Текст книги "Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время"

Автор книги: Владимир Кореняко

Соавторы: Хава Крис,Мая Абрамова,Татьяна Кузнецова,Владимир Дворниченко,Ольга Дашевская,Анна Мелюкова,Владимир Марковин,Валентина Козенкова,Марина Мошкова,Т. Мирошина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 59 страниц)

Другие погребения. Близость скифской и савроматской культур не позволяет современным исследователям уверенно отделить скифские погребения нижнего Подонья от савроматских на сопредельной территории. Кроме того, число известных в этом районе кочевнических погребений пока не велико. Видимо, все же скифскими, а не савроматскими, как думал К.Ф. Смирнов, а ныне считает В.Е. Максименко, следует признать погребения VI в. до н. э., исследованные на правом, западном, берегу нижнего Дона у г. Константиновска и на окраине г. Ростова (табл. 13, 1, 2; Кияшко В.Я., Кореняко Б.А., 1970, с. 170 сл.; Брашинский И.Б., 1973, с. 54 сл.), тогда как погребения того же времени, исследованные в курганах на левом, восточном, берегу нижнего Дона у сел Койсуг, Новоалександровка, Высочино, вероятно, нужно считать савроматскими (Кореняко Б.А., Максименко В.Е., 1978, с. 107 сл.; Кореняко Б.А., Лукьяшко С.И., 1982, с. 149 сл.). Такое предположение позволяет сделать указание Геродота о восточной границе Скифии по Танаису, хотя по погребальному обряду и комплексам инвентаря они мало отличаются друг от друга и от одновременных им кочевнических погребений основной территории степной Скифии (Мурзин В.Ю., 1984, с. 47 сл.).

Еще сложнее определить этническую принадлежность кочевнических погребений IV в. до н. э., поскольку в это время уже какие-то группы савромато-сарматов перешли Дон, овладели правым его берегом и побережьем Меотиды. Некрополь IV–III вв. до н. э. к западу от Таганрога у Беглицкой косы определяется И.С. Каменецким как савроматский (1965а, с. 352–353). Однако использование для подкурганных погребений этого некрополя катакомбных могил I типа говорит, скорее, в пользу скифской, а не сарматской этнической принадлежности погребенных. К числу скифских IV–III вв. до н. э. исследователи относят и разграбленные погребения в курганах 3 и 4 под Ростовом (табл. 14, 5). По твердые критерии для этого отсутствуют, как и для определения сарматской принадлежности некоторых захоронений IV–III вв. до н. э. в курганах между дельтой Дона и р. Обиточной (Граков Б.Н., 1953, с. 159). Требуются еще существенное накопление новых данных и детальное сопоставление их как со скифскими, так и с сарматскими материалами.

В заключение необходимо отметить, что область нижнего Дона и Приазовья была тем районом, где такое соседство и рано начавшееся передвижение разных этнических групп – скифов, савроматов и меотов должны были привести к значительному смешению населения и где поэтому трудно ожидать найти ту или иную культуру в чистом виде.

Крымская группа памятников.

На большей части территории степного Крыма нет скифских городищ и поселений ранее III в. до н. э. Это свидетельствует о кочевом образе жизни обитавшего там населения. Лишь в восточном Крыму, на Керченском п-ове, наблюдаются признаки оседания части кочевников на землю уже в VI–V вв. до н. э. Однако наибольшее число поселений и здесь относится к IV–III вв. до н. э. И.Т. Кругликова выделяет их среди множества деревень Боспорской хоры на том основании, что массовый материал здесь составляют фрагменты амфор и лепных горшков (гончарная столовая посуда незначительна), а также по облику строительных остатков. Такие поселения подвергались раскопкам у сел Марьевка, Марфовка, Сазоновка, Слюсарево. На них выявлены остатки построек, расположенных на расстоянии 30–40 м одна от другой. Они глинобитные на каменных цоколях и с глинобитными очагами. Около построек находились дворики, вымощенные каменными плитами, иногда черепками. На поселении у с. Марфовка возле домов обнаружены небольшие зольники, в которых находились обломки керамики, кости животных, т. о. обычный бытовой мусор (Кругликова И.Т., 1975, с. 52–63 сл.). Э.В. Яковенко отмечает, что на настоящем уровне наших знаний пока трудно выявить принципиальные различия между местными и боспорскими деревнями, а поэтому предполагает смешанный греко-скифский состав их населения. Вместе с тем она склоняется к мысли, что Узунларский вал был своего рода границей между местными скифскими и греческими, точнее боспорскими, деревнями. К западу от вала располагались скифские поселения, к востоку – боспорские (Яковенко Э.В., 1985).

Поселения носят ярко выраженный сельскохозяйственный характер. Существенную роль в их экономической жизни играла торговля с боспорскими городами, о чем в первую очередь свидетельствует большое количество амфорных обломков в слоях поселений. Вино и масло в амфорах местные жители получали в обмен на продукты земледелия и скотоводства. Вместе с боспорскими поселениями скифские, очевидно, были поставщиками товарного хлеба в античные города Боспора.

Погребальные памятники степного Крыма изучены намного лучше поселений, хотя далеко не равномерно. В восточном Крыму лишь за последние 15 лет раскопано несколько курганных могильников (Яковенко Э.В., 1974) и два бескурганных, Фронтовое I и у с. Золотое (Корпусова В.М., 1972; Корпусова В.М., Орлов Р.С., 1978; Масленников А.А., 1978), рядового населения, а в группе «Три брата» возле Керчи исследованы курганы скифской аристократии. Вместе с памятниками, открытыми до революции, представленными богатыми погребениями знатных скифов, в том числе и в некрополях греческих городов, такими, как курганы Куль-Оба, Патиниоти, Баксинский, и другими, они позволяют создать достаточно полное представление о погребальных сооружениях и ритуале местного населения восточного Крыма в VII–III вв. до н. э. (Яковенко Э.В., 1974).

Слабее изучены могильники северного, северо-западного и центрального Крыма, хотя и здесь накоплен и обобщен значительный материал (Троицкая Т.Н., 1954; Дашевская О.Д., 1971, с. 151–154). Наиболее раннее скифское погребение середины VII в. до н. э. впускное, обнаружено в кургане эпохи бронзы на Темир-горе в восточном Крыму (Яковенко Э.В., 1982, с. 259–267). К последней четверти VII в. до н. э. относится впускное погребение в курган бронзового века у с. Филатовка на Перекопском перешейке (Корпусова В.Н., 1980, с. 100 сл.). Погребения конца VII–VI вв. до н. э. (всего 14) известны главным образом в центральном Крыму, тогда как в северо-западном Крыму наиболее ранние скифские погребения датируются концом VI – началом V в. до н. э.

Курганный обряд захоронения господствовал на территории всего степного Крыма в течение всей скифской эпохи (VII–III вв. до н. э.). Как и в Причерноморье, курганные группы располагаются здесь по водораздельным гребням на возвышенности. Группы невелики, включают от пяти до 10 насыпей, среди которых нередко встречаются и курганы бронзового века. Рядовые курганы, как правило, невысокие, до 1–1,5 м. Курганы знати от 2 до 8 м и только Баксинский был высотой более 10 м. Курганы насыпались из земли, реже – из земли и камней. Известны крепиды, ограничивающие главным образом крупные насыпи снаружи, и кромлехи под насыпями невысоких курганов рядового населения. Примечательна крепида Баксинского кургана, насыпь которого с севера была укреплена шестью концентрическими стенками из тесаного камня.

Из сводки В.С. Ольховского следует, что довольно большое количество скифских погребений было сделано в курганах эпохи бронзы (41,5 %), 43,9 % составляли основные погребения, 6,8 % – впускные в скифские курганы и 5,8 % – неясно.

К числу впускных в курганы эпохи бронзы относятся 11 из 14 известных ныне погребений VII–VI вв. до н. э., но они нередки и для более позднего времени.

Как и в степном Причерноморье, в Крыму на некоторых курганах скифов-воинов устанавливались каменные изваяния. Однако большинство каменных скульптур (а их известно более 10) найдено в различных местах степного Крыма случайно. Из кургана 1 группы «Три брата» под Керчью происходит уникальный надгробный рельеф, выполненный боспорскими мастерами (Бессонова С.С., Кирилин Д.С., 1977, с. 128–139).

Обычай совершать тризну при погребении умерших имел место и у населения степного Крыма. Но в целом в крымских степных курганах он был распространен меньше, чем в Причерноморье, и не отличался пышностью.

Все исследованные к настоящему времени погребения VII–VI вв. до н. э. совершены в простых земляных прямоугольных с закругленными углами ямах. Лишь яма в кургане на Темир-горе была круглой. Некоторые из них обложены рваным камнем (в кургане у с. Березовки конца VI в. до н. э. в северо-западном Крыму) или каменными плитами (впускная могила 2 в кургане 3 в бывшем имении Бобовича недалеко от Симферополя). Многие могилы были завалены камнем. Более разнообразны могилы в погребениях V и особенно IV–III вв. до н. э., хотя простые земляные ямы часто с каменным перекрытием и для этого времени на всей территории степного Крыма остаются преобладающими (табл. 14, 8, 13, 16–18). Вместе с тем в восточном Крыму значительное место занимают погребения в каменных ящиках и склепах (табл. 14, 11, 12, 15). По подсчетам В.С. Ольховского, каменные гробницы V–III вв. до н. э. на Керченском полуострове составляют около 40 %, в северо-западном Крыму – 30, в центральном – 16 %. Катакомбные могилы известны только для IV–III вв. до н. э. и главным образом в центральном Крыму (табл. 14, 10), но и здесь доля их невелика – 28 %. Правда, неглубокие и небольшие подбойные могилы есть в грунтовом некрополе Фронтовое I V–IV вв. до н. э.

В.С. Ольховский считает, что каменные гробницы получили распространение у скифов Крыма под влиянием погребального обряда кизил-кобинцев или тавров (1978, с. 14). Э.В. Яковенко (1085) возражает против этого, по ее мнению, главная причина – богатство камнем Керченского полуострова. Каменные ящики и склепы сложены из известняка, в плане прямоугольные. Склепы отличаются от ящиков наличием входа с восточной стороны. Те и другие сооружались то из рваного камня, то из отесанных плит. Такие сооружения имели место как в могильниках рядового населения (могильники у сел Ильичево, Астанино, Ленино, Зеленый Яр и др.), так и в погребениях знати V–III вв. до н. э. (Яковенко Э.В., 1970, с. 115 сл.; 1974). Из каменных плит, в частности, сложены и перекрыты каменными плитами, заваленными сверху камнями, большинство из 13 богатых скифских погребений V в. до н. э. в некрополе Нимфея. В могилах типа каменных ящиков совершались некоторые богатые погребения в керченских курганах IV в. до н. э. Так, во втором Трехбратнем кургане второй половины IV в. до н. э. гробница, впущенная в материк, представляла собой массивный ящик из прямоугольных тесаных плит с плоским перекрытием из трех плит (табл. 15, 5). Более сложной конструкцией каменных гробниц отличаются многие могилы IV в. до н. э. Среди них известны склепы с плоским и уступчатым перекрытием (первые – в Белогорском р-не; Щепинский А.А., Черепанова Е.Н., 1967, с. 182).

Склепы с уступчатыми сводами – характерная форма погребальных сооружений как для богатых греческих погребений, так и для погребений эллинизированной скифской знати IV–III вв. до н. э. на Керченском полуострове. К числу таких гробниц относятся склепы в курганах Куль-Оба (табл. 15, 7), Патиниотти, Трехбратних (табл. 15, 6) и Баксинском.

В центральном Крыму известны большие грунтовые могилы IV–III вв. до н. э., стенки которых выложены камнем, иногда оштукатурены и перекрыты деревянным настилом (курган 1891 г. в бывшем имении Талаевой, табл. 15, 3; курган 2 1892 г. в бывшем имении Пастака).

Погребальный обряд скифов степного Крыма мало отличается от описанного в двух предыдущих разделах. В течение всего рассматриваемого периода было принято хоронить покойников в вытянутом состоянии головой главным образом на запад или реже на восток, иногда на юг. Лишь два погребения в кургане на Темир-горе (82 и 83) были совершены по обряду трупосожжения (Яковенко Э.В., 1972).

Одиночные погребения в могилах преобладали (66,2 %). Наряду с ними известны парные, коллективные, повторные. Последние составляют одну из отличительных черт могильников восточного Крыма, являющихся показателем оседлости у скифского населения этой части Крыма. В северо-западном Крыму многократные погребения в одну могилу появляются в IV в. до л. э. (Колоски, Ромашкино, Штормовое и др.), тогда как в центральном Крыму вплоть до середины III в. преобладали одиночные погребения.

Повторные захоронения в простых ямах, каменных ящиках и склепах фиксируются в восточном Крыму с V в. до н. э., но наиболее характерны они для IV–III вв. до н. э. Количество погребенных в одну могилу могло быть разным – от 2 до 25 умерших, при этом кости ранее погребенных, как и в могилах с повторными погребениями в степном Причерноморье, отодвигались к одной из стен или складывались в кучу возле вновь погребенного, иногда прямо на него. Пока нет в Крыму погребений знати, сопровождавшихся насильственно умерщвленными лицами. В большинстве погребений не отмечено никаких следов подстилок или остатков погребального ложа, гроба. Лишь для богатых захоронений эллинизированной скифской знати на Керченском полуострове применялись греческие деревянные (кипарисовые) саркофаги, которые представляли собой ящики на ножках или на колесиках и двускатной крышкой (Бессонова С.С., 1971). Стенки их украшались инкрустацией из кости, янтаря, резьбой, иногда были позолочены. Применение саркофагов началось со второй половины V в. до н. э. (скифские курганы в некрополе Нимфея). В одном из саркофагов в Нимфейском некрополе зафиксировано парное погребение мужчины и женщины (курган 1868 г., погребение А).

В Золотом кургане (центральный Крым) костяк лежал на покатой земляной лежанке, приподнятой в изголовье и опущенной в ногах до уровня материка (табл. 15, 4). В могиле у с. Аркадьевка (бывш. Такил) обнаружены подстилка из морской травы и кусочки угля, в богатом погребении у с. Ильичево – подстилка из камыша. Остатки деревянного гроба зафиксированы в кургане у с. Чистополье (бывш. Верхний Кульчук).

Намного реже, чем в степном Причерноморье, в Крыму встречаются конские захоронения в курганах скифской знати, а те, которые известны, находятся на Керченском полуострове (всего девять случаев: в пяти курганах в некрополе Нимфея, в одном из курганов на мысе Ак-Бурун, в Баксинском кургане и в двух курганах группы «Три брата»). Все они, за исключением баксинского, находились в специально вырытых могилах. Количество коней, сопровождавших погребенного, колеблется от одного до восьми. В Баксинском кургане вокруг саркофага с погребением богатого скифа-воина лежали три конских скелета. Сохранились колеса от повозки, на которой саркофаг был ввезен в склеп. Нет в Крыму захоронений конюхов в отдельных погребальных сооружениях. Что касается погребальной обстановки, то в большинстве случаев она мало отличается от той, которая была характерна для скифских погребений степного Северного Причерноморья. И все же некоторые отличия нельзя не отметить. В целом в скифских погребениях Крыма реже встречаются остатки жертвенной пищи (по В.С. Ольховскому – в 26,4 % погребений): кости коня, быка или барана. Соответственно и ножи, столь обычные в погребениях степного Причерноморья, далеко не всегда бывают представлены в скифских погребениях Крыма. Жертвенная пища помещалась у головы погребенного, иногда у плеча или сбоку у ног. Она была положена или прямо на дно могилы, или на деревянное или глиняное блюдо, а в ряде богатых курганов – в бронзовые котлы (Куль-Оба и некоторые другие).

В ранних скифских погребениях VII–VI вв. до н. э. часто находится по одному лощеному кизил-кобинскому сосуду с резным орнаментом. Как правило, сосуды ставили у головы покойного. В них редко имеется какой-либо инвентарь – отдельные наконечники стрел или пряслица. Лишь в кургане 1 у с. Березовка (бывш. Тавкель-Найман) VI в. до н. э. вместе с лощеным кубком найдены 13 бронзовых и 1 кремневый наконечники стрел, акинак, два украшения из кости (Троицкая Т.Н., 1951, с. 90). Из всех раннескифских погребений Крыма наибольший интерес представляет основное погребение 81 в кургане на Темир-горе, где были найдены родосская ойнохоя середины VII в. до н. э., бронзовая застежка колчана в золотой оправе, костяные пронизи, пуговицы и, что особенно важно, костяные наконечник и пряжка в зверином стиле – одни из самых ранних предметов, выполненных в манере скифского искусства (Яковенко Э.В., 1976, с. 236–240). В курганах V – первой половины IV в. до н. э. лепная керамика встречается без сопровождения античной в центральном, северном и северо-западном Крыму, тогда как в восточном преобладают находки греческих амфор, чернолаковой и расписной античной посуды. Лишь в одном из погребений Фронтовского могильника найден лепной горшок с резным орнаментом.

Богатые скифские погребения в некрополе Нимфея дают бронзовую античную посуду, много наступательного и защитного оружия, расположенного в могиле при погребенном так же, как в погребениях степного Причерноморья. Много там и личных украшений из золота – гривны, ожерелья, серьги, перстни. Кроме того, имеются бронзовые зеркала, а также довольно многочисленные предметы конского убора, среди которых особое место принадлежит украшениям в зверином стиле.

Присутствием золотых вещей характеризуется впускное погребение 6 в кургане 1 у с. Ильичево. В этом частично разграбленном погребении V в. до н. э. найдены золотые обкладки колчана со сценой терзания, нашивная бляха в зверином стиле, гривна и крупный предмет неизвестного назначения в виде усеченного конуса (Лесков А.М., 1968, с. 158–165).

Могилы рядового населения восточного Крыма V – первой половины IV в. до н. э. из оружия содержат главным образом наконечники стрел, гораздо реже – мечи и копья. Из украшений – бронзовые серьги, браслеты, кольца, стеклянные бусы. В некоторых погребениях Фронтовского могильника есть зеркала. В центральном, северном и северо-западном Крыму только в кургане Кара-Меркит V в. до н. э. найдены бронзовые античные черпак и сито. В других курганах античной посуды нет. В том же кургане находились золотые оковки деревянного сосуда – единственного в погребениях Крыма V в. до н. э., довольно полный набор вооружения, состоявший из 280 бронзовых наконечников стрел, копья, меча и железного чешуйчатого панциря. Кроме того, при погребенном были бронзовые бляшки в зверином стиле и две ворворки.

Обилием и разнообразием инвентаря характеризуется впускное погребение в Золотом кургане первой половины V в. до н. э. При погребенном найдены: лепной кувшин, точильный камень, нож, остатки деревянного лука и колчана со 130 стрелами, меч, железный чешуйчатый щит, серебряная бляха (от щита), боевой пояс и шлем. Кроме того, на шею погребенного была надета золотая гривна, а на груди лежала бронзовая львица, обтянутая золотым листом. В разных местах могилы находились бронзовые бляшки, золотые пуговицы и бронзовые ворворки (ОАК за 1890 г., с. 4–6; Граков Б.Н., 1971а, с. 73, табл. XXVIII).

В IV в. до н. э. в Крыму, особенно на Керченском полуострове, резко возрастает количество богатых погребений, а различия между богатыми и бедными инвентарем погребениями становятся еще более значительными. Как и в степном Причерноморье, в Крыму среди тех и других можно наметить разные уровни богатства или бедности. И все же если сравнивать наиболее богатые крымские погребения с нижнеднепровскими, то большинство из них по разнообразию и пышности инвентаря уступают нижнеднепровским. Пожалуй, только курган Куль-Оба, отчасти его двойник сильно разграбленный курган Патиниотти, первый из группы «Три брата» могут сравниваться с наиболее богатыми курганами нижнего Приднепровья. В инвентаре много золотых вещей, в которых скифские элементы сочетаются с греческими (Кирилин Д.С., 1968, с. 178–188).

В центральном и северном Крыму неизвестны столь богатые погребения. Но к числу зажиточных можно отнести Талаевский курган и курган 1 в бывшем имении Пастака. В них погребены мужчины-воины с относительно полными наборами оружия, золотыми украшениями, греческими сосудами. Особенно следует отметить ритон из оленьего рога в серебряной оправе из Талаевского кургана (Манцевич А.П., 1957, с. 155–173).

Мужские погребения из среды рядовых скифов IV – первой половины III в. до н. э. содержали, как правило, лишь по нескольку наконечников стрел, реже – еще один-два наконечника копий и еще реже – меч. Иногда встречались части чешуйчатых панцирей или щитов.

В женских могилах обычны бронзовые и серебряные мелкие украшения – серьги, перстни, а также ожерелья из стеклянных бус, пряслица. В восточном Крыму в женских могилах найдены бронзовые зеркала и браслеты, не встречающиеся в рядовых женских погребениях центрального Крыма.

Довольно частой находкой в рядовых мужских и женских погребениях IV – первой половины III в. до н. э., особенно в восточном Крыму, являются амфоры и чернолаковые сосуды для питья – килики и канфары. Однако наряду с ними встречаются и лепные сосуды, преимущественно типичные скифские горшки. В мужских и женских погребениях находят железные ножи, но главным образом там, где есть остатки жертвенной пищи. Существенной особенностью крымских скифских погребальных памятников является почти полное отсутствие женских погребений с оружием. Единственное такое погребение обнаружено в Трехбратнем кургане (курган 2, погребение 3). Оно находилось в каменной гробнице рядом с погребением вооруженного мужчины. При скелете женщины найдены следующие предметы вооружения: колчанный набор, часть лука и наконечник копья (Бессонова С.С., 1973, с. 252).

Вероятно, прав В.С. Ольховский, считая, что население степного Крыма не было чисто скифским, а включало в свой состав аборигенов – носителей кизил-кобинской культуры. Начало тесных контактов скифов с кизил-кобинцами относится к VI в. до н. э. В V в. до н. э. устанавливаются широкие и прочные связи между пришлым скифским населением и аборигенами. Скифы, обладая значительным военным превосходством, подчинили себе население предгорий и части побережья. В IV–III вв. до н. э. существовала значительная группа смешанного скифо-кизил-кобинского населения. Этим В.С. Ольховский склонен объяснять своеобразие крымской группы памятников по сравнению с основной группой скифских памятников в степи Северного Причерноморья (1982, с. 61–80).

Лепная керамика. Наряду с описанными выше погребальными сооружениями и обрядом она составляет особенность степной скифской культуры. До недавних пор о раннескифской лепной посуде чаще всего судили по находкам из Ольвии и прилегающих к ней поселений, которые считались оставленными каллипидами. Теперь, когда установлена принадлежность поселений нижнего Побужья ольвийской хоре, видимо, следует отказаться от такого суждения. Это не исключает того, что скифы наряду с другими жителями поселений нижнего Побужья могли пользоваться известными там лепными сосудами, но и не позволяет выявить формы, которые можно было бы считать собственно скифскими.

Несмотря на малочисленность находок керамики из скифских степных памятников, для VII–V вв. до н. э. выделяются три локальные группы лепной посуды, соответствующие трем описанным группам погребальных памятников. Общими для всех трех локальных групп являются простые кухонные горшки, сделанные из грубой глины с примесью шамота, песка, дресвы (табл. 16, 2-17). Они происходят от керамики срубной культуры, хорошо известной в Северном Причерноморье в памятниках собатиновского, белозерского этапов, а также в курганных погребениях позднейшего предскифского периода. Кроме посуды местного происхождения, скифы северопричерноморских степей в VI–V вв. до н. э. пользовались керамикой, заимствованной у соседей. Так, в кургане конца VI в. у г. Днепрорудный вместе с горшком были найдены кувшин и миска на ножке (Мурзин В.Ю., 1984, рис. 18, 12, 14), имеющие близкие аналогии среди керамики лесостепного левобережья Днепра. В кургане у с. Первоконстантиновка также VI в. до н. э. на юге Херсонщины найден лощеный сосуд с орнаментом (Лесков А.М., 1981, рис. 20), явно заимствованный у населения кизил-кобинской культуры предгорного Крыма.

Преобладание в погребениях VI и V вв. до н. э. лощеных сосудов с резным орнаментом, аналогичных кизил-кобинским (кубки, чаши, крупные кубковидные сосуды с орнаментом из свисающих вниз треугольников и вертикально расположенных орнаментальных полос; табл. 17, 1, 4, 5, 12, 13), отличает крымскую группу керамики, особенно характерную для центрального Крыма. В погребениях V в. в восточном Крыму кизил-кобинская керамика встречается лишь в одном из погребений грунтового могильника у с. Фронтовое (табл. 17, 2). Но о ее достаточно широком распространении там в VI–V вв. до н. э. свидетельствуют находки в ряде боспорских городов – в Нимфее, Мирмекии, Тиритаке.

Присутствие лощеной керамики кизил-кобинского типа в скифских курганах степного Крыма продолжается вплоть до конца V – начала IV и, до н. э. (табл. 17, 7).

Группа нижнедонской керамики VI–V вв. до н. э. совсем не содержит лощеной посуды кизил-кобинского типа. Но в ней, кроме кухонных горшков, известны лощеные сосуды иного облика. Так, из погребения начала VI в. до н. э. у г. Константиновска на правобережье нижнего Дона происходит большой лощеный кувшин с орнаментом на тулове из косых параллельных пролощенных линий (табл. 17, 17). Исследователи правильно считают этот сосуд импортом из Предкавказья (Кияшко В.Я., Кореняко В.А., 1976, с. 173). Кухонный горшок оттуда же (табл. 17, 16) они почему-то сближают с савроматской посудой. На мой взгляд, он ничем не отличается от скифской степной керамики.

Среди посуды из погребений V в. до н. э. курганного могильника у станицы Елизаветовской на Дону, выделенной К.К. Марченко, кроме горшков, известны лощеные кувшины двух вариантов (кубки по К.К. Марченко, табл. 17, 19, 27), которым он находит аналогии среди керамики в памятниках VI–V вв. до н. э. на днепровском лесостепном левобережье; там же имеются аналогии кру́жкам в виде перевернутого конуса с ручкой (табл. 17, 23) и миске на поддоне (табл. 17, 22). Кроме того, встречаются конические миски, близкие к найденным в погребениях степного Северного Причерноморья, но они относятся к IV и IV–III вв. до н. э.

Лощеная керамика исчезает на нижнем Дону к рубежу V–IV вв. до н. э. К этому времени локальные различия в лепной керамике из скифских погребений стираются. В погребениях IV – первой половины III в. до н. э. на территории всей степной Скифии чаще всего встречаются довольно грубые кухонные горшки, представляющие собой дальнейшее развитие местных форм более раннего времени. По классификации, предложенной Б.Н. Граковым и дополненной Н.А. Гаврилюк, выделяются четыре типа горшков в зависимости от формы шейки, которая может быть дуговидной в разрезе, раструбом, почти цилиндрической с отогнутым наружу венчиком или прямой горловиной (табл. 16, 2-17). В зависимости от расположения наибольшего диаметра тулова и формы плеча в типах горшков имеются два или более вариантов (Граков Б.Н., 1954; Гаврилюк Н.А., 1980, с. 17–30).

В каждом типе горшков очень значительно варьируют размеры – от маленьких горшочков-игрушек, находимых обычно в детских погребениях, до горшков высотой более 20 см, а иногда до 40 см. Довольно обычной, особенно для горшков II типа, является орнаментация края венчика или шейки, а иногда и шейки, и венчика пальцевыми защипами, наколами или углублениями бочком круглой палочки. Лишь на горшке III типа, найденном в одном из курганов Каховского р-на Херсонской обл., имеется рельефный узор в виде сосковидных налепов на тулове и валика в основании шейки (табл. 16, 15). Гладкие рельефные валики в основании шейки известны еще на нескольких сосудах из нижнего Приднепровья. Н.А. Гаврилюк сравнивает эти горшки с найденными на левобережье среднего Приднепровья в курганах у сел Волковцы и Келеберда.

Редкой формой кухонной керамики являются горшки с широко открытым устьем, диаметр которого превышает диаметр тулова. Они встречены лишь в нескольких курганах нижнего Приднепровья и скорее всего заимствованы из лесостепного среднего Приднепровья.

Нечасто в могилах степной Скифии находили лепные миски. По Н.А. Гаврилюк, из курганов IV–III вв. до н. э. происходит 10 экземпляров. Одни из них имеют вид перевернутого конуса (табл. 16, 21), т. е. ту же форму, что и миски из Елизаветовских курганов V в. до н. э. Миски другого типа характеризуются загнутым внутрь венчиком (табл. 16, 18–20). По-видимому, эта форма мисок пришла из лесостепи, где она стала известна на второй ступени развития чернолесской культуры.

Более разнообразны наборы керамики, происходящие из скифских поселений, особенно на западной и восточной периферии Скифии, в IV–III вв. до н. э. Так, на поселениях левобережья нижнего Поднестровья, помимо распространенных типичных скифских горшков и мисок отмеченных форм, до 20 % керамического комплекса составляет посуда, характерная для фракийских племен, в том числе для соседних гетов. Это кухонные горшки без выделенной или со слегка намеченной шейкой, имевшие заглаженную поверхность, снабженные ручками-упорами, украшенные различными рельефными налепами, а также довольно часто валиками с пальцевыми вдавлениями. Гето-фракийскими являются и миски с рельефным узором, нередко снабженные горизонтальными ручками. Поверхность мисок лощеная или заглаженная (Мелюкова А.И., 1975, рис. 20).

На нижнем Дону, на Елизаветовском городище V–III вв. до н. э., помимо типичной скифской керамики, имеются горшки с широким дном сарматского происхождения (табл. 17, 18) и широко открытые, преимущественно крупные сосуды с рельефным орнаментом и упорами, аналогичные меотским (табл. 17, 14). Кроме того, как на западной, так и на восточной окраине Скифии на поселениях, находившихся поблизости от греческих городов, встречаются лепные светильники и кухонные сосуды типа кастрюль, сделанные в подражание греческим.

На нижнем Дону и в Крыму в памятниках IV–III вв. до н. э. известны оригинальные лепные курильницы (табл. 17, 24).

Локальные группы скифообразной культуры лесостепи Восточной Европы.

(Петренко В.Г.)

Как уже говорилось, в настоящее время в лесостепи Восточной Европы выделяется восемь локальных групп: к западу от Днепра – Правобережная Среднеднепровская (далее – Правобережная), Побужская и Западноподольская; к востоку от Днепра – Ворсклинская, Сейминская, Северодонецкая, Посульская и Среднедонская (карты 5, 8).

Карта 8. Основные памятники локальных групп скифообразной лесостепной культуры VII–III вв. до н. э.

I – Среднедонская; II – Сейминская; III – Северодонецкая; IV – Ворсклинская; V – Посульская; VI – Правобережная днепровская; VII – Побужская; VIII – Западноподольская.

а – городища; б – селища; в – курганы; г – грунтовый могильник.

I.1 – Частые; 2 – Мастюгино; 3 – Архангельское; 4 – Большое Сторожевое; 5 – Титчиха 1; 6 – Мостище; 7 – Русская Тростянка; 8 – Волошино; 9 – Дуровка; 10 – Кировское.

II.11 – Щуклинское; 12 – Нартовское; 13 – Переверзевское; 14 – Липинское; 15 – Кузина гора; 16 – Плаксинское; 17 – Александровское; 18 – Марицкое; 19 – Лавочное; 20 – Шебалиновское.

III.21 – Большая Гомольша; 22 – Водяное, Шмаровка; 23 – Островерховка; 24 – хут. Городище, Черемушны; 25 – Караван, Шелковая; 26 – Люботинское; 27 – Циркуны, Большая Даниловка.

IV.28 – Полковая Никитовка; 29 – хутора Покровский и Настельный; 30 – Коломак; 31 – Пожарная Балка; 32 – Мачуха; 33 – Кучлиевка; 34 – Большие Будищи; 35 – Лихачевка; 36 – Бельское; 37 – Глинище, Чернетчина; 38 – Сосенка; 39 – Каменка; 40 – Кириковка; 41 – Борисовка.

V.42 – Броварки; 43 – Кнышевка; 44 – Будки и Малые Будки; 45 – Басовское; 46 – Волковцы; 47 – Аксютинцы; 48 – Герасимовка; 49 – Поповка; 50 – Ромны; 51 – Ярмолинцы; 52 – Сурмачевка; 53 – Хитцы; 54 – Поставмуки; 55 – Лубны; 56 – Веремеевка; 57 – Гладковщина; 58 – Лепляво; 59 – Круполь; 60 – Малый Каратуль; 61 – Любарцы; 62 – Старинская птицефабрика; 63 – Иванков; 64 – Козинцы; 65 – Сеньковка.

VI.66 – Казаровичи; 67 – Пирогово; 68 – Хотов; 69 – Глеваха; 70 – Малая Салтановка, хут. Скрипки; 71 – Малая Офирня; 72 – Марьяновка; 73 – Триполье; 74 – Щучинка; 75 – Трахтемиров; 76 – Григоровка; 77 – Кагарлык; 78 – Зеленки; 79 – Берестняги; 80 – Лазурцы; 81 – Пищальники; 82 – Синявка; 83 – Куриловка; 84 – Гришенцы; 85 – Бобрица; 86 – Селище; 87 – Пекари; 88 – Канев; 89 – Яблунов; 90 – Емчиха; 91 – Гамарня; 92 – Беркозовка; 93 – Таганча; 94 – Ивановка; 95 – Медвин; 96 – Мошны; 97 – Богдановка; 98 – Андрусовка; 99 – Янич; 100 – Мельники; 101 – Лубенцы; 102 – Плискачевское; 103 – Гуляй-город; 104 – Жаботин; 105 – Пруссы; 106 – Грушевка; 107 – Ташлык; 108 – Константиновка; 109 – Смела; 110 – Теклино, курганы; 111 – Макеевка; 112 – Буда-Макеевская; 113 – Матусов; 114 – Пастырское; 115 – Оситняжка; 116 – Шарповское; 117 – Медерово; 118 – Мартоноша; 119 – Защита; 120 – Болтышка; 121 – Омельник; 122 – Капитановка; 123 – Турья; 124 – Журовка; 125 – Шпола; 126 – Васильков; 127 – Рыжановка.

VII.128 – Новоселки; 129 – Сорока; 130 – Ильинцы; 131 – Немировское; 132 – Мизяков; 133 – Якушинцы; 134 – Севериновское; 135 – Периорки; 136 – Куриловка.

VIII.137 – Селище, урочище «Скрипки»; 138 – Ленковцы; 139 – Оселивка; 140 – Долиняны; 141 – Перебыковцы; 142 – Иване-Пусте; 143 – Бильче-Золотое; 144 – Городница; 145 – Братышов; 146 – Залесье; 147 – Городница; 148 – Раковкат; 149 – Новоселка-Гримайловская; 150 – Сухостав; 151 – Ивахновцы; 152 – Серватинцы; 153 – Крагле; 154 – Сапогов.

Все названные локальные группы охватывают большой массив оседлых земледельческо-скотоводческих племен, имевших много общего в характере поселений, системе оборонительных сооружений, домостроительстве, хозяйстве, верованиях. Особая близость прослеживается в культуре локальных групп к западу от Днепра и Ворсклинской, что объясняется единой основой, на которой они сформировались.