Текст книги "Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Ружникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 51 страниц)

  Глава шестая.

  Эвитан, Лютена.

  1

  Слуги в особняке министра финансов Бертольда Ревинтера – тише воды, ниже травы. И граф хорошо им платит. По заслугам. Кому – золотом, кому – последним объятием ночных вод Риала. И всем это известно.

  Всем, кому надо.

  – Синий кабинет и легкий ужин на двоих. Гостью проводить ко мне и нас не беспокоить.

  Синий успокаивает. Ревинтер сам руководил его отделкой. Равно как и других – алого, зеленого, серебряного, золотого, черного...

  А доверенный дворецкий всё же позволил легкую усмешку. У господина тайное свидание.

  Знал бы слуга, с кем!

  Нет, на интрижку с этой красавицей Бертольд решится, только если она останется последней в подзвездном мире. Равно как и с другими подобными... дамами.

  Министр скромно полагал, что хорошо разбирается в людях. И его всегда удивляло, сколь разными бывают стервы.

  Когда-нибудь и у него появится лишнее время. И тогда он напишет мемуары. А в них выведет целую коллекцию знатных змей и тигриц. Благо – их ему за пятьдесят лет встретилось немало.

  И еще встретится, будем надеяться. В светлый Ирий Бертольд Ревинтер покамест не собирается. Как и в Бездну Льда и Пламени.

  Кармэн Вальданэ, урожденная Ларнуа. Стерва – дикая, опасная. Отшибающая разум любого самца. В десяти шагах и ближе.

  Жадная до любых наслаждений. И на редкость ненасытная – во всём. В мужчинах, титулах, драгоценностях, развлечениях...

  Этой Ревинтер отведет в мемуарах бо-о-ольшую главу. Посмертную. Когда до нее доберутся многочисленные враги. В Аравинте, куда красавицу успел доставить ее любовничек Анри Тенмар. До коего, увы, так и не добрались рыбы Альварена.

  Рожденная в пурпуре шлюха с кровью Сезарингов – и сын Тенмарского Дракона. Идеальная пара. И какая потеря, что Аравинтский двор и квиринская казарма гладиаторов – так далеко друг от друга! Зато есть, где разгуляться романистам.

  Карлотта Таррент, урожденная Гарвиак. Стерва ледяная, циничная, умная, злобная и ничего не забывающая. Вот с ней, можно надеяться, покончено. Амалианское аббатство на далеком Альваренском островке отлично охраняют рыцари-монахи леонардиты. Слава Творцу, самый фанатичный орден Эвитана. И не только его. Карлотте точно не выйти из монастыря при нынешнем короле. Да и следующего подберем сами.

  Принцесса Жанна – стерва наглая, скрытная и весьма неглупая. Темная лошадка, не разгаданная до сих пор. Но если ей взбредет в голову лезть в политику – отправится замуж на Восток. Для укрепления династических связей. Там и сгинет – родов от десятых. Сама или помогут.

  В стране гаремов любой женщине – несладко. Особенно непривычной к местному... колориту. К тому, что хоть раз открой при посторонних лицо, – и уже грешница до конца дней своих. Или ляпни что лишнее – даже при муже.

  Алиса Ормхеймская – урожденная графиня Марэ. Стерва блеклая, с вечно опущенными глазками. И столь же вечно вышивающая. Бертольд и сам принял бы супругу Ормхеймского Бастарда за скромницу. Если бы не очень доверенная шпионка.

  Увы, теперь не примет. Алиса наверняка действует через Эрика. И с ней точно ничего сейчас не сделать.

  Эрик Ормхеймский как гулял и развратничал, так гуляет и развратничает. Все кабаки и бордели трещат. В Лютене и в окрестностях.

  Но жену мерзавец защищает. Алиса ему нужна как одна из наследниц Ральфа Тенмара. Да, не прямая и не единственная. Но об этом все забудут – стоит матерому волчище помереть.

  Пока герцогиня Ормхеймская не родит, она – бесценна. А вот потом... Потом Бертольд не даст за ее жизнь и меара. И, пожалуй, самому даже рук прикладывать не придется...

  Хотя, может, и нет. О великой и светлой любви в жизни Эрика смешно и думать. Ну, умрет Алиса. А король вскоре достигнет совершеннолетия. И запросто прикажет брату-бастарду жениться вновь. И не факт, что ради политики. Может, и из каприза. И невесту подберет сам.

  Эрик не слишком умен – что очень хорошо. Но даже он в силах понять: лучше притворяющаяся тихоней Алиса, чем очередная Карлотта Таррент. Или еще чище – Полина Лигуа нир Кито, нир (опять же!) Таррент.

  Забавно, что недалекий лорд Эдвард тоже будто коллекционировал стерв. Только в отличие от Бертольда – не в мемуарах.

  А в жизни и в постели стерва – опасна. Особенно, если за ней сжимает кулаки отец или дядя – правящий монарх независимой страны. Готовый чуть что – войну объявить. Тут уж точно не поверят и в самый правдоподобный несчастный случай. На самой крутой лестнице.

  Даже в настоящий.

  Ирия Таррент... Отдаем должное собственной проницательности – эту стерву Ревинтер угадал сразу. Девчонке при их первой встрече едва стукнуло четырнадцать. Но Бертольд уже видел волчицу насквозь.

  Он поморщился – как от пронзительной зубной боли. Ведь собирался же отвлечься и не думать! Но нет – на ум пришло имя, тут же отшвырнувшее от будущих мемуаров к делам насущным. Острой бритвой полоснуло сердце!

  Потому что связано с именем Роджера! Младшего и самого любимого сына...

  "Мальчик мой! Будь всё проклято!"

  К Темному всех стерв подзвездного мира! Первым Ревинтер уничтожит Северного Волка!

  О, пусть словеонский выродок допустит хоть одну промашку! Всего одну. Бертольду хватит. Всегда хватало.

  Уже донесли, что ответил северный мерзавец на просьбу о помиловании Джерри. Полковник Танред просил о снисхождении. Надо будет добиться для него ордена – повод сочиним.

  И генерал Кальвин Мэнн упомянул, что не стоит ссориться с Ревинтером. Таких лучше числить в друзьях и союзниках.

  Всеслав в ответ расхохотался:

  – Ревинтер – не лев, а крыса. Пусть кусается – это не опасно.

  Бертольд сжал кулаки. И не так уж бессильно.

  Что ж – крыса так крыса! Только будет тебе известно, Северный Волк: именно они переносят чуму. А эта кошмарная хворь выкашивает целые города.

  А крысу, загнанную в угол, Всеслав еще не видел? Крупную такую, озверевшую, с ядом, капающим с клыков? У которой какой-то Северный Волк смеет грызть крысят!

  Сразу три шпиона. Не знающих о друг друге.

  Тут уже не верить просто глупо.

  Известие о Роджере пришло с юго-восточной границы три недели назад. Вместе с беспощадными словами и издевательским смехом Всеслава Словеонского. Полководца, "не знающего поражений", королевского спасителя двухлетней давности и так далее, и тому подобное...

  Чтоб дураку Аллену провалиться в Бездну! Вместе с молодым Тенмаром и покойным Коэном. А заодно и с квиринскими наемниками. Со всеми, кто превратил Северного Волка в живую легенду!

  2

  Синие гардины на окнах, синий бархат мягких кресел. Синие ковры драпируют стены, заволакивают пол. А еще синее – сумеречное небо.

  В сумерках Бертольду Ревинтеру всегда думалось лучше. Да и вызов во дворец в это время уже не грозит. Там Его Величество Карл и Его Высочество Гуго изволят пьянст... пировать. А министр финансов – собутыльник неподходящий, это всем известно. Худший пьяница и ходок по борделям только кардинал Александр.

  Министр финансов предпочитает думать. В одиночестве. Пока.

  Словеонский князюшка пожаловал в Лютену вчера. Ревинтер уже знал, что квиринцев громят в пух и прах. Только перья во все стороны.

  Само по себе это не страшно – империя огромна. А далеко вглубь вражеской территории Всеслав не продвинется. Тут нужна армия втрое больше.

  Но вот условия мира словеонец смог поставить уже сейчас. А Роджер – там...

  Три недели Бертольд мучился неведением. Теперь знал точно. Одно из условий "Не знающего поражений" – выдача всех военнопленных эвитанцев.

  Квирина согласилась.

  Как кровь, необходимо помилование, подписанное большинством Регентов! Ну и королем – если потребуется. За компанию.

  Всеслав однозначно будет против. А Гийом Ганн и Валериан Мальзери – давние враги Ревинтера. Эти возможности ударить не упустят!

  Ги Герингэ? Постоянный союзник. Поддержит хотя бы затем, чтобы в следующий раз поддержали самого.

  Он точно на стороне Бертольда. Если, конечно, не вспомнит, как его обделили полтора года назад. Мальзери получил тогда виды на Илладэн. Эрик Ормхеймский – на Тенмар. А сам Ревинтер... Ревинтер промахнулся с Лиаром. Не только ничего не выгадал – едва не потерял Роджера. Благодаря тому же Северному Волку!

  Год назад Бертольд решил, что с врагом удалось сквитаться. Когда Всеслава вывели из Совета. Общими усилиями всех Регентов, кроме кардинала.

  И что толку? Напала Квирина – и все бывшие союзники вмиг переметнулись к словеонцу. Переголосовали и вернули его обратно!

  А тот, в свою очередь, выбрал удобный момент и отомстил. Подло. Сыну – за отца. Сволочь! "Не выполнил приказ"! Интересно, что сталось бы с любым другим, не выполнившим такой приказ? Уж точно не расстрел!

  Северный Волк с волчьей злобой и коварством подколодной змеи расставил ловушку именно для Роджера. И мальчишка ухнул с головой! А не попадись он в этот раз – "королевский спаситель" нашел бы другой. Потому что приказ перевести капитана Николса под начало маршала Словеонского – точно и тщательно выверенная интрига.

  На кого же рассчитывать?!

  Хватит паники! Герингэ – союзник, пока есть общие враги. Возможно, будет шанс даже с Мальзери и Ганном. Всеслава они ненавидят не меньше.

  Но на это лучше не надеяться. Если и случится сюрприз – то уж пусть приятный. А предусмотреть нужно все варианты. Включая самые худшие.

  Кардинал? Абсолютно независим. А самое паршивое – неподкупен. Если упрется – не переубедить. Будь у Бертольда время – подыскал бы старику послушную замену. Тот не вечен – как-никак за семьдесят. Но времени-то Всеслав и не дает.

  Эрик Ормхеймский – непредсказуем. "Дядюшка Гуго" – тем более. Брат и дядя короля не рискуют ничем. И могут позволить себе на Совете просто развлекаться. А решения принимать, совещаясь с подброшенной "лев-решка" монеткой.

  И хорошо, если еще так. Потому что если Эриком вертит Алиса, а ею в свою очередь – дядя, герцог Ральф Тенмар...

  А за окном – уже наверняка тьма, как в Бездне... Хотя нет – там как раз горит Вечное Пламя. Это в Лютене синий бархат скрывает чернильное небо.

  Осторожный стук в дверь. Конечно же, Фрэнк. Кто ж еще? Похоже, уже...

  – Ваша светлость, гостья изволили прибыть.

  – Проводи сюда. И проследи, чтобы нам не мешали, – повторил министр финансов, член Регентского Совета и отец государственного преступника. – Ни по какому поводу.

  Несмотря на расхожее мнение о склонности женщин к опозданиям, эта – точна. Еще одна разновидность стервы. Вспомнить ее Бертольд успел, обдумать – еще нет. Помешало ее явление собственной персоной.

  Ревинтер вопреки невеселым мыслям даже чуть усмехнулся.

  3

  Баронесса Кито, графиня Таррент, урожденная дама Лигуа – прекрасна, хрупка и обманчиво беззащитна. Совсем как миниатюрная змейка – вроде идалийской гюрзы. И Бертольд многажды подумал бы, стоит ли при ней есть и пить, – не будь они союзниками. Необходимыми друг другу.

  Проклятье, да ему подойдет кто угодно! Лишь бы предложил и предоставил помощь.

  – Как ваше здоровье? – вежливо осведомился министр.

  Льется в бокал ее любимое белое – из виноградников Марэ. Сильнее всего в подлунном мире сейчас ненавистна обязательная светская любезность!

  – Милостью Творца, – нежно улыбнулась прелестная Полина. – Как, я полагаю, и ваше. Но мы ведь здесь встретились не для этого?

  Тиски, сжавшие сердце, чуть ослабили хватку. Совсем слегка, но уже можно вздохнуть.

  Полина Лигуа устала от лицемерия – надо же! Похоже, долго трудилась.

  Вторично овдовевшая красавица изящно пригубила вино своей родины:

  – Граф, вы ведь хотите спасти вашего сына?

  – Глупо скрывать – да! – выдохнул он.

  Сердце колотится как у... сказал бы – влюбленного мальчишки. Если бы испытал такое хоть раз. Глупо что-то бросать к ногам женщины – будь то розы или жизнь. Да и к любым другим ногам.

  А вот родная кровь безразлична лишь рыбам и змеям. Бывшая нищая воспитанница барона Кито напомнила о Роджере. И синие гардины больше не создают иллюзию ранних сумерек. А присутствие графини Таррент не позволяет думать о стервах и мемуарах. И даже о мести Всеславу.

  – Я могу вам помочь.

  – Как?!

  Враги считают Бертольда Ревинтера бесчувственным. Но сейчас на пределе и его выдержка! Столько лет служившая верой и правдой.

  – Вы устроите мне аудиенцию у Его Величества. Что нужно делать, я вам скажу, когда увижу короля. – Полина улыбнулась еще нежнее.

  Вот так. Не больше и не меньше.

  – Хорошо. Допустим, я ее устрою.

  Если сейчас не успокоиться – проиграешь. И зачем тогда было всё это затевать? Убийц к Всеславу Бертольд в силах подослать и сам.

  – Приватную аудиенцию, – уточнила графиня Таррент.

  – У меня мало времени. Квирина уже согласилась выдать военнопленных и "эвитанских преступников"... – Никогда не подводивший голос предательски дрожит.

  А ведь Ревинтер всю жизнь презирал тех, кто не владеет собой!

  Но назвать так сына!

  Будь проклят Всеслав! Он заплатит за всё. Едва министр финансов и Регент выцарапает Роджера из чужой грязной игры!

  – Я успею, – еще нежнее улыбнулась прелестная Полина. Смакуя вино и медленно облизывая губы.

  – А что получите вы, любезная графиня? Вы ведь еще не назвали ваши условия.

  – Вам нужна уверенность в моей дружбе? – С лица нежной голубицы вмиг исчезло игривое выражение. – Извольте. Во-первых, вы подпишете – и немедленно! – отказ от малейших притязаний вашего сына на девицу Эйду Таррент.

  – Роджер – в Квирине. Оттуда он при всём желании не может претендовать ни на каких девиц.

  – Это сейчас. А если я захочу вам помочь – он вновь окажется в Эвитане. Более того – в Лютене. Поэтому бумагу вы подпишете сейчас. Если Роджера казнят... – Полина выдержала паузу, с явным удовольствием отмечая дернувшуюся правую щеку Бертольда, – никакие девицы ему уже не понадобятся. А вот если он будет жив и свободен – для него же лучше держаться от Лиара подальше. А для вас это – лишнее доказательство, что я не лгу. Стала бы я иначе терять время с документами!

  Ридикюль расшит мелким розовым жемчугом. Речным.

  Свернут в трубку лист.

  Безупречно изящны жесты.

  Хеметийский папирус опять в моде. Но превратить в свиток бумагу – настоящее искусство.

  Если ли в подлунном мире хоть что-то, чему Полина Лигуа не выучилась в совершенстве? Разве что искренность и доброта.

  – Подписывайте... Вот и хорошо. – Вдовствующая графиня выждала положенные минуты. И аккуратно убрала документ – на сей раз за корсаж. – Только, как вы понимаете – это не всё.

  Остается надеяться, что собственное лицо не выдает. Он всё-таки – Ревинтер, а не какой-нибудь Таррент или Лойварэ. Нельзя выказать слабость подобной гадюке! Бертольд может сколько угодно обещать себе, что когда придет время – он расправится и с этой... королевой стерв. Но сейчас правила устанавливает она!

  – Ближайшее заседание Совета состоится, как вам известно, через неделю. И на рассмотрение вынесут сразу несколько дел. Так вот – в ваших интересах добиться, чтобы просьба о помиловании виконта Николса рассматривалась после всех прочих... вопросов. Тогда и Совет, а главное – Его Величество, уже, возможно, успеют утолить кровожадность. И помилуют несчастного, оступившегося юношу...

  За эту усмешку желание убить Полину – особенно нестерпимо. Придушить! Когда-нибудь.

  – Тем более, одно из этих дел – об отцеубийстве, – улыбнулась она. – Жестокая, неблагодарная дочь коварно вонзила нож в спину родному отцу!

  – А я слышал – в грудь.

  – Тем хуже – в его больное, исстрадавшееся сердце. Вот кто заслуживает казни, хорошо бы – многоступенчатой! А вовсе не несчастный мальчик, попавший под горячую руку Всеславу Словеонскому. Попасть к которому под руку мог кто угодно – и это всем известно. Кстати, князь не любит убийств в семье. Так что здесь он станет вашим союзником.

  У Всеслава для такой нелюбви – веские причины. Хоть в этом Ревинтеру повезло. Но казнь Ирии Таррент не принесет утешения – если на том же эшафоте казнят и Роджера!

  – Графиня. – Об этом Бертольд предпочел бы умолчать. Но вещи следует если не называть своими именами, то хоть намекать. Когда без этого не обойтись. – Очень многие в Эвитане помнят события полуторалетней давности. И прекрасно понимают: Всеслав собирался расстрелять моего сына не только и не столько за невыполнение приказа.

  Полина пристально взглянула на собеседника – как показалось, с одобрением. И усмехнулась:

  – А я уж думала, это мне придется вам о таком деликатно напомнить. Видите, граф, как вам нужны союзники? Не волнуйтесь – большинство южан эту историю вообще не слышали. А кто слышал – тот краем уха. А уж тех, кто верит, – можно по пальцам пересчитать. Ну и мы в Лиаре, как вы понимаете, о собственном позоре на каждом углу не кричим. – Графиня вновь пригубила вина. И чувственно облизнула нежные розовые губы. – Так что беспорядков в Лютене помилование юного Роджера не вызовет.

  "Юного" – для отца. А эта до мозга костей испорченная дрянь сама старше Джерри всего лет на пять-шесть...

  Полина сделала паузу, наслаждаясь эффектом. И ясно, почему. Горожане горожанами, а Регентский Совет в полном составе и Его Величество в придачу знают всё. И принимать решение будут они!

  – Я сумею убедить Совет, – усмехнулась вдовствующая графиня. – По крайней мере, большую его часть.

  И Ревинтер вдруг поверил – сумеет. Полина Лигуа начала путь с одной лишь красотой и без меара приданого. Но легко пролезла из захудалой дворянки в баронессы. А потом – в графини.

  Так что Полина еще не то сможет. Можно почти не сомневаться – второго муженька убрала она сама. Да и молодой наследничек ненадолго переживет папеньку. Но до этого Бертольду дела нет.

  А если юная волчица Ирия Таррент умрет на плахе – он только порадуется. Лично сходит и полюбуется!

  – Да и вообще... – еще нежнее улыбнулась Полина. Хрупкие пальцы играют изящным бокалом. Причудливые отблески свечей – мидантийским хрусталем. Как легко превратить белое вино в зловеще-кровавое. – Никто из разумных людей не будет шокирован. Ведь всем порядочным дворянам известно: женщину невозможно обесчестить – если она сама не дала повод. В таких случаях всегда виновны оба. И женщина – куда сильнее мужчины. Девица Эйда Таррент – бывшая девица! – уже наказана за грехопадение. Пожизненным заключением в монастырь с одним из самых строгих в Эвитане уставов. Нет смысла наказывать еще и Роджера, не так ли? Зачем портить раз оступившемуся юноше будущее? К тому же в свете вашу семью считают выгодной партией, разве нет?

  Бертольд про себя облегченно вздохнул. Всё-таки Полина – на редкость разумна. Она действительно намерена не только помочь помиловать Роджера? Еще и вернуть его в высший свет?

  Нет, такую союзницу убивать нельзя. Эта стерва пусть пока живет! Еще сгодится. Смерти Ирии Таррент – вполне достаточно.

  – Действительно, чье преступление для Совета страшнее? – дважды вдовица залпом допила вино. Ревинтер торопливо подлил ей еще. – Любовное приключение юноши из верной короне семьи? Или убийство собственного отца дочерью бывшего мятежника? Разве здесь возможен выбор?

  Бертольд с трудом боролся с волной нахлынувшим облегчением. И с желанием самому тоже хлебнуть залпом. И не один бокал.

  Рано! Еще не всё позади...

  – Как же вы ее ненавидите, графиня.

  – Скажу вам честно, граф. – Глаза Полины – холодны и абсолютно трезвы. – Я ее не ненавижу. Она мне мешает. Это – сильнее ненависти.

  – Я помню Ирию Таррент! – Ревинтер всё-таки отпил – сразу полбокала. – Женщина имеет право делать, что угодно. Но не иметь столь бесцветную внешность!

  Похоже, он таки начал пьянеть.

  – Кстати, граф! – рассмеялась вдруг графиня. Обнажая безупречно ровные белые зубки. Значит, и на нее уже действует вино. – Может, вы сразу попросите помиловать всех скрывшихся в Квирине преступников? Их ведь скоро выдадут в полном составе.

  – Ну что вы! – облегченно рассмеялся и Бертольд. – Еще не хватало. Все кровавые злодеи отправятся на плаху – во главе с Анри Тенмаром!

  А красавице Кармэн пойдут траур и слёзы. Если она вообще умеет их проливать. И найдет время. В перерывах между балами при дворе дядюшки Георга Третьего.

  Мужа герцогиня забыла месяца через два. В постели с Тенмаром.

  Значит – вряд ли еще помнит и его. Спустя полтора-то года.

  – И вот он точно получит многоступенчатую.

  – Можете на меня рассчитывать и в этом, – ласково улыбнулась красавица Полина.

  Глава седьмая.

  Эвитан, Лиар, аббатство святой Амалии.

  Конец Месяца Сердца Осени.

  1

  ... – Вашу руку, сударыня.

  – Я справлюсь сама! Лучше помогите моей сестре. Надеюсь, вы уже запомнили, кого из нас как зовут? Больше не перепутаете?

  – Ири, ты ведешь себя неприлично! – непрошенным влез Леон.

  – И не забудьте помочь моему брату. Он тоже не всегда удачно садится в седло.

  – Ири, ты...

  Вертеть головой незачем. И так ясно – Леон покраснел не хуже варёного рака.

  Не слушая брата, девушка взлетела в стремена птицей. А какой – уже неважно. Может – орлом, а может – курицей. На себя ведь со стороны не взглянешь...

  И интересует Ирию совсем не это. И задевать их спасителя она начала, потому что... Потому что...

  Подполковник подхватил в седло Иден. Один из его людей – Эйду. А Ирия прекрасно справится сама! Она же сказала...

  Девушка легко вырвалась в авангард кавалькады.

  – Ирия...

  Она обернулась. Наполовину. Потому как из правого глаза слеза уже выкатилась, а из левого – не успела.

  Это просто ледяной ветер – в лицо... Резкие порывы часто выбивают слезу. Но всё равно никто не должен видеть!

  Незаметно стереть рукавом. Будто поправляешь выбившиеся из-под шляпы волосы. Вот так!

  Подполковник догнал ее. Зачем-то.

  Иден скорчилась в седле тихой мышкой. Как всегда и везде...

  В глазах Тенмара... вина. И боль. Наверное, этот Ильдани действительно был его другом. Как и остальные убитые под Лютеной. Те, кого Ирия никогда не знала. И из-за кого теперь может погибнуть папа! Если еще не...

  А вот это уже не ветер!

  – Ваш отец – жив, – совсем тихо произнес подполковник. – Был жив, когда я его видел. Клянусь, что говорю правду.

  Какие усталые глаза! Сколько ночей нужно не спать, чтобы были – такие? И какой океан горя выпить, чтобы в них поместилось столько боли?

  А еще, Ирия, твой отец сам выбрал себе дорогу. Твоя мать добровольно закусила удила. А Тенмара никто не заставлял тебя спасать! Он ничем тебе не обязан и ничего не должен.

  – Извините меня. Спасибо, что вы здесь. Я не...

  – Мне не за что обижаться, – вымученная улыбка скользнула по исхудавшему лицу.

  – Называйте меня Ири... Вы просили мою руку? – девушка улыбнулась сквозь слёзы. Заставила себя. Он же может.

  И левой ладонью коснулась гривы его лошади.

  Теплая и сквозь перчатку рука Тенмара накрыла замерзающую – Ирии.

  Человеческое тепло... оно побеждает смерть! И уже не так холоден ветер. И сердца людей.

  – Держитесь, сударыня. Ваш отец вернется...

  2

  Ирия взяла себя в руки уже на следующий день. После напрасного ожидания спасительных шагов.

  Падать духом – нельзя. Слишком много врагов обрадуется ее смерти! Аж в пляс пустятся. Значит – нужно выжить им назло!

  Часы тренировок, математические формулы, героические баллады... Порой заставляешь себя через силу – только потому, что надо. А порой – охватывает такая ярость, что хочется успеть несоизмеримо больше, чем вчера. Вопреки всему, что случилось! Всему, что с тобой сделали.

  И еще... Это, наверное, начало безумия. Но поскорее бы вернулось привидение! Уже почти родное. Роднее половины тех, с кем связывает общая кровь.

  До той ночи оно ведь не лгало. И вряд ли столько раз просто чудилась. Не настолько Ирия еще безумна.

  Надо будет в следующий раз взять что-нибудь на память. У призрака. Свечку, например.

  Тогда-то уж точно станет ясно – мерещится или нет. Если, конечно, призрачная свеча не растает с рассветом. В первых лучах зари.

  Даже столь мерзлой.

  – Здравствуй, Ирия...

  Серая стена. Хрупкая тень в светло-зеленом платье. Не прошло и месяца.

  И уже не удивляет, что в свете лунной свечи стену видно до малейшей выщерблины...

  – Ты меня звала?

  – Да. Как там мои сестры?

  – Не знаю... – прошелестела девушка. – Я ведь теперь здесь...

  Вот так новости!

  – Как мне отсюда выбраться? – прямо спросила Ирия. – И когда?

  – А ты этого хочешь?

  – Ты что, издеваешься?! – вскипела дочь Эдварда Таррента.

  Прекрати. Сейчас еще обидишь самый капризный призрак подзвездного мира.

  Лучше сбавить тон:

  – Если не знаешь ответа – скажи прямо. Или помоги, или уходи. Боюсь, над такими шутками я смеяться разучилась.

  – Возьми.

  В тонкой прозрачной руке – потрепанная колода карт. Возникла ниоткуда.

  "Свитки Судьбы".

  Про них ходят странные и жуткие истории. Говорят, что лишь самые отчаянные гадалки решались брать их в руки. И эти карты еще ни разу не обманули. Но не предсказали и счастливой судьбы. Они предрекают лишь, кто тяжко заболеет, умрет, потеряет близких, разорится, навек покроет себя позором.

  И не страшнее других легенда, где гадать решилась отчаявшаяся мать. У постели тяжело больной дочери. Гадалка спросила, кто проживет дольше: она или дочь? Карты ответили: девочка. Успокоенная мать задремала у постели ребенка и умерла во сне. Дочь пережила мать на несколько часов. Схоронили их в одной могиле.

  Еще говорили, что в ту же могилу опустили и зловещую колоду. Но ночью ее кто-то выкопал... Дальше уже начинались обычные байки. Из тех, что рассказывают у камина перед сном. Но вот в первую часть Ирия склонна поверить.

  "Свитки Судьбы" давно запрещены церковью. Под угрозой отлучения.

  И всё равно ходят по рукам. С незапамятных времен.

  А еще говорят, что они вовсе не предсказывают судьбу, а сами создают. Меняют.

  – Боишься? – рассмеялась девушка-призрак. Мелодично... издевательски.

  Ирия разозлилась. Ей ли выбирать? Ей ли еще есть, что терять?

  – Я ничего не боюсь! И никого.

  – Тогда спрашивай. Спрашивай и проси.

  – Просить?

  – И будь готова платить по счетам – когда придет время.

  Ирия похолодела. Сколько раз мечтала призвать на помощь любые темные силы! Раз уж Творец о ней позабыл.

  И призвала бы – если б верила, что они действительно придут.

  И что же – сейчас? Что она получит? Свободу? Шанс отомстить за отца? И... что взамен?

  – Твоя душа останется тебе, – усмехнулось привидение. – Эти карты – древнее Церкви и ее догматов. А в старых легендах, как помнишь, просили совсем иное...

  Да. Отдавали то, о чём еще сами не знали. Или что "между тобой и стеной".

  При Ирии ничего подобного точно нет – взяться неоткуда. Но кто сказал, что сказания передают всё дословно? Смерть тоже вряд ли пришла за Аристидом лично.

  – Ты же не хочешь здесь состариться? И сойти с ума?

  Что страшнее – медленно тонуть в болоте или рискнуть и схватить за хвост ядовитую гадюку? Авось не укусит, а вытащит?

  Гадюка – предпочтительней. От ее яда бьются в агонии несколько часов, а не десятилетий.

  Колода – ледяная. Ирия осторожно взяла первую карту, положила рубашкой вверх...

  Осторожно касаться ядовитой змеи... Будто это обезопасит яд!

  Каждая карта обдает зимней стужей. Голое железо на морозе. Вот-вот примерзнут пальцы...

  Четвертая, пятая, шестая...

  Седьмая обожгла прыгнувшим из костра углем.

  – У меня нет выбора, – Ирия подняла глаза на Дочь Лорда.

  – Нет! – холодно ответила та.

  Улыбка исчезла с вечно юного лица. Стерлась. А в глазах – если и безумие, то совсем иное. Ледяное, как "Свитки".

  Как большинство из них. Не как седьмой...

  – Твой выбор – взять в руки карты. А иную судьбу дают они. Бери следующую!

  Ирия перевернула пышущий жаром "Свиток".

  Ей в лицо ухмыльнулась старуха с косой.

  – Смерть...

  – Ты не обязательно умрешь. Всё зависит от соседних карт. Клади их.

  Вновь – холод. Теперь напоминает могильный...

  Следующей "запылала" тринадцатая.

  Босой странник с посохом устало бредет по узкой тропе.

  – Дорога... – гласит надпись под ногами идущего.

  – Дорога. Бесконечный путь. У него есть начало, но где завершение?

  Семнадцатая. Черная птица средь грозовых туч. Белых зигзаги стремительных молний.

  – Свобода! – прошептала Ирия.

  – Свобода... – подтвердил призрак. – Еще!

  – Но...

  – Тебе достаточно? А картам – нет! Их не бросают на середине колоды. Продолжай! И пока не открывай.

  Еще пять горячих "Свитков" легли на серый тюфяк жесткого ложа.

  – Открой четыре. Последнюю не трогай.

  Две искусно вырезанных стрелы в колчане. Перевернутое "Солнце". Истекает кровью сердце, пронзенное еще одной стрелой.

  И последняя – пустая. Чистый белый лист.

  А надписей – нет.

  – Что это значит?

  – Две стрелы – побратимство. Солнце – счастливая любовь, брак, рождение одного или нескольких детей... В твоем случае их вряд ли будет много.

  – Почему?

  И не странно о таком спрашивать – в одиночной камере? Где родить даже одного – не от кого. Да и... Здесь взрослый-то выживет с трудом! Если выживет.

  – Солнце перевернуто – счастье будет недолгим... – усмехнулась девушка-призрак. В ее лице что-то изменилось или дрогнуло. Но всего на миг. – Как когда-то – мое... Но как раз это – неважно! Впервые вижу такую карту рядом со стрелами. Здесь должны быть сердца, но их нет. Странная любовь – ее нет, но она есть...

  – С погибшим сердцем всё ясно... – прошептала Ирия.

  – Да. Вечная разлука или смерть одного из влюбленных. Даже измена слишком слаба для такой карты.

  – А что значит "пустота"?

  – На ее месте должен быть "Свиток", уже выпавший в раскладе. Такое случается очень редко, но карта, которой всё кончится, уже лежит здесь...

  Смерть, дорога, свобода, побратимство, любовь, раненое сердце... Какая из них? Или не из них?

  – Почему кончится? Есть еще одна...

  – Она нужна сейчас. Мы должны узнать, что означает "смерть". Клади последнюю карту второй и открывай.

  "Пропасть". Летит со скалы человек. Головой вниз. На острые камни.

  В паре со "смертью" – жуть.

  – Это не означает, что ты непременно разобьешься. И не обязательно твой способ умереть. Карта значит другое... – девушка вновь безумно улыбнулась.

  – Что? – насторожилась Ирия.

  – Твоя судьба изменится необратимо... если переживешь эту ночь.

  Во рту пересохло – разом. А сердце подскочило куда-то к горлу.

  – Я могу умереть этой ночью?

  – Да. Прямо сейчас. Если не проснешься. Проснись, Ири! Проснись! Проснись! Проснись!..

  ...Она вновь мчится по тёмным коридорам бесконечного замка. На сей раз – незнакомого. Чем-то неуловимо похожего на родной. Но – больше, древнее и... несоизмеримо страшнее!

  Вновь за спиной – хриплое, голодное дыхание кошмарного чудовища!

  Это – сон. Нужно проснуться – немедленно, сейчас! Или не очнешься никогда. Навечно останешься здесь или исчезнешь в небытии.