Текст книги "Хозяин Пророчества [трилогия]"

Автор книги: Николай Бородин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 50 страниц)

– Слишком медленно, дорогуша, я уже успела тебя прощупать и убедиться, что нет. Ну а твои сотрясения воздуха мне слушать вовсе не обязательно. Так вот, сладкая парочка, у меня к вам предложение. Вы идете ко мне в добровольные жертвы. Конечно, вас заинтересует, с чего это выдающаяся личность вроде меня вообще обратила на вас внимание. Все просто – вы очень интересные подопытные, связанные друг с другом демон и человек. Ну и, разумеется, от девственников всегда больше толку. С моей стороны обещаю вам хороший откорм и синхронный убой. – Она открыто и приглашающе улыбнулась. – Поживете счастливо и умрете в один день.

– Ты в своем уме вообще? – Кьяр потряс головой, словно пытался уместить в сознании весь поток слов, услышанный от прелестного создания.

Остальные, судя по всему, не сильно расходились с наугером во мнениях. Сетэль, уже успевшая снять печать безмолвия, медленно закипала, что грозило вскоре обратить все окрестности в пылающий ад. Оцелот, улыбнувшись, закрыл глаза и сжал пальцами переносицу:

– Все просто, она…

– Некромант, – отточенным движением вскинув голову, с явной гордостью проговорила девочка.

Альтемир сотворил в руках солнечное копье, нацеленное чародейке прямо в грудь. А Харад-аль вообще мгновенно переместился к ней, встав за плечом и держа руку так, словно в ней был зажат невидимый клинок. Впрочем, судя по тому, как Светлана подняла подбородок и разом посерьезнела, лезвие это было вполне осязаемым. И оно не пробило ее горло только потому, что старый орк хотел выяснить природу связи между некроманткой и Радимиром. Эти двое, не сговариваясь, заговорили одновременно:

– Она не с ними.

– Я истинный некромант, идиот.

По трости проскочила молния, ударила дервиша прямо в грудь и отбросила его на пару саженей. Более того, девочка изящно шевельнула тонкими пальцами и звонко стукнула тростью по камню под своими ногами, отправив Харад-алю вслед поистине царский подарок.

Дервиша словно окунули в чан с кислотой, а точнее, на него легло весьма сильное проклятие, разлагающее еще живую плоть прямо на костях. Остановить его действие орку удалось легко, но вот вернуть все вспять, особенно преодолевая ужасную боль, было делом непростым. Но он справился, хоть и затратил на это почти целую секунду:

– Зачем?

– О, ты тоже заметил, что я ударила не в полную силу? – Светлана улыбнулась краем рта. – Иначе я могла бы тебя действительно убить, а так хотела лишь проверить. Если ты умрешь от такого простенького проклятия, зачем ты мне нужен.

– На роль очередной жертвы? – Дервиш иронично поднял бровь.

– Нет, ты, пожалуй, ценнее живым. У меня могут возникнуть небольшие проблемы на родине, и, боюсь, придется прибегнуть к чьей-нибудь помощи.

– На родине?

– В Черных горах.

Светлана мгновенно исчезла в широком луче непрозрачного света. Наран-зун, очень внимательно следивший за ходом разговора, воззвал к силе охотника сразу же, как услышал подозрительное название. Дервиш еще накануне успел передать ему слова эльфа об истоке братства именно в Черных горах, а сам пустынный вождь благодаря известному заклятию легко понимал любую речь.

К тому же орка уже порядком достала эта девчонка, которую, по его мнению, было бы совсем недурственно выдрать мокрыми верблюжьими поводьями. Только на пользу пойдет, чтобы старшим не дерзила.

Подобной резкости от Наран-зуна не ожидал никто, кроме, пожалуй, дервиша – он-то знал вождя уже давно. Остальные застыли в позах, свидетельствующих о крайней степени изумления. Даже у Оцелота приподнялась бровь.

– Да, мощь охотника мне тоже однозначно пригодится.

Живой камень, на котором стояла Светлана, со скрежетом отпрыгнул в сторону. Девочка появилась из сплошной стены света целой и невредимой, даже волосы не растрепались. Правда, она завела одну ногу за другую и, изобразив легкий поклон, с ироничной улыбкой развела руки в стороны. Как фокусник, только что распиливший шапку с кроликом.

То, что в ней не было ни следа силы зверей или Пустоты, стало очевидно всем, иначе энергия охотника испепелила бы некромантку на месте. Но с этим знанием еще предстояло примириться. Оцелот, по-прежнему держа пальцы на переносице, зажмурился и с усмешкой покачал головой:

– Сначала мои несколько слов. Я знаю эту чудную особу уже невесть сколько лет. По крайней мере, Империя была основана однозначно после нашего знакомства. – Альтемир, попытавшись это представить, ошалел настолько, что потерял контроль над сгустками солнечного света в своих руках и обжег пальцы, зашипев от неожиданной боли. – Ей действительно несколько веков, и в этом плане вы с дервишем можете смотреть друг на друга как равные. Меня, ее и еще нескольких колдунов учили чародейству сами эльфы. Всего нас было восемь… восемь древних магов. Согласно официальной истории я – последний из них. Это, в общем, отчасти правда. Остальные просто ушли, чтобы не влиять на развитие цивилизации.

– Вернее, чтобы не видеть, что так называемая цивилизация творит с окружающим миром, – скривилась Светлана. – Я оставила смотрящим этого кошака; правда, пока руки не дошли посмотреть, как он там справляется.

– Девонька моя, – Оцелот, ослепительно улыбаясь, переплел пальцы рук и хрустнул ими, – мы ведь можем и повторить нашу дружескуюбеседу. Прям хоть сейчас.

– Ну-ну. – Светлана, впрочем, улыбнулась хоть и язвительно, но без особой агрессии. – Я ведь не буду сдерживаться.

– Да и времени сейчас нет, – многозначительно поднял брови Радимир. Если бы эти слова произнесла волшебница, это привело бы к срыву ее авторитета. А архимаг был не прочь помочь ей сохранить лицо.

Светлана состроила такую гримасу, словно вгрызлась в лимон:

– Никогда не любила эту твою заботливую сторону. Сначала не знаешь, как от тебя отделаться, а потом, когда ты наконец перестанешь тереться об ноги, ходишь весь в шерсти и статическом электричестве. В общем, слушатели, – она повела тростью в воздухе, указывая наконечником на всех остальных, – суть такова. Я – Светлана, Мастер Печатей, Владыка Древних, Верховный Лорд Некромантии и нечто вроде старосты маленького поселения магов в горной долинке. Чувствую, что вскоре вы заглянете в это живописное местечко.

Оцелот, осклабившись совершенно особым образом, наблюдал за расползающимися лицами своих спутников. Манера общения Светланы действовала на неподготовленный разум, как ведро кислоты, влитое в уши. Границы сознания расширялись настолько резко, что голова не всегда успевала сдержать этот напор. А безжалостное создание продолжало:

– Все эти титулы мне показались важными, чтобы не отстать от вас. Ведь передо мной стоит не последняя очередь экспонатов мировой кунсткамеры. Вы тоже кое-чего достигли. Так вот, я, как уже было сказано, некромант. То есть работаю с самой сутью не-жизни – с неживой природой. Мне показалось или кто-то произнес слово «элементалист»? – осведомилась девочка с милой улыбкой, внимательно оглядев своих слушателей. – В общем, это не так, хотя вы все равно не поймете разницы. Если захотите, спросите Оцелота. Насчет нежити – я ею не занимаюсь. И запрещаю всем магам под моим началом это делать. А вот желающих послужить науке в качестве добровольной жертвы всегда ждет теплый прием, краткая анкета о состоянии здоровья и последнее желание, – произнесла волшебница с милой и открытой улыбкой. – Все еще никто не хочет? Какая жалость.

Радимир внимательно посмотрел в глаза Светлане, поймал столь же внимательный ответный взгляд и спрятал усмешку. Уж он-то отлично знал, что основной причиной, по которой некроманты не использовали зомби и скелетов, была крайне низкая прочность последних по сравнению с надежными големами. Обычного скелета мог переломить оглоблей даже обычный крестьянин, если был не робкого десятка или вообще под хмельком. Поэтому их использование считалось крайне нецелесообразным. Ну и, раз уж на то пошло, недостойным высокого звания настоящего некроманта.

Зато отступники, предпочитавшие нежить, могли разом поднимать целые армии, особенно на поле битвы. А еще, при должном мастерстве, им было доступно создание личей – когда в останки вселялось чье-то пойманное сознание. Предпочтение отдавалось мощным душам каких-нибудь героев древности. Правда, такую личность еще предстояло найти, поймать и подчинить. В результате получался слуга, который мог сам поддерживать свое существование, да еще много что умел, гораздо больше обычного ходячего мертвеца-болвана.

Об этих технологиях знали все достаточно сильные маги, но использовались они только отступниками. Потому что для их исполнения требовались не только жертвоприношения, но еще и сила Пустоты. И кстати, ни один из пойманных ренегатов не рассказывал Радимиру о том, что лазал через ограду садов для праведников и отрывал крылья тамошним обитателям, чтобы побегали пешком. Так что рассказы Церкви о рае были достойны кошачьей усмешки.

– Хорошо. Ты такая правильная. – Кьяр, устав играть роль бессловесного зрителя, высказал интересовавший его вопрос. – Тогда какого демона у тебя в горах рассадник братства?

– Кто сказал?

– Эльф сказал.

– О! – Светлана изящным движением подняла левую руку, в которой до сих пор держала череп, и почесала его зубами свой висок. – А я как раз хотела спросить, что он говорил. Э-эй… – Она опасно улыбнулась. – Вам никто не разрешал так наменя смотреть. Да, я знаю, что остроухий к вам являлся. Интересны детали. Их я не знаю.

– Он сказал, что война началась в Черных горах и там же, скорее всего, исток Цепи.

– И он прав, подлец. – Светлана, усмехнувшись, покачала головой. На остальных это откровение произвело сложное впечатление; но, по крайней мере, они были готовы терпеть волшебницу еще столько времени, сколько ей потребуется на объяснения. – Мы, древние маги, действительно осели в Черных горах. И вся эта история с братством действительно началась у нас. Трое из семи приняли Пустоту. Для чародеев нашего уровня это не то, что можно успешно скрывать от коллег. Поэтому прорывались они с боем. Но прорвались. – Она скрипнула зубами. – После этого я наконец-то собралась в отпуск, повидать дальние страны. Вот, приобрела сувенирчик.

Светлана подняла левую руку с черепом, покачала костью так, чтобы по ней пробежали солнечные зайчики, и улыбнулась совершенно счастливой улыбкой ребенка, который, вкупе с антуражем, мог лишить душевного равновесия хоть святого.

Оцелот, произведя в уме нехитрые расчеты, произнес:

– Харрил?

– Он самый.

– Что-то он бледноват.

– Наверное, плохо кушал в последнее время. Да и нервишки пошаливали. Когда я с ним встретилась в здешнем подвале, у него руки тряслись на элементарных пассах. Зато остальные кости, – девочка зажмурилась с еще одной счастливой улыбкой, – очень мелодично хрустели. Я немного поэкспериментировала, получилось несколько очень приятных мелодий.

Альтемир стал еще бледнее, чем был, что само по себе заслуживало внимания.

– А остальные? – скрипуче осведомился Харад-аль, нацепив одну из самых неприятных своих улыбочек.

– Об одном позаботился я, – сообщил Оцелот, разглядывая ногти. – А последнего мы все и так отлично знаем.

Последовала глубокомысленная пауза, в ходе которой все вспоминали Мастера Цепи и от души надеялись, что тому хотя бы икается.

– Видать, есть все-таки что-то в вас, древних, – крякнул Кьяр, – если вы можете так высоко залететь.

– И не говори, – в тон ему отозвался дервиш. – Хотя вот что мне еще хотелось бы узнать. Как наша уважаемая собеседница вообще попала сюда, в эту пирамиду?

– О, это элементарно. – Светлана, красуясь, прокрутила трость в пальцах. – Я просто знала, что здесь заправляет эта крыса Смертеносец. Значит, он однозначно сделал себе хоть один отнорок. Так что я сломала печать на его черном ходе и зашла сюда. Заодно полюбовалась изнутри на то, как вы вломились. – Все невольно почувствовали себя польщенными, приняв чуть более достойные позы. Девочка ласково улыбнулась: – Ничего более бестолкового, чем этот штурм с собственной глупостью наперевес, давно не видела. Мало того что вы с самого начала лишились фактора внезапности. Вы еще и бездарно распорядились теми возможностями, что выпали вам в битве. Кто вам мешал устроить хотя бы простенькое соревнование, кто больше колдунов убьет? Я уж не говорю о чем-то изысканном, вроде слаженной работы в команде, когда один подкидывает в воздух, а другой испепеляет. И это – сливки магического сообщества нашего мира?! – Она подняла бровь, одновременно презрительной гримасой давая понять, какого она мнения о своих новых знакомых.

– Все-все-все, сдаемся, – замахал руками Оцелот, с трудом удерживая нервный смех. – Лучше скажи, что с последним местом Силы?

– В наших руках. – Разом посерьезневшая Светлана перебрала пальцами по набалдашнику трости. – Я запечатала там все.

– О, твои печати – это нечто.

– Ты так точно их вряд ли забудешь, – с искренней улыбкой ответила девчушка, заставив архимага вспомнить что-то из далекого прошлого и внутренне содрогнуться.

– То есть я правильно понимаю, что это… волшебница из Черных гор? И выступает против братства Цепи? Видимо, она и представляет наших новых союзников?

Все очень внимательно посмотрели на Альтемира, сказавшего последнюю фразу.

Паладин, поморщившись, ущипнул себя за кончик носа:

– Ну, во-первых, перед каждым местом Силы мы встречаем все новых и новых лю… существ. Союзников. А во-вторых, она настолько ужасна в общении, что нам просто не избежать включения ее в команду. Придется как раз к месту. [3]3
  Но всем и так было понятно, что настоящим магом Альтемир пока не стал. Чародей на его месте назвал бы стиль общения Светланы прелестным. И его все бы поняли.


[Закрыть]Так что приветствую вас в наших рядах, Светлана.

Чего парень не учел, так это того, что все присутствующие сочли его слова исключительным комплиментом и благодарно улыбнулись в ответ. Но вот его новые способности к коммуникации, которые уже самим фактом своего появления ошарашили аудиторию, были достойны отдельного мысленного обсуждения.

Радимир требовательно вопросил Харад-аля:

«Ты уверен, что вернул нам тогопарня?»

Дервиш, откровенно наслаждаясь ситуацией, меланхолично отбрил:

«Абсолютно. Он же так и не умер. Но, видимо, сильно ударился головой. Судя по вашей реакции, он раньше себя так не вел».

«Мягко сказано», – хмыкнул Радимир и участливо обратился к паладину:

– Альтемир, с тобой точновсе в порядке?

Парень, уже успевший к этому моменту почувствовать на себе озадаченные взгляды всех своих спутников, взорвался:

– Да что такое-то?! Я что-то сделал неправильно?!

– Да нет, что ты, что ты. – Радимир замахал руками. – Как раз все правильно ты сделал.

– Это-то и удивительно, – вполголоса, но так, чтобы каждому было слышно, выразил общее мнение Кьяр.

Все, радуясь возможности разрядить обстановку, дружно расхохотались. И тут выяснилось, что хотя бы частичка старого доброго Альтемира по-прежнему с ними: паладин еще однозначно не вырос настолько, чтобы смеяться над собой вместе со всеми, потому покраснел, бессильно рыкнул и, грохотнув парой солнечных молний для острастки, замкнулся в себе.

Светлана, первой оборвав смех, изящным движением уселась на вершине своего камня, свесив закинутые одна на другую ноги, после чего непринужденно положила трость поперек колен и подумала:

«Ну что ж, раз мы так прекрасно друг друга понимаем и собираемся сражаться бок о бок… Я думаю, можно сообщить одну незначительную деталь. Я пророк».

«Незначительную?! Да мы бы тогда не мучились сомнениями все это время, убивать тебя или нет!» – Кьяр в отсутствие Альтемира взял на себя задачу говорить очевидные вещи под воздействием сильного удивления. Некромантка мысленно рассмеялась, пожалуй, впервые за все время по-настоящему радостно:

«Конечно, могла бы сказать сразу. И лишиться такого чудесного представления, которое вы разыграли тут передо мной?! Какой накал страстей, сколько жизни и ненаигранных эмоций! Мне редко выпадает шанс полюбоваться на столь прекрасные сцены. Все-таки приятно понаблюдать за бездумными и тщетными ужимками и прыжками существ, почитающих себя разумными».

Светлана явно считала, что она не калач, чтобы всем нравиться. Ну а остальным пришла в голову мысль, что магическая сила этой девчонке нужна в первую очередь для того, чтобы оставаться живой после очередной зажигательной речи. Кьяр, по одному ему понятным причинам, довел эту мысль до сведения самой Светланы, чем вызвал у нее еще один взрыв искренней радости.

«Ну что ж, – крайне спокойно подумал Харад-аль, одновременно хихикая, – на этом моя Песнь Пророчества завершена».

«Прекрасно. Прежде чем отправляться куда-нибудь еще, нам нужно подумать, все ли завершено здесь?»

«Ну можно обшарить местную сокровищницу…» – подумал Кьяр с таким непроницаемым видом, что невозможно было сказать, шутит он или говорит серьезно.

«Тут ее нет, я уже проверила. Здешние хозяева были редкими сволочами, совершенно не думали о благе захватчиков. Ну я-то, конечно, могу удовлетворить свое эстетическое чувство, скромно и со вкусом попировав на костях, но что делать вам, бедным, когда вы не найдете столь любимых вами блестящих штучек? Не бойтесь, это риторический вопрос. Я слишком ценю свое время, чтобы заботиться о вашем благе».

«С такими друзьями, как вы, уважаемая, и врагов не надо», – в тон мило отозвался наугер.

Светлана, как любой ребенок, чью игру разгадали, тут же потеряла к ней интерес.

– Думаю, нам пора прекратить эту чудесную беседу. Увидимся в горах.

– У тебя там есть где медитировать?

– Оцелот, вот сейчас ты пытаешься меня обидеть.

– Хорошо, – архимаг примирительно поднял руки ладонями вперед, – тогда заглянем уже скоро. Нам потребуется хороший отдых перед грядущей битвой.

«Ты ведь чувствуешь, когда она состоится?»

«Да».

Все пророки ощущали, что конец действительно близок. Это чувство теперь не пропадало, прочно засев где-то в уголке души, практически слившись с остальными ощущениями. А появилось оно после того, как братство Цепи преуспело в Эмпире, высвободив зверя из вулкана.

– Прекрасно. На этом я откланяюсь. Кстати, – Светлана внезапно снова ткнула тростью в Альтемира и Сетэль, – сладкая парочка, у меня к вам предложение. Если вы все-таки не утерпите, то постарайтесь дойти до конца и сделать ребенка. Тогда я смогу принести в жертву сразу троих, гораздо эффективней. А лучше двойню, трудно остановиться на одном…

Два факела, огненный и солнечный, взметнулись над вершиной пирамиды на десяток саженей. Но некромантки на тот момент там уже не было, она пропала вместе со своим чудным камнем, оставив лишь медленно тающий в воздухе смех.

Демонесса и паладин, не сговариваясь, встретились взглядами и открыли друг другу океаны чистой ярости, полыхающей в душах. Судя по всему, следующей встречи со Светланой они оба ждали с нетерпением.

– Ну хоть в чем-то вы наконец согласны. – Оцелот, широко улыбаясь, обнял обоих за плечи. – А теперь нам пора уходить отсюда. Еще и пирамиду за собой убирать.

Последовал краткий обмен взглядами, и все согласились, что это предложение вполне разумно и должно быть исполнено, оставалось только решить, как именно. И, вполне логично, с инициативой выступил Мурен, более всех желавший освободить просторы родной Степи от последних вражеских следов.

«У меня есть готовое решение, – молвил он. – Думаю, все понимают, что эта пирамида существует сразу в нескольких планах, только один из которых относится к обычному пространству».

Альтемир недоуменно пробормотал:

– О чем это он?

И тут же получил полушепотом ответ от Кьяра, признанного авторитета в этих делах:

– Эта пирамида только выглядиткак созданная из камня, уже поверь гному.

Шаман тем временем думал, не прерываясь:

«Даже если вы очистите пространство, что будет трудно, но для вас вполне возможно, здесь останется пирамидальный щит, возможно, самая важная часть пирамиды. Я предлагаю пойти с другого пути и сначала разорвать печать щита, а здание рухнет само собой. Эта пирамида подобна нарыву на теле нашего мира, мешку с узким горлом, куда забивается всякая дрянь. Горловиной же служат орды моих собратьев-духов, которые будут только рады освободиться от необходимости поддерживать печать. А в качестве ответной любезности они с удовольствием разберут саму пирамиду. Только если вам эта идея по вкусу, отойдите подальше. – Шаман улыбнулся. – Никто не знает, что может вырваться наружу при смещении временных пластов».

Идея шамана пришлась по душе всем; в конце концов, кто откажется спокойно постоять в сторонке и посмотреть из безопасного отдаления на то, как другие делают всю тяжелую работу? Так что Радимир быстро отыскал хваленый «отнорок», которым воспользовалась Светлана, и вывел всю группу примерно за пару лиг от самой пирамиды, рядом с неприметным камнем, лишайник на котором рос в виде магической печати. Архимаг, что-то шепнув себе под нос, повел рукой над камнем. Разноцветные пятна пошли рябью и, теряя вложенную в них магию, рассыпались в разные стороны, замирая в первозданном природном хаосе. Последний след, оставленный в этом мире Харрилом, был стерт.

На таком отдалении пирамида была подернута дымкой, витающей в степном воздухе, и казалась просто силуэтом на фоне неба. Впрочем, это могло обмануть человеческие глаза, а вот маги были порядком удивлены, когда увидели пирамиду точно так же внутренним взором.

Это означало, что Мурен уже взялся за дело. Харад-аль, удобно расположившись в мгновенно сотворенном кресле из булыжника, взглянул на пирамиду с нескрываемым скептицизмом:

– Что-то мне подсказывает, что нам придется возвращаться. В конце концов, не дело оставлять такой труд на долю выходцев из степных племен.

Радимир, как и остальные (за исключением, пожалуй, только Альтемира, который за все время, проведенное в компании великих магов, так и не научился читать между строк), отлично понял, что имел в виду дервиш: чтобы эти дикари – да оказались способны хоть на что-то серьезное? Полноте, пусть пляшут с бубном вокруг костра! И теперь архимаг, мысленно усмехаясь, предвкушал хорошее зрелище. Даже два, учитывая само разрушение пирамиды.

В том, что это произойдет, Оцелот не сомневался, все-таки он успел слегка изучить культуру кирссов, пока носил шкуру их тотемного зверя. Мурен, отлично понимая, кто такой их Великий Кот на самом деле, не особо запирался – духи предков, проявив совершенно несвойственную замшелым и косным привидениям широту и гибкость взглядов, разрешили ему рассказать кое-что. Разумеется, не всё, но и крупицы сведений об умениях шаманов впечатляли. В первую очередь своей совершенной необычностью и непохожестью на привычное чародейство.

Пирамида уже совершенно явно представляла собой лишь громоздящийся каркас, все еще непрозрачный, но уже до боли напоминающий здания из бумаги – ткни пальцем, и… хотя, в общем, лучше не тыкай. А затем ее грани принялись раздвигаться, как лепестки раскрывающегося бутона, и словно уходить в землю. Впрочем, маги, знающие, что такое возводить здания из воздуха, узнали этот процесс, пусть и вывернутый наизнанку. Нечто, еще недавно казавшееся каменным гигантом, исчезало, не разрушаясь, а попросту стирая себя с лица этого мира, будто никогда в нем и не существовало. Последние тени исчезли, на том месте, где высилась пирамида, вновь заколыхалась неповрежденная трава, и все стихло.

Дервиш, только сейчас заметивший, что провел рукой по бороде, да так и сжал ее в горсти, отпустил и расправил свою гордость:

– Н-да, можно даже сказать, впечатляет…

Радимир усмехнулся уже открыто, ничего не сказав, – все равно его слова потонули бы в диком вое и грохоте. Потому что самое интересное было еще впереди. И это поразило даже его.

Ткань времени лишь называется тканью, и складки на ней невозможно разгладить без последствий. Все, что происходило в пирамиде с самого момента ее возведения, успело оставить свой след и сейчас в виде самых разных субстанций рвалось наружу, сгорало само и сжигало пространство вокруг себя. Тени фигур в черных балахонах, иссушенных демонов-псов, обрывки цепей – все это закружилось в громадном вихре, разрывая воздух и уходя за пределы мира. На мгновение, заставив вздрогнуть всех без исключения, в этом смерче промелькнул силуэт зверя, распахнувшего крылья и щупальца, но, к счастью, и это была только тень, хоть и устрашающая, но бессильная.

Мурен белесым пятном неподвижно висел в воздухе на страшной высоте, раскинув в стороны призрачные лапы, а духи, вырвавшись из магической печати, водили хороводы вокруг вихря. Чародеи, даже не зная подлинной сущности того, что творилось у них перед глазами, чувствовали: только эти кольца пляшущих полупрозрачных существ удерживают творящееся безумие в туго свернутом вихре.

Радимир хранил свою фирменную каменную невозмутимость, но тоже выглядел непривычно бледным. Глаза Харад-аля, казалось, превратились в две щелки – так сильно он сощурился, вглядываясь в пляску духов. Кьяр, коснувшись наугом земли, едва заметно качал головой, слушая отзвуки творимого ритуала. Сетэль, закрыв глаза, сочла за благо сделать вид, что очень устала, и не заострять свое внимание на окружающем мире. Каждый из них отлично понимал, что шансов выжить лично у него в этом урагане нет никаких – колоссальная мощь, пришедшая в движение, просто потрясала.

Только Альтемир и Наран-зун вели себя нормально, то есть стояли, открыв рты, и восхищенно глазели на дотянувшуюся до небес, бешено кружащуюся колонну.

Вихрь не уменьшался в размерах и не замедлялся, он пропал так неожиданно, что все удивленно моргнули. А когда вновь открыли глаза, Мурен уже стоял рядом, устало склонив уши и хвост. Ритуал был завершен, все образы рассыпались пылью, и цепочки духов в воздухе, замерев, начали таять, пока не пропали совсем.

Радимир, слегка разведя руки в стороны и сделав небольшой, не роняющий достоинства поклон, честно выразил свое мнение:

– Мы в восхищении.

Все остальные поспешили присоединиться. Шаман в ответ только шевельнул ушами и дернул хвостом, но было видно, что он рад произведенному впечатлению и прячет в усах довольную ухмылку. Оцелот тем временем выдержал совокупную ментальную атаку своих соратников, которые были любопытны, как кошки, и посему страшно хотели через его посредничество прояснить один момент. Ровно того же желал и сам Оцелот, промолвивший:

– Уважаемый Мурен, – шаман мгновенно насторожился, почувствовав тон мага, – а нельзя ли как-нибудь использовать это в бою?

Воцарившаяся тишина была столь напряженной, что потрескивала разрядами не хуже целого грозового фронта. Каждый знал, что пока противопоставить ошеломляющей мощи танца духов было нечего и от услышанного ответа зависит очень многое. И поэтому каждый пустил в ход все известные ему волшебные уловки, желая удостовериться, что шаман скажет правду. Мурен с внутренней ухмылкой поглядел на все эти сети и без раздумий впутался в них по самые пятки, совершенно не имея настроения лгать. Но вот отказывать себе в маленьком удовольствии он не стал:

– Конечно, можно! – У менее подготовленной аудитории разом бы вытянулись лица, но перед шаманом все-таки стояли великие чародеи, поэтому их молчание просто стало куда выразительней. – Танец духов обладает, как вы все успели заметить, потрясающей разрушительной силой, в основном за счет того, что его действие лежит в совершенно ином плане бытия, а над временем, пусть только отчасти, властны лишь шаманы. – Мурен протянул паузу как можно дольше, а затем все-таки выложил карты на стол: – Но, честно говоря, я бы очень хотел посмотреть на того шамана, который все-таки вздумает применить танец духов в бою. – Молчание сборища великих магов не стало более выразительным, дальше было уже некуда, но поменялась его тональность, теперь отчетливо выражающая вопрос «почему?!». – Вернее, на то, что останется от этого шамана. Подготовка к обряду долгая и сложная – духов для танца надо еще вызвать и умилостивить. Нам очень повезло, что здесь их было настоящее множество, причем они сами желали освободиться. Вдобавок любой маг почувствует эти приготовления загодя, а дальше уже отыщет ответственных за безобразие шаманов и поступит с ними по своему усмотрению. Мы сильны, но подлинными властелинами пространства являются чародеи. А для того чтобы справиться со временем и превратить его в оружие, нужно время.

Мурен улыбнулся уже в открытую, довольный каламбуром. Все остальные охотно рассмеялись, разом переводя дух. Ну а архимаг, не теряя времени даром, сотворил телепорт обратно.

В лагере стоял дым коромыслом. Впрочем, это положение было создано путем титанических усилий и длительного кропотливого труда.

Люди, гномы и демоны уже научились уживаться вместе, а дружелюбный Ширш вообще отлично вписывался в любой коллектив. Все остальные в качестве ответной любезности не отдавливали ему хвост и гладили только по шерсти.

Но вот орки, крепко скованные приказом Наран-зуна, не выказывали особого желания сотрудничать и вливаться в дружную семью братских народов. С дервишами и песчаными магами, которые считали своим учителем Харад-аля, таких проблем не было, они быстро нашли общий язык с остальными магами и уже через несколько минут либо вели приятную беседу, либо участвовали в чисто магических, непонятных простым смертным играх, вроде соревнований в материализации эфирных кристаллов.

Но орки-воины из восточных пустынных племен были столь суровы, что по-прежнему расположились отдельным маленьким лагерем (пусть сейчас уже и не настолько обособленным) и с непреклонным видом несли стражу, вглядываясь в совершенно ровный, чистый и безобидный горизонт. Впрочем, они жили в этой пустыне всю жизнь и отлично знали, как быстро безобидный с виду горизонт оборачивается, самое меньшее, песчаной бурей, так что возложенная на орков-стражей миссия была важной и почетной.

Правда, людям, гномам, демонам и кирссу это все казалось глупостью, и они считали своим долгом распространить собственную беспечность абсолютно на весь лагерь. Другими словами, веселиться в одиночку, когда «такие отличные парни» стоят рядом с мрачным видом, им не хотелось.

Яссольф и Снор быстро нашли общий язык, решив попросту налить пустынным воинам чего-нибудь забористого, а там, глядишь, сами прибегут. Капитан Эльтер, пощипывая седой ус, слушал демона и гнома и, видимо, тоже склонялся к такому нехитрому, но, возможно, действенному методу. И только Ширш задумчиво протянул:

«По-моему, основная проблема даже не в приказе, а в том, что они смотрят на нас сверху вниз. Надо как-нибудь сделать так, чтобы они нас зауважали, тогда барьеры могут и рухнуть».

Остальные замерли, обдумывая новую идею. Собственно, никто не имел ничего против, все очень хорошо представляли себе, как именно будет завоевываться оное уважение и доверие, а каждый из совещающихся был не дурак не только хорошо выпить, но и хорошо подраться, особенно в хорошей компании. Эльтер, впрочем, с сомнением проронил: