Текст книги "Царица воинов (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 51 страниц)

– Как это остановить?

– Это не моё дело. Ты открыла врата, тебе и разбираться. Впрочем, это не так долго будет мучить тебя, ведь рок уже сжимает кольцо вокруг вас, и скоро вы присоединитесь ко всем нам. Помнишь нас, ушедших за реку? Диомед, Персей, Ономакрит, Дамон... Смерть бродит рядом с ней, дочерью Ареса, и всех, кто вокруг, эти жернова не устают перемалывать.

– А ты что здесь делаешь? Почему не отправилась в мир мёртвых? – Габриэль присела перед костром, но не чувствовала тепла.

– Я буду ждать здесь. Ждать, пока Зена не перейдёт за реку, ибо месть моя не свершена.

– Неужели твоя ненависть так сильна, что не пускает тебя, не даёт всё забыть?

– У мертвецов нет памяти, нет ничего, кроме опустошения, но достаточной силой воли, если есть цель, пожирающая душу целиком, можно задержать себя на грани и помнить всё, что необходимо, – Каллисто вскочила, взмахнув мечом. – Я дождусь её и буду удовлетворена, увидев, что и ей перед смертью устоять не удалось.

– Мне жаль тебя, – содрогнулась девушка. – Твои родные... всё, что случилось...

– Себя пожалей, – оскалилась фессалийка. – Ты даже не была дома после гибели отца. Боишься попадаться на глаза своей матери? Это же из-за Зены всё произошло. Она запустила ту цепь событий, что привели к смерти Менандра. Ирония богов, как ни посмотри...

Габриэль проснулась в холодном поту, её трясло, и долго ещё она не могла успокоиться, не решаясь прижаться к воительнице, что лежала рядом. С той ночи мрачные видения посещали её регулярно, оставляя тяжёлое чувство на душе, однако она не рассказывала любимой, не желая расстраивать, ибо даже Зена не могла ей с этим помочь.

Лето было в разгаре, и жара оставляла города сонной провинции почти безлюдными до наступления вечера. Казалось, что жизнь здесь замерла, и выбиравшиеся на высокий балкон путницы редко когда видели пешеходов или всадников на дороге близ Элатеи. Однако, с наступлением темноты и прохлады, люди выбирались из домов, и Фаон, играя роль зажиточного хозяина, нередко собирал у себя гостей. Обычно Зена с Габриэль не выходили к ним, оставаясь на втором этаже, но праздник в честь дня рождения хозяина они проигнорировать не смогли. Народу было много, и большую часть времени они просидели в углу, не привлекая внимания, но уже к ночи остались лишь самые близкие, вино делало своё дело, и беседа стала откровеннее.

В обширном зале для приёма гостей теперь были лишь шестеро – сам Фаон, маг Гиппий, путницы и ещё двое горожан, которых они видели время от времени рядом с бывшим разбойником. Рабы хозяина, каковых тот держал немало, продолжали разносить вино, двигаясь между ложами и стульями египетской работы. Могучий сириец стоял с опахалом, хотя в нём не было особой необходимости, и он служил, скорее, доказательством состоятельности дома.

– Знаешь, Гиппий, моя жизнь похожа на историю нашей родной земли, Фокиды, – говорил Фаон, облокотившись на руку. – Ведь, ты и сам знаешь, что фокейцы стали известны как святотатцы после Священной войны, когда они захватили и разграбили дельфийскую сокровищницу. Страшное наказание они понесли за это – многие города были разрушены, и сейчас можно увидеть их руины. Однако потом, когда варвары галаты навалились живой лавиной на Элладу, именно фокейцам пришлось биться с ними яростнее всех, защищая Дельфы. Так наши предки словно искупили свою вину за осквернение святилища.

– Да, это известная история, – кивнул маг.

– Моя жизнь схожа с ней, – продолжил хозяин. – Я был разбойником, хотя и происхожу из зажиточной семьи...

– Не может быть! – воскликнули гости, за исключением путниц. Удивление это было притворным, ибо Фаон уже рассказывал раньше некоторые события из своей жизни, однако пришедшие хотели польстить ему и делали вид, что слышат это впервые.

– Да, именно так. Род мой происходит из Дельф, и в юности меня отправляли учиться в Афины, где я постигал науки у знаменитого Хилона, однако буйный нрав повлёк меня на тёмные дела. Я грабил людей на перевалах Парнаса, и отец мой прогнал меня из дома, лишив наследства. Не из бедности я разбойничал, но был как зверь дикий. Потом я отправился в Этолию, прослышав, что там известная Зена Коринфская сеет смуту против Рима, и я присоединился к этой женщине.

Воительница внимательно смотрела на него, ибо он слишком близко подошёл к опасной для них теме и в любой момент мог случайно проговориться. Габриэль замерла, не донеся персик до рта, она также поняла, что Фаон бродит по опасной грани, однако тот ничего не замечал и продолжал повествование.

– Там я обрёл новую цель, ибо Зена сражалась не просто так, не ради добычи, но стремилась к чему-то большему. Власть римлян хотели мы поколебать, тень свободы маячила перед нами. Однако мы всё же проливали кровь, и пожары оставляли за собой. Вид страданий изменил меня, и я решил оставить своё занятие, обратившись к искуплению того зла, что совершил. Зена благородно отпустила меня, ибо поняла, что творится в моей душе.

– Я слышал, что эта женщина – настоящее наказание богов. Недаром её звали Похитительницей мужей, ведь, после неё оставались одни вдовы и сироты, – поморщился Гиппий, не зная, что та, о ком он говорит, сидит рядом. – Как ты выжил рядом с такой?

– Она грозна, конечно, – рассмеялся хозяин, искоса глянув на воительницу, – но и прекрасна тоже. Не верь тем глупым слухам, что пускают о ней. Она всегда сражалась лишь за свободу эллинов, хотя, ей и приходилось принимать иногда жестокие решения. Впрочем, мы не о ней говорим. Таким образом, я вернулся на родную землю и занялся добрыми делами, повторив судьбу фокейцев. Они искупали вину за святотатство, я же старался загладить зло своей бурной молодости. Получилось ли у меня – не мне судить, но согражданам.

– Воистину, ты искупил всё сполна, – воскликнул один из гостей. – Сколько юношей обучились мудрости под твоим руководством... сколько сограждан видят тебя образцом для подражания...

– Ты льстишь мне, Никомах, – поднял руку Фаон. – Я ещё далёк от поставленной цели и лишь к концу жизни смогу сказать, что дело сделано. Нет, есть люди и куда более великие, чем я.

– Так, вы прибыли из Египта? Я слышал, что вы путешествуете по Элладе, – Гиппий обратился к долго молчавшим путницам, чтобы сменить тему.

– Верно. Мы с сестрой уже немало городов оставили позади, – взяла слово Габриэль. – Аргос, и Мантинея, и Спарта...

– В Афинах вы не были ещё? – осведомился маг.

– Нет, но хотим туда отправиться.

– Великий город. Мне довелось там однажды изгонять злобного демона из большого, старого дома, всю ночь просидел, но и благодарность получил немалую. На одной из афинских площадей люди рукоплескали мне.

– Да брось, дорогой, – усмехнулся хозяин. – Все знают, что никаких демонов нет, а люди платят тебе лишь из-за глупых суеверий. Я не виню тебя, ибо и философы не гнушались получать деньги от человеческой глупости.

– Я слышал, что ты поэтесса, – вновь обратился к Габриэль маг, игнорируя замечание друга. – Это правда?

– Да, я пишу стихи, – улыбнулась девушка, проклиная в душе Фаона, который придумывает про неё всякие глупости. – Это просто невинное развлечение.

– Не надо скромничать, – оживился хозяин. – Ты обязательно будешь известна. В старые времена Фокида была славна местной поэтессой Бойо, и теперь ты здесь...

– Я люблю фокидскую землю, – развела руками Габриэль, – и могу только гордиться таким сравнением, хотя это и не моя родина.

– Ты всё не о том говоришь, Гиппий, – поморщился Фаон, – я хочу о серьёзных вещах порассуждать. Этот вечер разбередил мои мысли, память о прошлом... Знаешь, я много думал о том, что было... Меланфо. О моей жизни, о войне, что мы вели, о власти римлян.

Он в последний момент вспомнил, что Зену нельзя называть своим именем, она увидела это и недовольно мотнула головой, понимая, что старый соратник уже плохо контролирует себя. Остальные гости удивились тому, что он начал обращаться к дальней родственнице, с которой, вроде бы, не был близко знаком.

– Раньше я верил, что дело наше верное, и с Римом нужно бороться, сам прилагал немало усилий, рисковал жизнью, – продолжал говорить хозяин, – однако размышления наводят меня на горькие выводы. Все вы и сами видели, что делается с нашим народом – он исчезает на глазах, словно водоём пересыхает в летнее время, и скоро уже на месте бурной реки останется одно сухое русло. Что стало с теми городами, которые сопротивлялись римлянам? Их судьба незавидна. Пирей разрушен, Афины затоплены кровью, Коринф стёрт с лица земли, Фивы обезлюдели, ахейские города лишились стен. Никто не достиг значительного успеха, но все заплатили огромную цену.

Вы знаете, что Элатея, наш родной город, не присоединился к царю Митридату больше тридцати лет назад, когда он владел многими городами здесь, фокейцы остались в стороне от битвы и за это были наделены римлянами свободой. Можно сказать, что они предатели, и свобода эта призрачна, но нельзя не видеть очевидного. Элатея цела, и граждане её живы, тогда как многие афиняне, и беотийцы, и коринфяне, и другие сошли во тьму. Я не могу осуждать их за то, что они отказались от сопротивления.

Два чувства раздирают меня – негодование к римским варварам жжёт мою душу, но есть и понимание того, что нельзя идти против времени. Те, кто изучал историю, знают, что для народов и царств есть свой рассвет, но есть и закат, и мы погружаемся в глубокую ночь. Это не значит, впрочем, что весь мир гибнет, нет, у него свой путь...

– Воистину, ты познал самую суть этой жизни, – вставил Гиппий. – Сегодня все мы можем быть свидетелями твоей мудрости.

– Да, помолчи ты, я не с тобой говорю, – отмахнулся тот. – Ты человек мелочный, я же говорю о тех, кто имеет сердце льва и упорство, что сильнее даже смерти. Я сам шёл за такими, шёл за Зеной, и до сих пор восхищаюсь её решимостью. Однако я хотел бы сказать ей, что теперь усомнился. Я хотел бы сказать ей, что мы шли против самой судьбы, против истории. Веление времени очевидно – Рим становится новым космополисом, что, возможно, будет владеть миром. Философы говорили о едином государстве, и, вот, мы стоим на его пороге, однако наше место в нём оказывается не столь почётным.

– Что делать эллинам в таком случае? – внезапно спросила Зена, уже долгое время смотревшая на своего бывшего воина.

– Кто знает? Растворимся в этом новом мире, исчезнем без следа...

– Это не оправдание, – сказала воительница. – Не важно, предрешено ли наше поражение или нет, нужно сражаться в любом случае. Никому не дано знать, что ждёт наш народ – смерть или сон, за которым будет новый день. Если есть даже малейший шанс, то нужно сражаться. Даже если его нет – всё же нужно сражаться.

– Да, я понимаю тебя, Меланфо, – кивнул Фаон. – Так сказала бы и Зена. Возможно, я не соглашусь с тобой, но я не перестану восхищаться решимостью таких людей. Даже если мы все падём и исчезнем со страниц истории, борьба этих людей будет оправданием для всех нас.

– Может, хватит уже мрачных разговоров? – Габриэль громко поставила чашу на столик. – Мы же пьём вино и должны обращаться к приятным темам для беседы.

– Ты права, конечно. Мы слишком засиделись, – развёл руками хозяин. – Голова уже подводит меня, и мысли путаются. Давайте же будем расходиться...

Уже в комнате на втором этаже, когда путницы остались одни, Зена была мрачна сев на кровать, в отличии от изрядно нетрезвой девушки, она выглядела так, словно и не пила ничего. Габриэль повалилась навзничь сказав:

– Что ты темнее самого Тартара, будто и вина не пробовала? Я, вот, набралась прилично.

– Я много не пила, – ответила воительница. – Сегодняшний вечер меня беспокоит. Фаон хороший человек, он не желает нам зла, но слишком несдержан. Он едва не выдал меня сегодня, и это было опасно.

– Ты сама ввязалась с ним в разговор.

– Не смогла удержаться. Надеюсь, что это не повредит нам.

– Ладно. Ты как хочешь, а я собираюсь спать, – сказала Габриэль. – Возможно, вино не позволит моим мрачным видениям вновь мучить меня, и мёртвая Каллисто сегодня не придёт терзать мою душу...

– О чём это ты? – насторожилась Зена. – Ну-ка рассказывай, что скрываешь.

– Проклятье, что же я так несдержанна... Я не хотела тебя тревожить...

– Уже поздно об этом сожалеть. Говори всё.

– Хорошо, будь по-твоему. Всё началось, когда я посетила это святилище в земле кельтов...

Глава 5. Охотничьи уловки.

Габриэль шла впереди, в полной мере наслаждаясь редкой теперь прогулкой, и её сандалии почти бесшумно ступали по раскалённым камням мостовой. Лето было в разгаре, и жар поднимался снизу, от дорог и домов, зависая в воздухе маревом, а солнце горело как щит богов. Однако даже в такую погоду они были рады оказаться на улице, скучая от безделья, и необходимость навестить лошадей в конюшне была хорошим поводом размять ноги.

– Не спеши так, – сказала Зена, что шла позади. – Помни, что ты приличная женщина, и тебе не престало бегать.

– Я и не бегу, просто хочу кровь разогнать. Мне, как и моему Борею, нужно бы в чистое поле, да на травку, – ответила девушка.

– Возможно, скоро это и случится. Нам нужно будет подумать о новом месте, ибо нельзя долго задерживаться где-либо.

– Было бы хорошо.

– Видения не проходят? – спросила воительница.

– Нет, это теперь всё время со мной, – сразу помрачнела Габриэль. – Я не хотела тебе говорить, ибо знала, что помочь мне ты не сможешь.

– Это можно остановить, – Зена нагнала её и взяла сзади за плащ. – Знал бы этот дурак Гиппий, что демоны на самом деле существуют, но от них не избавишься с помощью глупых книг. Я знаю одно. Только с помощью богов и благих героев можно добиться тут успеха.

– Что ты имеешь ввиду?

– Всё это началось в святилище, и в святилище же нужно искать помощи. В наших землях есть немало храмов и мест, посвящённых богам. Коли боги обрекли тебя на это, то лишь они и могут подсказать путь к избавлению. По крайней мере, отец всегда помогал мне, когда я просила.

– Но ты – дочь бога, я же – просто смертная, – горько усмехнулась девушка. – Однако я тоже думала об этом.

– Я могу обещать, что не оставлю усилий, пока тебе не станет легче.

Они были уже недалеко от дома и шли по довольно широкой улице, обрамлённой приятными домами, чьи белые стены были раскрашены красными растительными узорами, когда Зена заметила что-то неладное. Один молодой человек слишком уж долго двигался поблизости от них – сначала позади, а потом чуть впереди. Он был в одном хитоне и походил на раба, ибо смуглое лицо его выдавало человека восточного, сирийца или фригийца, быстрые глаза часто останавливались на путницах, передвигался же он с некоторой опаской. Воительница сразу не стала ничего говорить, но внимательно краем глаза следила за ним, ловила движения, и лишь за воротами дома сказала любимой:

– За нами наблюдали. Ты заметила?

– Нет, признаюсь, – понизила голос Габриэль.

– Один человек, раб. Он проводил нас до ворот дома. Я не стала пытаться его запутать, ибо узнать, что мы живём у Фаона, слишком легко. Нас выслеживают охотники.

– Что теперь делать?

– Действовать нужно быстро, в этом наше единственное спасение, – Зена была спокойна. – Бежать сразу нельзя, ибо мы не знаем, сколько их, и где они находятся. Нет, мы сделаем вид, что ничего не заметили, и возьмём игру в свои руки. Ты должна пойти вечером в город одна, осмотришь театр, памятники, ещё что-то, погуляешь пару часов. Они будут следить за тобой, ну, а я – за ними. Главное мне будет обнаружить место, где эти ублюдки остановились.

– Как скажешь.

– Возьмёшь пару кинжалов, но, если начнётся схватка, вперёд не лезь, лучше найди укрытие. Я скрою под плащом короткий меч и шакру, поэтому не попадайся мне под руку, если начнётся, ибо там может быть знатная резня, и мне будет не до того, чтобы следить за тобой. Под хламиду наденешь кольчугу, тогда я буду не так за тебя беспокоиться. Не выискивай глазами преследователей, они не должны ничего заподозрить.

Габриэль было не до споров, и скоро она уже изготовилась к своей прогулке, хрустя стальными кольцами и поправляя врезавшийся в шею ворот. Воительница кивнула ей, и она выскользнула за ворота, стиснув всю волю в кулак, стараясь не делать лишних движений, словно она вновь была на сцене, и тысячи глаз жгли кожу. Она гуляла, не особо замечая происходящего вокруг, всё было словно в тумане, и ничто не оставалось в памяти, ибо мысли её находились далеко от красот местных храмов и мраморных стел с декретами собрания. Ничего подозрительного она так и не увидела, через два часа вернувшись к дому. Зены ещё не было, и ей пришлось ждать до наступления темноты, когда воительница тихо проскользнула за ворота.

– Ну, что там? – Габриэль стояла на пороге с фонарём.

– Я знаю их дом. Три человека ночуют сегодня в заброшенной мастерской на южной окраине города. Нужно идти уже этой ночью, – ответила дочь Ареса, высвободив меч из-под одежды.

– Могу помочь, – позади девушки показался Фаон. – Как я понял, тебя выследили?

– Что ты об этом думаешь? – спросила у него Зена.

– Я ценю, конечно, мирную жизнь, но помочь тебе для меня важнее. Я готов рискнуть ради этого.

– Хорошо. Жди нас здесь, мы вернёмся ещё до рассвета.

Они быстро собрались и вышли, скрыв оружие под плащами. Габриэль вновь пришлось взять короткий меч вместо лука, хотя воительница и сказала, что сама расправится с врагами, и любимой не нужно будет проливать кровь. На юге Элатеи было некоторое количество заброшенных домов, мастерских и складов, ибо население города уменьшилось за последнее время, а многие ремесленники разорились. Луна висела в пустом небе, разливая серебро, однако воительница не тревожилась на её счёт, быстро пробираясь по безлюдным улицам. Недалеко от нужного дома она прошептала:

– Вставай позади меня, вынимай оружие. Держись в десяти шагах.

Зена не стала входить в длинную одноэтажную мастерскую через главный вход с улицы, но обошла её справа и перебралась через низкий забор во внутренний двор, захламлённый всяким мусором. Открытая дверь находилась прямо перед ней, в проёме играл свет от разведённого где-то внутри костра. Воительница прокралась вперёд, сильно пригнувшись, чтобы сократить свою тень, в правой руке она держала меч, в левой, облачённой в перчатку, сжимала шакру. Она осторожно заглянула внутрь, убедившись, что трое располагаются близ костра – один лежит на подстилке, ещё двое сидят, попивая что-то из бурдюка.

Сжавшись в пружину, Зена одним прыжком достигла праздно отдыхающих противников и раздала сидящим несколько ударов, чередуя руки. Сталь обрушилась на шеи, головы, проникла меж рёбер, в печень. Один повалился на другого, и так они замерли, не издав ни звука. Третий проснулся, но не успел встать, ибо воительница оглушила его ударом рукояти в затылок. Когда Габриэль вошла внутрь, всё уже было кончено, и лишь кровь медленно расползалась, чернея в неровном свете костра.

– У нас мало времени, – сказала воительница. – Стой у двери, следи за тем, что происходит снаружи. Я допрошу этого и закончу.

Захваченный пришёл в себя довольно быстро, но Зена уже успела наспех связать ему руки его же плащом. Она посадила пленника у стены и упёрла меч ему в живот, сказав:

– Ты знаешь, кто я?

– Зена Коринфская... – человек говорил медленно, но взгляд его уже начал проясняться.

– Выходит, что ты догадываешься о своей судьбе. У тебя есть лишь одна возможность на спасение – расскажи мне, кто же мной так заинтересовался.

– Ты отпустишь меня?

– Не в твоём положении ставить мне условия, – она вонзила остриё ему в бедро. – Говори. Пока молчишь, я буду втыкать всё глубже.

– Стой, я скажу... Нас послали в этот город, потому что наш предводитель получил сведения о твоём нахождении в Элатее. Мы только выслеживали и должны были вернуться с новостями к остальным.

– Кто у вас предводитель, и что за отряд?

– Теликрат, так его зовут. Мы охотимся тут на беглых рабов, преступников. Дней десять назад мы встретились в Этолии с группой римлян, что разыскивают тебя, и их начальник нанял Теликрата себе в помощь. Мы прошли по Локриде, потом оказались в Фокиде, и в Дельфах один человек, прослышав, что ищут Зену, пришёл к нам и сказал, что ты в Элатее.

– Имя есть у этого человека? – заинтересовалась воительница.

– Я слышал, что его зовут Гиппий.

– Где находится основной ваш отряд?

– В Абах, что на восток по дороге. Там они стоят и ждут нас, – ответил пленник.

– Сколько у вас людей, и сколько римлян пришло?

– У Теликрата двадцать человек, римлян же четырнадцать, у каждого есть лошадь, помимо этого, есть и запасные кони.

– Когда вы должны были вернуться с донесением?

– Завтра днём...

Воительница узнала всё, что было нужно, и не стала более медлить, она быстро освободила меч из раны и внезапно ударила снизу-вверх, под ключицу, и клинок ушёл в грудь почти по рукоять. Когда тело уже осело вниз, она подозвала девушку, сказав ей помочь затащить все три трупа в угол и завалить мусором. Габриэль не стала спрашивать ни о чём, ибо сама слышала разговор и понимала, что оставлять в живых никого было нельзя.

В дом они вернулись, когда ночь ещё была в разгаре, и тревожный Фаон ждал их, опоясавшись мечом, ибо понимал опасность ситуации. Зена сказала запереться внутри и там коротко объяснила, что происходит:

– Гиппий выдал нас. Охотники находятся в Абах, их больше тридцати, уже завтра они могут заподозрить пропажу своих разведчиков. На рассвете мы уходим. Прикажи привести наших коней уже сейчас, ибо потом не будет времени.

– Гиппий? Этот ублюдок заподозрил что-то, когда мы говорили в тот вечер за столом... Он ответит за это, – Фаон был немало взбешён. – Куда вы направитесь?

– Я думала об этом. Нам нельзя возвращаться в Дельфы – там мы слишком известны, да и на перевале можем сильно задержаться. В Беотии есть люди, что должны помочь нам, но идти придётся через Абы, ибо это единственная дорога. Мы проскользнём мимо охотников незаметно.

– Опасно, – предостерёг фокеец.

– Они этого не ожидают, и внезапность будет нашим союзником. Тебе же следует затаиться на время и никому, разумеется, не рассказывать о том, что знаешь меня. Ещё одно. Не знаю, как ты к этому отнесёшься, но я бы советовала убить Гиппия как можно быстрее. Он может выдать тебя.

– Я согласен. Завтра он ответит за всё.

– Ты хороший человек, Фаон. По крайней мере, на мой взгляд, – улыбнулась Зена, – хотя многие, верно, не посчитали бы за честь похвалу от такой женщины.

– Я тобой всегда восхищался. Ты же знаешь...

Они ушли утром, как и хотели, дорога тянулась на юго-восток, поднималась в горы и была нелегка для лошадей, однако они двигались быстро, практически не делая остановок. Небольшой городок Абы ещё спал, когда путницы, укутавшись в плащи, ступили на его улицы, и людей нигде не было видно. Лишь несколько рабов сидели у стены мастерской, да пастухи чернели на окрестных горах. Они быстро пересекли город, впрочем, не пуская коней вскачь, дабы не вызвать подозрений, всё прошло тихо, и от этого на душе стало полегче.

– Теперь к Орхомену, – ободрила любимую Зена, – до вечера должны добраться. Не расслабляйся, ибо дорога сложна.

В отличии от аркадского Орхомена, представлявшего собой жалкое зрелище, беотийский город с тем же названием был намного значительнее, широко раскинувшись на берегу огромного озера Кефисиды, что стояло обмелевшим в летний период. Войдя на городские улицы, путницы не стали останавливаться в гостинице, и Зена сразу принялась искать нужных людей, выспрашивая у встречных, хотя и без особого напора. Габриэль не знала, кого они ищут, и потому весьма удивилась, когда подруга привела её к самому берегу, где стояли несколько рыбацких деревянных домов. Один из них был самым большим, именно к нему они и направились, поднявшись по высокой лестнице.

– Так, мы к рыбакам идём? – спросила девушка.

– Эсип был владельцем многих рыбацких лодок ещё несколько лет назад. Думаю, что он и сейчас занимается этим делом.

– Кто он тебе?

– Один из первых людей, кому я помогла после того, как обратилась к новому своему пути. Правду сказать, я защитила его от остатков собственного былого воинства, что разбойничали в Беотии. Теперь, вот, бывшие благодеяния могут обернуться помощью уже для нас.

– Я всегда говорила, что добро отзывается в этом мире, ибо так устроили боги, – сказала Габриэль, – и ты сделала правильный выбор.

Хозяин быстро признал свою спасительницу и принял путниц как родных, обещав найти им место в своём просторном доме. Высокий и могучий Эсип носил длинные волосы, говорил громко и часто смеялся. Он объяснял Габриэль, видевшей его впервые:

– Ты не думай, что я какой-то рыбак, прозябающий в деревне. Нет, я только смотрю за своими работниками, сам же стараюсь вести жизнь, подобающую для гражданина. В палестре и на собраниях часто можно меня увидеть, многие жители почитают за честь быть моими гостями, и, надеюсь, что на следующих играх мне удастся получить награду в борьбе.

– Ты так говоришь, будто собираешься ей предложить себя в качестве супруга, – пошутила Зена.

– Ну, к сожалению, я уже женат. Однако могу сказать, что в моём доме вы сможете надёжно укрыться, ибо мы здесь на окраине все свои.

– Коней надо пристроить, – заметила воительница.

– Это будет не сложно.

Несколько дней они провели на берегу озера, подолгу смотря, как птицы носятся стаями над зарослями камыша, и рыбацкие лодки качаются на волнах. Место, действительно, было тихим, находясь в стороне от дорог и оживлённых улиц, да и слуги Эсипа следили за тем, кто приезжает в город. Однако всё было тихо, скорее всего, противник не понял, что они ушли на восток, и продолжал розыски в Фокиде. Впрочем, Зене не нравилось, что они находятся так близко от границы областей, и она хотела удалиться из крупного по нынешним меркам Орхомена в место более уединённое. Лучше всего на эту роль подходила Лебадия, что стояла южнее на равнине, ибо дорога там была куда менее оживлённой. Важно было ещё и то, что там находилось известное святилище Трофония, где многие искали исцеления, ибо сны продолжали мучить Габриэль, и воительнице хотелось помочь ей как можно скорее.

– Я не хочу больше задерживаться, – сказала она как-то Эсипу, когда они сидели вечером на первом этаже за трапезой. – Мы пойдём в Лебадию, городок довольно тихий, и там им не придёт в голову нас искать. По крайней мере, меньше, чем в Орхомене.

– Жаль, что тебе приходится скрываться, – отвечал он, – ведь, ты так много хорошего сделала для Эллады. Здесь немало людей поддержат тебя, но против Рима мы – ничто.

– Напиши письмо своим друзьям в городе, чтобы они встретили нас.

– Да, я сейчас же займусь. Мелет хороший человек и сделает для вас всё. Однако мне стоит надеяться на ваше возвращение?

– Думаю, что нам придётся ещё пройти через Орхомен, и мы обязательно посетим тебя.

Дорога не доставила им никаких неудобств и была скорее приятной, долина у озера зеленела свежестью, река Геркина тонула в растительности, и горы позади Лебадии выглядели красиво. В самом городе также всё складывалось для них удачно – Мелет принял их в своём доме, вполне поверив в легенду о сёстрах и дальних родственницах на этот раз уже Эсипа. В качестве причин их приезда Зена назвала в том числе и желание посетить местное святилище Трофония, поэтому уже скоро их направили к жрецам, что отвечали за это место.

Перед священной рощей их встретил один из служителей, уже седой муж, облачённый в длинное, зеленоватое одеяние. Он спросил их:

– Вы должны знать, что в пещеру прорицаний попадают немногие, ибо испытания, что ждут там душу, совсем не легки. Некоторые люди теряют себя после посещения святилища, ибо оно обостряет болезнь до предела, и человек или исцеляется, или же полностью отдаётся ей. Лишь тем следует спускаться в эту тьму, кто сильно страдает, однако недугом не из тех, что лечатся врачами, но скорее внутренним. Что привело вас сюда?

– Я страдаю именно тем, о чём ты говорил, – Габриэль вышла вперёд. – Сон больше не приносит мне покоя, ибо демоны и духи прошлого играют с моей душой. Я не могу вырваться из места, где смерти ещё нет, но и жизнь уже осталась позади, словно запуталась в сетях. Я готова пройти испытания, ибо не могу больше так жить.

– Да, ты могла бы спуститься, – кивнул жрец. – Что за вина гложет тебя?

– Я много крови пролила в жизни, – она склонила голову. – Всегда верила, что это за правое дело, нnbsp;о не могу отделаться от мысли о том, что всё же несла смерть. Это тяготит меня.

– Не буду спрашивать о подробностях, ибо это не моё дело, – сказал служитель, – однако ты можешь спуститься. Нужно пройти ритуал, я расскажу, что тебе следует делать.

Когда они возвращались в город, от которого святилище было отделено рекой Геркиной, Зена спросила подругу:

– Почему ты не рассказывала мне о том, что тебе тяжело этим заниматься?

– Ты в этом не виновата, – мотнула головой девушка.

– Я о тебе говорю.

– Я нашла свою судьбу, понимаешь? У меня нет никаких сомнений в этом, однако это не значит, что принимать свою долю легко. Мне придётся заплатить, ты сама говорила.

– Не слишком ли высокую цену?

– Этого нам не выбирать...

Габриэль исполнила всё, что подобало перед спуском в священную пещеру, ибо нельзя было прикасаться к божественному без очищения. Она уединилась в маленьком храме Демона и провела там несколько дней, приносила жертвы и старалась не думать ни о чём лишнем. В ночь священнодействия она омылась в реке, испила из источников воды Леты, чтобы забыть тьму прошлого, и воды Мнемосины, чтобы помнить всё уже без тяжести на душе. Её облачили в новую льняную одежду и повели к горе, где была пещера. За рощей их ждала ограда, преодолев которую они увидели спуск вниз, выложенный изящным камнем. Зена передала девушке спальный мешок, дабы та не замёрзла, обняла и отпустила. Очень быстро дочь Менандра исчезла во тьме.

Габриэль опустилась на мягкий песок, было довольно темно, однако какой-то непонятный внутренний свет всё же позволял оглядеть пространство пещеры. Зал был невелик, на стенах ещё проглядывали изображения – сцены из мифов. Она узнала многие – Аякс пронзал себя мечом, Геракл в безумии убивал собственных детей, Ахилл оплакивал тело Патрокла, Медея убегала от Ясона, уже свершив своё страшное дело, братья Этеокл и Полиник наносили друг другу смертельные удары. Мрачные истории, напоминающие о том, что всё требует своей цены. Девушка расстелила свою постель и легла, закрыв глаза, тишина поражала, в ней лишь её собственное дыхание оставалось единственным звуком. Как и всегда, сон не заставил себя ждать, будто демонам и духам уже не терпелось предстать перед ней.

Вновь была степь, но теперь звонкая от грохота тысяч копыт, пения металла и человеческих криков, ибо целое войско двигалось по морю трав, она увидела и себя скачущей в седле. Воины в золотых одеяниях качались на своих конях вокруг неё, хлопали на ветру знамёна, и совсем близко, по левую руку была Зена. Совсем не похожая на ту, что она знала, но всё же близкая чем-то. Дочь Ареса неслась на чёрном скакуне, покрытая серебряной и золотой чешуёй доспеха, волосы её, стянутые в тугие косы, колыхались при движении, на боку висели колчан и меч, за спиной – копьё. Она не смотрела на подругу, вся устремлённая куда-то вперёд, и у Габриэль сжималось сердце оттого, что она не знала, что же так манит её любимую, что не даёт ей покоя. Позади были телеги и колесницы, колёса скрипели, вспыхивая огненными спицами, на привязях рядом со всадниками бежали леопарды и белые барсы, колокольчики звенели на их ошейниках. Среди скачущих можно было различить скифов и сарматов, людей многих других восточных народов, имена которых стёрлись в песках времени. Девушка не знала, куда они едут, чувствовала лишь, что они как пружина, которая сжалась, чтобы распрямиться в один миг, восхищение и страх смешивались в её душе.