Текст книги "Хозяин Пророчества [трилогия]"

Автор книги: Николай Бородин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 50 страниц)

Сетэль, оказывается, еще вчера успела установить в городе власть Советов, а статую ей пообещали вытесать в кратчайшие сроки лучшими топорами. Демонесса, пусть и с содроганием, согласилась.

Сборы прошли довольно быстро и без особых приключений. Паладину запомнился лишь единственный случай, когда он увидел Яссольфа, который стоял перед загоном для огненных дракончиков и чесал затылок. Альтемир, мигом вспомнив, что командир форта Аврора напросился в ряды Алой Армии и был допущен до участия в великом походе на север, нацепил ехидную улыбку и двинулся вперед, чтобы обрадовать демона известием о том, что ни один дракончик такую тушу не выдержит. Яссольф, видимо услышав шаги, развернулся, тоже ухмыляясь весьма недобрым образом. Оба с подозрением уставились друг на друга и, так ничего и не сказав, разошлись, заметив про себя, что здесь что-то неладно.

Загадка разрешилась в тот же час, когда демоны-пушкари, сияя как начищенные медные тазики, под руководством самого Яссольфа выкатили на всеобщее обозрение свои орудия. Колеса на них казались явно крупнее, чем вчера. Ответ оказался прост – расчеты просто залезли на свою машинерию и, не прекращая радостно улыбаться, на небольшой скорости двинулись вперед. Пушки, которые отчасти были живыми, оказались-таки теми уникальными зверями, что передвигались с помощью колес. Разумеется, для начала настоящего пути им сначала пришлось отсыпать целый пандус, по которому можно было заехать на лавовое поле, но оно того стоило. Все, кто летел на дракончиках, молча исходили завистью, а гномы даже и не пытались этого скрыть: демоны из Слаало внизу устроили настоящие гонки, подскакивая на волнах застывшего камня, обгоняя друг друга и что-то беспрерывно вопя – в общем, всячески радовались жизни.

Но по мере того как горы вокруг сдвигались все теснее, а воздух наполнялся мертвенной, хрустящей на зубах сухостью, веселье пошло на убыль. Далеко не сразу резвящиеся внизу демоны заметили то, что летящим на дракончиках стало известно чуть раньше, – небо постепенно меняло цвет с голубого на серый, словно опускаясь и нависая над головами. На самом деле, разумеется, это были дымы вулкана, что никогда не покидали северную лавовую пустошь, кружа посреди гор и закрывая солнце для всех, кто оказался бы настолько безумен, чтобы ступить во владения Совета фениксов. Вдалеке, именно там, куда и лежал путь Алой Армии, плотные тучи принимали цвет вороненой стали, по которой изредка пробегали алые сполохи: разъяренная гора никогда не засыпала, даруя огненным птицам свою силу.

Отряд ненадолго остановился перевести дух и дать отдых животным, и только тогда все ощутили неотступный пронизывающий взор, который сопровождал каждого, кто осмеливался двинуться к северу от Слаало. Сетэль и не собиралась никого предупреждать, понимая, что ее спутники не питают иллюзий по поводу последнего, как все надеялись, дня пути. Теперь даже самые легкомысленные оптимисты, в одного из которых даже пальцем не надо было показывать, поняли: фениксы следят за каждым их шагом. Так что двигаться вперед можно было не таясь и с гордо поднятыми головами. В конце концов, спрятаться на голой, безлесной, словно укатанной равнине было совершенно негде, и неумело маскирующиеся под потоки лавы бойцы вызвали бы у фениксов только приступы хохота.

По мере приближения к вулкану росло и напряжение. В какой-то момент все, не сговариваясь, осознали, что мертвенная тишина вокруг не сулит ничего хорошего, и постарались, пусть и совершенно непреднамеренно, сплотить ряды, то есть попросту держаться друг к другу поближе. Даже несмотря на то, что большая часть армии двигалась на высоте птичьего полета, а на черной глади голой долины не могли укрыться не только сами солдаты Алой Армии, но и их враги, все равно все старались быть бдительными. Каждый имел случай убедиться в коварстве фениксов, и было очевидно, что где-то впереди готовится жаркая и неожиданная встреча.

А когда рокот огненной горы перестал быть едва слышным давящим фоном, приблизился и набрал силу, бойцы остановились перед черной стеной из все того же вулканического стекла, вздыбленной поперек долины с востока на запад. И снова – ни звука, ни движения. Даже на вынесенных вперед башнях по обе стороны от ворот не прогуливалась стража.

И сами ворота были широко, даже призывно распахнуты. Все взгляды обратились на Сетэль как на единственную из всех присутствующих, уже бывавшую здесь раньше. Демонесса, непроизвольно давая выход скопившемуся напряжению, чуть не вспылила:

– Что вы все на меня уставились?! Когда меня выбрасывали отсюда, этой стены здесь не было! И мой вам совет – не суйтесь в эти ворота.

Это было настолько очевидно, что даже Альтемир позволил себе ухмылку, а гномы и демоны так вообще нервно захихикали. Ширш, тоже оскалившись, еще раз пробежался взглядом по парапету стены и неожиданно для всех вскинул лапу, указывая куда-то когтем и гневно фыркая.

На стене и впрямь промелькнула какая-то фигура, тут же нырнувшая под прикрытие зубцов. Потом вторая, третья. Ряды Алой Армии подверглись опасливому, но внимательному изучению, и все завершилось громким гоготом. Гномы, уже на всякий случай взявшие незнакомцев под прицел и готовые открыть огонь при малейшей опасности, все-таки не успели среагировать: фигурки наверху с похвальной прытью рванули подальше от парапета, и раздался странный треск, отдающийся неприятным эхом в ушах, а затем грянул протяженный и во времени, и в пространстве взрыв. Весь участок стены над воротной аркой, от башни до башни, рванул целиком, осыпаясь вниз здоровыми глыбами камня. Но зоркий кирсс в последнее мгновение успел увидеть, как в глубине тоннеля упала решетка, потом каменная плита, а потом и вовсе произошел добротный завал.

Яссольф, раздраженный сверх всякой меры, тут же влепил в каменную осыпь заряд из своей пушки, по мощности чуть ли не превосходивший тот, что накануне поставил жирную точку на жизненном пути очередного феникса. Все невольно подобрались поближе, что увидеть результат, но их ждало разочарование: прямо напротив ворот застряла, закрывая их, громадная глыба, целый скальный осколок. Гномы, которым и закон самосохранения был не писан, тут же подобрались вплотную и, вернувшись через несколько минут, принесли авторитетное заключение: на камне не осталось ни царапинки. Сетэль, грызя ноготь, хмуро пояснила:

– Очевидно, эту стену не взять буквально ничем. – Ради подтверждения демонесса, мгновенно создав на ладони сгусток огня, влепила им в стену и без особого удивления воззрилась на вызывающе нетронутую поверхность камня. – Но, так или иначе, нам всем надо на ту сторону.

«Отлично. – Ширш совершенно неожиданно для всей честной компании выступил вперед и демонстративно потянулся. – Я единственный, кто сможет вскарабкаться по стене». – С этими мыслями кирсс распустил свою опояску, казавшуюся чисто декоративным элементом народного костюма, и несколькими легкими движениями лапы превратил простую, хотя и неожиданно длинную веревку в готовый к действию аркан.

Сетэль, подняв брови, смогла только сказать:

– Ты пойдешь туда… один?

Вождь фыркнул:

«Разумеется, я не котенок, чтобы таскать меня на руках. Я уже убил колдуна с черной цепью на шее в честном поединке. – Кирсс благородно не стал уточнять, что он был вообще единственным из всех присутствующих, кто мог похвастаться подобными успехами. Все остальные сражались с братьями Цепи только стенка на стенку. – Да и, кроме того, больше никто не сможет за мной последовать».

Гномы, с ужасом глядевшие на тоненькую веревку и отчетливо понимавшие, что она лопнет от одного только близкого соседства с ними, закованными в стальную броню грудами мышц, синхронно кивнули. Паладин же сунулся вперед:

– А маги? Для них-то высота не проблема, а это почти каждый демон!

«Человек, как ты думаешь, почему помалкивает твоя подружка (на этом слове гневный возглас человека был благополучно пропущен кирссом мимо ушей)? Наверное, потому, что она не может этого сделать?»

Альтемир повернулся к невозмутимо покусывающей ноготь Сетэли и был вознагражден честным ответом:

– Да, я огненный маг, дорогой, – сегодня воистину был не день паладина, на его гневные возгласы никто не обращал ровно никакого внимания. – Это только твой забавный старик-учитель мог летать, как ему вздумается, потому что посвятил себя воздушной стихии. Я же, конечно, могу сделать скорее длинный прыжок, чем полет, но поверь, ты не захочешь этого увидеть. А я, честно говоря, вряд ли рискну попробовать.

Паладин, поразмышляв еще мгновение, пожал плечами и отчасти утешил себя доводом, что это отличная возможность для мохнатого дикаря наконец-то свернуть себе шею. Ширш, прощально фыркнув, устремился к осыпи, за несколько мгновений преодолел три десятка шагов, с первого раза зацепил веревочной петлей какой-то уступ, пару раз дернул и пополз вверх, как кот по занавескам. Паладин наблюдал за этими манипуляциями с хмурым лицом – сначала потому, что по скорости и силе средний кирсс явно превосходил среднего человека, и это командиру очень не нравилось. А потом он прислушался к собственным ощущениям, вскинул глаза к небу, рыская взглядом по плотной пелене серых туч, и увидел слабый, но отчетливо различимый в полумраке желтый блик. Скорее, даже цепочку словно торопящихся друг за другом солнечных зайчиков. И эти зайчики приближались с пугающей скоростью.

Альтемир крикнул, указывая на небо и предупреждая всех вокруг, чтобы они готовились к бою. Демоны и гномы, которые считали день без грохота орудий потерянным впустую, как дети обрадовались возможности пустить в ход свои пушки и огнестрелы. Оружие изготовили к бою и нацелили примерно туда, где, скорее всего, должны были появиться летящие фениксы – на этот раз Солнечных птиц, запомнивших уроки Аполея, Барлена и Слаало, было несколько. Люди-арбалетчики сначала поднимали свое оружие без особого энтузиазма – ну что могли поделать болты с созданиями, сотканными из чистого пламени? – однако заметно приободрились, когда Сетэль благосклонно наложила на их арбалеты какое-то заклятие, пообещав, что грохотать будет о-го-го. Отряды демонов призвали верных метателей огня и указали своим существам цель. Разумеется, совокупной огневой мощи должно было хватить от силы на одну тварь, но для начала и это было неплохо.

Сам же паладин, взвесив все «за» и «против», сердито ударил кулаком по ладони, скорчил недовольную гримасу, но все же резким движением выбросил вперед руку, словно сам набрасывая на кого-то аркан. Ширш, уже добравшийся до обломанного верха стены и как раз подтянувшийся на лапах, чтобы выглянуть по ту сторону, ощутил, как что-то подхватывает и сжимает его, словно редкая в Степи огромная змея, способная удушить взрослого кирсса. Вождь вцепился в камень когтями, не желая сдаваться без боя, и попытался повернуть голову, чтобы узнать, что же это за врага он подпустил к себе так близко.

И тут он наконец-то заметил первого феникса, который могучим взмахом крыльев послал свое тело вперед и теперь парил немного ниже уровня стены. Кирсс непроизвольно прижал уши, оскалился и все-таки разжал когти, устремившись спиной вперед быстрее, чем стрела, выпущенная из лука. Он даже не успел подумать о приземлении, как уже врезался в порядком расслабившегося паладина, который тоже не успел среагировать. Железная кираса, которую Альтемир снимал только перед сном, и то не всегда, спасла своему хозяину жизнь, но равновесие удержать не помогла. Оба кубарем покатились по земле, как котенок и моток ниток.

Все же остальные, почти и не заметив столь трогательных объятий надменного имперца и вольного степного дикаря, с довольными ухмылками подкорректировали прицел и дали залп.

Первый феникс явился красиво. Резко взмыв в воздух перед самой стеной, он завис, расправив крылья и поддерживая себя магией. Вид получился – хоть сейчас на гобелен. Увы, бойцы Алой Армии, обладающие иммунитетом к чувству прекрасного, своего счастья не поняли и дали слитный залп.

Разумеется, высший демон увернулся от большей части арбалетных болтов, пропустил мимо себя два выстрела из пушек Аврора, а вот стаю крохотных, но опасных выстрелов из огнестрелов попросту не заметил. Сбитую с толку и ослепленную болью от множества разрывов птицу догнали сгустки пламени от метателей, остальные пушечные снаряды и два арбалетных болта, и впрямь полыхнувших громадным, в десяток саженей, факелом. Феникс вырвался из вспухшего в небе черного облака спиной вперед, то есть попросту, окутанный дымными лентами, рухнул вниз, за стену, и раздавшийся грохот падения вызвал всеобщее ликование. Разумеется, каждый понимал, что тварь еще соберется с силами и поднимется, а добить ее не было никакой возможности, но несколько секунд, а то и минут передышки было выиграно.

Следующие птицы, увидев печальную судьбу своего собрата, не стали красоваться перед врагами, тем более что те уже начали спешно перезаряжать оружие, набрали высоту и скорость и выступили идеально ровным строем.

Их было пятеро.

И даже неистовый Яссольф, который не склонен был менять своих решений, на мгновение замер, пытаясь уместить происходящее в голове и понять, как действовать дальше. Метатели огня, будучи простыми созданиями из огня и камня, не задавались сложными вопросами стратегии и тактики и попросту не умели впадать в отчаяние, поэтому новый залп незамедлительно устремился вверх, к летящим врагам. Безо всякого, впрочем, успеха. Здесь, рядом с вулканом, мощь фениксов возрастала в разы, позволяя им высокомерно игнорировать жалкие попытки сбить их на землю.

Заложив поворот, огненные птицы по широкой спирали устремились вниз, приземляясь так, чтобы сгрудившиеся ряды Алой Армии оказались в кольце. Каждая тварь, с хрустом разламывая когтями казавшееся несокрушимым вулканическое стекло, заняла свое место в круге и на мгновение замерла, гордо подняв голову. Немудрено было невольно залюбоваться этими огненными бестиями, пусть и смертоносными, но невероятно завораживающими своими вечно изменчивыми очертаниями.

Затем фениксы синхронно подняли и расправили крылья, кончиками перьев почти касаясь друг друга, словно образуя громадный купол. Впечатление лишь усилилось, когда птицы вытянули шеи, закрыв своими головами последний участок неба. Вроде бы их позиция сейчас была неблагоприятной, поскольку каждая из птиц подставила врагам уязвимое брюхо. Но все атаки попавших в ловушку бойцов разбились о некое подобие огненного барьера, который вдобавок начал еще и сжиматься.

Трудно было сказать, что он сделает – пока что полупрозрачная стена бежала по голому камню, обдавая солдат страшным жаром. Но выяснять на собственном опыте, что в таком случае будет с живой плотью, никому почему-то не хотелось. Альтемир и Сетэль, успевшие сообразить, что к чему, и объединить свои силы, сумели своей магической атакой приостановить движение барьера, уже принявшего вид полусферы.

Все остальные, поддерживаемые волей своих вождей, тоже перехватили оружие на изготовку и обрушили на барьер град снарядов. Пространство внутри замершей полусферы заполнилось удушливым дымом, который теперь не рассеивался, но и не давал разглядеть, каковы были результаты. Впрочем, судя по напряженным лицам держащихся за руки паладина и демонессы, дело шло на лад не слишком споро.

Алая Армия, не сговариваясь, дала второй залп, это было лучше, чем сидеть сложа руки и ждать погибели. Наугер, тоже не собираясь покорно превращаться в жаркое, положил свою ладонь на сцепленные руки паладина и демонессы. В бурлящий поток солнечной и огненной энергий влилась холодная, ясная струя магии подгорного чародея, помогая соединить силы и укрепляя структуру сдерживающего заклятия.

Барьер приблизился еще на ладонь. Силы все-таки оказались слишком неравны. Даже обладай трое главных чародеев Алой Армии еще хоть какими-то скрытыми резервами, делу бы это не помогло. Пятеро фениксов – пятеро высших демонов, и так являющих собой значительную силу, сейчас имели неоспоримое преимущество, и столь медленное движение огненной стены скорее объяснялось тем, что им пришла в голову жестокая мысль немного поиграть.

Фигура в черном появилась на вершине Форнберга. Сам горный пик был срезан строителями, возводившими башню под Светоч. А потом пришел дракон, который разнес величественное сооружение вдребезги, и теперь обширная площадка была завалена обломками каменных блоков.

С вершины открывался прекрасный вид на окрестности. Вокруг, куда ни глянь, расстилалась безжизненная, пустынная земля – на юг уходил истерзанный дикой магией Аленор, а на север катились травяные волны степного ковыля. Бестии постарались на славу – нигде не было видно ни единого целого жилища. Все следы человеческого присутствия теперь были разрушены. Внизу, у подножия, лежали руины, которые раньше назывались Солтаром.

Чародей втянул носом воздух, наслаждаясь ароматом тысяч погибших душ. Конечно, он мог бы поднять их всех сейчас, но не видел в этом особого смысла. Его коньком было сотворение из готового сырья чего-то принципиально нового, и теперь, когда он наконец избавился от глупого запрета использовать умершую материю, можно было дать себе волю. А любителем полчищ обычных ходячих мертвецов был Харрил, и сейчас армии, созданные Смертеносцем, как раз подходили к границе Империи.

Основные силы нежити двинулись западнее Форнберга – во многом потому, что на горе было решено устроить временный контрольный пункт, откуда чародеи братства Цепи могли контролировать происходящее. Занять господствующую высоту, очень удачно оставленную и Гильдией, и Церковью, было бы очень кстати.

Защитники Империи, конечно, готовились к сражению. И это делало жизнь гораздо интереснее. Маг в черных одеждах с улыбкой осматривал позиции, которые подготовили для себя последователи этого выдуманного Бога-Солнца. Ничего, скоро им предстоит пережить настоящее потрясение. Реальную опасность из всего этого сброда представлял лишь феникс и его человек. Огненное создание прямо лучилось энергией и, судя по всему, было готово к серьезной схватке за свою территорию.

Имперских чародеев видно не было – впрочем, и понятно: они никогда особо не ладили с церковниками. Кроме того, Оцелот ведь далеко не дурак, наверняка его подручные выжидают момента, готовясь внезапно атаковать некромантов, контролирующих деятельность нежити. Разумный ход, и весьма очевидный. Конечно, братья были к нему готовы. Ну а кто не сможет защититься от ожидаемого удара, тот воистину заслужил смерть. Ресурсы жизни слишком ограничены, чтобы тратить их на беспомощных дураков.

Закон выживания среди присягнувших Цепи вообще становился как никогда актуален. Именно поэтому маг стоял на вершине Форнберга в гордом одиночестве. Он реально заслужил это право – никто из остальных братьев, кроме, разумеется, Мастера, не был ему ровней. Но обязательно нашлись бы такие, кто попытался забраться на ступеньку повыше – а, как известно, из тысячи попыток одна может оказаться до неприятного успешной. Так что шутить со статистикой Реску Парящему, бывшему древнему магу, а сейчас правой руке Мастера, совершенно не хотелось. Именно поэтому остальные служители Цепи появятся на горе позже – когда он уйдет.

Кстати, это уже пора было сделать. Чародей, собственно, ожидал здесь визита вежливости. Оцелота было бы куда удобнее устранить до основной схватки. Тогда старик не успеет наломать дров, а на это он был еще ой как способен. Да и не будет опасности, что бешеного кота угробит кто-нибудь еще, а Парящему очень хотелось скрутить ему шею именно своими руками. А если содрать с него шкуру, то можно приколотить над камином – такой охотничий трофей будет очень неплохо смотреться.

Ради этого Реск даже не стал маскироваться по высшему разряду, сбросив пару слоев защиты, чтобы специалист уровня Радимира его точно не пропустил. Но похоже, самопровозглашенный архимаг с возрастом потерял хватку. Ну что ж… Маг вздохнул даже с каким-то сожалением. Никто, увы, не вечен. Все, дальше откладывать было нельзя, первые тысячи мертвецов и так уже остановились в полуверсте от линии полуразрушенных стен, ожидая команды к всеобщей атаке.

Однако можно было дать Оцелоту еще один шанс. Ведь истинный предводитель может как укрываться в тылу, координируя действия своей армии, так и вести ее в бой. Особенно если есть подходящий скакун.

Парящий как раз об этом позаботился. Он внимательно следил за отчаянной, но жалкой попыткой степных бестий уничтожить целую громадную Империю. Но вот ход с переброской воздушной армады прямиком к столице был сильным и красивым. И его имело смысл повторить. Второго охотника в Мирбурге точно не будет, так что можно рассчитывать на успех. Поэтому Реск, пока Харрил с учениками клепал тысячи скелетов, создал нечто особенное – целую орду летучей нежити.

Удобство заключалось в том, что искать целый остов какой-нибудь виверны, а потом оживлять его не было нужды – можно было взять необходимое количество сырья, даже оставшегося от обычной биомассы вроде людей или бестий, а затем в порыве вдохновения изваять из этой заготовки нечто новое. Именно это Парящий и называл творчеством.

И естественно, для себя он создал особенно крупную, злобную и опасную тварь, которая и впрямь была достойна называться костяным драконом.

Ее приближение маг чувствовал всем существом. Этот шедевр летел во главе летучей армады, направляющейся сейчас к Форнбергу. Внизу, на равнине, началось оживленное шевеление – видимо, защитнички все-таки заметили новую опасность, от которой потемнела половина неба. Но все равно ведь они не смогут с ней ничего сделать. Им и наземной-то армии за глаза хватит.

Реск не вполне понимал, зачем вообще было бросать на Империю такие силы. В этом вопросе он не разделял мнения большинства братьев, многие из которых были гильдейскими ренегатами, уличенными в некромантии, но успевшими скрыться. Конечно, они жаждали отомстить. Ну а раз Мастер приказал уничтожить людей, и особенно Гильдию, любой ценой… Что ж. Парящий пожал плечами и отвернулся от пропасти. Пора было выполнять приказы.

Костяной дракон как раз приземлился на вершину горы. Пока что никто снизу не атаковал – видимо, хватало ума не трогать громадное чудовище.

Монстр восторженно рыкнул, увидев своего создателя и повелителя. Чародей, улыбаясь, направился к нему и немного задержался, положив руку на белую полированную кость головы. Дракон довольно заурчал, зеленое пламя в его глазах загорелось еще ярче…

А затем громадная костяная башка взорвалась изнутри. Целый сноп молний хлестнул Реска прямо в грудь, отправив его в стремительный полет.

А это было уже делом рук Оцелота, что не устоял перед соблазном эффектно появиться на горной вершине из недр шикарно разлетевшегося на куски драконьего черепа.

Реск, чтобы не свалиться за край площадки на вершине горы, мгновенно выпустил цепи, остановившие его в воздухе, и немедленно ударил в ответ. Облако еще не осевшей костяной крошки, оставшейся от головы его ездового дракона, заполнилось клубящейся тьмой и схлопнулось, уничтожая все внутри себя.

Оцелот, однако, успел переместиться в другое место – впрочем, ничего удивительного, Парящий и не надеялся достать его этой атакой. Это было так, лишь ответное приветствие. А все-таки старик оказался неожиданно хорош. И внезапен.

Но его первый удар не был смертельным. А значит, свой единственный шанс он упустил.

Хотя сражаться с ним было одно удовольствие. Реск уже не помнил, когда последний раз испытывал такое приятное возбуждение. Адреналин по-настоящему бурлил в крови – ведь всем атакам Оцелота не хватало буквально волоса, чтобы достичь цели. И это дарило восхитительное ощущение настоящей опасности.

Руки обоих чародеев двигались с такой скоростью, что обычный человек никогда бы за ними не уследил. Конечно, эти двое могли легко творить заклинания силой мысли, но жесты придавали магии чуть больше мощи и чуть больше скорости. А два древних мага были далеки от того, чтобы недооценивать друг друга и сражаться вполсилы. В обычном слое реальности потоки молний Оцелота сцепились с черными цепями и лучами зеленой энергии Реска. Но маги, разумеется, постоянно прощупывали все доступные им измерения, пытаясь найти слабину. Настоящий бой, видимый лишь тому, кто обладал внутренним взором, шел сразу в нескольких плоскостях.

Где-то сражались друг с другом призванные твари, где-то происходящее напоминало скорее хоровод облаков в небе, а где-то два изощренных разума словно бы играли друг с другом, на скорость распутывая ловушки соперника и тут же расставляя свои. Но в каждой схватке прослеживалось нечто общее. Парящий бил от души, не жалея энергии, и каждая его атака, попади она в цель, грозила главе Гильдии кое-чем большим, чем просто ранением или даже смертью. Но все движения Оцелота были быстрее и точнее в мельчайших деталях. Архимаг знал, что у него нет права на ошибку, и потому достать его было невозможно.

Ни один удар Реска не достиг цели. Ни черные цепи, бьющие стремительнее змей, ни заклятия, известные лишь древним магам, не могли остановить главу Гильдии. Каждый раз тот успевал либо переместиться, либо подставить вместо себя очередную иллюзию – и неуклонно сокращал дистанцию. Очевидно, на близком расстоянии его атаки становились быстрее, но то же самое относилось и к его противнику. А Реск сейчас был ощутимо сильнее. И осознание этого очевидного превосходства наполняло душу мага братства радостью. Не настолько, конечно, чтобы потерять голову от восторга, расслабиться и выпустить победу из рук, но он слишком хорошо помнил, насколько силен Оцелот был тогда, много веков назад. Насколько сильнее он был любого древнего мага. А сейчас Парящий играет с ним, как с шаловливым котенком, который, на свою беду, подбирается все ближе и ближе.

И тут Оцелот наконец решил, что пора пускать в ход главный козырь. Его следующий удар был не только быстр, но еще и по-настоящему полон энергии. Реск среагировал скорее интуитивно, встретив поток сверкающих молний своей собственной атакой. Два заклятия столкнулись с таким звуком, словно целый грозовой фронт разрядился одновременно. Воздушная волна ударила обоих чародеев в грудь, исказив черты лица и растрепав волосы. Синяя и зеленая энергии смешивались воедино, рождая почему-то черную сферу, которая все росла.

Реску хватило мгновения понять, что больше ничего нового он не увидит, – судя по лицу Радимира, тот рискнул-таки вступить в чисто силовое противоборство и теперь пытался давить, пересиливая соперника. Парящий, напоказ зевнув, зачерпнул еще немного силы в Пустоте и изменил суть своего заклятия. Так, чтобы оно перешло на совсем другой уровень реальности, туда, куда чары Оцелота проникнуть в принципе не могли. И чтобы обошло их, добравшись до самого мага.

А все-таки, пожалуй, Радимиру следовало принять Пустоту. Даже жалко было терять такой талант, ведь сражение шло практически на равных. Но, увы, Реск не умел перерождать души, на это был способен лишь Мастер. А значит, Оцелота можно было только убить.

Архимаг, улыбнувшись одной из своих молниеносных улыбок, проделал со своим заклятием то же самое. Чародей братства от изумления потерял дар речи, он был совершенно уверен, что Оцелот не служит Пустоте. Но тогда почему он был способен, хоть и явно не в полной мере, использовать ее силу?

Так или иначе, ситуация внезапно изменилась, оба мага теперь находились в равном положении. Нанести решающий удар мог любой, но это означало, что и он сам окажется полностью открыт для атаки. А древние маги не умирают мгновенно. Они успевают прихватить с собой друга.

Оцелот, видимо решив, что терять ему нечего, сделал первый ход. Реск, осознав, что это конец, направил в ответ свое собственное заклинание и мысленно улыбнулся. На скоростях магической схватки такого уровня и речи не шло о том, чтобы мышцы лица успели среагировать и растянуть губы в усмешке. Все-таки старик сумел преподнести сюрприз. Парящий точно не ожидал, что уничтожит противника ценой собственной жизни. Впрочем, без Оцелота все эти «защитники» Империи – беспомощные дети, и братство легко с ними разберется. Так что размен вроде бы равный…

Но, черт возьми, как же не хотелось умирать!

И внезапно…

Реск не погиб.

Словно вмешался какой-то бог, в которых чародей никогда не верил.

Но, правда, и его заклятие не достигло цели. Оцелот, уронив руки, отступил на шаг – и победоносно улыбнулся.

Вокруг мага братства соткалась тончайшая радужная сфера, похожая на мыльный пузырь – именно в нее превратилось заклятие архимага. Парящий, не веря своим глазам, потрогал переливающуюся поверхность рукой и рассмеялся, изливая все напряжение последних секунд.

«А ты все-таки трус, Радимир. Ведь ты мог убить меня, пожертвовав собой. А вместо этого сотворил сферу отрицания. Поражен, что тебе это удалось… Но ты, похоже, поражен, что слышишь меня. Ничего удивительного – ведь меня питает именно Пустота, из которой сотворена эта сфера. Так что я могу передавать свои мысли через барьер. А вскоре, и ты это знаешь, я его вообще разрушу. На что ты рассчитывал, старый дурак, когда упускал и этот шанс?»

«Ц-ц-ц. – Оцелот с улыбкой поднял вверх палец. – Начнем с того, что ты в принципе неправ. Реск, это не я упускал шансы. Это ты действовал точно так, как я и задумывал. Я понял, зачем ты создал это костяное чудовище: тебе всегда хотелось быть выше происходящего и чтобы на тебя при этом смотрели снизу вверх. Ты ведь недаром прозван Парящим. Но на самом деле, друг мой, надо быть не наверху, а впереди. Я знал, где тебя искать. Ну а дальше – дело техники. Ты получил большую силу, и я сейчас, увы, не вполне представляю, что ты на самом деле можешь. Но твой образ мыслей никуда не делся. Я знаю, какие решения ты примешь. И поэтому я мог просчитать, чем закончится наша схватка».

«Ты, по-моему, совсем выжил из ума. Пока я внутри сферы отрицания, я и сам неуязвим. И уже скоро я отсюда выйду. А сил у тебя осталось не так уж и много, старче. И между прочим, пока ты тут болтаешь, твои дорогие друзья проигрывают в другом месте». – Чародей взглядом указал на запад, в сторону оконечности Армон-Дарона. Туда, где возвышался громадный вулкан.

«Реск, Реск. – Радимир покачал головой. – С мысли ты меня не собьешь. У них свой бой, а у меня свой, и сейчас он закончится. Если я говорю, что просчитал итог битвы, – значит, так оно и есть. Я прекрасно знаю, что внутри сферы ты неуязвим и для меня, и тем более для моих подчиненных, которые не обладают талантами древних магов. Так что мне всего лишь надо было решить эту задачку. И разумеется, я преуспел. И преуспел, используя основное оружие мага. Боюсь, ты забыл о нем, Парящий. Это не сила, нет. Это, – маг постучал пальцем по виску, – разум. Он же, кстати, помогает достигать взаимопонимания. А ты ведь меня знаешь, я договорюсь хоть с демонами, если это в данный момент будет в моих интересах. Единственный договор, который мне не нравится, – это служение Пустоте. Она ведь в конце концов заберет не только тебя, но и все, что рядом с тобой. И ей все равно будет мало. Нечестная сделка. Нет, разумеется, я изучал ее – на всякий случай. Например, если схвачусь в бою с кем-то из древних. И ведь я надеялся, что эти наработки не пригодятся. Не сложилось. Ну ладно. Успехов тебе. Можешь помолиться. Или прогнать жизнь перед глазами. Говорят, помогает».