Текст книги "Системный Кузнец. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Ярослав Мечников

Соавторы: Павел Шимуро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 48 страниц)

Глава 9

Я сгрёб всё своё новоприобретённое богатство. Нужно было отнести это в безопасное место – в мою лачугу. Быстренько засыпал тлеющие угли в горне слоем влажной золы, закрыл дверь кузни на ключ и, прижимая к груди свою ношу, побежал.

«Движение – это жизнь. А для меня сейчас – ещё и прогресс», – пронеслось в голове. Решил не просто бежать, а выжать из этого слабого тела максимум, рванул по улице так быстро, как только могли нести меня тощие ноги. Сердце заколотилось в груди, лёгкие горели огнём, чувствовал, как напрягаются мышцы, как тело борется с нагрузкой. Перед глазами на мгновение вспыхнула полупрозрачная надпись:

[Интенсивная физическая нагрузка. Прогресс Закалки Тела +0.3%]

Вот оно. Каждая сотая доля процента, вырванная у этого мира потом и болью, была маленькой победой – это успокаивало, давало надежду, что не помру через двое суток по капризу какой-то там системы.

Толкнув дверь, ворвался в лачугу и тут же согнулся пополам, уперевшись руками в колени. Дыхание вырывалось из груди хриплыми толчками, воздуха катастрофически не хватало. Свалив всю еду на каменный стол, рухнул на соломенную лежанку, пытаясь отдышаться.

День выдался жарким. Солнце палило нещадно, и пока бежал, успел взмокнуть насквозь. Рукав рубахи, которым я вытер лицо, стал тёмным от пота.

Подошёл к ведру – воды осталось чуть больше половины, вечером придётся снова тащиться к колодцу. Черпая ладонями, жадно пил, чувствуя, как влага оживляет пересохшее горло.

Так, инвентаризация: полторы лепёшки от Гуннара, пять копчёных лещей, каравай хлеба, шмат сала и кусок сыра. Продукты долгоиграющие, но в этой духоте даже они не продержатся вечно. Хлеб аккуратно завернул в ту же ткань, в которую были завернуты лепёшки, чтобы он не зачерствел. Сало и сыр убрал в самый тёмный и прохладный угол, зная, что это лишь временная мера.

«Нужен погреб», – эта мысль была не прихотью, а необходимостью. Маленький, выкопанный под полом ледник, как у деда в деревне – надёжное хранилище, где прохлада земли сбережёт еду на недели. Интересно, как они здесь хранят продукты? Просто солят и вялят? Погреб – это будет мой следующий проект, сразу после того, как разберусь с делами поважнее.

Мысленно вызвал системное окно.

[Прогресс стадии «Закалка Тела»: 38.3%]

Мало, учитывая, что нужно достичь первой ступени, чтобы просто выжить и иметь хоть какие-то шансы. План был прост – тренироваться без остановки, превратить каждый час, каждую минуту в шаг на пути к силе.

Вспомнились дырявые мехи кузнеца. Хотелось починить их ещё утром, но сейчас это казалось бессмысленным, зачем улучшать инструмент, который не могу использовать?

Время не ждёт – если хочу выбраться из этой ямы, каждое мгновение должно работать на меня, нужно тренироваться.

Первым делом стянул через голову пропотевшую рубаху. Следом полетели штаны. Брезгливо глянул на то, что было под ними – нечто, похожее на трусы – серая застиранная тряпка, жёсткая от грязи. Морщась, стянул эту дрянь, отнёс к ведру и не замачивая, прополоскал её на весу, поливая водой и силой вытирая въевшуюся грязь. Такая себе стирка, но замачивать одежду в единственной таре с жидкостью совсем не хотелось. Драгоценная вода и без того пригодится. Повесил на гвоздь в стене, рядом с уже висевшей сырой рубахой. «Надо было на улицу, на солнце», – мелькнула мысль, но отмахнулся от неё – потом.

Абсолютно голый встал посреди своей земляной норы. Солнце превратило лачугу в настоящую парилку, духота стояла адская. Отлично, это добавит нагрузку на выносливость.

Решил начать с приседаний. Не так, как делают мальчишки, а так, как меня учили в академии МЧС – спина идеально прямая, таз отводится назад, опускаюсь глубоко, чувствуя, как растягиваются и напрягаются мышцы бёдер и ягодиц. В прошлой жизни я приседал со штангой в сто двадцать кило. Сейчас моим единственным утяжелением было это тощее, измождённое тело, но после двадцати повторений ноги уже горели огнём.

[Прогресс Закалки Тела +0.2%]

Слишком медленно, нужно доводить до отказа. Работать до тех пор, пока мышцы не закричат.

Подход за подходом, стискивал зубы, игнорируя дрожь в коленях. На четвёртом подходе ноги просто подкосились и я рухнул на земляной пол, мышцы забились так, что превратились в камень. Я лежал, тяжело дыша, и смотрел в соломенную крышу. «Вставай, тряпка», – приказал себе голосом старого инструктора. С огромным трудом поднялся и, шатаясь, сделал ещё один, последний подход, каждое приседание было пыткой.

Теперь отжимания, но ноги уже не держали. Приняв упор лёжа, почувствовал, как протестует каждая клетка. Один. Два. Три. Тело опускается до самого пола, грудь почти касается земли, спина, как стальной стержень. Дышать. Вдох на спуске, выдох на подъёме. На десятом повторении руки подогнулись и я ткнулся носом в пыль.

«Ещё один. Всего один, до отказа», – прохрипел себе.

Кое-как оторвав тело от пола, выпрямил руки и снова рухнул. Минута отдыха, лёжа на земле, чувствуя её прохладу. И снова. Подход. Падение. Отдых. И снова.

[Прогресс Закалки Тела: 39.4%]

Руки превратились в вату, спину ломило от напряжения – это было именно то, что нужно. Пять минут передышки и я перевалился на спину для пресса. Скручивания, подъёмы ног – мышцы живота горели адским огнём. Смотрел на системное окно, на бегущие цифры, как на спасательный круг. 39.8… 39.9…

И в тот самый момент, когда на экране вспыхнула заветная цифра 40.0%, жгучая судорога пронзила мышцы пресса. Резко взвыл, сгибаясь пополам. Всё. Предел. Больше ни одного движения.

Кое-как заставил себя сделать заминку – растянуть ноющие мышцы. Затем, пошатываясь, схватил ведро и выскочил на улицу. Прячась за кустами крапивы, вылил на себя остатки прохладной воды – тело вздрогнуло от шока, а затем ответило волной чистого блаженства. Боль отступила, сменившись приятной усталостью и странной бодростью.

Вернувшись в лачугу, понял, что мне нужен белок, срочно, для восстановления. Мой взгляд упал на копчёного леща. Я мечтал о нём с той самой секунды, как увидел в руках Свена.

Сел на пол, аккуратно очистил рыбу от кожи, отделил мясо от хребта. Оно пахло дымом и солью. Медленно положил кусочек в рот и закрыл глаза. Рай! Простой вкус, но сейчас он казался пищей богов!

Съев всего леща, оделся в ещё влажную, но уже более-менее чистую одежду и лёг на лежанку. Впервые за это время дал себе право на отдых, нужно было обдумать следующие шаги. Сила приходила медленно, но она приходила, и это меняло всё.

Лёжа на соломе, чувствовал, как успокаивается колотящееся сердце. Вода, которой облился, смыла пот и принесла мыслям долгожданную ясность.

Итак, что мы имеем? Я в ловушке, моя кузница – это клетка без сырья. Старик может пить неделю, две, месяц, за это время можно помереть с голоду. Значит, мне нужен металл. Любой: руда, крица, или хотя бы металлический хлам, из которого можно что-то перековать. Где Гуннар брал лом, я не знал, а вот руда… Рудознатцы. Наверняка они сами обжигают руду в своих печах, получая ту самую крицу – это помнилось из обрывков воспоминаний мальчишки и из своих собственных знаний о примитивной металлургии.

Но где их найти или как они выглядят, понятия не имел, нужно выяснить. Пойти, представиться, сказать, что я временно исполняю обязанности кузнеца, пока мастер «нездоров». Предложить сделку: чиню их инструменты, а они мне – немного крицы. Это был план рискованный, но единственно возможный.

Назойливая муха, жужжа, села мне на лоб. Раздражённый, смахнул её. Нет, это не просто муха – это знак, что пора действовать, хорош лежать.

Встал с трудом, ноги после приседаний подкосились, мышцы взвыли от протеста. Заставил игнорировать эту слабость, ведь тело – инструмент и иногда он барахлит. Но работа должна быть сделана.

Выйдя из лачуги, зажмурился от яркого солнечного света. Мимо, по тропе, семенила какая-то крестьянка. Увидев меня, она испуганно шарахнулась в сторону, почти в крапиву, и ускорила шаг. Что с ней? Будто увидела прокажённого, хотя для них я, наверное, и есть что-то вроде того – нищий сирота, подмастерье пьяницы-кузнеца. Безразлично пожал плечами: «Ну и Бог с ней».

Побрёл по тропе к главной улице, ворота деревни были открыты, и через них медленно, со скрипом, въезжала телега, доверху гружёная брёвнами. Интересно, куда? Скорее всего, к Свену.

Свен. Точно. Плотник. Единственный человек в этой деревне, кто отнёсся ко мне по-человечески, он наверняка знает всё о Рудознатцах. Его мастерская была недалеко от кузницы, где-то в середине ремесленного ряда, туда я и направился.

Бежать сил не было, поэтому просто шёл, медленно поднимаясь по склону главной улицы. Пот снова выступил на лбу, приходилось отмахиваться от назойливых мух, круживших над лужами и отгонять кур, путавшихся под ногами.

Наконец, увидел нужное строение. Дом плотника был таким же срубом, как и у Гуннара, но выглядел куда опрятнее. А рядом с ним – огромная пристройка, его мастерская, раза в три больше нашей кузни. Из неё доносились звуки работы – визг пилы и ритмичный стук. Значит, у него есть и открытая рабочая площадка на заднем дворе.

Подойдя к массивной двери мастерской, постучал, в ответ услышав только визг пилы. Постучал громче. Ноль реакции. Ну да, какой смысл стучать в шумную мастерскую? Я что, к начальнику на приём пришёл? Усилием воли подавив робость, взялся за ручку и аккуратно приоткрыл дверь.

В нос ударил приятный запах свежего дерева. Воздух был наполнен золотистой пылью, которая кружилась в столбах света, пробивающихся из открытых окон.

Мастерская была огромной и, в отличие от кузни, светлой и чистой. Вместо земляного пола – утоптанные доски, покрытые слоем стружки. Вдоль стен – аккуратные стеллажи, на которых были разложены инструменты: пилы разных размеров, рубанки, молотки. В углу лежали высушенные доски.

В центре мастерской, на большом верстаке, стоял незаконченный стул. Над ним, склонившись, работал сам Свен. Плотник не заметил меня, его спина была напряжена, а в могучих руках был острый нож, такой специальный, как я понял, для резьбы. Этим как раз тот и занимался – срезал стружку и выводил на стуле какой-то сложный узор.

Рядом с ним, на коленях, стоял паренёк лет шестнадцати – его подмастерье. Он был занят более грубой работой – снимал кору со свежего полена, зажатого в специальном станке, его движения были быстрыми и умелыми.

Я кашлянул, чтобы привлечь внимание.

Коренастый плотник медленно обернулся. Увидев меня, он отложил нож и его лицо расплылось в улыбке, рыжая борода его была покрыта опилками. Было ясно – этот человек по-настоящему любит своё ремесло. Для него создание даже обычного стула было творчеством, а не нудной рутиной.

– О! Да это же сам младший мастер-кузнец, добро пожаловать! – добродушной иронией прогремел его голос. – Каким ветром занесло?

Осторожно шагнул вглубь мастерской. Подмастерье Свена, заметив меня, едва заметно напрягся. Он перестал работать и поднял голову, его чёрные глаза скользнули по мне с брезгливостью. Мне показалось, или он действительно считает меня грязью под ногами? Парень посмотрел на мастера, ожидая указаний.

Плотник, заметив это, махнул той рукой.

– Работай-работай, Йорген. – Затем снова повернулся ко мне. – Ну, выкладывай, чего хотел?

Было до странности неудобно отрывать человека от дела ради каких-то расспросов, я слишком хорошо осознавал своё текущее место в этом мире. Но других вариантов у меня не было, главное – быть предельно вежливым.

– Здравствуйте ещё раз, мастер Свен. Простите, что отвлекаю… Просто… – запнулся, подыскивая слова. – Просто не знал, у кого ещё спросить.

Рыжий мужчина снова улыбнулся, вытирая руки о тряпку, висевшую на поясе. Он сдул с густых усов прилипшую стружку и посмотрел на меня с прищуром.

– Парень, брось эти танцы. Я вижу, дело у тебя серьёзное. Давай-ка сразу к сути.

Благодарно кивнул. Прямота – это мне здесь нравилась.

– Мастер Гуннар… разрешил мне пользоваться кузней, – начал я. – Но не разрешил трогать его сырьё. Ни руду, ни крицу, ни даже металлолом. Хотел бы работать. Учиться, – говорил, чувствуя нервозность. Чёрт возьми, я, сорокалетний мужик, командир отделения, нервничаю перед плотником, будто мне и вправду тринадцать. – Но для этого мне нужен металл. Я слышал от мастера про Рудознатцев. Только вот почти ничего о них не знаю. Где их можно найти? Хотелось бы поговорить с ними, предложить честный обмен. Услугу взамен на руду или крицу.

Закончив, замер в ожидании ответа.

Свен перестал вытирать руки. Его лицо стало серьёзным, он смачно выдохнул и облачко древесной пыли взлетело с его бороды. Подойдя чуть ближе, плотник понизил голос, как будто я затронул непростую тему.

– Ох, парень… – Мужчина потёр переносицу. – Рвение твоё похвально, это я одобряю. Только вот Рудознатцы – люди… как бы это сказать… твёрдые. Твёрже, чем морёный дуб.

Он окинул меня оценивающим взглядом с ног до головы. Понятно, что он видит: грязного и тощего оборванца в рваной рубахе. Несмотря на его доброту, факты оставались фактами.

– Руду они тебе не дадут, – продолжил рыжий, покачав головой. – Тем более такому, как ты. Для них ты просто тень своего мастера. А мастер твой, – Свен понизил голос, – у них не в почёте.

Картина вырисовывалась паршивая, но отступать было некуда.

– Но ведь я не прошу просто так! – постарался, чтобы мой голос звучал уверенно, а не жалко. – Могу что-нибудь для них сделать. Отремонтировать инструмент, выковать что-то нужное. У меня же теперь есть целая кузница!

За спиной плотника раздался тихий смешок. Подмастерье Йорген, который всё это время делал вид, что работает, фыркнул себе в руку. Свен метнул в его сторону тяжёлый взгляд, парень тут же сжался, втянув голову в плечи и снова яростно заработал.

– Парень, – вздохнул мастер-плотник, снова поворачиваясь ко мне. Было видно, что он хочет помочь, но не знает, как. – Пойми одну вещь. У нас в Оплоте три кузницы. Три! Они грызутся за каждый заказ на подковы. А Клан Рудознатцев один. Они не торгуются – они диктуют цену. У них водятся деньги, каких мы с тобой и не видели. Они дела ведут напрямую с бароном. И тут к ним заявляется пацан, от которого несёт сажей и потом, и предлагает «услугу»? Они тебе даже дверь не откроют. Просто посмеются.

Слова Свена были как холодная вода. Опустил голову, чувствуя, как энтузиазм улетучивается – дело выглядело бесперспективно.

Тот, увидев, как я сник, положил мне на плечо свою тяжёлую ладонь.

– Непостоянство твоего мастера и нрав уже сослужили ему дурную службу, – сказал он тише, почти по-отечески. – Гуннар у Торгрима не в милости. Снабжают его самой скверной крицей в Оплоте – тем браком, что выходит из их домниц. И то, лишь в память о его предках. А тут ещё и ты появишься… В общем, ты понял, парень. Мало тебе там что светит.

Я молчал, а что тут ещё скажешь?

Плотник пожевал ус, а потом вдруг хлопнул меня по плечу.

– А знаешь что? Ты всё равно сходи. – В его глазах зажглись искорки. – Сходи к старику Боргу. Он тут их наместник, их глаза и уши. Дом его на центральной улице, сразу за таверной, тот, что из камня сложен. Не пропустишь. Поговори с ним. Хуже не будет. Если уж и не поможет ничем, так хоть о себе заявишь. Покажешь, что у тебя хребет есть. А это в нашем Оплоте, парень, порой ценнее мешка серебра. Ну, выше нос!

Поднял на плотника глаза, его слова почему-то вселили в меня упрямую решимость. Сжав губы и стараясь не показать растерянности, твёрдо кивнул.

– Спасибо, мастер Свен.

Развернулся и вышел из мастерской, чувствуя на спине его провожающий взгляд.

Глава 10

За свою прошлую жизнь я усвоил одно простое правило: если хочешь чего-то добиться, нужно стучаться в двери и говорить. Прямо, без увиливаний. И хотя слова Свена сперва лишили меня всякой надежды, его финальное напутствие подбодрило. Плотник прав – нужно действовать так, как привык. Если в части возникали проблемы с оснащением, всегда шёл прямиком к начальнику и добивался своего, не с первого, так с третьего раза. Разница была лишь в том, что там я был командиром отделения с опытом и репутацией, а здесь – никто. Просто мальчишка в рваной рубахе.

Но решение было принято.

Стоял посреди улицы под тем же палящим солнцем. В груди поселилась холодная тревога. Рудознатцы – не просто торговцы, а закрытый клан, ведущий дела с бароном. Со своим Патриархом, который, судя по всему, восседает где-то на своём рудном троне, даже не в деревне. А мой путь лежал к его наместнику, Старику Боргу, как сказал Свен.

Глянул наверх холма, в сторону дома старосты, и побрёл по улице. Где-то здесь должна была быть таверна. Пройдя мимо длинного сруба, из открытых окон которого доносились крики и грубый смех, понял, что нашёл её, а сразу за ней – цель моего пути.

Дом Борга резко выделялся на фоне остальных построек – одноэтажный, но массивный, он был сложен из крупных серых валунов. Стены толстые, с узкими окнами, зарешеченными железными прутьями, крыша покрыта каменными тёмными пластинами. Казалось, этот дом был построен не для уюта, а для того, чтобы выдержать осаду.

Подошёл к массивной дубовой двери, обитой полосами железа, и уже поднял руку, чтобы постучать, как она резко распахнулась наружу. Меня чуть не сшибло с ног, инстинктивно отпрыгнул в сторону, и из дверного проёма, словно разъярённый бык, вышел Йорн Одноглазый.

Я снова поразился его мощи. Бугры мышц перекатывались на его руках и груди под простой кожаной туникой. Настоящая машина для убийств. Не припомню, чтобы в прошлой жизни видел людей с таким звериным телосложением, даже среди качков в спортзале. Его кожа была тёмной, закалённой ветром и солнцем, а поверх туники и штанов была намотана сложная система ремней, на которых висели ножи, топор и несколько таинственных кожаных мешочков.

Охотник был мрачнее тучи, он что-то зло шептал себе под нос, явно проклиная всё на свете. Его единственный глаз скользнул по мне, не выражая ничего, кроме раздражения, затем мужик хмыкнул и, не сказав ни слова, зашагал вниз по улице. Я будто язык проглотил, так и не сумев выдавить из себя простое «здравствуйте».

Интересно, что лучший воин деревни делал у рудознатцев? На первый взгляд, их дела никак не пересекаются, но что, в конце концов, мне известно об этом мире? Ладно, не моё дело.

Глубоко вздохнул, собираясь с духом, толкнул тяжёлую дверь и шагнул внутрь.

В доме царил прохладный полумрак, который показался раем после уличного пекла. Воздух был густым и пах совершенно не так, как в других домах – холодным камнем, пылью и чем-то ещё, как в пещере.

Это помещение было одновременно и домом, и конторой. Справа, у небольшого очага, жилая зона: простой стол, несколько крепких стульев, лежанка, покрытая медвежьей шкурой. Но левую и центральную часть занимало «представительство клана».

Вдоль стены стояли массивные дубовые сундуки, окованные железом – очевидно, в них хранились ценности. На большом столе были разложены куски руды разных цветов, несколько блестящих кристаллов, весы для взвешивания, а также свитки и глиняные таблички с какими-то записями.

Но больше всего меня поразили стены, что были украшены образцами. На деревянных полках и в нишах, выдолбленных в камне, лежали десятки камней и кусков металла. Система тут же определила все камни: от бурого железняка и медной руды до кусков блестящего обсидиана и кристаллов кварца размером с мой кулак. Это был музей, показывающий богатство и знания клана.

За столом, спиной ко мне, сидел человек – это и был Старик Борг.

Когда я вошёл, тот даже не обернулся, продолжая перебирать на столе какие-то блестящие камни.

– Кого ещё там принесло? – послышался хриплый голос.

Тело Кая инстинктивно сжалось, по спине пробежал холодок, а ладони стали влажными. Чёрт, приветствие уже не задалось.

– Здравствуйте… – вдруг запнулся. Как к нему обращаться? Мастер Борг? Просто Борг? Это было не уважительно. И тут в памяти мальчишки всплыло слово, оставалось надеяться, что оно уместно. – Господин.

Старик замер. Затем издал странный звук, похожий на кряхтение – не то усмешка, не то удивление. Очень медленно, словно нехотя, повернул голову и показал профиль. Длинный крючковатый нос, как у бабы Яги в старых сказках. Лысый череп с тонкими седыми бакенбардами. На нём была простая, но чисто-белая рубаха и тёмно-коричневый кожаный жилет.

– Чего тебе надо, пацан? – спросил дед просто. – Дверью ошибся?

– Нет, – сказал твёрдо, хотя сердце билось, как пойманная птица в клетке. – Не ошибся. Я к вам, господин Борг. – Гребаная слюна, снова её сглотнул! Что с этим телом не так? Почему оно дёргается при любом малейшем стрессе? – По делу, – добавил, всё ещё не решаясь пройти вглубь комнаты.

Теперь Борг медленно развернулся ко мне всем своим сухощавым телом, полностью открыв своё лицо. Глаза хищные, как у ястреба, а нижняя челюсть выступает вперёд. Красавчиком этот старик не был никогда, даже в молодости, и, признаться честно, от его взгляда стало не по себе. Я коротко, едва заметно кивнул, изображая почтение.

Дед вздохнул. Чувствовалась его усталость, возможно, от недавнего разговора с Йорном.

– Ты пацан Гуннара? Сирота?

Старик знает меня! Откуда? Эта мысль почему-то заставила воспрянуть духом. Выходит, я не безликая тень в его глазах.

– Да, господин. Всё так. Подмастерье мастера Гуннара. – Упоминание кузнеца могло сыграть против меня, с другой стороны, правду всё равно не скрыть.

– Ну и какого беса тебе от меня нужно? Этот алкаш тебя прислал? – в его голосе звучало явное раздражение.

Выдержав паузу, собирал мысли в кучу.

– Нет, господин. Я пришёл сам. Мастер Гуннар, он сейчас… не у дел.

– Ещё бы! – Старик Борг хрюкнул. Это был странный смех, без улыбки, от которого его плечи мелко затряслись. – Охотник Йорн как следует проучил этого пьянчугу. Давно пора было поставить кузнеца на место. Буду держать кулаки до конца дней, чтобы этому дурню больше ни одного заказа в жизни не досталось. Чтобы дел с ним не иметь.

Да уж, не самое лучшее начало для переговоров. Ладно, Дима, работаем с тем, что есть. Что, чёрт возьми, ему сказать? Юлить – бессмысленно, значит, идти ва-банк. Прямо и по делу, как привык.

– Господин Борг, видите ли, – решил говорить спокойно и по-деловому. – Как уже сказал, я его подмастерье. И теперь, пока мастер… не у дел, кузница осталась в моём пользовании. Но мне не из чего ковать, очень нужна руда.

– ХА! – Старик вдруг рявкнул так, что я вздрогнул. Он с грохотом ударил костлявой ладонью по столу, отчего подпрыгнули лежавшие на нём камни. – Этот старый дурак ещё и руду от тебя зажал⁈ Жадность его погубит!

Принял решение не поддакивать, а занять неожиданную позицию.

– Считаю, мастер имеет на это полное право, – сказал ровным тоном. – Я всего лишь подмастерье. А сырьё, как слышал, нынче в Оплоте… весьма недёшево.

Сам не понял, как это выпалил, но слова легли хорошо. Я будто бы защищал Гуннара, но на самом деле уколол Борга, ведь это его клан диктует цену, которая впрочем была мне неизвестна. Но это было и не важно, главное – попасть в больное место.

Дед поджал свои тонкие губы. Его ястребиные глаза сверкнули и в них зашевелилась мысль. Похоже, оценил ход.

Решил развить успех.

– Но я хочу стать хорошим кузнецом, практиковаться, оттачивать мастерство, – говорил искренне, но каждое слово было выверено. – И для этого мне нужна руда. Вот пришёл узнать, могу ли быть чем-то полезен вашему, без сомнения, могущественному клану? А взамен получить немного крицы для своих занятий.

«Могущественному клану». Лесть. Но в этом мире, полном неотёсанных людей, она могла сработать. В прошлой жизни приходилось уговаривать и не таких упрямцев – от начальников до отчаявшихся самоубийц на крыше. Принцип один: найди гордость и надави на неё. Я – никто, мои единственные рычаги – это слова и психология.

Старик Борг пожевал свою нижнюю губу, что-то обдумывая. Его взгляд скользил по мне, оценивал, взвешивал – затем он цыкнул, будто принял решение, и медленно, со скрипом старых костей, начал подниматься на ноги.

Его горбатая фигура сделала ко мне несколько шагов, а морщинистое лицо исказилось в хищной улыбке. Глаза сузились, превратившись в две тёмные щели, в которых едва можно было разглядеть зрачки.

– Какая похвальная самоотверженность… – дед практически пропел эти слова, а затем потёр сухие, похожие на кору, ладони. – Что ж, никак на моих глазах растёт следующий великий мастер Оплота! – ядовито хихикнул, – И впрямь, какой же это кузнец без руды? Срам, да и только! Так и быть, пацан, Клан «Каменного Сердца» пойдёт тебе навстречу! Вот моя рука!

Он смачно плюнул себе на ладонь и протянул её мне.

От вида блестящей от слюны и грязной руки к горлу подкатила тошнота. Этот жест был проверкой, откажешься – проявишь брезгливость и оскорбишь, согласишься – примешь его правила игры. Старик стоял, не убирая руку, и его хищная улыбка становилась всё шире. Лживые слова, снисходительный тон… Он наслаждался этим моментом, моим унижением. Очевидно, не скрывая своего презрения.

Но делать было нечего, без руды я – никто. Подавив рвотный позыв, шагнул вперёд и быстро пожал его липкую руку. «Главное – не показывать отвращения», – приказал себе строго.

– У-у-ух! – довольно замычал Борг.– Услуга за услугу, пацан. Услуга за услугу, – с каким-то болезненным восторгом проговорил он, наконец отпуская мою руку и с показной небрежностью вытирая её о свои штаны.

Тут же последовал его примеру, пока дед отвернулся и шёл к своему столу, я, морщась, несколько раз вытер ладонь о грубую ткань штанины. «Сжечь их сегодня же», – пообещал себе.

– Значит так, – бросил тот через плечо, даже не глядя в мою сторону, и ведя себя так, будто я был не человеком, а инструментом. – На шахте сейчас гвалт. Эти твари совсем озверели. Волки готовы частокол зубами грызть, да ещё и Падальщики из глубин повыползали, хрен знает откуда. С инструментами у охраны и шахтёров дела паршивые. Пойдёшь с Йорном и его парнями к шахте. Там – заточишь всё. Каждый топор, каждую кирку, каждый нож. Всё, на что тебе укажут. Чтобы было острым как бритва. Понял⁈

И вдруг замолчал, ожидая моего ответ. Но и я молчал тоже, ожидая второй части договора. Пауза затянулась. Что ж, пришлось действовать самому.

– А мне за это?.. – вкрадчиво спросил.

Борг медленно обернулся, в его глазах горел азартный огонёк – похоже, дед ждал вопроса.

– Руда, парень. Руда, – он расставил руки, будто даруя мне весь мир. – Но с условием. Заберёшь столько, сколько сможешь унести на себе. От шахты до кузни. За один раз.

Горбатый упёр руки в боки и выжидающе уставился на меня, наслаждаясь моментом.

Быстро прокручивал в голове все «за» и «против» – ловушка была очевидна. Наместник хотел использовать меня, а взамен дать сущую мелочь. Руда – не крица, она в два, а то и в три раза тяжелее из-за пустой породы, которую потом придётся выплавлять. Сколько я смогу унести в этом тощем теле? Килограммов тридцать? Может, сорок, на пределе? А тащить их придётся, наверное, несколько часов по пересечённой местности. Мысль об этом пути с мешком камней на спине вызвала приступ паники.

Но что мне оставалось? Это была единственная возможность. Дверь, которую мне приоткрыли и нужно в неё протиснуться.

Я посмотрел прямо в хищные ястребиные глаза старика, стараясь вложить во взгляд всю твёрдость, на которую был способен.

– Условились, господин Борг. Отличное предложение, – сказал, медленно кивнув. Ни тени обиды, ни тени сомнения.

Борг расплылся в довольной улыбке, обнажая гнилые зубы. Он победил, во всяком случае, так ему казалось.

– Йорн выступает через час. Будь у ворот. Если охотник будет кривить носом, скажешь, что тебя послал я. С заточкой управься до заката завтрашнего дня. Опоздаешь на час – руды тебе не видать. А теперь – пошёл отсюда.

Старик брезгливо махнул рукой и, не дожидаясь ответа, сел за свой стул, снова повернувшись ко мне спиной. Аудиенция была окончена.

Вот говнюк, самое главное он, конечно, оставил напоследок. Жесткие временные рамки. Значит, мне нужно не только на пределе сил работать, чтобы поднять «Закалку Тела», но и заточить неизвестное количество инструментов и всё это – за полтора дня. Да уж, этот мир не просто негостеприимен. Здесь те, у кого есть власть, упиваются ею, устраивая тотальный произвол.

Волна холодного гнева поднялась из самых глубин души. Заставил себя сжать его внутри, превращая в топливо, а вместе с гневом пришёл и азарт. Дикий азарт, который доводилось испытывать, идя в самое пекло пожара. Что ж, посмотрим, как вы заговорите, когда я стану Мастером. Когда короли и бароны будут выстраиваться в очередь, чтобы получить клинок с моим клеймом.

Молча развернулся и вышел из этого каменного чистилища.

На улице жизнь текла своим чередом. Солнце пекло, куры копошились в пыли – казалось, ничего не изменилось. Но для меня изменилось всё. Впереди ждал путь в шахту. В место, окружённое теми самыми духовными зверями, образы которых всплывали в памяти Кая. Пацан, никогда не выходивший за пределы частокола, знал о них только из страшных историй у очага. Это были не просто животные, они обладали недюжинной силой, хитростью и, по легендам, самые древние из них могли даже говорить – настолько сильна была в них духовная энергия. Их внутренности, кровь, когти – всё это ценилось на вес золота. Именно поэтому охотники были так почитаемы. Они сражались с теми, кто наводил на обычных людей панический ужас. И, возможно, сегодня я увижу этих существ своими глазами.

Сжал кулаки, чувствуя, как адреналин разгоняет кровь, решимость вытеснила страх. Направился в кузницу, мне нужно было «позаимствовать» у Гуннара точильные камни. Разрешения не было, но не было и прямого запрета. Тот сказал: «Не трогать сырьё», а про инструменты – ни слова. А раз кузница временно «моя», значит, и всё, что в ней – тоже.

Заточу их инструменты так, как здесь ещё никто не точил. Используя Систему, выведу каждое лезвие до бритвенной остроты, заставлю их говорить об этом, нуждаться в моих услугах. Пусть сейчас получу за это лишь жалкий мешок руды. Но, возможно, обрету нечто большее – репутацию. А в этом мире, как я начинал понимать, репутация – это тоже оружие, и, возможно, самое сильное.

Бегом вернулся в кузницу, закрыв за собой тяжёлую дверь. Время поджимало. Где-то здесь должны были быть точильные камни.

Мой мозг уже автоматически анализировал предстоящую задачу. Заточка – это обработка, снятие слоя металла для формирования режущей кромки. Всё дело в зерне – грубые камни, как пемза для пяток, снимают много металла, но оставляют глубокие царапины. Для чистовой заточки ножей в прошлой жизни я использовал камни средней зернистости. Но что, если пойти дальше? Использовать абразив с микроскопическим зерном, чтобы не точить, а полировать саму кромку до идеального состояния, убирая малейшие заусенцы?