Текст книги "Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время"

Автор книги: Владимир Кореняко

Соавторы: Хава Крис,Мая Абрамова,Татьяна Кузнецова,Владимир Дворниченко,Ольга Дашевская,Анна Мелюкова,Владимир Марковин,Валентина Козенкова,Марина Мошкова,Т. Мирошина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 59 страниц)

Близость культурных групп левобережья побудила В.А. Ильинскую объединить памятники Сулы, Псла и Северского Донца в единую Посульско-Донецкую группу и предположительно присоединить к ним в то время слабо исследованные памятники Посеймья (1971б, с. 28). Однако каждая из упомянутых групп имеет свои особенности, поэтому мы придерживаемся предложенного выше деления. Подкрепляет это положение и предпринятое недавно А.В. Щегленко (1983) исследование погребального обряда всей левобережной лесостепи в скифский период.

Правобережная среднеднепровская группа охватывает бассейны рек Тясмина, Роси и междуречье Роси и Ирпеня (см. карту 8). Скифский период на Правобережье начинается с середины VII в. до н. э. По мнению В.И. Ильинской, именно с этого времени в местной среде происходит резкое и коренное изменение погребального обряда и сопровождающего инвентаря (1975, с. 169). Напротив, Г.Т. Ковпаненко на материалах курганов Поросья, составляющих единую локальную группу с памятниками бассейна Тясмина, выявила постепенное развитие погребального обряда от предскифского периода к скифскому (1981, с. 134 сл.). К тому же мнению пришла в свое время и Е.Ф. Покровская (1953б), изучая памятники бассейна р. Тясмин.

Существенные перемены в жизни населения днепровского Правобережья произошли в начале VI в. до н. э. Вернувшиеся из переднеазиатских походов скифы, по-видимому, направляют свою экспансию в сторону лесостепи, что побудило местное население сплотиться для отражения опасности. В то время строится целая цепь городищ по южной границе лесостепи и по правому берегу Днепра. Это Пастырское, Макеевское, Будянское, Шарповское, Матронинское, Трахтемировское, Григоровское, Хотовское и ряд других городищ (Петренко В.Г., 1967, с. 9 сл.). В большинстве своем они невелики, в пределах 16–20 га, но в бассейне каждой крупной реки одно городище выделялось своими размерами и сложностью планировки: в бассейне Тясмина – Матронинское городище площадью 200 га (табл. 18, 7), в бассейне Роси – Трахтемировское площадью 500 га. Эти городища были политическими и религиозными центрами племенных объединений определенных районов. В V в. до н. э. ряд городищ прекращает существование (Макеевское, Трахтемировское), однако в бассейне Тясмина не позднее IV в. до н. э. возникает новое городище – Плискачевское.

По планировке городища делятся на две группы: мысовые, укрепления которых защищают участки, лишенные естественной защиты, и городища, оборонительные сооружения которых идут по всему периметру поселения и, кроме того, включают особо укрепленный участок – акрополь. В ряде случаев к основному городищу примыкают укрепленные предградья (табл. 18, 1). Система укреплений состояла из земляных валов, дополняемых в большинстве случаев деревянными стенами, и рвов (табл. 18, 9, 10; Моруженко А.А., 1969). Значительная часть населения жила в селищах, располагавшихся как вблизи городищ, так и на значительном расстоянии от них, на пологих склонах, по берегам небольших речек и оврагов. Особенно много их зафиксировано в бассейне р. Рось. Однако неукрепленные поселения Правобережья очень слабо исследованы.

Жилища представлены округлыми и прямоугольными в плане наземными домами каркасно-столбовой конструкции и землянками – обычно округлой формы с деревянной облицовкой стен или без таковой (табл. 18, 14, 17). Печи в обоих типах построек имели овальную в плане форму, глиняный под и каркасно-глинобитный свод. Встречены и открытые очаги. Около печи часто выкапывали яму для ссыпания золы и кухонных отходов. Размеры жилищ варьируют от 3 до 7 м в поперечнике. Оба типа домов бытовали на протяжении всего скифского периода, однако в IV–III вв. до н. э., видимо, преобладали наземные жилища. Постройки большого размера (до нескольких сотен квадратных метров), вероятно, служили общественными зданиями. Значительная часть жизни населения, особенно летом, видимо, проходила на улице, о чем свидетельствует большое количество очагов и разного рода хозяйственных ям вне стен жилищ.

Для совершения религиозных церемоний, прежде всего связанных с культом солнца и магией плодородия, сооружались специальные помещения с жертвенниками. Традиция их возведения восходит к предскифскому периоду (Покровская Е.Ф., 1962, с. 73 сл.). На Трахтемировском городище глинобитный жертвенник, орнаментированный рельефными спиралями, находился в юго-восточной части строения, имевшего площадь 20 кв. м. На нем лежали родосский килик и лепной сосуд в виде птицы (Ковпаненко Г.Т., 1971, с. 117). На Пастырском и Матронинском городищах открыты одинаковые жертвенники в виде глиняных столбов с чашеобразными углублениями сверху, по которым прочерчено по семь концентрических бороздок. Докрасна обожженные, окруженные углями и золой, в которой находились необмолоченные стебли пшеницы, они свидетельствовали о неоднократности проводимых тут действий, связанных с земледельческим культом (Хвойко В.В., 1905). Фрагментированный глинобитный жертвенник обнаружен и на Большом Каневском городище (Богусевич Б.А., 1952).

Земледельческая магия плодородия включала также ряд иных обрядов, вещественные свидетельства которых сохранились среди материалов со всех поселений лесостепи в весьма близкой форме. Это антропоморфные и зооморфные статуэтки, вотивные модели лепешек и зерен, культово-магические знаки, главным образом на керамике, являющиеся астральными символами и символами земли и растительности и т. п. (Андриенко В.И., 1974, с. 89–96).

Погребальный ритуал скифского периода продолжает развитие местных форм обряда предшествующего времени; при этом интересно отметить сохранение отдельных черт обряда, свойственных еще чернолесской культуре. К ним относятся: захоронения как в курганах, так и в грунтовых могильниках, воспроизведение в погребальном сооружении жилой постройки с вертикальной облицовкой стен, закрепленной в канавках, сочетание трупоположений с трупосожжениями, в ряде случаев скорченное положение на боку.

Могильники располагались на высоких плато. Курганы в больших могильниках, состоящих из нескольких сотен насыпей, концентрировались группами. Многие могильники, на которых хоронили в скифское время, возникли еще в эпоху бронзы. На них продолжали хоронить в чернолесский и жаботинский периоды и далее от VII в. до н. э. до конца скифского периода (Тенетинковский, Гуляй-городский, Оситняжский, Берестняговский, Куриловский и др.). С VI в. до н. э. появляются малые курганные могильники – места погребений привилегированных родов или воинской верхушки (например, могильники в урочищах Униатово и Криворуково у с. Шуровки). Захоронения в них, как правило, относятся к короткому промежутку времени в пределах столетия.

Рядовых членов общества хоронили не только под невысокими курганами, но и в грунтовых могильниках. Для VI в. до н. э. известны Масловский и Пироговский могильники (Петровська Е.О., 1970). Для V–III вв. до н. э. – Грищенецкий и между курганами Чернолесского могильника (Петренко В.Г., 1962).

Погребения совершались в ямах и на уровне погребенной почвы. При первом способе захоронения различаются прямоугольные, квадратные, реже – округлые небольшого размера ямы, вырытые в грунте или в насыпи более ранних курганов, обширные прямоугольные и квадратные ямы только с деревянным перекрытием или с деревянным сооружением внутри. В обоих последних случаях в ямах с одной из узких сторон часто устраивался наклонный спуск – дромос, который, так же, как и яма, имел облицовку и перекрытие из дерева.

На уровне погребенной почвы обнаружены захоронения как без следов могильного сооружения, так и в деревянных гробницах, подобных ямным. Основой их конструкции были столбы по углам, в центре, а в ряде случаев – и по середине сторон у углов входа (табл. 19, 3, 5). Срубы встречаются значительно реже и преимущественно в определенных могильниках (Макеевский). Стены ям в большинстве случаев облицовывали деревянными плахами, досками или вертикально поставленными более мелкими по сравнению с угловыми бревнами. Концы их закрепляли в канавках, прорытых по периметру дна могилы. Встречены два вида перекрытий: накат из бревен или плах в один ряд (табл. 19, 13) или в два крест-накрест (табл. 19, 1) и двускатные кровли (Бобринский А.А., 1905б, с. 14). В ряде случаев над склепами зафиксированы шатровые сооружения (табл. 19, 7) диаметром 16–28 м (Ковпаненко Г.Т., 1984). Такие же шатровые сооружения устраивали и над склепом, построенным на уровне древнего горизонта (Бокий Н.М., 1974). Дно оставалось материковым или покрывалось деревом, а иногда подмазывалось глиной. В кургане 447 у с. Шуровки отмечены оштукатуренный потолок и узорчатый карниз у стен.

Простые ямы или небольшие с перекрытием, а иногда и с обкладкой стен деревом применялись при захоронениях рядового населения на протяжении всего скифского периода. Наиболее характерны они для таких могильников, как Чернолесский, Тенетинковский, Старосельецкий, Куриловский, Грищенецкий.

В склепах и обширных грунтовых ямах с накатом хоронили представителей аристократии. Эти типы погребальных сооружений, восходящие к предскифскому периоду, известны вплоть до IV–III в. до н. э. (табл. 19, 13), однако наибольшее количество их приходится на VI – начало V в. до н. э. Площадь склепов VI–V вв. до н. э. достигает 30 кв. м. Могилы IV–III вв. до н. э. имеют более простое устройство, и размеры их не превышают 12 кв. м. Наиболее хорошо сохранившиеся деревянные склепы VI в. до н. э. раскопаны у сел Глеваха (Тереножкин А.И., 1954), Малая Офирня (Петровська Е.О., 1968), Матусов (табл. 19, 2; Ильинская В.А. и др., 1980), а V и IV вв. до н. э. – у сел Журовка и Бобрица (Бобринский А.А., 1901, 1905).

В IV в. до н. э. в пограничных со степью областях появляются захоронения в катакомбах степного типа (табл. 19, 12). Значительный процент катакомбных могил (до 30) в узкой контактной зоне скорее всего объясняется мирным проникновением степного населения в IV–III вв. до н. э. в южные районы лесостепи.

В погребальном обряде преобладают трупоположения. Обычно покойников клали на дно могилы на какую-нибудь подстилку. В курганах VI и V вв. до н. э. отмечены гробовища, подстилка из коры и поперечные доски.

На протяжении всего скифского периода сохраняется и обряд трупосожжения. Количество трупосожжений заметно возрастает к концу этого периода в Поросской группе, при этом сжигали на стороне, а прах ссыпали в кучку на дно могилы. Трупосожжения с ссыпанием праха в урны единичны (Яблоновка, курганы 1, 4). В VI в. до н. э. широко применялся обряд сожжения шатрового деревянного погребального сооружения, при котором находившийся в склепе погребенный иногда сгорал полностью, но чаще был немного обожжен или не затронут горением (Ковпаненко Г.Т., 1984). В отдельных могильниках сожженными оказывалось 50 % могил со склепами (Гуляй-городский могильник). В V в. до н. э. этот обряд еще сохраняется в полной мере, но с IV в. до н. э. приобретает уже символический характер: над могилой разводится небольшой костер. Культ огня играл весьма значительную роль в погребальном ритуале. Из числа различных его проявлений следует отметить также разведение огня в могиле до погребения, посыпку пола холодным углем, золой, присутствие в могилах красной краски.

Среди трупоположений преобладают вытянутые на спине, но в течение всего скифского периода сохраняется и скорченное положение покойных. Ориентировки как могил, так и погребенных разнообразны. Можно отметить только преобладание северной ориентировки на северной окраине лесостепи и западной – в Поросской группе, а также общее увеличение западной и восточной ориентировок в могилах IV–III вв. до н. э. В могилах достаточно большой процент парных погребений, а в VII–VI вв. до н. э. встречаются и коллективные захоронения. Определенный процент последних – захоронения зависимых лиц, о чем свидетельствуют их положение в ногах главного покойника и отсутствие инвентаря (табл. 19, 9). Социальная значимость погребенного определялась как размерами погребального сооружения и высотой кургана, так и полнотой набора, количеством и оформлением отдельных категорий предметов. Состав инвентаря женских и мужских могил имеет существенные различия. Мужские погребения содержат предметы вооружения, конской узды (табл. 19, 4, 9, 10), женские – украшения, пряслица, зеркала, каменные переносные алтарики – блюда и плиты. Однако встречаются женские могилы с оружием и конской уздой. Обязательной принадлежностью мужских и женских погребений были напутственная пища в горшках и сосуды для еды, а также, особенно с V в. до н. э., куски туш животных с воткнутым в них железным ножом.

Хотя положение уздечек в могилы известно с VII в. до н. э., обряд захоронения верхового коня появляется здесь, как и в степном Северном Причерноморье, только с V в. до н. э. и широкого распространения не получает. Коней (от одного до трех) клали в могилы представителей воинской верхушки (табл. 19, 5). С IV в. до н. э. появляются отдельные конские могилы, вырытые рядом с погребением воина (курган 487 у с. Капитановки). Количество уздечек, положенных в одну могилу, обычно невелико – одна-две. Однако в могилах высшей аристократии их бывает значительно больше. Так, в Репяховатой Могиле VI в. до н. э. обнаружено 16 уздечек, в кургане 400 у с. Журовки V в. до н. э. – 12; в IV–III вв. до н. э. количество уздечек в могилах уменьшается и не превышает четырех. К IV в. до н. э. погребальная обрядность обедняется, уменьшаются размеры погребальных сооружений, сокращается количество инвентаря, сопровождающего погребенного. В то же время именно в IV в. до н. э. появляются захоронения представителей высшего сословия, наполненные золотыми украшениями, бронзовой и серебряной посудой, находящими ближайшие аналогии в царских курганах степной Скифии (курганы у с. Рыжановка, у местечка Шпола). Греческий импорт не сокращается, а, напротив, несколько возрастает в IV–III вв. до н. э., свидетельствуя о стабильности экономики Правобережья.

Формы вооружения и конской упряжи, золотые личные украшения, зеркала, нашивные бляшки, применявшиеся населением Правобережья, – общескифские. Своеобразие инвентаря более всего проявляется в керамике и рядовых украшениях. Судя по неограбленным погребениям в могилу ставили набор сосудов, состоящий из горшка, миски и черпака, кубка или кружки в различных числовых соотношениях. Присутствуют три основные категории посуды: кухонная, тарная и столовая. Они встречаются как в культурных слоях поселений, так и в могилах. Различие состоит в соотношении категорий: на поселениях преобладает кухонная, а в погребениях – столовая посуда.

Истоки основных форм кухонной посуды восходят к керамике чернолесской культуры, где, кроме наиболее распространенного тюльпановидного горшка, встречаются как баночные, так и формы с отогнутым наружу венчиком, дуговидной шейкой и широким корпусом (Тереножкин А.И., 1961, с. 61–63, рис. 36, 37, 44). В жаботинский период увеличивается количество горшков баночной формы, которые становятся преобладающими в раннескифское время (табл. 20, 17); обе формы спорадически встречаются до IV в. до н. э. (табл. 20, 36). Изменяется и орнаментация. Во второй половине VII в. до н. э. горшки украшаются нелепым валиком, расчлененным пальцевыми защипами по тулову и наколами под венчиком (табл. 20, 15). В VI в. до н. э. ведущим типом становится сосуд баночной формы с валиком под венчиком в сочетании с проколами и наколами, сделанными изнутри круглой палочкой (табл. 20, 17, 19). К V в. до н. э. сосуды баночной формы почти выходят из употребления. В V и IV–III вв. до н. э. большинство кухонной посуды имеет вид горшка с отогнутым наружу венчиком, суженным горлом, покатыми плечиками и яйцевидным туловом. Орнамент в виде пальцевых защипов или вдавлений наносился по краю отогнутого венчика, а иногда и по горлу (табл. 20, 28). Этот тип сосудов, плохо прослеживаемый в керамике VI в. до н. э., скорее всего связан с группой горшкообразной посуды чернолесского периода (Тереножкин А.И., 1961, с. 62 сл.).

В качестве тарной керамики употребляли главным образом корчаги, форма которых также восходит к чернолесской посуде. В VI в. до н. э. наибольшее распространение получают хорошо лощеные корчаги типа вилланова (табл. 20, 16). Наряду с ними употреблялись и более мелкие корчаги разных форм (табл. 20, 14). В V в. до н. э. корчаги изредка еще сохраняют сосковидные выступы и лощеную поверхность, однако качество лощения их ухудшается и четкость формы утрачивается (табл. 20, 38). В IV в. до н. э. они выходят из употребления.

Столовая посуда, как и тарная, изготавливалась из хорошо промешанной глины без видимых примесей. Поверхность ее обычно покрывали особым составом и лощили, в результате чего она становилась однотонной, чаще всего черной и блестящей.

К столовой посуде относятся черпаки, кубки, миски, кружки и другие мелкие сосуды редких форм. Наиболее часто встречающимся видом лощеной посуды в архаический период были черпаки (Ильинская В.А., 1975, с. 116; Ковпаненко Г.Т., 1981, с. 80). Выявляя эволюцию черпаков на протяжении VII – первой половины VI в. до н. э., В.А. Ильинская писала: «…от глубоких черпаков с густо и разнообразно заполненными поясами к более широким черпакам с густо заполненным орнаментальным полем и от них к черпакам мелким с радиальной орнаментацией, позднейшие из которых отличаются легкостью и простотой рисунка» (1975, с. 123). В середине VI в. до н. э. орнаментированные черпаки выходят из употребления. Наряду с ними в VII – начале VI в. до н. э. бытуют неорнаментированные черпаки различных пропорций с высокими ручками (табл. 20, 2, 4), которые во второй половине VI в. до н. э. сменяются черпаками с грушевидной формой тулова (табл. 20, 5). В V в. до н. э. эта категория посуды не представлена, а в IV в. до н. э. на смену ей появляются кружки с петельчатыми ручками (табл. 20, 33). Г.Т. Ковпаненко выделила три группы черпаков раннескифского времени и внутри этих групп провела распределение по типам, определив их ареалы (1981, с. 80–86). Появление нестандартных форм сдвоенных черпаков и двуручных (табл. 20, 6, 7) она связывает с влиянием западных культур – лужицкой и высоцкой.

Кубки – некрупные сосуды с отогнутым наружу венчиком, дуговидной или цилиндрической шейкой и округлым туловом, оканчивающимся плоским или округлым днищем с ямкой в центре. Они бывают с орнаментом на тулове и без него. Среди первых Г.Т. Ковпаненко (1981, с. 86) выделила кубки с высокой шейкой и округлым туловом (табл. 20, 8, 9). Система орнаментации кубков в общем аналогична орнаментации черпаков. Кубки без орнамента разделены Г.Т. Ковпаненко на четыре типа. Среди них больше всего с высокой выделенной шейкой и округлым корпусом, а также с прямым коротким горлом и биконическим туловом (табл. 20, 10–12).

В составе лощеной столовой посуды, бытовавшей весь скифский период, наиболее полно представлены миски. Большинство их имеет полусферическое или коническое тулово и загнутый внутрь или реже – прямо поставленный край. Дно мисок бывает плоским, округлым, с вмятиной посредине или же с невысоким поддоном, изредка полым. Хотя на протяжении всего скифского периода встречаются все формы мисок, для раннего времени можно отметить преобладание мисок с полусферическим туловом, с округлым или плоским дном (табл. 20, 23, 24), а для позднего – с коническим туловом на четко выделенном поддоне (табл. 20, 31, 32). Изменяется и орнаментация. Разного рода выступы по краю, каннелюры, резные узоры, заполненные белой пастой, полностью исчезают к V в. до н. э., до конца скифского периода продолжает употребляться только орнаментация в виде наколов с образованием горошин на наружной стороне (табл. 20, 44).

Появившиеся на жаботинском этапе под влиянием культуры Басараби миски с широко отогнутым наружу орнаментированным венчиком и вазообразные формы (табл. 20, 21, 22) на высокой полой ножке (Ильинская В.А., 1975, с. 138 сл.; Мелюкова А.И., 1979, с. 10 сл.) были в употреблении только до середины VI в. до н. э.

В керамическом комплексе V в. до н. э. появляется ряд новых форм столовой посуды – кувшины (табл. 20, 26, 27), вазообразные сосудики на высокой ножке (табл. 20, 39, 40), мелкие сосудики разных форм (табл. 20, 35, 41–43), происхождение которых еще не вполне выяснено.

Ввоз греческой керамики засвидетельствован на Правобережье с конца VII в. до н. э. (Онайко Н.А., 1966). Однако массовое поступление греческих ваз, а также вина и масла в амфорах начинается только со второй половины VI в. до н. э. С V в. до н. э. отмечен ввоз серой гончарной керамики, возможно, из Фракии (Петренко В.Г., 1967, с. 12–13). Одновременно с керамической посудой поступали и бронзовые чаши, черпалки, кубки, ситулы и ойнохои. Вероятно, массовое поступление античной керамики послужило одной из причин упадка местного производства столовой посуды. В это же время в аристократической среде под влиянием скифов распространяется мода на деревянную посуду, украшенную золотыми накладками с изображениями в зверином стиле (Рябова В.О., 1984, с. 31 сл.).

С начала скифского периода на Правобережье складывается своеобразный комплекс украшений, связанный своим происхождением как с местными формами предскифского периода, так и с украшениями позднего бронзового века соседних европейских культур (Петренко В.Г., 1978).

В культуре Правобережья на протяжении всего скифского периода достаточно отчетливо прослеживаются различия между памятниками, тяготеющими к бассейну р. Тясмин, и теми, которые расположены в бассейне р. Рось[1]1
  Выделение памятников Киевщины в отдельную группу (Ильинская В.А., Тереножкин А.И., 1983, с. 276 сл.) представляется неоправданным, так как никаких локальных особенностей, кроме сравнительно частых случаев северной ориентировки погребенных, здесь не прослеживается.


[Закрыть]. Своеобразие этих групп объясняется их различным территориальным положением. Тясминская группа находится на границе со степью, поэтому в ней отчетливо проявилось скифское влияние. Здесь скрещивались торговые пути, шедшие от побережья Черного моря по Ингулу, Ингульцу, и Южному Бугу. Посредничество местной аристократии в торговле обусловило се обогащение, что способствовало и установлению мирных контактов со скифами. В Тясминской группе мы находим наиболее богатые погребения, в курганах этого района сосредоточено особенно большое количество греческого импорта. А в предскифское и раннескифское время здесь наиболее отчетливо прослеживается фракийское влияние. Разнообразные контакты с соседними племенами, по-видимому, явились причиной пестроты погребального обряда, прослеживаемого в данной группе. В Поросской группе влияние соседних культур ощущается значительно меньше. Здесь наблюдается последовательное развитие местных форм погребального обряда и инвентаря. В погребальном ритуале более устойчиво сохраняется обряд трупосожжения, в инвентаре дольше бытуют лощеные формы посуды, меньше греческого импорта. В то же время на северных окраинах группы, особенно в районе Киевщины, чувствуются большая близость с Побужской группой и влияние подгорцевской культуры, выразившееся в распространении сходных типов украшений и керамики.

Побужская группа. Археологические памятники Побужья изучены в значительной степени фрагментарно. Отсутствие здесь погребений VII–V вв. до н. э. препятствует окончательному решению вопроса о правомерности выделения памятников Побужья в качестве самостоятельной локальной группы (Граков Б.Н., Мелюкова А.И., 1954; Археология УССР, 1971, с. 94–97) или включения их в Западноподольскую группу (Смирнова Г.И., 1961, с. 103). Основой сложения культуры скифского периода в Побужье была, как и на Правобережье, чернолесская культура, что определило значительную близость соседних локальных групп.

Наиболее ранним памятником рассматриваемого нами периода является Немировское городище, возникшее на берегу р. Мирки (левый приток Южного Буга) в VII в. до н. э. Площадь его 110 га, высота валов достигает 8 м (табл. 18, 4). В центре на правом высоком берегу располагается акрополь площадью 12,5 га (Моруженко А.А., 1975, с. 66–70). Исследование городища было начато С.С. Гамченко, затем продолжено А.А. Спициным (1911) и М.И. Артамоновым (1949а, в). Остатки жизнедеятельности обнаружены только на акрополе. Здесь расположены фрагментарно сохранившиеся наземные жилища с каменными и глинобитными очагами и землянки. Землянки имели вид круглых помещений. Стенки их вертикальные, диаметр от 4,5 до 7 м, заглублены в грунт до 1,5 м. Шатровообразные крыши опирались на толстые деревянные столбы, прослеженные в центре жилищ, где располагались и глинобитные очаги. Между жилищами обнаружены многочисленные зерновые ямы колоколовидной формы с маленьким верхним отверстием. На дне одной из них найдены обугленные зерна пшеницы (Артамонов М.И., 1952). Немировское городище, являвшееся, по-видимому, племенным центром, было и крупным торговым местом, регулярно посещаемым греческими купцами (Граков Б.Н., 1959), что подтверждается также сравнительно большим количеством находок фрагментов родосско-ионийской расписной керамики VII–VI вв. до н. э. и аттической чернофигурной и чернолаковой VI в. до н. э. (Онайко Н.А., 1966).

Следующий хронологический этап (вторая половина VI–V вв. до н. э.) на Побужье характеризует Севериновское городище (Смирнова Г.И., 1961). Оно расположено на высоком берегу р. Ров (правый приток Южного Буга) и с напольной стороны защищено валом высотою до 5 м и рвом. Разведочное обследование городища выявило часть округлой землянки диаметром около 9 м, углубленной в землю на 1,5 м, с глинобитным очагом.

Поселений V в. до н. э. в бассейне Южного Буга не обнаружено. Скорее всего это объясняется слабой исследованностью района.

Среди поселений позднескифского периода известны два городища у сел Периорки и Якушинцы (Артамонов М.И., 1949в), раскапывалось же только селище Сорока, расположенное на правом берегу р. Соб в Ильинецком р-не (Хавлюк П.I., 1979, с. 34 сл.), которое существовало долго – в IV–III и III–II вв. до н. э. Многочисленные фрагменты амфор и обломки чернолаковой посуды, найденные на нем, датируются в основном IV–III вв. до н. э. По находкам отдельных вещей (гвоздевидные булавки, фрагмент серьги с грибовидной шляпкой) можно предполагать наличие здесь и более раннего слоя, VI–V вв. до н. э. Три жилых помещения, обнаруженные на поселении, были наземными со слабо заглубленным полом. Они имели каркасно-плетневую конструкцию стен, обмазанных глиной. Размеры жилищ 130–150 кв. м.

Погребальные памятники Побужья известны только для IV–III вв. до н. э. Исследовались как погребения рядового населения у сел Периорки и Мизяков (Артамонов М.И., 1947; Лобай Б.I., 1977), так и курганы знати у сел Ильинцы, Париевка, Новоселицы (Бранденбург Н.Е., 1908; Bydlowsky А., 1904).

Рядовое население хоронили под насыпями небольших курганов высотой до 1,5 м, диаметром до 13 м, на уровне древнего горизонта или в неглубоких могильных ямах, изредка со столбовыми конструкциями в них (табл. 19, 16, 16а). Захоронения обычно одиночные, но встречаются и парные. Погребенные лежали вытянуто на спине, головой на север в сопровождении незначительного количества инвентаря, который состоит из керамики, булавок, бус и других мелких украшений. Из оружия изредка встречаются наконечники копий и стрел.

Курганы аристократии достигали высоты 8,5 м, а погребальные сооружения в них в виде деревянных склепов на столбах с дубовой крышей имели площадь до 32–39 кв. м. Погребения, как правило, парные. Обоих, мужчину и женщину, укладывали вытянуто на спине, головой на запад. Погребенных обычно сопровождали одно-два конских захоронения с набором сбруи. В состав инвентаря мужских захоронений входил набор наступательного оружия, состоящий из меча, копий, дротиков, колчана со стрелами, а наиболее богатые имели еще и защитные доспехи. В грабительском ходе кургана у с. Ильинцы была найдена золотая обивка горита с изображениями сцен из жизни Ахилла, такая же, как в богатейших погребениях степной Скифии: Чертомлыке, Мелитопольском и кургане 8 Елизаветовского могильника на Дону.

Украшения в мужских погребениях редки. Женские погребения, напротив, сопровождались предметами украшения одежды и головного убора (в богатейших погребениях золотыми), зеркалами и керамикой. Последняя в большинстве представлена чернолаковыми греческими сосудами и амфорами (Bydlowsky А., 1904).

Распространенные в Побужье погребальные сооружения и обряд находят ближайшие аналогии в правобережной днепровской лесостепи; особенно близки последней обряды рядового населения, среди которых наряду с трупоположениями известны случаи трупосожжения с захоронением праха в урне и возжигание костра над могилой (Периорки). Тезис о слабом влиянии скифской культуры и случайном характере торговых связей Побужья с античными колониями Северного Причерноморья (Смирнова Г.И., 1961, с. 103) следует пересмотреть. Скифское влияние практически не чувствуется в рядовых памятниках, но аристократия подверглась ему не менее, чем среднеднепровская.

Керамику Побужской группы довольно трудно разделить четко по хронологическим периодам, так как в подавляющем большинстве она известна нам из слоев поселений, которые имеют сравнительно широкие хронологические рамки. В целом эта керамика близка среднеднепровской правобережной. Отличают ее на раннем этапе прежде всего качество обработки поверхности (применение лощения кухонной посуды и прекрасное черное лощение столовой и тарной) и резкое преобладание рельефного орнамента при весьма слабом употреблении резного на всех формах столовой посуды (табл. 21, 19, 21–23, 26). Преимущественно данной локальной группе свойственна котлообразная форма посуды, орнаментированной валиками в ранней и неорнаментированная в группе VI–V вв. до н. э. (табл. 21, 34, 35); только здесь найдены баночные сосуды с двумя петельчатыми ручками под краем (табл. 21, 28). Среди мисок значительный процент составляют экземпляры с широким отогнутым наружу венчиком, украшенным рельефным орнаментом (табл. 21, 23). На позднем этапе при большой близости горшковидных форм и мисок (табл. 21, 37–39, 41–43) отсутствует ряд форм, встречающихся на Правобережье (кувшины, мелкие сосуды, мисочки на высоких ножках). В основном это те типы посуды, которые имеют соответствия в керамике Левобережья.

Сходная картина наблюдается и в украшениях. В ранний период в Побужье встречаются в основном те же формы серег, браслетов и булавок, что и на правобережье Среднего Приднепровья, за исключением отдельных локальных форм, например, гвоздевидных булавок с прогнутой в виде пастушеского посоха верхней частью. С IV в. до н. э. Побужье, как и все лесостепные группы, включается в единую область распространения украшений степного скифского типа.