Текст книги "Забирая жизни. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Бец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 116 (всего у книги 126 страниц)

– Обманщик, – не шевелясь, глухо упрекнула она.

– Почему?

– Твоя жизнь… висит на волоске, как и Серёжина, – объяснила Таня после паузы.

Как ни странно, но несмотря на ситуацию в её словах было много здравых рассуждений. Игорю порой даже не верилось, что Таня действительно собиралась повеситься. Впрочем, если допустить, что это решение пришло ей в голову не под давлением эмоций, а в ходе логических умозаключений, то становится только страшнее.

– Так не будет вечно. Война закончится, и я вернусь, чтобы сдержать своё слово. Вот увидишь.

– А ты вернёшься? Можешь пообещать?

Девушка посмотрела Игорю в глаза, силясь увидеть там ответ, будто не доверяла словам. Грудь Игоря распирало от неприятного ощущения чудовищного обмана, который он собирался озвучить. Более того, он понимал, что они оба заранее знают, что это будет обман, но не мог промолчать.

– Да. Обещаю – я вернусь.

– Обманщик. Обманщик! – Таня ткнула его кулачком и склонила голову, снова прижавшись лбом к его груди.

От её упреков Игорю стало очень горько. Этой слабой девушке хватило сил и духа покончить с собой, на что он сам оказался не способен, и теперь, когда она упрекала его, это причиняло ему боль. Впервые в жизни ему захотелось кому‑то что‑то доказать, захотелось взять на себя ответственность за что‑то, перестать быть безответственным ничтожеством в конце‑то концов! Игорь решил, что сдержит своё слово, чего бы это ему ни стоило.

– Вот увидишь! Я выживу любой ценой и вернусь, чтобы сдержать слово. Просто дождись, хорошо?

Таня молчала и не шевелилась, но Игорю требовался ответ, и даже более – ему требовалось обещание.

– Пожалуйста, пообещай мне, что не станешь убивать себя.

Девушка вновь его проигнорировала.

– Таня! Ты слышишь меня? Пообещай, что пока мы живы – ты тоже будешь жить. Ради Серёги и вашего ребёнка. Пообещай!

Она продолжала молчать. Но когда Игорь уже снова хотел потребовать её обещания, Таня, наконец, ответила.

– Хорошо. Я обещаю, – очень‑очень тихо, так, будто надеялась, что Игорь не расслышит, сказала она.

7

Многое в «Убежище» изменилось с тех пор, как Андрей попал в него впервые. Что‑то постоянно перестраивалось, достраивалось или модернизировалось, что‑то где‑то улучшалось или сносилось из‑за ветхости или ненадобности, и только кабинет Гронина изменился минимально. Кроме новых обоев бежевого цвета в нём добавились только огромный сейф и большой шкаф.

Старое, в некоторых местах сильно затёртое кресло, благодаря бережному отношению Гронина всё ещё сохраняло более менее приличный вид. Павел, долго сидевший в безмолвии и задумчиво смотревший куда‑то сквозь Андрея, внезапно подался вперёд, скрипнув креслом. Сам Романов в это время сидел вполоборота к Гронину и смотрел в сторону, поэтому движение Павла уловил лишь краем глаза и благодаря скрипу. Когда‑то давно он наверняка бы вздрогнул, испугавшись неожиданного резкого звука.

– Мда, столько интересных новостей за раз ты, наверное, ещё никогда не приносил, – заговорил Павел.

– Да уж. Насыщенная выдалась поездка, – согласился Андрей, покачивая головой.

Доклад длился уже больше часа, и Андрей, говоривший почти всё это время, уже порядком подустал.

– Эти «призраки»… Звучит, как фантастика, хотя факты говорят об обратном.

Некоторое время Гронин задумчиво барабанил пальцами по столу, затем развернулся, скрипя креслом, и долго смотрел на карту, висевшую у него за спиной.

– Мне кажется их собирали… или пытались собирать в лаборатории неподалёку от нас. В той, которую вы первой проверяли по найденным в колонне координатам, – заключил он после долгих раздумий.

– Точно! – спохватился Андрей. – И как это я сам не вспомнил о ней? Ведь мы действительно обнаружили там…

– Да‑да. Тела.

Павел перебил его, не желая продолжать эту тему. Ситуация с этой лабораторией была вовсе не такой однозначной, как казалось поначалу, а главный вопрос для Гронина теперь заключался в том, чей именно это был объект? С одной стороны всё казалось очевидным – если технология секты, значит, объект тоже их, да и человек «Рассвета», с которым встречался Андрей, Астафьев, говорил, что сектанты захватили эту лабораторию у них. Плюс близость к «Чаяну» секте тоже на руку. Но при этом всём некоторые моменты вызывали у Павла сомнения. Например, откуда и куда двигалась колонна, в которой покойный Дьяков и Олег нашли карту с координатами, и что это была за колонна? Кто именно уничтожил ту лабораторию и почему?

И тот же вопрос по второй лаборатории, где «анархисты» познакомились с Косарём. Вот она точно принадлежала «Рассвету», в этом у Павла не было никаких сомнений, но как тогда они были связаны с первой лабораторией и с колонной? Словам Астафьева Павел не верил. Нет, не всем, а именно тому, что касалось лабораторий. Поначалу, впрочем, не до конца верил и словам про «во всём виноватую» секту, но после того, как Андрей рассказал ему о допросе пленного сектанта, речи Астафьева стали казаться куда более достоверными.

– Что ты рассказал о «призраках» своим? – сменил тему Павел.

– Всё. Не хочу ничего от них скрывать, – честно признался Андрей.

Полковник на секунду отвёл взгляд и прикусил губу.

– Зря, – выдохнул он.

– Почему?

– Эти знания очень опасны. Если они вытекут наружу, то неизбежно повлияют на боевой дух солдат.

Полковник был прав – нечто подобное озвучивали некоторые из «анархистов», когда Андрей рассказывал им о содержимом флешки.

– Согласен, но я не мог скрывать это от своих бойцов. К тому же я ввёл в курс дела только самых проверенных людей, тех, кто точно не станет болтать лишнего. И, кстати, Корнеев сказал то же, что и вы, а остальные согласились, что лучше пока держать «призраков» в секрете.

– Это, конечно, здорово, но ты поступил опрометчиво. Что известно двоим – известно и свинье. Теперь нам вряд ли удастся избежать проблем.

– Уверен, что удастся, – не согласился Андрей.

– Ох, Андрей… – Гронин покачал головой. – Не разбрасывайся этим «уверен». Даже в старом мире ни в чём нельзя было быть уверенным, а в новом и подавно.

Пожалуй, полковник и здесь был прав. Андрей по привычке отстаивал своих людей, но случай с Монье пошатнул доверие Романова к своим людям и, что самое обидное, особенно к Корнееву. Андрей не смог бы сказать, что именно не так, но он чувствовал, что Лёша что‑то скрывает. Вот только что?

Возможно, стоило поговорить об этом с полковником, но Андрей не хотел занимать Гронина своими проблемами, особенно, когда они основаны только на домыслах и не имеют доказательной базы. Ведь Андрей сам не был на сто процентов уверен, что чутьё его не подводит. К тому же в последнее время он стал излишне подозрительным и допускал, что у него просто разыгралось воображение.

– Эта флешка, – Гронин покрутил в руках продолговатый блестящий предмет, – о ней знают те же люди, что и о «призраках»?

– Да. Плюс Монье.

Полковник пару раз кивнул и задумался.

– Монье и «Рассвет»… – он слегка закусил губу и побарабанил пальцами по столу. – Я предчувствую неприятности с этой стороны. Они наверняка что‑то предпримут, чтобы забрать своё. И главное – вы, болваны, пытали Монье, зная к какой организации она относится и чем это грозит. Такое нам точно не спустят.

Андрей понимал, что Гронин прав, но если учесть через что они прошли и скольких потеряли, то слышать подобное лейтенанту было неприятно.

– Да? А то, что она в очередной раз пыталась нас обставить, и то, что её люди в нас стреляли? Мы такое спустим? – с напором спросил он.

Полковник тяжело вздохнул. Когда‑то в молодости он тоже верил в справедливость, но очень‑очень быстро выучил и приспособился к одному из фундаментальных законов мира, который гласит: кто сильнее тот и прав. Сам Павел не одобрял это правило, но вынужден был по нему жить. Впрочем, все правила действуют только на тех, кто не умеет их обойти, поэтому вскоре после знакомства с этим законом, Гронин сделал верные выводы: сила без ума – бесполезна, ею легко манипулировать. И довольно быстро научился это делать.

– Сильные пишут законы, чтобы держать слабых в подчинении. И сила в данном случае на их стороне, – ответил Павел.

– И что нам тогда делать? Отдать им флешку?

Гронин покачал головой.

– Нет. Вот этого как раз делать нельзя. Она им нужна и они знают, что она у нас. Если её отдать – у нас не останется никаких козырей.

– Козырей?

Павел не спешил продолжать и некоторое время буравил Андрея своим тяжёлым, внимательным взглядом. Несмотря на то, что Романова распирало любопытство, он не рискнул прерывать размышления Павла, терпеливо ожидая ответа.

– Да. Ты наделал ошибок и в очередной раз наступил «Рассвету» на хвост. Поэтому, чтобы избежать или хотя бы отсрочить последствия нам нужен козырь. Кстати, ты молодец, что догадался сделать копию флешки.

– Это не я. Корнеев подсказал.

– Неважно.

Оба снова погрузились в размышления, из‑за чего возникла пауза. Первым её прервал Андрей.

– Вы знаете, Павел Константинович, что‑то после ваших слов мне стало как‑то не по себе.

– А конкретнее?

– Я про «Рассвет». Учитывая, какая психопатка эта Монье… что‑то я забеспокоился.

Павел погладил ладонью щетину на подбородке и ненадолго уставился в окно.

– Конечно, если бы вы её довезли – проблем вообще бы не было, так что её побег стал по‑настоящему серьёзным провалом. Думаю, на текущий момент это твоя самая большая ошибка за всё время, что я тебя знаю. Но пока флешка у нас – «Рассвет» в слабой позиции. Это если она действительно представляет для них ценность, а учитывая, что на ней находится и как они за это дрались, я полагаю, что представляет.

Андрей тяжело вздохнул.

– И как мне быть? – немного подавленно спросил он.

– Пока ты здесь – беспокоиться не о чем.

– Да, но так будет не всегда. Мне ведь придётся рано или поздно уехать.

– Придётся, – согласился Павел.

Андрей энергично закивал, удовлетворенный тем, что Гронин, наконец, признал проблему.

– Тогда, может, всё‑таки лучше отдать флешку? Зачем нам проблемы с «Рассветом»?

Взгляд полковника стал колючим.

– Ты, что, не понимаешь? – с лёгким раздражением спросил он. – У тебя уже проблемы с «Рассветом». Их можно было бы избежать, если бы Монье не сбежала или ты спас её, а потом отпустил. Но ты поступил иначе, а точкой невозврата стал её допрос.

Романов вздохнул и опустил лицо на ладони. Похоже, необдуманные действия Толи Черенко на этот раз могут привести к действительно серьёзным последствиям.

– Поэтому раньше надо было думать, – продолжил Гронин. – А сейчас надо намертво вбить себе в голову план действий. И вот каким он будет. Эта флешка – причина всех твоих, а возможно, что и моих будущих бед, но она же наша страховка. Я уже более менее понимаю, как действует «Рассвет» и ожидаю, что в ближайшее время за ней кто‑то заявится. Я буду настаивать, что ни за что не отдал бы приказ на конфронтацию с союзниками, а с «Рассветом» и подавно, а произошедшее – исключительно твоя самодеятельность, о которой я ничего не знаю, но пообещаю разобраться. Это понятно?

– Так точно.

– Хорошо. Если кто‑то будет спрашивать тебя, то отвечай, что на объекте ты был, в бою участвовал, но потом всё взорвалось и ты ушёл с потерями, а всё остальное – отрицай. Ничего не видел, ничего не знаю, никого в плен не брал и не допрашивал, понятия не имею о чём вообще речь. А если кто‑то говорит иное – ложь и попытка свалить на тебя вину за чужой провал. Ясно?

– Так точно.

– Хорошо. Тогда остаётся главная проблема…

Полковник склонил голову, почесал лоб и задумался. Поначалу Андрей терпеливо ждал, когда Павел продолжит, но в конце концов не выдержал.

– Какая же?

Гронин, подпирая рот ладонью, поднял лицо и хмуро посмотрел на парня. Так он просидел ещё какое‑то время, но Андрею казалось, будто он поступает так специально.

– Информация на флешке – действительно уникальна, – заговорил полковник. – Ни о чём подобном я никогда не слышал и даже не догадывался. Потому если вдруг эта флешка нужна «Рассвету» ещё больше, чем я думаю, то за вас могут взяться очень‑очень серьёзно. Вплоть до захвата всего отряда с методичным поочерёдным выбиванием информации с каждого и без стеснения в методах.

В голове у Романова немедленно возникли визуализации описанных Павлом перспектив. Надо сказать, в крайней степени неприятные визуализации.

– Вы думаете такое возможно? А это не приведёт к конфликту между «Рассветом» и «Булатом»?

– У «Рассвета» очень специфические взгляды на такие конфликты, – неопределённо ответил Павел и после короткой паузы продолжил. – Но я бы поступил именно так. Я мало что могу с уверенностью сказать о «Рассвете», но то, что ради технологий они готовы на всё, у меня больше не вызывает никаких сомнений, а раз так, то будь я на их месте – стёр бы в пыль вас всех, но своего добился.

Лицо Андрея стало совсем кислым.

– Ох, блин… Если бы такое говорил подполковник Родионов, то я бы подумал, что это всё шутка, и он просто нагоняет мне жути, но когда такое говорите вы… Что же мне делать?

– Пока что – ничего. Ты просто не можешь. Как и я. Если описанный мною сценарий осуществится, и ситуация станет критической – заявишь, что отдал флешку мне, и если с тобой что‑то случится – флешки никому не видать. Тогда и посмотрим, как они будут действовать дальше.

– Значит, придётся сидеть и ждать, пока в меня ударит молния, – с горечью констатировал Андрей и с надеждой посмотрел на Гронина. – Но если всё‑таки отдать флешку? Извиниться и…

Павел посмотрел на Андрея с нетерпением и нотками недовольства, заставив парня запнуться. Затем вновь громко скрипнул креслом, поднимаясь на ноги.

– Давай‑ка я тебе кое‑что объясню, – сказал он и вышел из‑за стола. – «Рассвет» – самая странная и скрытная организация из всех, о ком мы знаем. Они не любят, когда о них говорят, что уж говорить о тех, кто лезет в их дела. Ты сделал это в Вольном, и уже тогда тебе выписали смертный приговор, который потом лишь каким‑то чудом был отменён. Я не знаю, кто это сделал, но точно не я и не генерал Логинов, потому что никто из нас сделать ничего не мог. Возможно, какое‑то влияние действительно имеет Владов, но я не готов настаивать на этой версии.

Павел говорил, вышагивая по кабинету и сложив руки за спиной.

– Проходит какое‑то время и вот ты снова переходишь им дорогу. Но на этот раз идёшь дальше и не просто срываешь операцию, а захватываешь их оперативника. Мало того, ты подвергаешь этого оперативника допросу с физическим воздействием, угрожаешь ему и унижаешь, затем ещё и отнимаешь добытую им информацию, а такие действия это самый натуральный беспредел. Любая мало‑мальски серьёзная организация не может спустить такое. Решение этой проблемы – вопрос их репутации. А когда речь идёт об организации уровня «Рассвета», за игры с которой может пострадать даже дочь такого человека, как Владов, то нечего и говорить о том, что ожидает других.

Если Гронин ставил целью напугать Андрея, то ему это удалось. Как известно ожидание смерти хуже самой смерти, и подобное чувство сейчас сформировалось в голове у Андрея. За свою жизнь он часто ощущал безысходность, и каждый раз она вызывала в нём сильное волнение, нервозность и желание немедленно что‑то делать. Когда ты в углу, выхода нет, все действия кажутся бессмысленными, а поражение – лишь вопрос времени… Да, это определённо самое худшее состояние из всех возможных.

– Поэтому флешка – твоя единственная страховка, – продолжал полковник. – Если её просто отдать, то тебя либо сразу убьют, либо захватят и показательно казнят, либо убьют, когда твои пути и пути «Рассвета» снова пересекутся. Это при самом оптимистичном сценарии.

– Что же я натворил… – выдохнул Андрей, растирая лицо ладонями. – Как же так вышло…

– Ты не тем забиваешь себе голову. Сейчас уже не имеет никакого значения как это вышло. Важно то, как выбраться из этой ситуации.

– И тем не менее, если не разобрать причины проблемы, то я не смогу исключить подобное в будущем, – вяло отрицал Андрей.

– Это если у тебя есть будущее.

Полковник позволил себе лёгкую издевательскую улыбку. Ну совсем, как Родионов.

– Причины… Ладно. Проще простого, – сказал он после паузы и подкрепил свои слова характерными мимикой и жестом. – Кто там у тебя это начал? Старший Черенко, кажется?

Андрей кивнул.

– Ну, вот и ответ. Посади его на цепь, поломай руки или любым другим способом отучи от самоуправства. Родионов когда‑то учил тебя, что в подразделении должна быть строгая дисциплина и исполнение приказов. Наконец‑то ты получил ответ на вопрос, что будет, если вместо них в подразделении царит анархия.

Романов сидел совсем поникший. Порой ему казалось, что Гронин даже рад, что его предупреждения, наконец, привели к неприятностям, и теперь злорадствует, но в глубине души он понимал, что это не так. На самом деле Павлу было жаль парня, но он ничего не мог для него сделать. Разве что спрятать где‑то, закрыть, как кое‑кого другого, но на такое сам Андрей вряд ли когда‑нибудь согласится. К тому же нет гарантий, что «рассветовцы» с оружием наперевес не заявятся за ним прямо сюда, если совсем уж сильно захотят. Несмотря на все свои знания, навыки и опыт, Павел прекрасно понимал, что при таком сценарии он не сможет защитить парня. И это злило.

– Выходит, я почти что смертник, – угрюмо констатировал Андрей.

– Не спеши с выводами. Я всё ещё жду, что «Рассвет» предпримет, а это произойдёт не раньше, чем Монье доберётся до них. К тому же есть небольшая вероятность, что она сгинула где‑то по дороге, тогда проблема решится сама собой.

«Такой таракан, как она, выживет где угодно», – подумал Андреё, а в слух сказал другое.

– Ваши слова так странно звучат… Будто вы ведёте какую‑то игру.

Несколько секунд Гронин испытующе смотрел на парня, затем ответил.

– Отчасти так и есть, – признал он. – Возникшая ситуация позволяет получить кое‑какие знания. Согласись, глупо не воспользоваться ею, раз уж ты её создал?

Такое заявление уязвило Андрея, и он поспешил показать это Гронину.

– Так‑то оно так, но мне не очень нравится моя собственная роль в этой игре.

– Ну, дружок, раньше надо было думать. Теперь ты её невольный участник и пенять можешь только на себя.

С такими доводами спорить было трудно. Оставалось только признать их.

– А в чём ваш интерес, Павел Константинович? Раз уж я записался в смертники – расскажите хотя бы, что вы хотите на мне выиграть?

– На тебе – ничего, – спокойно ответил Гронин. – Но раз уж так сложилось, то я хочу кое‑что для себя прояснить.

Павел выдержал паузу, подбирая слова, чтобы не сказать ничего лишнего. Андрею незачем было знать о его планах и стратегии. Дело касалось не доверия, а того, что лишние знания в перспективе часто приводят к неприятным последствиям.

– Я давно уже пытаюсь разобраться кто стоит на самом верху пищевой цепочки. Торговая гильдия, «Булат», «Рассвет» – все они кажутся самостоятельными игроками, но невозможно не заметить, что они тесно связаны между собой, и я почти уверен, что есть кто‑то, кто контролирует их всех. Опосредованно или напрямую – пока не знаю, но я почти уверен, что такой человек или группа лиц существует.

– Хотите сказать, что эта троица по сути одна организация? – изумился Андрей.

– Не‑ет, вряд ли это так. Но я думаю, что кто‑то сумел подчинить своей воле все три. Слишком уж быстро и слаженно они действуют между собой. Номинально все они, конечно, вполне самостоятельны, но в некоторых вопросах их действия…

Полковник не успел закончить свою речь, потому что в дверь постучали. После разрешения войти в кабинет заглянул дежурный и сообщил, что к Павлу заявилась целая делегация.

– Да‑да. Пропустишь их, когда уйдёт старлей. Можешь идти.

Дождавшись, пока дверь закроется, Гронин пристально посмотрел на Андрея.

– Ладно, придёт время и всё станет понятно, а пока придерживайся нашего плана и жди моих указаний, понял?

– Понял, – вздохнув, ответил Андрей.

Ответ парня не пылал энтузиазмом, но это не было чем‑то странным. Вряд ли кто‑то может спокойно выполнять роль наживки при охоте на хищника и при этом с оптимизмом смотреть в будущее.

– Да не унывай ты. Без боя мы не сдадимся, – подбодрил его полковник.

– Спасибо.

Всё‑таки поддержка – самое важное, что только может быть в жизни. Черчилль когда‑то сказал: «Успех – не окончателен, неудачи – не фатальны. Значение имеет лишь мужество продолжать». Это мужество, воля продолжать борьбу во многом подпитывается поддержкой окружающих, осознанием, что ты не один. Ощутив это, Андрей посмотрел на Гронина с благодарностью.

– Что ж, тогда иди, проблемный ребёнок, – с лёгкой улыбкой, окончил разговор Павел.

Андрей поднялся кивнул полковнику и развернулся, но не сдвинулся с места. Подумав несколько секунд, он снова повернулся к хозяину кабинета.

– Всё хотел спросить, да забывал.

– О чём?

– Об Олеге. Его нашли?

Ответ Павла не был моментальным. Ему понадобилось секунды три, чтобы дать его.

– Нет пока.

– Хм. Странно как‑то…

– Всё, Андрей, давай, у меня нет времени это обсуждать, – поторопил его Гронин.

Снова кивнув, Андрей нехотя пошёл к выходу. Нехотя, потому что в данный момент только в этом кабинете, рядом с его хозяином парень чувствовал себя в безопасности. К тому же у него было ещё несколько вопросов, которые он не успел задать.

С тяжёлым сердцем Романов покинул кабинет. Неопределённость ещё какое‑то время грызла его, но его новый характер, его пробудившийся демон вскоре заставит парня принять эту суровую реальность. Принять и ощетиниться, мобилизоваться для борьбы, в которой он обязан стать победителем.