Текст книги "Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Ружникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 51 страниц)

  Глава шестая.

  Эвитан, Лиар – окрестности Лютены, поместье принца Гуго Амерзэна.

  1

  В Ярослава Алан не попал. Только в одного из лейтенантов.

  Хорошо хоть только ранил. Младший офицер – не виноват. Виноват во всём этом бардаке один Ярослав Мировский, Темный его забери! Если хоть тебе он нужен...

  Как же всё глупо, нелепо, неправильно! Как всегда и бывает.

  Нельзя драться друг с другом – сейчас! Нельзя...

  Эдингем скрестил шпагу с ближайшим словеонцем – куда тут денешься? Но убить никого не успел.

  Они вообще почти ничего не успели...

  На сей раз "лесные братья" напали, уже не таясь. И правильно – с дураками, сцепившимися между собой, можно и вовсе об осторожности забыть!

  Эти всё же помнили. Сначала подобрались поближе. Выпустили дружный залп. А уж потом накинулись – со всех сторон...

  Раскаленная добела боль пронзила грудь. Еще продолжая парировать очередной удар, Алан заметил того самого разбойника. Неведомо каким инстинктом.

  Дымится в руке пистолет. А лицо – совсем молодое, совсем не бандитское. И кровь – на левом рукаве...

  На что он смотрит, этот мальчишка? Эдингем бросил взгляд вниз. На пятно на груди – темное, расплывающееся...

  Деревья рванулись вправо. Бешеным волчком крутанулось небо, земля дернулась из-под ног...

  И беззвездная ночная тьма заслонила всё.

  2

  Они не привели Алексу. И вообще никого. Если бы изредка из-за дверей не доносилось переругивание – можно решить, что гуговские холуи ушли. Пить дальше – за здравие или упокой свинохряка.

  Действительно – зачем сейчас нападать? Зачем нападать вообще? У осажденной – ни пищи, ни воды. И она здесь уже почти сутки.

  Два дня, максимум три – и можно брать голыми руками. Жажда сушит горло уже сейчас. И наверняка – в основном оттого, что воды нет и не будет. В жаркой пустыне пить всегда хочется больше, чем в саду у прохладного фонтана.

  Элгэ приходилось поститься и раньше. Добровольно – на спор "сколько выдержишь".

  Но во-первых – тогда можно в любой миг передумать. И отправиться есть и пить – до отвала. И это прекрасно известно.

  А во-вторых (Элгэ уже давно догадалась) – воспитанникам Прекрасной Кармэн только казалось, что они "играют" тайком. Герцогиня Зордес-Вальданэ вмиг оборвала бы любую проделку – едва начни та всерьез угрожать здоровью "детей".

  Детьми Кармэн считала всех подопечных. А Элгэ так ни разу и не назвала ее "матушкой". И не назовет. Потому что не увидит.

  Написать прощальное письмо? А передадут – гуговцы?

  Ну вот – только этого не хватало! Девушка смахнула единственную скупую слезу. Ладно, Кармэн ее заслуживает.

  Великий Лоренцо Винсетти говорил, что Элгэ – умнее всех встреченных им женщин. Льстил, конечно. Но даже если преувеличил вдвое или втрое – полную дуру умницей не назовут. Придумают другой комплимент – правдоподобнее.

  Элгэ любили столько близких замечательных людей! Отец и мать. Кармэн и Алексис. Брат и сестра. Друзья при дворе Вальданэ. Виктор... любил, как умел. И называл единственной на свете. Может, и всерьез. А она смеялась.

  Это несправедливо, что Элгэ должна умереть так рано. Только потому, что так решили паршивые северные дикари!

  Несправедливо, что умрут именно сестры Илладэн!

  Но пока время еще есть. Вспоминать. И прощаться с подлунным миром.

  Элгэ была почти счастливым ребенком, счастливой девушкой, женщиной. Неплохой фехтовальщицей, воином, математиком, поэтессой, художницей.

  Так о чём жалеть? О том, что не успела?

  Да. Жаль – безумно. Столько хотелось сказать и сделать! Спеть, станцевать, написать. Успеть. Знать бы заранее...

  Но судьба и так была щедра. Многие жили дольше, а успели – меньше.

  До завтра Элгэ еще доживет. Вспомнит всё самое дорогое, самое лучшее. Подготовится к встрече с мертвыми, мысленно попрощается с живыми.

  Помощи ждать неоткуда – значит, не на что и надеяться. И пора с этим смириться. Дочь Алехандро Илладийского не станет плакать...

  Сказано: не станет!

  Девушка резко встряхнула растрепавшейся буйной смоляной гривой. Еще есть время! Хотя бы перепробовать вот это замечательное оружие!

  У Элгэ Илладэн еще целая ночь.

  До завтра закаленная воспитанница Кармэн не ослабеет. Не успеет.

  А утром – примет бой, оставив одну пулю себе.

  Нет, две. На последнюю надеяться нельзя. Не в балладе живем. А в суровой реальности бывают и осечки.

  Элгэ, герцогиня Илладэн, усмехнулась в очередной раз. И шагнула к ближайшей стене. Чтобы решительно сжать рукоять короткого идалийского меча...

  3

  Вот так история, храни их всех Творец милосердный и всепрощающий! И хорошо еще, что парень не привел на хвосте стражу.

  Или привел? И они сейчас ждут в засаде – за углом? Ну, на этот случай в доме есть черный ход...

  Только улицу, куда он выходит, гуговцы тоже уже перекрыли. Если не совсем дураки.

  Люди пурпуророжденной свиньи, конечно, могли и забыть. Но рассчитывать на это – значит самому быть не умнее ищеек ненормальнейшего из эвитанских принцев.

  Есть еще и подземный ход. И рядом с ним засада появится вряд ли. До сих пор он не был известен никому. Кроме служителей церкви рангом не ниже епископа. Ни один епископ, слава Творцу, до сих пор на принца Гуго не шпионил.

  Еще знают те, кого Его Высокопреосвященство этим ходом выводил. Их – единицы, и все сплошь – проверенные люди.

  Последний из беглецов выбрался невредимым. Что доказывает: все предыдущие – не предатели. А он сам – не предатель без всяких доказательств. Если, конечно, небо еще не сменялось местами с землей. А с облаков не льет серный дождь...

  Что делать с бедным молодоженом – понятно. Выбираться из Лютены виконту Тервиллю придется самому. Здесь всё просто – опять пройдет с крестьянами.

  Витольд кратко рассказал о спектаклях при дворе Вальданэ. Часто переодевались в крестьян. Или дерюжные плащи на плечи – и в ближайшее село. За бедных коробейников сходили легко.

  Парня и сейчас крестьянский плащ выручил. Да сума с посохом, что добрые люди в ближайшем селе подарили "ограбленному разбойниками".

  Вит говорил – торопливо, сбиваясь с одного на другое, а Александр слушал. И думал.

  Двор Алексиса и Кармэн Вальданэ... Чем там только не увлекались!

  Его Высокопреосвященство когда-то лично обвенчал юную, дерзкую Кармэн Ларнуа с мидантийским изгнанником Алексисом Зордесом. И с тех пор всегда ей симпатизировал.

  Теперь Кармэн – далеко за тридцать. А Арно и Алексис – давно в могиле... Думал ли Александр, что переживет юных учеников?

  Куда же отправить Витольда Тервилля? В Лютене его точно оставлять нельзя. Раз родной отец сбросил со счетов, продав принцу Гуго.

  Впрочем, давно поговаривали, что граф Адор предпочел бы оставить титул и владения среднему сыну. В отношении которого в отцовстве не сомневался...

  Возможно, Витольд сохранил бы и жизнь, и свободу. Если б согласился на план отца и склонился перед королевским дядей.

  Скорее всего – сохранил бы. Но тогда его бы здесь не было.

  Теперь же судьба бывшего виконта Тервилля – Ауэнт или плаха. А еще скорее – яд в Ауэнте.

  За деньги покупается многое. Деньги у Его Высокопреосвященства есть. Витольд сможет скрыться...

  К Всеславу его, что ли, отправить? В дружине – узнают, но если парень не покинет Словеон...

  Всеслав ненавидит принца Гуго – как любого зарвавшегося подонка. Если к мерзкой истории припрячь северного князя – Витольду даже самому искать дорогу из Лютены не придется.

  Но как быть с девочками? Отлучение Аравинта – действительно. И значит – свадьба Витольда Тервилля и Александры Илладэн... увы! Если Гуго успел обвенчаться с Алексой – развода придется добиваться через Регентский Совет. Слишком долго.

  Витольду в Лютене оставаться нельзя. Не доживет до заседания Совета. Даже если граф Адор предпочтет отделаться недействительностью брака и изгнанием сына – Гуго, не моргнув глазом, сделает Александру вдовой.

  Элгэ... Здесь всё проще. Никаких прав на нее у мерзавца Амерзэна нет. Девушку будет легко передать под опеку дяде – Валериану Мальзери. Тот еще интриган... но с ее братом обращается хорошо.

  С Аравинтом – утрясется. Рано или поздно. Хотя бы ради Кармэн и этих несчастных детей. Не будь Александр кардиналом Эвитанским!

  И тогда можно будет вернуть Элгэ домой. Здесь здорово помог бы фиктивный брак.

  Его Высокопреосвященство усмехнулся "святости" собственных мыслей. Виктор Вальданэ – не женат. А Кармэн – умная женщина. И любит Элгэ как дочь.

  Сложнее всего с Александрой. Патриарший Престол – терпим к власть имущим.

  Но даже его возмутит насильная женитьба на герцогине древнейшего рода! Должна возмутить.

  Его Высокопреосвященство тяжело вздохнул. Сомнительно, чтобы мерзавец осмелился привезти пленниц в лютенский особняк. На такое наглости даже у него хватить не должно. Значит – поместье. Загородное.

  А прежде чем нагрянуть туда, придется объяснить рискнувшему головой мальчишке, что все возможные подвиги по спасению своей принцессы он уже совершил. И теперь от него требуется последний – сохранить собственную голову. Чтобы не облегчать задачу алчным и могущественным врагам.

  Всё изменится, если удастся отменить отлучение Аравинта... Когда удастся!

  Что ж, объясняй, Твое Преосвященство! Быстро и доходчиво.

  Глава седьмая.

  Эвитан, Лиар – окрестности Лютены, поместье Гуго Амерзэна.

  1

  Над головой – черный треугольник палатки. А вокруг – полумрак. Еле-еле разгоняемый тремя тускло-золотистыми свечами. Цвета домашнего сыра.

  Остро режет боль в груди. При каждом движении – иссиня-черная круговерть перед глазами.

  И слабость! Алан беспомощен как новорожденный младенец...

  Хуже. Как слепой котенок! С перебитым хребтом.

  Самый осторожный поворот головы едва не лишил сознания. Так вот ты какое – настоящее ранение!

  – Капитан, вам нельзя двигаться! – Над Эдингемом – лицо верного Ларенса.

  – Давно...? – Больше Алан не сумел выдавить ни звука – помешала хрипота.

  А боль сдавила грудь – медвежьими лапами. Да, прежде и в самом дурном сне бы не приснилось, как звучит теперь собственный голос. Карканьем простуженной вороны.

  – Почти двое суток. Сейчас – ночь.

  – Караулы... – заставил себя прохрипеть Эдингем. – Могут...

  – Да нет, нас оставили в покое. – Лицо сержанта кажется правдивым донельзя. Этот врать не умеет. По крайней мере – насколько Алан успел его изучить... – Сдается мне, мы им больше без надобности. Караулы стоят, не тревожьтесь. Выздоравливайте. Нам сейчас главное – вас до графа довезти.

  А вот теперь – что-то не так. Проклятая слабость! А Джеймс – всё-таки слишком честный для ревинтеровского отряда... Такому только врать и недоговаривать!

  – Что?! – Эдингем попытался приподняться.

  Боль взорвалась белой вспышкой!

  Между горячкой командира и правдой Джеймс безошибочно выбрал последнюю:

  – Графиню... бывшую – монашку эту змеиную! – угнали лесные. Больше и не нападали. А Мировский увел своих и командира раненого увез...

  А вот это уже не имеет значения! Алан обессиленно опустился назад – на солдатские плащи. Из последних сил борясь с обмороком.

  Останься Ярослав Мировский или исчезни... Хоть приползи сюда на коленях – с повинной! (Из горла чуть не вырвался горький смех. Помешала лишь БОЛЬ.) Свое черное дело словеонский дурак уже совершил! Потеря Карлотты – это полный крах.

  И теперь можно не выздоравливать. Разве только – чтобы дотащиться до графа Бертольда Ревинтера. Согласно присяге. И сообщить ему о проваленном приказе.

  А немедленно по исполнении – честно застрелиться. С именем Эйды на губах.

  2

  Терпение у них таки лопнуло. Это Элгэ поняла утром – по шуму во дворе. Весьма колоритному – от топота десятков (или сотен) марширующих ног. И от громких команд, щедро пересыпанных ругательствами.

  Герцогиня забралась на единственный в оружейной стул. И бросила осторожный взгляд в бойницу.

  Не ошиблась. Угадала самый бредовый из возможных вариантов. Но свиные прихвостни – тупее самого свина. Так что удивляться нечему.

  Они и в самом деле пригнали отряд солдат. Темный и все змеи его, там полон двор вояк! В меру бравых.

  Элгэ уже не сдержала злой смех. Диего в детстве часто самоуверенно заявлял, что один илладиец стоит десятка "неповоротливых северян". Возможно, так оно и есть. Если илладиец – возраста тогдашнего Диего. Потому что одна илладийка, как выяснилось, стоит целой роты!

  Ну вот и решилось. Штурм начнется сейчас. Или Элгэ – не "роза" из "цветника", а унылая, добродетельная северная курица.

  Вот жахнут по бутылке для храбрости и...

  Прощай, мама Кармэн. Прощайте, Диего и Алекса. Прощай, Виктор. Гор, Арабелла, Элен, Вит, прощайте.

  Ваша дочь, сестра, возлюбленная и друг уходит в Свет, во Тьму или просто в сырую землю. Как получится.

  Элгэ, герцогиня Илладэн, в последний раз проверила пистолеты.

  И на дубовую дверь обрушился первый внушительный удар. Наверное, чьей-то головы. Столь же дубовой. Тогда двери – конец. Башка гуговского холуя – точно крепче.

  Этот замок когда-то принадлежал брату другого короля. Двоюродный дед принца Гуго Эдмон Талеан был хорошим воином. И говорят – благородным человеком.

  Примыкающая к спальне оружейная – его заслуга. Старый солдат понимал, когда чаще приходят убийцы и заговорщики – ночью. И куда – в спальню. Любят они безоружных и спящих убивать.

  Знал бы герцог Эдмон, что спустя полсотни лет эта дверь послужит не родственнику, а его врагу и убийце. Врагине. Илладийке.

  Любопытно, что бы сам герцог Талеанский сделал с племянничком вроде Амерзэна? Пристрелил или просто вздернул на первом попавшемся дереве? И за шею или за ноги?

  Дубовая дверь стояла насмерть. Больше получаса.

  А потом рухнула. Вперед – мостом, перекинутым через порог.

  В пролом наперегонки ринулись двое солдат.

  Еще полтора шага и...

  Собственная кровь кажется льдом – намертво застывшим в жилах. Равнодушно-убийственным.

  Элгэ разрядила пистолеты. С обеих рук. Прямо в солдатские морды.

  – Один, два, – холодно бросила она.

  3

  Возок подскакивает на каждом ухабе. И все они отдаются болью. Ноги нещадно ноют, протестуя против подобного обращения. Зимние дороги в Эвитане никуда не годятся и не годились отродясь!

  Возница нещадно гонит коней – по безоговорочному приказу. И всё же Александру сейчас куда легче, чем эскорту. Эвитанский кардинал изволит ехать в карете, а вот солдаты и служки – верхом. Под промозглым дождем и хлопьями мокрого, липкого снега, что целую вечность сыплется с рассерженных небес...

  Ближе к поместью Амерзэна назойливый гнев погоды утих. Уже с дороги, глянув в заиндевевшее окно, Александр понял: предчувствие не обмануло. Они не зря так спешили. И возможно – спешили плохо!

  Вся эта солдатня во дворе и у ворот вряд ли явилась для защиты двух юных девушек от бесстыжего негодяя. Которого от суда и Ауэнта до сих пор спасало лишь рождение в королевской семье.

  – Ваше Высокопреосвященство! – решился верный Жерар, подъезжая к карете. – Вы уверены? Там опасно! Лучше я.

  Он редко прекословит. И сейчас – лишь потому, что нрав очумелого принца Гуго непредсказуем. Что ему грозит за убийство главы Эвитанской церкви? Вряд ли смерть.

  Скандал с Патриаршим Престолом удастся замять. Несчастный случай... "Кардинал был стар". А Патриарх, точнее – его всесильная свита, будут даже рады поставить вместо эвитанского упрямца собственного ставленника. Желательно – мидантийца по происхождению. Того, кто станет в первую очередь блюсти интересы Высокого Престола. Мидантии.

  Серое небо выплакало зимнюю тоску застывшими снежными слезами. И теперь молчит. Укоризненно укрылось за мрачной цитаделью вновь набрякших туч.

  А к вечеру опять наберется сил. Оплакать еще кого-нибудь. Но не илладийских девочек – приемных дочерей Кармэн!

  – Вперед! – приказал Его Высокопреосвященство.

  К раззолоченным воротам. С розовыми голубками.

  – А если... – рискнул Жерар.

  Его конь теперь – бок о бок с каретой.

  – Если для них мало слова Пастыря Церкви – Творец повелевает слугам своим драться с нечестивыми во имя защиты невинных, – усмехнулся Александр.

  Их не посмели задержать. Может, принц Гуго и плюет на авторитет церкви. Но поросячьего цвета ворота охранял не он. А для простых солдат приказ Главы Церкви, оказывается, еще что-то значит. Даже если служат они подлейшему негодяю Эвитана.

  – В дом! – приказал кардинал эскорту.

  "Дом" роскошью поспорит с загородным дворцом самого короля. Но принц Гуго – не монарх, и никогда им, слава Творцу, не будет. Если небеса не обрушатся на землю.

  Уже в дверях сунулись преградить путь незваным гостям двое. Раскормленные, в криво сидящих кирасах.

  – Прочь! – лишь чуть возвысил голос Александр.

  Перекормышей сдуло ветром. Возникший за их спинами лейтенант шарахнулся в сторону...

  Чего еще ждать от карманных солдат и офицеров "дядюшки Гуго"? И слава Творцу и всем голубям и агнцам Его, что армия Амерзэна состоит из таких! Появись здесь сам принц – особенно в пьяном виде! – и море ему будет по лодыжки. Сразу придется пробиваться с боем.

  Но принца – нет.

  А вот почему его всё еще нет?

  Впервые за последнюю четверть часа дрогнуло сердце. Отнюдь не хороший знак – столь долгое отсутствие хозяина этой помеси борделя со свинарником. Когда во дворе уже вовсю распоряжается эвитанский кардинал.

  И если... что делать тогда?!

  Его Высокопреосвященство сумеет вытащить девочек – из поместья. Но вот устроить побег – в присутствии всей свиты...

  Государственных преступников везут, увы, не в кардинальский особняк, а в Ауэнт. А за убийство члена королевской семьи в Эвитане лишь один приговор – смерть. Как и с любой другой стране. Кроме Квирины. Да и там это дозволено лишь заговорщикам.

  На лестнице, на удивление, – никого. Зато парадная зала и выходящий из нее коридор набиты солдатами под завязку. Лязг и звон оружия Александр отчетливо расслышал еще с упомянутой лестницы...

  – Пропустить! – медведем ревет верный Жерар. А слуги и солдаты вовсю работают крепкими локтями и древками копий. – Дорогу Его Высокопреосвященству кардиналу Эвитанскому Александру!

  Михаилиты – хорошие воины. Вторую щеку под удар не подставят.

  Да и личных слуг кардинал подбирал сам.

  – Дорогу Его Высокопреосвященству! Право Церкви!

  Как же медленно соображают гуговцы... Но когда доходит – расступаются беспрекословно.

  Хорошо, что здесь нет принца Гуго! Плохо, что его, возможно, уже нет и в живых.

  И сколько же народу набилось в спальню!

  – Дорогу кардиналу Эвитана!

  Свинячье-розовые стены – в непристойно-бордельных картинках.

  Кровать – устрашающих размеров. Как раз под габариты Гуго.

  Подушки – мерзко-поросячьего цвета. В пятнах подсохшей крови – ибо это вряд ли вино. Кого-то здесь точно убили. И раз уж это всё равно случилось – пусть лучше Гуго, чем девочек.

  Кардинал Эвитанский добьется замены казни. Пожизненным заточением в монастырь. И вытащит оттуда "преступницу" – в течение года!

  Очередной жирный солдафон замешкался шарахнуться подальше. Жерар его просто отшвырнул. Сбив с ног.

  Михаилиты время проводят не только в молитвах.

  4

  Оружейная покойного Талеана – не так уж велика. Шагов пять в длину. Да и в ширину – не больше четырех. Почти идеальное пространство для одного бойца. Лучше – только дверной проем. Или лестница.

  А заблудшие еще сомневаются в существовании Творца! И в его вмешательстве в дела человеческие. Чьим еще помыслом кретины из игрушечной армии дурака Гуго не сообразили: в таком пространстве надо не в рукопашную ввязываться, а стрелять? И уж точно не фехтовать – всё равно не умеют. Творец милосердный, спасибо, что сделал этих такими болванами!

  Хорошо, что не сообразили. Или так жаждали взять противницу живой? Для каких-нибудь собственных надобностей – о коих лучше не думать. Особенно, если ты – верный слуга Церкви. И предпочитаешь надеяться, что в людях больше добра, чем зла.

  Гуговцы оказались полными идиотами. В комнату чуть больше чулана вломилось с десяток ослов. Мешающих друг другу. А как же иначе?

  А вот Элгэ Илладэн – не дура. Встать спиной к стене – догадалась.

  Больше, чем втроем, нападать на защищенного сзади – глупо. Об этом знает любой боец. Так то – боец, а не спившиеся свиньи...

  Эти же дураки лезут вшестером. Не мудрено, что на полу – уже не меньше десятка тел. От входа и до самых ног девушки.

  Тоже мешают нападающим. Гуговцы ступают по трупам своих же...

  Багровые непросыхающие лужи на ковре – просохнешь тут, как же! А по телам мертвых привычно топчутся ноги живых. Грязные, тяжелые, неповоротливые лапы.

  Раздавленной лягушкой отползает в сторону тяжелораненый. Жалобно стонет.

  А в центре безумия – танец живой черной молнии. В кругу жирных взбесившихся кабанов.

  Пляшет смертоносный вихрь двух клинков. И их защиту прошибать не гуговским поросятам!

  Кардинал на миг залюбовался. Воины Илладэна по праву считаются лучшими – если так хороша в бою женщина!

  Герцогиню Элгэ учили, несомненно, разным тактикам. Вот эта серия – явная школа какого-то словеонского наемника, неведомыми судьбами занесенного в Вальданэ. Бойца – далеко не из худших.

  Говорят, что илладийцы рождаются с клинками в обеих руках. Но Элгэ Илладэн определенно еще и тренировалась с раннего детства. Ежедневно. По много часов. Никак иначе к столь юному возрасту подобного не достичь. При любых талантах. А тем более – девушке.

  Кончай пялиться! Вмешивайся, Темный тебя, Твое Преосвященство! Люди Гуго – свиньи. Но стадо диких свиней измотает и сожрет любую тигрицу.

  – Остановитесь! – приказал кардинал. Всем.

  – Тринадцать! – холодно бросила прекрасная и опасная воительница. Пинком отбрасывая очередного гуговца. Мертвого.

  Клинок выдернут резким рывком – слева из-под ребер врага. Стекают на пол алые капли...

  Творец! Неужели она и в самом деле – оберукая?

  – Тринадцать?! – взревел один из еще не попавших в бой перекормленных. – А раненых ты, ..., посчитала?! Ты, ... !.. Ты у меня, ..., сейчас будешь...

  Что именно предстоит неверно считающей илладийке, приятель покойного сообщить не успел.

  – Четырнадцать! – кровавый клинок чиркнул по горлу неудачливого мстителя.

  Но в поместье их – больше сотни. Даже если она действительно не удостоила счёта еще десяток-полтора – соотношение не в "нашу" пользу.

  И интересно: пока еще главу Церкви Эвитана – что, никто не расслышал?

  Сейчас хоть один дурак окажется умнее прочих. И откроет стрельбу!

  Да делай же хоть что-нибудь, Твое Высокопреосвященство!

  – Прекратите! – возвысил голос кардинал. – Именем Церкви приказываю: НАЗАД!!!

  Ага, сейчас! Уже лезут вперед еще трое.

  – Любой, кто сейчас же не прекратит бой, будет отлучен от церкви.

  Подействовало! "Солдаты" попятились почти одновременно. Наталкиваясь друг на друга. И на толпящихся позади – несостоявшихся смертников или убийц.

  Двое наступили на раненого – тот взревел издыхающим зверем...

  Угроза церковного проклятия, хвала Творцу, подействовала и на этих. Ушатом ледяной воды.

  Но не на девушку. Илладийке из уже отлученного Аравинта на новое отлучение плевать. Просто кровавые клинки застыли в напряженных руках. Замерли отдыхающими змеями.

  Прилипли ко лбу смоляные волосы. Стянутые в тугой "конский хвост". К бою Элгэ успела подготовиться.

  Дыхание – почти ровное. Почти. Сейчас заметно, насколько она измотана. И если это заметит не один кардинал...

  – Это вы правильно! – самодовольный голос позади. Где-то сегодня Его Высокопреосвященство этот сочный бас уже слышал.

  Краем глаза Александр отметил расплывшегося здоровяка лет сорока. В лейтенантских нашивках.

  Этому пора, как минимум, в подполковниках ходить. А он – всё лейтенант. Еще бы – с таким-то брюхом.

  – Это вы правильно! Стрелять надоть, а не драться с этой змеюкой! Кто ж с псиной-то взбесившейся по-благородному будет?

  Кардинал похолодел. От дурной (как выяснилось!) головы до выстуженных еще в юности ног! Один не совсем кретин всё же нашелся. Да еще и благодаря тебе же самому, Высокопреосвященству... не слишком умному!

  – Никакой стрельбы! – Таким голосом его предшественник кардинал Иннокентий увещевал покойного короля Филиппа. Епископу Александру однажды довелось это услышать. И запомнить. – По праву Церкви я забираю герцогиню Элгэ Илладэн... – Где же вторая сестра?! Только бы еще жива! – И Александру Илладэн под опеку церковной власти Эвитана. Всем разойтись! Где герцогиня Александра?

  Элгэ и в лице не дрогнула. Зато заколыхалась, зароптала шушера – за спинами михаилитов. Вооруженная и готовая вновь взбеситься.

  – Вашщенство! – Жирный лейтенант, оказывается, еще и по-змеиному шипеть умеет. – Девку-то вам лучше бы здеся оставить. Она принца нашего почти порешила! Помереть принц может!

  5

  Всё-таки не убила! Никогда Александр не думал, что так обрадуется, выживанию мерзавца и негодяя Гуго Амерзэна. Трижды заслужившего самую мучительную кончину!

  – Здоровье принца Гуго – в руце Творца! – строго ответил Его Высокопреосвященство. – Как и судьба сей девы. Вряд ли напавшей на оного принца без причины.

  – Да чего там причина! – лейтенант хотел сплюнуть. Удержался в последний миг. Всё-таки. Уже хорошо! – Женку законную принц наш поучить уму-разуму хотел. Забрюхатела от полюбовника, зараза! Ну какому мужику захочется байстрюка чужого в доме?! Вот и хотел, чтоб сбросила дурное семя. А девка эта, чтоб ее все змеи Темного... Вашщенство, будьте милостивцем! Выдайте девку поганую честным людям на суд! – Грязный жирный палец ткнул в столпившихся позади гуговцев. – Тварь ведь подколодная! Зачем она вам?! Полтора десятка загубила, сколько еще поранила. Да ее за это... Кто вообще придумал бабам железки давать? Вашщенство, вы бы их хоть на костер за такое, а?

  – В Ауэнт захотел?! – возвысил голос кардинал. – Или к братьям-леонардитам – в допросную? За оскорбление герцогини Илладэн и за речи еретические? Пшел вон! Все вон! – рявкнул он на "честных людей", жаждущих "суда". Жерар и михаилиты на свой счет не примут. Не сошли с ума пока. В отличие от этих. – С вашим принцем разберется Высший Церковный Суд. За похищение чужой жены. А сейчас – чтоб герцогиня Александра была в моей карете немедленно! И если с ней случится хоть что-нибудь еще – от церкви отлучу всех, кто был в этом вертепе греха! Поголовно.

  Убрались. Этот же лейтенант почуял твердую руку с правом повелевать – неважно, чью! И сейчас растрясает жир. Вперед своих людей спешит за невезучей виконтессой Тервилль.

  Только бы еще не поздно!

  Александр содрогнулся. Будь его воля – принца Гуго действительно предали бы суду. И прилюдно казнили на площади.

  Но воли никто не даст – и мерзавец Амерзэн наверняка выйдет сухим из воды. Если выживет сейчас – будет еще много лет здравствовать. И творить новые подлости и преступления!

  Гуговские шавки убрались. А самое трудное – еще впереди. Спасти жизнь неудавшейся убийце недобитого негодяя.

  И прежде всего – забрать ее отсюда. Ибо, судя по глазам, – никуда идти в компании эвитанского церковника Элгэ не собирается.

  Собирается – всадить клинок себе в сердце. И если еще не всадила – то лишь из опасения промахнуться. Свалиться раненой в гадючьем кубле!

  – Элгэ Илладэн! – Впору себя возненавидеть – за столь официальный тон. Но Александр – всё еще кардинал Эвитана. Позади – его свита. А герцогиня Элгэ – по всем законам преступница, пока не доказано обратное. Свои же михаилиты не поймут. Даже они! – Я – кардинал Эвитанский Александр. Сейчас я забираю вас в один из монастырей Святого Михаила. Там вам не будет угрожать самосуд... солдат. Вы готовы следовать за мной?

  – К чему эта комедия, святой отец? – Судя по горькому смеху, Элгэ уже восстановила дыхание. – Меня ждет "справедливый" суд и казнь на площади. Хотите быть милосердным – спасите мою ни в чём не повинную сестру. А меня предоставьте моей судьбе. – Девушка крепче стиснула клинок – аж пальцы руки побелели. – Поверьте: дочь Алехандро Илладэна не унизится до того, чтобы попасть в руки солдатни.

  Усталое лицо, затравленно-высокомерный взгляд, колючие зеленые глаза. Гордо вскинут подбородок.

  Илладийка, аристократка, герцогиня. Дочь воинов – в сотом поколении. И что с ней такой теперь делать?

  – Не смей сдаваться! – рявкнул Александр, вспомнив былые времена далекой молодости. Неожиданно для самого себя. – Самоубийство допустимо – только если нет другого выхода.

  И, несмотря на протестующие жесты сопровождающих, шагнул к девушке. Вплотную. На расстояние короткого взмаха любого из ее клинков. И не отводя взгляда от злых зеленых глаз.

  – Элгэ Илладэн, – негромко добавил Александр, – именем Творца нашего, всепрощающего и милосердного – клянусь: ты не будешь казнена на площади. Если я не смогу добиться помилования – сам передам тебе яд. – Последнюю фразу точно слышала только она. Ну, может, еще стоящий ближе других Жерар. А остальным – незачем. Тем более, слово кардинал намерен сдержать. – Но я надеюсь добиться твоего помилования. Не стоит отказываться от шанса остаться в живых. Тебе ведь есть, ради кого жить.

  Невозможно, чтобы не было. У Элгэ есть брат, сестра, приемная мать. И у девушки в семнадцать лет всегда есть возлюбленный. Или тот, о ком она мечтает.

  Особенно – у южанки.

  – Я не сдам оружие здесь... – качнула головой герцогиня.

  Как хорошо, что она – илладийка. Пистолет – надежнее клинка. Но воительница в горячке боя не оставила пуль для себя.

  Мидантийка приберегла бы две – на случай осечки. Нет, у уроженки страны отравителей нашелся бы при себе надежный яд. Мгновенного действия.

  И медлительный кардинал опоздал бы.

  – Оставь клинки при себе, – кивнул Его Высокопреосвященство. – Лицу духовному и не подобает принимать оружие.

  Она чуть усмехнулась. Тоже хорошо.

  – Отдашь в монастыре – капитану михаилитов. Ну, Элгэ, едем.

  Бедная девочка! На примере невезучего Витольда успела убедиться, что верить нельзя и родному отцу, если тот – не из южных провинций.

  А тут – совершенно незнакомый кардинал. Из уже вражеской страны.

  Элгэ похожа сейчас на своего отца – его тезку. Как же похожа! На мать – меньше...

  – Едем, Элгэ, – повторил Александр.

  Илладийская герцогиня и эвитанская государственная преступница молча шагнула вперед, к нему. И михаилиты так же молча взяли ее в кольцо почетной стражи. Ирония судьбы – как рыцари и мужчины в этом вертепе ведут себя лишь монахи.

  Кардинал услышал грохот громадной каменной горы. Только что свалившейся с его усталых плеч. А всё остальное кажется теперь вдвое, а то и втрое легче уже преодоленного.

  Всё. Начиная от вновь застуженных ног и уже сейчас задергавшей правую щеку зубной боли. И заканчивая грядущим заседанием Регентского Совета.