Текст книги "Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время"

Автор книги: Владимир Кореняко

Соавторы: Хава Крис,Мая Абрамова,Татьяна Кузнецова,Владимир Дворниченко,Ольга Дашевская,Анна Мелюкова,Владимир Марковин,Валентина Козенкова,Марина Мошкова,Т. Мирошина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 59 страниц)

Особняком стоит богатое погребение (разграбленное) конца II в. до н. э. в валу Знаменского городища. Интересно наличие в нем золотых лицевых пластин (табл. 51, 34–36), остальной инвентарь – мегарская чаша, лепная мисочка корчеватовского типа, веретенообразный флакон, сапожковый светильник (табл. 59, 3, 4, 31, 32), золотые пронизи, бусы (Погребова Н.Н., 1956).

На нижнем Днепре раскопкам подвергались три позднескифских бескурганных могильника: Золотобалковский, Николаевский (быв. Козацкий) и Красный Маяк (быв. Бизюков монастырь). Есть сведения еще о двух могильниках – у сел Львово и Широкая Балка.

Некрополь Золотой Балки является наиболее ранним из бескурганных могильников (конец I в. до н. э. – начало II в. н. э.) и наиболее исследованным (Вязьмитина М.И., 1972). Вскрыто 86 могил. Среди них 61 земляной склеп, 5 подбойных, 14 грунтовых ям и 3 каменных ящика.

В Николаевском могильнике исследовано 206 могил I–III вв. н. э., среди них 137 земляных склепов, 31 подбойная могила и 38 грунтовых ям.

Красномаяцкий могильник. На территории бывшего Бизюкова монастыря известны два позднескифских могильника. Первый, к северу от городища, был случайно открыт монахами, которые раскопали 136 могил и передали часть вещей в Херсонский музей (Граков Б.Н., 1954, с. 154; Щукин М.Б., 1970, с. 61). Сведений о характере погребальных сооружений и обряде не сохранилось. В 1975 г. обнаружен еще один могильник, на котором Э.А. Симоновичем в 1976 и 1977 гг. была вскрыта 41 могила I–III вв. н. э. (Сымонович Э.А., Гей О.А., 1978). Среди них 35 земляных склепов, 3 подбойные могилы и 3 грунтовые ямы. Кроме того, обнаружено 1 разрушенное безурновое трупосожжение с небогатым инвентарем.

Итак, на всех трех исследованных позднескифских некрополях нижнего Приднепровья представлены одни и те же типы погребальных сооружений: земляные склепы, подбойные могилы и грунтовые ямы. Количественно везде преобладают захоронения в земляных склепах.

Земляные склепы почти все имеют Т-образную планировку (табл. 52, 11, 12). Входные ямы их – овальной либо прямоугольной с закругленными углами формы, длиной от 0,75, до 3 м. Выделяются варианты с овальной, размерами до 2,50×3 м, и с круглой в плане камерой, причем первый преобладает. Как правило, входные ямы ориентированы меридионально или с юго-запада на северо-восток, а камеры примыкали с севера или северо-востока. Четыре склепа Николаевского могильника имели входную яму, ориентированную широтно, и камеру, расположенную с востока, меридионально. Для земляных склепов Красного Маяка характерны неправильные формы, диспропорция между размерами входной ямы и камеры. В Николаевском могильнике встречены еще небольшие детские склепы, длина камеры которых равна ширине входной ямы, и два склепа с входной ямой и камерой, продолжающими длинные оси друг друга. Вход в камеру закладывался камнем. Ориентировка покойников в основном северо-западная, реже – юго-восточная, единична северная.

Захоронения в земляных склепах одиночные, парные и многократные (до восьми человек). В Золотой Балке одиночных нет. Здесь и в Николаевке, как правило, покойники были положены по отношению ко входу перпендикулярно. В Красном Маяке покойники иногда лежат головой (14 случаев) или ногами (2 случая) ко входу.

Подбойные могилы состояли из овальной входной ямы длиной от 0,80 до 2,80 м и шириной от 0,50 до 1,10 м и подпрямоугольной или овальной камеры (подбоя) почти таких же размеров. Глубина достигала 1–2,30 м от современной поверхности. Камера отделялась от входной ямы ступенькой (табл. 52, 10). В некоторых случаях вход в камеру заложен камнями. Входные ямы и камеры подбоев в Золотой Балке были ориентированы меридионально (камеры – преимущественно с запада), а в Николаевне чаще всего с юго-запада на северо-восток, в Красном Маяке – с юго-востока на северо-запад.

Часто считают подбойные могилы более поздними, чем земляные склепы и ямы. Однако Золотобалковский могильник дает поздние погребения как раз в земляных склепах (могилы 8 и 25). Многие подбойные могилы безынвентарны и не поддаются датировке. Сложившаяся тенденция, согласно которой подбойные могилы связываются с сарматским этносом, требует пересмотра (Дашевская О.Д., 1984).

Могилы в виде грунтовых ям имели овальную или прямоугольную в плане форму (табл. 52, 13). Длина их 1,5–2,5 м, ширина 0,50-1 м, глубина 1–2 м. На поверхности грунтовые ямы в отличие от склепов и подбоев ничем не отмечены. Такие могилы были предназначены для одиночных погребений, лишь в одном случае (Золотая Балка) зафиксировано парное.

В Золотой Балке обнаружены три разрушенных каменных ящика, трапециевидных в плане. Человеческих костей в них не оказалось. Найдены лишь кости лошади, предметы конской упряжи, керамика. Дата – I в. н. э. (Вязьмитина М.И., 1972, с. 99).

Ориентировка погребений не была единой. В земляных склепах преобладала западная и северо-западная, а в подбоях и грунтовых ямах – северная и южная (с отклонениями). Поза погребенных – положение на спине как с вытянутыми конечностями, так зачастую с одной или обеими руками, сложенными на животе, и со скрещенными ногами – является в своих вариантах общей для всех видов могил в трех некрополях. Обычай класть покойника на плоские камни отмечен во многих погребениях Золотобалковского и Николаевского могильников. Иногда встречаются остатки деревянного настила, коры, кошмы, реже – гробов. Довольно характерна подмазка дна могил зеленоватой глиной.

Погребальный инвентарь в нижнеднепровских могильниках менее обилен, чем в крымских, но представлен в основном теми же категориями вещей. И здесь наибольшее их количество сосредоточено в земляных склепах, а в других могилах сопровождающие предметы были единичны или чаще совсем отсутствовали.

Сосуды ставили в головах или в ногах покойника. Для Золотой Балки наличие в могилах посуды присуще, как правило, женским погребениям (Вязьмитина М.И., 1972, с. 114, 115). Из орудий труда обычны ножи, точильные камни, пряслица, резке в могилу клали иглы, шилья, иногда встречаются замки и ключи.

Фибулы находились на плечах и груди скелета как в мужских, так и в женских погребениях. Железные и бронзовые пряжки обычны на поясе у мужчин. В мужском погребении III в. н. э. Николаевского могильника встречен костяной гребень. В некоторых погребениях отмечены железные или бронзовые ручные браслеты, а в наиболее ранних – ножные, серьги (у мужчин по одной), кольца, перстни. Бусы, весьма многочисленные, характерны для женских погребений, они встречались как в ожерельях, так и в окаймлении рукавов и подола; возле головы найдены бронзовые зеркала, а также кусочки красной краски (румяна).

Оружие представлено лишь в некоторых мужских погребениях, главным образом в Золотобалковском могильнике. Это мечи, кинжалы, копья, малочисленные стрелы. Деревянные луки не сохранились. Стрелы железные черешковые, трехлопастные (табл. 54, 23, 24). Копья имели перо остролистной формы (табл. 54, 25), длина наконечников – от 23 до 60 см. Из пяти найденных мечей большинство – длинные (до 95 см) двухлезвийные с прямым перекрестьем и иногда суженной кверху рукоятью (табл. 54, 21). Отличается от всех меч латенского типа длиной 65 см с бронзовым плоским навершием без перекрестья, с пологими плечиками и закругленным концом клинка (табл. 54, 22). Встречен железный кинжал с остатками деревянных ножен.

Конское снаряжение представлено единичными экземплярами. Таковы железные удила с железными псалиями северокавказского происхождения, найденные в Золотобалковском могильнике, датируемые рубежом нашей эры (табл. 54, 20; Вязьмитина М.И., 1972, с. 99–103, 124, рис. 45, 60, 7). К более ранним прототипам восходят железные восьмеркообразные псалии.

С покойниками клали и предметы, имевшие магический смысл: кольца с выступами, различные подвески и амулеты, причем детским погребениям наиболее присущи просверленные зубы животных и раковины. В некоторых могилах встречаются куски мела и угля. В земляных склепах зафиксированы остатки жертвенной пищи (кости лошади или коровы) иногда на блюдах, иногда поверх ног покойника. В Золотой Балке у входа в камеру отмечены остатки жертвоприношений, связанных с тризной, в виде частей конских скелетов или целого скелета овцы, а также целый скелет коня над одной из могил (Вязьмитина М.И., 1972, с. 110–112). В Николаевке и Золотой Балке в нескольких могилах обнаружены панцири черепах. Изредка встречаются кости собак (сторожей?). От тризны, видимо, остались и обломки амфор у входа в некоторые могилы.

На Золотобалковском могильнике были и специальные жертвенные ямы, бочковидные и цилиндрические, глубиной и диаметром до 2 м. Они содержали кости животных, обломки амфор, лепных и гончарных сосудов.

На этом же некрополе зафиксированы группы камней, вымостки и стелы, которыми могилы (земляные склепы) были отмечены на поверхности. В отличие от Крыма здесь нет стел с изображениями, а известны только плоские необработанные плиты высотой от 0,50 до 0,90 м (Вязьмитина М.И., 1972, с. 105–106, рис. 51).

Антропологические исследования, проведенные Т.С. Кондукторовой (1972), показали скифскую принадлежность населения, оставившего данные могильники.

Лепная керамика. Местная посуда (табл. 59, 1-27) характеризуется глиной, обычно черной в изломе, с серой или желтоватой поверхностью, с применением примесей песка, шамота, известковых частиц, иногда кварца и слюды. Часть столовой посуды имела лощеную поверхность.

Как и у крымских скифов, наиболее распространенной формой посуды были разного рода горшки. Для хранения продуктов служили большие горшки высотой до 0,50 м, простые и лощеные (табл. 59, 1, 5, 10, 21). Они имеют более или менее отогнутый венчик, биконическое или овальное тулово и узкое дно. Часто по венчику проходил орнамент из пальцевых вдавлений, иногда по плечикам – валик с вдавлениями или вертикальные ребра и шишечки. Лощеные горшки обычно имели рельефный или углубленный орнамент в виде различных дужек, спиралей, иногда в сочетании с шишечками. Интересно налепное изображение рук на сосуде с Гавриловского городища (Погребова Н.Н., 1958, рис. 31, 8).

Простые кухонные горшки, продолжающие скифские керамические традиции, имели по преимуществу расширенное в верхней части тулово и узкое дно. Бытовали и формы с покатыми плечиками. Около 50 % горшков орнаментировано пальцевыми вдавлениями по краю. Изредка орнамент наносился по плечикам (Погребова Н.Н., 1958, с. 132–134). Известны фрагменты горшков с ручками-упорами, аналогичных фракийской посуде. Намного реже, чем в Крыму, встречаются небольшие горшки с ручками, напоминающие кружки, главным образом лощеные, а также ковши (табл. 59, 18, 23, 24).

Миски являлись обычной столовой посудой. Более ранние из них, полусферические с загнутым внутрь краем, простые и со сглаженной поверхностью, встречены в небольшом количестве, как и простые конусообразные миски на полом цилиндрическом поддоне, чаще всего лощеные, возможно, в некоторых случаях служившие крышками (Погребова Н.Н., 1958, с. 137, 138; Вязьмитина М.И., 1972, с. 126, 127, рис. 61). К ним близки плошки на высоком поддоне, использовавшиеся как светильники (табл. 59, 16, 20). Большое распространение на нижнеднепровских городищах получили острореберные конические лощеные миски зарубинецкого типа (табл. 59, 13). Интересны небольшие глубокие мисочки с вертикальными ручками (одной или двумя), прикрепленными нижним концом ко дну, западного происхождения (Погребова Н.Н., 1958, с. 140, рис. 16, 9, 10). Фрагментами представлены на поселениях большие плоские блюда или сковородки, иногда с вдавлениями по краю.

Кувшины (табл. 59, 26, 27) преобладали лощеные с плоскими или квадратными в сечении или желобчатыми ручками, иногда с зооморфными (Вязьмiтiна М.I., 1962, рис. 67, 3). В формах кувшинов наблюдается как сарматское, так и греческое влияние (Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 229).

Помимо упомянутых плошек на поддоне, бытовали лепные сапожковые светильники (табл. 59, 4). Единственный лепной двухрожковый светильник, подражающий античным, встречен в Золотой Балке (Вязьмiтiна М.I., 1962, с. 143, рис. 46, 3).

Стеклянные сосуды на поселениях представлены единичными фрагментами. В Золотобалковском могильнике найдена полусферическая стеклянная чаша, а в Николаевском – цилиндрический кубок с овальными фасетками IV в. н. э. (Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 236).

К предметам туалета относятся небольшие дисковидные бронзовые зеркала с деревянной ручкой, зеркала-подвески (табл. 55, 43, 44). Костяной многочастный гребень с железными заклепками найден в погребении III в. н. э. Николаевского могильника (Сымонович Э.А., 1969, с. 79, рис. 38, 7). Из этого же могильника происходит бронзовый ключ в виде гермы (Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 234, рис. 75, 3), возможно, относящийся к туалетной шкатулке.

Одежду женщины обычно украшали бусами. Ворот, рукава, подол обшивали мелкими голубыми или бесцветными с внутренней позолотой стеклянными бусинами. Из бусин делали браслеты для рук и ног. Ожерелья составлялись из разнообразных бус, главным образом стеклянных (в том числе и непрозрачных глазчатых), а также из янтаря, гагата, сердолика, реже – халцедона и горного хрусталя. Ожерелья носили и дети (Вязьмитина М.И., 1972, с. 136–142, 171). Нашивные бляшки очень редки.

Мужчины носили кожаные пояса чаще всего с прямоугольными железными (табл. 55, 45, 47, 48), а иногда и с бронзовыми пряжками. Во II–III вв. н. э. появляются овальные пряжки с круглым щитком (табл. 55, 49; Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 234, 235; 1972, с. 133–135, рис. 66). Встречаются бронзовые поясные кольца (табл. 55, 46), костяные пуговицы. Единичны треугольные наконечники пояса (Погребова Н.Н., 1958, с. 161, рис. 10, 8).

Фибулы, бронзовые и железные, носили в качестве застежек, украшавших одежду, мужчины, женщины и дети. Самые ранние фибулы – бронзовые среднелатенской схемы. Наиболее распространены были бронзовые позднелатенской схемы, так называемые воинские, рубежа I в. н. э. (табл. 55, 50, 51) и железные лучковые подвязные I–II вв. н. э. (табл. 55, 52). Встречены фибулы типа «авцисса». К более поздним (II–IV вв. н. э.) относятся арбалетные и двупластинчатые фибулы (табл. 55, 54, 55; Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 234). Две фибулы-броши, шарнирные, с круглым щитком, II в. н. э. обнаружены в могильнике Красный Маяк (табл. 55, 53).

Серьги простейшего типа, служившие и височными кольцами, представляли собой колечки из бронзовой проволоки с заходящими заостренными концами (табл. 55, 58). Иногда на них нанизывали бусины или надевали проволочный стержень с подвеской. Обычны также кольцевидные серьги из витой проволоки с петлей, около которой прикреплялся спиральный щиток, и крючком на другом конце (табл. 55, 61). В двух могилах Золотой Балки рубежа нашей эры найдены пары сложных золотых серег, сделанных из прикрепленных к колечку полых полушарий и шариков, украшенных зернью (табл. 55, 62, 63). Аналогичные серьги известны из Заветнинского могильника в Крыму (табл. 55, 40). Мужчины носили по одной серьге.

Браслеты в отличие от Крыма являлись редким украшением и делались чаще всего из железной, реже из бронзовой проволоки (табл. 55, 56, 57). В Николаевском могильнике встречен бронзовый браслет с конскими головками на концах (Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 236). Кольца и перстни, бронзовые и железные, малочисленны. Имеются перстни со стеклянными вставками (табл. 55, 59) и геммами.

Культовые предметы. Очажные подставки с головами коней или баранов, найденные на поселениях нижнего Приднепровья, носят более ярко выраженный культовый характер, чем подобные предметы из Крыма. Особенно интересны целые подставки, украшенные зигзагами (табл. 51, 32), кружка́ми (солярными символами), фрагменты с изображением всадника и стоящей фигуры – из Золотой Балки (Погребова Н.Н., 1958, с. 229–232; Вязьмiтiна М.I., 1962, с. 208–213).

Курильницы разнообразны, ним один тип нельзя считать преобладающим для данного региона. Все они, за исключением двух курильниц Одесского музея (табл. 51, 38; Дашевская О.Д., 1980, рис. 4, 1, 3), найдены в Золотой Балке, на городище и в некрополе. Ото подвесная курильница с яйцевидным туловом, с двумя круглыми отверстиями в стейках, вдавленным орнаментом в виде елочки с одной стороны и тамгообразным знаком – с другой; мисочка с перегородкой; цилиндрическая курильница с горизонтальными ребрами и отверстиями в стенках; низкий открытый дырчатый горшочек (табл. 51, 39–42). Жертвенными считаются четырехгранные или конусовидные суженные книзу сосудики с различным налепным или вдавленным орнаментом (Вязьмiтiна М.I., 1962, с. 214; 1971, с. 237).

К культовым предметам относятся глиняные женские фигурки, найденные в Золотой Балке (табл. 51, 50; Вязьмiтiна М.I., 1962, рис. 86, 11, 13), а также маленькие орнаментированные глиняные лепешки (табл. 51, 43), бронзовые шишковатые кольца (табл. 51, 37), различные подвески-амулеты: бронзовые в виде колокольчиков, ведерок (в том числе двойных), просверленные зубы животных, астрагалы, раковины, камешки и др. (табл. 51, 44–49).

Предметы искусства. Среди упомянутых выше культовых предметов памятниками скифской глиняной скульптуры являются женские фигурки и очажные подставки. Греческие терракотовые статуэтки единичны: мальчик с гусем, Эрот на козле (I в. н. э.) найдены в Золотой Балке. На том же городище обнаружена мраморная голова Геракла, которая определена как римская копия эллинистического оригинала (Вязьмiтiна М.I., 1962, с. 199–202, рис. 83, 84).

Хозяйство. Основу хозяйства жителей нижнеднепровских поселений составляли земледелие и скотоводство. Повсюду на городищах встречаются зернотерки, терочники, прямоугольные жернова-толкачи эллинистического типа (табл. 57, 18), круглые жернова, ступы. На Любимовском городище обнаружен железный серп. Найдены зерна пшеницы, ячменя, проса. Зерно хранили в глубоких ямах, а также в больших лепных сосудах.

Судя по остеологическим данным, в стаде преобладал мелкий и крупный рогатый скот, затем следовали лошадь и свинья. В Золотой Балке найдены кости верблюда. Среди домашних животных была и собака. На поселениях обнаружены кости животных, на которых охотились, – благородного оленя, дикого кабана, бобра, лося, зайца, лисицы и др.

Существенную роль играло рыболовство. Часто встречаются каменные грузила от сетей, реже – бронзовые крючки от удочек (табл. 57, 20). Рыбьи кости и чешуя, а также раковины речных моллюсков – постоянные находки в культурных слоях.

Ремесленное производство по было развито. И строительное дело, и изготовление различных необходимых предметов имели домашний характер. Местную посуду делали без гончарного круга. Свидетельствами прядения и ткачества являются глиняные (лепные и из стенок сосудов) и свинцовые пряслица, пирамидальные и конусовидные слабого обжига и каменные грузила (табл. 57, 23–25, 28, 29). Для шитья одежды использовались костяные, железные и бронзовые иглы, железные четырехгранные шилья (табл. 57, 20). Заостренные вдоль края ребра животных, вероятно, служили для обработки шкур.

Распространенными железными орудиями являлись ножи с прямой или горбатой спинкой и деревянной, реже – костяной рукоятью (табл. 57, 27). Известны небольшие железные топорики. О местном производстве железных изделий свидетельствуют незначительные находки шлака. На городищах Золотая Балка и Знаменском найдены глиняные литейные льячки (табл. 57, 17). Из прочих орудий типичны точильные плитки и оселки (табл. 57, 18), каменные и глиняные (из ручек и стенок амфор) лощила и растиральники (Погребова Н.Н., 1958, с. 160).

Торговля. Амфоры, встречающиеся в нижних слоях городищ, относятся ко II–I вв. до н. э. и происходят из различных средиземноморских и южнопричерноморских центров – Родоса, Коса, меньше – из Синопы, что указывает направление торговых связей этого периода. В конце I в. до н. э. – начале I в. н. э. на Знаменском городище преобладающими становятся поздние синопские амфоры с конусообразной ножкой, а на других поселениях – светлоглиняные с двуствольными ручками и желудеобразной ножкой, с одноствольными ручками – также южнопонтийского происхождения. В небольшом количестве на поселениях встречаются обломки светлоглиняных узкогорлых амфор с профилированными ручками I–II вв. н. э. и амфор красной глины с псевдодвуствольными и овальными в сечении ручками. Небольшая светлоглиняная узкогорлая амфора III в. н. э. найдена в Николаевском могильнике. В поздних слоях некоторых поселений (III в н. э.) обнаружены фрагменты амфор с желобчатой поверхностью (Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 231–232).

Античная посуда, попадавшая на нижнеднепровские поселения путем импорта, наряду с амфорами служит важным показателем торговых связей. На Знаменском городище сравнительно хорошо представлены мегарские чаши (табл. 59, 32; Погребова Н.Н., 1958, рис. 9, 7, 8, 21), единичные на других поселениях. Позднеэллинистическая краснолаковая керамика немногочисленна; это канфары, кубки, полусферические чаши, блюда и пр. (табл. 59, 28, 30).

На рубеже нашей эры на поселениях распространяется краснолаковая керамика малоазийского, средиземноморского, а также северопричерноморского (Боспор, Херсонес) происхождения: чаши, тарелки, блюда, кружки, флаконы (табл. 59, 34–39). Интересен цилиндрический кубок на низком поддоне с вертикальной ручкой из могильника Золотая Балка (табл. 59, 40). Встречается также италийская керамика. Красноглиняные сосуды без лака, видимо, ольвийского производства – полусферические миски с загнутым краем, кувшины с профилированным венчиком и округлым туловом – многочисленны на поселениях, кроме Знаменского, где представлены единичными обломками кувшинов (Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 133).

Сероглиняная гончарная керамика встречается довольно часто: кувшины (иногда с желобчатым горлом), миски полусферические с различно профилированным краем. Уникален желобчатый канфар из Золотобалковского могильника (табл. 59, 29).

На Знаменском и Гавриловском городищах встречена сероглиняная керамика, лощеная или апробированная, с лощеным и резным орнаментом в виде волнистых или зигзагообразных линии. Происхождение ее связывается с Ольвией, где в свою очередь производство такой керамики испытало гетское влияние (Погребова Н.Н., 1958, с. 151, 152, 221–223, рис. 9, 10; 34, 13; 45, 1–7, 47, 6-11). На этих же и других поселениях, а также в Николаевском могильнике найдена лощеная сероглиняная керамика Черняховского типа – кувшины с валиками, острореберные миски III–IV вв. н. э.

Монеты на поселениях встречаются редко. Это главным образом серебряные денарии римских императоров II в. н. э. (Кропоткин В.В., 1961, с. 57, 83, 84).

Рассматривая археологические памятники поздних скифов нижнего Приднепровья по тем же категориям и в той же последовательности, что и материалы скифов Крыма, мы можем видеть многочисленный параллели почти во всех аспектах культуры. Однако исторические и географические условия, в которых развивалось скифское общество нижнего Приднепровья, представлявшего собой некогда территорию исконной Скифии, а затем – окраину позднескифского царства, явились причиной и определенных отличий от Крыма. Культура обитателей нижнеднепровских малых городищ унаследовала традиции предшествующего времени (Граков Б.Н., Мелюкова А.И., 1954, с. 75, 76; Граков Б.Н., 1954, с. 151–154, 172–174).

Процесс интенсивного оседания кочевников, охвативший всю Скифию, происходил в нижнем Приднепровье под натиском сарматов, лишивших скифов обширных пастбищных земель. Вероятно, расположение большинства поселений именно на правом берегу Днепра связано было со стремлением отгородиться от сарматов водным рубежом (Елагина Н.Г., 1958, с. 56).

На территорию нижнего Приднепровья в силу ее географического положения, помимо сарматских, проникали фракийские, зарубинецкие, а затем Черняховские элементы, которые намного меньше ощущаются в Крыму.

Влияние античной культуры в нижнем Приднепровье по сравнению с Крымом сказалось слабее. Здесь не было столь непосредственного контакта с греческими городами, как в Крыму. Торговля как в эллинистическое, так и в римское время носила характер натурального обмена (Елагина Н.Г., 1958 с. 48; Кропоткин В.В., 1967, с. 26).

Ольвия, периодически подчинявшаяся власти поздних скифов (см. выше), являлась посредником в торговле поселений нижнего Приднепровья с центрами Средиземноморья (Кос, Родос), Малой Азии и др. Кроме того, скифы приобретали (особенно в послегетский период) и ряд товаров ольвийского производства, в частности краснолаковую, простую и сероглиняную посуду (Погребова Н.Н., 1958₁ с 240), металлические изделия, жернова (Елагина Н.Г., 1958, с. 48). О заинтересованности скифов в торговом посредничестве Ольвии сообщает Дион Хрисостом, говоря о восстановлении Ольвии после гетского разгрома в середине I в. до н. э. Вторжение гетов должно было в какой-то мере коснуться и окраины царства (Граков Б.Н., 1954, с. 30). Однако после своего восстановления в I в. н. э. Ольвия вновь подчиняется скифам.

На поселениях северной группы (к ним примыкает Любимовское, находящееся южнее, но на левом берегу) жизнь прекращается в конце I – начале II в. н. э. (возможно, в результате новой сарматской волны), а затем в III в. н. э. эта территория заселяется племенами Черняховской культуры (Елагина Н.Г., 1958, с. 65; Щукин М.Б., 1970, с. 61). Поселения же, расположенные ближе к устью Днепра (Николаевское, Красномаяцкое), продолжают свое существование вплоть до III–IV вв. н. э. В это время в низовьях Буга и Ингульца возникают новые поселения, преимущественно неукрепленные, с каменными жилищами, сходные по культуре с поздними нижнеднепровскими. Возможно, это было связано с оттеснением жителей с берегов нижнего Днепра готами к юго-западу (Елагина Н.Г., 1953, с. 19). Начавшийся процесс ассимиляции поздних скифов Черняховскими племенами (Сымонович Э.А., 1971, с. 63 сл.) был прерван гуннским нашествием в конце IV в. н. э.