Текст книги "Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Ружникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 51 страниц)

  – Государство – это я! – пискнул возмущенный король.

  Герингэ поспешно умолк.

  Кто вступил в преступную связь с сыном Тенмарского Дракона, Ревинтер прослушал. Александра, Кармэн или обе? Или кто-то третий?

  – Продолжай! – махнул лапкой короленыш. У него же отняли спектакль – с кучей интересных подробностей.

  – ...чьи омерзительные деяния давно превысили меру...

  И чьи же? Ревинтер уже запутался.

  – ...сочетавшись в домовой церкви законным браком с Александрой Илладэн...

  Судя по лицу кардинала – священнику, посмевшему послушаться жирной свиньи, лучше скончаться самому. Кто именно сочетался с Александрой – догадаться уже можно. Анри Тенмар – не женат.

  – ...герцог Гуго Амерзэн стал опекуном ее сестры Элгэ...

  Вперед ее дяди! Но Мальзери – крепок. Не вмешался. Марионетка приказала молчать – и все дружно молчат. Наслаждаются представлением, не перебивая.

  – Увы! Не делай добра – не получишь зла! – патетически взвыл Герингэ, в котором умер бездарный актер. И слава Творцу! Это спасет чью-нибудь труппу от разорения. – Четыре недели назад Элгэ Илладэн покусилась на жизнь своего благодетеля!

  Что же пообещали союзничку за эту комедию? И главное – у кого нашлись такие возможности?

  У Гуго – запросто. Но неужели еще и он – умнее, чем кажется? Быть такого не может! Раньше Эрик Ормхеймский уйдет в монастырь. А Карл затмит славой Сезара Первого – Основателя.

  Впрочем, на что бы ни рассчитывал Ги – Бертольд заплатил бы ему куда меньше. За переигрывание.

  Хотя для Его ослиного Величества – годится. И чтобы поддеть Мальзери и Ганна.

  – Темной ночью Элгэ Илладэн... – трагически понизил голос юрист-комедиант.

  И тут один из молчащих всё же нарушил приказ куклы на троне. Несчастная жертва природной кровожадности илладиек. Принц Гуго Амерзэн собственной персоной.

  – Я разговаривал со своей женой, а эта!.. – брызгая слюной, взревел жирный потаскун.

  – Разговаривал – на словах? – съязвил Эрик.

  Молодец, Ги! Может, тебя на самом деле Мальзери с Ганном купили? Или кардинал? Такими речами ты сейчас сторонников в соседний лагерь навербуешь!

  – Каких словах?! – раненым кабаном рычит Гуго. – Слов эта – простите, Ваше Величество! – гулящая девка не понимает!..

  – Герцога Амерзэна можно понять, – извиняюще объяснил Герингэ. – Кому понравится брать в жёны падшую женщину? С нагулянным бастардом.

  Фразой раньше Ревинтер поймал откровенно скучающий взгляд Всеслава. Сейчас же скука исчезла – вмиг. Стерлась из свинцово-стальных глаз.

  Сейчас королевский голос "им" и вовсе не понадобится. Или "нам". Министр финансов еще не решил.

  – Полегче о бастардах! – ледяным тоном оборвал законника Эрик. Носящий всем известное прозвище – Ормхеймский Бастард.

  – ...я и решил, что отпрыски должны быть только мои! А чужих мне не надо! И тут эта тварь вламывается! И с ножом – на меня!..

  4

  – Мы все прекрасно понимаем: старший сын герцога Амерзэна наследует титул. Из чего следует: этот ребенок не должен рождаться. Кроме того, муж имеет полное право проучить жену за неповиновение. А уж если она еще и виновна в супружеской измене!.. – Ги вновь возвысил голос. – Но за преступления Александры Илладэн ее заслуженно покарает супруг – едва она будет ему возвращена. Сейчас мы говорим о ее сестре – куда более преступной. Элгэ Илладэн виновна в нападении на опекуна. За это уже положен пожизненный монастырь. Но она еще и покушалась на жизнь члена королевской семьи Эвитана. За такое по закону полагается смертная казнь. Кроме того, герцогиня Илладэн оказала вооруженное сопротивление аресту. А то, что девица прибыла из отлученного от церкви государства, доказывает: она – еретичка. С учетом вышеуказанных обстоятельств выношу на общее рассмотрение многоступенчатую казнь.

  – Элгэ Илладэн – дворянка, – подал голос Эрик. – Дворянин не может унизить себя криком боли на площади. К многоступенчатой казни не приговаривали уже полтора века. Даже мятежников, ошивающихся в Квирине, осудили только к плахе. Четвертование и прочее – для черни.

  – Все знают, что женщины – слабые создания, – возразил министр юстиции. – И заслуживают нашего снисхождения. Поэтому им разрешено кричать – сколько пожелают. Их это не унизит. Так что препятствий к многоступенчатой казни для герцогини Элгэ Илладэн нет. Кроме того, это станет наглядным примером. Всего четыре месяца назад мы уже рассматривали вопиющее дело – об отцеубийстве! И что же? Вместо положенной за подобный чудовищный грех многоступенчатой казни – простая плаха! И вдобавок – преступница вообще избегла казни на площади!

  А если бы Ирию Таррент ждал другой вид экзекуции – девчонка бы ее не избегла?

  – Если мы оставим и этот случай без воздаяния – завтра все начнут убивать отцов, братьев, опекунов! Так что – стандартная многоступенчатая казнь. И никакого снисхождения! Во всяком случае – четвертование обязательно.

  Король мечтательно улыбался чему-то своему, но вдруг помрачнел:

  – А разве еретиков не сжигают?

  Сжигали. Лет семьдесят назад в последний раз, истинно верующий ты наш!

  – Давайте лист, я – за казнь, – повернулся к Герингэ Карл.

  – Вы голосуете последним, Ваше Величество, – соизволил подать ледяную реплику Всеслав. – Если ваш голос вообще понадобится.

  При всей ненависти к словеонцу, Ревинтер восхитился. Хотя – что князю терять в ближайшие пять лет? Из Регентов изгонят? Уже изгоняли. Квирина напала – и пришлось вернуть.

  А вот короленыш опешил. Аж глазками заморгал – заплывающими жирком. Глазками беззубого щенка болонки, безумно желающего загрызть матерого волкодава.

  – Герингэ, давайте жребий, – полуобернул словеонский князь красивую белокурую голову. – И покончим, наконец, с делом о девчонке, вздувшей как следует одного... принца. Как-то раз решившего избить и изнасиловать чужую беременную жену.

  На золоченом глянце стола выросла золотая ваза. С восемью совершенно одинаковыми костями. Разнятся только цифры.

  Странно – простая черная краска определяет очередность решения человеческих судеб. Прежде Ревинтер о таком не задумывался...

  Мальзери вытащил сразу.

  – Один, – бесстрастно проронил он. Равнодушно кладя жребий на стол.

  Не подчеркнуто, а будто ему действительно всё равно.

  При всей ненависти к сопернику, Ревинтер не смог не восхититься. Будто это не Мальзери предстоит первым открыть карты врагам.

  Ганн мешал кости долго.

  – Три, – наконец, выговорил он.

  Явно хотел другой номер.

  Бертольд оказался пятым. Не так уж и плохо. А точнее – очень хорошо. После Мальзери и Ганна.

  – Невиновна, – всё с тем же холодным равнодушием изрек Мальзери.

  Министр финансов усмехнулся. Увы, Элгэ Илладэн. Значит, Ревинтер проголосует за твою смерть.

  – Виновна! – прорычал Гуго. Такой союзник распугает всех сторонников. – Виновна, чтоб ей!..

  – Невиновна. – У Ганна наконец перестали трястись руки.

  Да что с ним?

  – Виновна, – возразил Герингэ.

  – Виновна, – бросил Бертольд, не удержавшись от усмешки в сторону старого врага.

  Трое из пяти! Еще один сторонник казни – и враг проиграл. Потому что понадобится королевский голос. А король – на "нашей" стороне. Он любит кровавые зрелища.

  – Невиновна, – Всеслав хмур и зол.

  Явно желает кого-нибудь убить. Если надумает Карла или Гуго – разом избавит Ревинтера от кучи проблем. А заодно – от одного наглого словеонского князя.

  Интересно, вспоминает ли железный Всеслав приговор Ирии Таррент? И что вспоминает Мальзери, вдруг кинувшийся спасать столько лет не виденную племянницу?

  Может, всплыл в памяти бывший друг Алексис Зордес? С кем они когда-то вместе удирали из Мидантии. И кого Мальзери так выгодно продал – два года назад. Выгодно и вовремя.

  Неужели у милейшего Валериана есть совесть? Интересно. И может пригодиться.

  – Невиновна, – вернул равновесие кардинал. И едва заметно переглянулся с Всеславом. Ревинтер это точно заметил – ошибиться не мог!

  Четыре на три. Но это – еще не победа. Голос Эрика еще может погубить девчонку. В мгновение ока. Должен – раз Мальзери хочет, чтобы она жила!

  – Невиновна! – ухмыльнулся Ормхеймский Бастард. Откровенно-издевательски пялясь на Гуго и королишку сразу.

  А у Бертольда чуть вновь не поднялось настроение – при виде едва не взвывшего от досады коронованного крысеныша. Ведь вот же уже – в руках была игрушка. И отняли!

  – Итак, – величественно поднимается Герингэ. Актер он плохой, но сейчас разочарования не выдает. – Решением Регентского Совета Эвитана девица Элгэ Илладэн признаётся невиновной в приписываемых ей злодеяниях. И передается под опеку ее дяде, графу Валериану Мальзери. Что касается ее сестры, супруги принца Гуго Амерзэна...

  – Что касается ее сестры, герцогини Александры Илладэн, – кардинал вскочил с места с почти юношеской стремительностью. И говорит сейчас не допускающим возражений тоном истинного Князя Церкви, – то девушка остается под защитой Ордена Святого Михаила. Пока ее будущее не решит Святой Патриарший Престол. Или навсегда – если герцогиня пожелает отречься от всего мирского. Такова воля Эвитанской Церкви.

  Будь Бертольд на месте несчастной Александры – точно отрекся бы. Навеки отрешившись от воли земных владык. У михаилиток – не такой уж строгий устав. Да и потом – всё лучше, чем рассвирепевшая свинья в качестве супруга!

  – И без сомнения, – добил Его Высокопреосвященство, – у герцога Амерзэна, конечно, найдутся объяснения, по какому праву он вступил в брак с женщиной против воли не только ее, но и ее опекунов. Раз уж герцогиня отныне вновь является девицей.

  Лицо Мальзери – в кои-то веки человеческое. И "волю опекунов" выражает весьма красноречиво. Получит принц Гуго Александру Илладэн – когда хромая улитка молодого оленя обгонит.

 Глава пятая.

  Эвитан, Лютена.

  1

  Только сам кардинал знает, чего ему стоили последние недели. Но теперь можно слегка перевести дух. Самое неотложное – сделано. Никто не посмеет оспорить право церкви взять под защиту потерявшую рассудок Александру Илладэн.

  Его Высокопреосвященство предпочел бы и Элгэ оставить пока в монастыре. Но здесь у кардинала уже нет никаких прав. Выпущенная из-под следствия девушка немедленно попадает под опеку родственников.

  А Ганн в какой-то миг испугался. При всей ненависти к Гуго Амерзэну – канцлер его боится. И знает, что тот непременно отомстит.

  Что ж, Его Высокопреосвященство сдержит слово. Ганн получит церковное разрешение на брак с племянницей. А уж как будет уговаривать прекрасную Изабель – его забота.

  Мальзери ничем не выдал торжества. А ведь понимает – не может не понимать, что едва не проиграл. Всё-таки в мидантийце оказалось немало человеческого. Элгэ он защищал по собственному почину. В отличие от Гийома Джеймса Ганна.

  Только бы ненадежное здоровье не подвело! Самое срочное – позади. Но главное еще не сделано.

  Аравинт! Где Кармэн и ее дети. Родные и приемные. И Грегори.

  Александр не сумел спасти Арно. Творец не допустит не уберечь и его единственного сына!

  – Следующее дело, – объявил Герингэ.

  Ему за столь топорное ведение процесса пришлось отсыпать немало золота – из кардинальских закромов. Объявить Элгэ невиновной враг Мальзери не согласился ни за какую сумму. Но законник – на то и законник, чтобы и деньги (а то и деньжищи) получить, и союзников не потерять.

  Наверняка получил золота еще и от Амерзэна. И с присущей ему ловкостью выкрутился. Сослужил службу обоим нанимателям. Проголосовал, как приказал принц, а на деле убедил всех, кого можно, в полном абсурде обвинения.

  Чего стоила одна душещипательная речь! Хорошо, что из присутствующих лишь кардинал слышал вздымающий волосы дыбом бред – из грязных уст жирного гуговского лейтенанта. И хорошо, что у кардинала пока еще не стариковская память.

  – Речь пойдет о признании барона Кристиана Триэнна незаконнорожденным и лишении его титула и владений.

  А это еще откуда всплыло? Ах да, конечно! Горластая родня Триэннов – по мужской линии. Как же не вовремя!

  Герингэ монотонно зачитал показания свидетелей. Тех самых – претендующих на титул. Промотавшихся и нищих как церковные крысы.

  Основные доказательства – банджаронское происхождение супруги барона и незаконность брака. Произведенного под принуждением. При последних словах кардинал заметил, с какой усмешкой покосился на мерзавца Гуго Всеслав Словеонский.

  Также упоминалось отсутствие верности и "понятия супружеской чести" у банджарон. И внешность юных Триэннов – Кристиана и Эстелы. Ничуть не похожих на "предполагаемого" знатного отца, "зато абсолютно копирующих любого банджарон из табора, где прежде жила их мать".

  В качестве противника Герингэ неожиданно выступил Всеслав. Весьма язвительно поинтересовавшись, как дети могут копировать сразу целый табор. И не означает ли это, что для свидетелей все банджарон – на одно лицо? А юные дворяне (князь подчеркнул это) попросту пошли в мать? Что вполне допустимо – учитывая, что сам министр юстиции тоже лишь весьма отдаленно и спорно похож на покойного графа, своего отца. Но его почему-то никто не объявляет бастардом.

  Сдержанные и не очень усмешки – у всех. Включая начинающего скучать и клевать красным носом Его Величество.

  Герингэ побагровел. И с полминуты, наверное, размышлял: не вызвать ли обидчика на дуэль. Но, очевидно, решил, что оскорбление не стоит самоубийства. А потому предпочел проглотить обиду и поспешно объявил о начале голосования.

  Золотая ваза вновь пошла по рукам. Холеным и не слишком.

  Гуго никто никогда не учил стричь и чистить ногти? А руки мыть?

  – Бастард, – объявил Мальзери.

  Что ему сделал юный Кристиан? Хотя, если учесть родовую спесь бывшего мидантийского патрикия, банджаронское происхождение – уже непрощаемая вина.

  – Законный наследник, – тут же объявил Бертольд Ревинтер.

  Этому плевать и на Триэннов, и на ненавидящую их родню. Но если Мальзери скажет: "Небо синее", Ревинтер немедленно возразит: "Зеленое".

  – Бастард, – поддержал союзника Ганн. На сей раз ему не грозит тяжба ни с какими озверевшими принцами.

  – Законный наследник, – Александр искренне надеялся, что слово пастыря церкви хоть что-то значит для еще не голосовавших.

  Слабая надежда. Учитывая, что двое из четверых – взбалмошные принцы королевского дома.

  – Законный наследник.

  Спасибо, Всеслав.

  Ревинтер удивленно приподнимает бровь. И зря.

  Словеонскому князю глубоко плевать на мнение остальных. И плевать, кто с ним на одной стороне, – если сам он считает себя правым. Иногда это плохо, к сожалению. Но не в данном случае.

  – Бастард, – прищурился Эрик.

  Всё-таки отомстил! Брату за сестру. А заодно и красивой сестре.

  – Бастард, – с готовностью согласился Гуго. По-детски радуясь: можно сделать кому-нибудь безнаказанную гадость! А уж изгнанному в Квирину мятежнику...

  – Законный наследник, – возразил Герингэ.

  Будто и не он только что обвинял Кристиана и Эстелу в сходстве со всем банджаронским табором.

  Александр чуть прикрыл разом заболевшие глаза. Бессонные ночи и многолетняя усталость навалились неподъемной горой... вот-вот раздавят. Провал. Четыре на четыре при таком короле – это поражение. Разве что Творец справедливый и Милосердный ниспошлет чудо. Вот только он, наверное, слишком занят, защищая свои творения от Тьмы, чтобы спасать их еще и друг от друга. Кто ж знал, что люди будут такими... несовершенными?

  Почти не слышно голоса Герингэ:

  – Ваше Величество, Совет просит высказать Вашу королевскую волю.

  – А? – полуспросонья захлопал ресницами Его Величество.

  Что это с Карлом? Даже для него такое – слишком. Хотя – какая уже разница?

  – Законный наследник, конечно! – надменно выпятил губу король.

  Сердце Александра упало, подскочило и затанцевало на месте. Перед глазами радостно пляшут цветные круги.

  Вот оно – чудо! А он-то усомнился, несчастный...

  2

  Рунос в изнеможении откинулся на железную спинку кресла, выходя из транса. Вряд ли вторично за один Совет выйдет подобное. И вряд ли сегодня выйдет воздействовать хоть на кого-то еще. Даже если понадобится позарез.

  Ладно, хватит думать, правильно ли израсходовал силы. Дело сделано. Мальчишка сохранил титул, его сестра – тоже. И не сохранил бы – если б Элгэ Илладэн не оправдали без королевского голоса. Потому что спасать сегодня Рунос собирался ее. Пристрастность – не самая достойная черта служителя Матери-Земли. Но жизнь – дороже титула.

  Остается надеяться, что на конец Совета не оставлено ничего важного. Но в любом случае – лучше помочь одному, чем никому.

  3

  Дожидаясь в приемной монсеньора, Алан с удовольствием перекинулся бы с Риккардо хоть словом. Но тот как воды в рот набрал. И понятно, почему.

  В общем-то, Эдингема удивил выбор Ревинтера. Взять в сопровождающие офицера, еще на прошлой неделе служившего у Всеслава Словеонского... Но монсеньору – виднее.

  А вот Гарсия – мрачен. Будто не к умнейшему человеку Лютены на службу взяли, а... чуть ли не к "дядюшке Гуго".

  Немного поразмыслив, Алан решил, что илладиец просто всё еще злится на Всеслава. Вынужден ведь опять на него любоваться. И пока без шансов отомстить.

  Не о службе же у этого дурака Риккардо жалеет! Для такого Гарсия – слишком умен.

  И как же хорошо, что Эдингем к напыщенному словеонскому болвану не попал! А ведь когда два года назад прибыл в Лютену – была такая мысль...

  Только бы илладэнец с Мировским не сцепился! Но нет, двое словеонцев – капитан и подполковник – вполне правдоподобно любуются оленями на знаменитой "Охоте Фредерика Первого". Разумеется, подполковничьими нашивками сверкает упустивший Карлотту дурак.

  Бедный Риккардо! Но здесь уже ничего не поделаешь. У Ревинтера – гарнизон, а не армия. Выше капитана не прыгнешь. А это звание монсеньор за илладэнцем и так оставил...

  Ну, наконец-то Регенты! А то Алан уже хотел перекинуться словечком с гуговцами – знакомыми еще по прежней службе. Те давно знаками подзывают.

  С ними можно просто поболтать ни о чём. А рядом с сухо молчащим южанином слишком лезут в голову воспоминания, что так жаждешь забыть!

  Ну-ка – волевым усилием изгнать из памяти золотистые косы, глубокие озёра печальных серых глаз, тонкие черты нежного лица... И шагнуть навстречу монсеньору – на ходу отдавая честь. Не так красиво, как у родившегося солдатом Риккардо, но какие наши годы? К тридцати летам Алан давно догонит его и перегонит. И по воинским навыкам, и по умению кривить губы. И бросать краткие циничные реплики.

  Впрочем, Ревинтер всё равно больше доверяет Эдингему. Что показывает хотя бы то, что сразу по возвращении из дворца он вызвал юношу в синий кабинет.

  – Алан, у меня для вас очень серьезное поручение. Вы уже достаточно оправились от раны? – В умных голубых глазах Ревинтера – искреннее участие.

  И окончательно отлегло от сердца. Да, Эдингем провалил приказ. Но не по своей вине. Министр это понимает. И по-прежнему ценит офицера для особых поручений!

  – Я совершенно здоров, монсеньор!

  – Я рад. Тогда вас ждет дальняя поездка. Скажите, Алан, вы когда-нибудь бывали в Тенмаре?

  Глава шестая.

  Эвитан, Тенмар – Лютена.

  Начало Месяца Рождения Весны.

  1

  Шестнадцатый день рождения Ирии отпраздновали в узком кругу. Она сама, старик Тенмар и Катрин.

  После ужина уставшая герцогиня отправилась спать. А герцог, только что преподнесший племяннице обещанный кинжал, вручил еще один подарок.

  Тёмно-червонный блеск, кроваво-алый камень. Древнее золото, очень древнее.

  – Благодарю вас, – вежливо склонила голову Ирия. – Но не могу принять в подарок столь ценную вещь.

  Клинок тоже стоит немало, но оружие – это оружие. А драгоценности не дарят чужим людям. Тем более – кольца из фамильной шкатулки.

  – Она – действительно ценная! – хохотнул старик. – И не только так, как ты думаешь. Поверни кольцо. Сильнее.

  Тайную полость делал тот же мастер или нет? Не определить. Уже не узнать, родилась ли красота смертельным оружием или превращена в него потом.

  Белеет порошок. Цвет савана. Или снега на погосте. Маленькие кристаллики смерти.

  – Достойное кольцо для достойной женщины, – усмехнулся герцог.

  Издевается?

  – Оно красиво и опасно – как ты. Конечно, для полного сходства следует подарить изумруд. Под цвет твоих глаз. Но у меня нет таких перстней с изумрудами. Иногда нет шанса воспользоваться кинжалом, Ирэн, а вот яд... Носи это кольцо – везде. Колечко, колечко, возьми человечка... – ухмыльнулся Ральф Тенмар.

  А Ирия задрожала. Будто они и не у пышущего жаром камина.

  "Убей человечка, получишь колечко..."

  "Бойся старика, замышляющего зло..."

  – Ты хочешь что-то спросить, Ирэн?

  – Да. – Да не трясись так. "Дядя" сейчас примет или за сумасшедшую, или за трусливую овцу. С первой не станет иметь дела, а вторых презирает. – Сколько яда нужно для одной смерти?

  – Три или четыре кристалла – зависит от здоровья жертвы. Или пять – если она пьет противоядия. Для тебя – тоже пять.

  Ясно. Остается гадать, во что старый интриган подсыпает мельчайшие порции яда – в еду или в вино? Скорее – первое. Трапезничают они втроем. А себя с Катрин он наверняка тоже противоядием кормит.

  А еще Тенмарский Дракон мог бы, кладя дозу побольше, абсолютно незаметно убить непрошенную гостью. Медленно и постепенно.

  Ну и что? Фальшивая Ирэн Вегрэ уже могла умереть бесчисленное число раз. А Ральфу Тенмару она зачем-то нужна. Так что пока не тронет. Если правильно себя вести. И до сих пор было правильно – так что менять пока ничего не нужно.

  – Что ты сейчас читаешь, Ирэн?

  А это ему зачем?

  – "Сказание о прекрасной Инвэльд из Лингарда", – Ирия медленно натянула кольцо на безымянный палец.

  Прохладное. Узкое – его и прежде носили женщины. Как завораживающе переливается древнее червонное золото – в отблесках багрового пламени! Цвета листьев в Месяце Сердца Осени. Или погребальный костер...

  – И что тебе больше нравится? – Привычно плещется в двух высоких бокалах темное вино. Всё-таки, наверное, тоже ядовитое. – "Сказание об Инвэльд из Лингарда" или "Об Иниэльде из Лиара"?

  Ого. Тоже читал и сравнивал. Хотя – чему удивляться?

  – Оба. Я пытаюсь понять, где правда.

  Старик протянул Ирии доверху наполненный бокал. Сегодня сам ухаживает за гостьей. Наверное, в честь дня ее рождения.

  Алое с золотом, червонное с багрянцем – везде. Закатный огонь камина и золотистые блики свечей.

  Смертельно опасное кольцо с рубином то ли холодит, то ли жжет. Пенится в бокалах вино.

  Цвета осени. Неистовой жизни и всеразрушающей смерти. Только в преддверии гибели так остро ощущается жизнь! Безумно хочется жить. Очень долго... всегда!

  А рыцарь на гобелене – по-прежнему на коленях у ног дамы. Они – несчастны и счастливы. И бессмертны – благодаря неведомым вышивальщикам, чьи имена стерло время. В отличие от тех, кого они запечатлели.

  А на другом гобелене – свадьба. И вряд ли в последующие годы влюбленные будут счастливее. Рутина разрушает счастье и навевает тоску. Может, где-то и у кого-то было иначе. Но Ирия такого не видела.

  – А ты не догадалась? Конечно, правдива история Инвэльд. А "Предание об Иниэльде" – поздняя переделка. Ее создали после превращения Лингарда в Лиар и принятия веры в Единого Творца.

  – И что же – в Лингарде младшая сестра могла править вперед старших братьев?

  – Только сестра и могла. В древнем Лингарде, как и в древнем Тенмаре, существовало то, что утеряно ныне. Сила.

  – Магия?

  Старик – пьян? Или сошел с ума – еще больше, чем обычно? Легенды легендами, и красивые сказки – красивыми сказками. Но нельзя же воспринимать их всерьез и считать реальностью!

  "Они все ждут. Боги, герои, люди. Ждут и хотят вернуться!"

  "Боги прощают глупцов еще реже, чем предателей!.."

  ...Древняя башня. Черная змея кольцом огибает крепость. И она сама, Изольда Лингардская, застыла на вершине Южной Башни.

  Злой ветер развевает волосы...

  Что?! Девушка ошалело встряхнула совсем одуревшей головой.

  Это еще откуда?! Нет, вовсе не Ральф Тенмар – пьян. Он кого угодно перепьет! Это Ирия набралась – до состоянии бреда. Или они со стариком спятили вдвоем.

  Начиталась легенд! Изольда... Ты – Изольда?! А почему тогда не Сезар Первый – Основатель?

  – Я – стар. И слишком поздно прочел древние книги... – донесся в этом времени и в этой реальности голос Ральфа Тенмара. – Но одно я понял. В Лингарде сила передавалась по женской линии, в Тенмаре – по мужской.

  – Но... это означает, что в Лиаре давно нет ни одной колдуньи. Зато по белу свету расхаживает уйма северных ведьм, – улыбнулась Ирия.

  – Не всё так просто. Сила просыпается лишь у рожденных на своей земле. В противном случае магия спит в крови. Пока одна из потомков не родится в Лиаре.

  – Значит, Сила потеряна. Потому что отследить женскую линию Лиара спустя столько веков – невозможно... Стоп. Но ведь в Тенмаре преемственность не нарушалась? Куда в таком случае девалась Сила?

  Которой никогда не было. Выдумка одинокого старика. Ему ведь нужно во что-то верить. Не только Катрин необходимы сказки. Просто они – у каждого свои.

  – Скорее всего, мы ее утратили после принятия веры в Единого Творца, – с горечью выговорил Ральф Тенмар. – Боги не помогают предателям.

  Он с Джеком, случайно, не знаком? Спросить как-нибудь? Не стоит. Когда старик протрезвеет – точно запишет Ирию в умалишенные. Хозяину дома можно напиться и временно спятить, гостье – нет.

  "Король Лиара выдал свою дочь Изольду замуж за короля Адальстэйна, чем навеки погубил Лиар...."

  – Перечитай еще раз древние легенды, – нарушил багряно-золотую тишину герцог. – Возможно, найдешь там то, чего не нашел я... Я получил вести из Ланцуа, – совершенно неожиданно вернулся в реальность старик, вновь становясь прежним Ральфом Тенмаром. – Чиновник Ревинтера уже в пути. Будет здесь ровно через шесть дней. Я научу тебя, что говорить, Ирэн...

  2

  В Тенмар едет личный чиновник министра финансов Бертольда Ревинтера! С целью проверки налоговых выплат. Эту новость лорд Таррент узнал за сытным обедом – от дяди Ива.

  Возмущенный вздох "Только этого не хватало!" – тетушки Жаннетты. Испуганное личико дядиной воспитанницы. Усмешка раздражения на холодном лице секретаря... Всё закружилось – бешеной пляской листьев на осеннем ветру...

  Если настоящая цель чиновника – арестовать Леона, барон Кридель может об этом и не знать. Запросто!

  Предстоит решиться! Сказать дяде или просто сбежать? Не дожидаться же, пока в цепях выведут из поместья!

  Может, лучше подождать до завтра? Один день ничего не изменит...

  Да, но если дядя захочет помочь племяннику – у него будет на целый день меньше! А если вздумает предать – солдаты будут еще ближе...

  И Леону всё равно не уснуть. Только не с занесенным над головой мечом!

  Тревога погнала в кабинет Ива Криделя в тот же вечер.

  – Я ездил в монастырь к матери. – Словно в бездонный омут! Сразу после неизменного вопроса о здоровье племянника.

  Близорукие, но такие сейчас... проницательные? пронзительные? схожие с материнскими! – дядины глаза сверлят в упор. Ожидают продолжения. И оно последует. Деваться-то уже куда?

  – Моя мать требовала освобождения. Говорила: если не добьюсь для нее свободы – заявит, что я помогал Ирии убивать нашего отца... Это – неправда! – горячо воскликнул юноша.

  Ведь действительно – неправда! Он бы никогда не поднял на папу руку. Это был несчастный случай!

  А Ирия и в самом деле шла, чтобы отомстить отцу. Все знали, как она его ненавидит! Злобная девчонка просто опоздала...

  Судьба и Творец Всевидящий знали это. И рассудили так, чтобы кару понес настоящий преступник. Но теперь из-за ядовитых козней ядовитой гюрзы Карлотты... И насквозь пропитанного ядом Бертольда Ревинтера!

  – Но если неправда – зачем тогда волноваться? – едва заметно пожал плечами дядя.

  Потому что Ирию осудили – хоть она и не убивала! В Эвитане любого осудят за медный лу!

  – Вину в убийстве еще нужно доказать, – продолжал вещать тот, кого никогда не обвиняли ни в чём подобном.

  Он не был в Ауэнте. И ему не подписывали смертный приговор – за чужой мятеж!

  – Это я ничего не смогу доказать, – беспомощно проговорил Леон. – В Лютене все ненавидят мою семью. И будут рады избавиться от последнего лорда Таррента, чтобы... – юноша хотел произнести имя негодяя Ревинтера. Обоих негодяев!

  Но со слишком поздним прозрением вспомнил, что он сам – не последний. Есть еще Чарли! Возможный будущий лорд Чарльз Таррент. И Ревинтерам придется избавляться и от него.

  А еще...

  Что страшнее? Что подлый финансист не остановится и перед смертью маленького сына Полины – если тот станет последним препятствием между Роджером Николсом и титулом лорда?

  Или... что Полине самой куда выгоднее видеть лордом собственного сына, а не пасынка? И для нее он тоже может быть лишним препятствием...

  И, наверное, подозрение подспудно зрело слишком долго. Потому что теперь шокирует куда меньше, чем из ядовитого плевка Карлотты.

  – Леон! – непривычно властный голос Ива Криделя вырвал юношу из охватившей его паники.

  Он невольно поднял глаза. И чуть не отшатнулся. Построжевшие дядины черты сейчас вновь до боли напоминают Карлотту. И почему-то – Ирию...

  Наверное, потому что глаза Ива Криделя – зелёно-карие. С отчетливо проступившей сейчас прозеленью.

  Почему Леон раньше этого не замечал? Почему он ничего вокруг не замечает? Пока носом не ткнут!

  Дядя – вовсе не слабак и не добрый старик. Он – старший брат Карлотты. И Ирия унаследовала цвет глаз именно от него! Женщину с зелеными очами зовут ведьмой, а как – мужчину?

  – Леон, никогда не говори "все" о кучке негодяев! Пока на свете есть хоть один честный человек – подзвездный мир еще чего-то стоит.

  – Мы живем не в сказке... – уныло пробормотал юноша.

  – Не в сказке. И потому лишь от нас самих зависит, какую жизнь мы проживем, Леон. Мы не вольны над поступками других, но неужели и над собственными – тоже?

  – "Один честный человек" не спасет от клеветы десятка! А если против – собственная мать...

  – И еще... Подумай, Леон. Подумай очень хорошо. Я знаю сестру. Она редко блефует. Карлотта говорит правду – даже когда врет.

  – Как это? – пробормотал растерянный юноша. Скорее, чтобы просто выиграть время.

  – Она врет в мелочах, Леон. Но не в главном. Если Карлотта играет – значит, у нее есть козырь в рукаве. То есть, мальчик мой, либо твоя сестра перед смертью и в самом деле не побоялась погубить душу и на исповеди оклеветала тебя, либо... Леон, ответь честно: кто на самом деле убил лорда Эдварда?! – суровые глаза сверкнули темной зеленью хвойных лесов. Тех самых – по бесконечной дороге из Лиара.