Текст книги "Забирая жизни. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Бец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 103 (всего у книги 126 страниц)

– Как ты меня отпустишь?

Паша слегка повернул голову набок и немного прищурил правый глаз. Дьяков понял, что должен уточнить свой вопрос.

– Как объяснишь людям, что отпускаешь меня?

– Да никак, – пожал плечами Павел. – Просто отпущу и всё. Ваш заговор был направлен против меня, а не против людей, поэтому мне и принимать решение, что с вами делать. Могу хоть всех отпустить, и никто мне ничего не возразит.

В принципе, аргумент был логичный. Заговорщики и правда не желали лишних жертв. Всё, чего они хотели – это сменить руководство и политику организации, поэтому вряд ли люди будут возражать, если Гронин решит проявить милосердие.

– Хорошо, – кивнув, согласился Дьяков. – Какие гарантии?

– Ты о чём? – Павел удивлённо вскинул брови. – Какие могут быть гарантии, если ты до сих пор ничего не сказал? Может, я знаю больше тебя?

– Тогда всё это не имеет смысла, – поникшим голосом сказал Коля.

– Ну, раз ты так считаешь, то и ладно, – Паша оторвался от дверей и опустил руки. – Хех, знаешь, игнорированием возможности остаться в живых ты удивил меня даже больше, чем своим участием в заговоре.

Он снова ухватился за ручку и быстро открыл дверь. Дьяков выкрикнул имя. Паша, который уже переступил порог, замер. Само имя не было для него новым. Об участии этого человека в заговоре он знал почти с самого начала, но никак не мог выяснить, насколько высокий пост среди заговорщиков он занимал. Всё же, он не обладал достаточными способностями или знаниями, чтобы руководить крупной подпольной сетью, поэтому тот факт, что этот человек, по словам Коли, мог быть инициатором заговора, несколько удивил Павла.

Глубоко вздохнув, Гронин снова развернулся, шагнул обратно и закрыл дверь. Затем посмотрел на Колю хмурым взглядом.

– В следующий раз я выйду, что бы ты ни сказал, и больше сюда не вернусь. При таком раскладе эта встреча станет последней, а твоя участь – решённой. Поэтому лучше тебе определиться прямо сейчас, что ты собираешься делать, – с прижимом предупредил он.

Коля сжал губы, опустил взгляд и несколько раз легонько покачал головой. Выбор был сделан.

Они проговорили около часа. Около трёх четвертей услышанного Гронин уже знал. Через оставленного в живых водителя, этого нерадивого участника покушения, Павел внедрился в подполье. Правда, вскоре водителя убили, зачищая хвосты, но Павел успел завербовать ещё двоих участников заговора, что в итоге и решило судьбу всего подполья, поскольку дальше опыт работы позволил Гронину быстро продвинуться и выяснить всё, что ему было нужно.

Однако кое‑что из рассказанного Дьяковым всё же имело ценность. Как минимум, помогало собрать пазл до конца, а в отдельных случаях давало серьёзную пищу для размышлений.

– Зачем ты сам в это полез, Коля? Чего тебе не хватало? – укоризненно спросил Павел, когда их основная беседа подошла к концу.

Но это стало единственным вопросом, на который Коля не ответил. Гронин подождал минуту, но ответа так и не получил.

– Ладно, я пошёл, – сказал он, поднимаясь со стула.

– А я? Что со мной?

Паша задержался ненадолго, оценивающе посмотрел на Дьякова и плотнее сжал губы.

– Всё, как договаривались, – сказал он после коротких раздумий.

Он развернулся и быстро пошёл к выходу.

– А как мы договаривались, Паша? – бросил ему вдогонку обеспокоенный Коля.

Гронин уже переступал порог.

– Никуда не уходи, – не оборачиваясь, сказал он напоследок.

– Я получу свободу?!

Через секунду дверь громыхнула, и послышался щелчок замка. Это стало единственным ответом.

Глава 6.3

Скоротечный и, если так вообще можно выразиться, лёгкий бой, стал для Ани, никогда ранее не видевшей ничего подобного, первым испытанием, и она прошла его довольно легко. Впрочем, оно и не странно, если учитывать тот факт, что противник даже толком не стрелял в сторону блокпоста. В любом случае Ане, которая с первой минуты своего побега из Луганска готовилась к чему‑то подобному, показалось, что всё не так страшно, как она думала. По крайней мере, она и раньше считала, что подготовка и настрой в критических ситуациях решают всё, а по поведению «анархистов» в бою убедилась в этом воочию. Жаль только, что она не знала, сколько нужно работать, чтобы иметь достаточную подготовку, и сколько всего пережить, чтобы психика очерствела настолько, чтобы сохранять тот самый «настрой», если это слово вообще здесь уместно.

Одни и те же воины не всегда и не во всех битвах ведут себя одинаково. В каждом отдельном случае значение может иметь безнадёжность сложившейся ситуации, вера в свою правоту, личная решимость или отвага, и множество других факторов. У многих вырабатывается привычка, пофигизм, а иногда и цинизм ко всему. Кто‑то жаждет адреналина, кто‑то просто хочет убивать и понимает, что ответный риск это просто часть игры. Есть те, кто привыкает к этому, свыкается с происходящим, начинает ориентироваться по звукам: по крикам ярости или боли, по свисту пуль, по шуршанию мин, по гулу двигателей, по хлопкам, толчкам или звону выстрелов, и, разумеется, по грохоту взрывов. Всё это становится частью воина, привычным звуковым сопровождением его «работы», начинает составлять обычную рабочую атмосферу, своеобразный фоновый шум.

Со временем воин просто перестаёт реагировать на каждый из услышанных звуков, как на опасность. Его рефлексы и опыт сами подсказывают ему где и когда действительно опасно, а когда чрезмерная предосторожность излишня. Однако сколь бы опытен ни был солдат, сколько бы битв он не прошёл, смерть всё равно всегда будет маячить рядом. Избежать её не выйдет, обмануть – тем более. Она может играть с воином, а может и гоняться по пятам, может даже делать вид, что игнорирует его, но рано или поздно обязательно настигнет любого. И ей плевать на опыт, профессионализм и мастерство.

Но ни о чём таком Аня никогда не задумывалась.

После захвата блокпоста и завершения операции Андрей по просьбе полковника Гронина закрыл Аню в кабинете Бернштейна, пустовавшем после гибели старика. Отсутствовал Андрей часа два, но Аня не сильно скучала, поскольку у покойного профессора нашлось несколько неплохих книг, одна из которых особенно заинтересовала девушку.

По возвращении Андрей выглядел обеспокоенным и расстроенным. Войдя, он махнул девушке рукой, закрыл кабинет на замок и опустился на стул, стоявший у стены. Некоторое время он молчал, не обращая внимания на вопросительный взгляд Ани, пока она не решилась задать вопрос. Тогда Андрей в общих чертах вкратце рассказал о результатах операции и о том, что некоторые ранее проверенные люди, казавшиеся надёжными, на деле оказались предателями. А после этого речь зашла о вопросах иного характера, касавшихся непосредственно самой девушки.

– Ты знаешь, что отец тебя ищет? К нам поступил прямой запрос, – без вступления сообщил Андрей.

Аня, сидевшая в кресле Бернштейна, ни грамма не смутилась и спокойно пожала плечами.

– Это логично и потому ожидаемо, – небрежно ответила она.

– Меня удивляет твоё спокойствие…

Романов не смог договорить, потому что девушка тут же его перебила.

– А что я должна делать? Рыдать? Биться в истерике? Резать вены?

Будучи неготовым, Андрей несколько растерялся от её реакции и напора, и потерял инициативу. Аня заметила это и тут же воспользовалась полученным преимуществом.

– Я, по‑твоему, дура, что ли? Думаешь, я не понимала, что он будет меня искать? – с запалом говорила она. – Каков бы он ни был – я его единственная дочь, так что ничего удивительного. Другое дело, что я не собираюсь к нему возвращаться. Никогда. Поэтому пусть ищет. Поищет, смирится и успокоится.

В этом месте у Андрея появилось окно для контратаки.

– Что? Смирится? Твой отец? Ты что, знаешь его хуже, чем я?

Здесь Андрей определённо был прав, и опровергнуть его слова Аня не могла. Теперь пришёл её черёд растерянно отводить взгляд.

– Хм… Ну, ладно, не смирится, а займётся другими делами, отвлечётся…

Андрей скептически покачал головой.

– Аня, ты сказала, что не дура, но…

То, что он хотел сказать дальше, прозвучало бы весьма резко. Он вовремя спохватился и продолжил в более осторожном ключе.

– Ты кое‑что упускаешь.

Почувствовав, что именно он собирался сказать, Аня агрессивно прищурилась, но через несколько секунд сменила гнев на милость и вопросительно посмотрела на Андрея, ожидая объяснений.

– Он прекрасно понимает, что ты сбежала со мной, и будет искать тебя здесь или там, где буду я сам. Это ясно, как божий день. Именно поэтому, находясь рядом со мной, ты подвергаешь риску и себя, и весь мой взвод. Это не говоря уже о том, что ты видела, чем мы занимаемся и насколько это опасно. Тебе это точно не по плечу.

Крутнувшись в кресле в сторону окна, Аня задумалась и некоторое время молчала. Андрей, прежде чем продолжить давление, решил дождаться её выводов, поскольку был уверен, что владеет железобетонными аргументами и сможет сокрушить их все.

– Да, ты прав, – сказал она через пару минут, чем сразу вызвала самодовольное выражение лица у Андрея. – Признаться честно, я была поражена…

– Вот видишь. Всё это очень опасно… – кивнув, Андрей грубо встрял в её речь, но сам оказался перебит.

– Тобой.

– Что?

– Я была поражена тобой. Твоими действиями.

На лице Андрея отразилось недоумение. Не находя чёткого ответа, он хотел задать ей вопрос, но она опередила его.

– Ты изменился, – коротко пояснила Аня.

– Серьёзно? В лучшую или худшую сторону? – спросил Андрей после короткого, пристального взгляда на девушку.

– Даже не знаю. Ты просто стал другим.

Звучало всё ещё слишком размыто. Андрей считал, что девушка восхищается им, и захотел потешить своё самолюбие.

– Да? Каким же?

– Хм… Как бы сказать… – Аня задумалась и отвернулась на несколько секунд. – Жёстким, уверенным… Сильным. Ты уже не тот Андрей Романов, с которым я познакомилась когда‑то в Ольховке. Я больше не ощущаю в тебе ни наивности, ни излишних доброты или идеализма. Этот мир жесток по отношению к добрякам, и, видимо, ты тоже понял это и отбросил лишнее.

Это было не совсем то, что Андрей ожидал услышать. Она сказал: «отбросил лишнее». Отбросил доброту и идеалы… Неужели она видит его именно таким? Очерствевшим и ожесточившимся. Но, может, он теперь такой и есть? Хоть в глубине души Андрей верил, что доброта в нём никуда не делась, но если бы нашёл время копнуть, посмотреть, что и как он делал, и как поступает теперь, то понял бы, что Аня действительно права. Но времени у него сейчас не было.

Ещё она сказала, что мир жесток к добрякам и идеалистам. Нечто похожее Андрею говорил недавно в Луганске Владов. Интересно, Аня сейчас озвучивает собственные мысли или его?

– Даже не знаю, как это трактовать, – озабоченно сказал Андрей и уточнил. – Ты сказала, чего больше не ощущаешь – а что тогда ощущаешь?

– Что ощущаю… Силу. Немножко растерянности. И одержимое стремление к цели.

Интересно, о чём это она? Андрей пока не успел ничего рассказать Ане о том, к чему стремится. А с тех пор, как он рассказывал ей о своих стремлениях в последний раз, прошло довольно много времени.

– Это хорошо или плохо?

Андрей решил задать нейтральный вопрос, но получил на него такой же ответ.

– Ни то, ни другое.

Парень немного нахмурился, обдумывая следующий вопрос, но Аня снова его опередила.

– Слушай, когда я сказала, что хочу быть рядом – я была очень серьёзна. После сегодняшнего я понимаю, как непросто это будет, но всё равно хочу попытаться. Если для этого мне нужно стать такой, как Катя, как Руми…

Аня запнулась на секунду, видимо, осознавая насколько важно и судьбоносно то, что она собралась сказать дальше.

– Я готова, – продолжила она. – Научи меня? Помоги мне стать сильнее, чтобы я сама смогла помочь тебе? Ведь я хочу того же, что и ты. Если, конечно, твои цели не изменились.

Брови Андрея нахмурились ещё больше, а взгляд стал пронзительным. То, что она сейчас сказала, не коррелировало с тем, что он в принципе ожидал от неё услышать. Теперь он понял, что был чересчур самоуверенным, когда решил, что способен предугадать все её мысли.

– Да, мои цели остались прежними, – глухо сообщил Андрей. – На пути к ним я уже потерял столь многих… И ничья смерть пока что не смогла меня сломить, но я боюсь, что не выдержу, если увижу, как умираешь ты.

От его слов у Ани заблестели глаза.

– Если я…

Она выделила интонацией слово «если», но Андрей не дал ей закончить. Он приложил к своим губам указательный палец, прося её помолчать.

– И ещё кое‑что… – продолжил он. – Объясни, зачем тебе самой всё это нужно? Зачем тебе грязь, кровь, лишения, прозябание под дождями, холод, болезни, голод, боль, страдания? Зачем тебе становиться свидетелем мучений и смерти друзей? Зачем ты хочешь держать их на руках, обещать им, что всё будет хорошо и изо всех сил сдерживать собственные боль и терзания в ожидании, пока они испустят свой последний вздох?

Девушка смотрела на Андрея широко раскрывшимися глазами, силясь понять, что именно он сейчас пытается сделать. Всё, что он назвал, все эти вещи… Он пытается её напугать? Или проверяет её решимость?

– Что… Андрей, при чём здесь всё это? – нетерпеливо спросила она.

– Хм… Это то, что пережил я сам. Всем этим выстлан путь, по которому я иду, – с горечью ответил Андрей и добавил. – В том числе всем этим…

Секунд пять Аня недоверчиво смотрела на него, будто сомневаясь в его словах. Затем она поднялась с кресла и направилась к нему. Андрей тоже поднялся ей навстречу, и Аня, подойдя, ухватилась пальцами за его одежду и в растерянности уткнулась лбом в плечо.

Да, она была растеряна. И не только потому, что не знала, что сказать человеку, пережившему столь многое, но и потому, что сама теперь засомневалась. Он лжёт или нет? Если всё, что он рассказал – правда, то сможет ли она исполнить задуманное? Правда или ложь? Хм… Они ведь вроде бы пообещали друг другу больше никогда не лгать… но она уже грубо нарушила это обещание. А вдруг и он тоже сейчас пытается её обмануть, чтобы отговорить? И что ей теперь делать?

– И не забывай, что в любом случае везде, где мы будем натыкаться на Торговую гильдию, а происходить это будет часто, к нам всем будут пристально присматриваться, ведь отец никогда не оставит тебя в покое, – добавил Андрей, обнимая её.

– Тогда что ты предлагаешь мне делать? Остаться здесь, в «Убежище»?

Андрей вздохнул.

– Пока не знаю. Здесь он точно тебя найдёт. Но полковник обещал что‑нибудь придумать.

Сказав это, Андрей украдкой горько улыбнулся, вспомнив, что именно говорил на этот счёт полковник.

– Сразу после того, как убьёт меня за то, что я тебя привёз, – добавил он.

Аня издала смешок, но радости в нём было очень мало.

– Значит, другого выхода нет. Я стану сильнее и пойду рядом с тобой, – слегка дрожащим голосом сказала она.

Он промолчал, продолжая её обнимать.

– И на счёт отца, – снова заговорила она. – Можешь о нём не волноваться. Если он и ищет меня, то скорее для проформы, чем потому что я ему нужна, и скоро действительно перестанет. Поверь, я знаю, что говорю. После совершённых мною ошибок мы сильно отдалились друг от друга. Настолько, что он даже не поддержал меня в случае с Третьяковым, хотя я чувствовала, что он понимает, что я не лгу. Для него я предатель, и поэтому больше никто. А теперь, после побега, так и вовсе.

– Знаешь, я все никак не могу поверить в это. В смысле, в то, что он не принял твою сторону.

– Да, я тоже… Я тоже до сих пор не могу в это поверить…

Голос Ани задрожал, и Андрей сильнее прижал её к себе.

– В тот момент мой мир окончательно перевернулся, – горько закончила она.

Они провели вместе ещё немного времени, а затем Андрей ушёл, снова оставив девушку одну.

Когда они прибыли непосредственно на саму базу, Андрей сразу отправился искать полковника Гронина, а отряд оставил помогать с охраной у главных ворот. Направляясь теперь туда, он расслышал доносящиеся от ворот взрывы хохота. Он ни секунды не сомневался, что в этом как‑то замешаны Кот и Косарь, и странно себя из‑за этого почувствовал. Несколько часов назад все они побывали в бою и убили несколько человек, которые ещё вчера считались «своими». Неужели такое может не беспокоить? Или, может, его бойцы смехом снимают стресс? Впрочем, если говорить конкретно о Косаре и украинце, то для них всё это действительно было делом маловажным – они тут никого не знали и потому все здесь были для них чужими. Но если в веселье замешан и Котин, то, похоже, он успел здорово набраться от Косаря нездорового цинизма.

Андрей постарался подойти к воротам так, чтобы его не заметили, а он мог подслушать, о чём там говорят. Взвод разбился на несколько небольших групп и в каждой настроение кардинально различалось: Корнеев и Руми, как обычно, держались особняком и молчали, поглядывая вокруг; Кирилл, Карданов и Толя с обеспокоенными лицами что‑то обсуждали в стороне; неподалёку от них так же обособленно ото всех держались дядя Ваня, Воробьёв и Елагин, и тоже о чём‑то разговаривали. Игорь находился среди оставшейся пятёрки бойцов, которая, собственно, и создавала весь шум.

– Вот такая вот загогулина, – под смех остальных закончил какой‑то очередной рассказ Косарь.

– Да, это тот ещё цирк, – смеясь, соглашался с ним Кот.

Косарь, улыбаясь, бросил быстрый взгляд на Толю Черенко и повернулся к Бодягину.

– Слышь, Бодяга, вот вы с Толяном оба здоровые бычары. С ним всё ясно – он дитя природы, и не странно, что такой вымахал, ну а ты? Тоже деревенское молоко да девки?

– Хех… Не. Я по молодости раскачался, – улыбнувшись, ответил Бодяга. – Во дворе, где я рос, был один пацан, Санёк – большой фанат качалки и вообще весь из себя ЗОЖ‑ник. Ну, и короче, как‑то раз он то ли стероидов пережрал, то ли мозг тоже от перенапряжения в мышцы превратился, но, в общем, начал он свою веру в массы толкать, мол, чтобы все тоже в качалку шли. Но пацаны сам знаешь какие – пивко там, девки, все дела – какая, нахрен, качалка? Короче, увидел Санёк, что слова не действуют, и поменял тактику. Ну, там, типа, идёшь такой, а он на встречу, и спрашивает: куда идёшь? Отвечаешь ему – в магазин, мама за хлебом послала. И он тебе тут же в табло – на! И пошёл себе дальше. Ну, я сопли кровавые вытер, фак ему показал и пошёл себе дальше. Через пару дней опять он навстречу. Куда идёшь? А я ж ученый уже, знаю по собственному опыту и товарищей, что к друзьям, в магазин, по делам, мама послала куда‑то – всё это не работает. Вот и отвечаю ему: на свидание к девчонке. А он что мне на это, как думаете?

Бодяга обвёл всех вопросительным взглядом.

– Что по что – рассказывай давай, не томи! – потребовал Шелковский.

– Короче, он опять мне фанеру пробил, – посмеиваясь, ответил Бодяга.

Послышались смешки и шутливые реплики. Бодяга, улыбаясь, продолжал.

– Лежу я, значит, думаю: «ну, что за херня?». И ведь я же знаю, что он так себя ведёт не только со мной, а со всеми пацанами во дворе. Смотрю, а он уже дальше идти собирается. Ну, я смелости набрался, кричу ему в спину – а куда, мать твою, надо идти, чтобы ты не цеплялся?

– А он?

– А он отвечает – в качалку! Заниматься! Короче, так у нас во дворе все стали сильными и здоровыми.

Очередной взрыв хохота наполнил округу. Когда смех начал немного стихать, Косарь задал логичный вопрос.

– А чё вы его толпой не отделали?

– Ну‑у, во‑первых, он здоровый был, хрен бы мы его без серьёзных потерь осилили. А во‑вторых, когда какой махач между дворами, то он у нас, как тяжёлая артиллерия шёл. Если б мы его отмудохали, то боялись, что обидится и перестанет за двор на стрелки ходить.

– Да‑а, серьёзные у вас там дела творились.

– А то.

В этот момент Андрей вышел из своего укрытия и направился к бойцам. Бодяга сразу его увидел.

– О! Командир!

Даже без его реплики Андрея уже заметили, и взвод пришёл в движение, собираясь. Андрей подошёл к ним, отдал необходимые распоряжения и отозвал Игоря. Бойцы отправились выполнять приказы, а братья, разговаривая, прогулочным шагом направились в сторону плаца.

– Ну что? Рассказывай, а то мы тут все уже голову сломали, гадая, что к чему, – любопытствовал Игорь.

– Да нечего особо рассказывать. С Грониным поговорили лишь вскользь. Всё, что знаю – Дьяков арестован, и Олег Гронин тоже как‑то замешан в заговоре.

– Дьяков? Майор, что ли? – удивлённо и с недоверием спросил Игорь.

– Да, он самый, – подтвердил Андрей, чем окончательно огорошил Игоря.

– Ёмаё… – только и выдавил тот.

– Да, такие дела. На базе настоящий хаос, но в плане организации. Многие оказались замешаны и теперь арестованы, либо прячутся. Нам пока дела нет – служба безопасности хоть и оказалась чуть ли не наполовину гнилой, но её лояльная часть работает, как надо. Вроде бы.

– Во дела‑а…

– Угу. Короче, тут такое дело…

Андрей немного мялся, подбирая слова, но недолго.

– В общем, полковнику сейчас везде сильно не хватает надёжных людей. Даже новый главный инженер, которого вместо Горвата назначили, и тот оказался под арестом, не говоря уже о Дьякове. А один толковый безопасник, который мог бы сейчас помочь, Прокурор, если ты его знаешь – тяжело ранен. И я вот подумал, может, ты…

– Останусь помогать Гронину, да? – перебил его Игорь, уже поняв, что хочет сказать брат.

– Да, – подтвердил Андрей.

На лбу Игоря проявились борозды, а взгляд стал жёстким. Он поджал губы и весь его вид ожесточился. Смысл предложения брата он понял по‑своему.

– Почему? Ты мне не доверяешь? Сомневаешься? Я в чём‑то виноват? – стараясь пока сдерживать раздражение и обиду, Игорь задал сразу целый ряд вопросов.

– Да не в этом дело… – начал было оправдываться Андрей, но Игорь уже завёлся и быстро перебил его.

– Тогда почему ты хочешь списать меня?! Почему хочешь оставить одного?!

– Да не хочу я! – Андрею пришлось повысить голос, чтобы заставить брата хоть немного сбавить обороты. – Просто мы оба знаем, что тебе некомфортна та жизнь, которую мы ведём сейчас. Ведь твоим коньком всегда было решение задач головой, а не руками, и сейчас у тебя есть отличная возможность проявить себя.

Он сделал паузу, глядя на Игоря и стараясь понять насколько его слова дошли до адресата.

– Мозги всегда ценились намного выше физической силы, – продолжил Андрей. – Твой потенциал выше моего, понимаешь? И сейчас, когда полковник лишился половины надёжных, толковых людей, ему как никогда нужны такие люди, как ты. У тебя есть шанс пойти намного дальше, чем могу я. Так воспользуйся им!

Игорь покачал головой. Несмотря на похвалу брата услышанное было ему неприятным. Он никогда не ставил личные интересы выше семьи и сейчас тоже не намерен был так поступать. Неважно, какой у него потенциал – он просто не представлял своей жизни вдали от брата, к которому был сильно привязан и которого не мог бросить. И теперь Игорю было обидно, что Андрей думает, будто он может согласиться.

– Я тебя не оставлю, – безапелляционно заявил Игорь. – Мы всю жизнь вместе, ты – моя единственная семья, и я не собираюсь тебя терять.

– Да куда я денусь?

– Нет. Это не обсуждается. Я буду там, где и ты.

Андрей вздохнул и выдержал небольшую паузу.

– Подумай о том, что я сказал.

– Нет. Даже думать не буду. И не предлагай мне больше такого, понял? Меня это оскорбляет.

Игорь был категоричен, и Андрею не оставалось ничего другого, кроме как сдаться.

– Ладно. Как скажешь.

Оба замолчали, но расходиться не торопились, продолжая шагать по плацу прогулочным шагом. Андрею вроде как было, что ещё сказать, но теперь не хотелось. Игорь тоже что‑то обдумывал, а, может, просто успокаивался после бурной реакции на предложение брата.

– Что там у тебя, любовь‑морковь, все дела, да? – спросил он через пару минут.

Андрей усмехнулся и скосил глаза.

– Да, и куча головной боли, – ответил он после паузы.

– Что такое?

– Да всего понемногу.

Андрей кратко рассказал брату об Ане и проблемах, которые на него навалились из‑за неё. Игорь выслушал его, ничего не спрашивая, и задал вопрос лишь когда Андрей закончил.

– Скажи, зачем ты забрал её с собой?

– Хех… Сам‑то как думаешь?

Сперва Игорь хотел заставить ответить Андрея, но передумал и ответил сам.

– Думаю, что любой нормальный мужик клюнет на такую деваху и при первой же возможности попытается затащить её в постель. У тебя такая возможность появилась, вот ты ею и воспользовался.

– Хм… Понятно. Кто ещё так думает?

– Кто? Да об этом весь взвод шепчется. Единственная проблема, конечно, это папаша её… Он тебе теперь точно при встрече яйца с корнем вырвет. Мужики даже ставки делают.

Всё, что Андрей мог сейчас сделать, так это глубоко вздохнуть.

– И много ставят?

– А что? Ты тоже хочешь поучаствовать? – Игорь улыбнулся.

– Мне нельзя. Я – заинтересованное лицо.

– Хе‑хе‑хе. Ладно, тут вопрос в другом – что ты сам теперь собираешься с ней делать? Постоянно держать её при себе и пользовать по назначению не получится, ведь мы же, как перекати‑поле: сегодня здесь, а завтра там.

– В этом главная проблема – ей придётся быть с нами. Здесь Гронин её видеть не желает по ряду причин, а больше её деть пока что некуда.

Игорь недоверчиво посмотрел на брата, но чем дольше смотрел, тем более недоумевающим становился его взгляд.

– Ты это серьёзно, что ли? – осторожно, будто сомневаясь, спросил он.

– Ага.

– Вот блин! Нет. Нет‑нет‑нет… Не может быть.

Андрей вздохнул, понимая, насколько плоха его затея, но что ещё он мог сейчас придумать? В любом случае на ближайшее задание, которое Гронин уже ему анонсировал, у него есть идея, где её оставить, но дальше придётся взять её с собой. Даже если риск будет велик.

– Ты с ума сошёл, что ли? Нет, точно сошёл, если решил, что ей можно находиться с нами, – заговорил Игорь, когда понял, что брат ничего не скажет.

– Я собираюсь попросить полковника, чтобы он включил её в курс общей подготовки, а там…

Он запнулся, потому что заметил, что Игорь остановился и смотрит на него округлившимися глазами.

– Поверить не могу… – с трудом выдавил Игорь.

– Да что такое?

– Что? Ей нельзя к нам! Вообще никуда нельзя! Пусть валит обратно к папаше! – взорвался Игорь.

– Почему ты так её ненавидишь? Что она тебе сделала?

– Да потому что она засланная! У неё определённо есть какая‑то цель, Андрей! – ответ поступил немедленно.

Игорь, которому уже сорвало «предохранители», продолжал что‑то с напором доказывать, но Андрей его почти не слушал, углубившись в его последнее утверждение.

– Окей. Допустим засланная. Кем? – спросил он через какое‑то время, когда даже Игорь, выговорившись, затих.

– Да Владовым же!

– Ладно. Для чего? Чтобы у него появился повод меня убить? Так это он мог бы и без повода сделать. У него была куча возможностей. К тому же у него наверняка достаточно шпионов, чтобы не рисковать собственной дочерью. Мог бы и кого‑то другого заслать.

Аргументы были сильны, и Игорь отвернулся, размышляя, но через несколько секунд его напряжённый взгляд снова оказался прикован к Андрею.

– Значит, у неё какая‑то другая задача, – не сдавался он.

– Если так, то Владов ничего мне не оторвёт и вообще искать её не будет, – парировал Андрей.

– Именно поэтому её нужно вернуть обратно, и чем скорее, тем лучше. Ты ведь всё равно уже получил, что хотел?

Андрею не понравились последние слова брата, но он не успел ничего ему ответить, потому что от ворот послышался рокот автомобильного двигателя, и оба брата повернулись в ту сторону. На базу заехал большой пятнистый внедорожник и медленно покатился к штабу. Кто бы это ни был, Андрей почувствовал, что ему тоже нужно быть там. Хотя бы для того, чтобы посмотреть, кто это приехал.

Пообещав Игорю продолжить разговор позже, Андрей поспешил к штабу. Подойдя ко входу, возле которого как раз остановилась машина, он не смог скрыть удивление от увиденного – прямо ему навстречу от машины шёл никто иной, как подполковник Родионов собственной персоной.

– О! Максим Андреевич! Рад видеть! – искренне поприветствовал Макса Андрей и козырнул по привычке.

– Хе‑хе, здарова, засранец, – улыбаясь, ответил Макс, подавая руку для приветствия.

Рукопожатие Макса оказалось крепким настолько, что Андрей непроизвольно крякнул от неожиданности. Сделано это было явно намеренно. Андрей, не ожидавший подобного, уже ничего не мог поделать и вынужден был шипеть и терпеть боль.

– За что?

– За всё оптом, – Макс отпустил ладонь и, ухмыляясь, пристально посмотрел Андрею в глаза. – Выпили мне крови из‑за тебя, ох выпили.

Андрей виновато улыбнулся и чуть склонил голову.

«Это ты ещё про Аню не знаешь», – с опаской подумал он, но вслух сказал другое.

– Виноват. Исправлюсь.

– Исправишься, конечно, куда ж ты денешься? – уверенно заявил Макс, кивая.

– Ага. Это… а где остальной полк?

– Где‑где… В Караганде, – улыбаясь ответил Макс и продолжил после короткой паузы. – Пока что остановились рядом с тренировочным лагерем в Катреничах. А что тут у вас? Как дела?

В ответ на эти вопросы Андрей смог лишь вздохнуть и отвести взгляд, совершенно не зная с чего начинать. Родионов весь день находился в дороге и вряд ли был в курсе произошедшего, если Гронин не вводил его в курс дела ранее. Судя по его виду, неторопливости и вопросам, Макс ещё ничего не знал, а по реакции Романова он понял только то, что дела почему‑то не очень. Правда, Родионов не мог знать, что вздыхает Андрей больше из‑за собственных проблем, чем из‑за того дурдома, который сейчас творился в административном аппарате организации, но обо всём этом Максу ещё только предстояло узнать.