Текст книги "Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Ружникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 51 страниц)

  А еще сосновый лапник кладут на свежую могилу...

  – Его никто не убивал... – пробормотал племянник. – Это был несчастный случай!..

  Пока он рассказывал, дядины глаза ни на миг не изменили выражения. Бесстрастные как... как гладь Альварена – перед штормом.

  – И что вы теперь сделаете? – нарушил тяжело повисшую тишину Леон.

  Вот после этого – точно нужно бежать! И падать на колени перед дядей – умоляя не выдавать. А потом – всё равно в бега...

  – А что тут можно сделать? – сурово вопросил Ив Кридель. – Вы с Полиной не были убийцами. По крайней мере – ты...

  – Но я не докажу, что невиновен... – от сердца отлегло резко – до боли.

  – Не перебивай! – лишь чуть повысил голос дядя. И у юноши вмиг отнялся язык. – Ты понимаешь, Леон, что ты – убийца сейчас?! Даже если не признаёшься в этом и самому себе? Ты не убивал отца, но убил Ирию! И это – правда.

  – Но...

  – Знаешь, что тебя за это ждет? Ауэнт! Может быть, не казнь, но Ауэнт – точно. И монастырь для твоей сообщницы.

  – Полина же просто испугалась! Дядя Ив! Лучше уж сразу умереть!..

  – Помолчи! Я не собираюсь на тебя доносить. Ты можешь поехать в Лютену и признаться во всём сам.

  – Кому?! – Нужно бежать, обмануть Ива Криделя и бежать, но как тут сдержаться?! – Регентам?! Королю?! Кто они такие, чтобы меня судить?! Мои враги! Да они же стая шакалов! Ревинтеру я должен признаться?!..

  – Его Высокопреосвященству кардиналу Александру. Он – справедливый человек.

  – Нет! Я им не верю!..

  – Может, и правильно. Кардинал один, и он – стар...

  Может, дядю всё же удастся убедить?!

  – Но... сюда едет ревинтеровский чиновник! И Ревинтер увез мою мать! Если он знает...

  – Если он знает точно. И если у него есть доказательства. Но в одном твоя мать права: Полине не верь.

  – Я люблю ее!

  – Это я уже понял. Но она любит лишь себя. И возможно – своих детей. Последнее для тебя даже хуже. Ты готов умереть, чтобы освободить ее сыну путь к титулу? Она не может донести на тебя, раз ты – ее алиби. Но вот уничтожить...

  – Мне придется бежать?!

  – Думай сам. Тенмар граничит с Аравинтом.

  – Но там скоро начнется война...

  – Не начнется – если кардинал Александр добьется возвращения Аравинта в лоно Патриаршей Церкви. В любом случае, за Аравинтом еще Мидантия и Мэнд, а за Мидантией – Идалия. И Элевтерис... Но в пираты ты, уж извини, не годишься. Конечно, еще можно бежать на восток, но вряд ли тебя тепло встретят в Квирине. Ты – даже не военнопленный. Не говоря уже о том, что оттуда могут выдать в Эвитан.

  – А из Аравинта?

  – Кармэн Вальданэ еще никого не выдала. И лучше поспешить. Чиновник из Лютены будет здесь, самое позднее, через неделю. Возможно, с полномочиями тебя арестовать. Возможно, с тайным приказом убить. Он знает, что ты здесь. Ты же не делал из визита тайны.

  Разве?!

  – Еще возможно, ты беспрепятственно вернешься в Лиар. И мирно доживешь до старости. Но я не знаю, что известно Ревинтеру и на что готова твоя мать. Я даже не знаю, где она сейчас. Одно запомни точно: не ошибись. Жизнь второго шанса не дает!

  3

  – Его Высокопреосвященство болен и никого не принимает!

  Голос кардинальского секретаря – холоднее опостылевшего северного ветра. А глаза уж точно не выражают радости от созерцания надоедливой девицы. Из-за которой у оного Высокопреосвященства добавилось столько проблем.

  Голос – ледяной. Да и вся крепко сбитая фигура Жерара – Элгэ хорошо запомнила имя – с успехом заменит ничем не пробиваемую стену.

  – Тогда не будете ли вы любезны сказать, когда можно ожидать выздоровления Его Высокопреосвященства? – как можно более ровно уточнила девушка.

  Нельзя выдать страх! Только не рядом с тремя офицерами дяди! Они не должны понять, что кардинал Александр был ее последней надеждой. Валериан Мальзери не должен этого понять!

  – Может, через несколько месяцев, – равнодушно ответил Жерар.

  И Элгэ слишком хорошо его понимает – опять! На взгляд преданного секретаря, Его Высокопреосвященство и так сделал для прилипчивой девицы достаточно. Она и этого-то недостойна – будучи илладийкой и воспитанницей Веселого Двора Кармэн Вальданэ!

  И от Элгэ теперь требуется такая малость. Всего лишь навсегда исчезнуть с глаз долой. Так почему она этого не делает?

  – Приходите в будущем году, сударыня, – предложил отец Жерар. – Может, Его Высокопреосвященство и сможет вас принять.

  И неожиданно мягче добавил:

  – Он действительно очень болен.

  Наверное, решил, что даже закоренелые грешницы заслуживают ничтожной доли сочувствия.

  – И ваши спутники прекрасно знают, почему. Будьте здоровы. И да благословит вас Творец милосердный и всепрощающий.

  Девушка не меньше минуты простояла на широком крыльце кардинальского особняка. Перед закрытой дверью.

  А потом с неба повалил снег – будто его здесь еще недостаточно! Он ведь и так везде – на земле, на высокой ограде, на железных воротах. И совсем недавно белый, но уже затоптанный ковер – на расчищенной дорожке...

  А теперь новые – белее чистейшего листа – снежинки оседают на сероватый камень стен, на выстывшее мертвое дерево дверей, на живые деревья кардинальского сада...

  Как же кленам и вязам, наверное, холодно! И как много снега в Лютене! Здесь слишком долго не кончается зима. Никто и ничто не успевает согреться. Деревья, стены, земля, людские сердца...

  Капитан выжидающе смотрит на Элгэ. А оба молодых лейтенанта изображают статуи. Мидантийские. С абсолютно северными чертами лица.

  Странно. Мальзери – южанин. А гарнизон себе как на подбор вербовал в Ритэйне...

  Ждут. И правильно. Какой смысл стоять на ветру и любоваться, как змеев снег заметает единственную надежду?

  – Едем, – произнесла илладийка. Тоном Кармэн Вальданэ – на приветствие встретившего их в Аравинте эскорта. Не слишком улыбчивого. После Вальданэ аравинтцы показались изгнанникам холодными и сдержанными.

  Кармэн просто слишком долго не общалась с северянами. И ее "птенцы" – тоже.

  – Да, ваша светлость, – чуть склонил голову капитан, подавая руку. Заученно галантно.

  Требуется-то крайне редко.

  Интересно, что случится – вздумай упрямая герцогиня эту северную лапу не принять? Да ничего. Куда убежишь на своих двоих от конного отряда, терпеливо ожидающего за воротами?

  Элгэ приняла поддержку, величественно кивнула капитану. Будто они и в самом деле – почетный эскорт, а не конвой.

  – Благодарю.

  Ее мать была мидантийкой. Должно же это хоть что-то значить? Правда, Ирина Илладэн, урожденная Армидес, всегда оставалась милой и доброй женщиной. Но зато в ее предках наверняка затерялось немало отпетых интриганов. Страна обязывает! В конце концов, Алексис Зордес тоже ничуть не походил на своих родных. А вот его сын Виктор...

  Кардинал – болен. А больше у Элгэ в Лютене никого нет. Кроме отосланного в загородное имение Диего – с ним сестра так и не повидалась. Кроме Александры – в михаилитском монастыре. И кроме целой кучи врагов, жаждущих крови!

  Витольд жив – одно это и радует. Других поводов для радости нет.

  Элгэ – пленница в доме родного дяди. Над Аравинтом занесен эвитанский меч. Что с братом и сестрой – неизвестно...

  Что еще держит на краю отчаяния? Только стремление не уронить себя перед лицом врагов.

  Еще Элгэ могла бы молиться. Если б хоть во что-то верила.

Глава седьмая.

  Начало – середина Месяца Рождения Весны.

  Эвитан, Тенмар.

  1

  Путешествие неожиданно действительно отвлекло от Лиара. Даже ежеминутно терзавший память образ Эйды перестал вызывать никак не проходящую тоску. И неизбывное чувство вины.

  На третий день пути Алан и вовсе развеселился. Увидел, с кем в придорожном трактире свела шутница-судьба. За соседним столом – не кто иной, как Юстиниан Мальзери, виконт Эрдэн. Старший сын и наследник заклятого врага Ревинтеров.

  Что ж, эта поездка – абсолютно легальна. И ссориться с молодым Мальзери – не приказано.

  Виконт холодно раскланялся. Эти Мальзери рождаются со льдом в крови. Куда там всеславовцам!

  Алан вежливо скопировал приветствие, и обмен любезностями завершился.

  Куда едет сынок Валериана, не догадается лишь самый тупой гуговец. Счастливый жених спешит на собственную свадьбу. По вызову папеньки.

  Предвкушение семейной жизни в целом и медового месяца в частности и делает лицо Эрдэна столь хмурым. И Эдингем хорошо его понимает. Элгэ Илладэн – еще та бешеная кошка. Судя по тому, что говорят, – она отцеубийце Ирии Таррент еще фору даст! И приличную.

  Чуть не впервые в жизни радует отсутствие родовитых предков. Потому как громкий титул неминуемо тянет за собой и унылый брак. По политическим мотивам. А в жёны полагается скучная курица или крикливая мегера – как повезет.

  А уж от девицы, распускающей кулаки, а тем более – хватающейся за оружие, и вовсе лучше держаться на расстоянии провинции! Или двух.

  "Дядюшка Гуго" – еще та свинья. Но даму, устроившую резню в доме, Эдингем в жены и врагу не пожелает. Даже Ярославу Мировскому.

  И всё-таки хорошо, что Элгэ Илладэн не приговорили к казни. Кого бы другого прирезала – стоило бы. Но с принца Гуго надо иногда спесь сбивать!

  Интересно, Ревинтер голосовал "за" или "против"? Если осуждают – имена осудивших известны. А вот когда приговор оправдательный – думай-гадай...

  После встречи с Юстинианом Эрденом настроение поднялось окончательно. На весь оставшийся путь.

  Неприятности начались уже у ворот Драконьего замка. Когда старый герцог сослался на нездоровье. И отказался принять Алана в ближайшую неделю.

  Пришлось сначала объехать всех герцогских родственников. Не терять же время зря.

  Барон Гамэль – зануден, надоедлив и скучен, как целое аббатство монахинь. Его жена – занудна, надоедлива и невыносима, как дождливая погода в дороге.

  Супруги Гамэль проявили поистине родственное расположение. И юноша от души пожалел тех несчастных, что действительно их близкая и не очень родня. И раз сто похвалил себя, что отклонил предложение остановиться у них в поместье.

  Нет уж! В Тенмаре предостаточно хороших постоялых дворов. А если и нет – любая крестьянская изба сгодится больше.

  К концу дня Эдингем изрядно устал от трескотни Гамэлей. И завуалированных сплетен – в адрес герцога Тенмара. И уже с трудом подавил тяжкий вздох – когда любезный хозяин вывалил на стол еще более тяжелую книгу. Полную учетов и расписок.

  Чтобы в этом разобраться – нужно быть настоящим чиновником, а не просто уныло и скрупулезно листать страницы. Добросовестно делая вид, что действительно всматриваешься в мелкие или, наоборот – размашистые почерка. Увы – одинаково неразборчивые.

  Услужливые улыбки гостеприимных Гамэлей уже с час как вызывают желание убить их. Издеваются, что ли?

  Стрелки часов ползли невыносимо медленно, и глаза Алана болели всё ощутимее, когда в комнату вплыло небесное создание. Красивая, светловолосая, голубоглазая. В нежно-голубом платье – под цвет очей...

  А самое главное – сулящая спасение от ужасной книги! В которой он за истекшие час с хвостиком одолел хорошо если десятую часть!

  Эдингем поспешно отложил жуткого монстра в кожаном переплете. Не может же галантный кавалер читать в присутствии юной прелестной дамы!

  Он поспешно встал навстречу, на ходу отвешивая вежливый поклон. Девушка оказалась чуть ниже Алана, что пролило на сердце очередной бальзам.

  – Моя старшая дочь Тереза, – представил деву старый барон.

  Хотя если он "стар", то его отец – древен, что ли? А, неважно...

  – Алан Эдингем, капитан на службе графа Ревинтера, министра финансов и члена Регентского Совета, – юноша поднес к губам хрупкую ручку красавицы.

  Как у столь омерзительных родителей выросло подобное чудо?

  Папаша напоминает коршуна, выросшего в клетке и так и не ставшего хищником. Мамаша смахивает на облезающую крысу. А вот Тереза больше всего похожа на...

  Алан смотрел в светло-голубые глаза, мучительно пытаясь подобрать подходящее сравнение.

  – Ах, военная служба – это так интересно! Вы ведь живете столь насыщенной жизнью. Вы обязательно должны мне об этом рассказать...

  Эдингем слегка опешил.

  – ...Вы совсем как герой "Повести о витязе Кларенсе, преданно и благородно служившем своему сюзерену"!

  Да. Благородно. Предавая, обманывая, бросая на произвол судьбы, перевербовывая.

  Алан, наконец, понял, на кого похожа Тереза.

  На куклу. Красивую, светскую. Умеющую в меру восхищенно улыбаться. И в меру восторженно закатывать очаровательные глазки...

  2

  Алан всегда любил сладости. А также – хорошее вино и общество красивых женщин. Но уже к вечеру люто завидовал постящимся круглый год монахам-отшельникам.

  Ну сколько можно подносить несчастному офицеру десерт за десертом? И предлагать такую прорву тостов?

  Да еще и заставлять любоваться на прелестницу Терезу! И на ее не менее красивую сестричку. Ее имя Эдингем запамятовал миг спустя, как их представили.

  И сколько можно нашептывать "между делом", "в ходе беседы" доносы на герцога и других бастардов? Тем более, всё это (или почти всё) – полный бред.

  Ральф Тенмар – чернокнижник? Да хоть колдун в тридцатом поколении или чистокровный демон! Герцог посещает по ночам спальню двоюродной племянницы? Силен старик – всем бы так в его возрасте. Но какое Ревинтеру до этого дело? На здоровье! Дал застрелиться проворовавшемуся внуку? Туда ему и дорога – раз крадет у родного деда.

  Вот если бы достопочтенный барон Гамэль заявил, что старик тайно пересылается с квиринской или мидантийской разведкой!

  Точнее, заявить-то – заявит. Особенно, если подсказать. Но доказательств у гостеприимного барона – ноль. И перед Регентским Советом этот трус испугается и вмиг от всего отречется.

  – А вчера я видел, как у старика всю ночь свет в кабинете горел. Я его окно-то в замке хорошо запомнил... – Барон давно уже склонился бы к самому уху собеседника. Если б тот каждый раз вовремя не отодвигался – якобы за прибором.

  И "дорогому гостю", конечно, в очередной раз наполняли тарелку и кубок... Но даже это – лучше, чем баронское дыхание на лице!

  – И чем же может заниматься старик глубокой ночью в своем кабинете, а, уважаемый капитан Эдингем?

  Да чем угодно! Читать. Писать мемуары или письма. А еще у дряхлого герцога могут суставы болеть так, что глаз не сомкнешь.

  – Вот-вот, чернокнижник он!

  Лицо Гамэля в очередной раз угрожающе придвинулось.

  Алан поспешно отклонился – якобы за тазиком для мытья рук. Уж в него-то точно ничего не нальют и не наложат!

  – А еще у него неделю назад дым ночью из трубы шел!

  Камины, небось, топили. Потому что у старого Ральфа Тенмара болят от сырости его не менее старые кости.

  Творец милосердный, ну как отвязаться от не в меру услужливого дурака, коему герцогский титул последние мозги застил?!

  Можно выйти из-за стола. Под предлогом дальнейшего изучения расчетной книги.

  Но ведь не прогонишь из кабинета его хозяев. Полномочия чиновника в отношении дворян, к сожалению, не безграничны. А в их присутствии книгу просто пролистать – не выйдет. Придется мучиться неизученными девятью десятыми чудовища в тяжелющем переплете. И бессильно проклинать изобретателя письменности. А уж делопроизводства и бухгалтерии...

  И если б еще понимать хоть половину! Ну ладно – четверть...

  Но не заявлять же, что всё равно не отличишь честную бумагу от нечестной! Да и приехал вовсе не за этим.

  3

  Окно наконец-то можно нормально открывать. И в него ворвался свежий морозный воздух. Ночной.

  А еще – можно молча сидеть при свечах. Любоваться полной луной и ожерельями созвездий. И особенно сегодня яркой Звездой Заката. Алой – под цвет рубина на подаренном кольце.

  Что знает дядя Ив и знает ли вообще – пусть волнуется Ральф Тенмар. В конце концов, они – в одной лодке. Вздумай герцог выдать "племянницу" теперь – и угодит в соучастники. Значит, если что – старый интриган будет с пеной у рта доказывать, что это у него в замке – настоящая Ирэн. А в доме Ива Криделя – самозванка.

  И все же хорошо, что посланец Ревинтера не стал заезжать в поместье Кридель. Лежащее почти на его пути.

  На обратном пути – тоже не заедет. Уж Ральф Тенмар-то позаботится, чтобы не вовремя явившийся чиновник продажного министра и дорогу туда позабыл.

  Но потом с проблемой "дядя Ив" придется что-то делать. И так – дотянула.

  Может, самое простое – и есть самое разумное?

  Барон уже знает, что четыре с лишним месяца назад к нему приезжал не Леон. И что в замке Ральфа Тенмара появилась самозваная племянница. Признанная самим "дядей".

  Два и два Ив Кридель сложил уже наверняка. Значит, едва Леон уберется – придет время откровенности. И Ирия приедет сама.

  А если... дядя Ив уже всё рассказал Леону? Допустим, герцог подтвердит, что обвиняемая в самозванстве дама – его племянница. Что она приходится кузиной покойной Ирии Таррент. И в силу этого столь с ней схожа. Но кто видел Ирию в лицо – не обманется.

  Правда, они не видели Ирэн Вегрэ.

  Смогут ли доводы герцога их обмануть? Очень убедительные доводы. Запросто – если дядя Ив не решит предъявить настоящую баронессу.

  И тогда самый разумный выход – снова бежать. Куда? Да куда угодно! Мир большой. Не побоялась же Ирия надвигающейся зимы. А сейчас – середина Месяца Рождения Весны. Скоро будет совсем тепло! А уж если удирать в южную сторону...

  Или... согласиться на предложение герцога? Неизвестно, что рассказал дядя Ив Леону. Но гаденыш братец и без того заслужил смерть. За убийство отца и пожизненное заточение в монастырь двух сестер. И это еще не считая смертного приговора для средней!

  Разве не так рассуждала Ирия в душной и холодной камере амалианского аббатства? И что мешает сейчас? Убийство чужими руками?

  Вздор. Можно поехать с людьми герцога. Они возьмут на себя лиарский эскорт. А Ирия спокойно вызовет Леона на поединок. И заколет лично.

  Пугает, что он – ее брат? Вздор – гаденыш сам давно переступил через любое родство.

  Убила же она Люсьена. А он сделал ей куда меньше бывшего брата – несравнимо! И вдобавок – не связан с ней кровными узами. Не обязан защищать – по праву родства.

  Неужели – вновь в бега? Лишиться шанса выяснить судьбу Эйды? Только потому, что на предавшую их обеих мразь рука не поднимается?!

  Обманываешь сама себя, Ирия. Если дядя Ив всё рассказал Леону – значит, и сам не намерен молчать. А его убийство в твои планы не входит. При любом раскладе.

  И тогда смерть Леона – бесполезна. Это будет просто месть. Мальчишке, с которым играли всё детство. И кто, повзрослев, предал сестру и обрек на смерть. Убив перед этим отца!

  Темное облако скрыло луну. Ирия досадливо поморщилась. Неужели нельзя лишить жизни негодяя, мерзавца, предателя и убийцу лишь потому, что негодяй, мерзавец, предатель и подлец – твой брат?!

  Дядю Ива она не тронула бы вне зависимости от уз родства. Потому что этого заслуживает его порядочность. Так почему к брату другой подход? Если Ирия не научится переступать через это – погибнет сама в окружении леонов, карлотт, ревинтеров и полин. Но стать совсем такой, как они, – нет уж, спасибо, лучше застрелиться!

  Отец захотел бы мести или предпочел бы видеть живыми всех детей?

  А еще – убить придется и защищающих Леона солдат.

  Они все поверили в вину Ирии – без колебаний. Даже не засомневались, что послушный сын не мог убить отца. А вот вздорная дочь, посмевшая защищать "гулящую девку"...

  Они лично прикончили бы ее. Если бы не верили, что королевское правосудие справится лучше. Но они не убивали Эдварда Таррента. И у них почти у всех – семьи.

  Иссиня-чернильное небо молчит. Как и ночная мгла. Лишь безмолвно пляшут на ночном ветру слабые огоньки бледных свечей.

  Золотистая луна вновь величественно выкатилась – из-за низких ночных туч. Бессильных ее задержать.

  Выкатилась – и поплыла по агатовому небу, разгоняя мрак. Луна, что помнит тех, кто ее не боится.

  Она тоже не даст ответа. Но от одного лишь золотого сияния – легче на душе...

 Глава восьмая.

  Середина Месяца Рождения Весны.

  Эвитан, Тенмар – Лютена.

  1

  Средний бастард герцога похож не на коршуна, воспитанного наседками, а... наверное, на борзую. Принял любезно, но не навязчиво.

  Никакие девицы с веерами к обеду не вышли. Супруга уважаемого кавалера Гастона Лерона – в гостях у родни. А трапеза – всего из нескольких блюд. И никто добавки навязать не пытается.

  В скромном, но не старомодном кабинете хозяин дома предложил Эдингему расчетную книгу. За бутылкой не самого дорогого, но вполне приличного вина.

  "Ревинтеровский чиновник" хотел уже вежливо отказаться. Но кавалер Лерон сумел объяснить суть основных сделок столь понятно и доступно... И вдобавок – кратко.

  Пожалуй, следующая книга уже так сильно не испугает.

  Средний бастард беседовал об охоте и собаках. О поэзии и небольших успехах сына на этом поприще. О столичной моде и ее копировании в провинции – доходящем до смешного.

  Встреча с этим герцогским сыном – настоящий глоток свежего воздуха. Никаких доносов. В чернокнижники Гастон Лерон никого из родни не записал. А если и утаивает налоги – Эдингему этого всё равно не понять. Да и не за тем его послали.

  А младший из бастардов дома отсутствует. Вместе с женой и дочерьми гостит у тестя. В Илладэне.

  Осталось либо возвращаться в Лютену – с бредовыми доносами Гамэля в охапку, либо дожидаться выздоровления герцога. Ибо формально он во встрече не отказал.

  Так и хочется сказать – "в аудиенции"

  По зрелом размышлении Алан решил остаться. Один проваленный приказ Ревинтер еще простил, но уж два...

  На четвертый день бесцельного пребывания в Больших Дубах пришло письмо – на гербовой бумаге. С просьбой посетить замок старого паука... то есть Его Светлости герцога Тенмарского.

  Эдингем валял дурака в таверне уже три дня. Вдоволь наслушался разговоров сельчан – об их господине. И понял, что у барона Гамэля еще с фантазией бедно.

  Подумаешь, чернокнижник. Если принимать на веру рассказы большедубовцев – Ральф Тенмар по ночам ездит на черной пантере, превращается в волка и воет на полную луну. А еще периодически похищает и совращает прекрасных юных дев. Очевидно, прекрасной юной племянницы старому греховоднику мало.

  Да, еще пьет кровь одиноких путников.

  Все эти байки сопровождались восхищенным:

  – Во какой у нас герцог!

  Если отбросить всевозможную легендарную чушь – то, что действительно может быть правдой, заставляет проникнуться уважением. Пожил дед в свое удовольствие! Долгую красивую жизнь. Всем бы так!

  Ну, в конце не повезло. Так не может же всю жизнь везти. Всегда за всё платить приходится. Рано или поздно. Тем более что рискуют немногие, а платят – точно все.

  Да и в чём не повезло? Что сынок пошел не в папашу? Бла-ародный слишком – ввязался в безнадежную игру с восстанием. И себе с братьями проблемы, и отцу – горе.

  Зачем вообще младших ко двору Ильдани сманил? Не было бы сейчас старику беды. А у Бертольда Ревинтера – лишнего врага. Эдингем бы в "Горячей Кружке" штаны не просиживал. У Гамэля разносолами не давился...

  Въезжая на мост, Алан про себя поежился. Реальных врагов он не боялся. Ну, почти...

  Но в этом сумрачно-черном тысячелетнем чудовище есть что-то... потустороннее, что ли? Будто давно дремлющая сила. Как в том богатыре из легенды, что спал-спал, а потом ка-ак встал...

  Что за глупости, Эдингем? Чего ты вдруг – как старая бабка?

  Он, не оглядываясь, пересек мост. Кто вырос в таких памятниках былому – может, и лучше их переносят. А у нормальных людей голова кружится.

  Теперь осталось отдать вдруг заволновавшегося (нашел время!) коня подоспевшему герцогскому слуге. Оставить эскорт во дворе. В сопровождении солдат в чёрно-багряных цветах пересечь каменные плиты двора. И ступить на первую из древних винтовых лестниц...

  2

  Мебель в темных тонах, дорогие восточные ковры. В серебряной раме зеркало – во весь рост.

  Сплошное сочетание роскоши и простоты. Всё – почти как дома, в Илладэне.

  Почти. Внешне.

  Выгляни в огромное окно – там жалостливо чернеют стволы и ветки сада. А за высоченной оградой сдержанно шумит улица Лютены.

  Очень сдержанно. Как и положено в приличном районе. Хоть во свою ширь окно распахни – толком ничего не расслышишь. Как и тебя. Ори – хоть заорись.

  А выйдешь из комнаты – наткнешься на очередную бесстрастную рожу дядиного холуя.

  Вот только – не выйти. Комнату герцогини Илладэн отпирают лишь к завтракам-обедам-ужинам, появлению служанок или прогулкам в навевающем тоску саду. Всё еще заснеженном.

  И всегда рядом – десятка полтора вооруженных блеклолицых статуй. За дверью комнаты или у соседних деревьев.

  Только это. И память.

  Воспоминания, воспоминания, воспоминания... Неужели отныне они – всё, что осталось? Только закрывать глаза и представлять лица Кармэн, Виктора, Грегори, Арабеллы... Изо дня в день. Чтобы не помешаться – с тоски и отчаяния.

  Неужели ничего хорошего уже не будет? Никогда?

  Перетопчутся! Элгэ выжила в лапах Гуго – и здесь не пропадет!

  Герцогиня Илладэн резко поднялась с резного кресла мидантийской работы. Надоевшего не меньше прочей обстановки.

  В сторону – прихваченную еще из монастыря книгу о боевых искусствах Востока. Всё равно не читается.

  Настанет день – и они заплатят сполна. Все! Его Величество, Регенты (кроме кардинала!) и в первую очередь – дядюшка Валериан...

  ...Траурный кортеж, два закрытых гроба. Четыре дня подряд рыдает Алекса. Из последних сил кусает губы Диего. Его увезут через неделю.

  Бледнее обычного – лицо дяди Валериана. Впрочем, прежде Элгэ видела его всего раз.

  А безупречно красивый и безупречно отталкивающий граф Хосе Вега – за его спиной.

  – Элгэ, это был несчастный случай. Крепись! Ты должна позаботиться о сестре. Ты ведь понимаешь это, Элгэ?..

  Конечно, понимает. Не Александра же обо всех позаботится.

  С Элгэ говорили как со старшей, а ей было девять лет. Целых девять. На три с половиной года старше Диего.

  Она задавила в себе горе, и оно застыло внутри. Оно сделает ее холодной и сдержанной. Помешает ответить на любовь и участие Кармэн. И не даст времени и сил уловить фальшь в голосе дяди Валериана. Если она там была.

  Слишком много воды утекло с тех пор, как маленькая девочка слушала сочувственную ложь малознакомого родственника. И знала, что нельзя плакать. Она ведь уже почти взрослая.

  Время стерло из памяти выражения глаз и лиц. Во имя Творца (с которым Элгэ еще не разобралась – верить или нет), причастен ли граф Валериан Мальзери к смерти ее родителей?! И насколько?

  Почему она не пыталась разобраться в этом прежде? Почему тянула столько лет? Ведь были шансы отомстить!

  Почему Элгэ так боялась довериться новой семье? Так страшилась, что любое неосторожное слово погубит Диего? Он-то ведь остался у дяди. И если Валериан Мальзери – действительно убийца, то что его остановит перед...

  Неужели Кармэн не помогла бы? Алексис бы не помог? Змеи побери, он – единственный мужчина в жизни Элгэ (не считая родного отца и кардинала), кто столько сделал для нее бескорыстно!

  Если б не смерть родителей – их дочери никогда не оказались бы здесь. Алекса не пережила бы такого кошмара!

  Нет, дядя Валериан умрет вторым. Первым – Гуго Амерзэн! Долги родных платят прежде своих.

  Пленница медленно подошла к серому окну, любуясь голыми деревьями. Так сиротливо мерзнут в лютенских сугробах, бедняги.

  Ничего, унылый снег растает! И даже раньше, чем в окрестностях подлого замка Адор.

  Замечательно. Сразу вспомнилось, кто отправится в Бездну Вечного Льда и Пламени третьим!

  Итак, что мы имеем?

  Тяжело, если не смертельно больного кардинала. Вот его действительно жаль. Даже если бы его возможная смерть не губила Элгэ.

  Что еще?

  Обученная армия Эрика Ормхеймского вовсю истосковалась по привычным грабежам. И вот-вот рванет в новый поход. На отлученный от церкви Аравинт.

  Диего увезен в ланцийское поместье Мальзери. На грани безумия – Алекса. И на грани брака со свинопринцем. От него отделяет лишь хрупкая преграда. Либо жизнь кардинала, либо бездействие Патриаршего Престола. Смотря, что кончится раньше.

  А Элгэ волею дяди и опекуна объявлена невестой кузена Юстиниана. С поспешной свадьбой – через две недели. Об этом Валериан Мальзери не преминул объявить еще три дня назад.

  Вечером опять явится с угрозами. Вчера грозил леонардитским монастырем, сегодня что придумает?

  Илладийка вернулась в кресло. И усилием воли заставила себя погрузиться в текст. Мир боевых искусств – однозначно лучше окружающей реальности. Чище и порядочнее.

  Решение бороться до конца – принято. А сейчас надо успокоиться и обдумать всё еще раз. На холодную голову.

  3

  Книга неожиданно увлекла. И только раздавшийся в дверь властный, уверенный – как все манеры дяди – стук заставил бросить взгляд на часы.

  Валериан Мальзери заявился перед ужином. Чтобы в случае отказа оставить пленницу без оного.

  Ничего, поститься уже приходилось – в гостеприимном поместье Гуго Амерзэна. Здесь хоть за дверью не ревет пьяный скот, жаждущий пустить тебя по кругу и вздернуть на суку. За ноги.

  Дверь открылась. Стук – это бутафория. Ключ – не у узницы.

  Здравствуй, дядя. Век бы тебя не видеть!

  Ладно, начинай. Всё равно читать не дашь.

  Итак, Юстиниан прибывает послезавтра. И от Элгэ требуется вести себя смирно. В противном случае...

  Монастырь имени Сумасшедшего Палача Леонарда сегодня дядю почему-то уже не устроил. На сей раз Мальзери заявил, что запрет строптивую племянницу в ритэйнское аббатство святой Агарии.

  Илладийка откровенно расхохоталась. Представила, как в ближайшие дни ей перечислят все монастыри бескрайнего Эвитана.

  Смех получился, что надо. Не зря так долго тренировалась – перед зеркалом...

  – Я не спрашиваю твоего мнения, Элгэ. Ты покорно примешь мое решение и станешь примерной женой Юстиниану. В противном случае ты хорошо узнаешь, что значит гнев Валериана Мальзери, – зловеще-ледяным тоном пригрозил он. Патетически понизив голос.

  А до сих пор она имела дело исключительно с агнцами и голубями Творца Милосердного и Всепрощающего?

  – Я скажу "нет!" в церкви. И закричу об этом так громко, что услышат все, – отсмеявшись, поделилась планами девушка.

  – Я – твой опекун. Кричи, сколько хочешь. Или... ты предпочитаешь, чтобы причиной брака стали твои внебрачные отношения с женихом? – остро глянул на нее дядя.

  Он не шутит. Творец Всемилостивейший, дай ей сегодня успокоиться! Этот мидантийско-эвитанский мерзавец еще и не шутит!

  Утихомирить смех не удалось. Заливистое ржание услышало всё мрачное поместье.

  – Прикажешь сыночку обесчестить меня? С этим ты опоздал. Я – не девственница.