Текст книги "Заговор обезьян"

Автор книги: Тина Шамрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 54 страниц)

Долгожданный циклон, который прошёл два дня назад над Забайкальем, принёс только временную передышку. Выпавшие осадки были недостаточными для того, чтобы минимизировать последствия засухи, которую мы пережили в июне-июле. А последствия таковы, что могут привести к катастрофическому положению дел в сельском хозяйстве региона. Синоптики дают неутешительный прогноз и обещают повышение температуры уже на следующей неделе. А пока днем по области +25–28 – на севере, на юге – до +30 градусов. Осадки маловероятны…

Сегодня, выдержав паузу, пресс-служба УФСИН по Забайкальскому краю, наконец-то, сообщила, что заключённый, по поводу которого подняли шум московские СМИ определённого толка, наш всероссийский мистер X, находится в больнице. И болезнь его не более чем простудное заболевание.

Чиновник этого ведомства в очередной раз порекомендовал не нагнетать истерию вокруг рядового случая. Тем не менее, по неофициальным сведениям, читинский узник уже неделю находится в отдельной палате областной больницы ФСИН.

Наверное, у господ миллиардеров какой-то особый насморк, вот и наш нуждается в строгой изоляции и комфорте. А товарищи журналисты, как всегда, подверглись информационной блокаде.

На участке дороги между населёнными пунктами Нерчинск и Шоноктуй было совершено разбойное нападение на автомашину марки «Урал». Четверо нападавших в масках, угрожая пистолетом, завладели не только автомобилем, но и увезли в багажнике машины водителя, которому в тот же день удалось скрыться от похитителей.

Задержать преступную группировку сотрудникам милиции удалось в течение суток. Было установлено, что в ней участвовали четыре человека, один из них – действующий сотрудник отдела внутренних дел Балейского района.

При задержании у преступников были изъяты пистолет марки ТТ, револьвер системы «наган», самодельное стреляющее устройство, охотничье ружьё и две гранаты. В ходе расследования выяснилось, что похищенный автомобиль «Урал» они планировали использовать для нападения на машину инкассаторов, перевозящую золото одной из старательских артелей.

По сообщениям зарубежных информагентств, адвокаты и родственники сбежавшего миллиардера обратились в Министерство юстиции, в Генеральную прокуратуру и к президенту с требованием сообщить сведения о состоянии здоровья бывшего нефтяного магната. Наверное, как всегда, эти господа обратятся за подмогой и к американскому дядюшке.

Сибинфо: Новости и происшествия. 20 августа.

Но на подъезде к городку шофёр, в очередной раз съехав на обочину, остановил машину. Для инструктажа? Но давать пояснения шофёр не спешил. И, повернув какой-то рычажок – в кабине тотчас заговорило радио – с самым серьёзным видом пригласил послушать. Новости были короткими, о побеге ни слова…

– Что, совсем ничего не сообщали? – осторожно спросил беглец.

– Не, по радио и по ящику ничего такого! Но уже разговоры уже ходят… А женщина тебя узнала? – заинтересовался вдруг Анатолий.

– Какая женщина? – опешил он.

– Ну, та, шо подвозила?

– Нет, нет, насколько я могу судить!

«Вот не будешь выдавать желаемое за действительное! Нет, в самом деле, зачем надо было выдумывать какую-то проверку, какую-то женщину…»

– Ну, от и хорошо! Если честно, я сам не сразу дотумкав… Тебя очёчки выдают, тут народ таких не носит, – рассуждал Шофёр.

«Очки? Причём тут это? Да, важная деталь, но не определяющая… И даже если он снимет очки, всё равно не поможет!»

– А планы наши такие: зараз отстреляюсь – сдам груз, разведаем обстановку, дальше у нас кормёжка, так до ночи и продержимся, – стал рисовать порядок действий Анатолий. И пришлось выдвинуть встречный план.

– Знаете, будет лучше и для вас, и для меня, если мы здесь, в Шилке, и расстанемся. Надеюсь, вы понимаете, насколько всё серьёзно… Спасибо, довезли, а дальше я сам. – Он говорил что-то ещё и ещё. Вот только приходилось напрягать голос: рядом по шоссе громыхали машины, о чём-то своём бормотало радио, шофёр постукивал крепкими пальцами по баранке, и это особенно раздражало.

– Значит, не доверяешь? – подытожил всё выше сказанное Анатолий. – Шо, моя кандидатура не подходит?

«На какую роль? Опекуна? Спасателя? Благодетель нашёлся!» – хмыкнул беглец, но промолчал. А шофёру и не нужен был ответ, у него своих мыслей хватало.

– …Ну, и где ты зараз другую найдёшь? Ничего, потерпишь как-нибудь, – посмотрел он на свои сверкающие часы. – Терпеть будешь недолго, восемь часов. Понял? Сказал посадю на поезд, значит, посадю, а то посажу – нехорошее слово, – ухмыльнулся Анатолий, и через паузу, скосив светлый глаз, поинтересовался:

– Ты токо скажи, по какому направлению будем наносить главный удар? Ну, в какую сторону ловить поезд?

– Смешной вопрос, – пробормотал взятый под опеку беглый человек.

– Ага, – тут же согласился шофёр. – Но, должен заметить, смех кончился, остались одни смехуёчки…

– Здесь, наверное, электрички ходят? На них и можно и без документов передвигаться…

– А як же, ходят! Тебе куда, до Читы? Придётся в Карымской пересадку делать. Как, годится? Я тебя серьёзно спрашиваю, а ты як той пацан! Шо тут думать? Раз от Оловянной попёрся на восток, то давай и дальше дуй в ту сторону! – убежденно рубил рукой Анатолий. – До того края ближе – две с половиной тысячи, а до Москвы все шесть тысяч. Чувствуешь разницу в километрах? Та дело не в них, тебе надо перебраться в другие края, там будет всё не так свирепо… Значит, на восток? – уставился он в подопечного. Тот неопределённо мотнул головой. – Ну, тогда поехали! – И, тронув фыркающую махину с места, шофёр вклинил её в поток машин.

– А где сидор, куда барахло подевалось?

– Подростки в Первомайском реквизировали… Детдомовцы, наверное… – спохватился беглец. – Извините, но карта тоже пропала…

– Чёрт с нею, с картою! Ты скажи, где ты шлялся, шо топота напала? – удивился Анатолий.

– Там карьер странный… такой глубокий…

– Карьер? Возле горно-обогатительного? Ну, ты даёшь! На гада тебя туда понесло? Правильно говорят: как от мамки, так сразу тянет до ямки. А ты там с бабою не того этого… ну, которая подвозила? – ухмыльнулся Анатолий. – И правильно! Место глухое, можно и побарахтаться… Так, проехали! Проехали, говорю! Шо ты такой серьёзный? А насчёт пацанов, так скажи спасибо, живой остался. Скоко их было? Четверо? Ты ж понимаешь, мяса пацанам в этом детдоме не дают, дают рисовые котлетки, – старательно кого-то передразнивал шофёр. – Ты представляешь, пацанам четырнадцать-пятнадцать лет, а им рисовые котлетки! А они ж, як зверята в этом возрасте! Ото хлопчики и промышляют насчёт пропитания. Хорошо, в карьер не кинули! Убегать надо было, убегать!

И пришлось признаться: так я и убежал!

– Ну, и правильно. Ты знаешь, я сам злой, если не заправлюсь. Жрать хочу, спасу нэма! Так и ты ж, наверно, голодный. Зараз на склад, а опосля будем харчиться. До поезда далэко.

– А какой поезд? Есть что-то конкретное? – осторожно поинтересовался беглец.

– Есть один подходящий, в Читу приходит в восемнадцать, а в Шилку к двадцати четырём. Самое то! А Зойка, я ж тебе говорил, проводница знакомая, так она в девятом вагоне катается… Ну, а если не её смена, так мы с другими девчатами договоримся.

И на языке тут же завертелось: нельзя ли сейчас позвонить этой знакомой? Но пришлось сдержаться: не хотелось суетиться и открыто согласиться с предложением. И поступил правильно. А то Анатолию бы пришлось признаться: телефонный номерок девушки не помнит, как-то сам собой затерялся. И он истолковал бы эти слова превратно: мол, шофёр придумал проводницу… Не выясненным оставался до поры до времени и вопрос, на какой именно поезд собирается его посадить Анатолий. Нет, нет, поезд шофёр мог назвать чётко – «Москва – Владивосток», что пилит с запада через всю Россию под вторым номером, а с востока идет как первый. Но он таким подробностям не придавал никакого значения, а потому не стал засорять план по спасению мелкими деталями.

– Чита отсюда далеко? – с тайной надеждой на удаленность объекта спросил беглец.

– Та двести пятьдесят кэмэ, наверное, будет, – прикинул шофёр. И, не сдержавшись, беглец вздохнул: нет, он всё ещё близко от ищеек. Но наступила, как ему казалось, какая-то определённость, и теперь можно расслабиться, совсем чуть-чуть…

– Может, и помыться удастся? – понадеялся он вслух. Не хотелось бы садиться в поезд насквозь пропотевшим.

– Придумаем шо-нибудь! Как доедем, так и придумаем!

Городок, куда они въехали, был скучным местечком, может, потому речка Шилка и обходила его стороной, текла в двух километрах южнее. Но городок питала другая артерия – широкая полоса Транссиба. Правда, эта полоса, разделив городок пополам, жила своей, отдельной жизнью. Меньшая, с частными домами, жалась к невысоким лысым сопкам, но и та, на другой стороне железной дороги, отличалась только тем, что была разбавлена серыми пятиэтажками и двухэтажными кирпичными домами.

Анатолий зачем-то поехал через центр и стал показывать памятники: военный самолёт на постаменте, стелу в честь погибших в Афганистане – нечто серое и невыразительное, а потом ещё какое-то большое и странное сооружение. Этот памятник был всем сразу: и красноармейцам времен гражданской, и солдатам войны Отечественной, за плечи обоих обнимала Родина-мать.

– Это шоб два раза не вставать! – хмыкнул шофёр. Действительно, никого и никогда эта родина не берегла, а тут ещё и сэкономила. Но вдруг стало интересно другое: «А самолёт в честь чего?»

– Так тут же гарнизон на гарнизоне! А самолёты, как ты догадываешься, и без войны бьются.

А вот оранжевый самосвал, уверенно ориентируясь в улицах и переулках городка, скоро остановилась у каких-то зелёных железных ворот с красными звёздами. Беглец было напрягся, но за воротами оказался не военный объект, а всего лишь строительная база. Анатолий побежал в конторку, и через несколько минут вышел на крыльцо с высокой, рыжей женщиной. Он обнимал её за талию, а та смеялась и радостно ему выговаривала: «Ну, чёртов хохол! ещё пятнадцать минут, и меня уж точно бы не застал… А ты вечером назад, или как?»

– Я подумаю, может, и домой, а может, и… – замялся шофёр.

– Ну, тебе виднее, – дрогнул голос женщины. – Давай к пятому складу, там и сгрузишь! – И, отвернувшись, она тут же скрылась в конторке. Тут и Анатолий, потоптавшись на ступеньках, запрыгнул в кабину и, как показалось со стороны, нервно передёрнул рычаг.

И пассажиру стало как-то неловко: его присутствие, неважно кому – женщине, Анатолию, но точно помешало. А шофёр, скинув белые свежие доски у какого-то склада, медленно проехал мимо конторки и посигналил, но занавеска на окне не шелохнулась. «Вот так вот!» – беспечно подмигнул он. И нельзя было понять, всерьёз ли огорчен товарищ, или это не более, чем мимолётная досада.

– Следующим номером нашей программы – вокзал! – пояснил маршрут благодетель. Но близко подъезжать не стал, остановил машину в каком-то переулочке.

– Посиди в машине, а я на разведку. Я быстро, токо узнаю, шо там и як, – пояснил Анатолий и тут же ускакал на своих длинных ногах. И беглецу ничего не оставалось, как привалиться к дверце и осмотреть окрестности. Место казалось тихим и безлюдным: узкая улочка, бревенчатые домишки, ни машин, ни прохожих. Но хорошо было видно мрачное бетонное здание здание: зачем здешним жителям такой большой вокзал, на вырост?

Он почти успокоился: главное, добрался до железной дороги. Вот только получится ли сесть на поезд? Вся затея с взятием на абордаж пассажирского состава выглядит весьма сомнительной. И потом: сколько он может проехать без билета? Это ведь не на электричку зайцем сесть. Поезд – это серьёзно, со своим контролем, службой безопасности, или как там это у них называется… Да, о побеге не объявили, но ведь ищут и даже вот так – под видом убийцы женщины. Только всё как-то вяло, будто и сами не верят, что он ещё бродит по этим просторам. А может, и впрямь удастся оторваться? Может быть, может быть… Но успеют ли они за несколько минут стоянки договориться? Всё как-то наспех! А как ещё бывает в таких случаях, как не спонтанно? Что же он сам так плохо подготовился к побегу? Теперь вот приходится сидеть и ждать, когда другие организуют. Организует! Зачем это Анатолию? – в сотый раз спрашивал он себя.

Вряд шофёр понимает, что ему грозит, но он-то сам знает. Знает и пользуется наивностью этого человека… Ну, загнул! Анатолий вовсе не выглядит наивным. А искренним? Нет, нет, здесь, по определению, не может быть без какой-то подкладки. Только что за этой подкладкой? Он что, рассчитывает на вознаграждение? Тогда почему прямо не сказать об этом? Глупости! В такой ситуации надо быть идиотом и надеяться на это. На этот раз его закроют особенно жёстко, и он из-за решётки не сможет пикнуть, не то, что отблагодарить…

Он так задумался, что он не сразу заметил возвращение шофёра. А тот, открыв дверцу, продолжал кричать в телефон: «Ну, скоко вам можно толочь одно и тоже! Ну, от и делай, как договорились!» И, отключив телефон, одним движением взлетел в машину. «Ну, пижон!» – усмехнулся беглец, но тут же признал: сам он не смог бы вот так, птицей, взять камазовские ступеньки.

– Ну, шо я могу сказать? Патрулей не видно! Всё как я и думал! Поезд приходит в ноль-ноль с копейками… А на станции всё спокойненько, исключительная благодать, – закончил Анатолий речитативом.

«Благодать? Посмотрим, что будет вечером». Бодрое сообщение надо было воспринимать критически: откуда ему знать как работают поисковые спецкоманды. А шофёр, не замечая настроения подопечного, уже плавно выжимал сцепление, и машина, разогреваясь, шумно задышала, готовясь мчаться по первому требованию хозяина куда угодно.

– Зараз займемся гигиеной! Найдём баню и… – приступил к выполнению второго пункта своего плана шофёр. Машина тронулась с места и понеслась под громкий лай вспугнутых собак, кудахтанье живности и криков: «Сотона, курей подавишь!»

«Что он так неосторожен! Зачем привлекать внимание? Ведь не только куры, но и милиция может всполошиться!»

В поисках бани они покрутились по городку, но только зря потеряли время. Помывочное заведение оказалась на ремонте. Анатолий хоть и чертыхался, но градус боевого настроя не сбавлял.

– Ничего, ничего! Купим воды – и все дела! Можно и на речку сгонять, но там зона… эта – природоохранная, кто-нибудь привяжется: мол, машина здоровая – низзя! А мы из баллонов вымоемся. А потом прошвырнёмся по этим улицам чистые, здоровые и красивые. Городок нас не стоит, но внимание мы ему окажем. Окажем? – подмигнул он весёлым глазом. И как этот, глаз не устает то и дело подмигивать?

А шофёр, лихо притормозив у какого-то магазинчика, через несколько минут вынес оттуда четыре огромных бутыли и стал закидывать в кабину: принимай! И, объехав по улочкам/переулочкам, нашёл какое-то заброшенное сооружение и загнал машину за высокую кирпичную стену. От любопытных это местечко загораживали ещё и высокие кусты. Заглушив мотор, Анатолий достал из-за занавески совсем новое, в разноцветных полосках полотенце, розовую мыльницу, полбутылки шампуня и бухнул всё это на сиденье. Занялся приготовлением и беглец, только в сумке сменного белья, постиранного в Улятуе, не оказалось…

– Ну, шо задумался? Роздягайся и быстренько, быстренько по ступенькам на травку! А я сверху буду лить, – командовал благодетель. И пришлось послушно соскользнуть вниз, стянуть тенниску и, сделав руки лодочкой, выжидательно поднять голову: лейте, я готов!

– Ты шо, так одетый и будешь мыться? Ну, ты даёшь! Я, конечно, понимаю, снять штаны – как отложить автомат, но ты ж весь мокрый будешь! Шо, стесняешься?.. На, под ноги! – бросил вниз шофёр резиновый коврик. Подопечный на коврик встал, но снимать джинсы не спешил.

– Слухай, ты ж не хохол, а шо такый упертый. Снимай, снимай, шо я там могу нового побачить? Ну, если токо там у тебя с золотой насечкой… – посмеивался сверху шоферюга. А беглецу пришлось старательно делать вид, будто ничего такого не слышит. Нет, в самом деле, что за фривольности? Он что, совсем без тормозов? И чёрт его дёрнул связаться с этим кретином! Но джинсы и в самом деле придётся снять.

– Представляешь, мылся в бане с мужиком, так у него болт… – не унимался шофёр, наблюдая, как подопечный тёр себя мылом. – Ладно, про баню не буду, а то ты уже покраснел… Ты шо, на зоне отдельно от толпы мылся? Снимай всё! Отвернулся я, отвернулся! – И с трудом, но пришлось признать шофёрскую правоту и раздеться-таки до конца.

– Ну, шо лить? – выкрикнул Анатолий. И увидев кивок намыленной головы, наклонил бутыль: – Внимание! На старт!.. Эх, хорошо! – крякал он, будто сам полоскался. Воду он лил правильно: равномерно, с паузами, и она стекала ручейком в траву и пропадала там без следа.

Когда кончилась и вторая десятилитровая бутыль, тогда и появилось ощущение: да, вымылся. Эх, если бы ещё сменное бельё было! Пришлось натянуть на себя отжатые, но всё равно мокрые трусы, а вот как быть с носками…

– На полотенце! – кинул пушистый комок благодетель. Он, похоже, сторожил каждый шаг подопечного и, увидев, как тот беспомощно озирается по сторонам, тут же подсказал: «Шо ты шукаешь? Окуляры? Ты ж их на кустик повесил!»

И потом действовал так быстро, что беглец не успел вскрыть бутыль, как покрытый пеной Анатолий стал торопить: «Эээ! Ты не заснул там?» Теперь и он старался и лил на загорелое шофёрское тело аккуратно. А тот принимал водные процедуры с фырканьем, кряканьем, матерком, но сам, такой резвый на словах, мылся, стоя спиной к машине. И когда закончилась вода, не поворачиваясь, поднял руку: кидай полотенце!

– Так это мокрое… Есть ещё?

– Кидай мокрое!.. А вот и они, комарики! Ну, сукины детки, ещё солнце не зашло, а они тут как тут. Давай закрываемся, а то сожрут! – впорхнул шофёр в кабину, на ходу вытирая голову. И сразу запахло чем-то сладким, парфюмерным, но оттого ещё явственней чувствовались запахи неостывшего металла, машинного масла, бензина и всего того, чем пахнет кабина большой машины. Беглец уже натянул чистую футболку, уцелевшую после экспроприации, и отодвинулся в угол, не хотел мешать шофёру.

А тот, первым делом защёлкнув на руке свои золотые часы, бодро предложил: давай бриться! Но в сумке бритвы не было, исчезла у котлована, хотя зачем мальчишкам Philishave, ну, если только не сбагрят какому-то взрослому дяде. Но бриться действительно надо, щетина растёт не по дням, а по часам, но чем? И эту гигиеническую проблему разрешил благодетель, он уже достал свою бритву и крепил зеркало: давай, давай, не задерживай! И, пока подопечный скреб растительность, всё давал советы: от тут оставил… и на шее… аккуратней, аккуратней, а то усы ополовинишь! – И эта плотная шофёрская опека была так надоедлива, что он готов был сорваться и нагрубить.

А тот, войдя во вкус, уже занялся его экипировкой: «Трусов, извини, нету, а вот носочки… Счас шо-нибудь та найдем!» И скоро, действительно бросил ему на колени пару серых носков: «Новые! Давай, давай, натягивай! И это возьми» – протянул шофёр камуфляжную куртку. И пришлось отвести руку: это не надену!

– Так это ж для маскировки!

– Меня уже этим маскировали…

– Ну, смотри, тебе жить! Шо там у тебя из барахла осталось? А ну, показывай! – и дружок Доры без стеснения забрался в сумку. – Так, тенниска, брючата, куртейка, ты гляди – шлёпанцы! Ну, если шлёпанцы, то ты богатый, это самое нужное в дороге. А ну, возьми в бардачке ножницы, не, не те, там есть маленькие. И смотри, смотри, последний раз показую!

И, взяв в руки джинсовую куртку, Анатолий вывернул её наизнанку и осторожно проткнул двойную полоску ткани на плечах. Сделав небольшой надрез, просунул туда пальцы.

– Вот сюда засунешь свой документ, тот, шо у тебя в заднем кармане, – усмехнулся он. И беглеца передёрнуло: какое ему дело до того, что у него лежит в карманах! А благодетель, как ни в чём не бывало, стал объяснять:

– Захоронка не особо надёжная, но лучше, чем ничего… Они же, когда обыскивают, мацают разные места, в носки лезут, в карманы, в мотню. Знаешь, шо это такое, мотня? – скосил он насмешливый глаз на подопечного.

– Догадываюсь, – буркнул тот.

– Это хорошо, шо ты такой догадливый. Ну, а подробно досмотрят токо, когда, не дай бог, твой трупик найдут. Ну, я думаю, до такого не дойдёт. – И, потянув из рук беглеца паспорт, шофёр, изобразив смущение, спросил: «Посмотреть можно?» Но, открыв документ, лишь на мгновение задержал взгляд и тут же захлопнул.

– Ну что, теперь убедились, что я – это я? – разозлился беглец.

– Не, меня не это интересовало, обезоруживающе улыбнулся Анатолий. – Мы ж с тобою, оказывается, годки, ну, одногодки! Токо я апрельский, а значит, старший! А ты всё выкаешь и выкаешь! – попенял он, аккуратно просовывая паспорт в прорезь на ткани. – Будь проще, Коля, и люди к тебе…

– …Не потянутся, не потянутся, – остановил его Коля.

– Зря ты так! – огорчился шофёр. Вывернув куртку, он потряс ею перед самым носом: ну, как? И пришлось признать: и в самом деле, если не присматриваться, то почти незаметно, просто с изнанки лейбл пришит, бывают такие, матерчатые или кожаные.

– Ты рукава токо убери и носи! – наставлял благодетель. И здесь не стоило возражать – предложение было и впрямь разумным: без рукавов из куртки получается жилетка, а её и в жару можно не снимать.

– Ну, шо там у нас по плану? А по плану у нас кормёжка, зараз забуримся в якый-нэбудь шалманчик и заправимся. Поехали? – взялся за рычаг Анатолий. Он что, в самом деле, собирается искать ресторан?

– Но вы же понимаете, что в моём положении выходить в такие места…

– Ну, положение положением, а жрать надо! И пока не объявили о твоём нехорошем поступке, народ не будет рассматривать каждого встречного-поперечного мужика.

«Ну да! А потом все резво включатся в игру „Кто хочет поймать миллиардера?“».

– В ресторан вы можете и один пойти, я подожду в машине. – Это предложение было вполне нормальным, но при других обстоятельства. Теперь же это означало: человек боится. Ну да, боится! Но зачем это знать другим.

– Ты это… кончай вибрировать! Нас двое? Двое. Значит, компания! Не понимаешь? При виде двух таких мужиков внимание у народа будет рассеиваться, – выехав на какую-то улочку, тянул своё Анатолий. – Тут самое главное морду делать кирпичом и вести себя, как ни в чём не бывало. А если будешь озираться, ходить согнувшись, так сразу наведёшь на подозрение: шо это мужик от людей шугается? Ты должен вести себя как все… Понятно объясняю?

– Как все – не получится. Это я за колючкой – как все, а здесь у каждого милиционера на меня ориентировка. И не только у милиционера, понимаете?

– Я тебе скажу страшную вещь, токо ты не обижайся! Ты от говорил, шо вас патруль проверял, так? Так ты думаешь, это по твою душу? Знаешь, скоко народу постоянно в розыске? Тысячи токо в Забайкалье. Ты спросишь, кто пропадает, так я скажу: бабы, диты и вояки. Понимаешь, женщины, дети и солдаты. А ты думал, шо на тебя одного весь Сибирский военный округ поднимут?

– Это совсем необязательно. Для полицейских операций существуют внутренние войска… А там и своя авиация, и свои разведгруппы, свой спецназ… «И традиции энкэвэдэшные!» – напомнил себе беглец.

– Но ты ж бачишь, тут всё спокойно.

– А кто говорил, что меня ждут на станции?

– Так это я так, попугал трошки!

– Но патруль, что нас останавливал, назвал мои приметы!

– Брось, с такими приметами стоко мужиков ходят! Слухай, я жрать хочу, чего-нибудь горяченького, а то кишки уже не один марш сыграли И тебе перед дорогой надо заправиться, а на дорогу – это ж святое дело. Ты лучше скажи, шо это у тебя спина в синяках, а? Муж вернулся из командировки, пришлось с балкона прыгать? – И, тут же поняв, что ответной шутки не дождется, переиначил: – Или бронетранспортер переехал? Угадал?

– Почти. Только машина называлась по-другому – каток.

– От оно як! И сильно болит? – притормаживая, спросил шофёр.

– Терпимо, – поспешил завершить тему перееханый.

Машину Анатолий оставил в переулке за трансформаторной будкой, где большой самосвал не так будет бросаться в глаза, и стал торопить: пошли, пошли! А беглец, надвинув каскетку-кепочку на глаза, не совсем понимал, как можно ходить по улицам, даже если это тихие улицы маленького городка. Изображать праздно гуляющего он не может, просто не знает такого состояния. И с трудом заставлял себя не озираться по сторонам, не вздрагивать, когда вдруг из-за спины раздавался чей-то голос или визжала по асфальту шина. А тут ещё булыжником на загривок давил по-детски спрятанный документ, и сквозняком тянуло по позвоночнику.

Это шофёру всё нипочём, разглядывая прохожих, он то и дело отпускал свои незамысловатые шуточки, перемежая их шепотком в его адрес: расслабься! никто и не смотрит! А беглеца тревожила и шофёрская раскованность, и его яркое оперение. Ему казалось, Анатолий привлекает к ним обоим излишнее внимание. Вот и женщина ведёт мальчика, а сама оглядывается, и парень в вишнёвой девятке задержал взгляд, и двое мужчин – один несет на плече лом, другой лопату, оглянулись… Всякий, кто мимо идет с лопатой – объект внимания… Только отбиться иронией не получалось, и чем дальше, тем всё больше и больше внутри росло напряжение. Ну, хорошо, для Анатолия это эксперимент: что будет, если вывести беглеца в люди? Так шофёр это делает по своей недалёкости, но почему он сам, как привязанный, ходит за этим человеком?

И в следующую минуту пришлось притормозить и отчётливо вздрогнуть, когда на противоположной стороне улицы среди жёлтых двухэтажных домов глаз выхватил на красной вывеске неказистого здания короткое слово: «…СУД». И вспыхнула сигнальная лампочка: стоп! Дорин дружок, что, специально привёл его сюда? А тот весело обернулся: ты шо отстаёшь? И, тут же поняв причину заминки, развернул и показал на другую яркую вывеску: кафе «Ингода». Обрадовал! Нет, шофёр совсем без мозгов. А что, если в том кафе столуются и судейские? Ну да, зайдут, а там беглый сидит. То-то будет радость! Да нет, зачем он им, ещё незадержанный? Вот когда схватят, тогда и суд подключится, и постановление на арест в одну минуту вынесет. И возить никуда не надо, зарешёченные окна – вот они!

– Зачем нам туда идти? Можно и магазином обойтись… Купим хлеба… кефира… колбасы… – тихой скороговоркой пытался он убедить старшего товарища не делать глупостей. – Вы что, не понимаете: я беглый заключённый. Беглый! – запоздало стал объяснять он. А шофёр достал сигареты и щёлкнул зажигалкой.

– Ты это… не кричи! Шо ты так волнуешься? Ну, заключённый, ну, беглый, и шо дальше? На, закури! – протянул он сигарету. – Прикуривай, прикуривай!

Предложение было в самый раз, и, раздраженно выпустив раз-другой дым, он всё ещё не оставлять надежд отговорить этого остолопа. И привёл довод, ещё один довод, совершенно неоспоримый:

– А дальше всё просто! Если меня задержат, то вместе со мной задержат и вас!

– Так это ж когда будет! – ухмыльнулся шофёр. – А я зараз так жрать хочу – спасу нэма! Ааа! Ты, наверное, стесняешься, угадал? Понятное дело, ты на зоне трошки одичал, но думаю, легко вспомнишь, як оно вилку с ножом в руках держать! – насмешничал Анатолий, провожая взглядом молодую женщину.

Разумеется, это был такой психологический казус: если один трясется от страха, то другой автоматически становится беспечным. Другое дело, что исходные данные для таких состояний были разными. Но поведение Анатолия всё-таки неадекватно. Любит рисковать? Но не до такой же степени! Собственно, у каждого свои странности. Чем он-то лучше? Сдуру сбежал из заключения, теперь вот свободно расхаживает по забытому богом городку, да ещё собирается сесть на поезд. Вести себя так может только ненормальный. И как из этой каши выбираться?

– Хорошо! Но я вас… Я тебя… тебя предупредил! – бросил недокуренную сигарету в урну беглец.

– Предупредил, предупредил, – рассмеялся Анатолий. – Один знакомый полковник в таких случаях говорил: Намеченной цели ничего не может помешать: ни трепак, ни геморрой, ни даже ветер боковой. Ты понял? – Но вдруг и сам заосторожничал. – Токо окуляры на всякий случай давай снимем!

Шофёр вошёл в кафе первым и тут же махнул рукой: заходи! Без очков всё виделось расплывчатым и не вполне ясным: и тесно уставленный столиками зальчик, и тусклые светильники, и лица отдельными пятнами. Ориентиром была длинная фигура, она двигалась в дальний угол. Там, уложив сумки на стул, они уселись по всем правилам: разыскиваемый спиной к залу, спиной к стене – Анатолий. Вытянув шею, он зорко осмотрелся и сделал успокаивающий жест, но тут же что-то уронил и чертыхнулся. Что, нервничает? То-то же, усмехнулся беглец. Да и у него самого было то ещё состояние – некая смесь мандража с куражом. И мандража, признаться, было больше.

Нечто похожее читалось и в шофёрских глазах. Посмотрим, посмотрим, как он будет выглядеть, когда сюда ненароком зайдёт патруль! О себе не забудь! Не забуду! Вот и кепку снимать необязательно, можно повернуть козырьком на затылок. И всё бы ничего, только выставленный на барную стойку музыкальный аппарат издавал что-то истошное и нечленораздельное и звуками бил по затылку. Да, это не лаунж-кафе, нет, не лаунж!

– Всё нормально! – откинулся на спинку стула Анатолий и нетерпеливо махнул рукой официантке, и та через минуту встала у столика и протянула меню в красной папочке.

– Так, деточка! Нам самое съедобное, шо имеется в вашем шалмане.

– Всё съедобное. У нас повар хороший.

– И то, шо в этой книге написано, всё есть в наличии? Ты скажи, какое счастье! Ну, записывай, Танюша…

– Меня Леной зовут, – без улыбки назвалась девушка.

– Так и я говорю: пиши, Лёля, пиши! Для затравки неси нам рыбки – две порции, солянки – две…

– Солянка вчерашняя, – не глядя куда-то вверх, быстро проговорила девушка. – Берите отбивную… мясо свежее… салаты можно…

– Договорились. А спиртное как, на разлив? Дороговасто, та ничого, осилим. Сколько нам? – шофёр оценивающе посмотрел на подопечного. – Триста? Хотя шо такое триста грамм для двух вертолётчиков? А теперь бегом, Лёлечка!

И когда девушка отошла, беглец без улыбки спросил: «А мы уже вертолётчики?»

– Я так – да, а ты, может, когда-нибудь и переквалифицируешься. Имел же, наверно, личный геликоптер? Какой-нибудь «Робинсон», а то и «Белл», нет?.. А теперь разрешите представиться – Саенко Анатолий Андреевич, бортовой инженер-техник. Можно просто – Ас! – и, вернувшись на место, шофёр, вдруг ставший вертолётчиком, откинулся на спинку стула. Ждал вопросов? В тот момент беглеца меньше всего интересовала биография товарища Саенко А. А., но пришлось спросить:

– Что заканчивал?

– Харьковское высшее лётное училище. Там родился, там женился… Не, женился я в другом месте.