Текст книги "Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Ружникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 51 страниц)

Глава четвертая.

  Эвитан, Южный Тенмар – окрестности Лютены. – Квирина, Сантэя.

  1

  Ехать в Илладэн без эскорта – безумие. А еще безумнее – возвращаться за ним, пытаясь нагнать.

  Самое худшее, что лиарцы – даже эти трое! – скоро начнут задавать вопросы. С чего вдруг их лорд поехал в Южный Тенмар? Зачем теперь без приглашения тащится в Илладэн? Зачем навязывается какому-то виконту? Почему позволяет так говорить с собой чужим слугам?

  А убийство родного отца не поймет даже Генри!

  Мили пролетали одна за другой. А Леон не мог заставить себя даже собраться с мыслями – не то что придумать выход.

  Он устал, он больше так не может! Подобные игры – для взрослых, опытных интриганов. А Леон – мальчишка! Неужели во всём подлунном мире больше нет никого, готового ему помочь?!

  Что же – Леон хуже всех рожденных под солнцем и луной? Даже у разбойников с большой дороги есть верные друзья. Хотя бы среди подельников по шайке!

  У того же отпетого мерзавца Роджера Ревинтера-Николса есть не менее подлый папочка, что вытащит сынка из любых неприятностей! Почему же судьба так – именно с Леоном? Ведь достаточно было просто не пойти в тот вечер к Полине. Вся жизнь сложилась бы иначе! Ничего бы не случилось!

  Юноша смахнул выступившие на ветру слёзы. Плачь – не плачь, серому небу с низко нависшими тучами – Темный побери тенмарскую погоду! – плевать! Как и надоедливому мелкому дождю, и серой, расхлябанной дороге. На Леона теперь плевать всем!

  Нет, хуже. Слёзы примут за проявление слабости. А лорд не имеет на нее права...

  – Монсеньор!

  Юноша не сразу понял, что послышалось в голосе Френсиса. Тревога!

  Эти вооруженные люди в зловещих, черных масках выскочили из лесу, чтобы разубедить Леона?! "Всем наплевать..." Почему, темный побери, не всем?! Сколько их тут?! Десятка два?

  Нет – человек десять-одиннадцать... Но это – уже неважно. Против четверых – с лихвой хватит.

  Четверых? Двое явно заколебались – едва живое черное кольцо неотвратимо сомкнулось вокруг обреченных путников.

  Змея, змея – человеческая змея! Не зря церковь проклинает этих ползучих гадов!

  Юноша окончательно пал духом. Только бы быстро...

  Нет! Творец Милосердный, спаси еще раз! Честное слово – последний!

  Генри отчаянным прыжком вперед заслонил Леона. Сильные руки ощерились воронеными стволами. Бывший друг лорда Таррента стреляет лишь с правой. Но разбойникам об этом не известно.

  Двое жалких трусов приободрились – тоже схватились за оружие. Надо оставить их без половины жалования за последний месяц. Едва не бросили своего лорда! Рождает же подзвездный мир трусливых слизняков, готовых чуть что – нарушить присягу!

  Мысли приободрившегося юноши оборвал голос одного из разбойников:

  – Я бы предпочел обойтись без лишнего кровопролития, господа. Умрет лишь один из вас.

  Ледяной пот заструился по спине. Где же Леон уже слышал этот холодно-вежливый баритон?

  – Подумайте хорошо, стоит ли вам драться за отцеубийцу?

  Лорд Таррент рухнул в бездонную пропасть. В провалы черной маски холодным презрением глянули черные глаза Клода Дарлена. И всё встало на свои места.

  – Да, господа, сей юноша собственноручно всадил нож в грудь покойного лорда Эдварда Таррента – своего отца. Чтобы заполучить его титул и его женщину. А затем перевалил преступление на свою невинную сестру. Так достоин ли он жить, господа?

  – Это – ложь! – язык прилип к гортани, слова продираются вороньим хрипом.

  Всё не может закончиться вот так и здесь! Не нужно было уезжать от дяди. Теперь Леон попал в ловушку подлого мерзавца-секретаря!

  Сейчас эти трусы отрекутся! Двое уже готовы, а сейчас и Генри...

  – У дворян – своя честь, у меня – своя! – рявкнул тот. – Я присягал лорду Леону Тарренту. И я – не предатель. Прочь с дороги!

  – Очень жаль. – Да кого жаль этому отребью?! – Но я обещал, что Леон Таррент не выберется живым из Тенмара.

  Обещал?! Кому он мог такое обещать?! Неужели... дядя с ним заодно? Зачем? Ради наследства? Ив Кридель тоже метит на Лиар?

  А Леон-то подозревал Полину, дурак! Из-за него теперь и она – в опасности! А он умрет здесь. И уже не сможет ни предупредить любимую, ни спасти.

  Ее тоже ждет засада на дороге. И подлые негодяи в масках. Их не остановит, что она – женщина! Хрупкая, беззащитная... Подобным мерзавцам на всё плевать!

  – Убейте их. – Как буднично! Даже без ненависти.

  Сразу пять выстрелов грохнули по ушам. Юноша ошалело завертел головой. Откуда взялся дикий вопль, перекрывший даже этот чудовищный грохот?!

  Леон понял, что кричит сам. И не может остановиться...

  Всё-таки Генри успел раньше этих гадов! И как ни странно – попал с обеих рук! Впервые в жизни...

  Двое разбойников рухнули наповал. Жаль – всего двое!

  А в Леона – промазали! Он не ранен... кажется. Неведомо как успел пригнуться.

  Стреляй же, стреляй, дурак! Иначе умрешь!

  Юноша торопливо прицелился – из-за плеча Генри. И разом вспотевшей рукой нажал курок.

  Кажется, попал кому-то в плечо. Жаль – не Дарлену...

  Выстрелить вторично Леон не успел – кто-то оттуда пальнул в ответ. Когда враг перезарядил оружие? Или было запасное?

  Таррент успел нырнуть назад. А Генри осел в весеннюю слякоть. На его груди расцветает огромная ярко-красная роза. С рваными краями...

  Полине отец подарил алые розы в день свадьбы. А больше возлюбленная Леона их никогда в руки не брала. Предпочитала более скромные цветы. В отличие от Карлотты. Карлотты и Ирии. Сестра любила всё яркое...

  Юноша успел рвануть шпагу из ножен. И горячая боль прожгла живот. Глубоко-глубоко... насквозь.

  Серое небо качнулось – застиранной простыней на ветру. Предательская земля ударила в спину. В лицо рванулись грязно-пепельные тучи. Готовые пролиться целым морем погребальных слёз...

  – Добей его, – донеслось откуда-то сверху. Голосом негодяя и предателя, чье имя сейчас не вспомнить...

  – Зачем? – Красная пелена осеннего заката заволокла небо. Сквозь нее голос Клода (а вот этого зовут Клод!) почти не слышен. – Он не заслужил легкой смерти. Уходим.

  – Вы разве нас не отпустите? – Какой жалобный, умоляющий голос...

  – И куда же вы пойдете – предатели, нарушившие присягу? Нет, вас мы берем с собой.

  – Но вы обещали...

  – Жизнь, а не свободу, – Клод сухо, неприятно засмеялся. Совсем тихо...

  Его почти не слышно – и хорошо. Леон не собирается слушать этого секретаришку... Лорд Таррент сейчас немного отдохнет и...

  Юноша попытался встать... нет – пошевелиться. И на миг небо вдруг стало совершенно алым. Ярким, как былые платья Карлотты.

  Вино из разбитого графина...

  А потом исчезло всё.

  2

  Небосвод горит закатными красками. Неповторимой сине-алой хрупкой гранью весеннего вечера и ночи.

  Небо – невозможно красиво, а тревога сжимает сердце. Где опять беда? С кем? Эйда?! Иден? Катрин? Старый герцог?

  В последний раз такое было в зимний вечер у камина, рядом с герцогиней Тенмар. Под вой озверевшей вьюги за окном.

  Кому было плохо тогда? А теперь? Не узнать. А значит – не стоит и разворачивать карету.

  – Госпожа Ирэн! – Мари, шурша бледно-желтеющей прошлогодней травой, замерла чуть позади. Ирия отступила на полшага влево. Не ко всем стоит поворачиваться спиной. – Госпожа, мне страшно!

  – Почему? – "Ирэн Вегрэ" обернулась к перепуганной служанке.

  – Пойдемте лучше в дом. На такое небо нельзя смотреть!

  Ну и не смотри.

  – Это – просто закат. Очень красивый.

  И зловещий, как... Ральф Тенмар.

  – Когда такой закат – кто-то умирает! – Мари судорожно схватилась за свой диск.

  Хорошо хоть не за фигурку – на другом шнурке. Надо будет на подъездах к Лютене снять с горничной все амулеты. Старик Тенмар разрешает двоеверие в своем герцогстве. А в Лютене – ну как леонардиты увидят?

  И еще стоит объяснить наивной Мари: цвет неба, символизирующий неотвратимую смерть, – сказки старых бабок. Иначе небеса всегда оставались бы оттенка алого бархата. В подзвездном мире – миллионы людей. Кто-то да умирает – каждый час... даже минуту.

  Потом Ирия обязательно всё это скажет. Но не сейчас. Для объяснений – слишком тоскливо на сердце. У обеих.

  Папа погиб ночью – неба сквозь наглухо задвинутые ставни видно не было. И "баронесса" уж точно не напомнит служанке, что в ночь смерти Люсьена ни змеи с облаков не сыпалось. И оно было вовсе не алым. Просто черный холст, расцвеченный серебристой луной.

  Все суеверия – глупости. Через три дня Ирия и Мари будут в Лютене. Там хватит и реальных опасностей. Совсем незачем добавлять к ним еще и придуманные.

  3

  – Джерри, Джерри, проснись! – Серж отчаянно пытался растолкать друга.

  А тот мечется то ли в кошмаре, то ли уже в бреду. И никак не просыпается. А рука его – слишком горяча!

  Кридель встревоженно приложил ладонь ко лбу Роджера. И чуть не отдернул. При всём отсутствии у Сержа лекарских познаний, ясно как светлый день -лихорадка.

  Ничего не поделаешь – придется будить Анри. Хоть бывший корнет и предпочел бы не трогать сегодня командира лишний раз.

  ...Вчера, когда гладиаторов несли на опостылевших носилках под вой опостылевшей толпы плебеев, к ним сквозь людское болото пробилась старуха. Чисто одетая, с убранными под платок волосами. В руках – цветы. Пунцовые розы.

  Только потому стража и пропустила, иначе бы... Серж слышал, какие ругательства изрыгал потом центурион – тот самый.

  Потому что старая мегера вместо того, чтобы увенчать героев дня розами, с яростью швырнула злополучный букет в лицо Тенмару. Оглашая площадь воплем:

  – Проклятый убийца!

  Тот привычным движением фехтовальщика увернулся. Лишь один цветок задел по виску – мгновенно выступила кровь...

  Сидевший рядом Кридель успел это заметить – прежде чем несчастная роза отлетела уже в него. И намертво вцепилась в край позолоченного плаща. Растерянно отдирая ее, Серж с непонятной обидой ощутил боль сразу нескольких уколов. Не цветок – зверь! Под стать хозяйке.

  Старуху уже волокут прочь крепкие руки стражников. Под ее отчаянные вопли:

  – Мерзавец! Подонок! Ты убил моего сына, ты! Будь проклят, умри сотню раз! Пусть тебя предадут все! Пусть тебя зарежет твоя шлюха – если она у тебя есть! Пусть ты увидишь смерть своего отродья! Пусть гиены, что породили тебя, умр...

  Молодой страж замахнулся на сумасшедшую копьем. И только тут белый как смерть Анри рявкнул:

  – Отпустите ее!

  – Господин гладиатор, она пыталась вас убить, – неуверенно возразил тот. – И потом, проклятие...

  – Чем убить – цветами? – Тенмар, соскочил с помоста. Перешагнул через жалкий ковер умирающих роз. – А в проклятия я не верю. Отпустите ее!

  Старуху аж затрясло:

  – Мною от грехов откупаешься?! Не выйдет! – Едва выскользнув из солдатских рук, она отступила к толпе на три шатающихся шага. – Не выйдет!

  Миг – и выхватила из-под ворота белоснежной туники кинжал. И – себе в грудь. По самую рукоять.

  Анри опоздал на долю мгновения. И теперь старуха оседает ему на руки, пятная их кровью:

  – Будь проклят!.. – кровь пузырится и на губах... – Пусть и твоя мать... не дождется тебя. Пусть тебя убьет... та, кого ты полюбишь, а ты – ее!..

  – Анри не виноват! – Серж наконец понял, в чём дело. И справился с собственным пересохшим горлом. – Иначе бы твой сын умирал много доль...

  Ледяной взгляд центуриона заставил прикусить язык. Змеи! Здесь же могут быть шпионы мерзкого генерала – того, что вынудил Анри!..

  – Ее есть, кому похоронить?

  Кридель, вздрогнув, резко вскинул голову. Подполковник Тенмар с мертвой женщиной на руках в упор смотрит на центуриона. И лица Анри – не видно.

  – Похоронят рядом с сыном – если вы этого хотите, полковник, – склонил голову квиринский офицер.

  Какой страшной казалась она, когда выкрикивала проклятия. И какая маленькая и хрупкая сейчас...

  – Даже не прошу – настаиваю. – Тенмар осторожно передал ношу одному из солдат. И туника того тоже окрасилась тёмно-багровым.

  Внезапно закружилась голова. Один из полузнакомых товарищей по помосту – кажется, Сэмюэль – едва успел поддержать. Теплые руки подхватили... прежде чем накрыла спасительная мгла.

  Потом Сержу рассказали, что Анри вернулся обратно на помост. И носилки вновь тронулись к амфитеатру. Под те же ликующие вопли. Будто ничего и не случилось. Будто не было ни старухи, ни криков, ни роз, ни проклятий...

  В себя юноша пришел по дороге. От криков толпы мутило. А ей – всё равно. Чем больше крови – тем лучше!

  Но Серж не сможет сегодня взять в руки оружие. Не сможет! Как он сейчас понимает Роджера...

  Сильная, загорелая рука сжала его запястье. Окровавленная рука.

  – Ты – в паре со мной, – ободрил подполковник. – Отменить твой бой я не могу. Так что тебе придется взять в руку меч. И выйти на арену. Я помогу. Главное – держись.

  Юноша вымученно кивнул.

  Когда вдали показались старые стены амфитеатра, возведенного в прошлом веке одним из самых любимых в народе императоров, – Кридель уже более-менее пришел в себя.

  – Господин гладиатор! – один из служителей мигом подскочил к Тенмару. С ведром воды и куском светлой ткани – уже мокрой.

  – Ах да! – кривая усмешка заиграла на лице Анри. Волчья. И Сержу очень не хотелось, чтобы подполковник когда-нибудь так же взглянул на него. ОЧЕНЬ. – Гладиатор должен быть в крови ПОСЛЕ арены, а не ДО.

  Служитель едва не запнулся о ведро. Слишком резко отступил назад.

  – Делай свою работу, – вздохнул Тенмар.

  Слуга с опаской покосился на него. Зачем-то вновь окунул в ведро несчастную тряпицу. Робко коснулся ею плеча пленного офицера...

  У Сержа сработала истерика – едва не расхохотался.

  – Отойди! – Тенмар забрал у слуги ведро и насквозь мокрый лоскут. – Я уж как-нибудь сам...

Глава пятая.

  Квирина, Сантэя.

  1

  Те розы отправились на могилы старухи и ее сына. И наверняка станут первыми и последними – на двух сухих холмиках жертв сантэйской жажды крови. Если друзья или родственники несчастных – такие же бедняки – и принесут цветы, то уж точно не столь дорогие.

  Где мать невезучего мальчишки их взяла? Купила на последние деньги? Возможно, откладывала себе на похороны. А после смерти единственного сына (называй "убийства", Тенмар, – не лги себе!) осиротевшей женщине стало всё равно, где и как бросят ее прах.

  Анри и самому было бы всё равно...

  А принесла она их – потому что они кровавого цвета.

  Вряд ли Тенмар еще когда-нибудь подарит розы – хоть одной женщине. Даже банджаронкам, что так их любят...

  Что дальше? Зачем они все понадобились генералу Кровавому Псу? Ведь не по доброте же душевной и заботе о ближних он не отдал их Эвитану.

  Поппей Август воздвиг на восточной границе курган из отрубленных голов. Они принадлежали сдавшимся в плен вражеским воинам, поверившим на слово Кровавому Псу. Так какое, к змеям, благородство с его стороны? И Тенмару ли говорить теперь о благородстве?

  Чернильная мгла неба Сантэи озарилась яркой кометой. И Анри изумленно вскинул взгляд в вышину.

  Крылатая огненная тень мчится по небу, описывает стремительные круги. Сначала гигантские – чуть ли не у линии горизонта. Но с каждым оборотом – всё меньше и меньше, уже и уже...

  Пока не замерла в центре. Можно решить, что прямо над головой. Только то же видит сейчас и вся Сантэя. Все, кто в этот час не спит.

  А сердце всё равно колотится, как после бешеной скачки...

  Колесница! Вот на что похожа огненная гостья.

  Яростно ржут пламенные скакуны. Взвиваются на дыбы.

  Крутится обод колеса.

  Выпрямившись во весь рост, колесницей правит всадник-гигант. Развеваются одежды, надвое рубит небо пылающий меч.

  Алое на черном. Огненные капли сорвались с раскаленного клинка – как чья-то кровь. Рухнули вниз, рассеялись в душном воздухе...

  Небо громыхнуло диким сполохом. Резко озарило темные деревья, желтым песком сверкнула дорожка. И высветился силуэт Сержа – на полпути к фонтану...

  Мальчишка-то что здесь делает – в такую ночь? Жить надоело?! Тут с неба огонь льется...

  Первая капля дождя – самого обычного, прохладного и освежающего – мягко коснулась лица. Всего лишь гроза...

  Анри вновь взглянул на небо. Колесница пляшет, кони рвут поводья. А огненный бог, демон или кто он там – потрясает алым клинком. Грозит неведомо кому.

  Рвутся с острия молнии – цвета вин Марэ. Или крови...

  – Серж, в казарму! – заорал опомнившийся Тенмар. – Немедленно!

  Он – далек от мысли, что колесница прибыла за ним. До главного грешника Сантэи ему слишком далеко. Других претендентов хватает.

  Но вот Криделю среди пораженных молнией делать точно нечего. А казарма – всё-таки из камня...

  Серж застыл на месте – не хуже статуи. Как... тот, на арене!

  Анри, ругнувшись, кинулся к мальчишке. Сравняться бы в скорости с лошадью! А еще лучше – с молнией!

  – Серж, в казарму! Живо!

  Не шелохнулся. Не слышит?!

  Крыши Сантэи содрогнулись – от очередного раската гнева Творца. Или кого еще – с силами несоизмеримо выше человеческих.

  Новые сполохи ожившего огня обрушились вниз. Уже в раскаленном воздухе свиваясь в гибкие, багрово-золотые тела...

  Кто придумал, что враг Творца и хозяин змей – Темный? Он – огненный. И создания его – из чистого пламени!

  Червонно-золотые драконы явились "выжечь скверну". А заодно – всех, кто попадется под руку!

  Очередная жгучая вспышка... Золотисто-белый огонь – у самого лица.

  А Серж – так далеко... почти на другом конце сада!

  Только бы не его! Такого воздаяния быть не может... Мальчишка Тенмару – никто.

  Или – может?!

  Ослепительно-белый росчерк – в паре дюймов от лица юноши! Алые отблески с взъярившихся небес – на здании казармы, на золотисто-сером песке дорожки.

  Алая кровь на арене. На белых одеждах потерявшей единственного сына матери. На всём пути их отступления из Эвитана...

  Сколько крови впитала тогда жадная земля? Алого не видно на черном, но земля – не небо.

  – Серж, в дом!

  До мальчишки – пять шагов, не больше. Не успеть! Ради всего святого – только не его!..

  – Анри! – Слава Творцу, пришел в себя! – Анри, сзади!..

  – В дом, тебе говорят! – обернуться Тенмар успел вовремя.

  Фигура с колесницы – уже позади. И мечом успела замахнуться.

  Багрово-алые глаза. Они видят. Это нечто – живое!

  Но почему-то нет желания зажмуриться. Не так уж трудно выдержать чужой взгляд. И не так уж ослепителен огонь...

  – Серж, уходи.

  Обернуться – нельзя. Вот уж спиной к этому поворачиваться точно не стоит. Как бы мало ни годился Анри на бой с ожившим пламенем.

  Огненная рука с клинком медленно поднялась указующим жестом. Неумолимо – в сторону Сержа.

  – Беги, чтоб тебя!

  Анри успел краем глаза заметить, как Кридель закричал. Дошло, наконец!

  Закричал – и сорвался с места. Только не в казарму, а к ним. Дурак!

  Еще Тенмар успел заслонить мальчишку. Успел подставить под алый жар себя.

  И огненная змея вспышкой раскаленного добела солнца прожгла грудь. Там, где прежняя рана...

  2

  – Анри! Анри, очнись! Ты что – умер?! Анри!..

  Тенмар открыл глаза.

  Светлеет небо. Полузаслоненное лицом Сержа. Бледным, перекошенным от ужаса и горя. С потеками слёз на щеках.

  Живой! Жив мальчишка, жив! Если они, конечно, еще на этом свете. Но и Светлый Ирий, и Бездна Вечного Льда и Пламени должны выглядеть иначе. По учению Церкви.

  Хотя пылающие колесницы в Священных Свитках тоже не учтены. Разве что в День Второго Пришествия Творца.

  – Как видишь – нет, – Тенмар честно попытался улыбнуться.

  Чтобы еще сильнее порадовать Сержеву физиономию. На глазах расцветающую майской розой.

  Попытался. Не получилось.

  Осторожно отодвинув друга, Анри сел. Грудь не болит. И никаких демонов – ни в небесах, ни на земле. А вот судя по количеству росы на кустах и влажному песку дорожки – дождь ночью всё-таки шел.

  – Давно здесь валяюсь? – поинтересовался Тенмар. Уже предчувствуя ответ.

  – Не знаю... – Так и есть. – Когда этот демон... и молния.... я упал. Прости, дальше ничего не помню. Пришел в себя несколько минут назад.

  Что ж – значит, они провалялись здесь до рассвета. Почему не вымокли – вопрос сложнее. Молнией подсушило?

  Что никто из стражи до сих пор не вышел в сад – тоже вполне объяснимо. Кому охота в грозу лишний раз судьбу испытывать? Господа гладиаторы вздумали – их дело. А нормальные люди жить предпочитают. До старости.

  Хорошо еще, свои предупреждены: когда командир хочет побыть один – не беспокоить. Хотя если б проснулся Рауль – пошел бы искать, плюнув на приказ...

  – Серж, зачем ты сунулся в сад? – Анри поднялся на ноги, протирая лицо росой с ближайшего куста. – Не видел, что творится?

  – Тебя искал...

  Еще не легче. Вот так отдаешь приказы, отдаешь...

  – Зачем?

  – Роджеру плохо... Было плохо! – ужаснулся тот, сообразив, сколько прошло времени. – Как я...

  – Ты не виноват. Угодить под молнию может каждый. Идем к твоему Роджеру...

  ...Ночь – по-прежнему черна. Среди тяжело нависших туч – ни звезд, ни луны. Всё так же темен сад. Вдали журчит фонтан, во мгле угадывается казарма.

  А если пройти вглубь сада – увидишь столь же темную стену. На ней – силуэты стражей. А сам Анри – по-прежнему один на дорожке.

  Где? Один?

  – Серж! – позвал Тенмар, чувствуя себя последним дураком.

  Тишина, конечно. А что еще – если сам просил себя не беспокоить?

  И всё же лучше немедленно проверить, где юный Кридель. Может, и приснилось... но не мог же Анри заснуть стоя и не свалиться. Не лошадь.

  Казарма встретила привычным шелестом десятков чуть слышных дыханий из спален.

  – Анри! – Серж обнаружился прямо в коридоре. – Анри, как хорошо! Я уже собирался идти тебя искать!

  – Ты не выходил в сад? Сегодня ночью? – Лучше выглядеть дураком, чем быть им.

  – Нет... – мальчишка явно ничего не понял, но заранее встревожился.

  – И не выходи, – велел Тенмар. Что бы это ни было, но если в бредовом видении Сержа едва не убило – лучше не рисковать. Хотя бы потому, что покушался пылающий демон именно на него. И как раз мальчишка сейчас не спит. Да еще и собирался в ночной сад! – Зачем ты меня искал?

  Если потому, что встревожился, то Анри – всё-таки дурак. Пора бы привыкнуть, что кое-кто приказы не выполняет. И начать с этим что-то делать. Хоть что-то.

  – С Роджером беда... У него лихорадка!

  Лихорадка – это понятно. И просто. Нужно разбудить Шарля. Утром поспит подольше.

  Лихорадка – это не огненные демоны с алыми мечами. Рассекающие небо на колесницах.

  Так, оказывается, будить никого не нужно. Рауль, Шарль и еще трое офицеров уже проснулись самостоятельно. Пока Серж ходил искать Анри. К счастью – в пределах казармы.

  И Ревинтер бредит уже вполне разборчиво.

  – Холодно... – бормочет еле слышно. Дрожащим голосом. Под перестук зубов. И плечи под одеялом ходят ходуном. – Холодно...

  Простудился?

  – Шарль, будь добр – осмотри, – пришлось напомнить капитану о врачебном долге.

  Потому что тот застыл каменным столбом. Явно не собираясь оказывать помощь столь неприятному больному.

  В бытность Эрвэ ребенком мидантийская армия прошла через владения его отца. Родовой замок был разрушен, родители Шарля погибли.

  Тех, кто убивает мирных жителей, он ненавидит до сих пор. Потому и обернулся с молчаливой яростью в глазах: о чём просишь?!

  – Капитан Эрвэ! – Тенмар возненавидел себя за такой тон. Но Шарль здесь – единственный врач. – Вы давали Священную Клятву Целителя. Прошу вас выполнить свой долг.

  Тот едва заметно стиснул зубы – простит за такое нескоро!

  Шагнул к Николсу. Как если бы попросили вылечить больную паршой уличную собаку. Вдобавок – готовую укусить.

  Впрочем, нет. Шарль – слишком хороший врач. Собаке бы помог без дополнительных приказов.

  А Серж уже стиснул кулаки. Намертво.

  Только этого не хватало!

  – Господа, для лечения капитана Николса достаточно одного капитана Эрвэ, – обернулся подполковник к прочим бодрствующим. – Завтра, как всегда – трудный день. Так что предлагаю лечь спать всем, кроме меня, корнета Криделя и, разумеется, врача. Серж, выйдем пока, чтобы не мешать. Если понадобимся – будем в тренировочном зале.

  Анри положил жаждущему остаться возле друга мальчишке руку на плечо. И, не дав вставить ни слова, вывел в коридор.

  3

  – Анри, они его ненавидят! И всегда будут, да?

  – "Всегда" – это слишком долго. Как и "никогда", – Тенмар присел на фигурную скамью.

  Как раз под темную сень статуи. То ли языческого бога в императорских регалиях, то ли императора, похожего на бога.

  Серж примостился рядом:

  – Но ты ведь его уже не ненавидишь?

  – Со мной сложнее, – вздохнул Анри. Непонятная тень пробежала по его лицу. Или просто луну за окном затягивает облако? – Видишь ли, Серж, Роджер Николс – действительно тебе друг. И он – не полная мразь, это правда. Но всё это не делает его ни моим другом, ни другом остальных. Пойми это и смирись.

  – Но... ты же велел Шарлю... капитану Эрвэ помочь ему!

  Такое в голове не укладывается. Сам Кридель никогда не стал бы защищать врага. Ну, например, того мерзавца – имперского генерала! Да и Всеслава Словеонского – если уж на то пошло.

  – Я ведь уже сказал: Николс – твой друг. И кроме того – мой подчиненный. Раз уж я волей-неволей принял его под свое командование, – вновь невесело вздохнул Тенмар. – Получается, я за него отвечаю. Но если мы когда-нибудь вернемся в Эвитан – вновь окажемся по разные стороны поля боя, не сомневайся.

  – А мы вернемся?

  – Кто знает? Жизнь может оборваться в любой миг, а может стать очень долгой.

  – А где... где бы я оказался? И с кем?

  – Тебе решать. Потом. Когда придет час, – Анри на миг замолк и вновь усмехнулся. – Если придет. Я как по-писаному заговорил, да?

  – А как ты думаешь, – бывший корнет и сам не знал, почему это так важно, – на чьей стороне я окажусь?

  – Возможно, на той, которую посчитаешь справедливой. Но скорее всего... ни на чьей, Серж, – усмехнулся Тенмар. Иначе, чем прежде. Веселее. – Вернешься домой, к родителям. Женишься, заведешь детей. А о приключениях в Квирине будешь рассказывать внукам.

  Кридель вздохнул. С одной стороны – обидно, что тогда не поучаствовать в столь важных событиях. А с другой – как же хочется домой!

  Размечтался! Вернись сначала...

  Статуи вдоль стен в пустом, а оттого еще более огромном зале насмешливо улыбаются в косых отблесках полной луны. Будто слышат мысли. Куда ты денешься, мальчишка, мечтавший о воинской славе?

  – Давно это у твоего друга?

  Серж вздрогнул и смущенно затряс головой. Замечтался и пропустил вопрос!

  Когда убегал от дикарей Всеслава (хотя куда им до плебса Сантэи!) – думал, что отныне навеки стал изгоем. А оказалось – и у изгнанников есть свои. И товарищи по несчастью. И командир, который если что – вытащит и присмотрит.

  – Анри, прости, что?

  – Да ты спишь на ходу! – негромко рассмеялся тот. – Кошмары, Серж. Давно у Ревинтера-младшего кошмары?

  – Не знаю... он не говорил. Я спрошу... Наверное, в Квирине начались.

  – Выясни.

  – А что? Ты думаешь... это у него – не просто сны, да? Он чем-то болен?

  – Если болен, Шарль это выяснит. Ладно, пошли назад.

  4

  Разумеется, никто из бодрствовавших не заснул. А Рауль и не ложился. И в глазах столь явный вопрос: "Ну что – вправил мальчишке мозги?", что вот-вот и Серж прочтет. При всей его наивности.

  Шарль с хмурым видом смешивает в ступке травы. Рядом, на скамье – открытая фляга с вином.

  – Через четверть часа настоится, – голосом под стать выражению лица буркнул Эрвэ. – Но ему больше не врач, а священник нужен...

  – Что вы име...

  – Да не соборовать, а грехи отпустить! – усмехнувшись, оборвал Сержа на полуслове Шарль. – В наше время такие священники бывают – еще не то отпустят.

  – У принца Гуго же есть свой исповедник, – хмуро бросил Рауль. – Был, во всяком случае. Если еще спьяну не пристрелили. Не сам, так шакалы...

  – Он, наверное, глухой, – съязвил проснувшийся Конрад. Тут же оглядываясь в поисках привычных улыбок. И явно остался доволен – даже у Сержа уголки губ к ушам поползли.

  Впрочем, корнет тут же опомнился:

  – Капитан Эрвэ, Роджер... капитан Николс выздоровеет?!

  – Куда он денется? Жар я сбил. Сейчас растолкаю и настоем черноголова напою.

  Увы, недолгое пребывание в казарме Эстелы ситуацию Конрад-Серж ухудшило на порядок. Анри всерьез подозревал, что теперь к обиде на длинный язык Эверрата и его подначки в адрес Ревинтера добавилась еще и ревность. Эста ничем не дала повода. Но когда он требовался – для первой-то любви?

  Эстела теперь – в Ремесленном квартале. Не вернулась бы в табор – пользуясь выздоровлением баро. С девочки станется. Вожак банджарон-то здоров, а вот отравителя так и не нашли...

  – Колесница... – вдруг вполне разборчиво пробормотал Николс.

  – Что? – Кридель шагнул ближе, едва не оттолкнув Эрвэ.

  – Огонь... Всадник на небе... Колесница... молнии... смерть...

  За окном громыхнул здоровенный раскат грома. А перед самым оконным стеклом вспыхнул бледный зигзаг молнии. Известил о подступившей грозе...

  Тенмар похолодел. Какие бы силы ни избрали младшего Ревинтера своей игрушкой – как же хорошо, что сейчас никого нет в саду! И что Серж не пошел туда искать командира.