Текст книги "Забирая жизни. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Бец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 126 страниц)

Заблудшие

Пролог

1

Зима в этом году разошлась не на шутку. Снег беспрерывно сыпал уже третий день, заставляя людей и снегоуборочную технику работать почти круглосуточно.

Высокий, широкоплечий мужчина, одетый в зимнюю камуфляжную форму, не без труда пробирался через сугробы, но совершенно не раздражался из-за этого. Он всегда любил снег и не роптал, даже когда снегопад доставлял ему проблемы.

Несмотря на то, что погода полностью владела инициативой, небольшая площадка перед крыльцом невзрачного серого здания все-таки была убрана. Мужчина, топнув ногами и стряхнув с бушлата снег, бегло осмотрелся, а затем резким движением открыл дверь и скрылся в темном коридоре. Температура внутри здания была лишь немного выше, чем на улице, но в кабинете, где работал старенький масляный радиатор, было по-настоящему тепло.

– Доброе утро, – произнёс вошедший, плотно закрывая за собой дверь.

Он снял бушлат и аккуратно повесил на стоящую возле двери древнюю вешалку. Затем по привычке окинул взглядом кабинет. Помещение четыре на четыре метра, оклеенное выцветшими обоями, еле-еле вмещало, собственно, саму вешалку, два таких же древних письменных стола, стеллаж для папок с документами и небольшой сейф. За одним из столов, склонившись над бумагами, сидел его старый друг и коллега Павел Гронин.

– Здарова, Витек. Рановато ты сегодня, – не поднимая головы, ответил Гронин, и взглянул на именные наручные часы. – Хотя нет, как всегда вовремя. Это я что-то с самого утра заработался.

Мужчины были довольно похожи: оба высокие, крепкого телосложения, с тяжёлым сосредоточенным взглядом, который, казалось, просверливает собеседника насквозь. Оба выглядели так, что любой, кто когда-либо имел с ними дело, подсознательно чувствовал ‒ с этими ребятами лучше не шутить. И это было правдой. Они прошли такую школу и имели за плечами такой опыт, который навсегда изменил их взгляды и на жизнь, и на людей.

– Что-то я не припомню за тобой пылкой любви к работе по утрам, – Виктор внимательно взглянул на товарища. – Что-то случилось?

Павел поднял глаза и слегка прищурился. Он не спешил с ответом, потому Виктор сделал шаг и протянул другу руку для приветствия.

– Как тебе сказать, ‒ Павел ответил на рукопожатие, затем собрал бумаги, сложил в папку и пододвинул её на край стола. ‒ Лучше сам глянь.

Он откинулся на спинку стула и беззаботно потянулся, делая вид, что разминает затекшее тело, а сам принялся внимательно разглядывать Виктора. Пока тот пробегал глазами по нескольким документам, Павел с большим вниманием отмечал про себя реакцию товарища на прочитанное.

– О как, – крякнул Виктор, складывая просмотренные бумаги обратно в папку. – Почти полсотни тысяч инфицированных и без малого тысяча жмуров. Так быстро?

Он многозначительно поднял палец и добавил:

– И это в Японии, где медицина на уровне, а не то, что у нас. Хреновые у них дела.

Гронин, который на секунду отвлёкся, снова пристально посмотрел на товарища.

– Там дальше есть сводка – ты, наверное, до неё не дошёл. В ней речь идёт о нескольких случаях у нас, – сообщил он.

– Да-а?

Виктор ещё раз пересмотрел документы в папке, на этот раз более внимательно. Некоторое время он сосредоточенно читал один из документов, затем отложил папку в сторону и ненадолго задумался. Павел не торопил его и терпеливо ожидал, когда товарищ выразит свое мнение.

– Полсотни тысяч за две недели, Паша, это не шутки. Не тысяча и даже не десять – полсотни.

Павел медленно кивнул.

– Да, официально наши ещё не отреагировали, но неофициально во Владивостоке уже начали разворачивать прибывающих из Японии.

– Откуда знаешь?

– Звонил тут одному товарищу.

Павел почему-то решил ограничиться таким неопределенным ответом, но Виктору хватило и его.

– Ясно, – он погладил ладонью подбородок и задал следующий вопрос. – Что ещё он говорит?

– Ничего такого. Никто ничего не знает. Кашляет человек, как при любом ОРЗ, температурит, врачи делают анализы и находят возбудитель болезни, только вот убить его не могут. А он убивает.

Оба затихли и некоторое время молчали, обдумывая складывающуюся ситуацию. Они были неглупыми людьми, обладали аналитическим умом, но ни один не представлял себе истинного масштаба проблемы, и потому оба в эту минуту ошиблись в выводах.

– Два болезных у нас… И дальше может пойти по стране… – задумчиво сказал Виктор.

– Может. Ещё как может, ‒ в том же тоне ответил Павел и посмотрел на белую пелену в маленьком окошке. ‒ Если честно, я начинаю немного напрягаться.

Виктор несколько секунд сверлил товарища недоверчивым взглядом, но затем его лицо разгладилось.

‒ Ладно, отставить, товарищ полковник! ‒ шутливо скомандовал он и натянуто улыбнулся. – Прекращай нагнетать.

Гронин повернулся к нему, и выражение его лица сменилось на вопросительное.

‒ Ну его к черту, ‒ продолжил Виктор. ‒ Давай решать проблемы по мере их поступления. На востоке уже не в первый раз вылезает очередная болячка, и со всеми из них справлялись – справятся и с этой. Давай лучше о хорошем – мне дали две недели отпуска. Хочу повидать Иру с пацанами, пока они в Волгограде, а то опять уедут по бабушкам-дедушкам.

– Жаль терять товарища, – искренне расстроенным голосом сказал Гронин, а потом уже веселее добавил. – Признаюсь, чисто из эгоистических соображений, мне будет скучно, да и работы прибавится.

Оба засмеялись, но не так весело, как могли бы, поскольку предыдущий разговор наложил на их настроение неприятный отпечаток.

– Ну, спасибо, старый друг, – улыбался Виктор. – Работы ему прибавится… Засранец ты.

Обстановка в кабинете до конца рабочего дня оставалась лёгкой и непринуждённой. После обеда Виктор передал немногочисленные дела и, попрощавшись с другом, ушёл домой, чтобы утром отправиться в городок неподалёку, а оттуда выехать на поезде в Волгоград. На душе стало легко и спокойно – впереди предстояла встреча с дорогими и близкими людьми.

2

На улице снова пошёл густой, пушистый снег, преследовавший его всю дорогу из части до самого Волгограда. Виктор выглянул в окно на кухне, но белая пелена закрыла собой всё вокруг, и с шестого этажа высотного дома улицы было совсем не видать. Казалось, что её там и нет вовсе, но кое-где сквозь падающий снег пробивались чуть заметные огоньки фар проезжающих автомобилей.

– Пап, думаю на этот раз тебе точно не выкрутиться.

Сидевший за столом русоволосый мальчишка лет десяти, хитро улыбаясь, передвинул фигуру на шахматной доске.

– Сейчас узнаем, Андрюша, – задорно ответил Виктор, возвращаясь к столу.

Он помнил всю ситуацию на доске и намеренно надолго отвернулся, желая проверить станет ли сын жульничать. Андрей не жульничал. После проверки Виктору понадобилось лишь несколько секунд, чтобы просчитать всю угрозу чёрному королю, на которого метил мальчик. Но от исполнения его плана мальчика отделял ещё один ход, а сам Виктор видел отличную возможность проверить сына ещё и на выдержку, и если он провалится – быстро победить.

Он сделал ход ферзем, явно подставляя его под удар белого коня. Андрей увидел это и, радостно улыбнувшись, ухватился за свою фигуру. Он замер лишь на секунду, будто начал что-то подозревать, но затем возобладало желание убрать с поля сильную фигуру противника, и мальчик сделал свой ход.

Виктор тихо хмыкнул и снисходительно улыбнулся. Может, он слишком многого ждет от мальчишки, все-таки он ещё совсем малец.

– Шах, – Виктор немедленно перешёл в контратаку.

Андрей, недолго думая, отошёл белым королём. Победоносно вскрикнув, Виктор походил ладьёй, заставив белых капитулировать.

– Шах и мат!

Мальчик, словно не веря в происходящее, внимательно осмотрел расположение фигур и с кислой миной признал своё поражение. Очередное, и оттого ещё более досадное.

– Так не честно. Ты всё время выигрываешь, – обиженно пробубнил он.

– В шахматах, как и в жизни: чтобы чего-то достичь – нужно чем-то пожертвовать.

Виктор, тепло улыбаясь, похлопал сына по плечу. Ему бы очень хотелось, чтобы это правило не коснулось его детей, чтобы обошло их, пощадило, чтобы они никогда ничем и никем не жертвовали, как приходилось ему.

Он знал, что дети, которым не хватает мозгов и характера жить собственным умом, которые обожествляют и чтут своих родителей, как неоспоримый кладезь мудрости и жизненного опыта, не анализируя их решения и ошибки, часто неосознанно повторяют их путь. Поэтому Виктор старался учить своих мальчишек всегда думать собственной головой и поступать соответственно. Он знал, что это поможет им в жизни.

Вдруг в кухню, где они играли, заглянул ещё один мальчишка, примерно того же возраста, но темноволосый. Его звали Игорь.

– Папа, иди скорей! Ты просил позвать на новости, – выпалил он.

Игорь умчался, а Виктор вместе с Андреем прошли в гостиную следом. Там на диване сидела женщина, лет сорока, черноволосая, с приятными чертами лица. У неё были большие и выразительные, слегка печальные тёмные глаза, которые сразу притягивали взгляд, заставляя растворяться в них, тонуть. Эти глаза в своё время и покорили Виктора. Сейчас они смотрели на него с особенным теплом и радостью, которую только он способен был разглядеть, потому что предназначались они ему одному.

Игорь уже вернулся за стол и продолжил складывать пазл. Он вообще очень любил логические игры, головоломки или пазлы и мог сутками сидеть за какой-то математической задачкой, которую обычно задают на школьных олимпиадах для старших классов. Игорь любил создавать и придумывать всякие планы, но очень редко доходил до их воплощения в жизнь. Андрей был из другого теста. Он предпочитал ставить цели и действовать ради их достижения. Например, если братья хотели «похитить» у бабушки варенье, то Игорь разрабатывал сложный, слишком уж заумный план, из которого Андрей выбрасывал все лишнее и шел исполнять. Оплеухи, конечно же, получали оба, но старший – всегда больше.

Виктор остался стоять и переключил внимание на телевизор, на экране которого ведущий новостей как раз приступил к интересовавшей его теме.

– По последним данным, – сообщал ведущий, – эпидемия охватила почти весь северо-восточный регион Китая. Напоминаем, что в Японии зарегистрировано около ста тридцати тысяч случаев заболевания, но врачи сообщают о крайне низком количестве осложнений или летальных исходов. Несколько часов назад стало известно, что японские ученые создали экспериментальный препарат, который сейчас проходит испытания. По заявлениям доктора Арата Миури, руководителя группы исследователей, первые испытания препарата прошли обнадеживающе, и скоро он поступит в массовое производство. Это стало первой радостной новостью и немного воодушевило мировую общественность, с напряжением следящую за борьбой отважных японцев с этой неизвестной ранее формой вируса. В превентивных целях в Токио, Киото и ещё нескольких японских городах объявлен карантин. В Российской Федерации случаев заражения не зафиксировано, но медики внимательно наблюдают за всеми пациентами, обращающимися в медицинские учреждения Владивостока с подозрением на ОРВИ. Границы с Китаем закрыты, а министерство здравоохранения настойчиво рекомендует воздержаться от поездок в восточные регионы страны и за рубеж. Оставайтесь с нами и будьте в курсе последних событий.

– Ну, слава Богу, – вздохнула Ира. – Наконец-то придумали, как это лечить. Даже не припомню такой страшной эпидемии в наше время. Хорошо хоть, что умирают немногие.

Виктор, до этого стоявший, опустился в кресло и задумался. Он умел читать между строк, плюс обладал некоторой информацией, поэтому быстро сложил в своей голове примерную картину.

Опасения Павла подтвердились – вирус в России. Фразы диктора «внимательно наблюдают» и «воздержаться от поездок в восточные регионы страны» означали именно это. Даже если не учитывать вранье СМИ ‒ у вируса бешеная скорость распространения: позавчера они с Пашей читали в сводках про пятьдесят тысяч инфицированных в Японии, а сегодня диктор озвучил сто тридцать… А если устанавливают карантин, значит, реальная ситуация ещё хуже и продолжает ухудшаться.

Также сказали, что есть лекарство… Это тоже больше похоже на хорошую мину при плохой игре – при такой скорости распространения и относительно недавнем обнаружении вируса так быстро сделать лекарство почти нереально. Но люди поверят. Яркий тому пример – его собственная жена. Виктор взглянул на Иру, сидевшую на диване рядом, и встретил её вопросительный взгляд. Она хорошо знала мужа и поэтому его задумчивость настораживала её.

– Что ты об этом думаешь? – спросила она, выпроводив детей играть в их комнату.

– Пока ничего, – Виктор с легкостью скрывал волнение. – Но вирус распространяется очень быстро. Гронин даже предполагает, что эпидемия коснётся всех.

– Не думаю, – Ира отрицательно покачала головой. – Вспомни все предыдущие вирусы, которые проявлялись на востоке. Например, вирус САРС, или птичий грипп, да и все прочие ‒ разве они сильно навредили в России? К тому же уже создали лекарство.

– Да, тут я с тобой согласен, но разве САРС распространялся со скоростью восемьдесят тысяч инфицированных за два дня?

На лице женщины отразилось замешательство, и Виктор пожалел о сказанном. Это она ещё не подумала о том, что СМИ, конечно же, будет умалчивать о реальных масштабах проблемы.

– Пожалуй, это я упустила. Ты тоже считаешь, что мы в опасности?

Виктор пересел с кресла на диван и обнял жену.

– Нет, не считаю, – убедительно ответил он, хотя сам в своих словах уверен не был. – Медицина сейчас на высоком уровне… ну, по крайней мере, в остальном мире, так что нечего опасаться. Видишь, уже даже есть какой-то препарат. Посмотришь – вирус остановят гораздо раньше, чем он сможет сюда добраться.

Виктор и сам хотел бы верить в то, что говорит, но слова диктора и Павла Гронина звенели у него в ушах. Паша оказался прав: всё гораздо серьёзнее, чем кажется. Если сопоставить все факты: новый вирус – далеко не первый, просочился из восточных стран в Россию – тоже не первый случай, но сорок тысяч, а на самом деле гораздо больше инфицированных в среднем за день, сводки от командования по армейским частям… Что власти собираются делать?

Будто в подтверждение его мыслей, в последующие несколько дней СМИ назвали ещё более ста тысяч инфицированных в Японии и Китае, а также сообщили о закрытии на карантин нескольких крупных городов в юго-восточной части Китая. Учёные всего мира забили тревогу, но уже пора было подумать и о панике…

3

Виктор вместе с женой внимательно смотрели очередной выпуск новостей, когда в дверь позвонили. Ира пошла открывать, а через полминуты позвала мужа. Тот нехотя поднялся с дивана и прошёл в коридор. Там, переминаясь с ноги на ногу, ожидал военный курьер, которого Виктор уже встречал раньше. Заметив, и скорее всего, узнав Виктора, он уточнил для проформы:

– Подполковник Виктор Романов?

– Так точно, – по-военному, но с явным огорчением ответил тот – появление курьера означало досрочный конец его отпуска.

– У меня для вас срочное письмо, а также телеграмма из штаба дивизии. Распишитесь о получении, – посыльный протянул Виктору бумагу.

Отключенный телефон и намеренное, несмотря на запрет, игнорирование электронной почты не помогло – в штабе вспомнили о старой доброй почте с курьером.

Виктор молча расписался и вернул курьеру документ. Парень отдал почту, козырнул и ушёл восвояси. Закрыв дверь, Ира недовольно посмотрела на мужа, но он не обратил на неё внимания. Сама она по его лицу не смогла бы точно сказать, что из полученной корреспонденции беспокоило его больше.

– Я так понимаю, ты уже не в отпуске, – слегка раздраженно сказала она после непродолжительной паузы.

– Наверное.

– А что за письмо?

– Не знаю. Походу, Паша решил добавить что-то от себя, – пояснил Виктор, умело скрывая своё недоумение и снова взглянул на конверт.

Адрес отправителя и способ доставки сужал круг возможных корреспондентов до нескольких человек, и интуиция подсказывала Виктору, что автором письма был именно Паша. Они служили вместе уже почти два года, и за это время Гронин ни разу не писал писем и не слал смс-ок или сообщений в мессенджерах во время отпуска коллеги, даже если случалось что-то экстраординарное. Он всегда говорил, что в их работе нет проблем, с которыми он не смог бы разобраться сам. Поэтому теперь получение бумажного письма от него само по себе выглядело странно, и факт этот настораживал.

Ира вздохнула и ушла в гостиную, решив не мешать мужу, а Виктор прошёл на кухню, небрежно бросил телеграмму на стол и взялся распечатывать конверт. Из него он вынул небольшой листок и стал внимательно его читать.

«Здарова, Витёк. Не хочу нагнетать, но ситуация, похоже, выходит из-под контроля. Вирус распространяется очень быстро и практически не поддаётся лечению: медики могут только немного притормозить его развитие в организме. Разумеется, правительства не хотят паники, поэтому вовсю кочегарят СМИ, отсюда и басня про волшебный препарат. Знакомые «наверху» говорят, что дело чрезвычайно серьёзное, а количество жертв достигает сотни тысяч. Количество инфицированных вообще уже никто не в состоянии посчитать. Но самое плохое то, что никто не знает, что делать.

Теперь главное. Нас отрезали от любой связи, кроме войсковой ‒ ни мобильников, ни интернета, а войска начали перебрасывать под крупные города.

Вчера я получил приказ о переводе на соседний объект (тот самый) и назначении командиром охраны. Здесь есть несколько башковитых мужиков и все они утверждают, что эпидемию остановить уже не удастся. Они предлагают в случае подтверждения их опасений закрыться в бункере здесь, на базе. Говорят, что ограничение контакта с внешним миром поможет избежать заражения, а в случае активного распространения вируса по воздуху ‒ система вентиляции оборудована многочисленными фильтрами и не должна пропустить заразу извне. Правда, я даже не представляю сколько мы так сможем просидеть, но всё же.

Знаю, о чём ты первым делом подумаешь, но если эти ребята окажутся правы – никакие трибуналы нам с тобой будут не страшны. Нас просто некому будет судить.

Сейчас мы готовим запасы. Того, что у нас есть должно хватить на четырнадцать-шестнадцать месяцев, а это более, чем достаточно. Поэтому бери семью и приезжай сюда. Не знаю есть ли у нас лучший вариант. Поспеши».

Подписи не было, но Виктор и без того прекрасно понял, кто автор письма. Работа требовала умения контролировать эмоции, но если бы Ира видела мужа во время чтения, она пришла бы в ужас от выражения его лица, настолько потрясли Виктора новости Паши. Получается, что апокалипсис всё-таки наступил, и теперь не ядерная война, не метеорит, не землетрясение и не цунами уничтожит мир. Смерть будет косить человечество с помощью маленьких невидимых организмов, которые так просто убивают людей…

Несколько минут потрясённый Виктор простоял в глубокой задумчивости, но потом вспомнил о том, что помимо письма ему пришла ещё телеграмма из штаба. Он положил конверт с листком и взял со стола телеграмму, предварительно догадываясь, о чём в ней говорится.

Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, чего от него хотят. Нужно явиться в штаб не позже двадцать третьего числа. Вопрос, к чему такая спешка, отпал сам собой. Теперь всё и так было ясно. Что ж, придётся ехать прямо сегодня, а то можно не успеть на место вовремя. Виктор нехотя поднялся со стула, засунул письмо Павла в карман и направился в комнату, но остановился на полпути. Подумав пару секунд, он вернулся на кухню и вышел на балкон, стараясь прикрыть за собой дверь так, чтобы жена его не услышала. Затем достал мобильник и набрал нужный номер.

Через несколько секунд холодный неживой голос сообщил ему, что в данный момент связь с абонентом отсутствует. Виктор набрал другой номер ‒ то же самое. Такой же ответ был и после третьего. Вот теперь он заволновался. Поколебавшись немного, он набрал четвертый номер… Послышались гудки, но трубку долго никто не брал.

‒ Да, ‒ наконец, ответил решительный голос.

‒ Привет. Это Витя Романов, ‒ назвался Виктор.

‒ Здарова, Витек. Извини, друг, времени в обрез, так что давай оперативно ‒ что там у тебя? – собеседник говорил быстро: то ли был занят, то ли очень спешил.

‒ Ответь на пару вопросов. Первый – что происходит? И второй – кто и зачем отдал приказ вырубить нашим мобильную связь и интернет?

Невидимый абонент молчал. Пауза длилась секунд пять, после чего из динамика донесся хлесткий приказ оставить его на пару минут. Виктор был слишком уважаем даже на таком уровне, чтобы его могли игнорировать без причины. Он знал это, но никогда не пользовался ни своими связями, ни заслугами. Это был первый такой случай и потому, наверное, ему собирались ответить, даже несмотря на большую занятость.

‒ Витек, расклад такой, ‒ напряженно заговорил собеседник. ‒ Мы закрываем границы и все виды транспортного сообщения, чтобы не допустить заразу к нам. Для этого нам сейчас нужны все без исключения, особенно такие надежные люди, как ты. А по поводу связи ‒ не мне тебе объяснять, что в такой ситуации нужен информационный вакуум, иначе скоро получим панику и дезертирство. Зомбоящик сейчас тоже подрихтуют и выпуски новостей станут «нормальными».

На последнем слове собеседник сделал особое ударение.

‒ Понял тебя, Николаевич. Но ответь честно ‒ закрытие границ и карантин реально могут помочь?

Николаевич, как его назвал Виктор, снова выдержал короткую паузу.

‒ Не знаю, Витя. Честно. Утром был на совещании у Самого ‒ там собрали всех светил нашей сраной науки и задали им конкретные вопросы, жестко задали. В итоге получили ответ, что да, карантин поможет. Главное ‒ локализовать и не выпускать тех, кто уже заражен, а также минимизировать перемещения людей в приграничных регионах, а для этого мы должны мобилизовать все силы…

Собеседник вдруг умолк, но через секунду снова заговорил. В его голосе появились сомнение и подозрительность.

‒ Слушай… Только не говори мне, что ты или Гронин подумываете спрыгнуть с поезда…

‒ Не подумываем, ‒ уязвленным тоном соврал Виктор. ‒ Просто волнуемся за семьи.

‒ Ну и ладушки. Я даже думать не хочу, что такие заслуженные и уважаемые люди способны на нечто подобное. Кто угодно, но только не вы.

От таких слов Романову на мгновение стало стыдно за друга, да и за себя тоже. Однако потеплевший было голос собеседника снова стал подозрительным.

‒ Слышишь, а ты как вообще звонишь? Где находишься?

‒ В отпуске я. В Волгограде. Только что получил письменный приказ возвращаться в часть, вот и решил тебе позвонить.

‒ Понятно. Ну, лады тогда. Давай, дуй на свое место, а меня труба зовет.

‒ Спасибо, Николаевич.

‒ Да не за что. Ну, бывай.

Из трубки полились короткие гудки. Виктор выключил телефон и задумчиво уставился в окно. Кто же был прав? Гронин или человек, с которым он только что разговаривал? Человек этот находится в самых верхах, ежедневно общается с президентом и наверняка знает ситуацию. То, что его голос звучал честно и уверенно это, конечно, ничего не означает ‒ их учили так делать, но все же…

Что ж, в первую очередь Виктор – офицер, о чем Николаевич ему вскользь и напомнил, а офицер должен выполнять свой долг при любых обстоятельствах, невзирая ни на что. Да и реально ‒ не было ещё такой заразы, с которой бы ученые не справились. Справятся и с этой. Надо скорее ехать в часть, связаться с Пашкой и отговорить его от опрометчивых решений. Меньше всего Виктору хотелось, чтобы его друг после всего, что он сделал для страны, попал под трибунал, да ещё и за дезертирство и неподчинение.

Размышляя над этим, Виктор вернулся к жене.

– Ну? Что там? – нетерпеливо спросила Ира, поднимаясь с дивана и делая пару шагов навстречу мужу.

– Да вот, в штаб вызывают. Похоже, что-то срочное, – сообщил Виктор, скрывая свои настоящие мысли. – Придётся тебе, родная, собирать меня в дорогу. Займись этим, а я пока гляну в инете расписание поездов.

– Да, конечно.

Странно, но Ира согласилась с мужем без малейшего ропота, хотя на её лице можно было прочитать неприкрытую досаду и печаль. Небольшие отпуска мужа часто заканчивались именно вот так – срочными вызовами. Этот раз не оказался исключением, но за годы совместной жизни она так и не сумела к этому полностью привыкнуть.

– Игорь! Нужно срочно сходить в магазин! – крикнула она сыну.

Из дверей соседней комнаты показался недовольный Игорь.

– А почему я? Пусть Андрей идёт, – заканючил он.

– Пойдёте оба, – тоном, не терпящим возражений, сказала Ира и с грустной улыбкой глянула на мужа. – Вредные, спасу нет. Ничего друг другу не уступят. Вроде бы и взрослые уже, а ума нету.

Виктор тоже улыбнулся, но улыбка получилась вымученной и какой-то неестественной. Ира поняла, что мужа что-то тревожит, но не стала ни о чем спрашивать – она знала, что если бы он мог, то рассказал бы обо всем сам.

Ира пошла на кухню, чтобы приготовить нехитрую еду мужу в дорогу, сыновья быстренько оделись и побежали в магазин, а Виктор быстро просмотрел расписание поездов и принялся собирать в дорожную сумку тот минимум вещей, который он всегда возил с собой в поездки.

Тревожные мысли никак не уходили из головы. Виктор никогда не верил в глобальные катаклизмы. Он считал их чем-то невероятным, невозможным. Только не в нашем мире, не при нашем уровне технологий. Он всегда смеялся в лицо предрекателям гигантских цунами, извержений вулканов, столкновений с астероидами и прочей чепухи, но в этот раз все выглядело более чем серьезно.

«А что, если Гронин окажется прав? Что тогда ждет меня, моих близких? Что, если отказываясь от его предложения, я обрекаю их на гибель?», – думал он.

Какой ответ правильный? Что дороже ‒ собственное я, честь, достоинство и принципы, которым всю жизнь был верен до конца, которые являются твоим наполнением, твоим характером, твоей сутью, как человека? Принципы и честь, которые были главнее всего даже перед лицом смерти, которой ты не раз заглядывал в глаза? Или семья ‒ родные и близкие люди, без которых ты не представляешь своей жизни, потеря которых кажется невосполнимой, такой, что ты не чувствуешь в себе сил пережить? Близкие люди, ради которых ты так же готов сойтись лицом к лицу со смертью и даже проиграть, если это им поможет?

Победить в этой борьбе могло только что-то одно.

Приняв решение, Виктор быстро собрался. Семья вышла за ним на лестничную площадку. Словно неумолимые судьи смотрели на него три пары глаз, будто зная, что происходит у него в голове и в душе.

– Я так надеялась, что ты ещё хоть немного побудешь дома, – с грустью сказала Ира.

– Я тоже, котёнок.

Виктор нежно поцеловал жену, потом детей. С печальной улыбкой погладил мальчуганов по головам, взъерошивая волосы.

– Папа, когда ты снова приедешь? – спросил Игорь.

– Надеюсь, что скоро, – бодро ответил Виктор. – Ладно, бегите в комнату, мне ещё нужно сказать несколько слов маме.

Мальчишки послушались и, по очереди пожав отцу руку, наперегонки умчались к себе, оставив родителей наедине. Проводив их тоскливым взглядом, Виктор снова взглянул на жену.

– Послушай. Я бы хотел, чтобы ты собрала самые необходимые вещи и приготовилась уехать.

Ира хотела было спросить, почему и куда нужно уезжать, но этот вопрос оказалось не трудно предвидеть, что Виктор и сделал.

– Ситуация с эпидемией меня немного волнует. Всем нам будет лучше, если вы уедете к родителям. Может, я впадаю в паранойю, но сейчас будет лучше держаться подальше от больших скоплений людей. Так, на всякий случай. Ну… не волнуйся, всё будет хорошо. Я люблю тебя.

Ира ничего не сказала. Лишь кивнула в знак согласия.

Виктор ещё раз крепко обнял и поцеловал её. Ему не хотелось оставлять семью, не хотелось уходить, но долг звал его. Долг… На миг Виктору захотелось забыть про приказ, забыть про то, что он офицер, забыть о своем слове и принципах. Россия стала уже не той, какой была когда-то, в ней мало что осталось от той страны, которой присягали его отец и дед, а затем и он сам: у властей совсем другие желания и ценности, им плевать на людей… но ведь он давал присягу. Кем он будет, если нарушит свои принципы, нарушит слово, данное себе? Что сказали бы его отец, дед и прадед ‒ кадровые боевые офицеры, каждый из которых жертвовал жизнью за эту страну?

Ответив на поставленный самому себе вопрос, Виктор отпустил жену, ещё раз заглянул ей в глаза, тихо попрощался и пошёл к лифту. Непонятное ощущение ожило и крепло внутри него. Что-то подобное чувствовала и Ира.

– Счастливого пути, – кротко, что было для неё не характерно, сказала она.

Ира стояла в дверях и пристально смотрела на мужа, ожидая, что он ещё хоть что-то скажет, пока не вошёл в лифт, но он лишь помахал на прощание рукой.

Выйдя на улицу, Виктор уже не чувствовал сомнений. Желание вернуться, забрать семью и уехать к Гронину было, но оно больше не могло взять верх.

«Время ещё есть, так что не нужно торопиться с выводами», – с этой мыслью он сел в подъехавшее такси и направился на вокзал.

Когда Виктор уехал, Ира ещё долго стояла на площадке возле лифта и размышляла о словах мужа. Она догадывалась, что это именно письмо Павла так подействовало на него, но о содержании письма она, разумеется, знать ничего не могла. Неожиданно вышедший на площадку сосед вывел её из задумчивости. Она поздоровалась с ним и вернулась в квартиру.

Сообщения новостей стали выравниваться. С каждым выпуском дикторы рассказывали о новых успехах в борьбе с вирусом, и Иру это почему-то начало настораживать. Взяв в руки телефон, она решила посмотреть, что об этом пишут в интернете, но к её удивлению, большинство новостных сайтов говорили либо то же самое, либо оказались недоступными. Заблокирован был даже Youtube. Решив, что проблема может быть только у неё, Ира позвонила нескольким знакомым, но у них с интернетом творилось то же самое.

Ира никогда не было глупой. Она сразу догадалась, что происходит, и первой её идеей было позвонить мужу, но здесь её ожидало разочарование: телефон Виктора оказался отключен, электронная почта и мессенджеры тоже молчали. Тогда она попыталась связаться с коллегами мужа, но и здесь оказалось то же самое.

Через два дня бесплодных попыток связаться с Виктором, испуганная и взволнованная Ира вместе с детьми уехала к родителям в Брянскую область и сделала это как раз вовремя, потому что ещё через три дня Волгоград закрыли на карантин.

Она так и не дождалась весточки от мужа, а скорое, скомканное прощание на площадке у лифта оказалось их последней встречей…