Текст книги "Хозяин Пророчества [трилогия]"

Автор книги: Николай Бородин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 50 страниц)

Снор, не особо отдавая себе отчет в том, что делает, почти на автомате пробормотал:

– Она выглядит так, словно искренне сопереживает всем бесчисленным идиотам, населяющим наш мир.

Радимир, внезапно раскашлявшись, согнулся чуть ли не пополам, но все-таки успел украдкой показать ярлу большой палец.

Светлана с видом, словно говорящим «как же вы меня утомили», устало ткнула во вторую себя тростью:

– Знакомьтесь, это Ленса, моя сестра.

Радимир, подождав мгновение и почувствовав, что продолжения не будет, подхватил в тон:

– И мастер, магистр – короче, лучший специалист в теоретической магии, которого только видел свет. Также она непревзойденный мастер прятаться – обычно где-нибудь с книжкой. Ручаюсь, никто из вас не знал, что она здесь.

Остальные благоразумно решили не отвечать на последнее ехидное замечание архимага и вежливо изобразили радость от встречи, тем не менее по-прежнему ощущая, что основная проблема так и не разрешена. Ленса тем временем выбралась из-за стола, оказавшись полной копией своей сестры, и подошла поближе, с самым серьезным видом протянув всей честной компании руку – вниз ладонью, ткнув любопытствующим под нос запястье, на котором красовалось нечто круглое, громоздкое и металлическое. Через пару секунд пророки осознали всю глубину непосредственности и чарующей простоты своей новой знакомой и склонились над странной железкой, дабы внимательно ее изучить.

На вид это был просто диск в металлической оправе, содержащий внутри серебряную бляху с гравировкой в виде тончайших параллельных линий. В одном месте, впрочем, симметрия нарушалась – линии были вытянуты резкой, острой волной таким образом, словно кто-то ухватился за краешек серебряной поверхности и резко дернул, исказив ее.

«Кто-то из вас думает как пророк. Перестаньте немедленно». – Ленса, сделав бровки домиком, глянула на сборище великих магов в упор. Харад-аль чуть виновато улыбнулся, и стрелка на серебристой поверхности тут же исчезла.

Прошла терция времени, до краев наполненная обдумыванием и сопоставлением, после чего ровный узор выгравированных на серебре линий будто взорвался сразу во множестве мест. Маги, любопытные как кошки, примерно поняв общий принцип, немедленно ринулись исследовать возможности прибора. Ленса наблюдала за ежесекундно возникающей рябью с добрым взглядом заботливой бабушки, приглядывающей за несмышлеными внуками, и это выглядело очень забавно при ее юной внешности. Через несколько секунд все, видимо, убедились, в чем хотели, и успокоились, вслед за чем серебряная поверхность тоже успокоилась и разгладилась, лишь изредка искажаясь под воздействием чьей-нибудь шаловливой мысли.

«Как вы уже поняли, таким образом я могу распознавать все уровни, на которых ведется разговор. А заговорить на том же самом уровне – лишь дело личного мастерства».

Все кивнули, верно поняв намек. Ленса счастливо улыбнулась и подумала:

«Но, господа пророки, я знаю, кто вы такие». Наступило еще одно мгновение осторожной тишины. Девочка, поправив очки, укоризненно глянула на магов:

«Ну право слово, наша гостья из Эмпира, уважаемая Сетэль, соединяет в себе пророка и дитя, и это не вызывает у вас отторжения! Будьте тогда любезны воспринимать в нормальном ключе и меня, дитя, что знает суть своей Песни».

Пророки, как по команде, принялись сверлить взглядами Светлану, на что та тут же огрызнулась:

«Понятия не имею, откуда она этому научилась – ее и пытайте. Я не отступала от Пророчества ни в едином слове».

Ленса, мысленно рассмеявшись, произнесла:

«Имея под рукой столь чудесный инструмент, как этот визор, – девочка указала рукой на торчащий посреди столешницы шар, – который вы только что все наблюдали в действии, было бы грехом не совершить кое-какие исследования. Надеюсь, – она посмотрела каждому пророку прямо в глаза, чтобы они смогли поразиться невероятно глубокому и проникновенному взгляду этого „ребенка“, – вы все понимаете, что забавный узор из клинышков, окаймляющий каменный круг каждого места Силы, просто украшением не является? – Не дожидаясь какой-либо реакции на свой вопрос, она тут же продолжила: – Я никогда не забуду тот круг, над которым мы заложили Мирбург, и начинала я, разумеется, с него. Ну а потом мы с сестрой преуспели в создании инструмента, позволяющего наблюдать, и весьма близко, все что угодно, на что только падает свет солнца. Таким образом я смогла изучить и скопировать узоры на местах Силы в степях, на границе пустыни, в стране демонов и, разумеется, здесь, в этой долине. Единственное место Силы, которое осталось для меня недоступным, – святилище гномов в глубинах Армон-Дарона, но это уже не столь важно. – Ленса улыбнулась. – Хватило исследования всех остальных. И, смею предположить, ныне я знаю несколько больше любого из вас».

Хранители замерли – само подобное предположение, что кто-то может знать о Пророчестве больше их самих, ошеломляло. Девочка, мысленно вздохнув, пояснила:

«Везде указано, что-де „сила Пророчества сама проявит себя“, из чего я смогла заключить, что, вероятнее всего, вы все обрели свои знания и свой статус в момент некоторых откровений. Возможно, даже снов. Я права?»

Хранители замешкались на терцию, после чего поочередно подтвердили слова Ленсы. Та удовлетворенно хмыкнула:

«Но, разумеется, интереснее всего именно то, как я все это узнала. Исходя из внешних наблюдений, можно было установить лишь одно: каждый круг очерчен двумя кольцами символов, причем внешний, большой, был одинаков для всех пяти. Мне почему-то кажется, что гномье место Силы не является исключением. Разумеется, позднее это надо будет тщательно проверить. А вот внутреннее кольцо было уникальным для каждого отдельного случая». – Ленса, приложив небольшое усилие, создала перед мысленными взорами всех Хранителей круги символов на месте Силы в Черных горах – просто для примера.

«Из данного факта я могла вывести лишь одно: вероятно, этот текст, будем называть его так, имеет некую общую черту, служащую для его распознавания, – может быть, нечто вроде вступления или заключения. Но все остальные строки, очевидно, предназначены каждому хранителю Пророчества отдельно. Дальше же, основываясь на этом предположении и еще на том, что один клинописный символ равен одному нашему, я могла начать расшифровку… и окончить ее спустя несколько месяцев после сотен бесполезных попыток. Тогда, из чистого интереса, я взяла одну группу символов, которая повторялась и была некоторым образом выделена, и предположила, что она может означать. – Ленса все-таки прервалась, счастливо улыбнувшись своим мыслям. – И клубок размотался со столь поразительной быстротой, что я даже не знаю, что и думать, – возможно, это и ошибочный путь, но соблазн поверить в собственную правоту слишком велик. – Ленса снова мысленно улыбнулась. – Уверена, вы меня понимаете».

Хранители сейчас, как никогда, походили на стаю голодных кошек, с невероятным вожделением глядящих на рыбью голову, то есть на девочку, которая могла бы поведать им тайну. Ленса улыбнулась еще раз, по-прежнему мысленно, но чуть более зловеще, и отбрила:

«К сожалению, я не могу рассказать вам, что к чему, пока не закончу свои исследования».

«Сестра, – Светлана глядела исподлобья, – всего через полдня может оказаться слишком поздно».

«Если я вам расскажу, слишком поздно станет уже сейчас, – ни мгновения не колеблясь, с издевательским спокойствием сообщила Ленса. – Это не те вещи, которыми стоит разбрасываться. Это… это потрясло меня до глубины души. И в то же время мне не кажется, что это хоть сколько-нибудь важно. К тому же, – хранители, все сразу, ощутили на себе пронизывающий взгляд исследовательницы, – я не поверю ни на секунду, что у вас нет собственных предположений и догадок. Вы слишком сильны, многие из вас прожили очень долгую жизнь, а остальные встречались со своими предшественниками, и я не верю, что хранителей все это время не терзало любопытство, подталкивающее хоть как-нибудь, да изучить доверенное им сокровище».

Все остальные понимающе заулыбались, тем не менее пряча в глазах разочарованный блеск раздразненного любопытства. Долгий разговор завершился, заняв в обычном мире не больше пары секунд, и выглядел лишь как небольшая заминка после приветствия.

– Итак, – Радимир приглашающе махнул в сторону не-хранителей, привлекая их внимание, – это сестра нашей многоуважаемой хозяйки, Ленса. Мы знакомы с ней довольно давно, она также училась у эльфов в незапамятные времена. И пожалуй, обеих девчушек вместе и можно считать одним древним магом. Поодиночке они на такой статус не тянут.

Светлана, улыбнувшись широко, но не разжимая губ, молниеносным движением ткнула тростью Оцелоту в ногу, врезав по большому пальцу. Радимир, неожиданно осознавший, что его основная защита пробита, с трудом удерживался от того, чтобы не запрыгать на одной ноге. Простые смертные недоверчиво смотрели на происходящее – видимо, подобные пикировки среди магов были им в новинку. Даже Альтемир, знавший, что внутри Гильдии чародеи ладят друг с другом, как кошки, засунутые в один мешок, был уверен, что уж на самого Оцелота подобная практика точно не распространяется. Он ошибался – стремление выяснить, кто же самый могучий, было свойственно любым волшебникам, просто Радимир раньше не сталкивался с теми, кто был примерно равен ему по силе. А поскольку у всех хватало ума не устраивать дуэлей (после которых вся округа разлетелась бы в клочки), то все, что оставалось почтенным магам, – это подобные шалости. Светлана, явно чувствуя глубокое удовлетворение, с той же змеиной улыбкой повернулась к детям Пророчества:

– Мы радывас видеть.

Радимир, открыв было рот для своей реплики, не удержался и с едва слышным свистом втянул воздух, стараясь не наступать на больной палец, на котором только начало формироваться исцеляющее заклятие:

– Ну а раз мы закончили с приветствиями, – по устремленному на архимага взгляду Светланы, впрочем, было видно, что они как раз таки не закончили, – предлагаю всем обратить внимание на раскинувшуюся перед нами долину. У нас есть еще несколько минут до того, как солнце скроется окончательно, так что несколько основных мыслей мы сможем обсудить.

– Пожалуй, да. – Альтемир, которому во время глубоких раздумий было наплевать на тонкости происходящих вокруг пикировок, и он их просто не замечал, снова ущипнул кончик носа. – Всеми деталями, разумеется, займетесь вы, маги, – это ваша битва, как и все предыдущие. Но мне видится основное различие: здесь не мы рвемся из последних сил, чтобы успеть кому-то помешать. Здесь также нет и не будет очередного сражения, в самом сердце которого, пока основные силы противников заняты друг другом, вершится ожесточенная схватка за место Силы. На правах хозяев тут мы, именно нам будут пытаться мешать. Но мы знаем, куда будет направлен основной удар. А значит, мы можем успеть подготовиться.

– Гениально! – вслух воскликнул Радимир, мысленно общаясь с остальными чародеями, каковые, мягко говоря, были удивлены встретить столь отчетливо магическое мышление у простого паладина. Сетэль, постоянно наблюдающая за Альтемиром, по-прежнему утверждала, что все в порядке и парнем пока никто не интересуется, – чем отчасти успокоила архимага. – На этом, – Оцелот победоносно оглядел своих коллег-волшебников, – считаю практически бесполезной дальнейшую потерю времени. Наш мальчик, проявив буквально фантастическую прозорливость, обрисовал все ключевые моменты грядущего сражения.

– Угу, разумеется, – Светлана перебрала пальцами по черепу-набалдашнику своей трости, – особенно явно он обрисовал то, что основная задача ложится на плечи собравшихся здесь магов.

– Что лишний раз доказывает его благоразумие. Он отлично представляет себе, с чем нам придется столкнуться, и не желает глупо вылезать вперед.

Альтемир только кивнул, задумчиво сведя пальцы перед лицом. Не будь он сейчас погружен в размышления, умные слова Оцелота наверняка не встретили бы одобрения, потому что любимым образом действий паладина было как раз рвануть из ножен клинок и устремиться вперед, не особо задумываясь ни о численности, ни о сравнительной силе противника. Правда, только если он ставил на кон лишь свою собственную судьбу.

– Хм? – Светлана, знающая очень многое обо всех присутствующих сейчас рядом с ней, иронично приподняла бровь, намекая именно на буйное молодечество Альтемира. – Впрочем, не мне судить его – и вас, желающих, видимо, отложить все заботы на потом.

Некромантка явно издевалась, отлично представляя себе состояние всех стоящих перед ней магов, только что за двое суток выдержавших две битвы, каждая из которых была достойна занесения в исторические хроники. Поэтому она мысленно заявила:

«Идите отдыхайте. В моей башне есть комнаты для глубокого транса. Через несколько часов вам понадобятся все ваши силы, а уж я-то вижу вас насквозь. Радимир, может быть, ты и смотришься живчиком для этих детишек, но передо мной хорохориться не имеет смысла. Иди и отдохни наконец. Ты не только сражался, но и перетаскивал всю эту орду с одного конца света в другой. Остальных это тоже касается, последние недели явно были весьма напряженными для вас».

Ленса тем временем сказала то же самое, но вслух, для всех остальных:

– Мы настоятельно советуем всем отдохнуть. Спальные покои вы найдете двумя ярусами ниже. Вы все выглядите довольно уставшими, а грядущее будет безжалостно к нам, и придется рассчитывать лишь на свои силы. Хотелось бы, чтобы этих сил было много.

Альтемир тут же возразил, что он прекрасно себя чувствует и готов… Остальные одарили его недовольными взглядами, а Сетэль, демонически улыбаясь, подошла поближе и словно бы невзначай коснулась его руки, передав капельку собственного напряжения. Доза оказалась рассчитана точно: паладин сжал челюсти, титаническими усилиями удерживаясь от того, чтобы не покачнуться, и замолк на полуслове.

Его товарищи, включая вроде бы неугомонных гномов, были только рады передышке, хотя многие сомневались, что им удастся заснуть. Слишком многое ждало их впереди; и даже то, что враги большей частью были известны, не приносило облегчения. Грядущее их пугало.

У чародеев не было такой проблемы. Они привыкли концентрироваться, когда опасность мчится прямо на тебя, топоча копытами, стуча клыками, когтями, роняя ядовитую слюну или вообще пыхая огнем, и хорошо, если из одной только пасти. Братство Цепи, конечно, являлось угрозой куда более серьезной, чем любые одинокие демоны, но здесь на помощь приходила так ненавистная всем смертным чародейская практичность. Ибо если они проиграют и мир поглотит Тьма, то все случится настолько быстро, что никто даже не успеет об этом пожалеть. Поэтому особого волнения не испытывали ни архимаг, ни дервиш, ни шаман, ни наугер. Пожалуй, только Сетэль пробралась к паладину в комнату, но совсем не для того, чтобы устроить показательное совращение светлого паладина грязным демоном, а просто проверить, как там устроился ее подопечный.

Альтемир уже спал настолько крепким и глубоким сном, что демонесса заподозрила неладное. Когда же она, немного попутешествовав по этажу, увидела свернувшегося клубком, мирно сопящего Ширша, непреклонно сомкнувшего глаза Наран-зуна и храпящего без задних ног Снора, подозрение переросло в уверенность: любезные хозяйки башни позаботились об отдыхе своих гостей. На всех комнатах лежали легкие, едва заметные и ненавязчиво действующие чары, погружающие в сон и ускоряющие восстановление. Демонесса, поразмыслив с минутку, решила, что расслабиться однозначно не помешает и ей самой, и отправилась в приготовленную лично для нее комнату.

«Пробудись».

Хешель рывком сел на постели, вглядываясь в кромешную тьму и пытаясь понять, что же он только что слышал. Тайна раскрылась очень быстро – в тот момент, когда перед глазами первосвященника медленно проплыл солнечный шарик охотника.

«Время пришло. Конец близок. Ты не можешь остаться в стороне. Встань и иди».

Мысли священного существа больше напоминали приказы, но первосвященника не интересовал тон. Искать какой-то глубинный смысл в речах посланника Бога-Солнца – кощунство. Лучшее, что может сделать смиренный слуга божества, – это поступить в соответствии с инструкциями, и как можно быстрее.

Торопливо одевшись, первосвященник откинул полог своего шатра, ожидая увидеть ночное небо с редкими звездами, – и зажмурился от неожиданно яркого света. В каких-то десяти саженях от его палатки терпеливо сидела священная Солнечная птица.

Впрочем, то, что для Хешеля стало лишним доказательством снизошедшего на него божественного провидения, для самого феникса было неотвратимой обязанностью. Охотник, взявший первосвященника под свою опеку, уже успел перекинуться с высшим демоном парой мыслей, продемонстрировал ему толику своей мощи и напугал до дрожи в когтях. Однако пока феникс был настроен сотрудничать и исполнять команды, древнее существо было удовлетворено и не собиралось иными способами утверждать свою власть.

Поэтому сейчас демон выглядел гордо и независимо, старательно делая вид, что он действительно исполняет волю посланника Бога-Солнца, и при этом с достоинством. Пусть Эмпир отбит проклятым культом Огненной Кольчуги и его союзниками, пусть гномы и орки ударили в ответ, да так, что мало не показалось, но, пока жив хоть один феникс, война не проиграна. Легенду следовало поддерживать до конца – и, быть может, именно силами Святой Церкви они добьются желаемого.

Рядом с Солнечной птицей стоял Король гномов, мрачный, насупленный от побудки ни свет ни заря, но в полном доспехе, при боевом молоте и с солнечным шариком над плечом. Его охотник сделал то же самое чуть раньше, попросту подчинив себе первого попавшегося феникса. А поскольку гномы еще не успели узнать, кто такие Солнечные птицы на самом деле, встреча прошла нормально. Правитель Армон-Дарона предупредил свою охрану, что вверяет себя заботам священного существа, и отбыл. Сбитый с толку демон донес Короля до лагеря первосвященника, высадил и отбыл восвояси.

Хешель, проходя мимо, кивнул гному и без лишних слов подал руку, помогая забраться на подставленное крыло своего феникса. Затем первосвященник уже привычно встал в полный рост и смиренно попросил Солнечную птицу сопроводить их в дальний путь, к месту последней битвы. Феникс, заклекотав, взмахнул крыльями, разжигая ярче собственный огонь, и одним прыжком очутился в небесах. Его путь лежал на восток.

Хешель, глядя вдаль, отстраненно размышлял, что даже до гномов, в чьи чертоги никогда не проникают лучи дневного светила, дошел свет истинной веры, иначе присутствие гнома за своей спиной первосвященник объяснить не мог, да и не желал. Охотники тем временем общались вполне свободно.

«Какой только чуши нет в головах у этих… смертных».

«Да, воистину. Каждый из них склонен заблуждаться насчет другого, и очень сильно. Хорошо, что наши с ними пути вскоре разойдутся».

«Воистину».

– Наконец-то собрались. – Светлана окинула прибывших к месту Силы привычно недовольным взглядом. В отличие от остальных, на удивление хорошо отдохнувших за каких-то четыре часа (дело, разумеется, было в магии), некромантка по своим собственным причинам не сомкнула глаз. Впрочем, это никак не сказалось на ее настроении, она и в лучшие-то мгновения была дружелюбна, как медведь-шатун. – Предлагаю не терять времени, а заняться укреплением наших позиций. Кое-что мы уже сделали, внесите теперь и свой вклад.

Радимир для виду огляделся, хотя, разумеется, ему все было видно и так. Древние маги потрудились на славу, превратив центр долины в настоящую крепость. На очень многое оказались способны и их ученики. Сама Светлана не одобряла никакого ученичества и никогда никого ничему не учила, но другие с удовольствием подбирали себе преемников и помощников. Оцелот, разумеется, не удержался от того, чтобы прощупать каждого, и остался доволен: магами они были сильными, но до его собственного Совета Гильдии не дотягивали, а значит, можно было быть спокойным.

Внешне долина не изменилась, но архимаг ощущал поразительное множество печатей, ждущих своего часа. Земля была готова обернуться целой армией големов и младших элементалей. Водное кольцо вокруг места Силы теперь выглядело мирным горным озером лишь в обычном зрении, магам же оно представало в виде чудовищного переплетения печатей и потоков Силы, столь же бурного и нестабильного, как горная река.

Кьяр, по-свойски окинув взором округу, без обиняков заявил Светлане:

– Занимайтесь своими каменными истуканами, но элементаля призывайте водного, чтобы не распыляться. – Некромантка, привыкшая к смиренно слушающим ее древним магам, несколько оторопела от подобной простоты и открыла было рот для едкой отповеди, но наугер, даже не оборачиваясь к ней, веско обронил: – Вы, может быть, и изучаете стихии несколько веков, но сродниться хотя бы с одной у вас не выйдет. Это либо дано от природы, либо нет.

– Вопрос снят. – Светлана, если это требовалось, умела быстро отступить и перенастроиться. В данном случае она переключилась на троих древних магов, прибывших на место грядущей схватки. Они были посланы снова проверять сложную сеть магических ловушек, артефактов и обнаружителей, раскинутую по горам вокруг.

Кьяр же тем временем приступил к делу, не желая терять ни секунды. Достав науг, он развернул его острым концом вниз и с резким возгласом воткнул в камень. Через мгновение гранит пошел на диво ровными трещинами, которые быстро образовали внушительных размеров магическую печать. Гном, вытащив оружие обратно, с удовольствием посмотрел на результат своих мгновенных трудов. После чего начертил в воздухе пару парящих на месте рун и, растопырив пальцы, ладонью вогнал их прямо в магическую конструкцию. Трещины на камне полыхнули золотом, вдалеке что-то гулко зарокотало, словно там собирался сойти обрыв, и все закончилось.

Радимир, прощупав мощь и устойчивость печати, едва заметно присвистнул, тут же поймав признательный взгляд Кьяра. Остальные не замедлили присоединиться и выразить наугеру свое восхищение. И только для смертных, лишенных дара магии, происшедшее так и осталось тайной. Впрочем, они привыкли к тому, что маги творят что хотят и когда хотят, а потому даже не пытались спорить.

Светлана, оценивающе взглянув на дело рук гнома, снисходительно кивнула и отправилась координировать действия своих собратьев. Те уже перепроверили хитросплетение пока дремлющих заклятий по краям долины и теперь собрались у озера, зачаровывая печать вызова элементаля. Радимир, взглянув на это, хмыкнул и поднял руки вверх, слегка встряхнув ими, – конечно, он мог призвать воплощение стихии воздуха и в бою, что совсем недавно продемонстрировал, но сейчас имело смысл подготовиться. Заранее создать печать, влить в нее достаточное количество энергии и настроить так, чтобы она отзывалась на легчайшее касание мысли. Все это экономило драгоценные секунды, а значит, повышало шансы на выживание. Враг должен был явиться в таких силах, что даже великие маги, считающиеся таковыми не без причины, переставали быть самоуверенными.

Сетэль тем временем делала то же самое чуть поодаль, лишь с тем исключением, что ее печать наливалась живым, пляшущим огнем. Альтемир, стоящий рядом и с кислой миной дающий демонессе силу для заклинания, рассматривал громадный, составленный из множества висящих в воздухе линий и символов двойной круг со странной смесью глухой досады и интереса. Демонесса, украдкой прощупав его состояние, убедилась в том, о чем ее уже втайне предупреждал Оцелот: дорогой паладина отныне была магия, пусть странная и непривычная. Это подспудно ощущал и сам Альтемир, с опасливым интересом вглядываясь в извивы пламенной печати, но пока что он не понимал причин такого своего любопытства. Сетэль, вздохнув, закончила печать, провела по лбу тыльной стороной ладони и, прищелкнув пальцами, заставила огненное колесо раствориться в воздухе. Паладин, едва заметно вздрогнув от неожиданности, поспешно сделал вид, что все это время смотрел вообще в другую сторону. Демонесса отвернулась, старательно сдерживая улыбку, и заметила мирно сидящего на камешке дервиша.

Харад-аль невесть откуда раздобыл удобный булыжник подходящего размера на гладком каменном холме и устроился на нем с максимальным удобством. Даже аккуратно положил руки на колени и, закрыв глаза, поднял лицо к небу, при этом блаженно улыбаясь, словно бы грелся под лучами не взошедшего еще солнышка. Сетэль, нахмурившись, сделала пальцами движение, словно отвешивала кому-то щелбан, и в дервиша устремилась небольшая, исключительно для проверки, огненная стрела. Она не пролетела и половины сажени, как на ее пути воздух странным образом исказился, поглотив магическое пламя целиком, и тут же разгладился. Улыбка на лице старого орка стала еще более блаженной, и он, издав легкий смешок, пояснил:

– Вы разобрали себе все стихии – и что делать бедному старому дервишу? Буду держать общую защиту в меру своих скромных сил.

Воздух немедленно застонал, даже не раскалываясь, а разрываясь на части под напором рвущейся к Наран-зуну магии – Радимир, не желая тратить попусту время и слова, широко взмахнул рукой, вызывая молнию, но не обычную, а свой личный, усовершенствованный вариант. Архимаг выжал из самой распространенной магической печати максимум, превратив заряд магической энергии в сплошную полосу белого огня, наделенного и скоростью, и силой, и даже особыми усовершенствованиями против чародейской защиты. Это чудовище от магии рванулось с ночных небес, метя в макушку орка, и столкнулось с его защитой.

Дервиш не то что не пошевелился, но даже глазом не моргнул, словно приглашая и остальных желающих проверить мощь его сфер. Охотников, однако, не нашлось. Светлана не удостоила молодецкие игрища даже взглядом, хотя, без сомнения, внимательно следила за всем происходящим колдовским зрением. Кьяр же после зачарования печати счел свои приготовления оконченными и с чувством выполненного долга присоседился к Снору. Ярл, с самого начала не питавший никаких иллюзий по поводу своего возможного участия в схватке, преспокойно устроился с походным бочонком эля, пусть и не черного подгорного, но все равно забористого, и нацедил кружку брату. Так что теперь оба гнома составляли приличную конкуренцию дервишу, глядя на небо с беспредельно блаженными лицами.

Ширш, по обыкновению пропадающий в никуда и появляющийся ниоткуда, улегся рядом, обернув хвост вокруг себя, спрятав нос в передних лапах и посверкивая глазами поверх мохнатых пальцев. Альтемир, хмуро воззрившись на оное непотребство, не выдержал и сделал было шаг, дабы призвать остальных союзников к порядку, но почувствовал на плече осторожные пальцы Сетэли:

– Оставь их. Думаешь, ты один осознаешь всю серьезность момента?

Паладин, пылко обернувшись, хотел было что-то возразить, но демонесса мгновенным движением поднесла палец к его губам, чуть-чуть не коснувшись их, прекрасно понимая, что одним намеком на нечто подобное способна ввести парня в полный ступор и надежно лишить дара речи.

– Как знать, кто переживет это утро – и переживет ли его вообще хоть кто-нибудь. Посмотри вокруг – все, кто может что-то сделать для нашей защиты, не сидят сложа руки. Мы же можем либо слоняться вокруг, давать глупые советы и лезть под руку, либо спокойно сидеть и ждать своего хода. Ведь гробницу с нашей помощью будет вскрывать именно Ленса. А пока сядь и успокойся. Посмотри на небо.

– Угу, – Альтемир дернул щекой, – возможно, это последний раз, когда я его вижу.

– Ну вот, ты все замечательно понимаешь. – Сетэль мягко направила паладина к сидящим гномам, а сама огляделась кругом, прикидывая, что бы еще можно сделать, и, естественно, придирчиво проверяя, нет ли в магической защите изъянов. Конечно, они все великие маги, живущие в мире и дружбе, как положено разумным существам, и сражающиеся за общее дело, но будет очень приятно (да и небесполезно для этого самого общего дела) указать кому-нибудь на огрехи в волшбе.

И тем не менее все было идеально. Даже несмотря на то, что здесь сплетались чары разных магов, разных народов, разных эпох. Древние маги оправдывали свое прозвище и вытащили на свет несколько заготовок, просто вопиющих о своей первобытности. Конечно, потом эти заклинания обработали, загнали в печати и отполировали, но суть, яростная, состоящая из чистой Силы, гибельная для всего живого и неживого, – суть осталась прежней. Быть может, с ходом времени и приходом прогресса люди научились убивать более изощренно, но результативность в любое время была на высоте. Совершенно иными, сразу заметными, но не режущими глаз тонами в колдовском зрении выделялась непривычная Сила старого дервиша и… да, кое-что еще, чего Сетэль определенно не заметила раньше.

Мурен тоже не остался в стороне. Будучи призраком, шаман не мог выкладывать из разнообразных амулетов, волшебных травок и прочего хлама замысловатые узоры. Кроме того, на голой скале не было даже песка, на котором можно было начертить линии магической фигуры: в весьма замшелых и отчасти презрительных представлениях остальных рас шаманы оставались за бортом современной магии, по-прежнему увлекаясь рисованием в пыли. Кирссу было на подобные измышления плевать, и он легко и непринужденно творил свое чародейство из мира духов, вовсю используя силу самих призраков.

Его плетение выглядело очень странно, громадным кольцом охватывая все место Силы. Действовало оно не менее непонятным образом. Демонесса смогла понять лишь, что шаман снова готовится манипулировать ходом времени. Его чары больше всего напоминали ловушку для неизменного, равномерного хода событий, и особые законы сотворения этого плетения обещали немало сюрпризов. Пожалуй, перемахнуть такую западню одним махом не получилось бы не только у Мастера Цепи, но и у самих великих зверей.

Долина в Черных горах была наполнена магией до краев, и долго такое положение продлиться просто не могло. Каждое заклинание, разумеется, было надежно заперто соответствующей печатью или руной, но колоссальная мощь собранного в одном месте чародейства давала о себе знать. Все маги в душе отчаянно надеялись на то, что за оставшиеся до рассвета минуты магия не сможет вырваться и перемешаться, в противном случае единственным спасением будет немедленное бегство. И желательно на другой конец мира, как думалось каждому без исключения великому чародею при одном взгляде на безумно сложную систему печатей и плетений. Потому что при взрыве столь внушительного количества разнообразной волшбы большая часть Черных гор останется только на картах.