Текст книги "Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время"

Автор книги: Владимир Кореняко

Соавторы: Хава Крис,Мая Абрамова,Татьяна Кузнецова,Владимир Дворниченко,Ольга Дашевская,Анна Мелюкова,Владимир Марковин,Валентина Козенкова,Марина Мошкова,Т. Мирошина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 59 страниц)

Небольшим числом находок представлены клевцы – оружие в виде секиры с длинным киркообразным обушком. Среди них есть один бронзовый клевец, найденный на Таманском полуострове в погребении конца VII–VI в. до н. э. (Прушевская Е., 1917). Скифские боевые топоры имели довольно длинную деревянную рукоять. Такая секира изображена в руках одного из воинов на серебряной пластине от горита из кургана Солоха. На секиры с длинными рукоятями опираются три воина, изображенные на воронежском серебряном сосуде. Этот вид оружия употреблялся в ближнем бою пешими воинами. Очевидно, поэтому такие секиры чаще находят в курганах, расположенных на территории, запятой оседлым земледельческим населением.

Повседневный костюм скифов – двубортная куртка без воротника, подпоясанная поясом, башлык и штаны – использовался и в военное время. Рядовые воины-общинники, как правило, не имели специального доспеха. Единственным видом защитного вооружения у них были, очевидно, щиты, сделанные из дерева и кожи. В курганах такие щиты не сохранились, поэтому мы можем судить о них только по изображениям. Некоторые щиты покрыты железными или костяными пластинами. Остатки щитов с таким покрытием известны в ряде курганов степи и лесостепи Северного Причерноморья.

Щиты, изображенные на куль-обском и воронежском сосудах, на пластине от горита из кургана Солоха и в руках пешего воина на гребне оттуда же, а также на чаше из Гаймановой Могилы, имели овальную, прямоугольную или почти квадратную форму и разные размеры (Манцевич А.П., 1909, с. 22 сл.; Черненко Е.В., 1968, с. 99–111).

Находки остатков щитов с металлическим покрытием позволяют говорить о том, что покрытие делалось из узких длинных пластин, соединенных с кожаной основой и между собой бронзовой или железной проволокой. По краю щиты обшивали кожаной полосой, образующей валик (табл. 33, 17). Щит в виде полумесяца, изображенный в руках спешившегося воина на солохинском гребне, скорее всего сплетен из веток или кожи (табл. 34, 6).

О существовании круглых щитов, покрытых сплошной железной пластиной, свидетельствует находка в Костромском кургане VI в. до н. э. на Северном Кавказе. В центре его укреплена эмблема – золотой олень. На щите с покрытием из железных пластин, найденном в кургане IV в. до н. э. у г. Орджоникидзе, укреплена массивная бронзовая рыба (табл. 33, 20). Как показывают изображения (табл. 34), щиты употреблялись как конными, так и пешими воинами в ближнем бою, предохраняя от ударов копьем, мечом или секирой.

Богатые воины-всадники, представители скифской аристократии, и богатые всадники из числа земледельческих племен лесостепи имели не только щиты, но и более основательное защитное вооружение Самым распространенным видом его были панцири, покрытые металлическим пластинчатым набором (Черненко Е.В., 1968, с. 7–56). Наиболее ранние находки остатков панцирей относятся к VII в. до н. э. (курган 9 у хут. Красное Знамя на Северном Кавказе, курган 524 у с. Жаботин), но большинство их происходит из курганов IV–III вв. до н. э.

Основой панцирей с металлическим набором служила толстая кожа, а основным материалом для изготовления панцирных пластин – железо, реже – бронза и еще реже – кость. Встречаются также железные пластины, обтянутые тонким золотым листом. Панцирные пластины имеют продолговатую форму, нижний край их закруглен или заострен, а вдоль верхнего края сделаны отверстия для крепления (табл. 33, 13–15). К кожаной основе пластины прикреплялись кожаными ремешками так, что пластины находили друг на друга, а каждый ряд покрывал верхний край следующего. Такой способ крепления делал панцирь гибким, не стеснявшим движения воина и надежно защищавшим его от прямых ударов копьем или мечом. Большинство панцирей имело вид двубортной куртки с вертикальным разрезом на боку (табл. 33, 26). Части его скреплялись ремешками с ворворками на конце. Одни панцири имели наборное покрытие только на груди, другие покрывались металлическими пластинками целиком. Среди них были панцири с короткими и длинными рукавами, а также такие, которые имели еще и оплечья (табл. 33, 24, 27, 28). Последние найдены в курганах с V в. до н. э., появились они, по-видимому, под греческим влиянием.

Значительно реже, чем наборные, встречаются панцири с одной или двумя металлическими крупными пластинами, находившимися в передней части доспеха. Бронзовая пластина-нагрудник происходит из кургана 493 у с. Ильинцы в Побужье (табл. 33, 16).

Большинство панцирей с металлическим набором, найденных в курганах Северного Причерноморья, было изготовлено скифскими мастерами-оружейниками. Однако по своему происхождению скифские панцири связаны с Передним Востоком. Скифы восприняли способ изготовления панцирей с металлическим пластинчатым набором во время своих азиатских походов от урартов, ассирийцев или индийцев.

Необходимой принадлежностью костюма скифа-воина был пояс. На нем прикреплялись горит или лук с колчаном, меч, а иногда еще секира и оселок, необходимый для заточки оружия.

Как свидетельствуют изображения скифов на предметах торевтики, а также каменные стелы, передающие мужчин-воинов, чаще употреблялись простые кожаные пояса. Наряду с ними существовали кожаные пояса с металлическим набором из тонких узких железных или бронзовых пластин, нашивавшихся поперек основы с небольшим напуском одна на другую (табл. 33, 5, 28). В состав такого пояса входили более крупные пластины с отверстиями для ремней, на которых висело оружие. Пластины с отверстиями, расположенные на концах поясов, служили для шнурков, предназначенных для завязывания пояса. Некоторые пояса украшались бляшками в зверином стиле (из Мельгуновского кургана, Золотого у Симферополя, у сел Журовка, Берестняги и др.; табл. 33, 6). Ширина поясов с металлическим набором обычно не превышала 10 см, известны лишь несколько поясов шириной 15 см, сделанных из пластин разной величины и формы (табл. 33, 12). Они служили дополнением к короткому панцирю и защищали живот и поясницу. Для застегивания поясов применялись специальные крючки или пряжки (табл. 33, 4, 7, 8-11).

Пояса с металлическим набором появились в Скифии в середине VI в. до н. э., но большинство находок в курганах относится ко времени между серединой V и III в. до н. э. (Манцевич А.П., 1941, с. 9–30; Черненко Е.В., 1968, с. 57–73). Они изобретены скифами и были распространены не только у скифов, но и у лесостепных племен, а также меотов Прикубанья.

Металлические шлемы не являлись обязательными даже для самых богатых и знатных воинов. На это указывает, например, отсутствие шлема в одном из самых богатых курганов, каким является Чертомлык. Однако скифам данный вид вооружения был известен уже в VII в. до н. э. (Рабинович Б.З., 1941, с. 99–171; Черненко Е.В., 1968, с. 74–98). В VII–VI вв. до н. э. бытовали массивные литые шлемы горшковидной формы с выемкой спереди для верхней части лица и отверстиями для крепления нащечников. Поскольку большинство находок таких шлемов сделано в Прикубанье, местом изготовления их считается Северный Кавказ (Рабинович Б.З., 1941, с. 105–111).

В V и особенно в IV–III вв. до н. э. скифы пользовались греческими шлемами. Большинство их принадлежит к аттическому типу, но есть коринфские, халкидские и фракийские (табл. 33, 22, 23). Некоторые подвергались переделке скифскими мастерами. Например, у шлемов аттического типа из кургана Солоха и халкидского из Талаевского кургана были удалены нащечники и назатыльники (табл. 33, 21).

В IV–III вв. до н. э. наряду с греческими употреблялись и местные шлемы с металлическим набором, сделанные по тому же принципу, что и панцири (табл. 33, 27).

Богатые воины носили и греческие металлические поножи для защиты ног. К концу 60-х годов были известны 34 пункта находок поножей в наиболее богатых скифских курганах в степи и лесостепи Восточной Европы (Галанина Л.К., 1965, с. 5 сл.; Черненко Е.В., 1968, с. 112 сл.). Они бронзовые, античного происхождения (табл. 33, 1, 2). Только три пары из найденных относятся к V в. до н. э., они происходят из скифских погребений в некрополе Нимфея и из кургана у с. Ромейковка. Остальные датируются IV–III вв. до н. э.

Существенно заметить, что в Греции поножи были одной из составных частей защитного вооружения гоплита. В Северном Причерноморье поножи входили в состав вооружения конных воинов. Для тех же целей, что и поножи, употреблялись наколенники, набранные из отдельных металлических пластин так же, как и панцири (Черненко Е.В., 1968, с. 118; 1981, рис. 95, табл. 33, 3). Этот вид защитного вооружения не имел широкого распространения и зафиксирован лишь в нескольких курганах Северного Причерноморья.

Все описанные виды наступательного и защитного вооружения были распространены не только в среде собственно скифских племен, у населения лесостепных областей и меотов нижнего Дона и Прикубанья, но и в греческих городах Северного Причерноморья. Население Ольвии и Пантикапея и других античных центров почти не пользовалось характерным для греков оружием. Найденные при раскопках греческих некрополей Северного Причерноморья наконечники стрел, копий, мечи принадлежат к скифским типам. Скифскими же являются изредка встречающиеся в тех же некрополях панцири с металлическим набором. От скифов или их лесостепных соседей восприняли в VI в. до н. э. защитное вооружение с металлическим набором фракийские племена Карпато-Дунайского и Балкано-Дунайского регионов. Однако там оно не имело столь широкого распространения, как в Скифии.

Конское снаряжение. Громадное значение лошади в военном быту скифов способствовало тому, что конскому снаряжению уделялось не меньше внимания, чем оружию. По сохранившимся в курганах остаткам можно составить достаточно полное представление о конской уздечке. Гораздо меньше данных имеется о других частях конской сбруи. В VII и первой половине VI в. до н. э. в Северном Причерноморье, на Северном Кавказе и в Прикубанье продолжали бытовать литые бронзовые удила, известные еще в киммерийскую эпоху. Правда, двукольчатые удила встречаются редко и только в памятниках правобережной лесостепи конца VII в. до н. э. (курганы 2 у сел. Жаботин и Мошны; Ильинская В.А., 1975, с. 109). Удила со стремечковидными кольцами на концах (табл. 35, 1, 2) продолжали довольно широко употребляться до середины VI в. до н. э. (курган 8 у с. Волковцы). Железные удила появились на Северном Кавказе в VII в. до н. э., а на остальной территории – в начале VI в. до н. э. и окончательно вытеснили бронзовые к концу столетия. Однако бронзовые и железные удила по принципу устройства не отличались друг от друга. Все они двусоставные: два звена подвижно соединялись в середине при помощи круглых петель. Те и другие не имели специальных колец на концах для скрепления с уздечными ремнями. Роль этих последних выполняли псалии. В VII–VI вв. до н. э. существовали удила, по форме подражающие литым бронзовым, со стремевидными, наглухо откованными петлями на концах (табл. 35, 3). Во второй половине VI в. до н. э. они были заменены железными удилами с загнутыми в петли концами (табл. 35, 5а). Такой тип просуществовал без значительных изменений до конца скифской эпохи. В IV–III вв. до н. э. на стержни удил у петлевидных концов нередко надевались кольца с четырьмя шипами (табл. 36, 12). Очевидно, это приспособление было предназначено для того, чтобы получить возможность легче управлять лошадью, особенно строптивой. Острые шипы, легко вонзающиеся в губы животного, заставляли его повиноваться воле всадника.

С бронзовыми удилами в конце VII в. до н. э. иногда употреблялись бронзовые псалии новочеркасского типа (табл. 35, 8). Но уже в то время появились железные трехпетельчатые псалии с прямым или загнутым стержнем (табл. 35, 6) и бронзовые такой же формы, иногда с головкой в зверином стиле на одном конце (Петренко В.Г., 1983, с. 46, рис. на с. 47). В VI в. до н. э., особенно в украинской лесостепи и на Посулье, были широко распространены трехдырчатые псалии из кости и рога, орнаментированные в зверином стиле (табл. 35, 7, 9).

Псалии из разных материалов, но имевшие три отверстия в стержне или три петли, привязывали к бронзовым или железным удилам через среднее отверстие или петлю. В этом же отверстии крепился средний отросток нащечного ремня уздечки, тогда как крайние отверстия или петли псалия служили для крепления двух боковых отростков нащечного ремня (Iллiнська В.А., 1961, с. 38–60).

В начале V в. до н. э. псалии с тремя отверстиями были заменены псалиями с двумя отверстиями, помещенными в восьмеркообразных расширениях (табл. 35, 5б, в, 10, 12, 13, 18). Такие псалии просуществовали до конца скифской эпохи. Они крепились с удилами и ремнями узды иначе, чем псалии с тремя отверстиями: их не привязывали к удилам, а вставляли в концевые петли удил (табл. 35, 4, 13, 18, 23). Утолщения на месте отверстий, расположенные выше и ниже центральной части, удерживали псалии в петлях удил. Употребление двудырчатых псалий привело к некоторым изменениям в строении уздечки. Нащечные ремни оголовья раздваивались на конце и прикреплялись только к псалиям.

Для крепления повода в IV–III вв. до н. э. применялись пряжки. Они имеют вид кольца с треугольной рамкой. Кольцо продевали в петлю удил, а к рамке прикрепляли повод (табл. 36, 31–33). При едином принципе крепления двудырчатых псалиев их форма, характер украшения и отделка концов отличались друг от друга. Основными были четыре типа псалиев: S-образной, С-образной, Г-образной форм и в виде прямого стержня с плоскими шляпками на концах. Все четыре типа псалиев появились в начале V в. до н. э., но в V в. до н. э. преобладали S-образные и Г-образные, многие из них отливались из бронзы (табл. 35, 4, 12, 13, 18). В IV–III вв. до н. э. господствовали прямые железные псалии, наряду с ними встречались железные С-образные формы с небольшими шляпками на концах (табл. 36, 7, 8, 10).

Бронзовые псалии S– и С-образной форм в V в. до н. э. довольно часто имели концы, оформленные в зверином стиле (табл. 35, 4, 5б, в, 10, 12).

Конские уздечки делали из сыромятных ремней. Все они были украшены бляшками, особенно в местах их соединения, где это имело еще утилитарный смысл – укрепить узды. В курганах ременные части уздечек, как правило, не сохраняются. Лишь в кургане у хут. Шумейко на Посулье были найдены остатки узды, которые позволяют говорить о том, что ременная узда, употреблявшаяся в Северном Причерноморье, была близка к алтайской (табл. 35, 5; Iллiнська В.А., 1961, с. 38–60). Находки в Пазырыкских курганах помогли создать ее точную реконструкцию (Грязнов М.П., 1950; Руденко С.И., 1953). Уздечка состояла из затылочного, налобного, наносного и подбородочного ремней, прикреплявшихся к нащечным ремням. Налобный ремень не всегда применялся скифами.

В VII–V вв. до н. э. для скрепления перекрестных ремней надевались бронзовые или костяные пронизки в виде кубиков или цилиндров с четырьмя круглыми отверстиями, через которые продевали ремни (табл. 35, 5, г, д, 24–25). Иногда для тех же целей служили бляшки с ушками на обороте (табл. 35, 21, 22). Многие пронизи имели на одной из сторон украшение в зверином стиле. В зверином стиле выполнено и большинство бляшек. В тот период ремни часто украшали бронзовыми обоймочками или небольшими бляшками, например, узда из кургана 1 у с. Волковцы (Ильинская В.А., 1968, с. 114, рис. 29). В IV–III вв. до н. э. для закрепления перекрестных ремней узды применялись довольно крупные или более мелкие круглые бронзовые, золотые или серебряные бляхи с ушком на обороте (табл. 36, 4, 20–23, 27, 28).

Начиная с V в. до н. э. в состав уздечки обычно входили: одна фигурная, реже – пластинчатая бляха, которая употреблялась в качестве налобника или наносника, две парные плоские бляхи, служившие нащечниками. Те и другие обычно изготовлялись из бронзы, реже – из серебра или золота и, как правило, были выполнены в зверином стиле.

Фигурные наносники, надевавшиеся на среднюю часть наносного ремня, имели более или менее узкий, продолговатый, щиток, от верхнего конца которого отходила вперед скульптурная головка животного или птицы, обращенная в фас (табл. 35, 20; 36, 2, 24, 29). В месте основания головки находится круглое отверстие для поперечного ремня. В некоторых случаях отверстие заменяет поперечная петля. Самый ранний наносник такого типа происходит из кургана 383 у с. Грушовка конца VI – начала V в. до н. э.

В качестве нащечных блях с V в. до н. э. распространяются такие, которые имеют вид стилизованного птичьего крыла или изображают бедро хищника или копытного животного с парой ног в профиль (табл. 35, 14, 18, 19, 23).

Существенным дополнением к описанным наносинкам и нащечникам на уздечках лошадей знатных скифов в IV в. до н. э. были не только круглые бляхи, по и выполненные в зверином стило в виде солнечного колеса с четырьмя головками грифонов или коней (табл. 36, 13).

Появление больших массивных пластинчатых налобников из бронзы, закрывающих всю переднюю часть морды коня от лба до ноздрей, относится еще к раннескифскому времени. Вероятно, прав Е.В. Черненко, полагая, что эти налобные пластины не столько имели орнаментальное значение, сколько были средством защиты боевого коня своеобразным конским доспехом. Своим происхождением они обязаны знакомству скифов с защитными доспехами боевых коней, применявшимися в ассирийской армии (1980, с. 162). Дальнейшее развитие защитные пластинчатые налобники получили в V в. до н. э. (табл. 35, 18, 19; Черненко Е.В., 1980, с. 165, рис. 10). Они несколько отличаются друг от друга и от налобников VI в. до н. э. по форме и орнаментации, по сохраняют большие размеры (36 и 43 см в длину) и выполнены в технике литья. На налобнике из Завадской Могилы 1 вместо петель имеются две пары прорезей для крепления налобника к ремням узды (табл. 35, 18).

Помимо налобников-доспехов, с V в. до н. э. существовали и пластинчатые налобники, видимо, чисто орнаментального назначения. Наиболее простым видом их являются вытянутые ромбовидные пластины из бронзы длиной 7-10 см с продольным ушком на обратной стороне (Ильинская В.А., 1968, с. 122). К первой половине V в. до н. э. относится золотой ромбовидный налобник из кургана 401 у с. Журовка, украшенный в зверином стиле (табл. 35, 11). Золотые пластинчатые налобники хороню известны по находкам в ряде богатых курганов скифской знати IV–III вв. до н. э. (Мозолевский Б.М., 1979, с. 31, рис. 17, 20, 1).

В комплект украшений уздечек с пластинчатыми налобниками с изображением змееногой богини входили бляхи для перекрестных ремней, передающие женское лицо в фас, и более мелкие бляшки с розеткой (табл. 36, 18, 19, 31). Чисто греческие сюжеты и стилистические особенности позволяют считать эти комплекты конских украшений сделанными в одной из греческих мастерских Северного Причерноморья. Оригинальный золотой пластинчатый налобник с изображением сцены из скифской мифологии происходит из кургана 1 у с. Волковцы на Посулье (раскопки 1897 г.) IV в. до н. э. (Ильинская В.А., 1968, с. 124, рис. 34; Безсонова С.С., 1977, с. 13–14). Все описанные золотые пластины тонкие, изображения на них штампованные. Основой для налобников служило дерево.

По принципу устройства, способам крепления удил с псалиями уздечки скифов и их ближайших соседей – лесостепных племен, а также меотов не отличались от савроматских и уздечек, употреблявшихся народами Сибири и Средней Азии. Однако, как и в вооружении, скифы создали ряд местных форм псалиев и уздечных наборов. Особенно заметны различия в металлическом наборе уздечки V–IV вв. до н. э. Налобники и нащечники, известные по находкам в курганах Северного Причерноморья, не имеют прямых аналогий в савроматских, сибирских и среднеазиатских комплексах.

Помимо уздечных, в IV в. до н. э. скифам были известны нагрудные украшения коней (табл. 36, 5, 17). Они встречены в ряде степных курганов скифской знати, при конских погребениях (в курганах Мелитопольском, Толстой Могиле, Огузе, Солохе, Чертомлыке и др.; Ильинская В.А., 1973б, с. 50 сл.; Мозолевский Б.Н., 1982, с. 200).

Очень мало данных в нашем распоряжении для суждения о седельной упряжке у скифов и их ближайших соседей. Судя по изображениям на Чертомлыцкой вазе и на костяной пластине из Куль-Обы седла у скифов были, по-видимому, подушечного типа, бел твердой деревянной основы. Другие изображения передают еще более простой тип седла, имевшего вид небольшого покрывала или подстилки с нагрудником и подпругой (на рукояти меча и золотой обкладке пожен из Чертомлыцкого кургана, на серебряном сосуде со сценой охоты из Солохи).

Однако есть некоторые основания для того, чтобы предполагать существование во второй половине IV – начале III в. до н. э. твердых седел с деревянной основой. В конских погребениях некоторых царских курганов были найдены тонкие золотые пластины седельного набора с мелкими дырочками по краям, которые могли набиваться только на твердую основу. Золотые пластинки – фигурные и четырехугольные – служили для обивки передней и задней луки седла. Такие же по форме, но серебряные пластины найдены при погребениях двух коней в кургане Желтокаменка (Мозолевский Б.Н., 1982, с. 200).

Для крепления подпружных ремней употреблялись железные, бронзовые, иногда серебряные пряжки и кольца (табл. 36, 33–35). Пряжки были такой же формы, как и то, которые употреблялись для крепления повода. Встречаются пряжки другого типа, также служившие для стягивания подпружных ремней. Среди них особенно часты круглые литые бронзовые с выступом-пуговкой или с тремя выступами (табл. 36, 35).

Скифским всадникам не были известны металлические стремена, вероятно, они пользовались мягкими ременными. Некоторые исследователи ошибочно трактуют в качестве стремени изображение свисающего ремня у стреноженного коня на чертомлыцкой амфоре. Такое допущение, отметила В.А. Ильинская, совершенно невозможно, ибо стремя не может находиться под передней ногой коня и составлять продолжение подпруги (1973б, с. 60).

Повозки. Скифские повозки – неотъемлемая часть быта кочевников – известны нам далеко не полно. Из описания Псевдо-Гиппократа, приведенного выше, следует, что скифские повозки могли быть четырех– и шестиколесными. Лишь в последние 10–15 лет благодаря археологическим раскопкам стали известны отдельные их детали. До этого времени такие находки были сделаны лишь в Краснокутском и Александропольском курганах. Специально занимавшаяся данным видом скифского снаряжения С.С. Бессонова собрала сведения о 12 остатках повозок из степных скифских курганов IV в. до н. э., в основном относящихся к числу наиболее богатых, принадлежавших скифской аристократии (1982, с. 102–117). В курганах повозки встречаются в разобранном или разломанном виде, что затрудняет восстановление их конструкции. Наиболее выразительные находки сделаны во входной яме 1 во впускном погребении Гаймановой Могилы. Это стенка повозки, скрепленная железными обоймами, к которой были прислонены четыре колеса, снятых с осой (Бiдзiля В.I., 1971, с. 40). Хотя известны еще несколько случаев находок стенок повозок, реконструировать кузов на основании сохранившихся остатков невозможно. Достаточно определенное представление сейчас можно составить лишь о колесах, их размерах и конструкции.

Большинство скифских повозок, видимо, было четырехколесными, так как чаще встречаются в курганах остатки именно четырех колес (Гайманова Могила, Краснокутский курган, Казенная Могила и др.). Находка шести колес в боковом погребении Александропольского кургана позволила С.С. Бессоновой предположить, что здесь находились остатки двух повозок – четырехколесной и двухколесной. Однако отсутствие сколько-нибудь убедительных данных о применении скифами двухколесных повозок не позволяет присоединиться к этому мнению. Вместе с тем приведенное выше свидетельство Псевдо-Гиппократа не исключает возможности существования шестиколесных телег.

Колеса всех скифских повозок многоспицевые, с ободом и ступицей. Диаметр их колеблется в пределах 0,80-1,20 м. Лишь одно из восьми найденных в Казенной Могиле колес имело диаметр около 0,60 м. Количество спиц 10–12, ступицы были боченковидными или цилиндрическими. Большинство известных в настоящее время колес сделаны из дерева без применения металла или с очень небольшими металлическими деталями. Так, в Толстой и Гаймановой Могилах ободы колес состояли из четырех дуг, скрепленных железными обоймами, а колеса из входной ямы Гаймановой Могилы имели железные оковки по краям ступицы.

Наряду с деревянными использовались колеса более сложной конструкции – с железными шинами, набитыми на деревянные ободья, и с железными оковками ступиц и наосьниками (табл. 37, 19). Кузова повозок с такими колесами имели большое количество металлических скрепляющих деталей. Наиболее значительный набор железных деталей от колес и кузовов двух повозок происходит из Краснокутского кургана (Мелюкова А.И., 1981, с. 18–36). Помимо Северного Причерноморья, остатки повозок с применением железных шип, оковок ступиц и наосьников были найдены в нескольких меотских курганах IV–III вв. до н. э. в Прикубанье. У сарматов, как и на Алтае, существовали лишь сплошь деревянные повозки.

Скифские повозки с применением железных деталей могут быть сопоставлены с одновременными им фракийскими. Возможно, они имеют общее происхождение, хотя не исключено, что такие повозки делали для скифов в мастерских античных городов.

Общий вид фракийской четырехколесной повозки передан на рельефе V–IV вв. до н. э. из Шаплы-Дере. Это телега с относительно невысоким кузовом прямоугольной формы. Такой же кузов, видимо, изображен на рельефе из Трехбратнего кургана (табл. 37, 20; Бессонова С.С., 1982). Как на одном, так и на другом рельефах хорошо показаны решетчатые, а не сплошные борта повозки. В кургане 43 Гайманова поля были обнаружены отпечатки заднего борта телеги высотой 45 см, состоявшего из горизонтального бруса, на котором под углом были закреплены две планки. В пространстве между планками на горизонтальном бруске были закреплены деревянные прутья (?) толщиной 1,2 см. Остатки сплошного деревянного борта обнаружены в кургане 13 в группе БОФ. Очевидно, одни скифские телеги имели кузова с решетчатыми бортами, близкие к фракийским, другие – со сплошными бортами.

Погребальные повозки скифских царей и знати, видимо, имели какой-то полог и были украшены по углам навершиями. Об этом свидетельствуют находки множества нашивных блях, вероятно, некогда составлявших орнамент на пологе, и четырех или шести наверший в наиболее богатых скифских курганах, таких, как Чертомлык, Толстая и Гайманова Могилы, Краснокутский курган, и др.

Во всех царских курганах, где найдены остатки повозок, обнаружены конские могилы. Однако в большинстве случаев в этих могилах погребены верховые, а не упряжные кони. С.С. Бессонова предполагает, что отсутствие в большинстве погребений упряжных коней объясняется обычаем приносить их в жертву во время погребального обряда. По мнению С.И. Руденко, упряжными животными у скифов были преимущественно волы. Думаю, что это касается обычных повозок, употреблявшихся в быту и сделанных из дерена. Повозки с металлическими деталями, на которых везли к месту погребения знатных лиц, скорее всего были предназначены для конской упряжки. Косвенным свидетельством этого могут быть находки остатков повозок со сходными металлическими конструкциями в ряде меотских курганов Прикубанья вместе со скелетами лошадей (Карагодеуашх, Елизаветинские 1914 и 1915 гг., Васюринский, Марьевский).

Запрягали в повозки как волов, так и лошадей при помощи ярма и дышла. Выразительные остатки дышла, окованного бронзовой пластиной с изображением богини Иштар, происходят из кургана 1 у хут. Красное Знамя на Ставрополье (Петренко В.Г., 1980, с. 15–19). Дышловый тип упряжки в Евразии до конца римского времени оставался единственно известным не только для воловьей, но и для конной тягловой силы.

Навершия. Одну из достопримечательных категорий вещей скифской материальной культуры составляют металлические навершия, назначение которых до сих пор окончательно не установлено (подробно о существующих точках зрения см.: Iллiнська В.А., 1963, с. 33–60). Условия находок их и погребениях весьма разнообразны. Навершия от одного-двух до десяти встречаются вместе с уздечными наборами, с остатками повозок и без них среди приношений погребальной тризны, а также в составах погребального инвентаря. Из этого следует, что навершия не составляли часть какого-то определенного предмета, применение их скорее всего было не обычным бытовым, а культовым и поэтому могло быть связано с различными церемониями (Iллiнська В.А., 1963, с. 33–60). Всего в настоящее время известно более 140 экземпляров наверший. Появление их в скифском быту относится ко второй половине VII в. до н. э. Большинство раннескифских наверший происходит из памятников Северного Кавказа – Прикубанья и Ставрополья, откуда известны наиболее древние экземпляры VII – начала VI в. до н. э. Вторым районом, где в VI – начале V в. до н. э. были распространены навершия, является Посулье. На правобережье среднего Приднепровья и в степи в VII–V вв. до н. э. находки наверший немногочисленны. Навершия IV – начала III в. до н. э. происходят в основном из степных курганов скифской знати. В Прикубанье и на Посулье для этого времени их мало, а в правобережной лесостепи они и вовсе отсутствуют.

Раннескифские навершия VII – начала V в. до н. э. отличаются от более поздних по форме и орнаментации. Среди них преобладают экземпляры в виде полых круглых, овальных, грушевидных или биконических бубенцов с прорезями и металлическим шариком внутри. Втулки их более или менее высокие, круглые в сечении, расширяются к нижнему концу. Сверху большинство наверший украшено скульптурными изображениями головок животных в зверином стиле – быка, птицы, грифона (табл. 37, 2–3, 5, 7, 9, 11). Иногда на бубенце передана целая фигурка животного (табл. 37, 8). На тех бубенцах, где нет скульптурных изображений, имеется солярный знак. Преобладают литые бронзовые экземпляры, реже встречаются навершия, выполненные из железа. Последние вместо втулки для насада имели довольно длинный железный стержень-черешок (табл. 37, 4). На железные стержни насаживалась и значительная часть бронзовых наверший. Нижняя часть такого стержня, очевидно, вставлялась в древко. Судя по остаткам древка, сохранившимся в Старшей Могиле, длина жерди с навершием достигала приблизительно 1,75 м.