Текст книги "Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Ружникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 51 страниц)

  Ири мчится наперерез – по цветущему лугу. Белое платье, босые ноги – опять сбросила туфли.

  Растрепались светлые косы. Солнце золотит их, прекращает в локоны сказочной принцессы.

  Вот-вот на бегу разовьется самодельный венок. Из скромных ромашек, небесных васильков, золотых одуванчиков.

  Звенит радостный смех-колокольчик.

  И приветственно ржет Ланс – дочкин любимец...

  Как же мало было этих мгновений чистого, ничем не замутненного счастья...

  Тот же теплый, южный ветер ласково скользнул по лицу. Донес одуряюще-летний аромат юной травы и васильков.

  Знакомое ржание коснулось ушей. Лорд Таррент обернулся – веря и не веря.

  Со стороны леса к хозяину мчится Ланс – вновь молодой и сильный. Вьется на вольном ветру белая грива...

  Это же было так давно! И Ири давно выросла и...

  О чём Эдвард только что думал? Неважно. Он уже забыл.

  Потому что шагнул на мягкую траву луга. Навстречу солнцу, далекому шелесту леса, радостному конскому ржанию и счастливой маленькой дочери...

  Глава шестая.

  Эвитан, Лиар, замок Таррент.

  1

  Отец упал неудачно. Его рука с кинжалом неловко повернулась. И лезвие вошло в грудь.

  А как, как могло быть иначе?!

  Да как угодно! Леон мог не явиться к Полине именно сегодня. А отец – остаться страдать в своей Закатной Башне!

  Но Небо не уберегло, Творец не спас! И теперь новоиспеченному лорду Тарренту – лорду с этой минуты и до будущей законной казни! – осталось лишь с ужасом смотреть на дело рук своих. Уже ничего не поправить...

  Отец неподвижно застыл на полу. Из груди неотвратимо чернеет рукоять рокового кинжала. Им Эдвард Таррент едва не заколол Полину.

  Ковер вокруг тела стремительно темнеет от крови...

  – Это несчастный случай! – прошептал Леон. Непонятно как сдерживая крик.

  И еще большее чудо, что не кричит Полина. Как она, такая хрупкая, всё это выдержала?!

  В первые минуты юноша просто о ней забыл. Когда рухнул рядом с безжизненным отцом на колени. Когда раскачивался, закрыв лицо руками...

  Это Полине – обмирающей от ужаса! – пришлось запирать дверь. А потом – обнимать и успокаивать Леона. Умоляя не рыдать, не кричать, не выть раненым зверем...

  Как она справилась? Как они держатся сейчас? Когда весь этот кошмар...

  – Да, – прошептала Полина. – Несчастный случай. Но нам никто не поверит. Кому и когда верили в подобных ситуациях?

  Ледяная рука стиснула сердце, отогнав даже скорбь. Любимая права. Не поверит никто и никогда. Если бы еще не в Ее спальне...

  – Даже если мы докажем, что он сам... Всё равно – позор! – Полина словно читает мысли Леона. – Нам никогда не отмыться. История с Эйдой сойдет за пустяк. Главу дома находят в спальне его жены – с ножом в груди!

  Она терпела до последнего. Но тут беспросветное отчаяние в ее голосе прорвалось слезами. Бедняжка беспомощно всхлипнула:

  – Твоих сестер и мою дочь можно отправлять в монастырь сразу. Потому что после такого позора... Ирия выживет везде, но!.. – Полина замолчала – рыдания душат ее! Но это Эйда хнычет по любому поводу. А другие помнят о долге всегда. – Как ты думаешь, Леон, Кати долго там выдержит? И не наложит на себя руки? Она – такая... живая! Я-то выживу, я – сильная...

  – Полина! – юноша крепко обнимал ее. Забывшись – целовал ее руки, лицо, волосы... – Полина, я не допущу!..

  – Леон, ты теперь – новый лорд. Ты же наследник! Кто нам поверит? Если бы хоть не ты сам... Леон, если бы Эдвард погиб не от твоей руки, а какого-нибудь твоего брата... честь семьи еще можно спасти! – бормочет Полина.

  Какого брата? Чарли – меньше года. Да и вряд ли она принесла бы в жертву собственного сына! Даже ради возлюбленного.

  – Кровь по прямой линии. Вечное проклятие... Мы будем как Ильринги!

  Леон вздрогнул. Род Ильрингов запятнан триста лет назад. Старший брат обезумел, младший защищался. Королевский суд его оправдал и даже не лишил титула. Но с Ильрингами до сих пор не роднится ни одна уважаемая семья! И даже не слишком уважаемая. Разве что насквозь порочный Веселый Двор Вальданэ.

  Какой же Леон мерзавец! Погубил не только отца и себя, но и сестер. А главное – Полину!

  – Есть выход! – вдруг лихорадочно прошептала молодая женщина.

  Юноша в полубезумной надежде поднял глаза на возлюбленную.

  – Какой?! – хрипло пробормотал он.

  Выхода – нет. Разве что вынести тело отца из замка и спрятать. Но это – из мира больных фантазий. Как объяснить исчезновение лорда из собственного дома – посреди ночи? Мифический Призрак Дочери Лорда увел?

   А еще – тело не пронести так, чтобы никто не заметил! Это только кажется, что весь замок объят сном. Кто-то – по закону невезения! – обязательно выйдет в коридор.

  И это еще не считая солдат. А те – внизу, в карауле. Уж они-то не спят точно.

  Всё кончено! Только бы поверили в несчастный случай! Иначе дело кончится не только позором семьи, но и казнью... убийцы! Род не оборвется, титул перейдет к Чарли... Но самому Леону от этого не легче!

  Он вновь содрогнулся.

  Ледяное острие топора у дрожащей шеи! Плаха, толпа черни внизу, палач в красном колпаке...

  Топор!

  Ветер холодит обнаженную кожу. Мурашки скользят от затылка к спине...

  А через миг – невыносимая боль! И вечное небытие...

  За что?! Это же действительно несчастный случай! Леон не хотел!..

  – Ты меня не слушаешь! – Полина неожиданно крепко сжала его оледеневшие запястья. Как же сильно, оказывается, дрожат руки! – Леон, я совсем забыла: в моих покоях есть тайный ход. Он ведет в кабинет твоего отца.

  – Что? – Новый лорд, наверное, похож сейчас на безумного!

  Воистину говорят: нет хуже, чем дать надежду приговоренному! Дай, а потом отними – и он помешается...

  – Это правда, Леон! – Полина встряхнула его за плечи. – Очнись, ну пожалуйста. Я не справлюсь без тебя!

  Юноша усилием воли заставил себя опомниться. Это он во всём виноват. И сам же распускает сопли!

  "Ты еще успеешь стать героем".

  С чего вдруг это вспомнилось? Именно сейчас?

  Чьи это слова? Кто их сказал два... нет, полтора года назад пятнадцатилетнему сыну лорда, не попавшему на ту войну?

  Кто это был? Отец?

  Юноша вновь вздрогнул, но вспомнил: нет. Эдварда Таррента к тому времени в замке уже не было. Героизм Леону предсказал один из офицеров погибшего Арно Ильдани. Сын старого герцога Тенмара.

  Который? Последний выживший, но кто? Теперь уже нет ни одного.

  Почему же Леон забыл имя того капитана? Или майора? Новоиспеченный лорд мучительно сжал пальцами виски.

  Он сам сейчас – на грани жизни и смерти. А заодно и личного позора, вкупе с бесчестьем семьи! Почему же так жизненно важно вспомнить имя давно мертвого офицера? Он примчался тогда с остатками отряда – спасти семью лорда Таррента. Искупить хоть часть отцовской вины.

  Исхудавший, страшный, с головы до ног покрытый чужой и своей кровью.

  И не сумел спасти даже себя.

  Хотя нет – собственную шкуру Анри спасал в последнюю очередь...

  Анри! Вот как его звали. Анри Тенмар, граф Тэн. Такое простое имя – как вылетело из памяти? А звание и сейчас не вспоминается...

  "Ты еще успеешь стать героем..."

  Стал. Убийцей собственного отца.

  – Леон, ты сможешь его нести?

  Юноша кивнул. Да. Сможет.

  А тот вымотанный боями офицер, Анри Тенмар, погиб. В тот же день и, возможно, час, когда сказал сыну друга никогда не сбывшиеся слова. Погиб героем. Ирия разбила Леону нос, доказывая это. Как же было больно!

  Потому что юноша назвал Тенмара государственным преступником. Мятежником. Таким же предателем, как отец.

  Впрочем, разве можно сохранить честь – в этом худшем из миров? Папа во имя чести погубил Эйду. И чуть не угробил всю семью.

  А герцог Тенмар плевал и на честь, и на месть за Арно Ильдани. Но все трое его сыновей думали иначе. И отцу пришлось их всех пережить. И схоронить.

  Почему Леон не родился сыном Ральфа Тенмара, а Анри – Эдварда Таррента? Насколько всем было бы легче...

  Юноша с трудом поднял тело отца.

  Непонятно, зачем. Потому что так велела Полина?

  Какая разница: спальня, кабинет? Всё равно ведь не вынести из замка...

  А может, из кабинета есть еще один потайной ход? В лес куда-нибудь? Полина ведь должна знать, что делает!

  Или всё бесполезно...

  Ветер... Никак не желает утихнуть! И волчий вой. Злобная стая ждет добычу! Если Леон и Полина выйдут в чащу – их разорвут волки!

  Он никогда не видел, как хищники беспощадным кольцом окружают добычу. Но представлял – очень явственно. Особенно – желтые огни злобных глаз среди черных палок зимних деревьев!

  Серые тени на белом снегу. Чистый наст вот-вот окрасится алым... И съежится – свежая кровь сожжет его.

  Снег и жизнь – одинаково хрупки. И век обоих так короток...

  Молодая женщина неслышно подошла – подкралась! – к стене, отодвинула гобелен. Изящная рука коснулась выдвижной панели.

  Как всё просто. Как легко выйти из спальни!

  Если бы Леон знал заранее...

  А зачем – теперь? Всё равно всё кончится позором и плахой. Спасения нет...

  2

  Грешникам путь в Бездну указуют гигантские змеи Темного. А Леона ведет возлюбленная. Вместо багровых огней колеблется светлое пламя золотистой свечи.

  Полина – такая легкая, почти летит. А на белый пеньюар кровь даже не капнула. Так странно...

  Хотя любимая ведь не касалась тела... Как странно и страшно это звучит – тело!

  Темный коридор, хрупкая фигурка в белом. Бледная свеча в тонкой руке...

  Святая с иконы. Правильно, что на одеянии Полины нет крови. Потому что нет и на ней самой. Возлюбленная Леона – безгрешна.

  А вот его собственные руки и одежда – уже все в крови. Как когда-то у Анри Тенмара. Только тот не убивал родных...

  И волков не слышно. Они ждут впереди. Надо остановить Полину!..

  Нет, стая уже выла бы! Громко, пронзительно... зловеще.

  Но куда ведет коридор, если не из замка?

  Пятнадцать шагов в полутьме – всего пятнадцать! Творец милосердный, сколько всего можно передумать за целых пятнадцать шагов?!

  Полина сразу метнулась к двери кабинета, накинула крючок.

  – Леон, соберись! – Как же твердо звучит сейчас нежный голос! – Мы должны оставить его здесь. Вот, сади его за стол. Так... Все должны подумать, что здесь его и убили.

  Юноша неловко взгромоздил тело на стул. Но именно, что неловко. Едва отпустил – мертвый отец рухнул на пол. Навзничь.

  Прежде в больших серых глазах было столько тепла! Когда-то... А сейчас – лишь неподвижность смерти. И немой укор...

  – Папа, я не хотел... – горестно прошептал юноша. Опускаясь на колени рядом с навеки ушедшим родным человеком. – Папа...

  – Леон, я понимаю твое горе, но мы должны уходить. Идем! Эдварда обнаружат здесь. И подумают на кого-то слуг. Все они будут отрицать – и убийцу не найдут никогда. Честь семьи будет спасена. Мы все останемся живы и свободны!

  – Кровь... – прошептал Леон.

  Полина поняла неправильно:

  – Совсем немного. Я ее уберу, вот так. – Кружевным платочком быстро и аккуратно она стерла дорожку алых капель, отмечающую путь юноши.

  Как же быстро промокает тонкий шелк...

  И какой невозможный ужас отразился в глазах несчастной вдовы! Через что она проходит по вине горе-возлюбленного! Но Полина опять выдержала.

  – Леон! – любимая взяла его за руку. Теперь и ее ладонь – в крови. Кровь к крови... – Леон, пора уходить! – подтолкнула она его к открытой потайной двери.

  Юноша, шатаясь как лунатик, шагнул в коридор. Бездумно двинулся вперед...

  И остановился.

  – Я сам...

  Храбрая спасительница взяла на себя самое страшное. Открыть дверь.

  Потому что слуги не могли убить лорда в запертом изнутри кабинете. А потом пройти сквозь стены.

  И закрыть дверь они не могли. Ключи есть лишь у лорда и леди.

  Взяла ли Полина связку? А если заскрипит замок?!

  Леон рванулся назад, но на пути столкнулся с возлюбленной.

  – Уже всё! – прошептала она, запирая спасшую их потайную дверь.

  Юноша успел сделать лишь два шага, когда в кабинете послышался шум. А затем – вскрик.

  Творец милосердный, они едва успели!

  Ужас приковал к месту. И внезапно нахлынула слабость. Ноги налились свинцом....

  – Быстрее! – Полина почти тянет отцеубийцу на себе. – Быстрее – или всё зря! Еще чуть-чуть, Леон. Потерпи, мой хороший...

  В покоях мачехи он бездумно опустился прямо на пол. Она сама вернула гобелен на место.

  – Леон, помоги, – молодая женщина опустилась на колени. Как всего час назад – он сам... Быть может, на том же месте! А Полина уже скатывает ковер. – Завтра вынесем из замка – вместе с одеждой. Теперь ты должен переодеться, и я – тоже. Вдруг всё-таки попала кровь? Вот так... и сюда.

  Матушка говорила, этот сундук не открывали лет сто. Даже ключ давно потерян.

  Значит, не потерян...

  Ковер перевалился через край с глухим стуком. Как земля – на гробовую крышку.

  – У меня есть одежда Эдварда. К счастью, вы носили одни цвета. Теперь это нас спасет. Отвернись. Я тоже отвернусь.

  Так они и раздевались – спиной друг к другу. Будь это часом раньше – Леон не удержался бы оглянуться. Но то, что случилось, выжгло даже желание. Юноша вяло скинул окровавленную одежду, натянул отцовскую...

  Ветер воет в ставнях. А в тон ему – волки. Их голоса уже не мерещатся.

  А судя по крику – тело нашли.

  Непонятно, как выбраться из покоев Полины незамеченным. Но об этом Леон думать не в состоянии. Как и о чём-то другом...

  Сейчас же сюда кто-нибудь придет! Творец милосердный, спаси и помилуй!..

  – Леон!

  Он обернулся.

  Мачеха уже полностью одета. Не в пеньюар, а в домашнее платье. Не голубое – его любимое, а тёмно-бордовое. И сверху – темная накидка. Почти траур.

  – Быстрее!

  Ее одежда полетела в сундук, его – следом. Полина вмиг провернула ключ и сунула глубоко за корсаж.

  – Всё! – устало прошептала она, садясь на широченную (супружескую!) кровать. – Сундук – старинный, бабкина рухлядь, ключи давно потеряны... Нет, не всё, – со сноровистостью опытной горничной молодая женщина застелила постель, разгладила складки. – Садись! – она почти втолкнула пасынка в слишком мягкое кресло.

  Достала ратников, сама села напротив.

  Доска привычно легла на тонконогий столик. Между обитыми голубым шелком креслами. Мягкими... как постель в камере смертников.

  Ратники... Леон с отцом часто просиживали за игрой – часами. Еще до восстания.

  Папа иногда поддавался сыну...

  Полина расставила фигуры, будто партия идет минут сорок – не меньше. Причем соперники действительно "играли", а не "абы как" понаставили "ратников".

  Полина почти всегда проигрывала Леону, это Ирия выигрывала. Но, оказывается, мачеха за доской – ничуть не хуже сестры. Да она – просто великолепный игрок!

  О чём он думает?! Какая разница, кто как двигает ратников? Над головой висит обвинение в убийстве родного отца!

  Рука бездумно сжала первую попавшуюся фигуру.

  И за дверью раздались неотвратимо-тяжелые шаги. А спустя полный липкого страха миг – громкий, уверенный стук в дверь.

  3

  Так не бывает!

  Ирия ожидала от будущего чего угодно. Но не папиной внезапной смерти.

  Девушка еще с порога поняла всё. Бросаясь к отцу, падая на колени – уже знала: поздно.

  А надежда рвала сердце: нет, жив! Будто краем сознания Ирия отметила что-то неуловимое. А понять за пеленой горя – не смогла...

  В раннем детстве Ирия подхватила болотную лихорадку. Даже тогда не трясло так жутко. Руки не слушаются...

  Но кинжал нужно вытащить. Папе же больно!

  Осторожно вытащить, зажимая рану... А потом – перенести раненого из кабинета, уложить поудобнее...

  Бесполезно в кровь кусать губы – слезы вот-вот хлынут горной рекой!

  Папа жив! Он не может умереть! Не теперь – когда они, наконец, помирились, когда всё поняли. Когда они снова есть друг у друга!

  Нет, сама Ирия сделает только хуже. И поднять не сможет – тем более, осторожно. Но в замке есть врач.

  Надо кого-то позвать. Пусть помогут – отнесут папу в его покои. Надо позвать людей – как же она сразу не сообразила?!

  Девушка торопливо обернулась к двери.

  И застыла. С мгновенно онемевших губ не сорвалось ни звука. Звать никого уже не нужно.

  В дверях – камердинер отца. Не сводит глаз с застывшей рядом с мертвым отцом Ирии. С ее руки – на рукояти окровавленного кинжала... И с самого кинжала – в груди лорда.

  Старый слуга смотрит на девушку так, будто никогда прежде не видел. И даже не думал узреть нечто столь чудовищное.

  4

  Это – кошмар. Он пришел в замок Таррент, устроился по-хозяйски. И уходить не собирается.

  Когда Леон смотрел на мертвого отца, когда нес тело в кабинет, когда оно рухнуло на пол к ногам сына, он знал: хуже быть уже не может.

  Судьба посмеялась – опять. Будто услышала слова Полины: "Подумают на слуг".

  Услышала. И распорядилась по-своему.

  Теперь подлость цепляется за подлость. За жизнь и свободу Леон платит жизнью и свободой сестры.

  Как бы он ни относился к Ирии – она не убивала. Сестра не должна погибать за чужое преступление – это яснее ясного.

  Не будь рядом Полины – Леон признался бы. Но она – здесь. Держит его за руку! И в отчаянной надежде не сводит с единственного защитника печальных голубых глаз.

  Леон не может ее погубить! Себя – да, но не ее!

  Когда за дверью загрохотали солдатские сапоги, юный лорд едва не умер от ужаса. Всё кончено!

  Он попытался смириться с гибелью – пока шел к двери. Получилось плохо...

  Но в дверь стучала не его смерть, а камердинер отца, слуги и вызванные с замкового двора солдаты. Они привели Ирию. Это ее нашли над телом! Ну зачем, зачем ее туда понесло?!

  Леон сказал бы правду – если б не Полина. И не...

  Он тогда просто оцепенел. От зловещего полушепота слуг и солдатни! От ругани в адрес Ирии. То же самое они скажут о Леоне!

  Хуже! Если Леона и Полину обвинят в убийстве – в замке не останется хозяина. Никого, кто остановит обозленную чернь!

  Слуги любили отца. Они устроят самосуд над всеми подозреваемыми сразу!

  – Я не убивала, Леон! – Какой затравленный у сестры взгляд. Полный черного отчаяния. Прежде брат никогда ее такой не видел. – Клянусь, это не я!..

  – Как ты могла, Ири? – выдавил Леон и беспомощно взглянул на Полину.

  – Уведите ее! – велела молодая женщина. – Заприте, пока за ней не приедут.

  Юноша с благодарностью взглянул на любимую. Полина опять нашла выход!

  Еще никто не приехал! Ирия еще здесь. Ее брат успеет что-нибудь придумать!..

  – Леон!

  Он отвернулся, но успел заметить, как погасли глаза сестры. Раньше она так быстро не сдавалась.

  Как же бесконечно устала его голова – за всю эту кошмарную ночь!

  И мельком скользнувшую мысль юноша вмиг подавил. Больно уж гадкая!

  Или... нет? Ведь это же... правда. Отныне Леона некому упрекать. Он – законный лорд и свободен в мыслях и поступках! Навсегда. Может любить, кого хочет. Жить, как хочет. Ни на кого не оглядываясь. Никого не боясь.

  А еще – впредь никто, ни один человек в замке не скажет, что наследник Таррентов хоть в чём-то уступает девчонке младше себя. Или уступал прежде. В фехтовании, игре в ратники или верховой езде. Об этом все забудут – когда Ирия окажется в монастыре.

  Вот и выговорилось.

  Нет, Леон так не думает, нет! Он обязательно ее спасет. Устроит побег...

  Осиротевшего юношу никто не сравнит с преступной сестрой-отцеубийцей. Никто и никогда не скажет, что она хоть в чём-то его превосходила. Хоть когда-то.

  Кто помнит таланты отцеубийц? Тем более – незаслуженные.

  Ирия – ошибка природы. Нормальные девушки такими не бывают. Полина ведь совсем другая. И сестры.

  – Леон!..

  Нет, он должен ее спасти! Ведь Ирия – невиновна...

  Уже в дверях она бросила на брата последний умоляющий взгляд. Какие пронзительные зеленые глаза – будто в самую душу заглянули!

  На сей раз Леон отвернулся недостаточно быстро. И успел поймать в них не только отчаяние – внезапное изумление вдруг пересилило обреченность. Расширившимися зрачками Ирия смотрит на ратную доску.

  – "Кардинальский триумф"... – едва слышно прошептала сестра. – Седьмая позиция...

  Юноша ничего не понял. Да, такая комбинация в ратниках бывает. И что? Сейчас на доске – никак не кардинальский триумф. Фигуры вообще расставляла Полина.

  Возможно ли устроить столь сложную ловушку при нынешнем раскладе? И для кого из противников? Неизвестно. Ирия сама достигла ее лишь однажды.

  Неизвестно и неважно.

  Не иначе – сестра помешалась! Что ж, тогда – тем более. В монастыре бывают и сумасшедшие. К ним там даже неплохо относятся...

  – Ты всё правильно сделал, – едва слышно прошептала Полина, когда их, наконец, оставили наедине. – Теперь честь семьи спасена. Иден и Кати ничего не грозит!

  – Но что будет с Ирией?

  – Ты же знаешь, по новому указу Совета женщин казнят лишь в исключительных случаях. Так что ее всего лишь отправят в монастырь.

  – Навсегда?! – содрогнулся юный лорд.

  – Лео! – Живое тепло к теплу – хрупкая рука любимой нежно накрыла его ладонь. И нечаянно сбила с доски несколько фигур – уже ненужных. – Я тогда не подумала, но сейчас вспомнила... Почему слуги сразу подумали на Ирию?

  – Потому что ее нашли в кабинете... – прошептал юноша.

  – Нет. Даже если б там обнаружили Иден или Кати – их вряд ли обвинили бы. Леон, камердинер Эдварда слышал, как Ирия грозилась убить отца. И, прости, но я тоже слышала... – Изящная рука нервно сжимает очередного ратника. Как раз пресловутого "кардинала". – Она его ненавидела, Леон!

  – Я знаю. Я тоже кое-что слышал... Но... при чём здесь это? – юноша недоуменно поднял глаза на возлюбленную. – Ведь она не убивала...

  – Леон, мы не можем знать, зачем Ирия среди ночи отправилась искать отца. Я не хочу так думать, но... дым без огня бывает крайне редко. Общая картина складывается из отдельных частей. И многое мы видим не глазами, а сердцем. И я не знаю, что мог увидеть камердинер в глазах Ирии – раз подумал именно на нее.

  – Но это же не делает ее убийцей... – простонал Леон.

  – Тише, мой благородный мальчик! – прохладные пальчики вновь накрыли его ладонь. – Конечно, не делает. Но, поверь – лучше уж в монастырь Ирию, чем всех нас, а тебя – на плаху. Ее сейчас очень жаль. Да, и мне – тоже. Я ведь пыталась с ней подружиться. Ты сам это видел. И она отвергла единственного жениха, готового терпеть ее характер. Поверь, она устроила бы нам здесь счастливую жизнь – на ближайшие лет пятьдесят! – грустно усмехнулась любимая. – Сами бы в монастырь сбежали...

  – Она – моя сестра... – с тоской прошептал юный лорд. Уже зная, что уступит.

  Так – правильнее. И лучше для всех.

  – Ваша мать – там. Она и позаботится об Ирии. А наша задача – сделать всё, чтобы дело кончилось монастырем, а не... чем-то хуже. Когда Ирию увезут, я отправлюсь в Лютену.

  Полина опять взяла на себя самое трудное! И нет сил возражать. Леон слишком устал...

  Где-то вдали по-прежнему воют волки, но к замку им не подойти. Рядом солдаты – они защитят господина от любой опасности. А волки – всего лишь звери...

  ...Ирию увезли вечером. Перед этим облачив в одно из приготовленных для Эйды платьев. Полина сама его выбрала. Она и это взяла на себя! И даже поручила нашить тот самый Круг. Теперь он Ирии полагается. Отцеубийца – еще преступнее падшей женщины.

  Леон подошел к окну, чтобы увидеть, как сестру заводят в темную монастырскую карету. И в сопровождении отряда стражи вывозят из ворот замка.

  Сердце сжалось, но эту слабость новый лорд переборол. Он – сильный и справится!

  Полина права. Прости, Ирия, но так действительно будет лучше! Для всех, кроме тебя.

  Но тебе ведь самой всегда было плевать на окружающих? Так почему они должны беспокоиться о тебе? Каждый получает лишь то, что заслуживает.