Текст книги "Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Ружникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 51 страниц)

 Глава шестая.

  Середина Месяца Рождения Зимы.

  Квирина, Сантэя – Эвитан, Тенмар.

  1

  – Так вот что означало твое: "Я свободная банджарон!"

  Насколько изменилась за эти годы Эстела – вопрос спорный. Конрад, увы, остался прежним. Анри на его месте уж точно не стал бы ссориться с женщиной, рисковавшей жизнью, чтобы найти их.

  Но куда там – если Кор закусил удила? Когда по выражению лица баро (обостренным чутьем завзятого ревнивца, не иначе) догадался, что тот – любовник Эстелы-Звезды. Теперь уже – бывший.

  Эверрат сделал собственные выводы – и закатил скандал. Даже не дожидаясь, пока Тенмар оставит их с баронессой Триэнн наедине.

  – Конрад, я же думала, ты погиб... – оправдывается Эста дрожащим голоском. Совсем не похожим на ее привычный – озорной,

  – Извини, я выжил!

  Нет, она-то изменилась. В отличие от Кора.

  И что правильнее сделать: выйти за дверь – из соображений элементарной тактичности? Или всё-таки сначала слегка врезать Конраду – раз так хочется?

  Ладно, последнее – не поздно никогда. Это – не первая ссора Кора и Эсты. И все предыдущие заканчивались бурным примирением.

  Да и Анри Тенмар – давно не лейтенант, а подполковник. А в таком звании бить подчиненных – точно некрасиво. Ему же по уставу и сдачи давать не положено. Разве что вызов на дуэль...

  – Лейтенант Эверрат, – голоса Анри не повысил. Но Конрад только что голову в плечи не втянул. – Я бы на вашем месте не забывал, что разговариваю с дамой. И если уж устраивал сцены, то без свидетелей.

  Открывая разукрашенную квиринскими завитушками дверь, Тенмар невольно усмехнулся. Представил двух квиринских гладиаторов в золоченых шлемах с перьями. Дерущимися на шпагах по всем правилам эвитанского дуэльного кодекса. С секундантами. Можно тоже в оперенных шлемах. И в набедренных повязках.

  Баро дожидался внизу – за свободным угловым столом.

  Немного старше самого Анри. Типичный банджарон – рослый, поджарый. Темная одежда с алой оторочкой. Кинжал за поясом. И наверняка еще несколько – в рукавах и за голенищами высоких сапог.

  От Рады Тенмар знал о пределах хваленой банджаронской свободы. Да, "вольная банджарон" имеет право сменить избранника. В любое удобное время. Но никто не осудит брошенного любовника, вздумай он перерезать изменнице горло. Никто – кроме разве того, к кому красавица ушла.

  Именно поэтому бросать банджаронки предпочитают эвитанских офицеров. Эти не зарежут.

  – Красного илладийского, – улыбнулся Анри круглолицей подавальщице.

  Ей улыбались многие, девушка – им в ответ. Ему самому, другим гладиаторам, торговцам, случайно забредающим сюда в поисках приключений всадникам и патрициям. Всем, кроме банджарон. Красавица хочет жить.

  – Вы беспокоитесь за Звезду. – Вот баро не улыбается. Анри тоже – как только отвернулся от девушки.

  – За баронессу Триэнн? А есть причины?

  Баро Рамиро известно происхождение Эстелы. Но не лишним будет и напомнить.

  – Есть. Вам, в отличие от вашего юного друга, подполковник, известно большинство наших обычаев. А не только те, что нравятся.

  – Происхождение эвитанских дворян наследуется по отцу. На Эстелу не распространяются обычаи банджарон.

  – Подполковник, никто не стал бы скрывать в таборе баронессу Триэнн. Звезда, придя к нам, приняла обычаи банджарон. И ее приняли в табор. В соответствии со всеми традициями.

  Этого еще не хватало! Хотя мог бы догадаться.

  – Эстела – несовершеннолетняя. Она не имела права принимать такое решение по своей воле.

  – Совершеннолетие у женщин нашего народа наступает в двенадцать лет, Тенмар, тебе ли этого не знать? Звезда выбрала верный путь, предпочтя судьбу вольных банджарон смерти.

  "Вольных"... Вольных умереть! Эста говорила, что едва не погибла. А Анри не нашел времени расспросить.

  А мог бы. Банджарон не принимают в табор насильно – с ножом у горла. Нож там положен за другое.

  – Похоже, Звезда рассказала тебе не всё, Тенмар, – баро усмехается белоснежными зубами. Почему, ну почему он не пресытился Эстой раньше ее повторной встречи с Конрадом? – Я – не единственный ее мужчина за время вашего плена, Тенмар. Звезду взял против воли один из знатных людей твоего племени. Очень знатных.

  Вот так, Анри. Ты и подобные тебе подняли провалившееся восстание. Вы проиграли, а победители отомстили не вам, а вашим родным. Девочкам в Лиаре, Эстеле, кузине Алисе...

  – Кто он?

  – Зачем тебе? Ты ей – не возлюбленный и не родич.

  – Я должен знать.

  – Герцог Эрик Ормхеймский, именующий себя принцем среди своих. Хоть это и противно вашим обычаям.

  Мало ему Алисы!

  – Звезда, как и подобает женщинам ее племени, пронзила кинжалом грудь негодяя, когда он спал. Но, видно, кровь отца подвела ее. Оскорбитель банджаронки выжил.

  Эрик Ормхеймский – кровник всего табора. Даже если Звезда падет от руки баро, это не отменит месть ее оскорбителю. Но как теперь спасти саму Эсту? Всё гораздо хуже, чем думал Анри...

  Стоп, выход есть. И достаточно простой – как он сразу не сообразил?

  – Звезду казнили бы в тот же день и в том же городе. Но мы – банджарон – спасли ту, что одной с нами крови.

  ...Площадь мелкого города кипит жаждущей крови чернью. Здесь так редки зрелища!

  Явившимся сюда в выходной день "добропорядочным горожанам" всё равно, на что смотреть. Лишь бы увидеть, насладиться. И если повезет – омочить платок в крови, на счастье!

  Толпа волнуется. С нетерпением ожидает телегу с девушкой, привязанной к вбитому в центр столбу. По дороге в осужденную летят камни, сухой навоз, гнилые фрукты.

  Кто-то наверняка попал...

  – Тенмар, ты меня слышишь?

  Голова ощутимо болит от криков там – у свежеструганного помоста... Анри с силой встряхнул ею, отгоняя морок.

  ...Табор банджарон перекрыл дорогу. Они готовы на всё. Древнее свободное племя до последнего бойца умрет за одного из своих...

  – Ты не видел шрам у нее возле скулы – он скрыт волосами. След от камня юнца вашей крови. Не дерни Звезда головой – ныне у нее был бы только один глаз. Банджарон умирают друг за друга. Вас много – и потому вы ненавидите своих, Тенмар. Нас мало – и мы ценим друг друга.

  Может, баро еще и поймет. То, что не понял бы другой. Кто-нибудь "нашей" крови.

  – Тогда пойми, баро. Эстела... Звезда любит того, к кому хочет уйти. Любит давно – еще с детства. И потеряла она его не по своей воле, а потому что считала погибшим. Ты знал, что она не любит тебя. Ты принял это. Так отпусти ее к тому, кто дорог ее сердцу. Отпусти сам.

  – Тенмар, есть обычаи твоего рода, а есть – моего. Отпусти я Звезду к другому мужчине – и табор скажет: баро – слаб. Если он слаб – другой банджарон бросит ему вызов. Если он проиграет – найдутся и еще желающие. Если выиграет – тоже. Табор расколется, Тенмар. Расколотый табор – слабый табор. А мы – в чужой стране, где банджарон – пыль под ногами других свободных.

  – И какой же обычай ты предпочитаешь? Драться на ножах с коварным соблазнителем или с самой девушкой?

  – Я не убью Эстелу, не дав ей возможности защищаться – если ты это имеешь в виду.

  Благородно. Анри собирался поступить с Николсом так же. С теми же шансами на победу...

  – Я предлагаю другое. В моих жилах течет кровь вашего племени. Ее не слишком много, но это по древним законам – неважно. Дед моего деда был женат на вольной банджарон. Я стану Звезде кровным братом – по обычаю вашего племени ты не можешь мне это запретить. И тогда мы скрестим оружие, баро. Брат может ответить за грехи сестры.

  – Да будет так, Тенмар, – бесстрастное лицо вождя не изменило выражения. – Выбирай себе банджаронское имя – ибо отныне только так я стану звать тебя до твоей или моей смерти. Ты – великий воин, Тенмар. Для меня честь – скрестить с тобой оружие.

  – Для меня – тоже, баро.

  Теперь можно вздохнуть с облегчением. Предводитель табора не нарушит слова. Остается лишь продумать, как не умереть. И не лишить банджаронское племя талантливого и неглупого вожака.

  – А что скажет тот, к кому уйдет Звезда? Не пожелает ли занять твое место, Тенмар?

  – Может, и пожелает, но не займет.

  Прости, Конрад, но с ранением в бедро драться ты не сможешь. А получишь ты его не позже, чем за неделю до боя. Случайно.

  За неделю. Или завтра – если до поединка осталось меньше недели.

  Для неполных двадцати одного года Кор фехтует более чем неплохо. Но не настолько, чтобы отправлять его против матерого волка, победившего в десятках поединков. Вдобавок – того, с кем Конрад точно не сохранит выдержку и хладнокровие.

  – Когда ты хочешь драться, баро?

  – В первый месяц после Воцарения Зимы. В день, что укажут боги, ибо это – их суд.

  После Воцарения Зимы.

  2

  До Воцарения Зимы оставалось меньше двух недель, когда Ирия оказалась в состоянии выехать на прогулку. И выбралась, не медля. Долгое пребывание в четырех стенах слишком уж напомнило об амалианском аббатстве.

  Девушка всерьез опасалась, что в качестве охраны к ней приставят целую армию грумов. Но старику Тенмару, похоже, глубоко плевать на безопасность своей новоявленной племянницы. Как и на ее репутацию. И хорошо!

  К услугам Ирии оказалась "смирная лошадка". На ней настояла Катрин – порой способная быть ничуть не сговорчивее своего вздорного супруга.

  Беглая лиаранка, конечно, не настолько сошла с ума, чтобы требовать полудикого "илладийца". Скажем, Вихря самого Ральфа Тенмара.

  Но в "смирные" не попала и Снежинка. Герцог и в ней нашел илладийскую помесь. Ну помесь и помесь. Вихрь вообще – чистокровный "дикарь". Но не спорить же – этак вообще не выпустят!

  При виде хозяйки Снежинка обиженно заржала. Дескать, как ехать через всю страну – так на ней. А кататься – так на немолодой, раскормленной Подушке.

  Девушка успокаивающе погладила умную белоснежную морду. Ничего, подруга, наверстаем!

  И какая же зависть берет при виде раздувающего ноздри вороного Вихря! Чистокровный, конечно! На илладийских "дикарях" Ирии и в лучшие времена ездить не приходилось. Будучи любимой отцовой дочерью.

  Тоже наверстаем когда-нибудь. Будем надеяться...

  Подушка прозвище заслужила. На ней бы Эйду катать. Снежинка – вдвое, если не втрое быстрее. Но одолженному коню в зубы и на стать не смотрят.

  Хорошо еще – ветра и снега нет! И туч на небе – что радует. Если Ирия доберется до Больших Дубов, не озябнув, – то лишь благодаря этому. Ну, и меховому плащу, конечно. Подаренному еще Джеком.

  Наконец-то ворота мрачного драконьего логова... замка – позади. И даже легкий галоп – предел талантов Подушки – позволяет полной грудью вдыхать свежий морозный воздух. Наконец-то – после стольких недель!

  Ирэн оказалась права – снег так толком и не выпал. Не считать же им наметенное за ночь невесомое белое кружево. Безжалостно сминаемое лошадиными копытами.

  Увы, летать и илладийцы не выучились. Куда уж тут Подушкам?

  Морозец – в самый раз. Не пробирает до костей. Но и не жалеешь, что плащ – слишком теплый.

  Просто слегка остужает. После груды меховых одеял и целого полка кубков с медово-травяными настоями. Болеть и лечиться надоело до смерти!

  Надо подумать о многом, но как же не хочется! Оставьте едва выздоровевшего человека в покое – хоть ненадолго ...

  Ага, оставьте! Эйда тоже оставить должна? Пока младшая сестра развлекается конными прогулками, старшая мерзнет в промозглом монастыре. А лиарская стужа – это вам не местный "легкий морозец"! Каково было в выстывших каменных стенах аббатства уже в Месяце Сердца Осени, забыла?

  Но что сделаешь, находясь в замке на правах птицы, свившей гнездо на чужой крыше? Вообще-то и мотаться по окрестным селам – не стоит. Но совсем не выходящая из дома баронесса подозрений вызовет не меньше.

  Многочисленные родственники Ральфа Тенмара вдоволь понастроили себе поместий в окрестностях старого замка. За полчаса доехать можно.

  И выезжают на прогулки они часто. Особенно – юные кавалеры и дамы.

  Старшая горничная, чопорная и занудливая Ортанс, упоминала о двух герцогских внуках и четырех внучках. Кстати, один из них – тот самый Констанс, "балующийся дрянными стишками". Этот, правда, отцовскому поместью предпочитает Лютену. Но когда приезжает – "все молодые вертихвостки от него без ума".

  Никто из молодежи не сидит в четырех стенах. Кроме недавно прибывшей герцогской племянницы Ирэн...

  И ей вышеупомянутые стены до смерти надоели. Это ж надо? Запереть в доме ее, до четырнадцати лет наслаждавшуюся полной свободой – наравне с братом!

  Да, надо отдать справедливость – библиотека у герцога огромная. Не перечитаешь и за год. И разрешение пользоваться любыми книгами старый ворчун незваной гостье передал. Через Катрин. Небось, та словечко и замолвила. И Ирии никогда прежде (особенно после аббатства!) в голову бы не пришло, что и чтение надоедает. Да еще так быстро.

  Но, оказывается, прилечь на кровать и раскрыть уютно шелестящие страницы приятно только вечером. После веселого дня на свежем воздухе.

  А вот когда это – единственное дозволенное занятие... Если, конечно, не придет в голову для разнообразия попросить пяльцы для вышивания. Или вязальные спицы.

  Еще одиночество скрашивают перо, бумага и чернила. Но вместо сказок и историй любви в собственные строки вражескими лазутчиками проникают горечь и злость. А такого не было даже в последние полтора года в Лиаре. Грусти и зла хватает и в жизни, чтобы о них еще и писать...

  Правда, собственное воображение порой непослушно. И руки всё равно хватают перо. Этак скоро старик обнаружит, как подозрительно быстро кончается в покоях племянницы бумага "для стишков". Учитывая, что письма ни покойнице, ни фальшивой баронессе отсылать некому. А столько нуждающихся в переписке "для личного хранения" сонетов просто не бывает.

  Рукопись Ирия прихватила на прогулку – на всякий случай. Еще не хватало, чтобы подобное "творчество" обнаружил Ральф Тенмар. Такое девица Таррент не стала бы читать даже сестрам. Хотя нет – им в первую очередь.

  Даже странно. Раньше Ирия согласилась бы год терпеть общество Полины – лишь бы добраться до столь роскошной библиотеки, как в замке Тенмар. Ведь если порыться в золоченых и не только фолиантах хорошенько – там столько толстенных хроник войн! Этого добра у старика – видимо-невидимо. Раньше бы...

  А теперь Ирия их даже не искала.

  Она лишь сейчас отчетливо поняла, почему за всё время болезни читала только принесенные Катрин мифы, легенды и сказания. О волшебстве и заколдованных мечах, делающих сильным любого. О драконах, замках и красавицах-принцессах... Всё то, о чём разучилась писать.

  До аббатства имени предательницы Амалии Ирия так восхищалась мастерством давно ушедших в небытие полководцев... Оценивала тактику и стратегию, взахлеб зачитывалась описанием красивых битв. Такие завораживающие слова – "расположение армий", "передовой полк", "левый фланг", "правый фланг"! И конечно – "засадный полк" в очередной дубраве неподалеку. Тот самый резерв, что в нужный миг вихрем вылетает на свежих конях, чтобы решить исход сражения!

  Больше Ирия читать об этом не могла. За каждой битвой – тысячи убитых людей. Их уже никогда не дождутся родные.

  Каждая война – это десятки сожженных замков и крепостей. Сотни стертых с лица земли деревень. Гибель мирных жителей, изнасилованные женщины, осиротевшие дети...

  Между захватывающих строк красивых хроник проступают кровь, грязь, смерть и клекот жаждущего поживы воронья. Крадутся, озираясь, по мертвому полю мародеры. Лежат поверх пропитанной кровью земли начисто обглоданные зверьем кости. В них уже никто и никогда не узнает живых родных и друзей, ушедших навстречу смерти. Тех, что могли радоваться и страдать, смеяться и плакать. Просто жить...

  Войны в подзвездном мире – реальность. Но Ирии, наверное, хватает своих бед, чтобы читать еще и о чужих. Слишком тяжело!

  Легенды – загадочны, лишены реальных подробностей. И потому – нестрашны. В сказках живут благородные рыцари. Сражаются они лишь согласно кодексу чести. Причем обычно – в личном поединке. И почти всегда – во имя красоты благородной дамы. Или защищая свою страну, но никогда – завоевывая чужую. Разве что – освобождая. От такого коварного и злобного врага, что его ничуть не жаль в финале.

  А если кто из храбрых воинов и гибнет – всегда можно послать очередного волшебного ворона за мертвой и живой водой. И встанет герой "краше прежнего"...

  Кстати, последняя красивая история – еще необычнее остальных. Из-за целого созвездия неточностей.

  В "Легенде о прекрасной Инвэльд" у короля и королевы сказочной страны Лингард родилось трое сыновей и дочь. Красавица-королева умерла при родах. А вскоре за женой последовал и король.

  Маленькую принцессу воспитали трое старших братьев. Настолько старших, что один уже достиг совершеннолетия и стал регентом.

  Почему не королем, выяснилось позже. Точнее – запуталось еще сильнее. Ибо дальше и вовсе начались чудеса в решете.

  Инвэльд достигла совершеннолетия. А наступало оно в ту эпоху в пятнадцать лет. Вот счастливые-то! Если Ирия ничего не перепутала...

  К принцессе, как водится, толпами съехались женихи. И братья вместе с юной невестой тут же, в соответствии со сказочными канонами, взялись за строгий отбор достойнейшего, коему посчастливится стать супругом красавицы Инвэльд и... (Ирия тогда чуть с кровати не упала) королем Лингарда! Это в обход-то трех старших братьев! Составитель легенды, не иначе – всё-таки откуда-то упал. И изрядно приложился головой.

  Ну ладно – может, братья собирались в очень опасный поход? Откуда было мало шансов вернуться?

  Да нет, никакая срочная авантюра не планировалась. Братья благополучно выдали сестру замуж, присягнули новому королю. И всю сотню с лишним оставшихся страниц не менее благополучно помогали ему править, будучи хорошими военачальниками.

  Еще они лихо выказывали удаль на турнирах. И завоевывали сердца красавиц, "равных которым еще не рождалось на благословенной земле Лингарда". В общем, развлекались, как хотели.

  А потом все благополучно женились, назаводили детей. И "жили долго и счастливо до глубокой старости в сказочной, волшебной стране Лингард".

  Если не считать целой кучи нестыковок с реальностью, сказка читалась залпом. И просилась к немедленной перечитке. Сюжет закручен попритягательней любого из доселе попадавшихся рыцарских романов. А один из красавцев-братьев – средний – прямо готовая чья-нибудь тайная любовь.

  Только тайная любовь к самолично придуманному героическому образу у гостьи старого герцога уже была. Да и сейчас еще не до конца исчезла – если совсем честно.

  А книгу Ирия взяла, наверное, не в том возрасте. Ребенок просто читает сказку, а взрослый – анализирует и сопоставляет. А ведь не хочешь – не читай. Значит – не для тебя писали...

  А солнышко светит, несмотря на зиму. Греть еще сил не хватает. Но уже отодвинуло тучи и – вот оно! Будто говорит: "Не бойся, весна скоро вернется!"

  И вдруг стало безумно легко – будто за время болезни с плеч свалилась непомерно тяжкая гора. "Ирэн Вегрэ" – жива, свободна. К ее услугам серая кобыла Подушка, зимний солнечный день и скачка по чуть заснеженной тенмарской дороге! А еще – беглая приговоренная преступница всё еще способна читать сказки. Воистину – есть чему радоваться!

  Замечательно. Об Эйде опять забыла напрочь! Конечно, о книжках думать приятнее.

  Но тревога не возвращается. Лишь осталось ощущение чего-то неизбежного. Хорошего, а не плохого. Неизвестно, придет оно сегодня или в ближайшие дни. Или просто так кажется, а на деле – ничего не изменится за всю зиму?

  Но странное чувство, что отныне Ирию ведет судьба, не проходит. Раньше такого не было. До самого первого явления призрака Дочери Лорда в замке Таррент.

  Вдали показались первые избы селения Большие Дубы. Вон, приветливо дымят в ясное серо-голубое зимнее небо...

  3

  Конраду Анри ничего не скажет, а в Эстеле уверен полностью. Когда это влюбленные девы выше жизни возлюбленных ставили жизнь их командиров?

  И, будем надеяться, не способная быть ни вместе, ни врозь парочка уже помирилась. Если Эверрат не задался целью испортить себе все Октавианы. И не только себе.

  Но здесь советчиков быть не может.

  Дожидаться Конрада подполковник тоже не собирался. Если оставить юного ревнивца одного... то есть с Эстелой – возможно, он задержится здесь до утра. Ночь дня мудренее – когда речь идет о влюбленных. Не зря именно в эту неделю двести семьдесят лет назад вражда двух ветвей императорской семьи завершилась династическим браком.

  Анри вышел на вечернюю, уже сумеречную улицу. Глубоко вдохнул отнюдь не зимний квиринский воздух.

  Сейчас в Тенмаре с неба валит снег. Стелется белоснежной дорожкой... А к утру – растает.

  Мать, как всегда, вяжет или вышивает у камина. А отец ворчит и почем зря костерит молодое поколение, не умеющее правильно жить...

  Скоро Воцарение Зимы. В замок внесут пушистое Зимнее Древо. Украсят фруктами, расписными стеклянными шарами, резными деревянными игрушками.

  В детстве Анри и Мишель соревновались, кто развесит фрукты и украшения быстрее. А Сезар подавал их братьям – поочередно каждому. Такой гордый, что доверили! Мать смеялась и половину перевешивала по-своему...

  Будет ли Зимнее Древо в Тенмаре в этом году? И кому его украшать?

  Тяжело вздохнув, Анри ускорил шаг. До плена он не был дома почти десять лет. Знал бы, что потом уж и не побывает...

  В "Лисе и вороне" ждут друзья. У них дома тоже остались семьи. И изгнанники уж точно заслуживают лучшего, чем общество хмурого командира.

  А обсудить с кем-то положение дел – надо. Грядущую дуэль с банджаронским баро. И то, что рассказала Эстела до скандала с Конрадом.

  Итак, кого не жалко?

  – Рауль, – хлопнул по плечу заклятого друга Тенмар.

  – Анри, где ты был? Садись! – Десяток рук тянет за стол, второй придвигает блюда, кубок...

  – Через пару минут, – выдавил улыбку подполковник.

  Веселый шум, успокаивающий полумрак. Как же жаль и уходить отсюда самому, и уводить Рауля.