Текст книги "Царица воинов (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 51 страниц)

– Началось, – прошептала Габриэль, прижавшись к дереву.

Конные воины столкнулись, всадников Цезаря сзади поддерживала лёгкая пехота, однако этого было явно недостаточно, чтобы остановить лавину помпеянцев. Тысячи копыт подняли на фланге армий облака пыли, и разглядеть ход битвы там стало затруднительно. Увидев, что линия когорт Помпея стоит на месте, легионы Цезаря также остановились, чтобы не выдохнуться раньше времени, и пошли вперёд шагом. На расстоянии шагов в сорок они метнули свои пилумы, и помпеянцы ответили им собственным залпом, потом сошлись щиты в щиты.

– Ну, держитесь теперь, – сказала Зена. – Похоже, что Юлий попытается остановить конных своей третьей линией. Жаль, что из-за пыли не видно, что там делается.

Крик и рёв доносились даже до холма наблюдательниц, в серых клубах шло активное движение, и скоро стало видно, что всадники цезарианцев отступают. Конница рассыпалась на большом пространстве, казалось, что управление большей её частью потеряно. В это время на правый фланг цезарианцев начали наседать лёгкие пехотинцы, обстреливая легионеров стрелами и свинцовыми пулями из пращей. Бой тяжеловооружённых не склонялся ни в одну сторону, и мечи стучали о дерево щитов, а штандарты качались над головами. В движущейся массе воинств павших и раненых различить было невозможно.

– Теперь бейте конницей в тыл, – кивнула воительница. – Самое время.

– Наши, похоже, хорошо держатся, – сказала Габриэль. – Не бегут и не отступают.

Из пыли стали появляться некоторые фрагменты равнины, они увидели, что большое количество легионеров отделились от третьей линии Цезаря и бросились в атаку на всадников, которые не видели, куда им скакать.

– Что же вы делаете?! Лабиен, собирай людей в единый кулак! – Зена многое бы отдала, чтобы оказаться сейчас на поле битвы. – Они же сейчас побегут!

Её не слышали, и всадники помпеянцев, охваченные хаосом, не смогли противостоять легионерам, началось бегство. Лёгкая пехота оказалась на пути многотысячной массы, и кони пошли по ним, расшвыривая людей. Увидев это, варварские союзники дрогнули и также бросились в сторону лагеря. Когорты, что обратили конницу в бегство, обрушились на легковооружённых, начав избиение. Цезарь велел поднять значок и отправил третью линию легионеров на противника, дабы ещё усилить натиск.

– Собирай же всадников в стороне от сражения, Лабиен, и веди их снова в бой. Тяжёлая пехота ещё продержится какое-то время, – крутилась на месте воительница.

Конница уходила, и всё яснее становилось, что Магн проиграл битву. Его левый фланг уже начали окружать, однако строй всё ещё держался. Всадники Цезаря вернулись после временного отступления и угрожали тылу противника. Наконец, линия помпеянцев подалась назад, медленно отходя и получая всё новые удары. Была ещё надежда, что большей части удастся укрыться в лагере, однако скоро войско развалилось на несколько частей, ещё раньше сам Помпей покинул своих солдат, со свитой помчавшись к укреплениям.

– Случай это или судьба, но все надежды эллинов стали пылью. Воистину, боги играют с людьми и все начинания смертных обращают в прах... – прошептала Зена, не желая больше смотреть на происходящее.

– Они ещё могут укрепиться в лагере, – пыталась обнадёжить её Габриэль.

– Нет, это пустая надежда. Войско распалось, а Юлий не упустит возможности и будет штурмовать лагерь как можно быстрее. Я не знаю, что я ещё должна сделать...

– Что? – не поняла девушка.

– Чего он хочет от меня? Он взял меня и поставил на этот путь, внушил в моё сердце желание помочь родной земле, и я не жалела сил, я готова была умереть за нашу победу, но, вот, он сам всё разрушил. Бог светоносный сдул нас как пыль. Ради чего всё это было? – воительница ходила из стороны в сторону, не находя себе места. – Это же не моя вина... Я просто не могла этого преодолеть, никаких моих сил не хватило бы. Я отдала всё, что у меня было, все силы, даже больше, но я не могу одна изменить течение судьбы... Что мне ещё сделать? Умереть? Если бы моя смерть могла изменить всё, но даже она ничего не даст. Возможно, у нас не было никакой надежды с самого начала, просто мы не хотели это видеть.

– Это не конец, – прикоснулась к ней Габриэль. – Мы можем ещё многое сделать.

– Это конец для многого, – покачала головой Зена. – Да и не в этом даже дело. Кто сказал, что все наши новые начинания не закончатся тем же? Зачем он обрекает меня на то, чтобы сидеть и беспомощно смотреть, как умирает мечта об Элладе? У меня нет сил смириться.

– Там что-то происходит, – прошептала девушка, вновь обратив взор на равнину.

– Не смотри туда. Не надо тебе смотреть...

Она всё же не могла оторвать глаз от разворачивавшегося на поле брани, а там битва перешла в истребление. Многие римляне из рядов Помпея сдались, бросив оружие и подняв руку вверх, их щадили, велев сесть на землю в одном месте. Совсем другое отношение было к варварам и эллинам – страшному избиению подверглись лаконцы, беотийцы и афиняне, что стояли в фаланге, они умирали стоя, сжимаясь в круг и защищая друг друга. Всадники также не избегли гибели – многих убивали на равнине, другие собрались на дальнем холме, но и там не находили спасения. Яркие плащи, панцири и щиты создавали мозаику цветных пятен среди серой массы тел, покрытых оседавшей пылью. Отчаянные крики достигали, хотя и приглушёнными, даже наблюдательного пункта, где располагались путницы.

– Наши... – глаза Габриэль наполнялись слезами. – Сколько там наших...

– Опустошение, – лишь прошептала Зена.

Цезарианцы двинулись на штурм лагеря, и там закипела осадная работа, ибо перед решительным наступлением солдаты предпочли заняться обстрелом и укреплением позиций. Зена наблюдала уже без особого интереса, она видела, что из-за стен нападавшим отвечают, но единой организации нет. Через полчаса началась последняя атака, легионы овладели воротами, и дальнейшее уже было невидно, лишь по звуку можно было понять, что идёт отчаянный бой. Конные отряды цезарианцев рыскали по всей равнине и окрестным холмам, выискивая беглецов из вражеской армии. Одна из таких групп приблизилась к холму путниц, и воительница сказала:

– Надо спуститься вниз, в убежище. Они могут очень близко пройти.

Девушка послушалась, и они укрылись в овраге, накинув ветки на небольшой вход в их шалаш. Храп коней раздался шагах в сорока, но потом стал удаляться, однако они предпочли провести в убежище ещё около часа и лишь потом осторожно вышли. Гула битвы уже не было слышно, на самом горизонте ещё можно было разглядеть тёмные массы людей вокруг дальнего холма.

– Что там происходит? – спросила Габриэль.

– Остатки армии Помпея, видимо, заняли тот холм, а Юлий его окружает, желая покончить со всей войной сегодня, – ответила Зена, всматриваясь из-под ладони.

– Что стало с самим Магном?

– Я не знаю. В любом случае, он потерял всё.

Солнце клонилось к закату, и день сменялся ранним вечером, когда армии вновь пришли в движение и скрылись за горизонтом, держа путь куда-то на север. Люди из городка Палеофарсал вышли на поле битвы, чтобы посмотреть и собрать возможные трофеи, однако павших охраняли отряды легионеров, в захваченном лагере Помпея также кипела работа.

– Они ушли? – девушка почти уже успокоилась после всего.

– Помпеянцы пытаются отступать по высотам, возможно, попробуют войти в один из городов, но шансов у них мало. Цезарь отправился в преследование, хотя и оставил в захваченном лагере несколько легионов.

– Что мы будем делать?

– Что нам остаётся? Надо уходить отсюда как можно дальше. Лучше покинуть центральные области и скрыться на островах... на Кипре или Крите. Сейчас идти опасно, ибо вокруг много отрядов рыскает, переночуем в укрытии и ближе к утру выйдем. Найдём способ связаться с Александром, в конце концов, у нас ещё есть сторонники в городах.

– Я согласна. Здесь мы уже ничего не сможем сделать.

– Пойдём вниз, опасно сидеть тут, где нас могут заметить, – Зена обернулась к оврагу.

– Что теперь будет с Элладой?

– Многим, возможно, придётся заплатить за мечту, однако надеюсь, что, занятый другими землями, Юлий на нашу будет обращать мало внимания. Вновь рабство и вновь отсутствие надежды на освобождение... В любом случае, нам здесь появляться в ближайшее время будет опасно.

Они вернулись в укрытие, где было ещё темнее и казалось, что ночь уже вошла в свои права. Было тихо, лишь птицы поблизости усилили своё пение, голоса же людей были не слышны. Габриэль легла на спальном мешке, воительница расположилась у входа, чтобы сторожить, оружие она положила себе на колени. Время тянулось медленно, и девушка сама не заметила, как сон овладел ею, она перевернулась на бок, укрывшись краем плаща. Увидев это, Зена оставила внешнее спокойствие, взгляд её стал жёстким, выношенное решение больше нельзя было откладывать, и она взяла сумку, достав из неё восковую табличку любимой и её же стило для письма. Дочь Ареса написала пару десятков слов, положила табличку рядом с девушкой, потом тихо встала, взяв оружие и свой плащ, и вышла в тёмный уже мир, над которым зажглись глаза богов. Она ступала осторожно, но скоро, выйдя на открытое пространство, ускорила шаг, держа путь на дальнюю гряду холмов.

Габриэль долго ворочалась во тьме, не видя никакого света, но всё же, когда казалось, что ничего уже не будет, мир открылся перед ней. Тёплый ветер обдавал мощными волнами, небо завораживало синевой, и степь под ним была неспокойной, словно море в шторм. Она стояла на коне посреди этого бескрайнего пространства, многотысячное войско развернулось позади неё и по сторонам, впереди же виднелся город, белый камень его походил на слоновую кость. Мир казался уютным, но внутреннее чувство говорило, что опасность близка, и война захватывает их как водоворот. Всадники поднимались в сёдлах, всматриваясь вдаль, леопарды бились на поводках, и знамёна хлопали под порывами ветра. Вновь восточное дивное воинство словно восставало из небытия, пестрели в глазах золотые маски и чешуя панцирей, гребни шлемов и попоны лошадей. То, что было, или же то, что лишь грезилось, миражи царств во тьме.

Зена выехала чуть вперёд, она не смотрела на людей, лишь город притягивал её взгляд. Чёрный её конь опустил голову, звякнув колокольчиками в гриве, сама она была уже полностью снаряжена, и панцирь, отражая солнечные лучи, ослеплял всех, кто пытался смотреть на него прямо.

– Этот день, – сказала она. – Мы войдём в твердыню. Сегодня всё свершится.

– Не атакуй, – внезапно произнесла девушка, сама испугавшись своих слов. – Я уже знаю, что будет. Ты погибнешь там, и я последую за тобой. Я уже видела... костёр, эта степь...

– Что ты говоришь? Мы шли к этому так долго. Теперь уже нельзя отступать, да и никогда было нельзя, – воительница обернулась, глаза её, обведённые тёмной тушью на восточный манер, были непреклонны. Чужая, но всё же близкая в чём-то.

– Ты погубишь нас. Давай просто уйдём, будто и не было ничего, – продолжала Габриэль, подавляя в себе страх. – Пусть не будет костра, просто затеряемся в этом мире.

– Нет, я не могу отказаться от своей судьбы. В этом бою вся моя жизнь, все мои надежды. Мы обретём наше царство, и в этом увидим волю богов, – Зена развернулась на лошади к войску. – Настал час, которого мы ждали! Вперёд, к славе!

Она рванулась вперёд, и конная лава последовала за ней, заревев и закричав на тысячи голосов. Чёрный зверь потянулся к белому городу, знамёна заметались, головы драконов загудели, наполняемые ветром. Они уходили навстречу року, и казалось, что мир стал хрупок и может рассыпаться от единственного прикосновения.

– Не уходи, – прошептала девушка, уже зная, что её никто не услышит. Они уходили.

День потух, вновь воцарилась тьма, и из неё пробилось новое видение, как юное растение прорастает сквозь камень. Горы поднимались вдали, одетые плащами облаков, они казались неприступными, но всё же за ними горело золотом небо неизвестной страны. Каллисто сидела на большом, плоском камне и смотрела на эти далёкие вершины, она словно собралась в долгий путь.

– Опять ты, – сказала Габриэль.

– Оно приближается, я уже чувствую, – голос фессалийки был весел. – Решение всех наших судеб на пороге. Видишь, новый мир лежит за перевалами, и я уже чувствую, что путь открывается, запах чего-то неведомого дохнул в лицо. Моё ожидание скоро закончится.

– Ты, наконец, уходишь?

– Да, ибо круг замыкается. Я дождалась свершения всех моих надежд.

– О чём это ты? – девушка подошла к камню, также взглянув на дальние горы.

– Скоро узнаешь, – усмехнулась Каллисто, – ибо тебя это также касается. Зена уже выступила в свой последний поход, но у неё ничего не выйдет. Всё кончится так, как ты и видела. Костёр...

– Я не понимаю, о чём ты.

– Ты же не думаешь, что дочь могучего бога могла смириться с поражением Эллады, не попытавшись как-то исправить ситуацию? Нет, твоя Зена не такова. Пока ты спишь, она отправилась за армиями, дабы убить Цезаря или погибнуть самой. В этом она видит надежду изменить положение к лучшему, или же её демоны разжигают пожар отмщения. Она обдумывала это, скрыв от тебя, ибо всё ещё лелеет мысль, что ты будешь жить, когда она исчезнет во тьме. Однако у неё ничего не выйдет. Она забыла, что ей не суждено избавить родную землю от зла, отклонилась от своего пути и за это расплатится сполна.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю то, что мне положено. Она уже идёт, грея губительное чувство в сердце, но будет посрамлена и бежит, – фессалийка встала, вся устремлённая к горным вершинам. – Мне предстоит путь, и как же легче дышать, зная, что Зена скоро также ступит на эти перевалы. Ну, а ты наслаждайся тем утром, что тебя ждёт, ибо заката вы уже не увидите.

Мир мгновенно сжался в точку, и она обнаружила себя уже в другом месте – расстилалась бескрайняя степь, лишь вдали возвышалось единственное дерево, могучий дуб. Глухое ворчание заставило её обернуться. Рядом замерли уже знакомые львы, но теперь они не были спокойны, их мышцы напряглись, спины изогнулись, глаза на опущенных головах следили только за ней. Она подумала, что они и есть смерть. Внезапный страх хлестанул как плетью, она хотела было остаться на месте, но сила была непреодолима, и она бросилась бежать, успев ещё краем глаза заметить, что рыжие тени сорвались с места. Она бежала как никогда в жизни, во всём теле чувствовалась лёгкость, и ноги словно летели над землёй. Страх отступал, и она просто бежала, не думая ни о чём...

Ночь была ещё в полной власти, когда Зена приблизилась к темневшему впереди холму, вокруг которого протянулись цепи костров. На этой твердыне укрепились остатки войска Помпея, и Цезарь начал разворачивать осадные работы вокруг неё, дабы не дать никому уйти. Приглушённые крики вдали свидетельствовали, что цезарианцы пытаются вступить с осаждёнными в переговоры, дабы заставить их сдаться. Воительница понимала, что у неё будет лишь один шанс, поэтому не спешила, она довольно долго наблюдала из кустарника, оценивая ситуацию, потом же приблизилась к ближней палатке. Разбитый наспех лагерь не был обнесён валом и рвом с тыла, укрепившись лишь со стороны противника, поэтому она легко достигла своей цели. Внутри не было солдат, которые, видимо, занимались земляными работами, но остались их снаряжение и оружие. Она взяла шлем, ибо панцирь у неё и так был, покрылась сверху плащом, накинув его и на голову, и так стала похожа на одного из легионеров, по крайней мере, с дальнего расстояния.

Лагерь был велик, и можно было долго искать свою цель посреди этого моря палаток, однако она знала, что Юлий не спит, он слишком возбуждён своей победой, чтобы спать, он может быть лишь в одном месте – там, где решается судьба последнего противостояния. Держась тёмных участков, Зена двинулась ближе к холму, к линии соприкосновения врагов, где ожидала найти своего старого знакомого. Многие замечали её, но не придавали значения, принимая за одного из солдат, и она приближалась, уже видя большую группу людей, озарённых факелами. Он был там, стоял почти в самом центре, перед ним находился представитель помпеянцев, выслушивая требования о капитуляции. В первое мгновение ей захотелось броситься сквозь толпу, понадеявшись на внезапность и один верный удар, но солдат и телохранителей было слишком много, поэтому она сдержала себя.

Воительница ждала близ палатки, и никто не обращал на неё внимания, переговоры же закончились ничем, ибо центурион Помпея бросил белую тряпку на землю и пошёл обратно. Толпа начала расходиться, причём Цезарь направился к одному большому шатру, и его сопровождали не больше десяти человек. Зена поняла, что единственный шанс открывается перед ней, и нужно его использовать. Она приблизилась к шатру с противоположной от входа стороны и присела на одно колено, ожидая развития событий. Шакра уже был в её руке, укрытый под плащом, перчатки она не надела, но для одного удара можно было зажать диск и голой ладонью. Поначалу она думала осторожно разрезать полотно сзади, хотя в таком случае невозможно было узнать, заметили ли её внутри, однако этого делать не пришлось, ибо дела и так пошли на лад. Из шатра удалились почти все римляне, она не могла подсчитать точно, но была вероятность, что Юлий остался внутри один. Даже если и нет – воительница была готова отправить к Аиду одного-двух перед своим главным врагом.

Прокравшись вдоль шатра, она рискнула войти прямо через вход и быстро скользнула внутрь, незамеченная стоявшими шагах в пятнадцати солдатами. Цезарь был один, желание поразмыслить в одиночестве сыграло с ним злую шутку, и он не сразу увидел тень рока, что остановилась перед ним.

– Ты всегда был склонен доверять лишь себе, – сказала Зена, высвободив шакру из-под плаща.

– Ты? – он вздрогнул, мгновенно поняв всю неизбежность происходящего. – Луций доложил мне, что ты могла выжить в Метрополисе... хотя, я всё же надеялся, что ты обрела свой конец. Проклятые боги хотят показать мне, что человеческие начинания можно обратить в ничто любой глупостью.

– Верно. Боги насмехаются над целыми народами, и я не в силах всё исправить, но хотя бы тебя они отдают в мои руки. Все твои замыслы, всё твоё проклятое царство я оборву одним ударом. Нелепая случайность или судьба...

Цезарь встал перед ней, он был в кирасе поверх белого хитона, время оставило заметный отпечаток на его лице, и волосы частично поседели, но глаза остались прежними, не желавшими сдаваться перед любыми испытаниями.

– Медлишь? – сказал он, уже беря себя под контроль и вновь презирая смерть.

– Я думаю, они уже не успеют, – она начала медленно двигаться вбок, поднимая диск. – Слишком далеко, и я всё ещё очень быстра, поэтому не успеют...

– Ладно, нам не о чем говорить. Всё и так ясно. Ты мстишь мне за себя, за Элладу, и мне нечем тебя утешить, – он посмотрел на бронзовый нож для бумаг, что лежал на столе, явно желая хотя бы попытаться защитить себя. – Я не буду просить прощения, ибо делал лишь то, что считал нужным, и готов отвечать за каждый свой поступок. Если это боги прислали тебя после стольких лет, то будь они прокляты.

– Сейчас ответишь, – прошептала она и бросилась вперёд.

У него не было никаких шансов, ибо шакра, занесённый справа, нёсся как молния, однако он всё же схватился за нож и поднял левую руку для защиты. Взрыв света внутри шатра был ослепителен, однако даже он не мог бы остановить воительницу, но неведомая сила ударила её и отбросила на пол и в сторону. Юлий закрылся ладонями, лишившись на мгновение зрения, и отшатнулся к столику, который перевернулся. Лёжа внизу Зена, не смотря на тёмные пятна перед глазами, смогла заметить, что свет явственно оформился в огненный столп. От столпа этого загорелась ткань, и огонь начал медленно ползти по стенам. Воцарилась тишина, и течение времени не чувствовалось, однако в какой-то момент свет исчез, и всё поглотила внезапная тьма. Цезарь воспользовался моментом и выскочил из шатра, воительница успела лишь махнуть оружием ему вслед.

Она вскочила и бросилась следом, ещё не понимая, что произошло, лишь горя желанием настигнуть противника. Римлянину удалось добежать до ближних солдат и заставить их выхватить оружие своими призывами, другие уже бежали к нему на помощь. Воительница замерла на мгновение, встретившись взглядом с Юлием, тот был всё ещё ошарашен случившимся и смотрел растерянно, в этот момент один из воинов напал на неё, укрывшись щитом. Он нанёс удар пилумом, однако она отскочила, и острие прошло по её ноге лишь вскользь. Эта боль словно вернула её к реальности – Цезаря уже не было, лишь щиты окружали её, позади метались тени от разгоравшегося пламени. Решение было принято мгновенно, и она бросилась бежать.

В ночной тьме лагерь охватывала паника, ибо многие увидели огонь, кто-то кричал, что за стенами враг, что противник зашёл с тыла и атакует, другие добавляли, будто командир убит. Зена неслась со всех ног, и никто в этом хаосе не пытался её остановить. Она перепрыгивала через спящих, дремавших у костров, расталкивала тех, кто не понимал, что происходит, наступала на людей, и от её бегства они ещё больше уверялись, что происходит что-то страшное. Вожделенная тьма за пределами лагеря приближалась, там не было ни единого огня, и можно было укрыться словно в лоне матери, в бесконечности родной земли.

Она шла к месту их наблюдательного пункта по большой дуге, чтобы не привести туда возможную погоню и запутать свой след. Приходилось подолгу останавливаться и вслушиваться, не идут ли следом, продираться через кустарники и проходить рощами, где преследователи могли надолго задержаться. Рассвет уже окрасил горизонт, когда она достигла оврага, однако шалаш оказался пуст, в нём лежали лишь спальники и плащи. Встревоженная Зена поднялась на холм, оглядывая мир вокруг, на поле брани были заметны какие-то немногочисленные фигуры, над городком поднимались дымки очагов.

– Зена, я здесь! – услышала она приглушённый крик и обернулась, увидев Габриэль на соседнем холме, та махала рукой.

Воительница бросилась к ней и остановилась рядом, ещё тяжело дыша. Гнев поднялся в ней, ибо девушка могла своими необдуманными действиями погубить их, однако, вспомнив об оставленной записке, она подавила его и сказала как можно спокойнее:

– Почему ты здесь? Надо было ждать.

– Ты пыталась сделать это? – на лице Габриэль были видны слёзы, она держала на плече щит и мешок, в руке у неё был меч. – Ты не сказала мне. Бросила меня здесь, хотела умереть одна... Однако у тебя ничего не получилось. Цезарь ушёл от тебя.

– Откуда ты знаешь, что не вышло?

– Мои видения. Это открылось мне. Как ты могла меня оставить?

– Не знаю я, что за боги посылают тебе эти видения, но нам надо спешить. Враг уже близко, – Зена сняла у неё с плеча тяжёлую ношу и закинула себе за спину. – Почему не сказала? Ты жить должна, и я добровольно не обреку тебя на смерть. Мой же долг перед Элладой слишком велик, поэтому я не могла не попытаться.

– Ты должна была сказать...

– Всё, идем быстрее, – воительница потянула её за одежду и сама пошла вперёд. – За мной возможна погоня, и у нас мало времени, чтобы ускользнуть.

– Я тут, на краю поля, щит подобрала, – сказала Габриэль. – Подумала, что придётся биться с врагом, и это хоть какая-то защита. Из шалаша я не стала всё брать, боясь, что быстро устану.

– Ладно, это нормально, – одобрила её Зена. – Понесу его пока, потом, может, брошу, когда покинем опасные места.

Они спустились на равнину, оставив холмы позади, солнце поднималось и грело всё усерднее, делая металл горячим. Война, казалось, осталась далеко в прошлом, слышались голоса птиц, в высоком небе вились крохотные точки ястребов, из-под ног у них то и дело выстреливали зайцы, делая несколько стремительных прыжков в сторону. Воительница шла впереди, и девушка едва поспевала за ней, но дочь Ареса находилась далеко не в покое, время от времени ударяя себя ножнами по бёдрам и нервно вздрагивая всем телом.

– Что такое? – наконец, спросила Габриэль.

Зена развернулась и швырнула щит на землю, её глаза горели, и дыхание было тяжёлым, будто в сражении. Она почти крикнула:

– Ты знаешь, что случилось там?! Ты видела в своих снах, как это было?!

– Нет, – испуганно ответила девушка.

– Это он остановил меня! Тот, кто обратил меня к новой жизни! Он лишил меня возможности нанести удар! – она мгновенно выхватила меч и вонзила его в землю почти по рукоять, опустившись на колени рядом. – Проклятые боги бросают нас как кости в игре! Столп света я увидела, и он поверг меня в прах, лишил меня последней возможности защитить Элладу! Разве не этого от меня требовали?! Защищать народ и родную землю! Однако даже это мне не дают сделать! Что я ещё должна сотворить, дабы удовлетворить богов?! Я больше ничего не хочу!

– Он остановил тебя, ибо твоя судьба не в этом, – сказала Габриэль. – Жизнь Цезаря не в твоей власти. Я не знаю всего, но мне кажется, что это было бы отклонением от твоего пути.

– Что ты знаешь о моём пути? – дыхание Зены всё ещё сбивалось, и она не смотрела на девушку. – Я пошла на это не ради своего отмщения, я думала только о благе эллинов, ведь смерть Юлия многое могла изменить, возможно, что и к лучшему. Однако божество защитило его... его, который так много зла причинил нам. В первый раз, когда я увидела огненный столп, моя прошлая жизнь рухнула, и теперь он рушит мою жизнь вновь. Я не знаю, зачем всё это обрушивается на нас.

– Ты не знаешь всего, и общей картины мы не видим, ведь у божества на каждого есть свои планы. Недавно ты сама говорила мне, что человек не властен над хаосом этого мира, но всё же может направлять свой корабль сквозь бурю к избранной цели, – Габриэль приблизилась и осторожно коснулась её плеча. – Возможно, тебе не суждено спасти Элладу, и этот рок сильнее тебя.

– Зачём тогда всё это было?

– Я не знаю точно. Однако я знаю, что ты всегда была несгибаема пред любыми трудностями, ты вела этот свой корабль и никогда не отступала, даже поражение не могло тебя сломить. Я всегда восхищалась этим в тебе, ибо сама так не умела. Ты стоишь прямо, когда весь мир рушится, и это для меня больший героизм, чем любая победа над самым страшным чудовищем. Если боги не наградят тебя за это, то и никто другой не достоин награды.

– Я должна держать себя в руках, – воительница поднялась, закинув волосы назад, её пальцы всё ещё дрожали, но дыхание постепенно успокаивалось. – У нас нет времени на сомнения. Надо идти. На равнине опасно, укроемся как можно быстрее под тенью леса или хотя бы рощи.

– Всадники, – прошептала Габриэль, посмотрев на гребень дальнего холма.

Зена мгновенно обернулась. На горизонте явственно были видны силуэты конных воинов, которые скакали во весь опор. Один из них поднял копьё и указал в сторону путниц, колонна чуть изменила направление, теперь пойдя прямо на них.

– За нами? – спросила девушка.

– Да, это они. К роще мы уже не успеем, они слишком близко. Добежим хотя бы до того дерева, что шагах в двухстах, – мотнула головой воительница. – Оно поможет в обороне от всадников... Чуть больше, чем ничего.

Габриэль посмотрела туда, и сердце её сжалось, ибо это был одинокий исполин с обширной кроной, древо из снов. Он стоял один на равнине, как изваяние божества среди пустоты, как столп начала и конца. Зена побежала, и девушке ничего не оставалось, как последовать за ней. Всадники двигались цепью, острия копий вспыхивали под солнцем. Они бежали легко, и кровь билась в висках, заставляя забывать обо всём.