Текст книги "Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Ружникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 51 страниц)

  Глава шестая.

  Начало Месяца Сердца Весны.

  Эвитан, Лютена.

  1

  Вроде бы предусмотрели всё.

  Разве что свадебный кортеж вдруг поедет другой улицей. В последнюю минуту. Но плотным кольцом разряженных гвардейцев оцепили именно эту.

  И всё равно – уйма народу толпится по обе стороны дороги. Орут, веселятся. Этим только повод дай!

  Придумать приличный план за столь короткий срок было, прямо скажем, сложно.

  Сколько цветочных букетов... А с цветочками-то, может, охрана и пропустила бы. Девушек хорошеньких. "Дядюшка Гуго" таких любит.

  Вот только Эдингем – не красотка, а ревинтеровский капитан. И его к кортежу на пушечный выстрел не подпустят. А тем более – на пистолетный. Даже с цветами.

  Не говоря уже о том, что Алан рассчитывал еще и успеть удрать, а отнюдь не красиво и героически погибнуть. Менять собственную родную шкурку (как-то привык к ней за почти двадцать два года) на жизнь мрази – нет уж, спасибо. Он – не Анри Тенмар и не Арно Ильдани. Даже если и делает сейчас то, что с удовольствием совершил бы любой из них.

  Интересно, план они готовили бы так же тщательно? У Анри Тенмара репутация лихого рубаки и стрелка. А нрав якобы горячий – любого илладэнца переплюнет. Риккардо-то уж точно.

  Но, по словам того же Гарсии, когда прижало – сын Дракона рванул не мстить и глупо погибать, а договариваться с Всеславом. И сумел ведь – хоть и рубака, и нрав у него...

  Так неужели прагматичный циник Алан – глупее? Да еще и вместе с Риккардо...

  Но сложностей оказалось выше крыши.

  "Вы слышали, слышали?! Принц и графский наследник женятся в один день! На двух сестрах-герцогинях!"

  Подберешься тут поближе – как же! А наслышанные о грядущей двойной свадьбе горожане платили втридорога за окна, чердаки и даже крыши домов. В такой толкучке пытаться устроить то, о чём они с Гарсией сговорились в "Славе Лютены", – даже не просто самоубийство, а еще и бесполезное. Заметят и разоружат раньше времени.

  И ни одного свободного окна!

  Значит – дом на соседней улице. Садовая совершенно оправдывает название – утопает в яблонях и грушах. И будь дело летом – вопроса бы не возникло, где прятаться.

  Увы, "дядюшке Гуго" шило попало в самую жирную часть его тела: жениться именно в первый день Месяца Сердца Весны. Не мог перенести хоть на месяц! Глядишь – и приличия бы какие-то соблюлись. Или хоть их тень...

  Ах да – кардинал Александр ведь может выздороветь! И королевскому дядюшке нужно срочно обрюхатить супругу. Чтобы у Церкви стало меньше возможностей объявить скороспелый брак при живом муже недействительным.

  Впрочем, о смерти Витольда Тервилля официально растрезвонено на всех углах и перекрестках. Граф Адор (интересно, за сколь кругленькую сумму?) даже похоронил в семейной усыпальнице чье-то изуродованное тело. Последний бедняк в Лютене не поверит в его подлинность.

  Или Эдингем переоценивает ум, а главное – неподкупность бедняков? Вон как веселятся. Еще бы – столько подачек сразу. Сам Гуго вовек бы не додумался. Но Мальзери, в отличие от нынешнего союзничка (и уже почти родственничка!) – не дурак. К большому сожалению.

  Садовая подходит идеально. Хотя бы тем, что по ней кортеж ползет аж до середины. Как раз до поворота на улицу Святой Бригитты, а уж та ведет прямо к храму. Леонардитов. Как же без любимого ордена Королевской семьи?

  Строения, дорогу вдоль которых осчастливит почти королевская процессия, – давно скуплены. Вплоть до мест под деревьями и на оных. Но вот так ли уж кому нужны дома дальше скрещения Садовой и святой Бригитты? Оттуда ведь видно лишь самых первых всадников. Ну и потом – проплывающий бок колонны. Так издали же...

  Оказалось – нужны. Все дома, лачуги и сараи на расстоянии пары сотен шагов – тоже арендованы.

  А вот с хозяином дома чуть подальше сговориться удалось. Разрешил двоим нерасторопным "горожанам" воспользоваться чердаком. За кругленькую сумму. С условием, что залезут они туда по приставной лестнице.

  Сам милейший мэтр Лукэ собрался любоваться незабываемым зрелищем из дома приятеля и собутыльника – в начале Садовой. О чём и не преминул похвастаться своим съемщикам. Дескать – вот я какой. Не то что вы, бестолковые.

  В доме, правда, остается устрашающих размеров собака. Не слишком дружелюбного нрава. Но она помешает лезущим в дом ворам, а никак не государственным преступникам, покушающимся на жизнь принца...

  Ловкий как кошка Гарсия вскарабкался на чердак первым. И нетерпеливо оглянулся – давай!

  Алан с утра смолотил двойную порцию завтрака. Но от волнения вновь ощутил сосущий голод. И пообещал себе: если останется жив и свободен – часа через три вознаградится "пятнадцатью способами приготовления мяса по числу стран подлунного мира". Особенно – "жарким по-мидантийски с грибами".

  И некстати вспомнил, что впервые попробовал сие божественное блюдо, когда именно десяток Эдингема принц Гуго взял в кабак...

  – Не попади, главное, в мальчишку, – мрачно поддел сообщника илладэнец, проверяя пистолеты. – Он хоть и Мальзери, а пока ни в чём не замечен.

  – Если и попаду – так в его папашу, – так же хмуро ответил ритэйнец. С детства видел не слишком хорошо. Обычно это не мешает. Стрелок он неплохой. Целиться издали требуется лишь на военных кампаниях, а Алан не был ни на одной. Прежде это не казалось недостатком. Даже в Лиаре... дурак! – Он-то точно много в чём замешан.

  – Папаша едет сзади. В него попасть еще труднее, – без улыбки ответил Гарсия.

  2

  Мегера и десяток ее куриц явились будить Элгэ на полчаса раньше, чем велено. Их ждало разочарование. Илладийка встретила всю камарилью уже в домашнем платье и вполне причесанной.

  Грымза – старшая горничная – вот-вот растопырит руки в боки...

  – Раздевайтесь.

  Судя по тону, граф Мальзери предупредил не церемониться с его будущей невесткой. Иначе с чего бы холуйка так задрала нос и хвост?

  Элгэ смерила ледяным запоминающим взглядом и саму злобную ведьму, и ее приспешниц. Таким запоминающим, что девушки поспешно отступили назад. Да и мегере стало не по себе. Что бы там ни говорил господин граф, а у пленной девчонки уже через пару часов появится право ими командовать.

  Насладившись произведенным эффектом, илладийка высокомерно обронила:

  – А вы здесь тогда для чего? Раздевайте, облачайте! – И жестом избалованной принцессы величественно воздела руки. – Я жду...

  Корсет грымза постаралась затянуть потуже. Но Элгэ не была бы собой – если б не знала "сто и одну хитрость, как не дать перетянуть себя до предела". Из той же области, что и не позволить туго связать...

  – Жаль, здесь нет моей горничной! – вздохнула капризная илладийка. Когда госпожа Жавотта закончила возиться со шнуровкой. – Вот она действительно умелая! Впрочем, хорошая прислуга встречается так редко...

  Старшая горничная аж набрала воздуха в тощую грудь. Высказать дерзкой нахалке что-нибудь... хоть что-то угрожающее!

  Но нахалка носит герцогский титул. И оскорбление простолюдинке пришлось проглотить.

  Впрочем, одна из девушек, не удержавшись, хихикнула. Госпожа Жавотта вмиг устремила уничтожающий взгляд уже на бедняжку. Явно собираясь в коридоре отыграться за всё именно на ней.

  Элгэ даже взглянула на испуганную хохотушку чуть благосклоннее. И совсем по-другому запоминающе. Всегда пригодится служанка, не любящая старшую горничную. И достаточно дерзкая, чтобы это показать. Способ заставить супруга сделать новобрачной такой подарок найдем.

  Супруга... Элгэ видела его вчера. Увы – ничего от прежнего мальчика Юстиниана в заносчивом кавалере не осталось. Жаль.

  – Вы готовы, сударыня?

  К алтарю, конечно, поведет родной дядя. Он же – отец жениха.

  – Готова, – царственно изронила илладийка, любуясь собой в огромное золоченое зеркало.

  Хрупкое видение в белом... Впору от умиления сдохнуть, чтоб вам!

  3

  Белая рионка под алой попоной. Могли бы и на дамарца расщедриться. Учитывая, что Элгэ как наездница – на голову превосходит жениха. Не говоря уж о его папаше.

  Или боятся, что на дамарце невеста ускачет во весь опор? Только ее и видели?

  Усмехнувшись, девушка птицей взлетела в дамское седло. "Не заметив" руки "посажёного отца" – чтоб ему с его собственного каракового рионца свалиться! Желательно, под копыта чьему-нибудь дамарцу. Жениховскому хотя бы. Еще лучше – необъезженному "дикарю"-илладийцу, но ни одного илладийца в процессию не взяли.

  Юстиниан, слегка горяча коня, подъехал к ним.

  Октавиан мигом послал своего вороного дамарца вслед за братом. Ну всем здесь достались приличные лошади, кроме Элгэ!

  Осадил младший сын Валериана чуть впереди старшего. И галантно поднес к губам руку невесты:

  – Вы прекрасны, кузина!

  Девушка не удержалась от легкой улыбки. Позлить врагов – сердцу радость. Раз уж вырваны зубы. И всерьез кусаться не можешь – пока новые не отрастишь.

  Папаша явно нахмурился. Но мальчишка уже вернулся на место. Жених занял положенное ему. Похоронная... то есть свадебная процессия тронулась.

  Что не всё в порядке – точнее, еще хуже, чем Элгэ думала, – до нее дошло не сразу. Лишь когда "траурный кортеж" вместо улицы святой Бригитты (где Главный Храм Лютены и второй век венчаются все знатные семейства Эвитана) – зачем-то повернул на улицу Великого Гуго. Названную в честь угадайте кого.

  Что происходит? Здесь вряд ли найдется хоть самая захудалая церквушка. Одни особняки желающих подольститься к свинопринцу. Да и не согласился бы граф Мальзери на захудалую...

  – Мы едем за город? Венчаться у сельского священника на лоне девственной природы? – негромко съязвила илладийка почти в самое ухо жениху. – Как романтично...

  Будь на месте Юстиниана Виктор – мигом прошелся бы насчет того, что должно же найтись во всей процессии хоть что-то девственное. Кроме платья невесты. Свадьба как-никак... А Элгэ весело отшутилась бы в ответ.

  – Мы едем за принцем Гуго! – злобно прошипел будущей супруге Юстиниан. Не забывая сохранять на лице вежливо-бесстрастное выражение. Кармэн его называла "лед, блестящий на солнце". – Не может же принц заезжать за виконтом. Так не принято.

  Конечно – где уж илладийской дикарке знать, что принято, а что нет? Но, Творец милосердный, – если ты действительно такой! – сделай так, чтобы Элгэ сейчас ошибалась! Сделай – и она точно в тебя уверует.

  – Зачем заезжать за этой свиньей? Без его личного благословления нас не обвенчают?

  Лучше выглядеть дурой, чем быть ею. Да и ответят дуре скорее.

  – Я женюсь на тебе, принц Гуго – на твоей сестре. И замолчи, наконец!

  – Замолчу, когда захочу! – огрызнулась девушка. – Ты мне пока еще даже не муж. А не нравится – не женись.

  Нравься она ему хоть немного – можно бы повести себя иначе.

  Ага, еще скажи: "Будь он илладийцем". Или хоть южанином.

  Нет, не поможет. Мальзери-старшего никак не отнесешь к уроженцам севера.

  Но на юге всё – намного проще. А здесь даже невесту, прилюдно обнявшую жениха, посчитают чуть ли не публичной девкой!

  Теперь вопрос: кем считают Элгэ? И сильно ли будут шокированы, если она сейчас обнимет Октавиана?

  Или лучше сразу дядю? Есть ли у него стилет? Эта семейка просто обязана ходить, обвешавшись стилетами. Мидантийцы как-никак.

  А народу-то, народу! Нашли цирк. То ли еще будет, когда к теплой компании свинопринц присоединится!

  У Элгэ уже и без него голова гудит – от приветственно-ликующих воплей. Это у нее-то – с детства привыкшей к шумным илладийским праздникам. С народными гуляньями и общими танцами на площади. Когда в вихре веселья смешиваются знать и простолюдины...

  Октавиан! Творец милосердный, срочно нужен Октавиан! Помоги, пожалуйста...

  Что сделать? Уронить перчатку? Для этого нужно, чтобы младший сын мидантийской змеи подъехал ближе...

  Три девчушки лет по четырнадцать пробираются сквозь толпу. С букетами.

  Шли бы вы подальше. Здесь сейчас будет принц Гуго. А вы – в его любимом возрасте!

  – Какие прелестные цветы! – вслух восхитилась Элгэ, непосредственно рассмеявшись.

  Ничего – невесте в день свадьбы можно. Или на Севере – нет?

  Девушка весело обернулась к будущему супругу:

  – Любимый, хочу эти цветы в самый счастливый день моей жизни!

  Если этот – самый счастливый, то рождаться не следовало вовсе.

  В ответ на радостнейшую улыбку невесты Юстиниан капризно нахмурился. Что от него и ожидалось.

  Теперь главное – удержаться от истерики. Не заржать в подражание лошадям. Чистокровным дамарцам!

  Элгэ, смеясь, повернула прелестную головку уже к Октавиану:

  – Кузен, купите букеты у этих бедных девочек. Пока их совсем не затоптали.

  Юноша уверенно направил коня к цветочницам. В отличие от брата, он лошадей понапрасну не горячит.

  Расступившиеся всадники пропустили увешанного букетами брата жениха. С честью выполнившего каприз невесты.

  – Октавиан, какая прелесть! – Элгэ сама двинула рионку навстречу.

  – Слово моей новой сестры – закон, – улыбнулся он.

  – Передай мне какое-нибудь оружие, – шепнула девушка. – Большое вам спасибо, кузен! – вслух рассмеялась она. – Твой отец собирается отдать право первой ночи со мной принцу Гуго. А тот хочет взять реванш и сполна мне отомстить...

  Шепот скороговоркой, отчаяние в глазах, в меру дрожат губы. Да еще так, чтобы никто другой не заметил!

  Элгэ не зря играла в домашнем театре Кармэн почти все главные роли!

  А вот Октавиан побелел по-настоящему. Хорошо еще – от природы бледен.

  – Тебя тогда убьют!.. Прошу принять эти цветы, кузина. – Хоть голос не дрожит. – От добрых жителей Лютены. – Радостный вой "добрых жителей" перекрыл его слова напрочь. А галантная улыбка примерзла сама. – И от вашего брата. От меня.

  – Я лишь пригрожу ему. – Какой холодный букет! На этом севере не осталось ничего теплого. – Гуго – трус!.. Благодарю добрых жителей Лютены!.. – Лучезарнейшая из улыбок – аж губы болят. – И потом – лучше смерть, чем позор. Я всё равно убью себя потом, если он... Цветы – прелестны!

  Супруг хмурится – и змеи с ним!

  – Они – лишь бледная тень вашей красоты! – Еще два букета легли ей в руки.

  В одном – ледяная сталь стилета. Творец, благослови мидантийские обычаи!

  Под приветственные вопли народа Элгэ и Октавиан вернулись каждый на свое место.

  Юстиниан скривил губы – будто прожевал целый лимон. Причем – недозрелый. И круто посоленный и приперченный.

  Валериан Мальзери тронул своего недоконя на корпус вперед.

  – Ты играешь с огнем! – голос шипит, узкие губы кривятся. На пределе сдерживаемой злобы.

  – С огнем? – дерзко рассмеялась Элгэ. – Твой младший сын – столь горяч? Тогда почему выдаешь меня за старшего? Он – пресен, как овсяный кисель.

  – Если посмеешь изменять Юстиниану, ты, идалийская гюрза!..

  – Не идалийская, а илладийская. Когда вы все запомните? – еще веселее фыркнула Элгэ. – Даже если и посмею – что с того? Они оба – твои сыновья. Значит – во внуке всё равно будет течь кровь Мальзери.

  – Южная шлюха!

  – Совершенно верно! – подтвердила обреченно-бесшабашным смехом пока еще герцогиня Илладэн. – И любая южная шлюха сама выбирает себе мужчин. Зачем же ты нашел в жёны своему добропорядочному, – ехидно надавила Элгэ на последнее слово, – сыну шлюху-южанку?

  "Добропорядочный" Юстиниан вовсю развлекается с куртизанками, но это – сейчас неважно.

  – Я отправлю Октавиана в Ланцуа! Ты не сможешь наставлять рога супругу в моём доме!

  Отправит Октавиана? Это было плохо вчера. А теперь – всё равно. Элгэ не переживет сегодняшнего дня. И больше не увидит даже луны и звезд – не то что завтрашнего рассвета!

  Прости, Диего. Но немедленная опасность грозит не тебе. И потому тебя спасет кардинал – если выздоровеет.

  Плохо, что Элгэ его обманет. Он – хороший человек. И уж точно не виноват, что его отравили.

  Но по своей или чужой вине – Его Высокопреосвященство тоже обманул спасенную илладийку. Алексе никто не передал в монастырь яд. Она выйдет за принца Гуго.

  А значит, всё, что осталось Элгэ, – заколоть его прямо в церкви. На сей раз – насмерть! И вторым ударом – себя. Один стилет – и замыслы сразу двух титулованных мерзавцев разлетятся в прах.

  А сырая или, напротив, пересохшая от жажды земля Эвитана наконец получит бренное тело младшей дочери Алехандро Илладэна. Давно ведь уже жаждет!

  Если, конечно, северяне не бросят труп собакам.

  Вот и улица Великого Гуго. Здравствуй, дорога к плахе!

  Навстречу – разряженный в пух и прах эскорт. Розово-голубенький – как и подобает. Стража у помоста...

  Перекормыши королевского дяди застыли почетным караулом. Его свинячье Высочество запаздывает. Не протрезвело или еще не вылезло из постели очередной невезучей служанки? Тьфу!

  Эскорт-то у него – трезвый? Лучше бы – тоже пьяный...

  А еще – среди них наверняка отыщутся старые знакомцы Элгэ. Но приглядываться настроения нет.

  Интересно, часто ли жертва ждет палача? Впрочем, так думать еще забавнее – учитывая, что будет наоборот.

  И всё равно ожидание стрелы на тетиве – невыносимо. Безумно хочется сделать невесть что! Выпить крепкого вина, пустить коня – даже этого! – вскачь во весь опор. Крикнуть что-нибудь безумно-гордое толпе. Попросить передать Виктору Вальданэ, что Элгэ всегда его любила.

  Не любила и не всегда, но это – сейчас неважно. Должна была любить. Погибающей героине положено иметь единственную и неповторимую любовь всей жизни. У любого балладиста спросите...

  Илладийка еще раз окинула взглядом буйно веселящуюся, уже полупьяную толпу "добрых жителей Лютены". Глотнула свежего, всё еще холодного воздуха. Зло усмехнулась и промолчала.

 Глава седьмая.

  Эвитан, Лютена.

  1

  Знакомая улица Святого Михаила. Монастырь – так похожий на тот, где Элгэ провела взаперти месяц. А обряженную в подвенечное платье Александру уже выводят во двор рыцари-михаилиты. Сами.

  Полупрозрачная вуаль скрывает лицо. Но можно не сомневаться: под проклятыми кружевами сестренка – белее мела. И собственного платья.

  Элгэ про себя обругала монахов предателями. От души.

  Кардинал – при смерти. Михаилиты не могли не подчиниться решению Регентского Совета. Епископ Ордена и так отказался проводить венчание – вместо Его Высокопреосвященства.

  И всё равно – предатели. Северяне!

  Равнодушно переставляющую ноги Александру подвели к процессии. Младшая сестра попыталась высмотреть под ненавистной вуалью следы слёз. Но то ли кружево их затенило, то ли Алекса не плакала. Вот бледна как смерть – это да. Здесь Элгэ угадала.

  Ничего, сестренка. Скоро всё для тебя кончится! Во всяком случае – самое страшное.

  О древних богах не осталось ничего, кроме легенд. А они считали оскорблением белый наряд невесты, уже утратившей девственность. И, судя по тем же легендам, за ложь карали прилично.

  Сейчас в это верят разве что крестьяне. Вот смерть жениха и будет хорошим подтверждением языческого суеверия. А то облачили в цвета добродетели... двух южных шлюх!

  Спокойно, для истерического смеха нет причин. На том свете поржем боевой кобылицей... На руках у папы – если церковники не врут!

  Сколько шума, о Творец! И сколько людей. Все окна Садовой облеплены любопытными лицами. И на каждом дереве – гроздь мальчишек... А где – и особо ловких девчонок.

  Почему все так кричат? И сколько может лететь цветов – под конские копыта? Только расцвели – и вот... Это свинопринцы Гуго должны умирать на свадьбах, а вовсе не розы.

  Страшно представить, сколько же их тогда швыряют летом или осенью. Наверное, все дороги устланы ковром из нежных лепестков. А сейчас – как раз хватит завалить могилу некой илладийки. И курган насыпать...

  Ага, мечтай! Скажи спасибо, если вообще после такого похоронят. А не в выгребную яму сбросят.

  Ну, в яму... Элгэ будет уже всё равно.

  Зачем так ярко светит солнце? Почти как в Илладэне... Издевается?

  Улица святой Бригитты... Сердце колотится раненой птицей. Отчаянно цепляющейся за жизнь.

  Чувствует, что биться осталось недолго.

  Последние шаги – к героической гибели. И на сей раз никакой кардинал не придет. Нет, эшафот – это не особняк свина Гуго. Эшафот – церковь впереди.

  А вообще, храм – это хорошо. Будет где отпеть.

  Впрочем, если Творец справедлив – за убийство такой мрази положен светлый Ирий. Однозначно.

  А если несправедлив или его нет – так какая разница?

  Только бы всё получилось!

  Жаль, сейчас между Элгэ и Гуго – Юстиниан и Алекса. Поменяли бы пары местами – и до церкви б ехать не пришлось. Чего уж теперь время тянуть...

  Сердце пропустило перестук. Придурок Гуго, горяча собственного рионца, выехал на полкорпуса вперед. Ну, еще немного...

  Грохот двух выстрелов слился с диким воплем зарезанной свиньи! Очень басовитой...

  Элгэ инстинктивно пригнулась, бешено завертела головой. Рионка взвилась на дыбы, отчаянно пытаясь сбросить всадницу.

  Не на такую напала, трусиха перекормленная!

  Заполошно ржут лошади. Орет, визжит, стенает десяток (или два?) перепуганных мужиков. Ни одна баба не заголосит так громко!

  Что за...

  Еще два громовых раската резанули по ушам! Один за другим.

  Элгэ натянула поводья – пытаясь успокоить ополоумевшую дуру о четырех копытах. С чего-то вообразившую себя боевой кобылицей.

  "Дикаря"-илладийца бы сюда! Самое время – Александру в седло и драпать к Темному и змеям его!

  Чтоб им всем! Алексу же в таком состоянии сбросит и рионка!

  Где сестра?!

  Кони, люди, визг, вопли... Прекратите метаться, придурки! Из-за вас сестру не видно!

  Откуда стреляли – Темный знает. Да и неважно уже...

  Главное – все вдруг заткнулись. Гробовая тишина!

  А это еще что за...

  Элгэ дико расхохоталась – во всё горло. Рвется на волю лошадь свинопринца. Четверо розово-голубых кретинов судорожно вцепились в уздцы. Еще бы – перекормлены хуже рионки!

  А сам Гуго висит в стременах, на спине расцвели две рваных розы. Опять – цветы. Красное на розовом и голубом... Розы ведь и должны быть алыми, правда?

  Ничего не слышно. Кроме собственного смеха. Все до сих пор молчат, что ли? Гуговцы, лошади, толпа "добрых жителей Лютены"?

  Эскорт пытается поднять сюзерена. Молча разевают рты, смешно кривляются.

  Прекратить бы хохотать, чтобы вежливо объяснить: бесполезно! Раны – сквозные, сердце однозначно пробито. Слышите, северные придурки?

  А все вокруг пялятся – на Элгэ и принца. И ни одному идиоту не придет в дурную башку добить свина! А заодно влепить пощечину впавшей в истерику бабе.

  Звуки вернулись резко и сразу. Гамом, воплями, проклятиями. Через шестнадцать или семнадцать ударов взбесившегося сердца. Оно еще не поняло, что казнь отменяется.

  И ясно, почему к Элгэ никто не рванул. Тут истерика у половины собравшихся! Столпившихся.

  С Гуго покончено – мешок сала сдохнет в ближайшие сутки. Две пули в сердце – это вам не...

  Две?! Выстрелов было ЧЕТЫРЕ! Кто еще?!

  Смех резко застрял в груди, больно сдавил. Дурная голова вертится по сторонам. Руки стискивают повод.

  Рионка, радуясь свободе, рванула вперед. Расталкивает истериков, освобождает обзор...

  Александра оседает на луку седла. Алое пятно – на левой руке. Слава Творцу – не голова и не туловище!

  И – ни звука, ни стона. Что ж ты так, сестричка?!

  Опередивший Элгэ на корпус Октавиан успел подхватить Алексу. Нашел встревоженными глазами ее сестру:

  – Элгэ, жива?!

  Бледен. Девушка проследила за его взглядом.

  Алые капли у нее на груди – прямо на белой меховой накидке. Не заметила собственного ранения?

  Ну и Темный с ним! Хуже, что, уставившись на Гуго, прошляпила беду с Александрой, истеричка змеева!

  И столько крови от пулевой раны не бывает, так что... Соленый вкус во рту. Всё верно – прокусила губу, когда стреляли.

  Блондинистый гуговец тоже зажимает рану на плече. Кажется, ехал рядом с принцем.

  – Держись, сестренка! – Элгэ взялась разрезать рукав Алексиной накидки. Протянутым Октавианом кинжалом.

  Иначе пришлось бы стилет доставать. Вот удивились бы свиньи, павлины и змеи вокруг!

  А сестра не шевелится. Только дыхание и подтверждает: жива! Опоили, что ли?

  Часть отряда Мальзери уже мчится в сторону стрелков. При всех его мерзостях – хладнокровия и выдержки графу не занимать.

  Гуговцы, опомнившись, тоже послали вслед десяток. Эти если что и поймают – то только дурную болезнь. А кого или что еще – вряд ли.

  – Вон! – Элгэ локтем отпихнула сунувшегося к Александре какого-то розово-голубого. Рожи разбирать недосуг.

  Другого гуговца – нашли место толпиться, придурки пьяные! – оттолкнул с дороги личный лекарь Мальзери:

  – Пустите, я – врач!

  – Сначала – принца! – заявил жирный лейтенант. Вот этот хорошо запомнился Элгэ еще с тех пор.

  Ну кто мешал не просыхающим придуркам взять с собой личного гуговского лекаря? Спесь или невыветрившиеся пары очередной пьянки? Вчерашней?

  Врач со вздохом обернулся к Элгэ с виноватым видом. Кажется, он один здесь сохраняет хладнокровие. И деваться ему некуда. Королевский дядя – несравнимо ценнее пленницы из Аравинта. Для свиней.

  – Я осмотрю принца. Герцогиней сейчас займется мой помощник.

  Худощавый светловолосый молодой человек проталкивается сквозь поросячье-голубую толпу.

  – Помощник тоже понадобится принцу! – безапелляционно заявил жирный лакей с лейтенантскими нашивками.

  – В ... твоего принца! – выругалась, потеряв последнюю выдержку, младшая герцогиня Илладэн.

  – Элгэ! – осадил ее вынырнувший откуда-то Юстиниан. Точнее – попытался.

  Нашелся, женишок!

  – Заткнись!

  Они в шоке – и замечательно!

  – Если я сказал: помощник осмотрит герцогиню – он ее осмотрит. – Лекарь подал юноше знак. Тот, ловко обогнув пятерых гуговцев, оказался рядом.

  – Да ты... – ошалел лейтенант. – Да я тебе...

  Элгэ тронула коня вперед. И от души зазвездила кулаком в жирную морду. Не по щеке, а в челюсть.

  Будущий муженек – явно не на стороне любимой супруги. Но рядом уже Октавиан. Успевший передать Алексу помощнику врача.

  – Если из-за тебя, свинья, умрет герцогиня Илладэн!.. – срываясь на крик, прорычал он. Прямо в опешившую раскормленную харю.

  – Тебя твой собственный принц пристрелит! – добила Элгэ. И даже попадет. Попытки с десятой – в упор. Если остальные подержат. – Потому что потеряет жирный кусок земель!

  Лейтенант, ругаясь сквозь зубы, отъехал в сторону. С умными ответами у него глухо. А упоминание матерей собеседников здесь не поможет. Это даже до его свинячьих мозгов уже дошло.

  Лекарю пришлось взяться за принца – коему, как от души надеялась Элгэ, помочь уже невозможно. Сколько ж этой свинье должно везти?!

  Юный подмастерье осматривает Алексину руку.

  Раненого гуговца кое-как перевязывают свои. Ладно, на кошках, говорят, заживает быстро. Может, и на свиньях – тоже? Кроме ран в сердце. Ну, Творец милосердный и всепрощающий, ну пожалуйста!

  А эвитанская земля не так уж нуждается в илладийском прахе. Раз судьба еще раз – в который по счёту? – отвела удар. Разрешила многократно приговоренной Элгэ вновь ускользнуть.

  И что на судьбу нашло? Пока наелась досыта и решила сделать запасы?

  2

  Немилосердно чадят свечи. Пузатый как гуговцы священник что-то занудливо бормочет – на древнеквиринском. И его голос раздражает до головной боли...

  Толпа лишилась половины зрелища. Впрочем, возможно, замена пришлась ей по вкусу. Кто ж их знает, вкусы северной черни?

  Так или иначе, а дома им придется рассказывать о прерванной свадебной процессии. И о схлопотавшем две пули принце.

  Элгэ в глубине души надеялась, что и ее венчание перенесется на неопределенный срок. Вслед за Алексиным.

  Ага, а о втором пришествии Творца Всего Сущего не мечталось?

  Избавиться удалось лишь от Храма Святой Бригитты. Но отнюдь не от будущего супруга.

  Вместо епископа-леонардита Элгэ и Юстиниана венчает домашний капеллан. В скромной часовне особняка Мальзери.

  – Как романтично! – вздыхали служанки. Наспех готовя домовую церквушку к торжеству.

  Слышавшая глупых сорок илладийка лишь усмехнулась. Романтики здесь – не больше, чем в Храме святой Бригитты. Больше – уныния и духоты. И меньше света.

  Зато теперь ясно, что болтушек в доме Мальзери хватает. Как и везде. Это Элгэ в служанки досталась преданная хозяину молчунья. И с его стороны странно выбрать другую.

  Корону над головой невесты доверили держать какой-то седьмой воде на киселе рода Мальзери. Оказавшейся на голову ниже Элгэ. Этак оное украшение вот-вот нахлобучится. Тогда-то невеста точно вновь расхохочется. Совсем как днем – на площади...

  Ладно хоть Александру волею дяди (он же свекор) отвезли назад в михаилитский монастырь. Элгэ не сомневалась – Валериан Мальзери предпочел бы забрать и Алексу в особняк. А оттуда – в собственные "отдаленные владения". Просто хорошо понимает, что это – открытый вызов Регентскому Совету.

  В итоге сестренка получила отсрочку. А там – Творец даст! – кардинал выздоровеет или Гуго умрет. А в идеале – оба варианта.

  – Согласен ли ты, Юстиниан Мальзери...

  Комедия отрепетирована, актеры сыграют без сучка и задоринки. Хозяин театра... то есть глава семьи будет доволен. Это уже даже не противно, а просто скучно.

  – Да, – высокомерно изрек виконт Эрдэн.

  – Согласна ли ты, Элгэ Илладэн...

  – Да кто меня спрашивает? – усмехнулась счастливая невеста.

  Священник слегка оторопел. Как же – шнурок порвался, кукла не пляшет!

  Но продолжил:

  – Согласна ли ты, Элгэ Илладэн, взять в мужья...

  – Не согласна, – отрезала она.

  Капеллан (кажется, его зовут отец Жан) едва не лишился дара речи. Умоляюще уставился на строптивую девицу.

  Она, очевидно, сейчас обязана почувствовать себя последней свиньей. Издевается над старым, больным человеком.

  – Согласна ли ты...

  – Вы меня не расслышали? Мой ответ – нет!

  Священник растерянно моргнул. Бросил беспомощный взгляд на Юстиниана – тот ответил непроницаемой рожей.

  Несчастный капеллан прокашлялся и едва слышно проговорил:

  – Согласна ли ты... – Пауза. – Элгэ Илладэн? – Всё еще испуганный взгляд близоруких глаз. – Взять в мужья Юстиниана Мальзери? И хранить ему верность? Пока смерть не разлучит вас?

  – Согласна, – вздохнула илладийка.

  – Если здесь есть тот, кто знает причины, способные помешать соединить навеки этого мужчину и эту женщину узами брака, пусть скажет сейчас или молчит вечно.

  Ага! Щас! Примчится рыцарь в светлых-светлых, искрящихся на солнце доспехах. Подхватит ее в седло и умчит в Аравинт. Куда вовсе не отправилась вчера армия Эрика Ормхеймского.

  Светлый, солнечный Аравинт.... Там рыцарь поднимет забрало шлема и окажется Виктором Вальданэ. А на их свадьбе будут Кармэн, Грегори, Арабелла, Элен...

  Кто мешал выйти за Виктора – когда он предлагал? Не случилось бы этого кошмарного фарса! Когда Элгэ отказала младшему Вальданэ, Аравинт еще не был отлучен...