355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Тина Шамрай » Заговор обезьян » Текст книги (страница 48)
Заговор обезьян
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 05:00

Текст книги "Заговор обезьян"


Автор книги: Тина Шамрай



сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 54 страниц)

Изложить свой план Юра не успел, к столу подошёл официант с подносом. И, выгрузив тарелки, спросил: «Что-нибудь ещё?» – «Нет! Счёт, пожалуйста!» А тут ещё за соседним столиком появилась компания, и сразу стало шумно. Посетители долго переставляли стулья, громко смеялись, особенно дамы. А у них за столом повисла тишина.

– Вы ешьте, ешьте. Рыбу здесь готовят замечательно, – спохватился Юра и начал рассказывать об особенностях приморской рыбалки. Алексей Иванович демонстративно не откликался, когда тот спрашивал: правда, пап?… помнишь, как?… но вот два года назад…

И только, когда пошли к машине, старший Пустошин раздраженно выпалил:

– Езжай, Юра, домой, мы сами разберемся!

– Вы садитесь, садитесь, там и поговорим, – открыл дверцы Юра.

И уже в машине, развернувшись, строго и серьёзно заявил:

– Как я понимаю, вы и сами не знаете, что дальше делать. Вот поэтому я и тебя папа, и нашего гостя одних не оставлю! Так получается, он и мой гость. Дорогой гость.

– У вас могут быть большие неприятности… – попытался погасить молодой пыл дорогой гость. – У вас, Юра, беременная жена! – напомнил он об обстоятельства непреодолимой силы. Неужели это не отрезвит?

– Ты хоть это понимаешь? – поддержал его Алексей Иванович.

– Ну, жены, они такие, отчего-то периодически беременеют. Так теперь что же, лётчикам не летать, морякам не плавать? Нет, в самом деле, что вы собираетесь делать? Ведь я от вас не отстану! Хочется понять, как скоро мне придётся передачки носить.

– Ничего не будем делать! – тяжело вздохнул Алексей Иванович. – Ничего! Будем ждать до вторника, потом попробуем снова обратиться в посольство или как там его…

– Нет, нет, ждать до вторника не имеет смысла! – возразил беглец. – Надо связаться с адвокатом… За последние несколько дней для меня несколько прояснилась ситуация. Я как-то чётче стал понимать, что происходит во внешнем мире и что, собственно, произошло со мной две недели назад. Вот выбирал место, где сдаться, хотел пройти процедуру с наркозом – не получилось. И потому выжидать дальше не имеет смысла.

– Не понимаю, какое такое вы сделали сегодня открытие?! – взорвался вдруг Пустошин. – Ведь ничего особенного и не случилось! Этим фашистам команду дадут, они и уберутся. На следующей неделе там никого не будет…

– Знаете, Алексей Иванович, это была негодная идея. И дело не в пикете, совсем не в этом. Извините, и вас втянул…

– Да господь с вами! Так, может, все-таки позвонить Кириллу? Нет, к нему мы не поедем, позовём на дачу, у него и камера профессиональная есть. Там, в спокойной обстановке, он и запишет интервью. А потом решим, как переправить в Москву, да в то же консульство.

– Нет, Алексей Иванович, давайте всё упростим. Сегодня договоримся с адвокатом. Надеюсь, он сможет с утра подойти к прокуратуре… Ну, и Кириллу Михайловичу сообщите… если он захочет этим заниматься, – усмехнулся беглец.

– Ну, да! Завтра ведь выходной день, – напомнил Юра.

– Суббота субботой, а есть дежурный прокурор! Да по такому случаю они в полном составе сбегутся, – хмурился Алексей Иванович.

– А вот я, лично я, думаю, не надо никакой прокуратуры! Стоило добираться сюда, чтобы здесь сдаваться. Вы просто не знаете, а про наших синих такое в газетах пишут, а ещё больше говорят…

– Ничего не поделаешь! Других прокуроров для меня нет.

– Нет, ну, в самом деле! Вас в прокуратуре тут же поставят буковкой! Поставят буквой зю – и все дела. Вам это надо? – стал горячиться и Юра.

– Да уж догадываюсь…

– А вот я не понял, что за буква зю, – переводил взгляд с одного на другого Алексей Иванович. Юра расхохотался, не смог сдержать улыбки и беглец.

– Вот и видно, папа, что ты не проходил флотскую комиссию. Придёшь в кабинет хирурга, а он просит стать к нему спиной и наклониться, и ты, как дурак, это делаешь. А доктор без предупреждения с размаху свой палец и…

– Куда? – всё не понимал Алексей Иванович.

– Куда, куда… Кто в первый раз на комиссии, на того эта процедура производит неизгладимое впечатление!

– Как же так можно! Зачем? Что, других способов медосмотра нет?

– Да, папа, нарушение прав человека стопроцентное, но всё с вазелином. У хирурга такая большая-большая банка! А у вас, – обернулся Юра к гостю, – всё будет и без наркоза, и без вазелина… – И тут же, закинув руки за голову, мечтательно продолжил:

– Эх, вывезти бы вас куда-нибудь контрабандой на пароходе! В ту же Японию! Но на пароходе невозможно! Суда погранцы досматривают, и ещё как досматривают! Могут и провокацию устроить. Залезет какой-нибудь чёрт под брезент в шлюпку и, если члены экипажа, ответственные за этот участок, его не обнаружат, то могут и визы лишить… Раньше, рассказывают, не дай бог, если заваляется на судне какая-нибудь городская или районная газетка, им за границу никак было нельзя. А погранцы что тогда, говорят, делали? Клали «Правду» на видном месте – ее-то можно было вывозить, она там, за бугром, продавалась, а вовнутрь пихали какой-нибудь «Находкинский рабочий» или «Тихоокеанский моряк». Ну, и наблюдали, развернет кто газетку или нет. Вот как бдительность воспитывали! А что, если в районе Находки выйти на лодочке в нейтральные воды…

– А лодка какая, подводная или какой-нибудь прогулочный ялик? – без улыбки спросил беглец.

– Да хоть и ялик… В нейтральных водах кто-нибудь да подберёт…

– Юра, что-то тебя не туда несет! Что за фантазии?

– А это не фантазия, что человек, про которого весь мир шумит, целый и невредимый, и заметь, сидит с нами рядом! Знаете, что бы я сделал на вашем месте? Сколько мог, столько бы ещё и побегал! – решительно заявил младший Пустошин. То-то, что – младший, и потому фантазирует без удержу.

– Я третью неделю только и этим занимаюсь, – досадовал беглец.

– А что же вы в нашу сторону пошли? Надо было двигать на Москву…

– Посмотрел бы на тебя, куда бы ты побежал, если бы сам в такой ситуации оказался, – стал на защиту Алексей Иванович. – Да, проблема! Вот если бы раньше, то можно было подрядиться и поехать с перегонщиками. А теперь какие перегоны? Да и далековато машиной, далеко, по дороге всякое может случиться…

– А может, поездом, только не пассажирским, а? Есть один вариант! Только паспорт нужен! – выпрямился в кресле Юра.

– Есть паспорт, – не утерпев, выдал тайну Алексей Иванович.

Они что, всерьёз это обсуждают? Ну, Юра – это понятно, но Алексей Иванович туда же! Нет, нет, это невозможно! Он столько добирался до востока, на запад точно не получится…

– А что за вариант? – стал теребить сына Пустошин.

Но Юра, преисполненный значимости момента, не ответил, только предупреждающе поднял руку: подождите, потом. И в раздумье, полистав записную книжку, набрал какой-то номер. Потом звонил ещё и ещё, перебрасывался с кем-то короткими фразами, спрашивал, уточнял. Переговоры всё длились и длились, пока, наконец, Алексей Иванович раздражённо не спросил:

– Мы с места когда-нибудь двинемся? Или ты со всем Владивостоком собираешься говорить?

– А ты куда-то спешишь? Вот сейчас отзвонюсь, и поедем… Алло, Игорь! Ну, как вы там? Все, окай?.. Нет, не родила… Съездим, съездим… Слушай, а где сейчас Ромка? Дозвониться не могу, ни один телефон не отвечает. Переехал? А куда? Ага, понял! Понял, говорю, да знаю, что забронзовел… Извини, некогда, давай диктуй телефон! Записываю… не спеши… ещё раз повтори… Ну, пока!

Последний звонок был самым коротким.

– Рома! Надо встретиться! – Выслушав ответ, Юра убрал телефон и, ничего не объясняя, стал выруливать на дорогу. Ехали долго, и его молчание стало беспокоить не только беглеца, но и Алексея Ивановича.

– Ну, и куда едем? – не вытерпел он.

– Всё тебе, папа, так сразу доложи! Поедем смотреть машину… Тебе же Алкина, вижу, не понравилась, так?

– Почему не понравилась? А ты куда, на рынок, что ли? Так уже поздно!

– На «Зелёный угол», никогда не поздно, только мы едем в более цивилизованное место. Ромку помнишь? Ну, Агеева Ромку? Ты мне всё в пример его ставил… Вспомнил? Вот к нему и едем!

И Пустошин, обернувшись, стал успокаивать: «Всё будет нормально! Вот увидите!» – «Да нет, Алексей Иванович, ничего нормального уже не будет», – маялся за спинами спасателей беглец. Круг опознавших людей всё ширится и ширится, и вот за Алексеем Ивановичем потянулся Юра, а за ним неизбежно Аллочка с не родившимся ребёнком, теперь ещё какой-то Роман…

«Сколько можно повторять: ты попросил помощи, но сам неволен определять её способы и размеры. Просить не надо!»

– Давайте так, я сначала домой заеду, только покажусь, а потом… – начал Юра, но перебил телефонный звонок.

– Легка на помине! Аллочка! – пояснил он и совершенно другим голосом заговорил с женой.

– Да всё в порядке! Как ты? Извини, задержусь, приеду попозже… Алла, Алла, ну, не начинай! Не веришь, отца спроси, он тут рядом со мной. Дать трубку? – Пустошин замахал руками: нет, нет. – Он тебе привет передаёт! Хорошо, я постараюсь. Всё, всё! Целую! – отключился Юра. – Вот приходится отчитываться каждую минуту, но теперь не надо заезжать.

– Ну, ты несправедлив, Юра. За всё время – это первый звонок от Аллы!

– А эсэмэски? Вас жена тоже контролировала? – повернулся к гостю младший Пустошин.

– Юра! – укоризненно попенял сыну Алексей Иванович. Тут ещё не прошла неловкость за неуместное опознание, а он совсем язык развязал! И не заметил, как беглец, улыбнувшись, кивнул головой: да, контролировали. И ещё помнит, как на воле досадовал на такие неурочные звонки. Но теперь дорого бы дал за такую подконтрольную жизнь!

А машина меж тем въехала в большой двор, уставленный дорогими машинами, и встала недалеко у входа в какое-то двухэтажное здание.

– Иди один! Мы тут в машине посидим, – постановил Алексей Иванович.

– Хорошо, хорошо, пойду один, – доставая телефон, ответил Юра. – Рома, привет! Мы уже во дворе. Куда дальше? Куда?

– Да здесь я, здесь! – высокий брюнет в полосатой рубашке и серых брюках с телефонной гарнитурой на щеке постучал в ветровое стекло машины. И что оставалось, оставалось только слушать чужие, полные жизни разговоры.

– О, дядь Лёша, какими судьбами! Юрка, а ты заматерел, заматерел… Зато ты, говорят, однокурсников не узнаёшь… Брешут! Я недавно из Гонконга приехал, сам никого не видел… Из Гонгонга? Что ты там делал?.. Работал! Ты сам-то куда пропал? Что, действительно хочешь купить машину через мою контору? Сам не можешь привезти или в моря уже не ходишь?.. Да вот списался, жена должна родить. А тут срочно надо не пафосную, надёжную для отца. А что, не советуешь? Барахло продаёшь?.. Ты всё такой же, Пустоша! Давайте поднимемся ко мне, там и поговорим. Только отгони машину вон в тот угол, а то здесь один крутой офис правит, машина будет мешать… С нами ещё товарищ… Так пусть и товарищ зайдёт, не будет же он в машине сидеть, а то секьюрити привяжутся, они здесь секут каждого, кто во двор въезжает…

– Роман, а мы не помешаем? Сотрудники, клиенты…

– Помощники на выезде, я один. Ну, давайте, быстренько за мной! – И первым двинулся к входным дверям.

– Придётся идти, – виновато развернулся к подопечному Алексей Иванович. – Вы только кепочку не снимайте, – предупредил он и внимательно всмотрелся: можно ли узнать? При желании можно, даже вот такого худого, даже с усами. Но милиционер ведь не догадался, кто это на него наскакивал – тоже мне страж! – будем надеяться, не догадается и Роман. Эх, как-то всё на авось. Но что делать, что делать! – подгонял Пустошин, поднимаясь по лестнице.

Так друг за другом они и поднялись на второй этаж. В большой комнате, перегороженной надвое чёрными кожаными диваном и креслами, действительно никого не было, лишь кто-то негромко и сладко пел по-испански. Иглесиас? Были там и компьютеры, два у диванов, ещё один в дальнем углу, все три светились синими экранами.

– Вы садитесь, садитесь, – гостеприимно махнул рукой хозяин вставшим на пороге гостям. – Сейчас кофе сварим!

Юра вольно прошёл на середину комнаты и стал оглядывать: жёлтые стены, по стенам яркие постеры, дорогая мебель – а ничего! Старший Пустошин примостился на диване, подопечный устроился в кресле у ближнего компьютера, и оба настороженно ждали, что получится из этого визита. «Ничего, ничего… Мы здесь ненадолго… Минут десять – и поедем обратно» – успокаивал Алексей Иванович. А беглец, отметив идеально чистую клавиатуру, бездумно уставился в монитор. Перед глазами на экране мелькали в разных ракурсах автомобили, за спиной шел какой-то непонятный разговор, только музыкальные звуки растворяли слова до полной аннигиляции. Ну, и хорошо! Он сейчас на минутку зайдёт на один сайт, зайдёт на «Грани», с этих граней ему доставляли самые острые статьи. А сегодня он сам посмотрит, что там выдало едкое перо того же Пионтковского. Только зайти не получилось, компьютер вдруг беспомощно сообщил: «Невозможно отобразить страницу». Он ещё недоумевал: что, сайт заблокирован? Но невольно отвлёкся на разговор – Роман и Юра переместились и стали хорошо слышны.

– Ромка, что это такое старьё слушаешь? – смеялся младший Пустошин.

– Ничего, Юран, ты не понимаешь! Это ведь раритетная запись! Слышишь, какой классный звук? А писалось с эфира в море! У отца знакомый радист был, вот он в семидесятые годы и писал. Искал радиостанции и делал классные записи, ну, и приторговывал, само собой, кассетами. Тогда же Высоцкого нельзя было вывозить, а этого Хулио – ввозить, вот маркони и занимался музыкальной контрабандой. Кстати, с аппаратурой работал только в белых перчатках! Вот были времена! Сейчас на судах никаких радистов и связь другая, и никакой тебе романтики…

Роман включил кофеварку и стал расставлять на столике в клиентском уголке чашки, сахарницу, тут же появились и бутылка виски, и рюмки, и минералочка. И Алексей Иванович счел нужным предупредить не так хозяина, как собственного сына:

– Ты не хлопочи, Рома, мы только что от стола, да и ненадолго. Дела, дела!

– Алексей Иванович, вы в гостях, или как? Столько не виделись, неужели не отметим встречу! И потом, вы что, хотите выбрать машину за пять минут? Ну, давайте посмотрим, что у нас там, на аукционах, – развернулся Роман к компьютеру. – По каким параметрам искать будем? Давай, Юр, смотри!

И скоро, листая файлы, оба углубились в технические подробности и минут десять что-то обсуждали.

– Ну, как тебе эта? – задержал Роман картинку с белой машиной.

– Надо подумать, – рассеянно протянул Юра.

– Думай, думай, только не долго, – отъехал от монитора к кофеварке Роман. – Я ведь сваливаю, Пустоша, за бугор. В Окленде уже и домик присмотрел. Вот отработаю последние заказы и отчалю!

– Ну, ты даёшь! Что, насовсем?

– Пока года на два, а там посмотрим…

– А что так, Роман? Это ведь за тридевять земель, в той Зеландии и русских нет, наверное, – забеспокоился о судьбе дилера старший Пустошин.

– Да, что вы, дядь Лёш! Там наших полно, но главное – жизнь нормальная. Понимаете, нормальная! А здесь? Здесь сплошной факинг: и фак ю, и фак оф! Власть без мозгов, всё делает не только народу, но и себе в убыток. Терминалы пустые, паромы пустые, таможня пустая! Только-только паром пассажирский пустили – когда это в Япию пассажир ходил! Так нет – всё под корень!

– А это не по просьбе Китая, нет? Они ведь свои машины хотят продвигать…

– Ну-ну, свои! А кто в Китай контрабандой «тойоты» возил? Мы и возили. А пустынном берегу, кто встречал? Доблестные китайские пограничники и встречали. Там ведь тоже могут отличить дерьмо от конфетки. Так что в этом этом вопросе у трех народов полное взаимопонимание. Ничто так не объединяет мужчин, как любовь к машине! Да, было время!

Ведь когда только разрешили ввозить машины, мореманам пришлось по свалкам лазить. Да и как пройти мимо, когда такая красавица стоит да на ходу, да ещё каком ходу! И японцы тогда быстро сообразили и пошёл у них свой бизнес: прямо к пароходу подвозили и стиралки и мокики, и холодильники. А как готовили к продаже машины! Помню у моей первой подголовники с белыми кружевными чехлами были… А теперь вот постановили в Приморье автомобили выпускать! Ну да, флот угробили, теперь корыта будем клепать. И так надоело удивляться этому мудаковскому руководству! С вечера не знаешь, что они придумают к утру. А ведь все двадцать лет щипали, пошлинами душили, но всё мало, мало… Народ, само собой, изворачивался, придумывал всякие хитрости и уловки, но сколько можно?

– Значит, не надеешься, что здесь наладится? Твои коллеги вот пытаются бороться, митингуют… А ты, стало быть, не хочешь бороться? – строго спрашивал Алексей Иванович.

– Нет, не хочу! Поеду туда, где не борются – живут. Ну, вот митингуют мужики, и что? Как там в советское время говорилось: протестуй не протестуй, всё равно получишь… что? Нет, эта тьма надолго! Кончилась, дядь Лёша, эпоха! Кончилась лафа с японками! Вот было время, есть что вспомнить. Поеду туда, где королева правит – классная бабулька, а не эти попрыгунчики.

– А чем там заниматься будешь? – не отставал Пустошин.

– Яхтами, дядь Лёша, яхтами, – рассмеялся Роман.

– А на флот не хочешь?

– Да нет там своего флота, они суда фрахтуют. Так я и отсюда мог бы пойти под какой-нибудь флаг, но не хочу… Это в двадцать лет – моря-океаны, а теперь на берегу лежать хочется…

– Значит, советуешь поторопиться? – глядя на экран, где медленно вертелась чёрная «мазда», вернулся к исходной теме Юра. – А ты как заказы принимаешь?

– По всякому, в основном по интернету.

– И как отправляешь машины?

– Поездом в сетке или в контейнере. А у тебя что за интерес?

– Да тут такое дело… Тебе сопровождающий не нужен? – пошёл напрямик Юра.

– Сопровождающие всегда нужны. Это публика одноразовая… Прикинь, недавно тут пришлось отправлять в сетке хорошую тачку, свежий ипсум девятого года, аукцион с оценкой четыре с половиной, салон супер, полный фарш, три камеры… Отличный минивен! Не джип, но есть любители таких машин. Вот клиент и настоял на сопровождении. Это и понятно, на каждой остановке кто-нибудь да что-нибудь отвернуть может, разбить стекло, поцарапать. Нашли мы мужика – и что вы думаете? Где-то в Новосибирске этот хмырь свинчивает всю оптику и идет продавать, видно, пропил все, что ему дали на дорогу, а до Москвы-то ещё пилить и пилить… Ну, ушел и пропал! Но прикол в том, что он за эту оптику ничего не сможет выручить. Кому она нужна, если такие машины на рынке в единичном экземпляре! И владельцы таких тачек, люди не бедные, заказывают запчасти цивилизованно, в интернете. А теперь представьте, какой хай поднял заказчик этого ипсума! Пришлось самому идти в Япию, доставать всю эту херовину. Прикиньте, на какие бабки я попал!

– И что, нашли сопровождающего? – спросил кто-то из Пустошиных.

– Пока нет, прячется! Ребята караулят, появится, отверну голову на раз… А ты что, кого-то предложить хочешь?.. Вроде того! А за сколько в сетке до Москвы доходит машина?.. По-разному бывает, но, как правило, за две недели… Ты толком скажи, кого хочешь отправить, не тешу ли?.. Её отправь, хулиганы по всему Транссибу завоют… Свирепая тётка?.. Не то слово! Понимаешь, Ромыч, человеку край надо в Москву, на билет денег нет, а приспичило… Мировой мужик! И поверь, все твои тачки будут в целости и сохранности…

И Пустошины замерли, насторожился и беглец: что ответит дилер? Есть ли машины для сопровождения на поезде, в грузовом составе или как там эти поезда называются? Ну, ну!

– Так дайте этому знакомому денег взаймы, пусть купит билет на самолёт и летит, как белый человек. В сетке две недели пилить – то ещё удовольствие!

– Ну, не хочет он брать в долг! Ну, отдавать не с чего, понимаешь, он в полном прогаре!

– Слушайте, а зачем этому вашему мировому мужику поездом? У меня лучше предложение есть! Вояки из Питера заказали три машины, они две недели как паромом пришли, стоят растаможенные, а самолёта всё нет и нет. Клиент, само собой, платит за хранение, но и мне отвлекаться на них уже обрыдло… А вот и кофе готов! Дядя Лёша, давайте, разливайте, не стесняйтесь. Коньяк, виски?

Со спиртным замялись, ухватились за кофе. Беглец пил маленькими глотками, смаковал и уже не слушал ни Романа, ни Юру. Пусть говорят, а он попробует выйти ещё на один сайт…

– Ну, так что я хочу предложить! Ваш знакомый может сопровождать эти машины до Питера на самолёте. Ну, как? Борт будет военный. Во всяком случае, мне об этом талдычат по телефону уже месяц. Но оказии пока всё нет и нет. Ну, как?

– На самолёте? – не поверил Алексей Иванович, а Юра многозначительно улыбнулся: что я говорил? А то: в прокуратуру, в прокуратуру!

Нет, какой самолёт? Что за ерунда? Это слишком хорошо, так не бывает, разочарованно подумал беглец. Вроде не вертолётчики, а ты смотри, туда же – летать! Да что с них взять – дети широких просторов! Нет, нет, это совершенно нереально. Всё не более чем обычный мужской трёп! Да и кто поверит в возможность вот так, сходу, сесть на военный самолёт! А особенно тот, кто никогда не жил на Дальнем Востоке.

– Только как это будет на военном самолёте? Это как же гражданский на нём сможет полететь? – стал выяснять подробности Алексей Иванович. – Раньше знаю – было, но теперь вроде как навели порядок, нет?

– Где это вы видели у нас порядок? Как возили вояки коммерческие грузы, так и возят. И сопровождающие там без лычек и звёзд. Я сам, дядь Лёш, было дело, взлетал с военного аэродрома… Давно это, правда, было и удовольствия было мало, но ввиду финансовых трудностей на чём не полетишь! – И Роман, видно, вспомнив что-то, рассмеялся.

– Слушайте, у вас же военный аэродром в самом центре Хабаровска, ну, сразу после поворота с Карла Маркса на посёлок… чёрт, забыл, как он называется…

– Ну, знаю, посёлок Горького, – подвинулся поближе Алексей Иванович.

– Вот-вот. Там щит ещё стоит: зона ответственности ВВС. Мне тогда надо было срочно в Москву, а у друга знакомый старлей служил на этом аэродроме. Старлей документы и выправил. Тогда как оформляли? Да просто: прапорщик, следующий в расположение части или убывающий в отпуск. Главное, чтобы был военный билет! А если он белый, то могут оформить на жену. Тетки с высшим образованием, они же военнообязанные, юристы там, медички… А ты типа при ней, сопровождаешь до места следования. Так вот, этот старлей ждал нас у шлагбаума на прадике, ну, на «Ленд-Крузере Прадо», не хило, а? И повез нас к самолёту. Подъезжаем, а там толпа – и ни одного военного, все гражданские, за деньги. Говорили, команды в Чечню так и сидели неделями на полосе, не могли до войны добраться… Дядь Лёша, ну, что, так и не выпьем? Давайте, давайте, по пятьдесят грамм! – стал разливать виски Роман. Пришлось выпить. Что теперь чиниться, когда уже разлито.

– …Короче, думал, посадят на какой-нибудь бомбардировщик или грузовой ильюшин, а подрулила обычная тушка с надписью «Аэрофлот». Набилось нас как ивасей в банку. Расклад был такой: на три кресла – четыре человека. Самолёт, помню, долго разгонялся, перегруз был явный, но взлетели свечкой, мастерство ведь не пропьёшь! Самолёт, да, гражданский, но летчики-то военные. Взлетели, как учили: именно на взлёте самолёт и уязвим для вражеских зениток. Когда в Братске на дозаправку упали, там самолёт уже штурмом брали, народу набилось как в автобусе, стояли в проходе. Прикиньте, стоя летели! В Красноярске полсамолёта вышли, но ещё больше народу зашло. Те, кто в кресла угнездился, боялись встать, даже в туалет. Возле меня тётка лет двадцати стояла, на колени садиться постеснялась, ну, я ей место и уступил, потом она уступила – пришлось жениться. А полгода назад развелись. Такой вот был нелегальный полёт. Кстати, официально самолёт числился порожним…

– А где окончательная посадка была?

– Не помню, как аэродром назывался, но у самой Москвы. И народ быстро, быстро так и рассосался. Да если бы кто и захотел задержаться, охрана бы вытолкала автоматами…

– Так ты что, Рома, в самом деле, можешь человека отправить самолётом? – не верилось Алексею Ивановичу. А как не верилось беглецу!

– Сказал же, есть такая возможность. А он… это? – щёлкнул Роман по горлу.

– Не пьёт, не пьёт. Да и в самолёте он что, из иллюминатора выпадет?

– Ну, люков в транспортнике столько, что выпасть не проблема. Но самолёт ведь и приземляться будет! Так что за человек-то?.. Это вы, что ли? – повернулся к товарищу у монитора Роман. Пустошины закивали головами: он, он.

– И паспорт при себе имеется? – перешёл на деловой тон дилер.

– Есть, есть, – хором ответили Пустошины. Зашевелился, наконец, и сам беглец. И Алексей Иванович сунул ему конверт с паспортом в руки. Но как предъявлять чужой документ, да ещё прилюдно? Приятно, конечно, побыть немножко Толей Саенко, но почему-то неудобно перед Юрой и Алексеем Ивановичем! А тут ещё паспорт никак не выуживается из конверта. Конверт потёрся, уголки были примяты, но паспорт вот он, цел и невредим. Роман, приняв документ, наскоро пролистал страницы.

– Так, Анатолий Андреевич… В Чите, значит, живёте? А зачем в Москву? Посадка ведь может быть и в родном городе.

– Хорошо бы в столицу попасть, – коротко ответил Анатолий Андреевичу зачем-то старательно разглаживая мятые уголки конверта.

– Ну, хорошо, давайте сниму копию паспорта. Мне ведь надо на вас бумаги приготовить. Но только с условием! Если вдруг передумаете и не сможете лететь, звоните сразу! У меня ведь есть кандидат – студент, учится в Москве, поэтому кадр надёжный. Но раз очень надо, то парнишка перебьётся, но и вы не подведите! Юран, с тебя спрос!

Пустошины тут же принялись горячо уверять: что ты, что ты, обязательно полетим. Пришлось и кандидату в сопровождающие кивнуть головой: ему ли передумывать!

– А сколько лететь, если на транспортнике? – выспрашивал подробности Алексей Иванович.

– Это как полетят. Если в присядку, и присядок будет много, то долго. Можно и трое суток лететь, а можно и неделю! У таких самолётов ресурс небольшой, дозаправка нужна, а в аэропортах как заправят. Да и по другой причине всякие задержки случаются…

– А что хоть за машины будут? – отвлёкся на ерунду Юра.

– Да хорошие тачки, как на подбор! Вояки служили здесь, распробовали японских мастеров, вот и заказали по своему вкусу. А одна особая – для инвалида. Только с бортом пока не получается. Но предупреждаю: вы должны быть готовы в любой момент! С военными только так – наперёд ничего неизвестно! Вот двадцать четыре часа и будьте у телефона! – рассмеялся Роман.

– Всё понятно. Ждём-с, так сказать, – встал с дивана Алексей Иванович. Пора было и откланяться. И оторваться от компьютера, положил он руку на плечо Анатолию Андреевичу.

– Надеемся, долго ждать не придётся. Очень уж надо человеку в Москву, – уже на пороге многозначительно изрёк старший Пустошин. И Роман закивал: понял, понял. Юра остался договорить, а они вернулись к машине. И не проронили ни слова, то ли боялись случайными словами спугнуть удачу, то ли так и не смогли поверить в столь фантастический вариант – самолёт. Да и зачем Москва? Ну, если только полетать. И не физическом смысле, совсем нет…

Вот и вернувшийся через десять минут Юра не без лёгкой тени самодовольства заверил: «Да вы что! Абсолютно реально! Самолётом сделаем их всех!»

– А друг твой не подведёт? – сурово допытывался Алексей Иванович.

– Папа, в его бизнесе всё держится исключительно на доверии. А что это такое, теперь тебе могут компетентно объяснить. Правильно я говорю? – подмигнул он в зеркальце Анатолию Андреевичу. – А Ромка так сказал: транспортник может быть и через день, и через полчаса, так что будьте готовы в любую минуту… Ну, что, по домам?

«По домам!» – так резануло слух, что пришлось прикрыть глаза. Как давно он говорил эти слова: «А теперь домой!» И может, никогда уже не скажет. Так, может, хоть напоследок удастся полетать? Нет, нет, не смей и думать, это невозможно по определению. Надо звонить адвокату! И никаких химер!

Но когда доехали до улицы Луговой, и Юра собирался выйти из машины, он зачем-то спросил:

– Скажите, Юра, вы ведь бывали во Вьетнаме? Там, говорят, есть Обезьяний остров…

– Остров, обезьяний? – оживился Алексей Иванович.

– Есть, есть остров, живут исключительно обезьяны. Это недалеко от Нячанга, там такие пляжи – закачаешься! А море какое! Так вот, прямо с пляжа катера и ходят на этот остров. Обезьян там тысячи! Говорят, ещё в советское время наши спецы собрали их вместе для каких-то исследования, что ли. А сейчас туда туристов возят, но это, скажу я вам, на любителя! Это такие твари! Наглые, жадные! И как осторожно себя ни веди, всё равно попадёшь под раздачу, обязательно что-нибудь да отнимут! А если махать руками начнёшь, то вся стая налетит и поцарапает, и покусает. Там местные все с рогатками ходят. Стреляют мелкими такими камешками и, если попадают в обезьяну, то звук такой глухой, как в подушку!

– А обезьяна что? – полюбопытствовал Алексей Иванович.

– Визжит и убегает, но заходит с другой стороны! Помню, у буфетчицы сумку разорвали в клочья. Одному с ними не справиться, надо кучкой держаться. Мы со стармехом только и отбились, когда стали спиной друг к другу.

– Ну, такое добро и у нас есть. И даже остров в центре Москвы, где обитают сплошь такие обезьяны. Разве нет? Только эти обезьяны сами ставят опыты над людьми! – обернулся к подопечному Пустошин. Было любопытно, что ответит беглый каторжник, но тот промолчал, было жалко тратить слова на обезьянью стаю. Не хотелось перебивать радость от того, что мимо пролетел, зависнув на минуту, Толя. Чёртушка! А ведь он думал, что обезьяний остров – это так, майорские фантазии для поднятия боевого духа…

И вечер пятницы, и весь субботний день прошли в сумбурных разговорах, потом было трудно и вспомнить, о чём они тогда с Пустошиным спорили. Темы возникали спонтанно, перебивая, наскакивая одна на другую. Впрочем, в случайных разговорах так и бывает, это ведь только лекции по плану. После ужина, когда мирно курили на крылечке, Алексей Иванович вдруг пошёл в наступление:

– А вот с чего это вы заделались публицистом? Зачем-то политические аналитики подались, а? Хотели усилить впечатление: мол, процессы против вас и в самом деле политические…

Вот так взял и прямо спросил, и тут же засуетился, стал показывать пальцем: там у вас с манжетом непорядок. А потом и вовсе ушел в сторону: «И что это вы всё голову трете, болит?»

И публицист, застёгивая пуговицы на рубашке, усмехнулся:

– Голова сегодня не болит, привычка, знаете ли, ещё с детства… А что касается моих текстов… Я бы, может, и хотел что-нибудь там усилить, только… Только никакие мои заявления не могут заткнуть нефтяной фонтан. И пока он бьёт, и к нему стоит очередь, то хоть завали весь мир статьями – не поможет!

– Ну, это понятно, понятно! Но с чего это вы стали каяться, а? Ну, прямо Савва Морозов! Неужели так тюрьма подействовала?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю