. Выполнять разные поручения. Принести, унести. И в кузне сможешь начать что‑то делать потихоньку. – Посмотрел на его худые руки. – Буду давать тебе по паре медяков в день или еды, самой простой. Жить‑то тебе есть где?

– Да… – тихо ответил мальчик. – Дом от папки остался.

– Ну вот. Это уже хорошо. – Внимательно посмотрел на него. – Подходит тебе такое? Подумай. Может, у Борга всё‑таки лучше будет. Проще.

Мальчонка замолчал, глядя в пустоту, о чём‑то глубоко задумавшись. А затем решительно закачал головой.

– У Борга… мне не нравится. Не хочу, – сказал твёрдо, а потом добавил шёпотом: – Я хочу охотником стать, как Йорн. Или… или кузнецом…

И тут сердце не выдержало. Ну что тут скажешь.

– Ладно, – выдохнул. – Значит, договорились. Ты – мой помощник. Смотри, первая задача у нас такая. – Перешёл на деловой тон. – Мне нужен молотобоец – крепкий парень, который сможет качать мехи и бить кувалдой. Подумай, есть ли у тебя кто на примете? Побегай по деревне, поспрашивай. Только тихо, без шума.

В глазах Брика загорался огонёк.

– Кормить буду тебя по вечерам и давать что‑нибудь на утро. Медяки тоже, если нужно, но многого не жди, сейчас всё на кузню пойдёт, но с голода точно не помрёшь. И всякие… дела для Борга делать больше не придётся. А с ним… если что… – сделал паузу, – я сам поговорю. Если будут какие‑то проблемы, хорошо? Рудознатцы мне слитки стали должны.

Говорил отчётливо, но понимал, что ссориться с Кланом «Каменного Сердца» – последнее, что нужно. Необходимо разрулить всё максимально деликатно, без наездов и агрессии. Нужно помнить, что хоть у меня теперь и есть кузня, без их крицы далеко не уеду.

Мальчик сглотнул, ужас на лице сменился изумлением, а затем – чистым восторгом. Глаза загорелись, и на чумазом лице расплылась широкая улыбка.

– Хорошо! Спасибо тебе, Кай!

Вытащил из кармана пару медяков, подошёл к пацанёнку и протянул деньги. Этот простой жест вызвал в нём какой‑то дикий приступ счастья. Глаза вновь увлажнились, но на этот раз это были слёзы не страха, а благодарности. Брик протянул, и я вложил в неё монеты.

Мальчик на секунду замер, сжимая в кулаке сокровище, а затем сделал резкий рывок в сторону двери.

– Найдём мы тебе помощника! Вот увидишь! Сегодня же!

И с этим криком Брик выскочил наружу, счастливый и окрылённый. Смотрел вслед, на его мелькающие в дверном проёме худые ноги, и невольно улыбнулся.

Глава 3

После того как Брик убежал, я собирался приняться за ручник. Стоял и прикидывал: удастся ли сделать в одиночку? В углу, как памятник прерванным планам, валялись тяги для новых мехов, которые начали делать с Гуннаром. Там оставалось доделать последние штрихи, но впереди предстояло сковать ещё приличное количество деталей для всей конструкции, и было очевидно – первоочередная задача – хороший инструмент.

Мысленно обратился к Системе, допытывая, как лучше оптимизировать работу над ручником в одиночку и на какие нюансы стоит обратить внимание. Мне был нужен не просто кусок железа на палке, а инструмент, который станет продолжением руки – достаточно лёгкий для долгой работы, но с весом, сосредоточенным в бойке для мощного удара. Удобный в хвате и идеально сбалансированный. Казалось, что это и есть главное качество отличного молота – любой мастер захотел бы себе именно такой.

Из огромного пласта информации, который выдала Система, главным было вот что.

Во‑первых, она подтвердила догадки о балансе – центр тяжести молота должен находиться как можно ближе к бойку, значит, что рукоять у самого основания должна быть тонкой, а к концу – слегка расширяться, играя роль противовеса и обеспечивая надёжный хват.

Во‑вторых, проушина – отверстие для рукояти. Система показала гениальную в своей простоте вещь – вместо того, чтобы пробивать цилиндрическое отверстие, его нужно делать коническим, сужающимся к центру с обеих сторон как песочные часы, а рукоять, выточенную под эту форму, расклинить с торца. Такая конструкция создаёт двойной замок: рукоять не вылетит ни вперёд, ни назад.

В‑третьих, сам боёк – тот не должен быть плоским. Система показала, что грани бойка нужно сделать слегка выпуклыми, почти незаметно. Это предотвратит появление на металле острых следов и сделает удары более мягкими. А клиновидную часть нужно сделать не острой, а закруглённой, чтоб он не резал, а тянул металл.

И, наконец, самое важное для работы в одиночку – технология «малой крови». Не нужно пытаться отковать весь молот из огромного куска за раз – это потребует адских усилий и помощи молотобойца. Вместо этого, Система предложила сварить боёк из нескольких частей. Взять полосу из мягкого железа, согнуть вокруг оправки, формируя проушину, а затем кузнечной сваркой приварить к ней «щёки» и бойки из твёрдой стали. Это была ювелирная работа, но она может оказаться мне по силам.

Первым делом заскочил к Свену – мастерская плотника была островком порядка в охваченной тревогой деревне. Застал мужчину за работой – тот чинил рассохшуюся телегу. Обменявшись несколькими скупыми словами о реквизиции и о том, что теперь кузня осталась на мне, перешёл к делу.

Попросил его сделать идеальную рукоять для будущего молота – из самого лучшего ясеня, что у есть. Прочную, но в то же время текучую, способную гасить вибрацию, чтобы при сильных нагрузках не сломалась, а пружинила.

Свен высоко оценил подход – начать с хорошего инструмента – это признак мастера. Впрочем, несмотря на то, что мужчина всегда относился ко мне благосклонно и верил в талант, в этот раз в глазах играла тревога. Плотник смотрел на меня, и я видел, о чём тот думает – перед ним стоял пацан, на чьи худые плечи свалилась деревенская кузня. Понял, что тот по‑отечески переживает: справлюсь ли я с такой нагрузкой? Не сломаюсь ли, как молодое деревце под ураганным ветром?

Постарался успокоить рыжего, зарядив оптимизмом, убедив, что у меня огромное количество и сил, и мотивации.

– За рукоять, – сказал ему, – сделаю для вас всё, что попросите.

Свен отложил рубанок и посмотрел очень серьёзно.

– Хорошо, Кай. Мне не нужно многого – у моей старухи, Марты, совсем плохие ножи на кухне остались – старые, от Гуннара ещё. Она постоянно жалуется, что руки от них болят. Сделай ей один лёгкий кухонный нож, чтобы в руке лежал удобно и резал как по маслу. Сможешь?

Дело сдвинулось с мёртвой точки. Вернулся в кузню, ощущая, что с помощью Системы, новых связей и собственных мозгов здесь вполне можно не просто выжить, а вести дела. До конца дня оставалось не так много времени. Решил начать с самого важного – с бойка для нового молота.

Первым делом порылся в углу с металлоломом – выбор пал на массивный обломок старой оси от телеги из плотной стали.

Затем принялся за розжиг – зачистил очаг, уложил растопку, подсыпал угля. Работая мехами, отчётливо чувствовал, как выросла сила, весь процесс разгона жара, хоть и потребовал приличных усилий, так что даже пришлось скинуть рубаху, но прошёл на удивление легко. Мышцы наливались тяжестью, но уже не забивались так быстро, а спина не ломилась от боли – приятное чувство окрепшего тела. При каждом вдохе старался втягивать Огненную Ци, не теряя времени даром.

Когда горн был готов и полыхал раскалёнными углями, взял большие клещи, сунул массивный кусок оси в самое сердце.

Первая задача – отрубить кусок нужного размера. Нагрел до ярко‑оранжевого, вытащил и положил на наковальню. Взял тяжёлое горячее зубило и тут же столкнулся с первой проблемой – чтобы отрубить такой толстый кусок, нужно держать зубило в одной руке, а бить по нему кувалдой в другой, но кувалда была слишком тяжела для одной руки.

Пришлось импровизировать – зажал зубило в тисках лезвием вверх, затем, удерживая раскалённую ось двумя руками, с силой навалился на неё, насаживая на лезвие, затем повторил несколько раз, поворачивая ось. Наконец, на ней образовалась глубокая борозда. Положив ось на край наковальни, несколькими ударами ручника отломил нужный кусок. Получилось грубо, с рваными краями, но получилось.

Усталость уже начала подступать.

Следующий этап – пробивка проушины. Снова нагрел заготовку, на этот раз до светло‑жёлтого цвета и положил на наковальню. Взял в левую руку пробойник, в правую – молот. И тут начался ад.

Нужно было одновременно крепко держать тяжёлую и раскалённую заготовку клещами, точно устанавливать пробойник, наносить сильные и точные удары молотом.

Рук не хватало, а мозг разрывался на части.

Ударил, пробойник соскользнул, оставив на металле уродливую вмятину. Ещё удар. Чуть лучше. Третий пришёлся вскользь по затыльнику пробойника, и тот, звякнув, вылетел из пальцев, оставив на руке ожог.

– Чёрт! – выругался, отскакивая.

Снова нагрел заготовку. Снова и снова пытался пробить проклятое отверстие. Пот заливал глаза. Руки, державшие клещи и молот, дрожали от напряжения. Постоянно бегал от наковальни к мехам, чтобы поддержать жар, потом обратно. Голова кружилась от жара и усталости.

Наконец, с десятой попытки, удалось пробить кривое отверстие, но заготовка остыла. Сунул её в горн, качнул мехи и, оперевшись на рычаг, попытался перевести дух. Мышцы горели, а спина всё‑таки начала ныть.

И в этот момент понял, что охренел от этой работы в одиночку. Можно быть трижды гением с Системой в голове, но у меня есть всего две руки.

Всё, что казалось простым и логичным в теории, на практике превращалось в невыполнимую задачу. Ковка – это парный танец, один держит, другой бьёт. Один куёт, другой качает мехи.

Вытащил почти уродливую заготовку с кривой дыркой и швырнул в тёмный угол – та с грохотом ударилась о стену.

Всё пошло к чертям собачьим.

Рухнул на табурет, тяжело дыша и глядя на покрытые сажей и ожогами руки. Один по‑любому не справлюсь – нужен помощник. Молотобоец. Прямо сейчас, или как можно скорее.

Тяжело дышал, глядя на руки – пальцы мелко подрагивали, как в первые дни. Как бы там ни было, хоть силы и прибавилось, кузнечное дело – адская работа, требующая не только выносливости быка, но и точности ювелира. Размял гудящие кисти.

Ощущение было двояким – в принципе, мог бы проработать так весь день, но к вечеру буду полностью вымотан, без сил на тренировку или планирование. Нужно продолжать «Закалку», что‑то подсказывало, что на третьей ступени смогу гораздо меньше думать об усталости.

Ну и самое главное – партнёр, молотобоец.

Бросил взгляд в сторону двери с тоскливой надеждой, что вот‑вот появится Брик, ведущий крепкого парня, но дверь была неподвижна. А ведь человека нужно будет ещё и обучать… Начал в полной мере осознавать то огромное количество задач и сложностей, которые нужно решить, чтобы наладить работу в кузне. А ведь от меня уже ждали: нож для жены Свена, иглы и ножницы для Гретты, целая куча деталей для новых мехов…

Да уж, нужно просто набраться терпения, работать и поменьше рефлексии.

Встал и открыл дверь, чтобы впустить в душное помещение немного свежего воздуха. И замер. Солнце почти скрылось за тёмной громадой Драконьих Зубов. Наступала ночь, заливая мир синими чернилами. Налетел порыв холодного ветра – к вечеру стало совсем зябко.

Захотелось есть. Решил, что хватит пока походов в таверну, нужно готовить самому, экономить каждый медяк.

Посмотрел по сторонам, ища глазами маленькую фигурку Брика, но мальчишки нигде не было. Сердце ёкнуло, а не сдаст ли сирота меня Боргу, испугавшись или соблазнившись лишней монетой?

Вздохнул, бросил последний взгляд на проваленную работу и решил на сегодня прекратить. Убрал испорченную поковку в ящик с металлоломом, затушил угли в горне.

Напоследок проверил тайник за ящиком с инструментами – мешочек с монетами был на месте, лучше перенести их в дом и спрятать в сундук Гуннара. Так надёжнее.

Взяв мешочек, запер кузню на засов и направился в дом.

Первым делом припрятал всё своё добро. Крышка сундука со скрипом поднялась, я опустил мешочек с монетами на самое дно, под стопку шерстяных одеял, и с глухим стуком закрыл, повернув ключ в замке.

Затем принялся за еду. Сначала – огонь, подошёл к очагу, уложил поленьи, чиркнув огнивом, поджёг растопку – пламя заплясало, бросая отблески на стены.

Пока очаг разгорался, провёл ревизию запасов. В одном из мешков нашлась перловая крупа, в другом – сушёный горох. На полке стоял глиняный горшочек с солью – настоящая роскошь – и связка лука. Главной находкой оказался кусок копчёной свиной грудинки, завёрнутый в тряпицу и подвешенный к потолочной балке.

План родился сам собой.

Налил в котелок воды из ведра, которое принёс утром, и подвесил над огнём. Пока вода закипала, отрезал от грудинки несколько ломтей, мелко нарезал и бросил в котелок. По комнате поплыл мясной аромат.

Пока жир вытапливался, наполняя воду золотистым бульоном, почистил пару луковиц и бросил туда же. Затем – по паре горстей перловки, гороха и щепотку соли.

Сидел на табурете у огня, помешивая варево. За стенами выл ветер, а здесь было тепло и пахло едой. Наконец‑таки словил то самое ощущение дома.

Когда каша загустела, снял котелок с огня и наложил полную миску. Кусочки мяса, разварившийся горох, мягкая перловка, и всё это в наваристом бульоне.

В дверь судорожно застучали, я вздрогнул. Мысли зашевелились – кто бы это мог быть в поздний час? Может, Брик?

Встал, подошёл к двери и отодвинул тяжёлый засов. Открыл, на пороге стоял тот, кого и предполагал увидеть, но не один.

Рядом с низеньким силуэтом пацанёнка возвышалась фигура – парень, на вид лет двадцати, по местным меркам – взрослый мужчина. Но что‑то в лице и ничего не выражающих глазах выдавало в нём скорее большого ребёнка. Светлые усики над пухлой верхней губой и растрёпанные, мокрые волосы, прилипшие ко лбу. Широкое лицо и складки на бычьей шее. Огромного пуза не было, но вся фигура очень плотная и коренастая. Мышц под мокрой рубахой не было видно, но очевидно, что руки огромны.

Парень смотрел, наклонив голову, а рот был приоткрыт так, будто паренек завис где‑то в мыслях, пытаясь осознать что‑то очень сложное. Взгляд был устремлён прямо на меня, немигающий и пустой, и от этого становилось не по себе.

– А, привет, Брик, – сказал мальчишке, но буравил глазами этого здорового детину.

– Вот, Кай! Это Ульф! – хвастливо и гордо заявил малец, показывая на гигантского спутника.

– Привет, Ульф. Я Кай, – протянул руку.

Тот медленно перевёл взгляд на ладонь, посмотрел на так, будто видел человеческую руку впервые в жизни, и никак не отреагировал. Затем уставился на меня изучающим взглядом.

– Я так понял, ты нашёл мне помощника, да, Брик? – спросил у пацанёнка, в глубине души надеясь, что ошибся.

– Да! – ещё более задорно выкрикнул Брик. – Правда, огромный⁈ И силы у него – во! – Мальчик показал худой кулачок. – Повезло, что его в ополчение не забрали!

Да, этот Ульф и вправду казался крепким – казалось, был создан для того, чтобы спать с молотом в обнимку. Вот только какой‑то странный, и честно говоря, немного пугал. Неизвестно, чего от такого можно ожидать. Я кивнул.

– Ну… проходите внутрь. Познакомимся. Заодно и каши поедите, как раз сварганил.

Сделал шаг в сторону, пропуская гостей внутрь. Глазёнки Брика, едва тот увидел дымящийся на очаге котелок, чуть не вылезли из орбит. Казалось, только страх и остатки воспитания сдерживали его от того, чтобы тут же не наброситься на еду. Пацанчик прошмыгнул внутрь, с восторгом осматривая убранство дома, задержал восхищённый взгляд на висящем на стене топоре, а затем плюхнулся на один из трёх табуретов и шумно и нетерпеливо вздохнул.

А Ульф всё ещё стоял на пороге и глазел на меня. Заметил, как тонкая струйка слюны стекла из уголка его приоткрытого рта прямо на подбородок. Но то была слюна не от аппетита.

– Ульф, не стесняйся, проходи тоже, – чуть настойчивее сказал громиле.

– Ульф! Он хороший, не бойся! – ободряюще крикнул Брик из глубины комнаты.

Парень посмотрел на меня чуть внимательнее и неуклюже шагнул внутрь. Движения неповоротливые, словно двигался квадратный шкаф на ножках. Ульф прошёл в комнату и, как и Брик, остановился у топора, разглядывая тот в упор.

Я закрыл дверь, взял с полки ещё две глиняные миски, зачерпнул из котелка полную миску для мальчишки, который, казалось, сейчас проглотит ложку от нетерпения. Для детины наложил порцию побольше и, расставив миски на столе, кивнул:

– Угощайтесь.

Пацан набросился на еду, причмокивая при каждом глотании, не в силах сдержать восторга. Глаза бегали то от миски к моему лицу, то к Ульфу, с азартом ожидая, как будет развиваться сцена. Мальчишка был безумно горд собой.

Ульф же сидел почти неподвижно, по‑прежнему с приоткрытым ртом. «Уж не придётся ли его с ложки кормить,» – пробежала в голове злая мысль.

Взял ложку и решил опробовать то, что удалось наварганить – горячая каша обожгла язык. Насыщенный вкус разваренной перловки, сладость лука и, солёный аромат копчёной грудинки. Еда немного подняла настроение после дневного провала в кузне и появления такого вот кандидата.

– Ульф, ты чего не ешь? – спросил, пытаясь наладить контакт.

Парень, казалось, воспринял мои слова как команду, пустые глаза забегали. После чего тот очень медленно, почти церемонно, взял ложку и так же медитативно принялся есть. Так, словно ему дали первое в жизни ответственное задание – уже маленькая победа.

Так мы и ели в тишине несколько минут, под аккомпанемент жадного чавканья Брика. Съев половину своей порции, я вытер рот рукавом, как заправский босяк – всё равно рубаху не жалко. От меня разило, как от чёрта. Вдруг вспомнил, что сменка висит в лачуге, необходимо срочно туда сходить и забрать, а эту – застирать и повесить сушиться у очага. Ждать новых вещей от Гретты придётся ещё пару дней.