Текст книги "Царица воинов (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 51 страниц)

– Дождь должен укрыть нас от глаз врага, – улыбнулась девушка, не желавшая думать о плохом, тех тяготах, что предстоят им.

Зена лишь кивнула ей и молча схватилась за седло своего коня. Дождь медленно расходился, и в его мареве люди из крепости Промоны уже едва видели семерых всадников, уходивших по дороге на юг. Скоро силуэты путников окончательно исчезли под сводом бескрайних лесов.

Глава 4. Перевал снов.

На Амфиссу, главный город в земле озольских локров, медленно наваливался вечер, и горные массивы Парнаса впереди окрасились розовым светом. Маленький отряд расположился на открытом воздухе близ придорожной таверны, над костром у них висел медный котёл, и все семеро старались лишний раз не показывать лиц из-под капюшонов. Это была дорога на Дельфы, большую часть года оживлённая из-за обилия паломников, желавших посмотреть достопримечательности города или же вопросить древний оракул, но даже здесь столь необычной компании не стоило показываться на глаза, дабы не породить подозрений. Четверо кельтов выглядели необычно в своих одеждах, мало походя на слуг, да и Зена совсем не напоминала добропорядочную горожанку. Оружие они скрывали, завернув в полотно, ибо местные власти открытого ношения не одобряли.

– Больше оттягивать нельзя, – сказала воительница, откинув капюшон. – Надо исполнить задуманное. Тебе, Александр, нужно возвращаться домой. Возьми этих людей, обучи их языку по мере возможности, выдавай их за своих слуг.

– Я хотел бы пойти с вами, – вновь отвечал юноша. – Что мне делать дома? Ты сама говорила, что я не создан для мирной жизни.

– Я не предлагаю тебе вернуться к праздности, но даю приказ на время укрыться на Пелопоннесе. Осмотрись как следует в своём городе и соседних, выясни, какие указания получали власти от римлян и македонского наместника, какие слухи ходят. Займись этими людьми, упражняйтесь с ними в воинском умении. Мы не можем отправиться на полуостров, ибо нас слишком хорошо запомнили там, да и у римских властей есть сведения, что мы именно там были ещё не так давно.

– Когда мы вновь соединимся? – спросил он.

– Я пошлю к тебе гонца, но не ранее, чем через два-три месяца. Дом твой я знаю и передам с этим человеком сведения, куда и в каком виде тебе выступить. Запомни хорошо следующее. Гонец обязательно принесёт изображение змеи на чём-либо, знак моего отца. Это будет нашим условным сигналом, и, если изображения не будет, то знай, что это враг.

– Ладно. Я всё понял.

– Завтра разделимся, – кивнула Зена. – Вы пятеро пройдёте через Дельфы первыми, потом в гавань Антикиру и морем домой. Мы отправимся чуть позже.

– На что будем жить? – подала голос Габриэль. – У нас, помнится, и пара домов есть, и земля где-то. Я уже не помню, какой город нам землю подарил...

– Продать дома или землю нам не удастся, ибо это может выдать нас, – ответила воительница. – Первое время проживём на нашу долю, что осталась после похода, если деньги подойдут к концу, то отправимся на север, там у меня есть кое-где старые клады.

– Много же ты запасов наделала, – рассмеялась девушка.

– Мне приходилось часто бежать, и ничего прочного нельзя было иметь, поэтому я предпочитала прятать добычу до лучших времён.

– Теперь это нам поможет, – Габриэль зачерпнула деревянной ложкой из котла. – Уже готово, нужно снимать.

– Да, давайте есть, и надо будет уже ложиться. У нас завтра трудный день, – подытожила Зена.

Александр с кельтами отбыли после короткого прощания, путницы же провели в Амфиссе ещё день и потом отправились по той же дороге, что вела в Дельфы, крупнейший город Фокиды. Воительница не хотела задерживаться там, полагая столь многолюдное место опасным, к тому же, в город нередко заглядывали и римские путешественники. Поэтому они обогнули верхом окраины и повернули на север, дабы перевалить массивы Парнаса и попасть в небольшие фокейские городки. Горы росли впереди, предвещая нелёгкую дорогу.

– Так, за кого мы будем себя выдавать? – вновь спросила девушка, вернувшись к разговору, что они уже вели не один раз.

– За паломниц, я же говорила, – дёрнула головой Зена. – Мы будем паломницами из Александрии, что приехали осмотреть памятные места Эллады.

– Одинокие женщины в паломничестве? Мало вероятно...

– Как будто не ходят, – фыркнула воительница. – Я видела побольше тебя и встречала таких не один раз. Даже более странных встречала.

– Ладно. Тогда я буду странствующей поэтессой, и мы отправились в путь в поисках вдохновения.

– Не привлекай к себе излишнего внимания, ведь я-то мало похожа на поэтессу.

– Да, пожалуй, – кивнула Габриэль. – Впрочем, с этими твоими письменами на теле и на эллинку-то ты не слишком похожа, скорее уж на фракиянку.

– Не стоит мне их показывать посторонним. Следи за оружием – ничто не должно появляться открыто при свидетелях.

– Куда мы сначала направимся?

– Я думаю, что нам стоит задержаться пока в Фокиде. Земля эта малонаселённая, римляне редко бывают здесь, и поэтому тут неплохое место, чтобы затаиться. Впереди, как я слышала, должен быть город Лилея, но прежде нам придётся преодолеть горную дорогу, и скоро тебе будет не до веселья.

Парнас, действительно, оказался неуступчив, и скоро им пришлось спешиться, чтобы провести коней по узкой тропе. Камни скатывались вниз, могучие вершины справа были окутаны облаками, и свежий, холодный воздух обжигал лицо, но это были родные горы, и после долгих блужданий в чужой земле путницы всё же радовались им. Сверху они увидели лежавшую на равнине Лилею, городок небольшой, но имеющий всё положенное – театр и площадь, храмы и общественные здания. Ещё до вечера они вошли на её улицы.

Гостиница там также была, трёхэтажная и довольно симпатичная снаружи, большей частью пустая, ибо немногие приезжали в такую глушь, да, к тому же, с трудными дорогами. Путницы оставили лошадей на конюшне и отправились на первый этаж, где был общий зал для трапезы. Хозяйкой заведения оказалась женщина, ей было уже за сорок, и они подумали, что, скорее всего, муж её умер, и она унаследовала семейное дело. Габриэль взяла слово первой и объяснила, что они приехали из Египта, где владеют небольшим поместьем. Поддавшись импровизации, она назвала себя и Зену сёстрами, не придумав ничего лучше. По её рассказу выходило, что они решили посмотреть на землю предков, известные эллинские святилища и города. Им дали комнату на втором этаже, куда путницы перенесли всё своё имущество, закутанное в плащи.

– Ну, вот. Не так уже плохо, – сказала девушка, оглядывая помещение с парой кроватей, несколькими сундуками, скамьёй и столиком. – Надо будет подумать, в какой одежде можно выходить в город.

– У меня нет платьев, – поморщилась воительница. – Скажем, что мы решили облачаться в походную одежду для удобства. Возьми кинжал, закрепишь его в ножнах на бедре, я тоже возьму пару. Оружие останется здесь, а в городе всё может случиться, поэтому хотя бы ножи должны быть при нас всё время.

– Как скажешь.

– Пойдём сейчас вниз. Поужинаем, да и хозяйку нужно кое о чём расспросить, – сказала Зена, проверяя, не выпячивают ли рукоятки кинжалов под одеждой.

Они спустились, заняв скамью у пустого стола, где нужно было по-простому сидеть, а не возлежать, как было принято у людей зажиточных. Обе они были в достаточно коротких дорийских хитонах, только у воительницы он был коричневым, а у Габриэль – белым, поверх же них одели хламиды, что выглядели изящнее походных плащей. На ногах у них были купленные ещё в Амфиссе сандалии, чтобы не вызывать подозрений военными калигами.

– Вы хотите здесь поесть? – спросила их хозяйка гостиницы, которую, как они узнали, звали Клейто. Она явно намекала на то, что обычно семейные женщины не разделяли трапезы с чужими мужчинами в таких местах.

– Мы привыкли в путешествии к тому, что нужно встречаться с новыми людьми, и тут не до соблюдения всех приличий, – улыбнулась Габриэль, надеясь, что такого объяснения будет достаточно.

– Так, вы одни отправились? Не взяли с собой слуг, рабов? – вновь дивилась женщина.

– У нас был слуга, но он убежал на Пелопоннесе, – вновь сплетала на ходу девушка. – Вечно проблемы с этими рабами. Теперь мы путешествуем сами, возможно, наймём кого-нибудь позже.

– Понимаю, – кивнула Клейто, выразительно поглядев на коротковолосую девчонку, разносившую вино. – Вы из Египта, говорите. А откуда в Элладе происходит ваш род?

– Из Аргоса, – ответила Габриэль. – Наш предок сражался в армии Александра Македонского, он был очень близок с самим Птолемеем Лагом...

– Скажи-ка, любезная, – внезапно прервала её Зена, обратившись к хозяйке, – знаешь ли ты некого Фаона, что живёт в Элатее? Он человек достаточно известный, а ты в гостинице много людей принимаешь, должна немало знать.

– Слышала о таком, – кивнула та.

– Он всё ещё живёт в городе? По прежнему берёт плату за обучение философии и прочим вещам?

– Да, насколько я знаю. Все называют его философом из Элатеи, хотя я не сильна в таких делах...

Когда они остались наедине, Габриэль удивлённо посмотрела на любимую, спросив:

– Что ещё за Фаон такой? Опять от меня что-то скрываешь?

– Я, между прочим, спасла тебя, а то наш славный предок вместе с Птолемеем могли попасть в неудобную ситуацию.

– Да я бы выкрутилась, – махнула рукой девушка, – я много чего знаю из истории Александрии. Так, что за Фаон?

– Я не хотела говорить, пока Александр был с нами. Мало ли что, сама понимаешь, не хотела искушать его желанием самостоятельно отправиться на наши поиски. Подумай сама, глупо нам будет скитаться по гостиницам, да и денег не так много, поэтому ещё в Иллирии я решила найти в Фокиде старого знакомого и попросить у него помощи. Этот Фаон не всегда был мирным философом, но прежде сражался рядом со мной в Этолии и Акарнании. Я спасла ему жизнь однажды, а он решил отойти от дел и вернуться в родную Элатею. Позже до меня ещё доходили слухи, что он объявил себя учителем. Хотя, могу признать, что он был человеком хорошо образованным.

– Он поможет нам?

– Должен. Он помнит мои благодеяния. Я попрошу его принять нас на какое-то время, ведь, он должен быть человеком не бедным.

Вечер накатывал, и через открытую входную дверь было видно, что по небу разлилась густая синева. Путницы ели простую ячменную кашу, помимо неё, на столе перед ними стояла миска с варёной рыбой, вместо вина было пиво, распространившееся по тавернам от македонских и иллирийских кельтов. Других посетителей почти не было, по крайней мере, пока не вошли несколько мужчин в плащах и широкополых шляпах, что заняли один из столов. Такую одежду часто носили на охоте, и подруги подумали, что они именно охотники. Какое-то время мужчины посматривали на путниц, спрашивали хозяйку, потом же один из них обратился к ним:

– Мы слышали, что вы путешествуете из самого Египта. Это весьма удивительно – встретить женщин, не боящихся отправляться в такую даль.

– Мы вдохновляемся славными примерами женщин прошлого, – ответила Габриэль. – Ведь, и жена спартанского царя отправилась за ним через море, когда узнала, что он в плену, и Артемисия ходила на войну на своём судне.

– Ответ, достойный образованного человека, – восхитился фокеец. – Меня Мнесиклом зовут, это мои друзья, и мы собираемся пойти в горы, переночевать в охотничьем домике и утром выйти на охоту на зайцев.

– Я – Хриса, а мою сестру зовут Меланфо, – сказала девушка, назвав заранее согласованные имена. Она пыталась понять, был ли в словах охотника о домике в горах намёк на предложение неприличного характера или же нет.

– Так, что вы хотите осмотреть в нашей земле? Вы же отправились достопримечательности изучать? – вновь спросил фокеец. – В Дельфах вы, конечно, были? В нашей глуши, честно сказать, и нет-то особенно ничего.

– Мы никогда не были на земле предков, поэтому нам здесь всё интересно, – продолжала Габриэль. – В Дельфах мы были, но и маленькие города хотим посмотреть.

Они беседовали ещё какое-то время, и было ясно, что фокейцы весьма увлечены путницами, однако те старались держать их на дистанции. Зена куталась в плащ, чтобы не была видна татуировка на шее и руках, ведь ей, назвавшейся порядочной женщиной из хорошей семьи, было бы неприлично такую носить. Продержавшись пару часов, они благопристойно вернулись к себе в комнату, не вызвав, как им показалось, особенных подозрений.

Ночью Габриэль засыпала в жаре объятий, ибо им было тесновато вместе на одной неширокой кровати, и дыхание Зены обдувало ей затылок. Дверь в комнату была закрыта на засов и дополнительно припёрта столиком, который должен был упасть при её распахивании, меч в ножнах и шакру воительница положила рядом с постелью. Теперь она была осторожна куда больше обычного, хотя и раньше старалась не расставаться с оружием. Девушка же чувствовала себя вполне безопасно, полагая, что подруга преувеличивает угрозу, и поэтому засыпала с лёгким сердцем.

В последние недели сны почти не посещали её, были лишь какие-то тени, так и не рождавшиеся в образы, что-то мутное ворочалось, не воплощаясь. Она не видела больше восточного города, царицу в окружении золотых всадников – призраки далёкого мира. Теперь же нечто, наконец, словно прорвалось, и сон затопил её с головой.

Это было как возвращение, ибо она вновь увидела события минувших дней. Она бежала через поле, в животе резало, и дыхание сбивалось, но она бежала, ибо не отстать было очень важно для неё. Короткий хитон не сковывал движений, но плащ путался в ногах, она спотыкалась иногда, однако была упорна, держа в руках дорожный посох и поправляя сумку за спиной. Её легкие сандалии поднимали низкую пыль, она понимала, что в такой обуви долго путешествовать будет трудно, но времени взять что-то лучше не было. Дорога лежала впереди, девушка перевалила каменную ограду поля и встала на тракте, тяжело дыша. Раскидистый дуб, стоявший совсем недалеко, давал обширную тень, покрывавшую дорогу, вдруг из-за дерева выехал всадник и приблизился к Габриэль.

– Преследуешь меня? – Зена казалась не слишком дружелюбной, хотя в её голосе звучала некоторая ирония. Она сидела в римском деревянном седле, укутанная в гиматий, меч и другое имущество в большом мешке висели на боку лошади.

– Я хотела просто сзади идти, – отдувалась девушка, склонившись вниз и упёршись руками в колени. – Тебе же это не мешает.

– Не тебе знать, что мне мешает, – сказала женщина. Её рыжий конь с чёрными ногами и гривой перетаптывался на месте и мотал головой, но воительница рукой сдерживала его.

– Я прочно решила отправиться в путешествие, – ответила Габриэль, опёршись на шест. – Ничто больше дома меня не держит.

– Путешествие? Куда ты собралась съездить? Пирамиды поглядеть или Афины? Может, целебные источники посетить?

– Я не шучу. Мне известны все тяготы, понятно, что придётся нелегко, и я готова взяться за оружие, если потребуется.

– Так, что ты хочешь делать? Воевать? С кем? – вновь весьма иронично спрашивала Зена.

– С кем ты воюешь, с теми, кто угнетает честных людей, – ответила девушка. – Ты находишь врагов, и я найду.

– Вот оно как? – усмехнулась женщина.

– Не веришь? Тогда покажи мне сама. Возьми меня с собой, – Габриэль посмотрела прямо на неё и не отводила взгляда.

– Я уже сказала тебе в городе, что не возьму. Знаешь, что я думаю? Ты просто девчонка, которая слишком много читала историй о деяниях героев и возомнила себя способной к чему-то, но ты не представляешь, какова реальная жизнь.

– Ты тоже не знала, когда ушла из дома, – с вызовом продолжала смотреть девушка. – Ты, ведь, тоже ушла совсем юной, мне так кажется, так должно быть. Ты не знала, что будет, и я не знаю, но я не отступлюсь.

Зена оглядела её всю, не слишком, пожалуй, похожую на воина, но Габриэль изо всех сил старалась выглядеть решительно, откидывая рукой волосы с лица. Воительница сказала:

– Значит, ты – Габриэль? Ты, ведь, почти не знаешь меня. Мы говорили всего пару вечеров. Я не такая, как кажусь тебе.

– Ты права. Я Габриэль, дочь Менандра.

– Отец тебя не отпускал, насколько я помню, – подняла брови Зена.

– Он просто не понимает, – дёрнула головой девушка. – Я ему оставила обстоятельное письмо, а, вот, мать мне, кажется, удалось убедить.

– Ты невыносима, – поморщилась воительница. – Ладно, пошли. Недалеко должна быть роща, а я не хочу останавливаться сегодня в таверне. Можешь идти рядом, я не буду спешить.

Она повернула коня и неспешно двинулась по дороге, даже не посмотрев, идёт ли девушка следом. Габриэль сначала замерла, но очень быстро кинулась за ней, уже рядом перейдя на спокойный шаг, едва сдерживая внутренне напряжение. Какое-то время шли молча, потом она спросила:

– Так, ты согласна взять меня?

– Нет, – непринуждённо ответила Зена. – Просто уже вечер, и скоро станет темно, а мы уже значительно удалились от Аргоса. Ты не успеешь вернуться домой до темноты. Переночуешь со мной, а утром я отведу тебя в город и сдам отцу.

Девушка лишь вздохнула, но продолжала идти рядом. Это был первый раз, когда они шли вместе, вечер накатывал на них, и горный перевал впереди мрачно врезался в небо.

Это видение было последним, и Габриэль проснулась, обнаружив, что ещё ночь, и Зена спит, по-прежнему держа её поперёк тела. Увиденное было столь реальным, что сердце закололо от какой-то тоски, и она не знала, в чём причина возвращения тех прошлых событий.

На следующий день они отправились в путь, миновали городок Амфиклею и к вечеру достигли крупного по нынешним меркам города Элатеи. Там им не пришлось долго искать нужного человека, ибо первый же горожанин указал, где стоит дом Фаона, известного учителя и философа. Воительница не удержалась, увидев весьма значительное сооружение за высоким забором, и сказала:

– Сразу видно, что этот негодяй смог обдурить многих. Отличный дом, стоит немало. Мне следовало бы не мечом добывать себе долю, но последовать его примеру.

– Ты могла бы быть очень богата, если бы хотела, – ответила девушка. – Одних кладов сколько наделала по всей Элладе.

– Ну, кто сказал, что я не хотела? За мной гнались всюду, и я не могла сохранить богатства, да и всегда находились вещи поважнее.

Они привязали коней рядом со стеной и вошли в ворота, обнаружив на обширном дворе перед домом значительную группу людей. В центре двора на высоком постаменте стояла бронзовая статуя, изображавшая, похоже, Геракла, и к ней прислонился человек в изящном плаще, что держал какие-то свитки в руках. Вокруг него сгрудились как мужчины, так и женщины, что-то внимательно слушая, несколько рабов в коротких хитонах размешались у дверей дома и по углам двора. На путниц никто не обратил особого внимания, было похоже, что сегодня сюда пускали всех желающих, и они тихо встали чуть в отдалении.

– Многие по глупости своей думают, что могут избавиться от призраков самостоятельно, – продолжал свою речь мужчина в центре. – Такие люди много чего пробуют – и жертвы приносить, и статуи богов ставить, и землю с могил героев приносят, но ничего не помогает. Духи только сильнее злятся, и оттого ещё больше несчастий происходит.

– Так что же делать? – спросил кто-то в толпе.

– Известно что. Все знают, что египтяне были мудрейшие из людей, особенно же в области магии и тайных знаний, в таких делах им не было равных. От их знания остались древние книги, что помогают людям сведущим и сегодня избавиться от любых призраков. Мне достаточно лишь произнести священные заклинания и развести божественный огонь, к утру духи оставят дом навсегда. Вот, эти книги.

Маг развернул папирус, испещрённый какими-то каракулями, и потряс им перед зрителями. В сумке у него были ещё свитки, все они выглядели старыми, некоторые с порванными краями. Большинство людей понимающе закивали, одна женщина сказала:

– У меня в старом доме завёлся какой-то жуткий призрак, с тех пор там никто жить не может.

– Его можно извести, – сразу откликнулся маг. – В Египте я научился делать подобные вещи без особого труда.

– И много ли ты берёшь за это? – вновь спросили его.

– Не больше пятидесяти драхм...

В этот момент из дверей дома появился сам хозяин, вышедший в белоснежной хламиде, и сразу все обратились к нему. Фаон был высок, носил изящную бороду, как было принято у многих философов, уложенные волосы его красиво вились. Он подошёл к магу и весело сказал:

– Я вижу, ты пользуешься популярностью, Гиппий. Мне остаётся лишь радоваться, что ты частый гость в моём доме.

– Богоподобный Фаон, – тот склонил голову в, пожалуй, излишнем почтении. – Моя мудрость ничтожна перед твоей. Это всем известно.

Хозяин обводил взглядом присутствовавших, тут он увидел Зену, специально откинувшую капюшон, и лицо его мгновенно изменилось. Она молчала, но ей и не надо было ничего говорить, Фаон сам поторопил гостей на выход, и удивлённому магу пришлось подчиниться. Скоро путницы остались во дворе одни, что говорило о немалом авторитете бывшего разбойника, ибо никто даже не спросил о причине столь спешного изгнания.

– Царица, – Фаон уже вполне владел собой после первого потрясения. – Как мне почтить тебя?

– Мы не хотели бы привлекать лишнего внимания в своём путешествии, – ответила Зена, – поэтому не надо называть меня так. Я всего лишь Меланфо. Хорошо?

– Это, действительно, ты, – фокеец внимательно оглядывал её. – Жива и здорова. Недаром они ищут тебя.

– Уже ищут? Какие сведения до тебя дошли? – воительница оставалась невозмутимой, не особенно удивившись словам старого соратника.

– Это было в Дельфах. Я находился в городе по делам и услышал, что на главной площади раб называет твоё имя, зачитывая какое-то распоряжение. Римские власти объявили тебя врагом, требуют, чтобы никто не помогал тебе, но каждый, кто увидит, должен сообщить о тебе магистратам. Это зачитывали в нескольких крупных городах, – Фаон напряжённо заходил из стороны в сторону. – Такого следовало ожидать, ведь, ты устроила немалый переполох на Пелопоннесе. Война с Каллисто, Спарта... До нас доходили слухи. Видела бы ты, как засуетились эти римляне, они отправили целый отряд в Лаконику, но тебя там уже не было. Мне даже захотелось оставить мирную жизнь и вновь взяться за оружие.

– Не думаю, что ты устал от мирной жизни, – усмехнулась Зена. – У тебя, я вижу, всё идёт прекрасно. Отличный дом, немалое богатство.

– Боги благостны ко мне. Я стал учить философии, риторике, военной тактике. Знала бы ты, сколько людей, не знавших военной жизни, хотят изучить хотя бы в теории, как движутся армии, производятся марши и так далее.

– Могу представить.

– Да. Так вот, ученики ко мне потянулись, потом старик Никобул сделал меня своим наследником, и я стал владельцем земель по берегам Кефиса.

– А это что был за шарлатан с книгами? – воительница кивнула в сторону ворот, куда удалился изгоняющий духов.

– Гиппий? Он не плохой человек. Занимается глупостями, согласен, но каждому надо на что-то жить. Мы с ним уже не один год дружны.

– Видно, ты был прав, когда решил вернуться домой.

– Так, что ты хотела? – спросил Фаон.

– Хочу просить тебя об услуге. Ты уже понял, что нас ищут, и нам приходится путешествовать тайно, в такое время нам не помешало бы надёжное укрытие. В память о прошлом прими нас на время в своём доме.

– Мне это грозит неприятностями, – усмехнулся фокеец, – но ты меня знаешь. Я не упущу возможности насолить римлянам, да и тебе помочь. Вас двое? Кто это с тобой?

– Давай не здесь, в доме познакомитесь. Войдём внутрь побыстрее, – выразительно мотнула головой в сторону улицы Зена, – всякие люди рядом могут шляться. Есть у тебя, где приютить двух коней?

– Найдём место...

Фаон сдержал своё слово, и они неплохо устроились, получив комнату на втором этаже в его просторном доме. Ему, человеку несемейному и всегда славившемуся поведением вызывающим, не было нужды объяснять знакомым, кто они, впрочем, самим путницам не слишком нравилась мысль о пересудах, что будут ходить среди горожан. Зена настоятельно советовала фокейцу называть их дальними родственницами и категорически отвергать грязные намёки, однако приходилось мириться с тем, что у него остаётся возможность побахвалиться на их счёт. Не понравилось воительнице и то, что лошадей отправили в загородное хозяйство Фаона, где у него стояла конюшня и прочие хозяйственные постройки. За ними там неплохо ухаживали, однако быстро добраться до коней в случае опасности было невозможно.

В один из вечеров путницы сидели во внутреннем дворе близ искусственного водоёма с аккуратными пальмами. Хозяин отправился в гости, и они, вынужденные почти всё время проводить под крышей, остались одни, отослав подальше и рабов. Габриэль, лёжа на резной скамье, пересказала любимой свой недавний сон, и это стало поводом поговорить об их первых днях вместе.

– Ты, ведь, нарочно устроила лагерь в тот день под открытым небом, – сказала девушка. – Я о нашем первом дне вместе говорю. Ты хотела отделаться от меня и думала, что я не выдержу ночи на природе, на жёсткой земле...

– Возможно, – с деланной суровостью ответила Зена.

– Однако ты взяла меня на следующий день с собой, а не отправила домой.

– Я просто хотела поводить тебя несколько дней по Пелопоннесу, дабы из тебя выветрилась глупость, и ты сама поняла, что не создана для такой жизни.

– Это было роковое решение, – фыркнула Габриэль.

– Пожалуй.

– Я до сих пор считаю это знаком судьбы. Мы могли разминуться, или ты бы прогнала меня сразу, но всё случилось иначе, вопреки многому. Ну, кто я была тебе? Простая девчонка. У тебя не было никаких причин меня брать, да и нельзя было меня брать, но ты взяла. Сами боги свели нас. Это всё Афродита, я уверена, это она заронила тебе в сердце стремление ко мне, и ты сделала первый шаг. Если Арес, бог войны, здравствует в этом мире, то и Афродита должна быть...

– О чём это ты? – удивилась Зена. – Это ты первой начала, я же помню.

– Я начала первой? – девушка даже вскочила на ложе. – Я маленькая и слабая, не забыла? Нет, я хорошо помню, как ты меня...

– Рабы, наверное, подслушивают, – поморщилась воительница. – Не говори об этом подробно. Я лишь ответила на твои ухаживания, и тогда уже мне не было нужды сдерживать себя.

– Я тебе повода не давала, – возразила Габриэль. – Что я такого сделала?

– Так ты, что, хочешь сказать, что была тогда против?

– Нет, я так не говорю. Просто я хочу сказать, что не надо представлять, будто это я охотилась за тобой, а тебе бедной некуда было деться. Ну, что я сделала?

– Ты пошла за мной, это сразу было подозрительно, – Зена присела рядом с любимой на ограду бассейна.

– Нет, я пошла за приключениями и жизнью героев, а не потому, что влюбилась в тебя сразу.

– Послушай, – воительница была несколько озадаченна, – я попробую подобрать верные слова, чтобы объяснить, о чём я. За годы жизни у меня появился кое-какой опыт в этих делах. Поверь, что я бы не стала ничего делать, если бы не видела явных намёков с твоей стороны. Ты так смотрела на меня, потом же, в один из вечеров, ты первой внезапно поцеловала меня. Это, ведь, было?

– Да, не отрицаю. Сама не знаю, что мне тогда в голову взбрело, это был мгновенный порыв, – вынуждена была признаться Габриэль.

– Ну, вот, я же говорила, – торжествовала Зена. – А ещё взялась меня дурить.

– Однако именно ты довела дело до конца.

– Ну, а чего ты от меня ждала?

– Так, я тебе всё-таки понравилась с первых же дней? – улыбнулась девушка.

– Не отрицаю.

– Вообще же странно, что мы никогда раньше не говорили об этом... о нашей встрече. Всё как-то само собой произошло между нами. Я смотрела на тебя как на идеал и сама не заметила, как влюбилась...

– Хорошо, что тебе потом пришло в голову пойти домой и помириться с родителями. Я удивилась, что они тебя не прибили, даже отпустили в дорогу. Видно, поняли, что ничего с тобой уже не сделать. Так, ведь, было?

– Сама ты предпочла на глаза им не показываться. Мне целый день пришлось провести в дискуссиях, и ты права – они отпустили меня лишь от безысходности.

– Теперь-то ты не против? Сомнений нет?

– Нет.

– Хорошо, – Зена взяла девушку за ногу.

– Рабы подглядывают, – сказала Габриэль.

– Да. Пойдём в дом...

Габриэль не знала, почему сознание её так разыгралось, но, так или иначе, сны теперь накатывали на неё часто, они были яркими, почти реальными. Ей виделись картины из прошлого – первые дни с Зеной, её дом, родители, шумный праздничный Аргос накануне театральных представлений. Однако в тот вечер было что-то совсем иное.

Она увидела себя одиноко стоящей посреди огромного пустого пространства, это была степь, рыжая от трав, где-то на горизонте виднелись холмы, и небо пронзительно синело недоступной глубиной. Ей никогда не приходилось бывать в степи, и теперь она впервые видела то, о чём рассказывала воительница, ветер гулял, порождая рыжие волны и раздувая одежду на ней. Сзади послышалось какое-то ворчание, девушка обернулась и увидела, что совсем рядом замерли несколько львов, не сводивших с неё горящих глаз. Она не могла пошевелиться, понимала, что бежать некуда, и страх медленно заполнял тело, вливаясь в грудь как холодная, колющая жидкость. Однако звери не бросались, но просто стояли, потом же улеглись, продолжая изредка рычать. Могучий вожак с чёрной гривой громко дышал, раздувая бока, несколько львиц игриво били хвостами, выпуская когти. Габриэль подумалось, что эти львы как-то связаны со смертью, будто они и есть сама смерть, что бродит рядом, но всё же не настигает до времени.

Потом мир погас, и из тьмы появилась уже другая картина. Вновь была степь, только теперь она оказалась у костра, огонь в котором метался и казался холодным, напротив неё совершенно беспечно сидела Каллисто. Золотые волосы фессалийки покоились на левом плече, не скрывая лица, шрам на котором лежал как печать, но глаза всё так же горели божественным светом. Она была облачена в свои старые доспехи и полировала меч, положив его на колени, в какой-то момент, подняв взгляд на девушку, она сказала:

– Ты погрузилась глубоко в чашу снов, поэтесса. Выберешься ли назад?

– Ты мертва. Я сама видела... – прошептала Габриэль.

– Ещё бы, – усмехнулась та. – Сама дочь тёмного бога прошла по мне, она раздирала мою плоть словно зверь или дракон, проливала кровь мою. Хочешь видеть мои раны? Хочешь пересчитать их? Всё это было, и огонь пожрал меня, и бог светоносный оплакивал меня, беспутную дочь.

– Что ты делаешь здесь? Что это за место?

– Не бойся, биться тебе со мной не придётся. Да, и тебе ли спрашивать? Ты сама пришла сюда, сама пришла ко мне, сев к моему костру.

– Я этого не хотела, – ответила девушка, – я даже не знаю, где мы. Ты не можешь быть реальной, это просто сон.

– Ты почти права. Мы на пути, мы там, где пребываешь, когда жизнь уже осталась позади, а смерть ещё скрывается за горизонтом. Впрочем, мы гораздо ближе всё-таки к смерти. Ты сама открыла ворота, когда провела ночь в священном круге, и духи не остались глухи к тебе, они впустилnbsp;– Я прочно решила отправиться в путешествие, – ответила Габриэль, опёршись на шест. – Ничто больше дома меня не держит. и тебя, как и говорила Альбруна. Говорят, дух барда путешествует между мирами, как паук спускается по нити, или же как белка карабкается по дереву. Многие считают это даром, но тебе, похоже, это покажется проклятьем.