Текст книги "Хозяин Пророчества [трилогия]"

Автор книги: Николай Бородин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 50 страниц)

Харад-аль всезнающе усмехнулся:

– О, это, судя по нашим хроникам, были такие существа. Разумеется, не таких размеров. Да и особой опасности они не представляли. Но очевидно, кому-то их вид показался достаточно красноречивым – и пожалуйста!

В отряде очень многие умели читать между строк. Практически все, за исключением пока слишком молодого Альтемира и сугубо прагматичного Снора. Поэтому в адрес дервиша уже было готово сорваться несколько уточняющих вопросов. К примеру, насколько все-таки особойбыла представляемая ими опасность? И в какую сторонуони отличались размерами от своих изваяний?

Но от всего этого Харад-аля спас тот, от кого дервиш уж точно меньше всего ждал помощи, а именно костяной дракон.

Чудовище взревело и словно взорвалось, запалив в небе настоящую звезду из синего пламени. Но ослепительная вспышка не означала гибели твари, как раз наоборот, по небу разнесся громогласный, ликующий рев костяного дракона, и из огня вырвался он сам, сияя чистейшей костью без каких-либо следов копоти, набравшийся сил, прибавивший скорости и даже вроде бы увеличившийся в размерах.

Харад-аль среагировал мгновенно, развернувшись лицом к замыкающему ковру и начав творить что-то уже в движении. Диковинное средство передвижения рванулось так, словно за ним по пятам увязалась целая стая моли, но полностью от удара все равно уйти не успело. Дракон, рванувшись вперед, вцепился в ткань зубами, а передние лапы с растопыренными когтями вытянул вперед, намереваясь сграбастать всю артиллерийскую батарею во главе с самим Яссольфом.

Неудержимый демон подхватил свою пушку на грудь и, не целясь, влепил заряд прямо в глаз чудовищу. Дракон взревел, и его атака сбилась. Когтистая лапа со смертоносными костяными лезвиями, готовая распластать весь отряд на тоненькие ломтики, попросту выстрелила вперед, пронзив полотнище ковра, а мощь удара пришлась прямо в пушку Яссольфа, разбив ее вдребезги. Сам же демон отлетел назад, сшибив с ног нескольких своих бойцов, и явно потерял ориентацию в пространстве, только тяжело ворочался, безуспешно пытаясь встать, а потом и вовсе впал в беспамятство.

Харад, увидев, что терять уже нечего, досадливо поморщился и раскрытыми ладонями оттолкнул воздух от себя. Как ни странно, этот жест, больше похожий на пассы играющих в могучих чародеев мальчишек, сработал: костяного дракона словно приложили по морде громадной кувалдой. Он заревел, заскрежетал многочисленными сочленениями, но противостоять напору не смог, несмотря на увеличившиеся под действием ворот силы. Его отбросило назад и закрутило в невидимом смерче. Но и ковер, за который тварь цеплялась когтями, превратился в драные лохмотья. Двое ковроводителей, находившихся со стороны, где летел дракон, были ранены – один попал под укус, а второй под удар лапой. Слава богу, живы и здоровы остались два других. Однако ковер, частично потеряв управление, начал рыскать в воздухе, терять скорость и высоту, кренясь то на один бок, то на другой.

Альтемир с удивительно спокойным выражением лица уцепился пальцами за кончик носа и сказал:

– Быстрее, надо перегрузить наших пушкарей. Два оставшихся водителя должны суметь наклонить ковер, а мы ссыплем демонов на два уцелевших ковра. Разумеется, долго мы так не пролетим, но долго нам и не надо, верно?

Драгоценная секунда прошла в немом изумлении. Особенно был поражен старый дервиш, еще не видевший паладина разумным и деятельным и считавший, что в команде его держат на роли всеобщего клоуна. После чего коротко кивнул и принялся за дело.

Первая часть демонов перекочевала на ковер, где располагались объединенные силы четырех народов. Сюда же перетащили Яссольфа, который все еще лежал в беспамятстве. Двое демонов из Слаало несли своего вождя, а еще двое зачем-то тащили обломки его пушки. Другая половина батареи приземлилась на ковер под началом Наран-зуна. Вождь орков, разумеется, был не в восторге от столь близкого соседства с чужеземцами, но, скрепя сердце, согласился – в конце концов, общее дело было важнее. По крайней мере, пока.

Караван еще прибавил скорости; приди теперь кому-нибудь в голову идея посмотреть вниз, он не различил бы и гребни барханов. Врата пустыни стремительно приближались, а сзади медленно, но неотвратимо поджимал хлопающий крыльями костяной дракон.

– А теперь кто-нибудь мне скажет, почему же эта тварь внезапно словно проснулась? – Альтемир по-прежнему стоял, вцепившись пальцами в кончик носа, но в его голосе уже проявлялись привычные нотки нетерпения.

Дервиш, косо поглядывая то на дракона, то на паладина, сделал неопределенный жест:

– Не знаю, такое ощущение, что этот прилив сил пришел буквально из воздуха.

Мурен, последнюю минуту смотревший в сторону врат пустыни, встопорщил шерсть и зашипел. Все маги поняли его без слов: в самом деле, чтобы не заметить такое, нужно было очень постараться.

Между двумя каменными столбами тянулась линия волшебной обороны, а к ней двигался некий чародейский эквивалент тарана. Битва за врата, очевидно, только началась, вражеские стороны разделяли еще многие сажени песка, но дело обещало быть жарким.

Нетрудно было догадаться, что заставило костяного дракона удвоить усилия – в рядах атакующих стояло столько черных магов, что одни лишь эманации их заклинаний могли в буквальном смысле разбудить мертвеца. И не одного.

Тварь действительно почерпнула мощи в прямом смысле из воздуха, и чем ближе ковры подлетали к эпицентру событий, тем сильнее становился дракон. Но всем хватило одного взгляда вниз, дабы понять, что отныне костяная бестия – лишь меньшая из множества проблем.

По песку, нацелившись на середину просвета между каменными столбами, ползло ужасное создание – судя по виду, родной брат тех страшилищ, что были увековечены в самих вратах пустыни, только росточком поменьше. И разумеется, эта тварь была целиком и полностью магической. Ее можно было бы даже назвать иллюзией, но лишь отчасти. Скорее, это был воплотившийся кулак атакующей армии, магия настолько могучая, что ей удалось создать себе собственное обличье, и это обличье по своей отвратности полностью соответствовало сути самого чародейства. В создание этого неживого, но невероятно опасного тарана вложили свои силы многие десятки некромантов, и силы не только магические. В самом деле, без массовых жертвоприношений подобного монстра бы не получилось.

По бокам ползущей гадины мерно двигались ряды высоких, закованных в броню мертвецов, истинных львов среди прочего стада бродячей мертвечины. Это были уже не простые марионетки, и справиться с ними, просто убив контролирующего чародея, было невозможно – нет, в каждом черепе плескалось сознание, страдающее, вырванное из спокойного посмертия, а потому невероятно разъяренное. Даже в пустых глазницах каждого подобного скелета полыхали алые искры. В других обстоятельствах их бы считали великой опасностью, но только не сейчас, не по сравнению с громадиной черной магии.

А вокруг этого ударного кулака серым пятном гнили расползалась армия обычных, плохо вооруженных и медлительных, но сильных именно своим количеством мертвецов. Их были тысячи, если не десятки тысяч. Степь, наверное, лишилась всех своих могильников и захоронений, забытых или почитаемых. Впрочем, пассажиры летучего каравана глядели на эту громадную толпу, что уже начала тянуться под ними, без особого испуга, прекрасно зная, что все решают маги, а не орды скелетов.

На страже врат пустыни россыпью и очень спокойно стояли орки. Были здесь и дервиши в одеяниях, похожих на халаты Харад-аля, хотя, разумеется, и не столь богато украшенных. Были и странные фигуры, замотанные в тряпки целиком, так, что оставалась лишь узкая щель для глаз.

– Песчаные маги, – с улыбкой произнес Харад, обращаясь сразу ко всем, чтобы потом не спрашивали. – И мои дервиши. Молодцы вообще ребята.

Пустынные жители и впрямь не валяли дурака, среди защитников врат не было обычных солдат. Орки, как и люди несколькими сотнями миль восточнее, успели понять, что в этой войне стрелы и клинки бесполезны – здесь все решает магия.

Того же мнения придерживались и бойцы союзного отряда пяти рас. Воители благоразумно не лезли со своей помощью. От Ширша, Эльтера и Снора здесь толку было бы немного, да и Мурен, потеряв с жизнью большую часть своей силы, мог в основном только наблюдать.

За неровной линией защитников красовалась круглая каменная проплешина в обрамлении нескольких чахлых кустиков травы – последней растительности на границе вечных песков. И даже эти несчастные былинки не сильно отличались от дюн по цвету – лишь вождь кирссов смог разглядеть их с такого удаления.

Коврам оставалось преодолеть последнюю лигу до каменных столбов. Старый дервиш несколько нервно провел рукой по бороде:

– Плохо. Их слишком много. Пожалуй, мы сделали ошибку, когда не расправились с этим костяным драконом сразу же. Сейчас нам понадобятся все силы, а эта тварь, висящая на хвосте…

Альтемир, оставив наконец свой нос в покое, спокойно произнес:

– Ну не стоит забывать обо мне. Харад-аль, Сетэль, вы вместе с защитниками остановите эту атаку?

Орк, прищурившись, глянул на паладина и задумчиво протянул:

– Есть небольшой шанс. И он существенно повысится, если мы призовем сюда еще и Радимира – он обещал помочь.

Паладин кивнул:

– Отлично. Я беру дракона на себя, – он поднял лицо к небу и сладко зажмурился, – здесь очень много солнца. Сбить-то его на песок я точно смогу. И даже нас с ним за компанию не собью, скорее всего.

– А там я его встречу, – прогудел Кьяр, ухватив свой науг на изготовку. – Тебе одному его не одолеть, а вот вместе мы справимся. И еще сохраним достаточно сил, чтобы помочь остальным. Верно ведь?

Много позже эта битва была признана самой масштабной за всю великую войну с братством Цепи. Ни одно из последующих сражений, пусть и превосходящих это по важности, не могло сравниться с ним по размаху. Разумеется, выяснение масштабов имело смысл только для историков и тех забавных личностей, что обожают собирать игрушечные армии из небольших фигурок. У этих-то простор для деятельности открывался просто огромный.

Примерно такой же огромный, каким было и поле этой битвы. Но интересно другое. Здесь все решала магия, а решала она очень быстро. Вся великая оборона врат пустыни, описываемая во множестве толстых исторических хроник, заняла не больше пяти минут.

И это были, возможно, самые непредставимые и безумные пять минут в истории мира. [2]2
  Разумеется, после тех, когда здесь впервые зажегся свет и кое-кто, потерев руки, начал прикидывать, как бы разделить небо и землю. А может, и вообще оставить как есть, выглядит вроде неплохо.


[Закрыть]

Но поначалу все пытались придать этой ужасающей свалке, которую представляет собой любая крупная битва, видимость контроля или хотя бы упорядоченности. В первую очередь силам, заинтересованным в защите врат пустыни, следовало объединиться. В то же время между линией защитников и караваном подлетающих ковров находилась вся армия магов смерти, и трудно было ожидать, что последние обеспечат свободный проход.

Харад-аль, первым сообразивший, что к чему, первым же предложил свой план:

– Ковер под началом Наран-зуна они почти наверняка пропустят, поскольку дервиши-ковроводители не создают возмущений магического пространства, разве что в пределах обычного фона, в то время как хотя бы эта громадная тварь под нами одним своим весом может прорвать пространство и даже время, да и помех создает огромное количество. А вот с нашим ковром все куда сложнее. – Дервиш сделал короткую паузу, огладил бороду, пробежался взглядом по лицам своих слушателей и продолжил: – Первое непреложное условие – прорваться все и сразу мы не сможем. Действительно умелых специалистов, способных выстроить мощную защиту, у нас сейчас двое – это я и уважаемая Сетэль.

Демонесса слегка, но горделиво зарделась, все остальные выглядели не слишком радостно, но спорить не стали. Только Кьяр мог кое-что предъявить в свое оправдание, но решил слегка обождать, подозревая, что орк еще не все сказал. Харад-аль, выждав еще мгновение, произнес:

– Но всех разом мы двое прикрыть не сможем, особенно против мощной атаки. Так что нам надо разделиться. Я и Сетэль, – дервиш виртуозным жестом извлек из кармана внутреннего халата свой личный коврик и одним махом расстелил его прямо на воздухе, – двинемся вперед, отвлечем на себя внимание. А вы постарайтесь разобраться здесь, – Харад красноречиво указал пальцем в сторону размеренно хрустящего суставами костяного дракона, что следовал за ковром, – и присоединяйтесь к нам. Если останетесь в ж… то есть если захотите конечно же.

Все, для порядка помолчав с секунду, закивали. Старый дервиш, вздохнув, взобрался на свое средство передвижения, подал руку демонессе, помог ей перебраться и, выразительно цокнув языком, сорвался с места. Сетэль, бросив взгляд на большой ковер и со смешанными чувствами поймав пусть и косой, но все-таки взгляд Альтемира, не утерпела и крикнула:

– Удачи!

Паладин дернулся, как от укола, и покраснел, пусть и слегка, под аккомпанемент едва заметного хихиканья братьев-гномов. После чего пробормотал:

– А нам остается только молиться, чтобы тем, кто снизу, недостало сил накрыть всех нас разом.

И, не удержавшись, проводил взглядом стремительно удаляющийся коврик с двумя фигурками на нем. А в следующее мгновение не пожалел о своем любопытстве – подобное зрелище и впрямь не стоило пропускать.

Неизвестно, что имел в виду Харад-аль, говоря, что он «отвлечет на себя внимание», но вот Сетэль совершенно определенно не собиралась тихонько красться по небу, надеясь, что некроманты сами заметят ее по отзвукам значительной мощи. Зажигала она с огоньком, и эту фразу можно и нужно было толковать буквально.

Вместо клочка ткани в небесах внезапно образовался крайне реалистичный и пышущий жаром феникс. Возможно, это был и не настоящий высший демон, как подумалось остолбеневшему Альтемиру, но несколько секунд горячего знакомства всем на пути пташки было обеспечено. Чтобы не затягивать встречу, демонесса направила свое творение вниз, метясь в ближайший отряд некромантов, над которым тут же вспухло ядовито-зеленое облако щита.

Следующее мгновение показало, что эта тактика была ошибочной. Ковер, когда до земли оставалось десятка три саженей, резко взмыл вверх, а вот феникс продолжил пикировать, на глазах теряя очертания и превращаясь скорее в стремительный метеор, наделенный присущими падающим с неба камням огненным ореолом, скоростью и пробивной силой. Дюжина, не меньше, черных магов отправилась на встречу со столь любимой ими смертью, пара сотен окрестных скелетов рассыпалась мелкой костяной крошкой. Разумеется, это была капля в море, но дервиш и демонесса и не собирались наносить удар прямо сейчас, нет, им надо было показать, что с ними тоже придется считаться.

Что ж, своей цели они добились, даже Кьяр присвистнул, глядя на то, сколько молниеносных зеленых лучей прошило воздух, стремясь достать юркий коврик. Первый залп, впрочем, целиком прошел мимо, но некроманты, судя по всему, сдаваться не собирались. Разумеется, это была лишь малая часть всех их сил, но остальные в большинстве своем были заняты поддержанием контроля над своими скелетами и громадной ползучей тварью.

Ковер с орками под личным предводительством Наран-зуна под этим прикрытием прокрался посреди ясного неба и благополучно приземлился уже за вратами пустыни, чтобы не мешать чародеям сражаться. Некроманты и впрямь не почувствовали там никого достойного внимания, отвлекшись на двух очевидно подставившихся чародеев и пропустив дитя Пророчества. В конце концов, на вожде орков не висело никакой таблички.

За спиной паладина раздался звук, словно сомкнулись громадные челюсти, и резко пахнуло холодом. Он мгновенно развернулся, принимая боевую стойку, и тут же чуть расслабился – еще пара секунд у него оставалась. Костяной дракон, совершив титаническое усилие, рванулся вперед и клацнул зубами совсем рядом, отхватив кусочек ковра, но лишь самую малость недотянул, потерял скорость, отстал и сейчас старательно наверстывал упущенное. Но внезапно заметил, что ближайшая дичь, высокая и с короткими светлыми волосами, стоит и совершенно спокойно смотрит прямо на него.

Дракон, считавший себя хозяином положения, на мгновение почуял неладное, но потом, досадливо рыкнув, подчинился охотничьему инстинкту. Ковер, по мере того как от него отдалялся Харад-аль, понемногу терял скорость, и костяная тварь, приметив это, радостно вытянула вперед лапы с растопыренными когтями, чтобы побыстрее зацапать добычу.

Альтемир, с невозмутимым видом подняв левую руку и вытянув пальцы, взглянул через них на приближающегося дракона, словно что-то измеряя, а на деле намечая удар. Потом мгновенно принял боевую стойку, широко размахнулся каким-то тяжелым, двуручным, а главное, невидимым оружием и, внезапно полыхнув пламенем из глаз не хуже самого дракона, нанес удар.

В последний миг замаха стоящим рядом гномам показалось, что в руках паладина блеснул ослепительными гранями боевой молот, а в следующий миг костяная бестия словно врезалась в стену. Все своими глазами видели, что Альтемир замахнулся только единожды, но ослепительные вспышки отметили удары и по протянутым лапам, и по сгибам крыльев, и, разумеется, по башке с хищно раззявленной пастью. Раздался омерзительный, но обнадеживающий в данных условиях треск крошащихся костей, тварь истошно взвыла, зависнув на месте и впустую полосуя лапами воздух, и начала медленно падать вниз. Паладин знал, что делал, когда бил по крыльям, которые сейчас разламывались и крошились, несмотря на всю магию чудовища.

Ширш впервые почувствовал, что его отличный слух сейчас скорее мешает, чем помогает: от непрестанного визга дракона кирссу заложило уши. А вот гномы, привычные к грохоту паровых кузниц и шуму машин, оказались более устойчивыми, и поэтому Снор, быстро прыгнув вперед, успел перехватить Альтемира в воздухе. Паладин, как и обычно после очень мощного чародейства, не рассчитал сил и на мгновение потерял сознание. И соответственно, чуть не рухнул вниз.

Кьяр же, подскочив к краю ковра, размахнулся так же широко, как Альтемир парой секунд ранее, но уже реальным оружием – своим наугом.

Песчаные маги во вратах пустыни вскинули головы, почувствовав странное возмущение силы, словно кто-то пытался управлять барханами.

И у него получалось. Уж кто-кто, а наугер отлично знал, что разница между камнем, землей и песком невелика. Вряд ли кого-то, кроме гномов и магов, интересовало словечко «кварц», но именно оно давало Кьяру власть повелевать, казалось бы, далекой от него стихией.

Костяной дракон выстрелил вверх лапой, пытаясь то ли схватить опрометчиво вылезшего вперед гнома, то ли хотя бы уцепиться за полотнище ковра, но снизу уже поднимались покорные воле наугера песчаные щупальца. Несколько первых, попытавшихся было обвиться и сжать кольца, словно громадные змеи, дракон располосовал когтями. Но на смену рассыпающимся поднимались новые, в таком количестве, что даже магия твари не могла их остановить. Одно, самое мощное, врезало дракону крепким апперкотом, подкинув громадный скелет на десяток саженей и заставив каждое его сочленение опасно захрустеть. Тут же, пока он на мгновение утратил контроль над своим телом, песчаные канаты спеленали каждую его лапу и рванулись вниз. Несколько канатов легло сверху, набирая силу и утолщаясь по мере приближения к земле, словно костяной дракон угодил в сжимающийся кокон.

Тварь, почти сразу же придя в себя, рванулась изо всех сил, пустив в ход даже острые обломки крыльев. Изнутри на подвластный Кьяру песок обрушилась волна голубого пламени, а снаружи ударили нити отравного зеленого огня. Некроманты все-таки решили помочь своему созданию и сейчас спасали его от верной гибели. Дракон, тяжело ударившись о бархан, поднял тучу пыли, но лечь не лег, упершись всеми лапами и взревев от натуги. Стряхивая с себя песок, он выгнул спину, как кошка, потом протолкнул мощную судорогу по хребту, воздев голову и вырываясь наружу, словно стрела из арбалета. И получил два полновесных огненных заряда прямо в морду.

Высоко над землей Кьяр, задрав голову, глядел на невесть откуда взявшегося истукана в четыре гномьих роста, целиком состоящего из камня и пламени. Вместо рук странная фигура держала на весу две широких, заполненных изнутри живым пламенем трубы, которые при ближайшем рассмотрении оказались дулами пушек.

Яссольф, успевший не только прийти в себя, но и принять такую странную форму, глухо пророкотал:

– Это ему за мою Берту, ну. Убить мою любимую пушку… – Демон понурился, как марионетка с оборванными нитями, но тут же взъярился вновь и, наставив обе пушки вниз, на дракона, открыл беспорядочный огонь, вопя: – Ненавижу, ненавижу, тварь, сдохни!

Под эти безумные крики Кьяр продолжал невозмутимо делать свое дело, засыпая дракона все большим количеством песка. Альтемир же по-прежнему находился в бессознательном состоянии. Всем остальным совсем не улыбалось находиться на одном ковре с разъяренным демоном, который вдобавок мог прожечь полотно одним неосторожным залпом.

Неизвестно, чем бы это закончилось, но все в некотором смысле решилось само собой – некроманты поняли, что пассажиры большого ковра тоже представляют опасность, и, не чувствуя особой магической защиты, решили разом избавиться от новой угрозы.

Только незнанием основных принципов работы летающих ковров и того факта, что дервиши-ковроводители всегда сидели по углам, могло объясняться то, что мощный залп зеленого огня ударил в середину полотна. Но колдунов братства, которые сейчас изображали из себя противовоздушную оборону, было по-настоящему много, и детальные познания в ковролетстве им были ни к чему. Под огромный сполох изумрудного пламени попали как люди, так и гномы с демонами. И те немногие, кто выжил, в первое мгновение просто тупо смотрели на медленно кружащийся пепел на том месте, где только что находились их боевые товарищи, а затем время опомнилось и пошло своим чередом.

Почти все предводители пяти рас стояли у края ковра и потому остались в живых. Не повезло лишь одному Цейтору, который находился среди своих бойцов, его щиты были просто бессмысленны против такой мощной атаки. Выжили и некоторые солдаты из людей, гномов и демонов, но выжили, очевидно, только затем, чтобы очень скоро влепиться со всего разгона в нетерпеливо ожидающую их землю.

Ковер молниеносно проинспектировал собственные повреждения и со злорадным пшиком утратил всю свою летучесть. Дервиши-ковроводители, которых ничто, кроме их собственного занятия, не интересовало, разом очнулись и дико завопили, ощутив всю силу земного тяготения. Они долгие годы порхали над песками, не задумываясь о возможности падения, и вот поди ж ты…

Все остальные падали точно так же.

Схожие чувства (читай: отчаяние в предчувствии быстрой смерти) испытали даже оба кирсса. И это несмотря на то, что Мурен спокойно плыл по воздуху, ничуть не затрудняясь по поводу высоты, а Ширш прибег к навыку, которым владеют все кошки вне зависимости от размеров, – взмахнул хвостом и резко закрутил тело в воздухе, почти погасив скорость падения. Степные жители никогда не считали слово «эмпатия» простым сотрясением воздуха и действительно всегдабыли готовы прийти на помощь попавшему в беду другу. Шаман успел подхватить Альтемира, Эрдессонов и подстраховал Ширша, по понятным причинам не желая видеть, как его воспитанник падает вниз, пусть даже и со всякими ухищрениями.

Придать летучесть всем выжившим солдатам он бы все равно не смог, и, зная это, даже не пытался, следуя несколько циничной, но единственно верной в данном случае логике «спасай тех, кто важнее». Гномы же непроизвольно вырвались из его захвата; на этот раз их великолепное сопротивление магии оказало своим хозяевам плохую услугу, прошив заклинания шамана, как гнилую ткань, и утянув подгорных жителей вниз.

И сбоку ото всего этого безумия неторопливо, но очень шумно спускался Яссольф. Предводитель демонов-пушкарей, кажется, и не заметил ни гибели половины своего отряда, ни падения ковра, он все еще азартно расстреливал почти погребенного под барханами костяного дракона. Мощь выстрелов была достаточной, чтобы отдача здорово подбрасывала демона вверх, а чудовищных размеров огненная броня отлично защищала своего хозяина и от ударных волн, и от усилий неугомонных некромантов.

Колдуны, не удовлетворившись достигнутым, решили добить падающий отряд в воздухе, а то мало ли что – упадут на мягкий песчаный склон и останутся живы. Нет, весь профессионализм магов смерти выступал против такого, убивать следовало с гарантией и, по возможности, как можно более мучительно. Конечно, настоящих пыток в полевых условиях, без подобающего инвентаря было не добиться, но разве когда-нибудь маги останавливались перед трудностями?

Но и это было не все. Ковер, пусть и дырявый, все равно падал, как громадная занавесь, и закрывал собой происходящее, поэтому прицелиться точно по падающим бойцам колдуны не могли, а дать такой же плотный и широкий луч, как тот, что уничтожил ковер, считали лишней тратой сил. Посему в качестве дополнительной гарантии к месту предполагаемого падения устремился целый полк скелетов. Тех самых, что светили багровым пламенем из глаз, таскали на себе тяжелую, видавшую виды броню и размахивали здоровенным двуручным оружием. И еще, как выяснили на собственной шкуре падающие солдаты, умели творить простые заклинания, вроде молний и огненных шаров.

Ну и, разумеется, обычные мертвяки, столпившись внизу, уже протягивали лапы вверх, ожидая щедрой добычи.

Ширш только единожды глянул на висящего рядом Альтемира и больше уже не пытался этого делать, не испытывая никакого желания увидеть подобное лицо еще раз. Паладин смотрел вниз, на своих падающих солдат, словно через прорези застывшей маски, на которой, столкнувшись, замерли все чувства разом. Он не мог ничем помочь своим людям. И не мог вырваться из хватки шамана, потому что тогда его бы ждала верная, но еще и совершенно бессмысленная смерть, но также был не в силах отвести глаз от ужасного зрелища.

Все внизу застлала волна песчаной бури. Альтемир медленно моргнул и снова глубоко задышал, пусть и от неожиданности – кажется, первый раз с падения ковра. Конечно, смерть от пылевой бури не лучше, чем от падения с высоты, но паладину было легче ничего этого не видеть. Он скользнул взглядом по сторонам и заметил, что перехваченный посередине туловища Ширш, как бурдюк с водой, напряженно вглядывается в ряды защитников перед вратами пустыни. Туда же глядел и Мурен. Почувствовав взгляд человека, он посмотрел на него и вдруг радостно воскликнул:

«В воздухе пахнет грозой!»

И, словно в ответ, снизу раздался глубокий, сочный, многократно повторенный грохот разрядов. Из недр пылевого облака, в котором скрылись не только все упавшие, но уже и сам медленно опадающий ковер, вертикально вверх взмыл мужчина в церемониальной одежде Гильдии и, приветственно махнув рукой Мурену, перенял у него поддерживающие паладина и вождя нити. После чего, даже не взглянув на Альтемира, произнес:

– С ними все в порядке, разве только слегка глаза запорошило.

Паладин только ахнул в ответ:

– Ну вы вовремя.

Чародей стрельнул в него острым взглядом, а затем просто указал пальцем на запад, меж двух громадных каменных столбов:

– Нет, это вот онуспел по-настоящему вовремя.

А в следующий миг громадное, многолапое, отвратительное творение некромантов рывком подтянуло тело вперед и, издав тошнотворный, но оглушительный звук, бросилось туда, где стояли три фигурки – демонесса со скривившимся от омерзения лицом, задумчиво-спокойный Радимир и деловито сворачивающий ковер в трубочку Харад-аль. Передний конец омерзительного чудовища распахнулся громадной пастью, накрыв троих чародеев, как горловина мешка. И вдобавок тварь начала вбуравливаться в землю, словно гигантский дождевой червь.

Маг Гильдии рядом с паладином, впрочем, остался каменно-спокойным. В конце концов, он был одним из тех, кто освобождал с Оцелотом Кузню, так что ему было не впервой видеть, как архимага глотают, не жуя. И его уверенность отчасти передалась остальным.

Вызванная магами гроза быстро исчезла, вероятно, не без помощи противостоящих некромантов, и песчаная буря, утихнув, открыла взору небольшой пятачок чистой, хоть и заваленной сломанными костями пустыни. В центре сгрудились выжившие, усиленные пятью пришедшими с Радимиром магами Гильдии. А вокруг плотным кольцом толпились мертвецы, тут же качнувшиеся вперед, в атаку.

Но теперь, когда под ногами отряда находилась прочная и привычная земля, надежда пережить этот день хотя бы перестала быть призрачной. Правда, надвигающихся со всех сторон врагов сбрасывать со счетов не стоило. Но здесь был и Кьяр со своим наугом, и Снор, торопливо приводящий уцелевших огнестрельщиков в боевую готовность, и прошедшие огонь и воду имперские арбалетчики, уже обмотавшие наконечники стрел заготовленной паклей, чтобы поджигать мертвецов. Даже демоны, которым пока некому было отдавать приказы, призывали метателей огня и новые пушки взамен утраченных. Маги Гильдии, привычно расположившись чуть поодаль, уже сливали воедино силы для какого-то особенно мощного и заковыристого заклинания. Альтемир убедился, что места унынию здесь не было да и быть не могло, и посмотрел на небо.

Паладины как служители Бога-Солнца могли смотреть на светило, не мигая, чем посрамляли даже орлов. А здесь, в пустыне, солнца и впрямь хватало.

И в следующее мгновение мертвяки ощутили это на себе.

В то же время многими саженями западнее и несколькими саженями глубже раздался тривиальный в общем-то счет:

«Три, два, раз!..»

Харад-аль, сильнейший из дервишей Великой пустыни, по этому сигналу на долю мгновения погасил защиту, которая сдерживала алчную пасть черного чудовища некромантов, а два мага рядом с ним, воспользовавшись этой краткой паузой, призвали элементалей.

Каждый чародей сосредоточился, на мгновение посылая свой разум туда, где вне привычных времени и пространства покоились великие первостихии. Но жизнь в неизменной вечности поразительно скучна для того, кто все-таки обладает подобием разума. Так что для разнообразия было бы неплохо, если бы появлялись какие-нибудь крохотные самонадеянные существа, горящие желанием бросить вызов самим основам бытия, чтобы помериться с ними силами.

Конечно, победить стихию невозможно. Но если она всегда будет побеждать, то так и останется в уныло неизменном состоянии. Так что иногда, если противник хоть чего-то стоит, ему можно поддаться. Поиграть в покорность. И послать в материальный план бытия элементаля.

По обе стороны от троицы чародеев вознеслись ввысь две громадные фигуры. Одна сотканная из яростного пламени, а другая – из бешено крутящегося смерча, пронизанная плещущими разрядами молний. Элементали всегда сильнее отдельно взятого мага, сколь бы силен он ни был – ведь это сами слои мироздания, противостоять которым невозможно. Для сил природы это всегда игра.