Текст книги "Забирая жизни. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Бец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 126 страниц)

– Давайте не будем хотя бы опускаться до их уровня. Раз уж мы приняли решение – давайте драться честно, – заявил Андрей.

На него устремились две пары выкатывающихся из орбит глаз.

– Кажется, кому‑то надо измерить температуру, – шутливо бросил Вурц.

Черенко молчал, сверля Андрея взглядом, полным непонимания. Пока он мучительно подбирал наименее оскорбительные слова, Вурц, для которого этот день с самого начала был «изумительным», и, судя по всему, меняться не собирался, продолжил.

– Командир, я тебя очень уважаю, но что за бред? Они бы с нами так не игрались. Наоборот, искали бы любую возможность сделать все поподлее. А мы что? В рыцарей будем играть? А если кого‑нибудь из нас из‑за этого убьют?

Вурц был прав, и Андрей понимал это, но не мог смириться с мыслью, что станет подлым беспринципным убийцей. Если он это сделает, то опустится до уровня «волков», которых презирал, и перестанет себя уважать. Он верил в свои силы, верил, что они победят, так что уж лучше он рискнет схватиться с врагом в честном бою один на один, чем станет говнюком, трусливо убивающим в спину.

– Не я предложил их валить. Раньше ты молчал, когда я говорил, что лучше в это не лезть, значит, теперь тоже молчи. Когда начнет темнеть – выманим их на улицу, а там – по обстоятельствам.

Толик одобрительно кивнул – ему было все равно, как это произойдет. Он просто хотел драки, был уверен в себе и желал как можно более мучительной смерти подонкам. Вурц, совершенно не одобряющий взгляды и решение Андрея, промолчал, но ему было страшно.

До сумерек оставалось часа три, и большую часть времени все трое сидели за столом, тихо переговариваясь и посматривая в сторону «волков». За это время те дважды демонстративно поднимались и выходили на улицу, жестами намекая оппонентам, чтобы те шли за ними. Когда это не подействовало, они принялись громко обсуждать «петухов за столиком в углу». «Петухи» ловили на себе глумливые и презрительные взгляды окружающих, но на провокацию не реагировали. Правда, пару раз приходилось успокаивать Толю, но к счастью, им удавалось это сделать.

С наступлением сумерек жизнь в городе стала понемногу изменяться. Все повседневные дела завершались, обычная торговля затихала, а торговля наркотиками и женщинами, наоборот, набирала обороты. В гостевой квартал решать свои дела или искать приключений на задницу стекались жители основной части города. С двенадцати до шести утра действовал комендантский час, при котором перемещение по улицам было строго запрещено, но до этого времени патрули по‑прежнему лениво прогуливались, почти ни на что не обращая внимания.

Решив, что пора, Толик, а за ним и остальные поднялись и вышли на улицу. Сразу за «Феерией» находился небольшой грязный дворик, где хозяин выбрасывал в большую урну отходы и валялся всякий хлам, но там было ещё достаточно места, чтобы выяснить отношения, что посетители «Феерии» часто и делали. Именно тут компания решила дождаться «волков» и те не заставили ждать долго.

Все трое противников были слегка пьяны, что уже облегчало задачу Андрея и его друзей, держались нагло и самоуверенно. Заводилой у них был здоровенный бугай, по габаритам и весу могущий на равных конкурировать не то что с Толиком, но и, наверное, с Родионовым. Остальные были значительно попроще телосложением, так что силы оказались примерно равны.

– Ну что, «петушки», пришли на убой, да? – начал психологическую атаку бугай, доставая нож. – Сейчас вас разделывать будем.

– Пиз. ть ты горазд, как я вижу, – зловеще ответил Толик, тоже достав свой большой охотничий нож. – Давай, иди сюда, тварь – нарежу из тебя ремней.

Он первым двинулся к бугаю. Все остальные участники тоже обнажили оружие. Даже если кто‑то и надеялся на обычную драку, бугай сразу же задал ей иной вектор. Впрочем, его спутники немного струхнули, когда заметили, с каким хладнокровием вступают в бой их противники. Знали бы они чего Андрею и Вурцу стоило это «хладнокровие»!

Андрей весь вечер прокручивал в голове уроки ножевого боя, которые им давал Родионов, вспоминая все, что он говорил о рефлекторных ошибках и борьбе с ними, весь вечер он настраивался на эту драку. Но теперь, когда закрутилась карусель, он слабо понимал, что он делает и где находится – адреналин подскочил до небес, и дальше все происходило на уровне инстинктов.

У каждого был свой противник, и нельзя сказать, что «волки» были сильнее, но главная проблема крылась в бугае. Даже несмотря на алкоголь, он оказался достаточно хорош в драке и быстро стал теснить Толика, рассек тому грудь и ударом кулака разбил нос. Толя отбивался, как лев. Несмотря на своё массивное телосложение он проявлял чуть ли не чудеса акробатики: отскакивал, напрыгивал, вертелся вокруг противника, ударом рассек бугаю бровь, и один раз чуть было не распорол брюхо, но тот сумел вывернуться, отделавшись порезанной одеждой, и все равно теснил Черенко.

Вурц дрался со своим противником на равных и понемногу начал побеждать. Андрей тоже. Сложности начались, когда бугай мощным ударом отправил Толика в нокдаун и, воспользовавшись моментом, пока Черенко поднимался, попытался пырнуть Вурца. Вурц успел заметить его удар, предпринял попытку вывернуться, но нож бугая вместо того, чтобы попасть ему в левую почку, почти по самую рукоять вошёл в высоко и нелепо подброшенную ногу, в бедро. Вурц заорал не своим голосом и упал на землю. Бугай, победно вскрикнув, хотел добить его, но сбоку налетал Толик, и ему пришлось отвлечься, чтобы самому не стать трупом.

В этот момент Андрей нанёс своему противнику несколько сильных ударов, и дважды порезал тому обе руки, заставив выронить нож. Теперь его нужно было добить, но и тут свое веское слово сказал бугай – быстрым движением он рассек Андрею правое плечо, и мог бы развить успех, но Романов сумел увернуться. К тому моменту бугай успел сделать Толе ещё два небольших рассечения, ещё больше ослабив его и вновь на короткое время исключив из боя.

Адреналин зашкаливал, и Андрей даже не почувствовал боли от пореза. Он полностью переключился на бугая, забыв о своем раненом, но не поверженном противнике. Тот, тем временем, нащупал на грязной земле нож и сумел снова взять его в руки.

Вурц в это время лежал на спине и отчаянно отбивался от навалившегося на него «волка». Безусловно, он был бы заколот, как свинья, если бы Толик сильным ударом ноги не врезал его противнику по голове.

Пока бугай ненадолго переключался на Андрея, Толя успел помочь Вурцу и, собрав все силы, совершил отчаянный выпад, всадив нож бугаю в бок. Тот заревел и рывком развернулся, заехав Толе кулаком в висок. Андрей, воспользовавшись моментом, присел и тоже успел всадить свой нож в тело бугая, но затем прямо у него над головой просвистело лезвие, к счастью, не попавшее по цели, а вслед за ним прилетел увесистый удар рукой.

Отлетев на кучу мусора, смягчившую удар, Романов поднялся, но тут же вновь был сбит с ног налетевшим на него недобитым «волком», о котором Андрей совсем забыл. Тот по инерции плюхнулся сверху, придавив Андрея собой, и коротко, надрывно застонал, выкатив глаза. Андрей чувствовал, как по руке течет кровь, но не понимал чья она. Он напрягся и сбросил с себя противника, затем взглянул на нож в руке – он был весь в крови. Вероятно, Андрей рефлекторно выставил руку с ножом перед собой и противник просто напоролся на клинок, который по случайности, оказавшейся фатальной, попал ему прямо в сердце. Оружие нападавшего проскочило всего в паре сантиметров от шеи самого Андрея.

В середине двора, словно раненый тигр, отбивался истекающий кровью и быстро слабеющий бугай. Один из его дружков лежал мертвый, второй – в глубоком нокауте. Бугай видел эту картину и понимал исход, но сдаваться не собирался. Более того, к изумлению всех троих, будучи серьезно раненым, он легко справлялся и с потрепанным Черенко, и с относительно невредимым Андреем. Раненый Вурц, с трудом поднявшийся и буквально истекавший кровью, обильно струящейся из раненой ноги, мало чем мог помочь товарищам. Хорошо хоть, что в пылу драки ему хватило благоразумия вновь не лезть в бой и не мешать.

Увидев в каком состоянии находятся друзья, Андрей понял, что завершать дело придется ему. Улучив момент, когда бугай отвлекся на Черенко, Андрей подскочил и снова ударил противника ножом в бок. Бугай вскрикнул и стал неуклюже разворачиваться, пытаясь зацепить Романова своим оружием. Андрей интуитивно почувствовал, что последний удар стал фатальным для врага, потому что бугай как‑то моментально ослаб, а сила и ловкость его движений значительно уменьшилась. Андрей достаточно легко заблокировал его вооруженную руку и хотел нанести противнику ещё один порез, однако получил удар кулаком в лицо и свалился противнику под ноги. Толик в это время сумел порезать бугая ещё как минимум дважды, от чего ноги у того подкосились, и он всем весом свалился на Андрея.

Несмотря на многочисленные ранения, бугай продолжал бороться за свою жизнь и предпринял отчаянную попытку всадить нож Андрею в грудь, но был отброшен в сторону сильным ударом ноги – в футбольной подготовке Толя сегодня определенно был на высоте.

От гибели Андрея отделяли лишь считанные секунды, и если бы не помощь Толи, он, вероятно, был бы убит. В крови и без того было полно адреналина, но осознание близкой смерти привело к ещё большей его концентрации. Андрей перевернулся, мотнул головой, затем выскочил на бугая сверху, прижал его вооруженную руку коленями и попытался всадить нож ему в сердце. Но бандит не сдавался, хоть силы и покидали его. Андрей исступленно жаждал убить его, он ничего не соображал и, обезумев, вкладывал в нажим весь свой вес и всю ярость, глядя в глаза человеку, который только что чуть не убил его самого. Рука бугая быстро слабела, лезвие неумолимо приближалось, он напрягся в последний раз, мобилизуя последние силы умирающего организма, но нож все равно приблизился и медленно вошел в грудь. Глаза бугая вылезли из орбит, он беззвучно хапнул ртом воздух, скребнул пятками грязь и затих. Андрей, ещё не понимая, что победил, почувствовал, что сопротивление сломлено, вырвал нож и всадил его в тело противника ещё раз, затем ещё, ещё и ещё, и, наверное, повторил бы это ещё чёрт знает сколько раз, если бы его не остановил Толик, крепко ухвативший парня за руку.

– Все, все… – тяжело выдавил он.

Андрей дико глядел в выкаченные глаза бугая, борясь с желанием ударить его ещё раз.

– Хватит, Андрей, – добавил Толя. – Он мертв.

Последние слова подействовали, будто заклинание, и пелена начала понемногу спадать. Когда способность мыслить вернулась к нему, Романов взглянул на результат своих действий и ужаснулся кровавому месиву в груди бугая. Он резко откинулся назад и упал на спину, затем перевернулся, поднялся и отскочил на несколько шагов в сторону, испугавшись увиденного. Пелена проходила медленно, но постепенно он начал осознавать, что произошло. Окончательно его привели в чувство хруст и мерзкое хрипение, которые донеслись от третьего бандита, которого Толик хладнокровно ударил ножом в горло.

Черенко выдернул нож и прилежно вытер его о куртку убитого. Лицо его не выражало ни ненависти, ни злобы, а только лишь усталость. Затем он осмотрел «поле боя». Немного в стороне стоял ошарашенный Андрей, с кровоподтеками на лице и раной на плече, один его глаз начинал заплывать. На куче хлама стонал Вурц, сумевший вколоть себе обезболивающее и коагулянт, но нужно ещё было перевязать рану, а на это сил у него уже не хватало. Все враги лежали в лужах крови, и зрелище было то ещё.

У самого Черенко тоже имелись порезы на теле, но он их игнорировал.

– Андрей, помоги мне, – попросил Толик, опускаясь на колени возле Вурца.

Романов не отреагировал.

– Андрей, бл. ть! – не удержался Черенко, и на этот раз его слова подействовали.

Помогая Толе, Андрей двигался, словно в тумане, не до конца понимал, что делает, но, несмотря на это, делал все правильно. Вурц постанывал, но это была ерунда – когда действие обезболивающего начнет проходить, вот тогда он будет стонать по‑настоящему. Андрей с Толиком содрогнулись, когда услышали удивленный возглас у себя за спинами.

– Чтоб меня черти сожрали! Да вы сущие дьяволы!

Это был старик‑хозяин. Он вышел через заднюю дверь и наблюдал картину не без восторга.

– Ох, когда патрульные узнают, у вас могут быть проблемы, – посетовал он.

– Чего?! – моментально взъерепенился Толик, поднявшись и медленно надвигаясь на старика. – Ты же сказал, что проблем не будет? Что такое здесь обычное дело? Ты что, сука, нас подставил?!

– Нет‑нет‑нет! – испуганно замахал руками старик. – Положитесь на меня, я все решу, но вам все равно лучше покинуть город, потому что картина вышла уж чересчур кровавая.

– И что, ты думаешь, что на выходе не заметят наших ран и нас не схватят?

– Вот именно. Сержант – мой добрый друг, – елейным голоском вещал старик. – Все будет, как надо, только вам пока что лучше убраться из города на пару дней.

– Сука, если ты нас подставил – я приду за тобой даже с того света, – пообещал старику Толя.

Хозяин, впрочем, не испугался его угрозы и лишь восхищенно разглядывал трупы бандитов. Вурц находился в полубессознательном состоянии и не мог реагировать на слова старика, а Андрей понял лишь, что сейчас лучше бежать, а уже потом разбираться. Наспех забинтовав раны, Толя с Андреем подняли стонущего Вурца и потащили через переулки к выходу из города. По дороге старик тараторил, не утихая.

– Вот это вы задали им перцу! Ох и молодцы. Я даже не подозревал, что вы такие мастера. Теперь весь город будет знать, что старому Энди лучше не переходить дорогу, никто больше не посмеет не заплатить по счетам. Ну, ребята! Ну, молодцы! Ничего для вас не пожалею.

– Что толку, старый пень? – беззлобно сетовал Толик. – Нам сюда теперь путь заказан.

– Неправда, – отрицал старик. – Переждите денек‑другой, залечите раны, и возвращайтесь. За пару дней шумиха утихнет и никто не вспомнит про этих говнюков, а про вас так и подавно.

– Ох, лучше бы ты был прав, Энди, или как там тебя.

Энди знал свой город и вел их так, чтобы не попасться на глаза ни одному патрулю. Учитывая ночь, плохое освещение улиц, лень патрульных и их немногочисленность, это было несложно.

Вурц еле передвигал ногами, поэтому нагрузка на раненых Андрея и особенно Толю, была слишком уж высока, но оба лишь кряхтели. Возможно, Андрей чувствовал бы себя хуже, но он был глубоко погружен в себя и пребывал в состоянии, близком к шоку. Сделанное им сильно потрясло парня, в сознании то и дело проскакивали слова Корнеева: «ножевой бой – злое, кровавое и уродливое занятие». Какой же он дурак, зачем согласился на затею Толика? И почему пошел на поводу у своих рыцарских замашек? Как же прав был Вурц, когда говорил ему, что он несет бред! А теперь Вурц серьезно ранен, и ещё не ясно выживет ли – слишком много из него вытекло кровищи. Да и они сами тоже не намного лучше, а ещё Вурца три километра до своих тащить.

Бойцы у ворот таращились на троицу, как на дьяволов, а сержант наоборот – рассматривал их с интересом и уважением. Как и обещал Энди, он без промедления отдал им всё снаряжение и выпустил из города, правда, перед этим они с Энди недолго спорили в будке, вероятно, договариваясь об оплате, но все закончилось благополучно, если это понятие здесь уместно.

Прежде, чем троица вышла за ворота, Энди стал прощаться, но Толик смотрел на вещи иначе.

– Помоги нам, старик, – тихо, но настойчиво попросил он. – Ты же видишь, что наш друг очень плох – помоги дотащить его, тут недалеко. Или если можешь – найди нам транспорт? Мы вдвоем не осилим.

Энди сначала отнекивался, но потом то ли из‑за напора Толика, то ли под действием его агрессивного раздражения все‑таки пообещал помочь. Под этим предлогом он их покинул, попросив подождать где‑нибудь неподалеку за воротами. Толя с Андреем, обвешавшись снаряжением, еле‑еле смогли протащить Вурца на пару сотен метров и, положив его в кустах, совсем обессиленные, улеглись рядом. Не могло быть и речи, чтобы тащить Вурца к своим самостоятельно, поэтому, отдышавшись, они начали решать, как быть дальше. Толя настаивал, что старик им поможет, но Андрей, уже немного пришедший в себя, не верил в это и хотел оставить Толю и идти в лагерь отряда за помощью, но Черенко сумел убедить его подождать хоть немного.

Энди не обманул, но нервы парням немного подпортил – они прождали около часа, прежде чем услышали со стороны дороги фырканье лошади и скрип повозки. Толик вооружился и отправился к дороге, а вскоре вернулся, ведя за собой молодого парнишку, лет шестнадцати, который и был возницей. Паренек помог перенести Вурца и снаряжение и доставил их почти к самому отряду.

Самым сложным в этой поездке было сохранять молчание в ответ на восхищенные расспросы мальчишки, который уже знал, что во дворе за «Феерией» нашли три трупа с ножевыми ранениями. Разумеется, Энди соврал, когда говорил, что разборки и убийства в Иваново – обычное дело. Несмотря на то, что мальчик жил в одной из деревень рядом с городом, слухи уже дошли туда, либо же сам Энди, приходившийся мальчику дальним родственником, рассказал ему о случившемся, когда просил о помощи. В любом случае эта помощь оказалась крайне сомнительной, потому что наивно было полагать, что шестнадцатилетний мальчишка не разболтает никому о том, кого и куда он вёз и что видел. Толик, конечно, пытался его стращать, но не был уверен, что это хоть сколько‑нибудь поможет, даже несмотря на горячие заверения мальчика держать рот на замке.

Мальчика отпустили и немного подождали, пока Толик не убедился, что парень действительно уехал, а не пытается проследить за их дальнейшими действиями. От дороги до стоянки отряда было не более полукилометра, но и они дались Вурцу очень тяжело – парня лихорадило, он не приходил в сознание и своим состоянием нагонял на Андрея ужас. Романов уповал на Катю и мечтал только об одном – поскорее передать Вурца в её заботливые руки. Лишь когда это произошло он смог выдохнуть и сосредоточиться на своих собственных проблемах, а именно – как он докатился до того, что они сделали в Иваново?

Глава 1.3

4

Лес, атакуемый порывами ветра, шумел и скрипел. Погода ухудшалась, становилось все холоднее. Олег плотнее затянул воротник бушлата, поправил рацию на плече и взглянул на своего заместителя. Тот не обратил внимания на его взгляд, полностью поглощенный вызывающей мурашки картиной, которая недавно им открылась.

– Чё он так долго? – нетерпеливо спросил Олег.

– Мне‑то откуда знать, товарищ сержант? – ответил младший сержант, не сводя глаз с дороги.

– Вечно ты нихера не знаешь, – посетовал Олег, недовольно поджав нижнюю губу. – И нахрена ты мне такой нужен?

Час назад они наткнулись на остатки разгромленной колонны и до сих пор не подошли к ней – это запретил делать Дьяков, который с основными силами находился неподалеку и потребовал дождаться его, чтобы какие‑нибудь олухи не затоптали следы. Олег не мог похвастаться большим терпением, его постоянно подмывало плюнуть на приказ и начать осмотр, и если бы Коля задержался ещё хоть на пятнадцать минут – он бы так и сделал.

Из‑за деревьев появились два БТР‑а – это были машины Дьякова. Когда Павел при всех пообещал, что Олег больше не будет командовать боевыми частями, Коля решил взять парня к себе замом под личное поручительство и пока не прогадал.

Среди высшего руководства у Олега была очень плохая репутация, даже в глазах его отца. Все они давно списали парня, но Дьяков видел в его агрессивности и бараньем упорстве потенциал. Да и какие бы отношения ни были у него сейчас с отцом, все равно списывать со счетов родственные узы и вытекающие отсюда возможности было пока рановато: если Коля сумеет раскрыть потенциал Олега и направить его по правильному пути, то и Павел будет ему благодарен, и сам Олег.

– Охо‑хо, – протянул Дьяков, увидев картину, которую Олег наблюдал уже больше получаса. – Ну и ну, Олежек, интересная находка.

– Свободен, – бросил младшему сержанту Олег.

Сержантик испарился, обрадованный освобождению от кусачих доставаний младшего Гронина. Теперь Олег мог разговаривать с Дьяковым в фамильярном тоне, который тот запрещал при подчиненных.

– Что скажешь? – начал Олег.

– Пошли смотреть, – капитан двинулся вперед. – Только смотри куда наступаешь и ничего не трогай. Надеюсь, никто тут не лазил?

– Не парься. Все, как ты хотел.

Они медленно пошли вдоль кладбища сгоревшей техники. По меркам их организации колонна была огромной. В неё входило около тридцати единиц техники, среди которых оказалось четыре танка Т‑72, два БТР‑90 и четыре БМП, которые, судя по остаткам их начинки, были по боевым характеристикам явно не ниже модернизированной тройки. Остальной транспорт составляли артиллерийская самоходка, один бронеавтомобиль «Волк» и грузовики. На грунтовой дороге следы этих машин были хорошо видны, но по ним же легко определялось, что ни одна из них дальше не уехала – вся без исключения техника, входившая в колонну, завершила свой путь здесь.

Коля Дьяков не обладал столь богатым опытом боевых действий, как майор Родионов, не говоря уже о Гронине, но кое‑что в своей жизни тоже повидал. Однако он не сомневался, что даже Макс не смог бы сохранить спокойствие при мысли о том, что где‑то рядом бродит сила, способная сотворить подобное, ведь как ни крути, а количество разбитой техники, которую сейчас видели перед собой Коля и Олег, равнялось примерно половине всего парка их организации.

Кроме техники здесь погибло и множество людей. Количество тел вокруг никто не считал, но они были повсюду: вокруг машин, в канаве, среди деревьев. Многие сгорели вместе с машинами, отчего вокруг до сих пор стоял неприятный сладковатый запах мяса, брошенного гореть на угли. Его не глушили даже вонь оплавленной проводки, пороха и сгоревшей резины, и все вместе эти запахи перемешались в мерзкое зловоние. Это был смрад страдания и смерти, и будь сейчас тепло, он бы подкреплялся жужжанием тысяч мух, слетевшихся на гигантский мушиный пир. К счастью, на дворе стояла поздняя осень, и мух уже было не видать.

Среди подбитой техники Дьякова особенно заинтересовали БТР‑90. Никто, кроме него не обратил на них внимания, более того, никто даже не отличал их от других бронетранспортеров и понятия не имел, что это за модель. Но Коля хорошо помнил фото прототипов и даже видел один из них. Он точно знал, что в «старые» времена эти машины в серию не пошли – конструкция и основные узлы оказались слишком «передовыми» для бестолковых бюрократов. В итоге деньги в разработку вбухали и собрали небольшую пробную партию, но не более того. Откуда тогда они здесь взялись? Вряд ли это может быть пара из тех прототипов.

– Тебе всё это ничего не напоминает? – спросил Коля, морща нос от неприятного запаха.

– Намекаешь на засаду, в которую я попал?

– Она самая. По крайней мере, на первый взгляд уж очень похоже. И посмотри как профессионально устроена: узкое место, вокруг деревья – технике некуда деться, объехать подбитую головную машину можно, но сложно и долго, а то, что тут творилось… Всё было очень быстро…

Солдаты крутились на другой стороне колонны, не желая лезть в этот импровизированный некрополь без распоряжения командиров и тщетно надеясь, что такое распоряжение не поступит. Олег с Колей приблизились и ещё немного походили вокруг машин, бегло осмотрев несколько из них. Дьяков один раз даже чуть не блеванул, чем доставил удовольствие Олегу, который подобных трудностей не испытывал.

Оставив технику, они решили осмотреть лес. Дьяков шел первым, разглядывая ветки кустарника и трупы убитых. Нескольких из них он перевернул.

– Здесь тоже были атакующие, – Коля указал на тела. – Видишь – по этим стреляли спереди, получается, они сами прибежали к своей смерти.

– Дебилы или что? Зачем они бежали на пули?

– Хотел бы я знать…

Они прошли чуть глубже в лес. Тут обнаружились гильзы, очень много гильз, и следы от установки треног. Были и следы ног, глубокие и четкие, но только вокруг позиций, а затем все растаяло в желтом ковре опавших листьев, надежно скрыв направление, куда отправились нападавшие.

Олег с Колей ещё долго бродили по лесу и среди техники, пытаясь восстановить картину боя и определить кому принадлежала колонна, но к их удивлению никаких опознавательных знаков им обнаружить не удалось.

– Это жесть какая‑то, – изумлялся Олег. – Покрошить столько народу, танки и почти не оставить следов. На чем они приехали? На чем уехали? Хрень…

– Не хотел бы я попасть в такую, как ты выразился, «жесть», – ответил Коля. – Атаковали, как видишь, с двух сторон, но грамотно, не как «волки», а так, чтобы не накрыть своих. Одни работали от головы колонны, другие от хвоста. Плотность огня была охренительная, я даже представить себе боюсь, как все это выглядело.

– Ссыкло, – ухмыльнулся Олег, хлопнув Дьякова по плечу. – А я в таком поучаствовал ещё и живым вышел.

Коля посмотрел на Олега, как на идиота.

– Дурень. Нашел, чем гордиться, – осадил он. – Потерял кучу народу и выёживается. Лучше никому больше такого не говори.

Олег хотел было ответить какой‑то дерзостью, но начавшийся в его голове мыслительный процесс достаточно быстро привел его к выводу, что Дьяков скорее прав, чем нет. Поэтому вместо ответа Олег предпочел проглотить замечание и заглянуть в бронеавтомобиль. Тут все было понятно – машина представляла из себя сильно помятое решето. Водитель лежал грудью на руле – он погиб на месте, сидевший рядом с ним – тоже. В десантном отделении лежали три трупа в гражданской одежде: один, стоя на коленях, упирался лицом в пол, второго пули и осколки брони превратили в фарш и он бесформенной кучей лежал в углу. Третий лежал на боку, протянув руку к какой‑то большой коробке, которая показалась Олегу знакомой.

Заинтересовавшись, он забрался внутрь и осмотрел «коробку», которая оказалась стальным сейфом с кодовым замком. Такой же он видел у отца.

– Коля, зацени! – позвал он.

Коля, пряча нос за воротником бушлата, заглянул в машину и глухо проворчал:

– Что там ещё?

– Не что, а сейф. Надо его вытащить.

Сейф оказался настоящей проблемой, особенно когда спустя полчаса возни и матюгов выяснилось, что он приварен или прикручен к днищу бронеавтомобиля. Про то, чтобы вскрыть его речи вообще быть не могло – сейф был оборудован электронным замком и после двух наивных, и соответственно, неудачных попыток Олега его открыть, Коля запретил пытаться ещё, опасаясь какого‑нибудь подвоха, типа блокировки или ещё чего похуже. Вместо этого придумали другую идею – отбуксировать машину вместе с сейфом в «Убежище», а там уже что‑нибудь придумать.

По пути в «Убежище» Дьяков долго размышлял, уставившись в дорогу перед собой. Все, что он увидел, выглядело очень загадочно: и мастерски спланированная засада, и её убийственная в прямом смысле слова эффективность, и отсутствие опознавательных знаков на технике и форме убитых, и эта троица в гражданском, и сейф… Что, черт возьми, там произошло? Кто и кого порешил? За что? И ведь нападающие явно пасли эту колонну. Они ждали её и знали, что она поедет именно здесь, в этой глуши. Более того, они, вероятно, знали о составе колонны, потому что явно были готовы даже к противодействию тяжёлой бронетехнике.

И где же взять ответы? Позади БТР‑а на тросе болталась машина с сейфом. Возможно, ответы находятся в ней. Нужно всего лишь ещё немного потерпеть.

5

После драки в Иваново Андрей несколько дней приходил в себя и очень тяжело в психологическом плане переживал её результаты. Вурц оказался не настолько плох, как казалось, но и хорошего тоже было мало – парню требовалось длительное восстановление. Он уже пришел в себя, но был очень слаб и нуждался в помощи и уходе. Правда, шутил в своем стиле и смотрел на Андрея с укором, но без обиды.

Вурц был оптимистом по натуре и понимал, что держать обиду и злость на кого‑то – бессмысленно. Что произошло, то произошло, и ничего уже нельзя изменить сколько ни дуйся. Единственное, что можно и нужно было сделать – извлечь опыт, чтобы в следующий раз все прошло иначе. Но впервые он задумался о том, хочется ли ему, чтобы наступил такой «следующий раз».

Эта жестокая драка кое‑что изменила. В том безумии что‑то щёлкнуло в мозгу Вурца, заставило его ощутить настоящий страх, гораздо более мерзкий, липкий и ужасный, чем всё, что он ощущал до этого. Чувствуя боль в раненой ноге, Вурц каждый раз заново переживал тот момент, когда в него всадили нож и содрогался от мысли, что он его могли заколоть, как свинью. Готов ли он ещё раз испытать подобное? Нет. Определённо не готов. А ведь могут приключиться вещи и похуже…

Так может, хватит? Может, это был знак, что пора остановиться? Вурц ведь и так немало сделал для организации, так может, пора уже заняться чем‑то более спокойным? Но для этого нужно будет расстаться с отрядом, а это тоже не так‑то просто, ведь они стали ему настоящими друзьями. Да, для такого нужно созреть.

– Не парься, командир, – тихо подбадривал Вурц, когда Андрей присаживался рядом. – Нам всем был нужен этот опыт, правда? Просто тебе, возможно, больше, чем остальным.

Все, что мог ответить Андрей, на что ему хватало сил, это: «Прости, Вурц».

Он корил себя за случившееся, ругал за то, что не послушал мудрых слов Вурца и не согласился порешить «волков» их же методами. Кровавая бойня, участником которой он стал, навсегда впечаталась в его память, как пример ужасного и грязного действа, пример проявления хищных первобытных инстинктов убийцы, которые живут в человеке, скрываясь до поры.

Андрей был шокирован тем, насколько безумным становится человек, впадающий в неконтролируемую жажду крови, диктующую спонтанные правила этой дикой кровавой пляски, именуемой ножевым боем. Он не мог поверить, что сам обезумел и изувечил тело уже мертвого врага, до сих пор не мог забыть тот ужасный хруст и хрип умирающего, которому Толик спокойно растерзал горло. Все это было для парня каким‑то кошмаром, который жил в его голове и не хотел уходить. Убивая из огнестрельного оружия он никогда и близко не испытывал таких ощущений, как в той драке, хотя всегда отдавал себе отчет, что сеет смерть.

Ситуацию немного сгладил все тот же Толик, заметив, что «волки», судя по их поведению, были не дураки, и застать себя врасплох все равно бы не дали. Это мнение поддержал и Корнеев, одобрив также решение убить их, что стало куда большим бальзамом на душу Андрея, чем слова Черенко, ведь Леша был для парня признанным авторитетом. Со сдержанным восхищением посматривала на них и Руми. Бог его знает почему она так ненавидела бандитов, но подробный рассказ об их жестокой смерти явно доставлял ей удовольствие. Она даже снизошла к тому, что помогала Андрею обрабатывать его раны, порезы и ссадины, но немедленно прекратила, как только над её порывом начал подшучивать Вурц.