Текст книги "Хозяин Пророчества [трилогия]"

Автор книги: Николай Бородин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 50 страниц)

Сетэль, увидев, что дальнейший разговор пока бесполезен, покачала головой и стала глядеть на пейзаж.

Оцелот никогда и никому не рассказал бы, куда направляется, и тому существовало сразу несколько причин. Во-первых, сюрпризы – это всегда весело. Во-вторых, желательно самому не нарваться на подарочек от благодарных недоброжелателей сразу по прибытии. И в-третьих, сейчас он направлялся в место, о котором из всей имперской Гильдии не знал больше никто. Да и вообще, пожалуй, лишь восемь душ во всем мире представляли, где находится эта маленькая горная долинка и зачем она нужна.

Радимир переместился почти в самый центр небольшого, в десяток саженей в поперечнике, участка земли, заросшего невысокой травой. Вокруг громоздились скалы, резко вырываясь из земли и поднимаясь вверх почти отвесно. Складывалось ощущение, что этот зеленый пятачок создан искусственно, да, собственно, так оно и было.

Посередине отражала лучи полуденного солнца небольшая лужица, обрамленная кольцом небольших булыжников и щебенки. Нечто вроде декоративного пруда. Архимаг, подобрав с земли маленький камешек, бросил его в воду, внимательно посмотрел на расходящиеся круги и отошел. Теперь предстояло ждать, пока на его вызов ответят, и Оцелот уселся на один из восьми каменных постаментов, окружавших прудик.

А через некоторое время земля в какой-то момент вдруг вспучилась вокруг него жадной пастью и захлопнулась.

Маг мгновенно переместился на пару саженей вверх, уходя из ловушки, и начал отслеживать источник чародейства. Задача усложнялась тем, что некто неведомый только лишь начал его приветствовать. Пруд разом выхлестнул целую волну, содержащую столько воды, сколько никогда не могло бы поместиться в скромной луже. Но, как и в случае с огненными атаками феникса, видимая материя была здесь лишь оболочкой заклинания. Под видом волны на архимага устремилась атака, по меньшей мере не уступающая в силе его собственным чарам.

Радимир, ухмыльнувшись, щелкнул пальцами и распался на десяток своих копий, которые повисли в воздухе по краю долинки. Его противник, и не думая сдаваться, обрушил на маленький пятачок земли настоящий ураган. Непроглядное кольцо воющего ветра размело созданные архимагом иллюзии и сомкнулось вокруг его настоящего тела. И в воздухе сразу же начал формироваться огненный метеор, чтобы добить волшебника прежде, чем он сможет вырваться.

– Ну хорош, хорош, иначе ты меня уже и в самом деле убьешь.

Неизвестный чародей, вроде бы надежно укрывшийся в скальной толще, внезапно почувствовал на своем плече чужую руку и очень осторожно обернулся.

НастоящийОцелот, а не его пойманная внизу копия, стоял рядом и приветливо улыбался. Его противник лихорадочно обдумывал, когда же архимаг успел его вычислить. Радимир, сжалившись, решил объяснить:

– Я с самого начала оставил в долинке фантома.

Второй чародей неуловимым движением вывернулся из хватки архимага и вдобавок ударил его по руке электрическим разрядом, который тот не успел блокировать:

– Я поняла.

Радимир потряс пальцами в воздухе:

– Ну разумеется. Рад видеть тебя, Лерна.

– Мне не нравится это имя.

Оцелот улыбнулся снова, на сей раз совершенно ослепительно:

– Я знаю.

– Зачем пришел?

Архимаг, замолчав на мгновение, провел рукой по короткой бороде и затем аккуратно, взвешивая слова, произнес:

– Сколько наших продалось? КромеТревора?

Ответ последовал мгновенно:

– Ты его видел?

– О да, пару раз.

–  Пару?

– Да, – подтвердил архимаг, глядя собеседнику прямо в глаза. Признавать свои слабости неприятно никому – особенно профессионалу перед лицом другого профессионала. Но сейчас результат был важнее личных амбиций. – И оба раза я выжил только благодаря большой удаче. Сомневаюсь, что даже вдвоем мы сможем его хотя бы поцарапать. В последней схватке я умудрился на мгновение коснуться истинной ауры Мастера Цепи и почувствовал там нечто, оставшееся от Тревора. Теперь это поглощенное и вновь сотворенное Пустотой чудовище, Лерна. И я хочу знать, сколько еще таких могу встретить.

– Кхм… – Судя по всему, чародейка был озадачена. – Вот уж чего не ожидала. Всего отступников трое.

– О, сколько глупых я встречаю между нами. – Радимир прикрыл глаза рукой.

– Именно. Но можешь успокоиться, остальные далеко не так опасны. Харрил и Реск получили от Пустоты силу, но сами мало изменились, оставшись такими же напыщенными дураками. А вот Тревора я потеряла из виду. И теперь понимаю почему.

– Значит, кроме нашей главной проблемы – еще Смертеносец и Парящий. Хорошо, буду иметь в виду. До встречи, Лерна.

– Надеюсь, это случится еще не скоро.

– Сомневаюсь.

Оцелот молниеносно улыбнулся и, щелкнув пальцами, исчез за терцию до того, как камень под его ногами взорвался. Волшебница досадливо цокнула языком и, обернувшись к долинке, повела рукой в воздухе, при этом лениво пошевеливая пальцами. Разрушенный было пасторальный пейзаж вновь принял свой прежний вид: в маленьком прудике засияла ровная гладь воды, а вокруг камней густым ковром легла трава.

И все стихло.

Дальнейший полет в общем и целом прошел без приключений, если не считать радостных фермеров, которые, наслушавшись свежих слухов, выбирались на дорогу с корзинами овощей и фруктов и приветствовали ими летящий отряд. Все, включая покрытых двумя слоями стальной брони гномов, очень быстро поняли, что от метаемых даров полей и садов надо уворачиваться. Как объяснил Кьяр, потирая стремительно опухающую щеку, в которую угодило спелое (и это в начале лета!) яблоко, все дело было в каком-то хитром сложении скоростей. Впрочем, ни Альтемир, ни Ширш этим особо не заинтересовались. Они просто решили запомнить на будущее, что, когда ты сам несешься как сумасшедший, надо избегать летящей в тебя капусты, потому что эффект получался не хуже, чем от выстрела из небольшой катапульты.

И тем не менее долететь до самого Барлена им так и не удалось. Город уже маячил впереди, щеголяя, подобно Аполею, дерзким отсутствием стен и своеобразной архитектурой, но поперек дороги стояла небольшая толпа, держащая громадное полотнище с коряво нарисованной в спешке надписью «Сетэль».

Демонесса, восприняв это как личное приглашение, направила своего дракончика на снижение, а следом, решив не отставать, устремились и все остальные. Пока чужеземцы с интересом разглядывали странную одежду местных демонов – туфли с пряжками, короткие штаны на подтяжках и остроносые шапки, удивительным образом гармонирующие с белыми рубашками, – сами жители Барлена успели выразить Сетэли свое почтение. После кратких приветствий горожане, переглянувшись для храбрости, вытолкали вперед внушительного демона, объемистого со всех сторон, в котором по этому несомненному признаку можно было легко узнать городского голову. Он-то и изложил суть дела.

Наступило краткое, насыщенное раздумьями молчание, после которого демонесса слегка расширившимися глазами обвела своих спутников, убедившись, что они тоже это слышали, и повернулась обратно к переминающимся жителям:

– Простите, я не уверена, что правильно вас поняла. Вы хотите, чтобы мы устроили сражение в вашем городе?!

Голова величаво кивнул:

– Конечно, хотим! В конце концов, аполейские уже хвастаются на весь Эмпир, что у них на главной площади Алая Армия в революционной борьбе сразила феникса! Наша птица, разумеется, уже улетела, и, судя по всему, она нарвалась на вас с печальным для себя результатом. – Сетэль коротко кивнула. – Но у нас, – обширный демон просиял, – остались еще гарнизонные солдаты! Они квартируют в ратуше и будут отчаянно сражаться. Разумеется, само здание нам дорого, но вот его правый флигель с башенкой – все равно его пора перестраивать – мы с удовольствием пожертвуем вам под легендарный, запоминающийся разгром. Это, разумеется, главное условие. Также мы освободили для вас всю южную часть площади, из обоих складов вывезена вся продукция, так что можете смело рушить. В конце концов, вам ведь предстоит схватка с коварным, затаившимся, подготовившимся к бою противником, и обороняться тоже придется. Отличная позиция, лучше не придумаешь. И колонна не будет стоять на прямой линии, по которой вы взломаете и раскрошите всю брусчатку площади. Только давайте, – в руках градоначальника, как по волшебству, появились какие-то бумаги и готовое перо, – сначала подпишем здесь, здесь и здесь – заверим обговоренные границы материального ущерба.

Сетэль, сложив руки на груди, с испытующим прищуром уставилась на демона, который от такого аж побледнел.

– Что-то мне кажется, что Советы здесь были расформированы довольно давно и вы у нас представитель торговых обществ. По замашкам вижу, не отпирайтесь. – Градоначальник только сокрушенно махнул рукой, потупившись, и начал потихоньку убирать злосчастные листки из поля зрения. – Так вот, даю вам честное слово алого командира, что ничего сверх оговоренного мы не разрушим! И разумеется, не нарушим покоя мирных жителей. Впрочем, – демонесса напоказ глянула на закатывающееся солнце, – если мы не хотим никого будить, нам придется поторопиться.

Альтемир, облокотившись на перила, стоял на балкончике второго этажа ратуши, глядя на резвящихся в развалинах складов мирных горожан. Демоны, пользуясь отличным случаем, устроили салочки и прятки под открытым ночным небом. Крыш, как и части стен, у складов после городского боя не осталось, зато среди оставшихся руин можно было первоклассно укрыться, как в настоящем лабиринте.

В остальном же бойцы под командованием Сетэли выступили великолепно. Даже брусчатка на площади почти не пострадала, только слегка закоптилась под копытами вражеских огненных прислужников. А с флигелем ратуши, что так не угодил жителям Барлена, разобрались еще более впечатляющим способом, целиком и полностью отдав его на откуп наугеру. Кьяр умудрился как-то так хитро договориться с камнями (или просто обладал скрытыми талантами к художественной деструкции), что пристройка обвалилась, не только не повредив основного здания, но и еще не вся, оставив живописно покосившуюся башенку. Городской голова, глянув на это величественное напоминание о суровом сражении, прослезился и немедленно повелел укрепить башню раствором и кладкой, где понадобится, дабы сохранить этот шедевр архитектуры в столь изысканно полуразрушенном виде.

Сразу после этого приступили к расчистке завалов, откуда доставали помятых и готовых к сотрудничеству вражеских демонов. Поскольку солнце еще даже не коснулось западной границы гор, честные горожане решили, что могут потратить на поверженных супостатов немного своего драгоценного времени, оторвались от приготовлений к грядущему пиру и сразу же решили их судьбу. На площади подозрительно быстро для случайности появились улыбчивые фермеры с дальних хуторов, оснащенные внушительными вилами. Сетэль, сначала не сообразившая, к чему бы это явление, склонила слух к старательно жестикулирующему градоначальнику, вняла его шепоту и, расплывшись в улыбке, кивнула.

Демоны, служившие фениксам, смиренно выслушали свой приговор, после чего было отданы тем самым новоприбывшим фермерам (вилы при этом перекочевали в руки бывших вояк) и отправлены на исправительные работы. Каждый скромный труженик полей жаловался, что рабочих рук не хватает и хлева для тучных стад вечно стоят нечищеными. Сетэль пояснила своим изумленным спутникам, что ударный труд на благо общества еще никому не повредил, демоны вдали от большого города не будут представлять совершенно никакой опасности, а об охране и конвое, предотвращающем побеги заключенных, можно было совершенно не беспокоиться. История Эмпира еще не знала случая, чтобы простой фермер отпустил попавшего к нему в руки работника, не спустив с него три шкуры и не стребовав с него три нормы.

За этим последовало торжественное избрание Советов ремесленных и фермерских представителей, которое плавно перетекло в застолье. Торговцы и не заметили, как трудящиеся классы, устойчивые к хмелю, взяли реванш и улестили чуть ли не всю купеческую гильдию, добившись невиданных льгот и преференций на базе равной конкуренции.

После этого пир демонов плавно перетек в активный отдых на свежем воздухе, а Альтемир, и до этого-то сидевший за столом только из вежливости, под шумок смылся и теперь взирал на происходящее с балкона. Именно здесь его и нашел Кьяр, вооруженный внушительных размеров кружкой с крышкой, в которой что-то очень аппетитно побулькивало и шипело. Паладин пребывал в столь глубокой задумчивости, что даже не заметил легкого потрескивания несущих опор конструкции – о прогибающихся под тяжелыми шагами гнома досках и говорить не стоило. Наугер, ухватившись за перила и с трудом удерживаясь от того, чтобы не положить на них подбородок и вздремнуть, ткнул кружкой в сторону веселящихся внизу горожан и, пихнув человека в бок, поинтересовался:

– А что не с ними?

Альтемир, не поворачивая головы, улыбнулся углом рта:

– А то же, что и ты. Им-то пламя нипочем, они пожароустойчивые, вот и играют в салочки огненными шарами. А все происходит быстро. Словишь ты, мой дорогой Кьяр, лицом раскаленный снаряд, потом поди доказывай, что бороду не сбрил, а враги сожгли.

Гном, представив себе эту картину, да еще и сдобренную алкогольными парами, гулко захохотал. Потом приложился к кружке, расправил бороду и, проморгавшись, тоже устроился рядом, глядя на площадь. За играми в руинах было даже забавно наблюдать, они походили на ночные маневры, так что люди и гномы определенного склада характера должны были радоваться подобному зрелищу. Они и радовались. Хотя Кьяр комментировал чаще и громче, Альтемир тоже не отмалчивался.

Особенно хорошо удалась та часть, когда несколько демонов в западном полуразрушенном складе решили объединить усилия и могучей огненной метлой пошли по всем закоулочкам, выметая разрозненных противников. Карающая рука возмездия, впрочем, настигла их довольно быстро: судя по весело занявшемуся пожару, они нарвались на саму Сетэль, а судя по воплям демонессы, случайно опалили ее роскошную рыжую гриву.

Альтемир, отсмеявшись, задумчиво замолчал и словно бы случайно проговорил:

– Н-да, кто бы мог подумать, что демоны способны на такое. – Он коротко хохотнул. – Если бы имперские теологи и летописцы увидели бы что-нибудь подобное, боюсь, они сочли бы, что их обманывают собственные глаза.

Наугер, возмущенно покачнувшись, вставил свое веское еловое:

– Да что они знают вообще, с-сморчки подкаморные! Пишут свои книги, а то еще хуже – саги, легенды героические! Сразу можно определить, что складывали настоящие бойцы, знающие, с какого конца браться за секиру, – гном замялся, – ну или по крайней мере те, кто сами рядом с этими бойцами шагал под стрелами. И что пришло в голову писарям, сидящим в душных комнатах без вольного ветра, доброго эля, хорошего друга и достойного противника. Как определить? Да очень легко: если герои у нас с мрачными мордами идут кого-нибудь спасать и за весь свой поход ни у костра не пошутят, ни кружечку не опрокинут – значит, все, баста, сказитель жизни-то и не видал. Я тебе так скажу, парень, – наугер опрометчиво поставил кружку на перила, – так и свихнуться недолго, если только и думать, что о своей великой цели и как бы всех вот спасти. Чушь оно все.

Паладин, не глядя, протянул руку и сцапал кружку до того, как наугер успел опомниться, потом задумчиво поднес ее ко рту, не менее задумчиво сделал глоток… и уже куда быстрее выдул все наружу, выпучив глаза, видимо только сейчас сообразив, что же он сделал. Кьяр, сначала загоготавший, быстро опомнился и посерьезнел. Паладин, так и не придя в нормальное состояние, размахнулся, дабы выкинуть «сосуд зла» – жидкость в посудине опасливо заколебалась, не желая покидать уютное вместилище, – но был остановлен повелительным, без грана хмеля, окриком гнома:

– Спокойно, парень! – Альтемир перевел налитые кровью глаза на наугера, который принял боевую стойку и держал оружие на изготовку. – Теперь ме-э-эдленно опусти кружку на пол и отойди от нее на шаг. Вот молодец. – Гном, не убирая на всякий случай свой науг, наклонился и подобрал здоровенную емкость, произнеся уже более спокойным тоном: – Нет, парень, это не твое, и даже не начинай.

Паладин, загнанно мотнув головой, облизнул губы и прохрипел:

– Зачем вообще это пьют?!

Наугер, подняв крышку на кружке, критическим взглядом окинул уровень содержимого и остался доволен осмотром, ответив даже чуть более подробно, чем требовалось:

– Да, не повезло тебе нарваться на мой экспериментальный коктейль – огненное пиво вперемешку с черными подгорным. Хотя, думаю, здешнее демоническое пивко ты бы нормально перенес, по первости. А пьют – известно, для сугрева. – Кьяр внезапно уставился паладину прямо в глаза неожиданно серьезным взглядом. – Только ты запомни: если кто начал хлебать перед боем, да не для храбрости и тепла, а так, что молот из рук выпадает или даже память подводит… Или если кто вообще что-то забыть-потопить в эле собрался – он все, проиграл сразу и по всем фронтам. Тут надо четкую грань блюсти. Эль когда-нибудь кончится, а дрянь в мыслях останется, если ее оттуда вовремя не выковырять. А вот если ты замерз, ну там, или краснеешь перед девками сильно, – гном понимающе хохотнул, а паладин, как по заказу, покраснел, – оно тебе самое то! Но немножко. Если перебрал – все, улетела твоя пташка.

Альтемир с видом оскорбленной невинности пожал плечами, словно говоря: «Оно никогда мне не пригодится», и снова облокотился на перила, глядя вниз. Наугер, опять поставив кружку на перила, но уже благоразумно придерживая ее рукой, почесал в затылке, вспоминая, на чем же они остановились, и просиял, одержав победу над собственной памятью:

– Ну так вот, парень. – Разумеется, гномы никогда не блистали проницательностью и пониманием чувств ближнего своего (им куда проще было по стуку определять скальные породы), но приличное количество первоклассного эля творило чудеса. Кьяр мог о чем-то догадаться – в частности, сообразить, что паладин завел этот разговор неспроста. – Я тебе говорю, что если вдруг ты натыкаешься на что-то, непохожее на то, что тебе раньше говорили, или ты где-то еще как узнал, – верить надо своимглазам и ушам. Слова – это воздух, книги – бумага. – Наугер, подумав, честно исключил из общего списка трактаты по математике, механике и эзотерике и поправился: – Ну почти все. А вокруг тебя, парень, жизнь. И жить тебе не по книгам.

Судя по тому, что паладин не начал возмущаться по поводу нежеланных поучений, именно это он и ожидал услышать от Кьяра. Гном, выждав минутку для верности, облегченно вздохнул про себя и, основательно глотнув из кружки, тоже устремил взгляд вниз, на огненную потеху.

Следующее утро началось не хуже предыдущего – все снова были бодры, веселы и готовы к дальнейшим подвигам. Демоническое спиртное обладало одним превосходным эффектом: после него не оставалось похмелья. В общем, это была настоящая мечта наяву. На лицах гномов, наконец-то получивших вожделенный способ гулять всю ночь без утренней головной боли, было написано истинное блаженство.

Но до героических свершений было еще далеко, сначала надо было распрощаться с Барленом. Что представлялось не самым быстрым делом – особенно потому, что в холле ратуши чуть ли не с рассвета обосновалась делегация горожан с подозрительно одухотворенными лицами. Сетэль, знающая местные порядки лучше всего, восприняла это как должное, а все остальные получили возможность гадать, что бы это значило.

Гадание, впрочем, продлилось недолго. Торжественная процессия демонов во главе с самим градоначальником вывела героев на свежий воздух, прошествовала к центру площади и остановилась у колонны, которая на сей раз была завешена каким-то полотном. И как тут же отметили зоркие на подобные вещи гномы, под тканью таилось что-то неровное.

Главный городской демон с непроницаемым лицом подошел к колонне, взялся за тонкие, почти невидимые бечевки и одним махом стянул покрывало со статуи, изображающей Сетэль в полный рост. Площадь замерла, кажется даже затаив дыхание. Девушка, до этого хранившая на лице выражение угрожающего ожидания, критическим взглядом изучила статую и, благосклонно улыбнувшись, сложила руки на груди. Горожане с готовностью разразились восторженными криками, и от них повеяло таким облегчением, что Альтемир, не выдержав, обратился к стоящему рядом Цейтору с вопросом:

– В чем вообще дело? Они выглядят так, словно их вешать должны были, а веревка внезапно оборвалась! – Паладин вгляделся в лицо озадаченного демона, вспомнил, что до Эмпира достижения истинной цивилизации так и не добрались, а значит, никто здесь и не представляет, что такое хорошая виселица, и с досадливой гримасой поправился: – Ну словно им всем крупно повезло.

Цейтор усмехнулся:

– Ты просто не видел, что здесь творилось раньше. Посмотри, в каком костюме они изобразили нашу предводительницу.

Человек перевел взгляд на статую, оглядел традиционный наряд мужской части населения Барлена и пожал плечами:

– Ну и что?

– Прошлый раз они изваяли ее в народном платье.

Альтемир внимательно изучил фасон местной дамской одежды и признал, что и впрямь на предводительнице Алой Армии наряд прелестной селянки как-то бы не смотрелся. Цейтор, словно прочитав его мысли, кивнул:

– Вот-вот. Скандал был такой, что пришлось менять стекла, а бургомистр, градоначальник то есть, до сих пор не успокоился, все нервничал, как на этот раз пройдет. Сетэль в гневе может быть очень горячей, и это обычно запоминается надолго. Как видишь, они даже добавили к скульптуре набор праздничных колокольчиков – великая честь по местным меркам.

Сетэль и впрямь выглядела польщенной. Но хорошие новости в начале дня не закончились. Горожане, очевидно желая заслужить благосклонность импульсивной демонессы, преподнесли ей еще один подарок. Бургомистр, ненадолго скрывшийся в собственном доме, вынес оттуда какой-то шест, при виде которого толпа благоговейно замерла. Подарок был торжественно передан Сетэли со словами:

– Дабы ознаменовать нынешний день праздником!

Причем праздник ознаменовал этот день в прямом смысле – демонесса, с неожиданной прытью махнув шестом, одним движением развернула громадное, глубокого и сочного алого цвета полотнище, чуть не взвизгнув от восторга. Городской маг очень вовремя наколдовал порыв ветра, на котором заплескалось и знамя, и рыжие волосы самой Сетэли, так что зрелище получилось великолепным. И, судя по счастливому лицу девушки, Барлен был полностью и окончательно прощен.

Главнокомандующая, прошествовав к своему дракончику, воткнула древко флага в трубку неизвестного назначения, прикрепленную к седлу, и мановением руки милостиво разрешила всем горожанам проводить ее со спутниками в дальнюю дорогу.

Полет проходил куда веселее, чем накануне: алое знамя, развевающееся за спиной Сетэли, было видно издалека, а значит, и приветственных делегаций с дарами, подходивших к отряду на привале, было значительно больше. Дракончики уже после второй остановки начали изнывать под тяжестью подарков, но впереди уже показались, постепенно вырастая, горы, у подножия которых все ожидали закончить путь. Да и слова демонессы о том, что осталось уже недолго, поддержали общий дух, даже ездовые драконы веселее замахали крыльями.

Для гномов, впрочем, это не было откровением, они-то отлично знали, что горный хребет Армон-Дарон сужался к северу, а сейчас смогли увидеть это воочию – скальные гряды с запада и востока были видны куда отчетливей и казались выше, чем два дня назад.

Равнина понемногу начала сминаться холмистыми складками, дорога принялась вилять, лавируя между возвышениями, но для отряда, летевшего над вершинами даже самых высоких из здешних холмов, это было не более чем занятным зрелищем. Путники и торговцы, путешествующие здесь, наверняка были другого мнения. И также они вряд ли поминали добрым словом странно ровную гряду холмов, словно специально отсыпанную для того, чтобы отгораживать северные земли Эмпира. Дорога за неимением лучших вариантов взбиралась на гребень этого вала, столь высокий, что он закрывал обзор даже всадникам на дракончиках. Но Сетэль и не подумала взмывать вверх, чтобы осмотреть окрестности, напротив, она направила своего летуна вниз, туда, где тракт растекался удобной мощеной площадкой с ухоженным родничком, навесами и кострищами. По дневному времени здесь не было никого, кроме пары пеших путников. Те забились в дальний угол при виде вооруженной и закованной в сверкающие доспехи толпы, да так и не выбрались оттуда, несмотря на все усилия главнокомандующей наладить контакт с мирным населением.

Воинов сразу же оставили разбираться с уставшим транспортом и поклажей. Половину еды тут же скормили дракончикам, и, хотя веса поклажи это не уменьшило, те быстро пришли в хорошее настроение. А предводители, желая удовлетворить свое любопытство, собрались на выходящей к северу аккуратной террасе с каменными перилами, чтобы полюбоваться лежащей внизу северной долиной.

После страны демонов, казавшейся какой-то игрушечной землей с игрушечными «войнами», здешние места можно было, при некоторой слабости зрения и определенной фантазии, даже принять за какое-нибудь курфюршество Империи. Во-первых, здесь была пусть низкая, пусть узкая, но настоящая каменная стена! Оба ее конца уходили к дальним горам, где карабкались по склонам вверх, а защитный пояс широкой дугой отгораживал почти половину долины, в которой и кипела жизнь. Разумеется, здесь не было такой плотности населения и построек, как в Аполее или Барлене, больше похожих на нормальные города, но глаз не мог найти какой-нибудь пустующий участок земли или просто достаточно большое ровное поле. Кроме сравнительно небольших и аккуратных квадратиков огородов все было занято речками, мельницами, мостками, дорогами и складами. Дым от мастерских, благоразумно расположенных с подветренной стороны от города, сползал в низинки и овраги, где благополучно рассеивался.

Ближе к горам начинались чистенькие жилые кварталы, снова отличающиеся по внешнему виду от всего виденного ранее. Дома стояли на толстых бревенчатых сваях, под козырьками любой крыши мог спрятаться от снега небольшой торговый обоз; стены выглядели надежными и видавшими виды, а окошки – маленькими и устроенными с расчетом на крутые холода. Остроглазый Ширш единственный из всех заметил, что почти каждая постройка чуть ли не с самого фундамента до конька изукрашена затейливой резьбой, а сами коньки оканчивались резными головами животных.

Сами же горы являли собой нечто совершенно потрясающее. В теле скалы от подножия до самой вершины, даже сейчас носящей снежную шапку, зияла пропасть с невероятно ровными, явно рукотворными стенками. Этот проход, как подсказала Сетэль, вел на север, туда, где и скрывался от справедливого возмездия Совет фениксов. Через ущелье был перекинут мощный и одновременно изящный каменный мост, соединяющий не только вершины гор, но и две части возведенного на самой верхотуре дворца, частично стоящего на самом этом мосту. Пушистый снег по-хозяйски лежал на каждой крыше, подоконнике и даже на вершинах частокола, и никто почему-то не удивился, услышав, что дворец носит название Снежного. Несмотря на яркий солнечный день, вокруг строений вилась какая-то сияющая пелена, заставляя поверить, что здесь и впрямь обитает местный феникс.

И между жилой и ремесленной частью города находилось нечто, заставившее сердце Альтемира сладко сжаться от приступа нахлынувшей ностальгии, там возвышались стены небольшой крепости, выглядевшей пусть и не слишком грозно в силу малого размера, но достаточно браво. Башенки, как и вообще все укрепления, включая даже громадную по здешним меркам внешнюю стену, поддерживались в отличном состоянии, и над ними гордо реяли флажки.

Сетэль, с чуть ли не материнской гордостью обозревая лежащий внизу пейзаж, совершенно беззастенчиво прочитала мысли паладина и утвердительно заметила:

– Да, смотрится отлично! Жители поддерживают должный колорит на уровне. За что я и люблю этот город – он другой…Практически, добро пожаловать в Слаало. Хотя мы его еще не захватили, но это ненадолго.

Альтемир, которого удивило замечание демонессы, озадаченно вопросил:

– Что значит «поддерживают колорит»? Разве все эти укрепления не построены для защиты от кого-нибудь? Может быть, даже от нас?

Сетэль, фыркнув, изучающе поглядела на паладина, пытаясь понять, издевается он или нет:

– Дорогой, ты же отличный полководец. Погляди на эту громадную, длиннющую, неуклюжую, совершенно бесполезную в обороне стену. Как ты думаешь кого-нибудь реально сдержать на такой растянутой махине, не поставив по демону на каждый шаг? Во всем городе нет столько жителей! А если обойтись часовыми, то враг все равно успеет прорваться до того, как подойдут основные отряды защитников. Достаточно растянуть их силы на определенное расстояние, а потом нанести основной удар в одном месте.

Альтемир, из головы которого демонесса и почерпнула все эти знания, все равно оскорбленно выпрямился, намереваясь сказать ей про разумное устройство великой Северной Стены, прикрывающей Империю от набегов степных бестий, – патриотическая выучка оказалась очень живучей. Но разум, к счастью, все-таки успел возобладать, паладин вовремя вспомнил, что эта хваленая защита была прорвана по очень похожему сценарию, и лишь злобно зыркнул в сторону кирсса, который резко отвернулся, скрывая издевательский оскал. Сетэль, сделав вид, что ничего не почувствовала, продолжила как ни в чем не бывало:

– Тем не менее стены и форт выгодно отличают Слаало от всех остальных городов нашей страны, по крайней мере, в моих глазах. Суровая северная земля, снежные зимы – и жители здесь под стать природе, по меркам Эмпира, крайне необузданные и воинственные. Кстати, сейчас уже мало кто помнит, что демоны-основатели Слаало, как и все мы, отлично умели управлять погодой, так что здешний климат является благоприобретенным. Местная гордость, а как же! Ну и, разумеется, тут всегда были в почете багровое пламя и наша Алая Армия; а фениксов тут недолюбливают, ведь эти птицы олицетворяют собой солнечный свет, а на зимнее солнце, как мы все знаем, надежды нет, оно светит, но не греет. Правда, – демонесса досадливо сжала губы, – нет добра без худа. Здесь очень плохо с искусствами.

– Правда? – отстраненным хором поинтересовались Снор и Кьяр, уже предвкушающие встречу с суровыми северными демонами, с которыми, судя по словами демонессы, наконец-то можно было поговорить о хорошем оружии и доброй схватке.

– Да, увы. Здесь всегда думали, что достойная статуя героя – это плоская морда на деревянном или каменном столбе, а снизу палка, палка, огуречик. – Сетэль издевательски повысила голос, явно кого-то передразнивая. – Схематичное изображение, мол. Ну и, разумеется, эта бесконечная резьба на стенах и крышах – мифологические сюжеты, саги и легенды. В общем, я не ошибусь, если скажу, что, кроме топора, местные художники не знают ничего, да и этот инструмент вечно норовят использовать для решения личных разногласий.