Текст книги "Забирая жизни. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Бец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 126 страниц)

Владов повернулся к Андрею и увидел с какой жадностью парень впитывает каждое его слово. Он вернулся в кресло и продолжил.

– Вирус оказался довольно простым и к нему на удивление быстро смогли разработать вакцину, но когда это произошло, было уже слишком поздно. На тот момент уже не оставалось ни достаточно квалифицированного персонала для её производства, ни работоспособных производственных мощностей, ни нужных объемов сырья, ни тех, кто мог и готов был работать, чтобы его добыть. Да, вакцина нужна была гора-аздо раньше. Впрочем, вирус был дико кровожаден и быстр. Примерно за четыре месяца большая часть тех, кто мог заразиться, заразились и умерли. Вирус жил в воздухе очень недолго, поэтому, когда реальных носителей, не обладающих природным иммунитетом, сильно поубавилось, он исчез сам по себе вслед за ними. Видел бы ты то, что происходило после этого в больших городах, которые назывались когда-то сердцами и бастионами культуры! Там творился форменный хаос. В общем, на фоне всего этого бедлама находились те, кто не хотел умирать или драться в одиночку. Из них и выросли организации нового мира, такие как Торговая гильдия или «Рассвет». Но откуда взялся вирус – не знали тогда, и не знает никто сейчас. По крайней мере, Ильченко этого точно не знает. Я уверен.

Владов закончил своё повествование и продолжал наблюдать за эффектом, который произвели на Андрея его слова. Парень неподвижно сидел на стуле и, не моргая, смотрел в крышку ноутбука Владова. Если бы глаза не были открыты, то можно было бы с твёрдостью утверждать, что уставший после ночного боя и сильного нервного перенапряжения парень, просто уснул. Но это было бы ошибкой.

– Не знает Ильченко, но ведь кто-то в «Рассвете» должен был этим заняться? Иначе что же они за учёные, если не захотели разобраться в произошедшем? – выразил он вслух свои мысли.

Владов помедлил с ответом.

– Может и так, – скептически протянул он, и добавил. – Но мне кажется, что если бы они выяснили что-нибудь стоящее, то нашли бы способ рассказать об этом.

– Или они не собираются никому ничего рассказывать, ‒ парировал Андрей. ‒ Какое им дело до других людей?

Владов пожал плечами.

‒ А вы? У вас ведь есть связи в «Рассвете», вы можете запросто добыть такую информацию? – с надеждой спросил Андрей.

– Связи? Мои связи там заканчиваются списком товаров, которые им нужны, – ответил Владов. – Я даже приблизительно не знаю ни одного точного местоположения их опорных пунктов или лабораторий. И вообще ‒ хватит об этом. Я рассказал всё, что знал, но только потому, что я перед тобой в долгу, а тебя слишком задело, что я забрал Ильченко. Скажем так: справедливость восстановлена. А теперь вы можете отправляться обратно к вашему полковнику с гордо поднятой головой. Награду мы вам доставим сами.

Андрей не мог понять, почему Владов при своих возможностях сам не попытался ничего выяснить? Неужели ему совсем не интересно что к чему? Или он пытался, но понял, что здесь не в чем разбираться и всё получилось природным путем. Но если так, то идея Андрея о том, что у вируса была искусственная природа ‒ вымысел?

Владов открыл ноутбук и переключил на него свое внимание. Андрей понял, что разговор закончен и нехотя поднялся со стула. Он уже взялся за ручку дверей, когда Владов окликнул его и парень обернулся к хозяину кабинета.

‒ Кажется, я забыл тебе сказать ‒ не вздумай распространяться про «Рассвет» и передай это своим людям. Там не любят, когда кто-либо раскрывает их тайны. Очень не любят.

Последние слова Владов проговорил с особым ударением.

‒ Я понимаю, что ты не сможешь не рассказать о них своему командованию, но не забудь передать им то, что я тебе только что сказал.

Андрей кивнул и открыл дверь. Владов снова окликнул его.

– Ты сильно рисковал, допрашивая Ильченко. Рекомендую впредь быть очень осторожным, особенно если, не дай бог, твои пути с «Рассветом» снова пересекутся.

– Спасибо за совет.

– Не за что. Скажи… – Владов помедлил секунду. – Как далеко ты готов зайти, чтобы узнать ответы на свои вопросы?

На традиционно серьёзном лице Владова можно было прочитать живой интерес к заданному вопросу. Он не мог знать, что ответ на этот вопрос – чуть ли не единственная реальная цель Андрея в жизни. Он не предполагал, что стремление к этому «не знаю чему» захватит парня полностью и без остатка и будет вести вперёд даже если за это ему будет грозить смерть. И, конечно же, Владов не мог даже представить, к чему в итоге это может привести.

– Хоть в ад, Игорь Алексеевич, – несколько претенциозно ответил Андрей.

Владов хмыкнул.

– Прощайте, Андрей Романов.

Он переключился на ноутбук и больше в сторону своего гостя не смотрел. Парень вышел.

Спускаясь по бетонным ступенькам, Андрей размышлял об услышанном. Сначала ему показалось возмутительным, что такой человек, как Владов, имея такие возможности, даже не подумал попытаться выяснить, что нарушило его жизнь. Но обдумав все ещё раз, он пришёл к другому выводу – зачем это Владову? Для чего забивать голову тем, что ему на самом деле не нужно? У него есть всё: еда, семья, удобства, крыша над головой, власть, в конце концов. Ведь «от добра добра не ищут», как гласит старинная поговорка. Полковнику и так хватает забот, и Андрей не вправе его осуждать. Всё-таки Романов сам выбрал свой путь, а Владов выбрал свой.

Чтобы переварить услышанное и привести свои мысли в порядок, Андрей решил немного прогуляться. В любом случае спешить ему было уже некуда. Выйдя из здания он остановился в задумчивости и настолько погрузился в свои мысли, что не услышал, как его окликают. Из этого состояния его вывело лишь лёгкое прикосновение к его плечу женской руки.

– Ну? И как это называется? – деланно обиженным голосом спросила Аня.

Андрей повернулся и оказался лицом к лицу с девушкой.

– Я его зову, зову, а он не отвечает – идёт себе прямо и хоть бы что! – пожаловалась она. – Или ты хотел меня обидеть?

– Извини, Аня ‒ что-то я слишком глубоко ушёл в себя, ‒ попытался оправдаться Андрей. ‒ Рад тебя видеть.

Звучало это кисло, и для проницательной Ани не составило никакого труда это заметить. Она с привычной пристальностью посмотрела на Андрея, и этот взгляд напоминал парню Владова. Дочь определенно унаследовала его от отца.

‒ О чем это ты так задумался?

‒ Да так… Были кое-какие проблемы во время выполнения задания, ‒ Андрей решил уклониться от прямого ответа. ‒ Прогуляемся?

Аня согласно кивнула и они пошли вместе по улице.

Из окна своего кабинета Владов видел, как Андрей разговаривает на улице с его дочерью. Трудно было бы по выражению его лица в этот момент определить, о чём он думает. Владов был очень умным, хитрым и организованным человеком. Он редко показывал свои истинные эмоции, зато хорошо умел имитировать и всегда вводил людей вокруг в заблуждение. Многие находились в заблуждении, думая, что хорошо знают этого человека, но никто на самом деле его не знал. Даже его дочь.

Владов спокойно наблюдал за молодыми людьми на улице, перебирая в пальцах руки ребристый оранжевый карандаш. Он подолгу пережимал карандаш пальцами, затем проворачивал его между ними и зажимал уже фалангами других пальцев, помогая им гнуть карандаш остальными пальцами руки. Эта игра продолжалась несколько минут, пока Андрей с Аней не скрылись за углом одного из домов, а Владов не сломал ни в чём не повинный карандаш и не вернулся к своему столу. Сломанный пополам кусочек дерева без малейших колебаний полетел в мусор, а в руках у хозяина кабинета появился новый, точно такой же остро заточенный оранжевый карандашик.

Тем временем Андрей с Аней продолжали свою беседу.

– Расскажешь? ‒ спросила она.

‒ Уверена, что хочешь это слушать? Это не совсем женская тема.

‒ Не хотела бы ‒ не стала бы спрашивать. И вообще ‒ не решай за меня, что для меня интересно. Рассказывай уже.

Андрей помялся немного, не зная с чего начать. Он помнил последний совет Владова и меньше всего хотел бы впутать Аню в неприятности. Впрочем, она была дочерью большого начальника торговой гильдии, поэтому вряд ли ей могли грозить неприятности.

– Помнишь, я говорил тебе, что хочу разобраться в причинах эпидемии?

Девушка кивнула.

– Так вот, на задании мы спасли одного человека. Я думаю, он может что-то об этом знать.

– Ну так расспроси его?

– Не могу. По прибытии сюда твой отец забрал его у нас. Причем процедура изъятия была довольно жесткой и бескомпромиссной.

– Странно, – удивилась Аня. – Мой отец ‒ авторитарный человек, но в его действиях всегда есть логика. А в чем именно заключалась «жесткость»?

Андрей задумался на мгновение, как правильно ответить на этот вопрос. Ему не хотелось жаловаться на Владова его дочери и не хотелось втягивать Аню в его разборки с ним, но он уже начал говорить, а значит, Аня не отстанет, и если прервать разговор, будет только хуже.

– Мне показалось, ‒ осторожно начал Андрей, ‒ что люди твоего отца были готовы отнять у нас этого человека силой.

Аня остановилась и бросила на Андрея недоверчивый взгляд из-под нахмуренных бровей.

‒ Хочешь сказать, что он готов был приказать стрелять в вас?

Андрей смущённо отвел взгляд.

‒ Слушай, давай лучше оставим эту тему, ‒ предложил он, чувствуя, что попадает в ловушку. ‒ Я мог что-то неправильно понять, или чего-то не знать, и теперь делаю ложные выводы. Мы с твоим отцом уже все обсудили и…

‒ Нетушки – ты меня заинтриговал, Романов. Я хочу разобраться, что происходит. Зачем отцу угрозами заставлять тебя отдать твой же трофей? Расскажи мне все: кто этот человек, откуда взялся, что он вам рассказал?

Аня была настолько настойчивой, что Андрею не оставалось ничего другого, кроме как коротко рассказать ей историю Ильченко, упуская лишь самые пикантные детали типа побоев и угроз. Рассказал он ей и про то ли совет, то ли угрозу Владова держать рот на замке, который сам Андрей нарушил всего за каких-то полчаса.

– «Рассвет»? – Аня напрягла память, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь про каких-либо учёных или организацию с таким названием. – Странно, но я никогда ничего такого не слышала, а я неплохо знакома с политической картиной современного мира.

– Если они такие скрытные, то в этом нет ничего странного. Но я тебя очень прошу ‒ не говори об этом ни с кем, хорошо? Если слух дойдет до твоего отца, он легко догадается, что ты узнала от меня, а тогда добром это не кончится. Причем мне кажется, что для нас обоих.

‒ Не будь трусом, Романов, ‒ снисходительно сказала Аня, и похлопала его по плечу. ‒ Прорвемся.

Гуляли они ещё долго, предусмотрительно навестив бойцов Андрея. Отряд как раз заканчивал собираться в обратную дорогу, но поскольку спешить было некуда, Андрей предложил им немного отдохнуть, а сам решил, что просмакует каждую из тех немногих минут, которые он ещё может провести рядом с Аней.

Находясь рядом с ней, Андрей испытывал странные и не совсем понятные ему чувства: она ему не просто нравилась, в этом было что-то более глубокое, чего прежде он ещё никогда не ощущал. И чем дальше, тем сильнее он к ней привязывался. С ней было весело, с ней было интересно, она казалась такой… особенной. Был момент, когда Андрей всерьез задумался над её предложением остаться в Ольховке, но здравый смысл быстро взял верх, и парень понял, что слишком серьезно воспринял обычную шутку. Даже если бы это было не так – кто Аня и кто он? Ему никогда не быть с ней вместе. Даже если бы она влюбилась в него, даже при всем её напоре и упрямстве ‒ Владов человек с несгибаемой волей и стальным характером, он никогда не позволит Андрею строить отношения с его дочерью.

Да и сама Аня… Она немного заботилась о нем, была с ним милой и приветливой, но больше ничего. Им было интересно вдвоем, но как она сама сказала: в Ольховке давно закончились интересные люди. Андрей просто был для неё чем-то новым, может, даже другом, но скорее приятелем, с которым можно поболтать и весело провести время. Не более. Да и не может он подвести своих друзей ‒ они стали его новой семьей, а Павел Гронин так вообще отцом. Андрей не чувствовал за собой права бросить их ради девушки и теперь стыдился, что посмел всерьез об этом думать.

На улице давно стемнело. И Андрей, и Аня хорошо помнили ночное происшествие и старались не уходить далеко от центральной части города, набитой уличными фонарями и патрулями. Они совсем потеряли счёт времени и не замечали, что стрелки часов давно перевалили за полночь. Оба понимали, что это их последняя встреча, что новой может никогда больше не случиться, и им хотелось говорить и говорить, не останавливаясь.

Сначала они не обращали внимания на проходящие иногда патрули, потом эти патрули стали раздражать их. Тогда они, перебарывая страх и прижимаясь друг к другу от любого шороха, принялись бродить по закоулкам, превратившись в две серые тени, сливающиеся с такими же серыми в бледном свете луны бетонными стенами.

Смертельно опасное приключение, пережитое ими недавно, объединило и сблизило их, пусть и ненадолго, как объединяют людей яркие пережитые эмоции. Они часто прислушивались, инстинктивно боясь вновь услышать тяжелые, гулкие шаги, но желание ещё хоть немного побыть вместе было сильнее страха, да и здравый смысл подсказывал, что после произошедшего в ближайшее время никто с подобными намерениями в Ольховку не сунется. Хотя, если подумать, здравый смысл штука ненадежная – он работает только до того момента, пока не случится нечто, что ему противоречит.

Так они и гуляли дальше, болтая и взявшись за руки. И оба переживали. Он – потому что не мог понять нормально ли то, что с ним происходит. Она – потому что удивлялась тому, как её влечет к этому парню, ведь до этого она ни к кому ничего подобного не испытывала.

Спохватились уже ближе к утру. Андрей, наконец, вспомнил о времени и взглянул на часы.

– Чёрт! – воскликнул он. – Четыре часа утра – твой папа меня убьёт!

Они негромко захихикали, стараясь не привлекать внимания почти вездесущих теперь патрулей.

– Ты знаешь, как ни странно, но ты прав, – заметила Аня, перестав смеяться. – Мы совсем забыли о времени. Отец действительно может очень переживать.

– Тогда давай я проведу тебя? – предложил Андрей.

– Нет, – Аня покачала головой. – Мне кажется, что для тебя безопаснее будет просто исчезнуть. Он человек своенравный и очень меня бережёт. Как бы ему действительно какая-то ерунда в голову не взбрела. Давай лучше здесь распрощаемся?

– Ну, хорошо, – нехотя согласился Андрей, его голос дрогнул и оба замолкли.

Аня ждала. Она допускала, что у Андрея никогда не было девушки, и давно заметила, что парень немного теряется в её компании, но сегодня этого не было. Андрей вёл себя весело и непринуждённо – что-то рассказывал, что-то спрашивал, порой смешил её, а иногда они оба с увлечением обсуждали что-то, что интересовало обоих. Было удивительно, как он, при его-то нелегкой, полной лишений жизни, умудрился прочесть целую гору книг, которые теперь им было так интересно обсуждать, и вообще сумел сохранить в себе человечность. Он нравился ей. Чуть-чуть, совсем немножко, но нравился. Возможно даже, она им восхищалась, что было тем базисом, с которого начинаются сильные и серьезные отношения. Это восхищение привело к увлечению, а оно в свою очередь к желанию чего-то большего, чем просто общение. Теперь, когда настала пора прощаться, Аня ждала, что Андрей попытается её поцеловать. Или хотя бы сделает намёк, а она уже тогда проявит смелость и сделает шаг навстречу.

Однако неловкое молчание продолжалось. Андрей не предпринимал никаких попыток. Он стоял перед Аней, то опуская взгляд, то глядя ей в глаза с каким-то непонятным, двояким выражением, и ничего не делал. Даже не улыбался. С одной стороны Ане казалось, что в его взгляде можно прочесть напряжённое волнение, а с другой – он был растерянным и почти пустым. Но на самом деле внутри у парня тоже всё вибрировало. Создавалось ощущение, что каждая клетка организма пустилась в пляс и подбивала соседей делать то же самое. Ему очень хотелось поцеловать девушку, но он так и не смог решиться. Вот если бы она подала ему какой-то сигнал, попыталась сама, а он бы уже перехватил инициативу, ответил бы ей!

Так они и стояли, как истуканы, думая об одном и том же, и теряясь в нервных догадках.

– Прощай, Аня, – наконец, грустно выдавил Андрей, в очередной раз опустив взгляд. – Может, ещё увидимся когда-нибудь.

Аня молчала, не в силах поверить, что он ничего не сделал. Это уязвляло её самолюбие.

«Почему не пытается? Почему ничего не делает?», – думала она. Внезапно она подумала, что не нравится ему. Что она ошиблась. И чем она только думала? А он сам-то кто такой? И зачем ей нужен? Накрутила себе что-то и чего-то ждёт. Да посмотри на него – потерянный и перепуганный мальчик. Стоит перед ней и даже не шевелится. Тоже мне – мужчина! Ха!

– Прощай, Андрей Романов, – холодно бросила девушка, и, резко развернувшись, зашагала прочь, оставив парня в недоумении.

Андрей удивлённо смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, не понимая, почему её тон вдруг стал таким холодным, ведь всё, казалось, было так хорошо… Пока что это будет для него загадкой никому не понятной женской души. Он не мог знать, что женщины – это удивительные существа, которые способны любить, а через секунду ненавидеть, уважать и презирать за одно слово, бережно хранить, а через минуту выбрасывать, смеяться и начинать плакать от одного-единственного взгляда. Он не мог знать, что ни одна женщина в мире сама толком не знает чего хочет. У него не было отца, который мог его этому научить, рассказать ему, как нужно действовать и чего можно ждать от этих коварных и непредсказуемых, но в то же время таких нежных, добрых, ласковых и прекрасных созданий. И помимо отца – у него не было юношества, не было отрочества – не было ничего из того, что так привычно для многих детей и о чём они с тоской вспоминают, повзрослев. Вместо этого у него была борьба за жизнь, закалявшая характер, изнурительная работа, укреплявшая мускулы и силу духа, и чужие люди, ставшие для него новым, искаженным подобием семьи.

Ани уже давно не было видно, а Андрей всё ещё стоял, чего-то ожидая. Чувство досады появилось где-то внутри, и начало разливаться по телу, пока не захватило парня полностью. Андрей был недоволен собой. Теперь, когда Аня ушла, он вдруг понял, как просто было сделать то, на что он не отважился. Нужно было всего лишь сделать полшага вперёд и всё! Как всё просто! Ну почему он такой болван? Как он мог не решиться на такую элементарщину? Ну как возможно, чтобы человек с большей легкостью шел под пули, рискуя умереть, чем пытался поцеловать девушку, которую, к тому же, он скорее всего больше никогда не увидит?

С этими мыслями он развернулся и, раздосадованный, медленно побрёл в свою сторону. Предстоял неблизкий путь домой.

Глава 6.4

9

В коридоре что-то гулко и ритмично стучало о дощатый пол, будто кто-то бил по нему молотком. Павел непроизвольно нахмурил одну бровь – старая привычка срабатывала рефлекторно, хотя когда-то давно, ещё до эпидемии, он с ней успешно боролся. В дверь постучали, но не дожидаясь ответа тут же стали её открывать. Людей, которые могли себе позволить такое можно было пересчитать на пальцах одной руки. Причем даже на руке инвалида с двумя пальцами. Либо это был Родионов, который обычно и не стучал, либо Олег.

В кабинет, гремя костылем, вошел сын. Ещё с порога он бросил на отца недовольный взгляд, а затем, не дожидаясь приглашения, закрыл дверь и поковылял к стулу. Гронину всё это не нравилось, но пока что он молчал, наблюдая за происходящим и ожидая, что будет дальше. Он долгие годы многое прощал своему сыну. Ему было жаль парня, который почти все время рос без отца, воспитывался улицей и был обижен за это на весь мир. Эта жалость была единственной слабостью, которую Павел позволил себе в жизни.

– Здарова, батя, – сухо бросил Олег, плюхнувшись на стул и с грохотом бросив костыль на пол.

Он ожидал, что отец поздоровается первым, но раз этого не произошло, значит он недоволен, а стало быть возможности давить на него, что и так случалось очень редко, не будет.

– Ну, здравствуй, сын, – так же без особого энтузиазма ответил Павел.

Паша отлично разбирался в людях и своего сына тоже знал достаточно хорошо. Если Олег вел себя подобным образом, значит, имел к нему какие-то претензии, и Павел спокойно ожидал, когда они будут озвучены.

– Как тебе мой видок? – Олег улыбнулся, показывая во всей красе челюсть без верхнего зуба.

– Получше видал. Читал твой отчет – чтоб меня молния ударила, если я хоть что-то понял.

Желая прояснить для себя картину, Павел начал задавать вопросы по поводу нападения на колонну в лесу. Олег долго, часто нервно отвечал на вопросы, иногда спорил, но Павел все жестче и жестче прижимал его и распекал за неудачу. Олег второй раз потерял почти всех доверенных ему людей, а это было уже чересчур. Такого Павел не мог простить никому.

– Пока будешь восстанавливаться мы найдем тебе работу. Боевые операции явно не твой конек, – решительно резюмировал Павел.

– Это ещё почему? Каким боком я виноват, что на меня устроили засаду? – недовольно нахмурился Олег.

– Вопрос закрыт.

– Вопрос закрыт? Вот так, да? Ну, ясен пень, у тебя же есть кого хвалить! Во, какой молодец, Романов! И дело сделал, и зубы родному сыну повыбивал – молоток!

– Это сделал Романов?

Гронин удивился, но никак этого не показал.

– Представь себе, да! А потом эти ссучата ещё и связали меня, прикинь? И я так сидел очень-очень долго. А ты нахваливай эту падлу, давай.

– Успокойся.

Павел все ещё сохранял хладнокровие, но чем более спокоен он был, тем больше распалялся Олег.

– Да не успокоюсь я, пока он не огребет за беспредел! Он напал на меня, а я был ранен, понимаешь? Как сука последняя напал, ублюдок.

– Зачем он это сделал?

– Из-за бабы, прикинь? Дебил. Она ему даже не дала, а он её защищал, как я не знаю кого.

– Бабы? Что за баба?

Олег пересказал Павлу все, что знал об Ане, не постеснявшись добавить столько мерзкой отсебятины, сколько мог. Разумеется, в его версии он Андрею ничего зазорного не сделал и не сказал, а Романов чуть ли не лег под Владова из-за девушки.

Павел знал, что в фундаменте произошедшего лежит личная неприязнь между Олегом и Андреем, во многом подпитываемая ревностью его сына, но как это решить он не знал. В его арсенале были суровая дисциплина и муштра, которые могла сломить и перепрограммировать человека, была психология, в которой он отлично разбирался по долгу службы, но не было ничего о любви или воспитании детей. Впрочем, воспитывать детей надо от рождения и всю жизнь, а не тогда, когда им двадцать три.

С выводами он спешить не собирался. Стоило послушать и вторую сторону конфликта, прежде, чем что-то предпринимать.

– И для чего все это? Чего ты хочешь? – спросил Павел, когда покончил с расспросом.

– Справедливости. Он должен ответить за всё. Ты же не допустишь, чтобы твоего сына опускали на глазах у всех, как последнего лошару?

Павел вздохнул. Если заслуженно – допустит. Ещё как. Возможно, даже добавит.

– Я выслушаю всех участников инцидента и тогда приму решение, – ответил он.

– Что тут слушать? Тебе что, мало того, что ты тут видишь? – нетерпеливо бросил Олег. – Или ты мне не веришь? Не веришь собственному сыну?

– Верю, конечно. Но чтобы всё было по справедливости, которой ты так жаждешь – мне придется выслушать обе стороны и всех свидетелей.

Олег смотрел на отца с недовольством и был похож на озлобленного, голодного волчонка. Может, ему и было что сказать, но он тоже неплохо знал своего отца и не решился.

– Ну давай, батя, – сказал он, поднимая костыль. – Как разберешься – свиснешь.

Олег доковылял до дверей и вышел в коридор, не закрыв их. Павел откинулся на спинку и тяжело вздохнул: за десять лет он так и не смог наладить отношения с сыном. Возможно потому, что поначалу пытался делать это с помощью дисциплины и потому лишь ещё больше обозлил парня. Или Олег просто такой, какой есть и его природу невозможно переиначить?

Грохот костыля стал ещё яростнее, и Павел невольно порадовался мысли, что темперамент сына не позволяет ему научиться конвертировать свою злость в коварство, иначе проблем от него было бы куда больше.

10

Краски мира постепенно прятались от глаз в медленно сгущающихся сумерках. Андрей наблюдал за этим процессом, периодически поглядывая в окно кабинета Гронина. Павел сидел за столом напротив, подперев руками подбородок и глядя на Андрея таким взглядом, что парню становилось немного не по себе: создавалось впечатление, что полковник смотрит прямо сквозь него и таким образом пытается заглянуть ему в душу. Но в действительности Павел впал в глубокую задумчивость, пытаясь систематизировать и переварить информацию, полученную от Андрея. Романов добыл гораздо больше информации, чем Гронин мог ожидать и он был этим очень доволен. Все, что позволяло ему внести очередную деталь в сложный пазл нового мира, приносило Гронину большую радость, потому что мало кто котировал фразу «осведомлен, значит вооружен» так высоко, как он.

Андрей давно допил свой чай, заботливо приготовленный лично хозяином кабинета, а вот напиток Павла так и ютился в стакане, уже совсем холодный. Андрей иногда поглядывал на давно потерявшую цвет чашку, отгоняя желание протянуть руку и выпить чай полковника.

Он пересказал Павлу почти всё, что происходило с ним в Ольховке. Умолчал только о встречах с Аней и о ночном происшествии. О первом, потому что не знал, как это правильно подать и как отреагирует полковник, а о втором, потому что решил, что полковнику подобное будет не интересно. Ну и о драке с Олегом он тоже пока что не решился говорить.

Всё остальное Павел теперь знал, и его задумчивость продолжалась уже достаточно долго, чтобы Андрею начало становиться скучно, а в голову стали забредать разнообразные глупые мысли, наподобие желания выпить чай полковника.

Гронин был недоволен, что Андрей умолчал об Ане и о драке с Олегом, но пока не спешил делать выводы. Он знал, что Андрей честен, и если парень молчит, значит у него есть на этот счет какие-то мысли. Нужно просто разговорить его, припереть к стене, и тогда он сам всё выложит.

Наконец, Гронин задвигался на своём месте, выбравшись из размышлений, и взглянул на чай.

– Если хочешь чаю – пей, – небрежно бросил он.

Андрей покраснел – от полковника не укрылись его мысли. Удивительный человек этот Гронин: кажется, что он полностью ушел в себя, что можно сделать что угодно, а он и не заметит, но нет ‒ Павел всегда начеку.

– Хорошо, Андрей, – начал Гронин, уже забыв про чашку. – Не буду скрывать, что ты сделал гораздо больше, чем я ожидал. Молодец. Хвалю.

Андрей смущённо заёрзал на стуле, опустив взгляд – всё получилось как-то само собой, и эта похвала полковника смущала его. Парень честно считал, что ничего особенного не сделал, он лишь использовал появляющиеся периодически возможности.

– Но вернёмся к рассказанному. Сам что думаешь?

– На счёт чего именно?

– Начнём хотя бы с этого Владова, – предложил Павел. – Как он тебе?

– Вроде бы неплохой человек, но очень строгий, властный, – отвечал Андрей, напрягая память, – не любит, когда ему перечат…

– А ещё бескомпромиссный, своенравный, деспотичный, – закончил за него Павел.

Андрей удивлённо посмотрел на полковника.

– Тебе не кажется, что при таких замашках он как-то высоковато забрался? – Павел бросил на Андрея внимательный взгляд, ожидая, что тот ответит.

– Я не совсем понимаю… – замялся парень.

– Ну, вот смотри. Гильдия – это организация, которая занимается торговлей. Так?

Андрей кивнул.

– Попробуй что-то продать или с кем-то договориться, если ты не только не собираешься ни в чем уступать, но ещё и давишь на собеседника.

Андрей задумался, а полковник продолжал.

– Даже если гильдия начала своё становление сразу после катастрофы, другие не менее сильные на сегодняшний день группировки, наподобие того же «Рассвета», не пошли бы на контакт, если бы к ним подъехали такие люди, как Владов. Его характер подходит только для случаев, когда у тебя явная инициатива в переговорах и ты можешь диктовать условия.

– Не понимаю к чему вы клоните, товарищ полковник, – Андрей всё ещё не мог уловить суть.

Павел непродолжительное время молча смотрел на Андрея, затем скривил уголок губ и перевел взгляд.

– Ладно, забудь, – безапелляционно бросил он. – Я могу ошибаться. Надо самому встретиться с ним, тогда и делать выводы. В любом случае ты молодец. Я никак не ожидал от тебя таких новостей.

Полковник всё-таки отхлебнул холодного чая и на мгновение скривился.

– Пока тебя не было мы тут тоже на месте не сидели, – продолжил он. – Удалось выяснить, что существует как минимум четыре очень сильных организации. Первая ‒ «Новый порядок» – что-то издалека похожее на описанный тобой «Рассвет», только без секретности. Пытаются заниматься сложным производством и науками, но не направленными на военную промышленность – в основном это сельское хозяйство, медицина, электроника. Также продвигают образование. Имеют много бойцов и техники. Содержат небольшие хорошо укреплённые города, аэродромы, инфраструктуру. Короче говоря, они пытаются возродить общество таким, каким оно было когда-то, но говорят, что гайки там затягивают жёстко, так что не всё так просто.

Полковник отхлебнул ещё раз с той же реакцией.

– Вторая – остатки регулярной армии. Я знал, что они не могли исчезнуть – уж слишком сильно в армии желание старшего состава ничего не делать за счёт младшего, – полковник криво улыбнулся. – Так что выжившие собрались и вернули всё на свои места. Теперь они тоже считай как банда и называются «Булат». Информации удалось получить немного, но ни у кого не вызывает сомнений, что это сила, с которой в современном мире считаются и ещё как. Третьи – наши знакомые монахи. Про них вообще почти ничего не известно, кроме того, что это очень-очень большая организация. Ну и четвёртая – гильдия. Информации когда и где она появилась собрать не удалось. Достоверно известно, что гильдия является одной из самых старых и могущественных, если не самой, организаций в современном мире. С ней считаются все – и сильные, и слабые. По структуре гильдия поделена на регионы. Во главе каждого региона стоит серьёзный опытный человек, который отвечает за работу всего региона и – внимание – ведёт ВСЕ переговоры от имени гильдии на своей территории. Лично. Никому не передоверяя. Таким образом, информация обо всех делах гильдии завязана на этих управляющих регионами ну и, разумеется, на верхушку, которая неизвестно где находится. Кто в гильдии главный, как его зовут, один он или это группа людей – неизвестно. На сегодняшний день у гильдии самые большие производственные и сырьевые мощности, самые большие территории, самые лучшие технологии, какие удалось восстановить, и самая сильная армия.