Текст книги "Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время"

Автор книги: Владимир Кореняко

Соавторы: Хава Крис,Мая Абрамова,Татьяна Кузнецова,Владимир Дворниченко,Ольга Дашевская,Анна Мелюкова,Владимир Марковин,Валентина Козенкова,Марина Мошкова,Т. Мирошина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 59 страниц)

Основу хозяйства савроматов и близких им по образу жизни самаро-уральских племен составляло кочевое скотоводство (Железчиков Б.Ф., 1980а). Обилие дерева в оборудовании савроматских могил, масса погребального инвентаря в могилах, где преобладают вещи местного производства, видимо, свидетельствуют о налаженном местном производстве – ткачестве, обработке дерева, камня и кости, а также о металлургии (обработке цветных металлов), литейном и кузнечном деле. Однако неясно, где это все производилось, поскольку до сих пор нам не известны постоянные поселения савроматов. Открыты лишь временные стойбища этих кочевников по Ахтубе, где собраны фрагменты савроматской керамики и некоторых других вещей.

Савроматские курганы разбросаны по всей степи, но все же наблюдается некоторое скопление малых и больших курганных групп, сосредоточение их на отдельных участках степи, например, на левобережье Илека от Ак-Булака до Тамар-Уткуля, что отражает, по-видимому, существование определенных племенных центров. В социальном плане племена, оставившие памятники савроматской культуры, переживали эпоху классообразования с далеко зашедшим процессом имущественной и социальной дифференциации. Внутри племенного или даже ряда племенных союзов уже выделяются военные вожди, окруженные привилегированной военной дружиной, четко фиксируется слой богатых женщин-жриц. Об этом процессе свидетельствует ряд савроматских захоронений в южном Приуралье, где появляются сравнительно небольшие, но богатые курганные группы, такие, как Пятимары, Бис-Оба. Судя по составу оружия, золотым вещам и предметам звериного стиля, захоронениям боевых коней и металлическим остаткам сбруи в этих курганах была похоронена военная аристократия – военные вожди и их боевая дружина. Аристократия уже отделила себя от массы рядовых общинников, устраивая отдельно свои степные некрополи. Самым ярким примером такого явления служит группа курганов Пятимары I на Илеке, где сосредоточены наиболее богатые захоронения военной аристократии и, вероятно, вождей со своими боевыми конями. Так, в кургане 8 было устроено обширное деревянное срубообразное сооружение, под которым в отдельной могиле была захоронена, вероятно, семья вождя (могила ограблена, но сохранились отдельные кости мужчины, женщины и ребенка, остатки оружия, в том числе бронзовая булава как знак власти). Около могилы на древнем горизонте погребены, очевидно, убитые боевые кони, сбруя которых богато украшена изображениями, выполненными в зверином стиле. Рядом были положены вооруженные «стражники» – представители военной дружины, хорошо вооруженные, в том числе длинным мечом с обложенной золотом рукояткой. Дата захоронений – рубеж VI и V вв. до н. э. (Смирнов К.Ф., 1964а). Приблизительно такая же картина наблюдается в курганах «Три Мара» у с. Старый Кумак, где погребены воины V в. до н. э. с богатым инвентарем и захоронением боевого коня с богатой сбруей (Смирнов К.Ф., 1981).

В могильнике Пятимары I некоторые богатые могилы принадлежали, вероятно, женщинам, которые занимали важное и почетное место в обществе приуральских кочевников. Особенно выделяются на Илеке захоронения женщин (определение антропологическое) в группе Тара-Бутак, где могилы богатых жриц и наездниц со сбруей и каменными алтариками-жертвенниками (Смирнов К.Ф., 1964а, 1975б) сосредоточены в определенном месте могильника. Сведения письменных источников об особой роли женщин в савроматском обществе блестяще подтверждаются археологическими данными (Граков Б.Н., 1947в; Смирнов К.Ф., 1964а).

Для савроматов Поволжья и близких им по культуре кочевников (дахо-массагеты и исседоны?) оружие и предметы культа в женских могилах играли значительную роль. Около 20 % женских савроматских могил VI–IV вв. до н. э. Поволжья и Приуралья содержали оружие (главным образом наконечники стрел, редко – мечи, копья) и предметы конской сбруи. Как уже говорилось, в богатых женских могилах нередко встречались каменные жертвенники и предметы культа (зеркала, костяные и роговые ложечки в зверином стиле, раковины с различными минеральными красками), что особенно свойственно памятникам Самаро-Уральского варианта. Однако в последние годы жертвенники стали известны и у савроматов междуречья Дона и Волги (ставропольские степи, Астраханщина – могильник Кривая Лука).

Значительная роль женщин в общественной жизни савроматов, массагетов и исседонов – особая социальная черта этих восточных кочевников. Правда, раскопки последних лет обнаружили большое количество скифских женских могил с оружием в Северном Причерноморье. Возможно, это произошло не без влияния их соседей-савроматов, которые могли проникать на территорию Скифии уже с V–IV вв. до н. э. По сведениям Геродота (История, IV, 24) известно, что существовал торговый путь из Ольвии на Восток через земли савроматов. Б.Н. Граков (1947а) считал, что греки узнали про этот путь от скифов. Скифские купцы из Приднепровья доходили до земли исседонов, которая до этих пор «хорошо известна». Судя по археологическим данным один из путей шел через среднее Поволжье вплоть до района Орска, где были найдены ольвийские бронзовые зеркала с зооморфными ручками (куйбышевское Заволжье, Преображенка на Бузулуке, курган Бис-Оба под Орском, Аксеновский могильник на р. Аксай; табл. 69, 4). Кроме этого, существовали и другие пути, в том числе в страны Средней Азии и даже, вероятно, в Ахеменидскую Персию.

По своим культурно-экономическим связям различные районы савроматского мира имели разные ориентиры. Если волго-донские племена были более тесно связаны с Северным Кавказом и Скифией, то самаро-уральские – с Сибирью, Средней Азией, особенно с сакским Приаральем и Ближним Востоком. Об этом ярко свидетельствуют многие факты: керамика северокавказского и причерноморского происхождения, оружие скифского типа, некоторые золотые украшения, многие вещи звериного стиля и другие предметы, обнаруженные в савроматских памятниках волго-донских степей. В южном Приуралье, напротив, встречаются предметы ближневосточного импорта (ахеменидская печать – табл. 70, 13; бусы, некоторые золотые украшения, египетский алебастровый флакон, сосудики «финикийского» стекла, самшитовый гребень – табл. 69, 33, и проч.; Иессен А.А., 1952; Смирнов К.Ф., 1964а; Савельева Т.Н., Смирнов К.Ф., 1972). Это, вероятно, не только предметы торговли, но в некоторых случаях трофеи и дары военным вождям приуральских «савроматов», служивших в V в. до н. э. в Средней Азии и, может быть, в более отдаленных сатрапиях Ахеменидской державы вплоть до завоеванного ею Египта.

Собственно савроматы и родственные им племена южного Приуралья в VI–IV вв. до н. э. в основном еще сохранили территориальное status quo. Пока они не отваживались на большие и длительные завоевательные походы, но эпизодически расширяли свою территорию или мирно проникали за пределы своих земель. Судя по кургану савроматской культуры у с. Чукраклы западнее г. Уфы (Г.И. Матвеева) «савроматы» южного Приуралья проникали на земли современной Башкирии. На юге савроматские кочевья в V в. до н. э. доходили до степей между Тереком и Кумой (отдельные савроматские захоронения в Бажигане и Исти-Су – Крупнов Е.И., 1960), оказывая влияние на племена Северного Кавказа, в том числе и на меотское население Прикубанья (некоторые захоронения с западной ориентировкой в меотских грунтовых могильниках).

Прохоровская раннесарматская культура IV–II вв. до н. э.

Культура получила свое название от курганов у с. Прохоровка Шарлыкского р-на Оренбургской обл. (Ростовцев М.И., 1918а; карта 13). Она сформировалась в IV в. до н. э. в южном Приуралье на основе савроматской и каких-то пришлых компонентов, принесенных племенами, продвинувшимися сюда с востока – из Зауралья, Казахстана и, может быть, даже Приаралья. Предполагается (Смирнов К.Ф., 1964а; Мошкова М.Г., 1963, 1974), что прохоровскую культуру принесли в Поволжье путем полного или частичного завоевания или заселения этой области ранние сарматы – носители этой культуры из южного Приуралья. Уже в савроматское время в Приуралье сформировались основные характерные черты прохоровской культуры: подбойные погребальные сооружения, южная ориентировка погребенных, определенный рацион заупокойной пищи (с обязательным присутствием передней ножки барана), появились мечи и кинжалы переходного типа, круглодонные сосуды с характерным орнаментом (Мошкова М.Г., 1974). Этих признаков совсем нет в Поволжье в савроматское время. Даже в начале раннесарматского периода памятники Поволжья еще несут значительные черты прежней савроматской культуры. Хотя существует и другая точка зрения: раннесарматская культура Поволжья сложилась самостоятельно на базе савроматской одновременно с прохоровской Приуралья и почти независимо от нее (Шилов В.П., 1975). Однако в Поволжье в то время (вторая половина IV в. до н. э.) еще много погребений с широтной, преимущественно западной ориентировкой, преобладают плоскодонные сосуды местного савроматского происхождения, а в начале IV в. до н. э. еще широко распространены мечи и кинжалы скифского типа часто кавказского происхождения (курганы у с. Аксеново в междуречье Дона и Волги).

Карта 13. Памятники раннесарматской культуры.

а – курганы; б – случайные находки; в – поселения; г – клады.

1 – Ушкалка; 2 – Большая Белозерка; 3 – Троицкое; 4 – Грушевка; 5 – Днепрострой; 6 – Михайловка; 7 – Булаховка; 8 – Соколово; 9 – Перещепино; 10 – Верхняя Маевка; 11 – Гришино; 12 – Таганрогский клад; 13 – Грушевская; 14 – Новочеркасск; 14а – хут. Донской; 15 – Константиновск; 16 – Сладковский; 17 – Александровск; 18 – Фрунзе; 19 – Ново-Баранниково; 20 – Яремовка; 21 – Покровское; 22 – Балаклея; 23 – Веселое; 24 – Острогожский уезд; 25 – Клименковский; 26 – Высочино; 27 – Койсуг; 28 – Алитуб; 29 – Веселый; 30 – Федуловский клад; 31 – Балабинский; 32 – Дубенцовский; 33 – Ясырев; 34 – Попов; 35 – Аксеновский; 36 – Бичкин-Булук; 37 – Кривая Лука; 38 – Старица; 39 – хут. Вертячий; 40 – Сидоры; 41 – Короли; 42 – Меркель; 43 – Ленинск; 44 – Журов курган; 45 – Сайхин; 46 – Джангала, оз. Сарайдин; 47 – Бек-Бике; 48 – Курпе-Бай; 49 – Кара-Оба; 50 – Заплавное; 51 – 15-й поселок; 52 – Средняя Ахтуба; 53 – Верхне-Погромное; 54 – Калиновка; 55 – Ново-Никольское; 56 – Быково, группы I, II; 57 – Политотдельское; 58–60 – Бережновка, группы I, II, Южная; 61 – Молчановка; 62 – Новая Молчановка; 63 – Шульц; 64 – Альт-Ваймар; 65 – Харьковка; 66 – Фриденберг; 67 – Визенмиллер; 68 – Иловатка; 69 – Ровное; 70 – Краснополье; 71 – Усатово; 72 – Тонкошуровка или Мариенталь; 73 – Суслы; 74 – Боаро (Бородаевка); 75 – Максютово; 76 – Бугуруслан; 77 – Преображенка; 78 – Любимовка; 79 – Уральск, р. Чеган, 80 – Калмыково; 81 – Челкар; 82 – Барбастау; 83 – Лебедевка; 84 – Тара-Бутак; 85 – Близнецы; 86 – Увак; 87 – Мечет-Сай; 88 – Ак-Жар; 89 – Матвеевский; 90 – Павловская; 91 – Благословенский; 92 – Бердинская гора; 93 – Алебастрова гора; 94 – Башкирское стойло; 95 – Горбатый мост; 96 – Ново-Мурапталово VI, VII; 97 – Воздвиженское; 98 – Красногорский; 99 – Ильинское; 100 – Урал-Сай; 101 – Джанатан; 102 – 14-й км ж/д Орск – Ново-Аккермановка; 103 – Новый Кумак; 104 – Буруктал; 105 – совхоз «Приречный»; 106 – Бай-Джигит; 107 – Аландское; 108 – Сибай I; 108а – Альмухаметово; 109 – Тавлыкаево IV; 110 – Путятино; 111 – Прохоровка; 112 – Кашкара; 113 – Веселый; 114 – Табынское; 115 – Михайловка; 116 – городище Курмантаевское; 117 – селище Курман-Тау; 118 – Леканды; 119 – Бишунгарово; 120 – Старые Киишки; 121 – Малокизыльское; 122 – Муракаево; 123 – Карагайская; 124 – Борисовский; 125 – Кочкарь; 126 – Травниковская; 127 – Нижне-Карасинский; 128 – Синеглазово; 129 – Исаковский; 130 – Усть-Караболка; 131 – Воскресенское.

Во всяком случае, новые круглодонные формы керамики, их орнаментация очень похожи на зауральскую круглодонную керамику с примесью талька в тесте, в частности на иткульскую на Исете и на гороховскую Челябинской и Курганской областей (Мошкова М.Г., 1974). Но проблема происхождения прохоровской культуры по-прежнему актуальна в сарматской археологии. Мало изучены еще культуры северного Приаралья и районы верхнего Тобола, что не позволяет судить о том, какую именно роль сыграло кочевое население этих районов в сложении ранних сарматов Приуралья и прохоровской культуры.

Особенно наглядно фиксируется генетическая связь между савроматской и прохоровской культурами южного Приуралья на материалах Ново-Кумакского могильника под Орском (Мошкова М.Г., 1962, 1972), который является единственным в этом регионе полностью раскопанным памятником. 6 нем органически сочетаются «савроматские» и раннепрохоровские погребения. Такая картина наблюдается во всех исследовавшихся курганных могильниках Оренбуржья, и всюду в них соседствуют «савроматские» и прохоровские погребения с преобладанием последних. Преемственность культур наблюдается на материалах из могильников юго-восточной горной Башкирии. Там в курганах V–VI вв. до н. э. сохраняются все ведущие черты савроматского обряда при вполне уже прохоровском инвентаре, особенно в керамике, так что часто бывает трудно определить культурную принадлежность этих курганов: относить ли их к «савроматам» или уже к «прохоровцам» (Пшеничнюк А.Х., 1983).

Основная ведущая черта погребального обряда прохоровской культуры – вытянутые трупоположения. Нередко погребенные лежат в довольно свободных позах: иногда ноги ромбом – «танцующая» поза (табл. 63, 23), или одна нога в колене подогнута – «атакующая» поза (табл. 63, 30), головой почти всегда на юг, с сезонными отклонениями к западу и востоку (табл. 63, 14–30). Отклонения от южной ориентации наблюдаются обычно и там, где курган прохоровской культуры составляет в целом кладбище одной родственной группы (табл. 63, 31). Захоронения располагаются вокруг могилы родоначальника, погребенного в центре кургана. Этот обряд можно наблюдать и на Волге – в Быково (Смирнов К.Ф., 1960), и в Башкирии – в могильнике Старые Киишки (Садыкова М.Х., 1962а, б). В этих курганах ориентировка погребенных зависит от расположения впускных могил по кругу, но всегда с южной тенденцией. Северной ориентировки с отклонениями в них никогда не бывает, хотя изредка, особенно в Поволжье, в индивидуальных могилах она все же встречается. Иногда в Поволжье и на Дону попадаются захоронения, где покойники лежат и в других позах, например, известны скорченные погребения в подбоях, очень редко – сидячие или лежащие на животе. Такие исключения могут объясняться влиянием соседних народов, социальными различиями, специфическими обстоятельствами смерти.

Для раннесарматского времени характерно многообразие погребальных сооружений различных типов и всегда в одних и тех же могильниках, что объясняется большой перемешанностью старых родов и племен, в том числе, очевидно, и пришлых. Преобладание какого-то одного типа погребального сооружения в одном из могильников не наблюдается. Поэтому в целом по типам погребальных сооружений, да и вообще по погребальному обряду, нельзя распределить обширный раннесарматский племенной массив на отдельные племена или локальные группы. Ныне можно лишь наметить относительную культурную близость в рамках того или иного региона. Такая попытка сделана Б.Ф. Железчиковым (1980б) для «савроматских» и сарматских памятников южного Приуралья.

Почти все типы погребальных сооружений прохоровской культуры были известны и в савроматское время, но теперь многие из них стали преобладающими. Как и у «савроматов», почти во всех могильниках часто встречаются впускные захоронения в насыпях, формы ям у которых не прослеживаются. Очевидно, это были простые продолговато-овальные или узкие прямоугольные могилы с индивидуальными захоронениями, о чем можно судить по многочисленным фактам обнаружения в грунте могил такой формы (табл. 63, 17, 25, 28). Хорошо известны также обширные овальные или широкие прямоугольные, иногда почти квадратные грунтовые ямы (табл. 63, 16, 29, 30). Чаще всего они встречаются в ранний период прохоровской культуры в южном Приуралье. По всей вероятности, они представляют собой могилы богатых и знатных сарматов и поэтому чаще всего тщательно оборудованы. Если в небольших грунтовых могилах обычно встречаются простые плоские деревянные перекрытия из бревен, плах, досок, и коры, то в обширных могилах, особенно в раннепрохоровское время, преобладают более сложные надмогильные сооружения, выходящие, как правило, за пределы самой могилы, что характерно главным образом для захоронений савроматского времени. Здесь не исключены и шатровые перекрытия. В южном Приуралье – в Оренбуржье и Уральской обл. (Мечет-Сайский могильник на Илеке, могильник Новый Кумак под Орском, курганные группы у с. Лебедевка в восточных районах Уральской обл. и под г. Уральском) стали известны и обширные прямоугольные могилы с длинными дромосами, идущими наклонно к могиле. Они использовались для последовательных или одновременных захоронений в них родственников – членов одной семьи или лиц, социально зависимых от главного покойника. О том, что эти семейные склепы предназначались иногда и для последовательных захоронений, свидетельствуют наблюдения: кости некоторых ранее погребенных бывают сдвинуты, чтобы освободить место для последующих захоронений. В таких дромосных могилах фиксируется до 8 погребенных. Все они ранние – IV в. до н. э. В Поволжье их пока нет, так как здесь почти не встречаются курганы ранних сарматов. Однако они стали известны в степях нижнего Дона – на левом берегу у хут. Вертячий Городищенского р-на Волгоградской обл. и на правобережье – в пределах Калитвенского р-на в кургане IV в. до н. э. у пос. Шолоховский (Максименко В.Е. и др., 1984, с. 125, рис. 54) и у хуторов Сладковский (Смирнов К.Ф., 1984, с. 41, рис. 9) и Кащеевка (Максименко В.Е., Смирнов К.Ф., Косяненко В.М., 1984, с. 150, рис. 67) Тацинского р-на Ростовской обл. Последние захоронения датируются временем не позже конца IV в. до н. э. и связаны, вероятно, с сирматами, упомянутыми Евдоксом из Книда и Псевдо-Скилаком.

Среди типов могильных ям в прохоровское время распространяются могилы с уступами-заплечиками (табл. 63, 14, 15, 26). Они встречаются повсюду, но ни в одном могильнике не являются ведущей формой. Обычно они бывают основными могилами и располагаются в центре курганов. Вокруг них группируются впускные захоронения. Основные могилы наиболее богатые, как правило, с оружием и оборудованы деревом – плоские перекрытия из плах, досок и коры. Их стенки и дно обложены корой, иногда образуют нечто вроде саркофага, изредка окрашенного, как, например, в могиле кургана 12 у с. Политотдельское в Заволжье (Смирнов К.Ф., 1959). Подобные могилы – тоже не родо-племенной признак, а, скорее, социальный.

Особенно типичны для прохоровской культуры могилы с подбоями (табл. 63, 18, 19, 22, 27), появившиеся в Приуралье еще в савроматское время. Они встречаются во всех более или менее обширных курганных группах Поволжья и Приуралья: их немного в Новокумакском могильнике, а в Мечет-Сайском они составляют до 60 % всех могил прохоровской культуры (Смирнов К.Ф., 1975а, с. 158). Подбои, особенно в раннепрохоровское время, обширны, иногда в них хоронят до двух-трех покойников, очевидно, одновременно. Над подбойными могилами, иногда очень глубокими, сложных деревянных сооружений не устраивали, но входные колодцы их заваливали камнем, хворостом, ими же закладывали входы, которые загораживали досками, корой, колышками, иногда каменной плитой. Катакомбные могилы всех трех типов (Смирнов К.Ф., 1972) встречаются нечасто и в Поволжье, и в Приуралье (табл. 63, 23, 24). Сейчас их насчитывается более 30, и повсюду они располагаются среди подбойных, составляя особую разновидность камерных могил. Катакомбные могилы оборудованы так же, как и подбойные.

Особо надо сказать о диагональных погребениях. Случаи положения покойников по диагонали больших квадратных могил появляются в Оренбуржье и восточном Приуралье еще в V в. до н. э. Весьма возможно, что этот обычай следует рассматривать как определенный религиозно-социальный признак, которым отмечалось захороненное таким образом лицо. Во времена прохоровской культуры он, вероятно, сохраняя тот же смысл, распространился у «прохоровцев» Приуралья, но не достиг еще такого размаха, как в Поволжье в среднесарматском периоде (сусловская культура), когда этот обычай становится одной из характерных черт сарматской культуры степей Восточной Европы.

Кроме различных органических подстилок, в прохоровское время в качестве ложа для погребенных использовались иногда деревянные носилки из планок, брусков и коры (луба). Некоторых покойников подвозили к могиле на особых легких погребальных колесницах типа пазырыкской, имевшей колеса со ступицами и большим числом спиц. Колесницы разбивались или разбирались у кургана, их ложа (основа) служили «носилками» под покойником, отдельные части колесницы клали в могилу, ими закладывали вход в камеру, колеса ставили на заплечики и т. д. (табл. 63, 20). Погребенные иногда лежали в деревянных легких решетчатых гробах, сколоченных без применения каких-либо металлических скоб или скрепок, все детали скреплялись только с помощью шипов (табл. 63, 18, 21). Ранее IV в. до н. э. эта черта погребального обряда у сарматов не наблюдалась.

Камень довольно широко использовался ранними сарматами южного Приуралья. Как и у «савроматов», он служил вместе с землей для сооружения насыпи, иногда сплошь образуя каменную насыпь, панцирь кургана, кромлехи вокруг главных могил и их заклады. В ряде случаев камни образовывали кучи или заклады в виде пирамид над отдельными могилами (Граков Б.Н., 1928).

В Поволжье, где камня почти нет, в савроматское время все же в отдельных местах сооружали каменные курганы («Царские могильницы» с. Пролейки; Синицын И.В., 1956), а в IV–III вв. до н. э. насыпали каменные кучи в курганном могильнике у с. Аксенова в междуречье Волги и Дона (раскопки В.П. Шилова, не опубликованы), видно, следуя еще савроматской традиции.

Культ огня сохраняет по-прежнему свое ведущее значение у ранних сарматов южного Приуралья (особенно в IV–III вв. до н. э.). Правда, уже нет подожжений мощных надмогильных сооружений и полных сгораний погребенных, как в савроматское время, зато также часты разведения погребальных костров над могилами и положение угольков в могилы. Очень часто продукты горения заменяются интенсивными подсыпками и засыпками вещей и самого покойника меловым порошком и иногда желтой охрой. В могилы кладутся куски мела или белые раковины, иногда гипс, реальгар или красная охра. Здесь часто встречаются куски охры: возможно, она служила символом огня. Мел в могилах ранних сарматов играл даже более значительную роль, чем в савроматское время, и это повсюду, где распространились ранние сарматы. Может быть, исключение составляют лишь ранние сарматские могилы Северного Кавказа и Северного Причерноморья, где этот обряд чем западнее от Дона, тем все более затухает.

Всюду у ранних сарматов в могилах много оружия. Сарматы – поистине вооруженный народ. Оружие богато представлено во всех мужских могилах, довольно много его и в женских, особенно IV–III вв. до н. э. Наряду со скифскими акинаками в IV в. до н. э. у ранних сарматов Приуралья появляются мечи прохоровского типа, имеющие прямое перекрестье и серповидное, реже – прямое навершие (табл. 65, 34, 35, 37, 51–54). Но в это же время сохраняется еще много переходных форм, появившихся уже в V в. до н. э.: мечи с дуговидным или сломанным под тупым углом брусковидным перекрестьем и слабо изогнутым коротким навершием (табл. 65, 29, 30, 49). Правда, в Башкирии в IV–III вв. до н. э. бытуют еще поздние варианты скифо-савроматских мечей (табл. 65, 28, 50). Среди мечей прохоровской культуры много и длинных всаднических длиной до 1,30 м. Раннесарматские воины часто носили слева очень длинные мечи, а справа – короткие кинжалы типа скифского акинака, но уже прохоровской формы. У ранних сарматов Северного Кавказа, особенно на Ставрополье, с IV–III вв. до н. э. появляются мечи и кинжалы так называемого синдо-меотского типа (табл. 65, 27; Смирнов К.Ф., 1980). Они становятся известны почти по всему степному сарматскому миру в IV–III вв. до н. э. – от правобережья Дона до Оренбуржья, включая район Орска (Ново-Кумакский могильник), и даже в Башкирии, где они явно местного производства, но сделаны по заимствованным синдо-меотским образцам.

Колчаны ранних сарматов, особенно в погребениях конца IV и IV–III вв. до н. э., полны стрел (табл. 64, 6, 7). Иногда в одном колчане их бывает более 300, иногда при погребенном положено даже 2 колчана. В погребениях IV–III вв. до н. э. преобладают бронзовые втульчатые трехлопастные наконечники довольно небрежной отливки, свидетельствующие о массовом производстве для нужд войны. Довольно часто на их лопастях сохраняются сделанные при отливке поперечные или косые валики – знаки мастеров или подобные же процарапанные бороздки – знаки владельцев стрел. С III–II вв. до н. э. все более и более увеличивается количество железных трехлопастных черешковых стрел, особенно в Поволжье и Приуралье, а на Дону особенно широко распространяются, начиная с IV в. до н. э. железные втульчатые трехгранные и трехлопастные наконечники стрел. Обе формы стрел в раннесарматский период становятся характерными для всех народов Подонья и ранних сарматов междуречья Дона и Волги, населения Северного Кавказа, в том числе меотов Прикубанья. У ранних сарматов Поволжья и Приуралья изредка встречаются также железные наконечники с длинными черешками, которые, вероятно, использовались с тростниковыми древками.

При колчанах довольно часто встречаются колчанные крючки (табл. 65, 38, 42, 43, 46), различные пронизки и ворворки (табл. 67, 63, 73), связанные с системой прикрепления колчана к поясу или к воинской портупее.

Прочее оружие, в том числе оборонительное, встречается довольно редко. Но в богатых могилах ранних сарматов, в частности в одном из Прохоровских курганов, найдена железная кираса (табл. 65, 45). А на Дону и в междуречье Дона и Волги за последние годы появились такие погребения ранних сарматов, где, кроме мечей, кинжалов и стрел, представлены также массивные копья, дротики, рюмкообразные втоки, шлемы и панцири – целые или пластины от них (табл. 65, 39–41, 44, 47, 48). Перед нами – полная паноплия тяжеловооруженных воинов типа скифских или меотских.

Среди конской сбруи ранних сарматов по-прежнему встречаются железные удила (табл. 67, 56, 65, 66, 71), костяные (табл. 67, 70) – только в IV в. до н. э. и железные псалии (табл. 67, 55, 58, 64, 67–69, 71), бронзовые бляшки, пронизки и ворворки от уздечки (табл. 67, 53, 57, 60–63, 72–77). Уздечные наборы находят обычно в захоронениях IV–III вв. до н. э. Железные псалии имели форму прямых стержней или были С-видные с двумя отверстиями. С конца III, но главным образом во II–I вв. до н. э. начинают распространяться в Поволжье, на Дону и на Украине в захоронениях богатых конных воинов наборы сбруи с серебряными фаларами или фаларами, сделанными на медной основе, обложенной позолоченным серебряным листом с растительными или мифологическими сюжетами. Они круглые, выпуклые, иногда полушарные (табл. 67, 52, 54).

Среди орудий труда, как и у сарматов, встречаются той же формы железные ножи с прямой и горбатой спинкой и узким черенком, обычно с деревянными, очень редко – с костяными ручками, точильные бруски и плитки, изредка бронзовые и железные иглы и шилья, железные топоры и кельты, много пряслиц, плоских, круглых, конических и биконических из глины и кости (табл. 68, 49–60, 62–83).

Плоские дисковидные пряслица, часто изготовленные из толстостенных черепков местной посуды с примесью талька, – особенность южно-уральского региона (табл. 68, 80–83). Среди металлической утвари (табл. 68, 42–44, 48, 61) известны бронзовые литые котлы – круглодонные, шаровидные или такие же на высоком коническом поддоне и с одним или тремя гвоздевидными выступами на ручках (табл. 68, 42, 43, 61). Все они очень похожи на скифские, встречающиеся в царских скифских курганах.

Раннесарматская глиняная посуда, с одной стороны, тесно связана с посудой савроматского времени, с другой – испытывает большое влияние извне. Последнее особенно касается керамики южноуральских районов. По составу керамических форм и орнаментов, особенно в IV в. до н. э., эти районы резко отличаются от сарматских Поволжья и Подонья. В Приуралье преобладают круглодонные формы с примесями талька (табл. 72, 1–9), которых почти нет в Заволжье и совсем нет в керамике из памятников междуречья Волги-Дона. Весьма разнообразен в Приуралье, особенно в Башкирии, орнамент. Он образует подчас сложный узор, особенно по плечикам сосудов, из сочетания бороздчатых, желобчатых, штампованных линий и фигур или наколов разных форм (табл. 72, 1–3, 8, 9, 11–18). Орнамент поволжской и донской посуды, часто дающий те же фигуры, значительно проще (табл. 72, 28, 33, 34, 37–46, 54, 55). Там главным образом в IV в. до н. э. преобладает посуда, генетически более тесно связанная с савроматскими формами. В могильнике Мечет-Сай круглодонная и плоскодонная посуда представлена приблизительно поровну. В III–II в. до н. э. происходит значительная нивелировка в формах посуды. Всюду распространяются плоскодонные с уплощенным дном и круглодонные сосуды с относительно узким горлом, с ребром, отделяющим горло от тулова, с налепами на корпусе. Довольно часто сосуды имеют небольшие петлевидные ручки-ушки, поверхность их серовато-желтого, иногда красноватого цвета сглажена или даже прилощена.

Гончарные красноглиняные ангобированные сосуды среднеазиатского производства встречаются в могильниках Башкирии (Старые Киишки, Бишунгарово) и на Илеке (Мечет-Сай). Среди них есть фляги и кувшины, которые в раннесарматское время особенно распространяются в южном Приуралье и изредка встречаются в Заволжье.

В нижнем Поволжье и на Дону появляется античная посуда, в том числе чернолаковая и ранняя краснолаковая. Развитие местной керамики там явно идет под влиянием посуды оседлого населения дельты Дона и Прикубанья. В раннесарматских могилах глубинных степей изредка встречаемся с привозной сероглиняной посудой, изготовленной на гончарном круге на поселениях дельты Дона, в том числе и Танаиса, или на меотских поселениях Прикубанья. Среди нее попадаются серолощеные кувшины и миски, изготовленные на гончарном круге. Своего гончарного круга ранние сарматы глубинных степей Дона, Поволжья и Приуралья не знали. Очень редко в сарматских погребениях на Дону, в междуречье Дона и Волги находят и античные эллинистические амфоры.