Текст книги "Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время"

Автор книги: Владимир Кореняко

Соавторы: Хава Крис,Мая Абрамова,Татьяна Кузнецова,Владимир Дворниченко,Ольга Дашевская,Анна Мелюкова,Владимир Марковин,Валентина Козенкова,Марина Мошкова,Т. Мирошина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 59 страниц)

Царя сопровождали четыре коня и собака, положенные в центре мавзолея, а также слуга-конюх. Напутственная пища (мясо барана, коровы, свиньи, птицы, зайца, ежа и рыбы) помещались, как правило, в изголовье вне гроба. В одной миске обнаружена яичная скорлупа. В трех погребениях встречены кремневые отщепы, вероятно, имевшие обрядовое значение.

Курганные погребения поздних скифов раскопаны преимущественно в центральном и юго-западном Крыму, в меньшем числе – в северо-западном и восточном.

На почти 50 раскопанных могил приходится примерно 1 тыс. погребенных. Такое соотношение объясняется обрядом многократных захоронений, на которые падает 80 % всех погребений. Число впускных курганных могил больше числа основных, но в последних значительно преобладает количество погребенных.

Наиболее распространенный тип могил – простая грунтовая яма. Продолжают существовать различные каменные гробницы, впущенные в материк или в насыпь. Некоторые каменные гробницы были перекрыты деревом. Две могилы в Тавельских курганах имели дромосы.

В курганах известны один подбой (в бывшем имении Крыма близ Симферополя) и семь земляных склепов: один (основной) у бывшего с. Чотты, один впускной в Неаполе и пять впускных в кургане Кермен-Кыр. Планировка склепов Т-образная. Камеры овальные, входные колодцы забиты камнями.

Ориентировка костяков неустойчивая. Наряду с западной во II–I вв. до н. э. в курганах Крыма, как и в мавзолее, встречается восточная ориентировка, широко распространенная в это время в Северном Причерноморье. В I в. н. э. появляются северная и южная ориентировки.

Известны четыре подкурганные гробницы с особенно большим количеством погребенных: 173 в кургане 2 Черкеса (под Симферополем) и около 100 в каждом из двух Тавельских курганов и в кургане 1 Пастака 1895 г. В остальных «коллективных» курганных погребениях было по нескольку костяков. Семейные усыпальницы располагались, как правило, рядом с городищами. Повторные захоронения совершались в течение длительного периода, иногда более столетия. Ранние костяки сдвигали в сторону вместе с их инвентарем. Обычай многократных захоронений в одной гробнице мы видим и в бескурганных могилах Крыма.

Небогатый инвентарь многократных курганных погребений свидетельствует о том, что они принадлежали рядовому населению. Для инвентаря позднескифских курганных погребений по сравнению с IV–III вв. до н. э. характерно резкое сокращение вооружения, а затем и полное его исчезновение в большинстве могил. Конского убора практически нет. Керамика сопровождала почти каждое погребение. Пряслица встречаются обычно при женских костяках. В большинство погребений клали железные ножи и оселки. Как и в мавзолее, наблюдается обряд положения в могилу разбитых зеркал. Среди украшений наиболее многочисленны бронзовые браслеты, а также различные бусы. Скелет лошади был найден только в «кургане 1949 г.» Неаполя в отдельной могиле. О напутственной пище в поздних курганных погребениях свидетельствуют кости барана, быка, свиньи.

Бескурганные могилы у скифов впервые появились в восточном Крыму уже в V в. до н. э., а в северо-западном – в III в. до н. э., когда курганный обряд, безусловно, господствовал. Со II–I вв. до н. э. бескурганные могилы распространяются и ко II в. н. э. полностью вытесняют курганные. Вероятно, отказ от курганного обряда был продиктован необходимостью разместить максимальное количество могил на ограниченной площади некрополя вблизи поселений, а также широким распространением обычая совершать повторные захоронения, при которых курган неудобен.

Бескурганные погребения рассматриваются по территориальным группам: центральный, северо-западный и юго-западный Крым.

Центральный Крым. Лучше всего изучен обширный некрополь Неаполя (Сымонович Э.А., 1983). Здесь раскопано свыше 200 могил. В восточной части некрополя, на верхней террасе склона к Салгиру, рядом с городищем расположены цепочкой в два ряда большие склоны, вырубленные в скале, некоторые с росписью. На средней террасе – земляные склепы. Здесь же находится «курган 1949 г.» с коллективными погребениями. На нижней террасе обнаружены большой земляной склеп с росписью (табл. 52, 2; Дашевская О.Д., 1951) и подбойная могила III в. н. э. В 500 м к юго-юго-востоку от городища на средней террасе оказались погребения в небольших земляных склепах и подбойных могилах со сравнительно бедным инвентарем (Бабенчиков В.П., 1949; Сымонович Э.А., 1983).

В западной части некрополя, вдоль обоих склонов Петровской балки, вверху располагались в несколько ярусов большие склепы, вырубленные в скале, а внизу – земляные склепы и подбойные могилы.

Вырубленные в скале склепы, которых раскопано свыше 20, имеют Т-образную планировку и состоят из продолговатой входной ямы и большой низкой камеры (в среднем 5×3×1 м), в плане имеющей форму неправильного четырехугольника или квадрата. В стенках камер пиши. Потолок плоский. Как и в земляных склепах, вход в камеру закрывался плитой, а входная яма заваливалась камнями. Исключительный интерес представляет роспись стен неапольских склепов (см. ниже).

Земляные склепы, которых раскопано свыше 50, датируются концом II в. до н. э. – началом I в. н. э. Они состоят из продолговатой входной ямы и овальной или подпрямоугольной камеры, примыкающих друг к другу Т-образно или реже – по одной оси (табл. 52, 4). В двух склепах на дне оказались специальные углубления для одного или трех покойников. Размеры камер в среднем 2,5×1,5 м. Ориентировка камеры относительно колодца зависит от расположения могилы на склоне.

Подбойные могилы (их свыше 80), относящиеся главным образом к концу I в. до н. э. – началу III в. н. э. (Раевский Д.С., 1971б), состоят из прямоугольной или круглой в плане входной ямы площадью в среднем 1×2 м, глубиной 1,5–3 м и вырытого вдоль длинной ее стороны на уровне ее пола подбоя шириной и высотой в среднем 0,50 м (табл. 52, 5). Две могилы имели по два подбоя. Подбой закладывался плитами, а яма забивалась крупными камнями и землей (Бабенчиков В.П., 1949, с. 111–113). Простые грунтовые ямы редки.

В склепах погребения почти всегда многократные (от 3 до 30 человек), иногда в несколько ярусов. В подбойных могилах чаще всего встречаются одиночные захоронения, реже – от двух до четырех. Несмотря на некоторое преобладание подбоев, в Неаполе обряд захоронения в склепах можно считать более распространенным, так как в них покоилось свыше 80 % погребенных. Три погребения (одно в склепе и два подбойных) совершены в колодах. Других гробов не прослежено. В некоторых склепах и подбоях покойники были завернуты в войлок. Ориентировка погребений различная: во II–I вв. до н. э. преобладает на запад, юг и юго-запад (Раевский Д.С., 1971а, с. 147–149), в I–III вв. н. э. – на восток, юго-восток и северо-восток. Иногда одна рука, чаще обе лежали на животе, ноги скрещены. Магическое значение, видимо, имело помещение в склепы убитых собак – загробных сторожей. Символами культа огня в обряде погребения были угольки, реальгар, кусочки кремня.

Сосуды (краснолаковые кувшины, миски, реже – лепные сосуды) обычно ставили в изголовье с жертвенной пищей (мясом лошади, крупного и мелкого рогатого скота, свиньи, собаки) и железным ножом. В наиболее ранних погребениях жертвенная пища находилась на дне могилы без сосуда.

Оружие (копья, стрелы, короткие мечи) встречается редко. Довольно обычны орудия труда (пряслица, иглы, шилья). Предметы конского убора единичны. В самых богатых погребениях найдены золотые наглазники. С середины I в. н. э. наблюдается усиление сарматских элементов в обряде и инвентаре (Раевский Д.С., 1971а, с. 149). Между большими скальными склепами в специальных вырубках располагались два конских захоронения.

В центральном Крыму ближайшую аналогию неапольским представляют скальные склепы Красногорского могильника (Нейзаца). По нескольку земляных склепов, также сходных с неапольскими, известно в могильниках у сел Димитрово, Соловьевка, Дружное и Зуя (Высотская Т.Н., Махнева О.А., 1983). Обряд погребения и инвентарь аналогичны неапольскому.

Северо-западный Крым. Из позднескифских могильников здесь раскапывались только Беляусский и в незначительном объеме Кульчукский. На Беляусе (Дашевская О.Д., 1970; Дашевская О.Д., Михлин Б.Ю., 1983) исследовано 170 позднескифских могил. Среди них 60 земляных склепов II в. до н. э. – I в. н. э. Наиболее ранние (их три) – двухкамерные с широтными овальными входным колодцем и камерами или такой же ориентировки однокамерные (их два); остальные имели Т-образную планировку (табл. 52, 3). Вход в камеру закрывался плитами, а колодец забивался камнями. У большинства склепов были продолговатый глубокий (до 2,50 м) колодец со ступеньками и большая (2,20-2,50×1,60-2 м) овальная камера. Найдены и маленькие детские земляные склепы.

Во всех камерах – многократные захоронения (от 3 до 30). В нескольких склепах погребенные лежали в гробах, сбитых бронзовыми или железными гвоздями. Преобладает восточная с отклонением к юго-востоку ориентировка; встречается (иногда в той же могиле) западная. Как и в некрополе Неаполя, нередко положение одной или обеих рук на животе и скрещенные ноги. И здесь встречены кусочки кремня, гранита, реальгара, охры, связанные с символизацией огня; та же напутственная пища, чаще всего – в краснолаковой миске с ножом. Инвентарь, как и обряд, в общих чертах сходен с неапольским. Характерны более ранние формы античной посуды, а также наличие Сапожковых и ладьевидных лепных светильников. Иногда в могилу ставили только дно лепного сосуда. Встречены серебряный и бронзовый наглазники.

Подбойных могил раскопано 93 (Дашевская О.Д., 1984), из них 86 – детские, преимущественно одиночные. Дата их – от начала II в. до н. э. по I в. н. э. Кроме того, здесь было 16 детских погребений в грунтовых ямах. Одна из ямных могил содержала только захоронение ног коня. Топографически ямы и подбои не выделяются, располагаясь между склепами. Для погребенных характерна восточная и юго-восточная ориентировка. Погребения взрослых в подбоях явно беднее погребений в склепах. По обряду и инвентарю этнические различия между теми и другими не прослеживаются, скорее здесь различия социальные, что свидетельствует против распространенной версии о сарматском происхождении подбойных могил.

Четыре греческих каменных склепа Беляусского некрополя были в I в. н. э. вторично использованы для позднескифских погребений.

В Кульчукском некрополе раскопан курган с четырьмя кенотафами по краям в виде колодцев, забитых камнями, и четырьмя впускными погребениями II–I вв. до н. э. (Дашевская О.Д., Голенцов А.С., 1982).

Юго-западный Крым. Могильники расположены обычно на склонах холмов и возвышенностей. Некоторые из них (Усть-Альминский, Заветнинский, Бельбек I) связаны с городищами; поселения же, к которым относилось большинство некрополей, по-видимому, разрушены. Всего раскопано около 600 могил (Высотская Т.Н., 1972; Гущина И.И., 1974). Наиболее ранние могилы содержатся в Усть-Альминском, где преобладают склепы, и Заветнинском могильниках, в целом относящихся к I в. до н. э. – III в. н. э. Ко II–III вв. н. э. относятся Бельбек I и II, Скалистое II и III. Чернореченский могильник датируется II–IV вв. н. э., Инкерманский – III–IV вв. н. э. Каждый могильник дает несколько типов погребальных сооружений (кроме Скалистого II, где обнаружены только подбойные могилы).

Земляные склепы встречаются не во всех могильниках, количество их в среднем около 5 %. Обычна Т-образная планировка с продолговатой входной ямой и овальной, круглой или прямоугольной камерой. В редких случаях (Усть-Альминский могильник) погребальная камера расположена по одной длинной оси с входной ямой. Вход, как и повсюду в Крыму, закрывали каменной плитой, а входную яму плотно забивали камнями. В III–IV вв. н. э. наряду с прямоугольными, почти квадратными в плане (Чернореченский могильник) появляются глубокие трапециевидные камеры с длинными (до 4,50 м) входными ямами (Инкерман). Склепы содержали от 1 до 16 костяков. Большинство склепов ограблено в древности.

Подбойные могилы в некрополях юго-западного Крыма составляют 33,5 % от общего числа могил. Они есть во всех некрополях, за исключением Бельбека I. Могильник Скалистое II состоит только из подбойных могил. В Скалистом III им принадлежит 59 %, в Инкерманском – 52. Подбои находились с различных сторон от входной ямы. Входная яма обычно прямоугольная, длина ее 1,80-2 м, ширина – до 1,80 м; длина подбоя 1,80-2,60 м, ширина – 0,80-1,50 м, высота – 0,70-1,10 м. Особенно глубоки подбойные могилы Инкерманского некрополя. Камера обычно углублена на 0,15-0,20 м относительно входной ямы и отделена от нее каменными плитами. В Усть-Альминском некрополе входные ямы плотно забиты крупными камнями (как и в Неаполе, Беляусе). Встречаются могилы с двумя подбоями (табл. 52, 7).

Грунтовые ямы (табл. 52, 9) в Заветнинском могильнике составляют 60 %, в Усть-Альминском – 55. Длина могил 2–2,20 м, ширина – 0,5–1 м, глубина – от 0,40 до 1,80 м. Форма чаще всего прямоугольная, иногда суженная к ногам. Могилы ориентированы на северо-запад – юго-восток или северо-восток – юго-запад. В Скалистом III раскопано 16 могил, засыпанных землей и перекрытых плитами. Иногда плиты опирались на столбы. В могильниках Бельбек II, Усть-Альминском, Заветнинском и Инкерманском обнаружены могилы с заплечиками (табл. 52, 8).

Плиточные могилы (табл. 52, 6), отсутствующие в других районах, встречаются в большинстве могильников юго-западного Крыма, кроме Чернореченского и Инкерманского. В Бельбеке I их большинство. Плиточные могилы Бельбека I представляют собой яму шириной 0,45-0,75 м, иногда немного суженную к ногам. Длинные стороны ям (реже и короткие) обложены плитами; такими же плитами перекрывали могилы сверху.

Обычно погребенных клали в могилу без гроба. Исключение представляет Усть-Альминский некрополь, где в каждой могиле встречаются следы дерева и железные гвозди. С притоком сарматов и возрастающей сарматизацией населения Крыма все чаще встречаются погребения в колодах (Скалистое II – два раза, Скалистое III – три, Усть-Альминский – три, Заветнинский – 16 раз, Чернореченский – 14). Наблюдаются подстилки из кошмы, подсыпки из мела и угля. В Бельбеке и Чернореченском засвидетельствованы единичные деформированные черепа, что также связывается с сарматами. Ориентация погребенных разнообразна, преобладает юго-восточная (свойственная и Беляусу) и юго-западная. В Чернореченском могильнике большинство погребенных лежало головой на северо-восток, а в Инкерманском – на восток (Бабенчиков В.П., 1962; Веймарн Е.В., 1963).

В юго-западном Крыму для покойников обычно вытянутое положение на спине, руки и ноги – вдоль туловища. В отличие от Неаполя и Беляуса редко одна или обе руки согнуты и положены на живот, а ноги скрещены. Встречаются отдельные случаи скорченных на боку погребений (Заветнинский и Чернореченский могильники).

Почти в каждой могиле в головах (как в могильниках Неаполя и Беляуса) или в ногах погребенного ставили краснолаковую (реже – лепную) миску с мясом и железным ножом. Здесь же стоял краснолаковый (реже – лепной) кувшинчик с водой или вином. Состав остального инвентаря в могильниках в общем тот же, что в центральном и северо-западном Крыму, но характер вещей отражает более позднее время. Для Инкерманского могильника характерно обилие оружия, главным образом мечей, и сарматские вещи (зеркала-подвески, маленькие дырчатые курильницы). Особенностью Усть-Альминского и Чернореченского могильников является погребение копей в отдельных ямах (как в Неаполе) или рядом с погребением человека. В Усть-Альминском некрополе в нескольких случаях близ могилы с человеческим погребением была положена часть туши коня. В том же некрополе вместе с конем встречены обломки железных псалиев, кольца от удил.

С греческим погребальным обрядом связываются погребения детей в амфорах (Скалистое III, Заветнинский).

Обряд трупосожжения, неизвестный в центральном и северо-западном Крыму, зафиксирован в двух могильниках юго-западного Крыма: в Бельбеке I (четыре случая) и в Чернореченском (33). В Бельбеке I погребения совершены без могильной ямы и урны. В Чернореченском некрополе урнами служили красноглиняные амфоры (крышками были краснолаковые чаши) или лепные сосуды.

Помимо погребений в некрополях, в Крыму иногда совершались погребения и на городищах. Прежде всего – это погребения младенцев в сосудах (больших лепных горшках и амфорах) и грунтовых ямах. Они известны начиная с I в. до н. э. на Южно-Донузлавском городище, Беляусе и Альма-Кермене. В Неаполе все они датируются III в. н. э. Обряд захоронения детей в сосудах, очевидно, был завезен в Северное Причерноморье греками, у которых он встречается, начиная с архаического периода.

Единичные погребения в опустевших зерновых ямах известны на Беляусе и в Неаполе скифском (Эрнст Н.Л., 1927, с. 26; Карасев А.Н., 1953, с. 71). Как правило, они безынвентарные и отражают неуважительное отношение к умершим. В нескольких зернохранилищах Неаполя обнаружены человеческие черепа или части скелета. В Неаполе встречено погребение человека в зерновой яме в сидячем положении с конем и с инвентарем II–III вв. н. э. (Карасев А.Н., 1951, с. 166, 167).

Два погребения сарматских воинов II–III вв. н. э. в грунтовых ямах раскопаны на Усть-Альминском городище и в Неаполе (Карасев А.Н., 1951, с. 170–172; Шульц П.Н., 1957, с. 76, рис. 8, 16а). Первое сопровождалось железным мечом и фибулой (Высотская Т.Н., 1972), во втором, совершенном на окраине города, интересно конское снаряжение (железные удила, налобник, нащечники, попона с 38 бронзовыми бляхами, обтянутыми золотой фольгой); поблизости оказались четыре конских погребения (Карасев А.Н., 1953, с. 83, 84). П.Н. Шульц связывает появление сарматских (аланских) погребений в Неаполе с победой Савромата II над скифами в конце II в. н. э. (1957, с. 76).

В некрополях крымских скифов, по-видимому, каждая могила сверху имела небольшой земляной холм или была обозначена деревянным столбом. В Усть-Альминском некрополе на каждой могиле лежала кучка из нескольких камней или стоял вертикально плоский камень высотой до 0,70 м. В Заветнинском могильнике шесть стел с различными изображениями обнаружены в районе могильника, причем одна из них – in situ.

Среди надгробных изваяний у поздних скифов Крыма различаются каменные бабы, антропоморфные стелы и надгробные рельефы. Каменные бабы для позднескифского времени не характерны. Они представлены лить стелой 3 в Заветнинском могильнике (табл. 53, 1), датирующейся не ранее I в. до н. э. (Богданова Н.А., 1965, с. 333, 334). На фоне отесанной плиты высоким рельефом изображена мужская фигура в кафтане и штанах, с копьем и ритоном.

Антропоморфных стел известно 10. Они относятся к первым векам нашей эры. Это фигуры с оружием и другими атрибутами, без ног (табл. 53, 2, 3; Богданова Н.А., 1961, с. 349, 350, рис. 1, 1; 2, 1; 1965, с. 335, рис. 2; Дашевская О.Д., 1978, рис. 1, 2) или стелы с примитивными фигурами (Богданова Н.А., 1961, с. 351, рис. 1, 2; 2, 2). Кроме того, известны три примитивных изваяния с сарматскими знаками (табл. 53, 4, 8; Дашевская О.Д., 1957, с. 116, рис. 46, 1; Шульц П.Н., 1957, с. 85, рис. 14; 1967, рис. 1, 4; Богданова Н.А., 1965, с. 336, рис. 3, 2; Драчук В.С., 1975, с. 1021, табл. XXXI, 4). К числу антропоморфных надгробий надо отнести и изображение человеческого лица с высунутым, как у Горгоны, языком на обороте рельефа с всадником из Фоти-Сала (Соломоник Э.И., 1958, с. 313, 314, рис. 4).

Надгробные рельефы чаще всего изображают всадников, иногда в сочетании с другими фигурами. Античное влияние видно в структуре стел и наличии греческих надписей. Известно 10 рельефов. Среди них:

1. Рельефы с изображением одного всадника. К ним относится рельеф из Неаполя конца II в. до н. э., обычно отождествляемый с царем Палаком (Шульц П.Н., 1946, с. 44 сл., рис. 19, 20). Плита по своей структуре сходна с надгробиями: в нижней части имеется ниш, вставлявшийся в каменную базу.

2. Рельефы с изображением двух или нескольких фигур. Таковы чайкинский рельеф со сценой адорации (табл. 53, 6; Попова Е.А., 1974), два южно-донузлавских надгробия I в. н. э. (табл. 53, 7): на одном из них – всадник с копьем, охотящийся с собакой на оленя, и две женские фигуры (Шульц П.Н., 1966); на втором – две женские фигуры (Дашевская О.Д., 1967, с. 213, 214). Надгробие с примитивным изображением двух всадников (табл. 53, 10) II–III вв. н. э. найдено близ Бахчисарая в урочище Рамазан-Сала, где предполагается могильник (Чореф М.Я., Шульц П.Н., 1972).

3. Двухъярусные и трехъярусные рельефы. На двухъярусном рельефе из кургана у с. Марьино Черноморского р-на в верхнем ярусе изображены всадник с копьем и луком и стоящая перед ним женщина в длинной одежде, с ритоном, в нижнем ярусе – бегущий олень и собака (табл. 53, 12). На стеле вырезаны три греческие надписи; читаются эпитафия Иамаха сына Сомаха и подпись мастера (Намама?). Э.И. Соломоник датирует надписи II–III вв. н. э. П.Н. Шульц отмечает здесь влияние боспорских надгробий (стела Агафа из Фанагории). Двухъярусное надгробие было случайно найдено на городище Неаполь (табл. 53, 9; Ростовцев М.И., 1913–1914, табл. XXV, 1; Шульц П.Н., 1963, с. 9). В верхнем ярусе изображены бегущий воин в шлеме со щитом и копьем и фигурка поверженного противника, а в нижнем – всадник. На городище Красном (Кермен-Кыр) найдена вместе с базой стела с трехъярусным рельефом II в. н. э. (табл. 53, 11; Дашевская О.Д., 1957, с. 116, рис. 46, 2).

Оружие. В позднескифский период лук и стрелы продолжали оставаться обычным оружием воина. Распространены были железные стрелы, втульчатые и черешковые (табл. 54, 16–19), чаще всего – с узкой длинной головкой. Реже встречаются крупные наконечники с широкой головкой и длинным черешком. Бронзовые стрелы почти совсем исчезают. По находкам в мавзолее Неаполя реконструируется прямоугольный кожаный колчан, украшенный бляшками. Также обычны копья (табл. 54, 4, 5), что засвидетельствовано находками железных наконечников и изображениями на антропоморфных стелах, надгробных, рельефах и граффити. Наиболее характерна остролистная форма пера, редко встречается лавролистная и как исключение – ромбическая (Беляусский могильник). Известны железные дротики (табл. 54, 6).

Мечи были различных типов. Исключение представляют два наиболее ранних меча из мавзолея Неаполя: один – среднелатенского типа (табл. 54, 11), другой – широкий, с почти параллельными лезвиями и брусковидным навершием, обложенным серебром. В I в. до н. э. – I в. н. э. у скифов бытуют короткие мечи с кольцевым навершием, прямым перекрестием и широким, суженным книзу клинком (Неаполь, Беляус, Заветное; табл. 54, 12), характерные для сарматского оружия (Хазанов А.М., 1971). В I–III вв. н. э. распространяются (главным образом в юго-западном Крыму) узкие кинжалы и длинные сарматские мечи; они, очевидно, имели деревянные навершия, которые не сохранились (табл. 54, 13, 14).

Боевые топоры очень редки, они известны всего в пяти экземплярах (табл. 54, 10).

Защитное вооружение было достоянием знати и представлено единичными экземплярами. Это железный шлем с серебряными и бронзовыми накладками из царской гробницы мавзолея Неаполя (табл. 54, 9; Погребова Н.Н., 1961, с. 120). Там же встречен кожаный панцирь с парой железных позолоченных пластин (табл. 54, 8; Черненко Е.В., 1968, с. 17, 18, рис. 5, 8). Там же и в некоторых других погребениях мавзолея (конец II–I в. до н. э.) обнаружены продолговатые железные пластинки от панцирных поясов (табл. 54, 15; Погребова Н.Н., 1961, с. 124). Подобный же пояс – у всадника, изображенного на поясном крюке из Неаполя (табл. 55, 9; Веселовский Н.И., 1891). Пара бронзовых поножей (табл. 54, 7) найдена в «кургане 1949 г.» Неапольского могильника (Черненко Е.В., 1968, с. 116, 117, рис. 61).

Железный умбон от щита найден на Южно-Донузлавском городище в слое I в. н. э. (табл. 54, 3).

Если Н.Н. Погребова и Е.В. Черненко на основании находок из мавзолея считают, что металлом покрывался не весь пояс, а только его передняя часть, то у всадника, изображенного на вышеупомянутом крюке, можно усмотреть пояс, сплошь покрытый чешуйками.

Конское снаряжение. Железные удила позднескифского времени (табл. 54, 1) восходят к типам, распространенным в IV–III вв. до н. э. Железные псалии, известные из мавзолея Неаполя (конец II–I в. до н. э.; Погребова Н.Н., 1961, рис. 11, 1), также повторяют более ранние типы: они С-образные, с двумя отверстиями для ремней. Редкими, видимо, были роговые псалии конусовидной формы с двумя отверстиями, найденные на Южно-Донузлавском городище и на Беляусе (I в. н. э.; табл. 54, 2). В Неаполе найдена литейная форма для ажурного треугольного налобника сарматского типа.

Лепная керамика. У скифов даже в поздний период гончарный круг не получил распространения. Встречающееся в научной литературе мнение о значительном развитии гончарного ремесла у крымских скифов, о производстве ими посуды на сбыт (Шульц П.Н., 1947, с. 18; 1953, с. 7; Елагина Н.Г., 1953, с. 7; Троицкая Т.Н., 1954, с. 142) не основано на фактах и давно уже вызвало возражения (Дашевская О.Д., 1958в, с. 248, 249). В быту крымских скифов лепная посуда домашнего производства преобладала над привозной, гончарной, если не считать амфор, которые служили тарой.

Лепная позднескифская посуда характеризуется серой или черной глиной с примесью дресвы, шамота или толченой ракушки. Поверхность сосудов чаще всего серая, иногда черная, коричневая, желтая или красная. Сосуды из Неаполя, за исключением части горшков, почти все лощеные. На других поселениях простая (нелощеная) керамика встречается намного чаще.

Наиболее употребляемой посудой в течение всего позднескифского времени были горшки. Они представлены различными типами. В III–II вв. до н. э. обычны горшки больших и средних размеров с плавно или резко отогнутым венчиком, раздутым в средней части туловом и суженной нижней частью (табл. 56, 2). Они имеют корни в более ранней скифской степной керамике, представленной на Каменском городище и соседних с ним памятниках (Граков Б.Н., 1954, табл. III, 1; IV, 4), и бытуют в Крыму (особенно в северо-западном) вплоть до I в. н. э. (табл. 56, 14–16). На таких горшках иногда встречается орнамент в виде пальцевых (ногтевых) вдавлений по венчику. В Неаполе подобная орнаментация редка и не прослеживается позже II в. до н. э. (Дашевская О.Д., 1958в, с. 250), тогда как в северо-западном Крыму она обычна и наблюдается на керамике из верхних слоев поселений (Зарайська Н.П., 1973, с. 77).

Большие горшки со слабо отогнутым венчиком, короткой шейкой, яйцевидным туловом и очень узким дном (табл. 56, 1) встречаются в единичных экземплярах уже в III–II вв. до н. э., но наиболее характерны они для II–III вв. н. э. (центральный Крым). В Неаполе известен случай, когда такой горшок (высотой 65 см) стоял в углублении около печи. Именно такие сосуды использовались там для погребений младенцев. На горшках этого типа, а также на некоторых других встречаются дуговидные налепы (табл. 56, 35, 36). У поздних скифов бытовали также средние и небольшие горшки с широким устьем и дном и шаровидным или почти биконическим туловом (табл. 56, 20, 32), особенно характерные для юго-западного Крыма. Изредка встречаются горшки баночной формы. Известны также отдельные экземпляры кувшинообразных горшков, некоторые из них – с налепами (табл. 56, 3, 34).

Следующее место по количеству занимают миски. Среди них преобладают полусферические с прямым или загнутым внутрь краем (табл. 56, 7, 8, 17, 40). Встречаются миски, плавно суженные книзу, довольно глубокие, с расширенным внутрь торцом или слегка отогнутым наружу краем (табл. 56, 5, 21). Во II–III вв. н. э. у мисок иногда наблюдается утолщенный с внутренней стороны край (табл. 56, 30). Для перечисленных форм характерно лощение. Нелощеными обычно бывают миски конической формы. На мисках начиная с III–II вв. до н. э. изредка встречаются ручки-упоры, зубцевидные налепы у края (табл. 56, 8, 17). Редок ногтевой орнамент (табл. 56, 9). Дуговидные налепы, украшенные защипами (табл. 56, 19), свойственны мискам северо-западного Крыма I в. до н. э. – I в. н. э. и, вероятно, связаны с фракийским влиянием.

У поздних скифов были распространены также горшки с ручками различных форм, иногда напоминающие кружки. Для III–II вв. до н. э. более характерны сосуды с округлым туловом, выделенной шейкой и слегка приподнятой над краем ручкой (табл. 56, 10, 11). В последующее время формы их более разнообразны. Во II–III вв. н. э. ручки этих сосудов зачастую прикреплялись верхним концом к шейке или к плечу и иногда – к тулову (табл. 56, 25, 26, 45, 46). Типичны ручки прямоугольного или квадратного сечения.

Изредка встречаются ковши – сосуды с туловом миски и с ручкой (табл. 56, 22, 23).

Лепные кувшины в быту поздних скифов, видимо, по играли значительной роли, поэтому не были выработаны какие-то определенные характерные формы; как правило, эти сосуды индивидуальны. Встречаются узкогорлые и широкогорлые, иногда с массивными квадратными ручками (табл. 56, 27, 47–49). На первом этапе позднескифской культуры кувшинов почти нет. Некоторое распространение их во И-III вв. н. э. можно объяснить сарматским влиянием. Изредка встречаются (в северо-западном Крыму) двуручные кувшины с профилированными ручками, подражающие греческим амфорам. Известно несколько лепных амфорисков.

В течение всего позднескифского времени в Крыму бытуют мисочки на ножке (табл. 56, 12, 13, 29, 51), широко распространенные в Северном и Западном Причерноморье. Некоторые из них имели относительно крупное полусферическое или коническое тулово и невысокую ножку, другие – маленькое коническое тулово и различной высоты ножку. Последние могли употребляться и как светильники.

Помимо местной лепной посуды, поздние скифы пользовались привозной античной керамикой, а также (реже) стеклянными сосудами, импортными и местного изготовления.

Для хранения вина, зерна и других продуктов поздние скифы использовали как лепные котлы, так и греческие пифосы (херсонесские, синопские). Для этих же целей применялись и амфоры, в которых привозили греческое вино и масло.

Среди бытовой утвари на поселениях обычны каменные корыта или кормушки для скота – квадратные, прямоугольные и круглые.

Предметы туалета представлены прежде всего зеркалами из бронзы, пинцетами (табл. 55, 1, 2, 4). Очень редко встречаются деревянные гребни (табл. 55, 3), ложечки, а также бронзовые шкатулки. С последними связаны бронзовые ключи, оформленные в виде герм. К игральным предметам относятся астрагалы, найденные как на поселениях, так и в детских погребениях. В Неаполе обнаружен бронзовый астрагал. Вероятно, для игры служили и округло оббитые черепки различных размеров.