Текст книги "Царица воинов (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 51 страниц)

Ветер заметно стих, дождь пошёл с новой силой, но теперь уже не яростным ливнем, а ровными струями заливал он мир, молнии мерцали как далёкие вспышки, и гром был едва слышен, словно барабаны войны гудели. Подчиняясь воле предводительниц и своей памяти о священных ритуалах, кельты и свевы вышли из воды, выстроившись по берегам, их примеру последовали и эллины, теперь только воительницы стояли в воде. Габриэль, Персей и Александр были в первом ряду среди своих, они порывались идти и дальше, но Зена удерживала их жестом руки, веля просто смотреть. Они стояли друг против друга, обе в крови своих врагов, что неспешно сползала под усилиями дождя с их панцирей, вилась по рукам и ногам, вода на отмели едва доходила им до щиколоток. Зена, как научилась за многие прежние битвы, стала дышать ровнее и успокоила биение сердца, чуть ранее она сбросила повреждённые поножи и сняла калиги, панцирь получил немало пробоин, но серебряный дракон всё ещё выглядывал из-под крови. Вместо разбитого щита, ей пришлось взять у кельтов прямоугольный скуттум, римскую добычу, он славился прочностью, но был гораздо тяжелее обычного и мало удобен в бою один на один. Каллисто закинула волосы назад, её шрам словно горел в чёрно-кровавой расцветке, по глазам было видно, что собой она не владела, словно могучий отец наполнял её своей волей. Осенённый языками огня панцирь выглядел почти чёрным от грязи, щит у неё был круглый и удобный для боя, на правой руке – сплетённый из кольчужных колец наруч.

– Словно легенда предстаёт перед нами, – сказал один из кельтов рядом с Габриэль. – Они будут биться у брода.

– Неужели, сегодня всё может кончиться? – прошептала девушка, для которой эта война стала долгой будто целая жизнь. Было темно, тело дрожало от холода, и сердце сжималось, ибо казалось ей, да и всем вокруг, что огромные тени зависли над воительницами, что за ними наблюдают и жгут присутствием демоны, людям не ведомые. Габриэль могла попытаться назвать имя божества, но сама понимала, что это просто слово, и она не знает, что там, в этой пламенеющей тьме, на самом деле, она чувствовала только страх.

– Он со мной, как никогда прежде! – Каллисто закричала изо всех сил и двинулась вперёд.

– Он будет оплакивать тебя! – ответила Зена, раззадориваясь. Они подняли копья, но не стали метать, а сошлись на близкую дистанцию, смотря остриями друг другу в грудь, и, с первой волной брызг, все зрители выдохнули разом, поняв, что сражение началось.

Обе ударили наконечниками в щиты, пока не вкладывая всей силы в удар, лишь определяя дистанцию, копья скользнули по бронзовой поверхности, ибо каждая старалась всё время держать щит в движении. Ограничившись короткой разведкой, Каллисто первой молниеносно распрямилась, ибо её нетерпение было сильнее, она метила в грудь, но Зена не оставалась на месте, и остриё ударилось о край щита, потом лишь задев плечо. Дочь Ареса рванулась навстречу противнице, стараясь попасть ей в шею снизу и чуть сбоку, та подняла щит как можно выше, они столкнулись щит в щит. Не в силах ударить на столь короткой дистанции, они упёрлись, толкая словно тараном, но никто не мог добиться преимущества, тяжесть самой смерти была в их глазах, и каждая была готова принять свою судьбу.

В миг они рванулись в стороны, на отходе стремясь плашмя ударить копьём врага по голове, но обе, подчиняясь инстинкту, пригнулись и дали древкам лишь скользнуть без ущерба. Фессалийка направила жало в правое плечо воительницы, но не попала, Зена же послала остриё прямо в щит, закрывавший грудь противницы, и пробила его. Мгновенно Каллисто отвела его в сторону от себя, ибо Зена пыталась продавить древко дальше, копьё изогнулось, готовое треснуть. Воительнице почти удалось прижать щит фессалийки к самой воде, но в этот момент древко сломалось с оглушительным хрустом, в руках у дочери Ареса осталась лишь задняя часть с металлическим подтоком, не теряя времени, она ударила ещё не закрывшуюся противницу и рассекла ей лоб. Каллисто разорвала дистанцию, подняв волну брызг, и вскинула своё копьё, Зене оставалось лишь закрыться своим большим скуттумом и ждать атаки врага. Решив действовать наверняка, фессалийка со всей силой вогнала остриё в самую середину щита. Будь это пельта, удар прошил бы щит и скрывающегося за ним насквозь, но скуттум сдержал большую часть ярости демоницы, поэтому жало, пройдя его и доспех, вонзилось в тело лишь на дюйм, обжигая бедро воительницы острой болью. Зена обеими руками рванула щит вниз, Каллисто пыталась выдернуть копьё, но оно застряло, и аресовой дочери удалось сломать резким движением древко близ наконечника.

– Всё свершается, – шептала Габриэль, глядя на это. – Твой щит как чёрное солнце, а её как губительный Сириус... как у Гомера...

Ей было тяжело смотреть, пальцы сжимались, хотелось что-то сделать, остальные были полностью захвачены зрелищем, и забыли о себе, а посреди реки уже бледнели в мерцании молний мечи. Зена спокойно стояла, опустив меч остриём вниз, в водном мареве за её спиной угадывались словно очертания огромной фигуры, что в миг вспышки становилась отчётливо чёрной, но и за спиной Каллисто двигалась ночь темнее самого Тартара, и молнии там пробивались как огненные стрелы. Фессалийка подпрыгнула несколько раз, кровь божества давала ей нечеловеческую силу, и, несмотря на вес снаряжения, она полностью выходила из воды, вздымая волосы как змей. Дождь ослабел, но тьма сохранялась, в тусклом свете Зена двинулась вперёд, подняв свой тяжёлый скуттум до уровня глаз, её противница двигала вверх-вниз своим круглым щитом, в коем виднелась заметная пробоина.

Каллисто чувствовала себя подвижнее, поэтому чаще атаковала маятниковыми движениями сверху и сбоку, особо не рассчитывая проколоть прямым ударом противницу за её большим щитом. Зена предпочитала выжидать, не обращая внимания на тревожащие, но не слишком опасные удары, её острое жало искало возможности молнией поразить живот или бок. Наскакивая, фессалийка всё сильнее закручивала вправо, стараясь атаковать с фланга, воительница поворачивалась за ней, не спеша брать инициативу. Ударив своим щитом в скуттум, Каллисто особенно яростно рванулась вправо и нанесла град ударов, махайра её вспыхивала почти неуловимо для глаза, пару раз клинок не дошёл до тела, но, после третьего взмаха, глубоко разрубил бок, дочь Ареса ответила колющим ударом вдогонку, но остриё застряло в панцире. Чувствуя, что ребро сломано, Зена оттолкнула щитом противницу и сама атаковала, не давая ей развить успех. Своим скуттумом, безболезненно принявшим на край клинок фессалийки, она ловко поддела круглый щит противницы и нанесла прямой удар, чуть подворачивая кисть. Каллисто повернулась боком, пропустив остриё вскользь по бедру, рана была болезненной, но она не чувствовала боли, Зена наступала, её меч замер над головой, и, выбрав момент, она рубанула сверху, попав по наплечнику. Заметная тяжесть заставила фессалийку пошатнуться, прядь её волос, лежавшая на металле, отсечённой скользнула по телу вниз.

Гул шёл по рядам, воины начали активно поддерживать своих предводительниц, и каждый успех или опасность сопровождались рёвом. Фессалийка лишь на мгновение отступила перед натиском, чтобы самой вложить всю силу в удар, не используя меч, она протаранила противницу щитом, свалив её на спину и взметнув серебро брызг. Зена быстро перевернулась и вскочила, но щит пришлось бросить, ибо он сильно сковывал действия, левой рукой она выхватила с пояса кинжал.

– Руби её шакрой! – кричал Персей, рядом Габриэль вновь порывалась вперёд, но Александр её удержал. Подгоняемая свевами, Каллисто вновь пошла в атаку, дочь Ареса встречала её, сильно пригнувшись и выставив вперёд левую руку. Фессалийка надёжно укрылась за щитом и нанесла удар сверху, воительница рванулась вправо, ударила своим мечом, и, когда Каллисто вновь занесла клинок, левой рукой вонзила кинжал ей в бок. Клинок вошёл не прямо, но, пробив панцирь, прошёл вдоль рёбер, прикрывших лёгкое, вырвать его обратно не удалось, ибо фессалийка развернула корпус, и рукоять выскользнула из пальцев. Лишь разъярённая болью, Каллисто толкнула противницу щитом в плечо и сразу же ударила колющим движением в живот. Зена мгновенно отскочила, левой рукой нащупывая шакру на поясе, она сделала несколько шагов, но кровь выходила всё активнее, и, даже зажимая пальцами, остановить её не удавалось.

– Сегодня! – крик Каллисто хлестнул всех словно плетью, она подскочила к дочери Ареса и ударила её щитом в грудь. Воительница отлетела в воду, потратив последние силы, ушла от нависшего меча, перекатившись в сторону, и наугад махнула своим клинком, задев фессалийку по бедру и заставив её лишь отскочить. Со стороны эллинов Габриэль первой кинулась к павшей, звеня мечом в руке о тяжёлую кольчугу, за ней устремились и многие другие, словно услышав общий приказ.

– Стойте! Не надо вмешиваться, – ещё успела сказать Зена, увидев их, но сознание покидало её, и рука с мечом, направленным на врага, медленно опускалась к воде. Габриэль перескочила её и встала на пути Каллисто, что уже сделала шаг вперёд, позади девушки бегущие вздымали брызги, кто-то спотыкался о тела павших.

– И тебя отец посылает мне в руки! – фессалийка вспомнила о погибшем Диомеде, в глазах её уже горело торжество, и она устремилась исторгнуть из девчонки душу в память о своём критянине. Габриэль была без щита, поэтому готовилась встретить врага лишь ударом своего меча, о победе она не думала, лишь звериное желание защитить любимую ей владело. В последний момент подскочили другие эллины и кельты, Персей со щитом закрыл девушку, несколько человек схватили Зену и начали подсовывать под неё щит, чтобы удобнее нести, с другой стороны свевы тоже бросились в реку. Фессалийка почти отшвырнула юношу в сторону, не замечая его удара по панцирю, охваченная ужасом, девушка стояла перед ней, глядя, как качается махайра в пальцах. Персей не уступил и вновь атаковал, клинок его проскользнул над щитом и уколол Каллисто в грудь, она развернулась мгновенно, рубанув его от левого плеча вниз, панцирь расселся под сталью. Габриэль напала с другой стороны, но демоница встретила её ударом кромки щита, что наискось прошла по лицу, девушка отлетела в воду, чувствуя вкус крови во рту, в глазах её потемнело. Раненый Персей практически повис на фессалийке сзади, она перебросила его через себя и глубоко засадила меч в открывшийся бок, он не издал ни единого крика.

– Держись! – кричала Габриэль, пытаясь ползти в его сторону, тяжёлая кольчуга тянула её к земле. В этот момент девушку подхватил сзади Ономакрит и увлёк, против её желания, прочь от битвы, последним, кого она заметила, был Александр, организовывавший центр обороны. Каллисто потеряла Габриэль из виду и забыла о ней, ибо предчувствие победы сводило её с ума, казалось, что нет оружия, способного её остановить, что под защитой отца она неуязвима для смертных. Вокруг тела Персея завязалась короткая схватка, сама фессалийка уже двинулась на правый фланг, но несколько свевов жаждали получить богатый трофей, один из них уже схватился за панцирь, когда подоспел Александр. У юноши было мало времени, ибо поражение Зены лишило кельтов уверенности, свевы же двигались единой лавиной, он вонзил копьё в спину нагнувшемуся варвару и мечом разгонял остальных, крича эллинам, чтобы тащили тело к себе. Храбрые аркадяне уносили поверженного со всей возможной быстротой, но всё же Александру пришлось принять ещё немало ударов на щит, он получил несколько лёгких ранений, отступая, однако устоял на ногах.

На берегу войско начало отступление самостоятельно, эллины старались не рвать строя и шли медленно, глядя на врага стеной щитов, кельты на правом фланге следовали их примеру, но слева началось бегство, ибо там присутствовала сама фессалийка. Туда побежал Ономакрит, и Александр поддержал его, крикнув пару слов, сам он оставался в центре, глядя, как свевы преследуют, но не входят в ближний бой. Дождь кончился, но сумрак не развеялся, и казалось, что уже подступает вечер, ветер ослаб, было холодно, однако этого почти никто не чувствовал, ибо кровь кипела от происходящего. Киликиец выбивался из себя, останавливая людей, хватал их за щиты, но это мало помогало, наконец, он бросился на противников, что были уже в десятке шагов. Он проколол живот первому свеву, ловко уйдя вниз от рубящего удара, но тут же сбоку фрамея вонзилась ему в бедро, и варвары сплотились вокруг. Ономакрит развернулся, вырвав копьё из раны, толкнул одного из противников, однако сзади длинный меч свободно просвистел над ним, и он скорее понял, чем почувствовал, что разрублен.

Александр увидел, как на дальнем краю строя подняли голову киликийца вверх, Ферамен тоже увидел, но плакать не стал, только ещё отчаяннее кинулся в драку, никаких сил удерживать его уже не было, и юноша предоставил судьбе решать, сам следя лишь за общим ходом отступления. Каллисто впала в полное неистовство, двигаясь вдоль строя свевов, она не пыталась организовать новое наступление, но сорвала с себя панцирь, оставшись лишь в белом хитоне, частью потемневшем от грязи и крови, на боку зияла свежим цветом её рана от кинжала. Вся наполненная чувством абсолютной неуязвимости, она бросила щит и кричала, неистовствуя перед врагом:

– Я дочь своего отца! Эта сталь меня не удержит! Кто хочет убить меня?! Кто осмелится поднять на меня оружие!

Каллисто наступала на ряды, и все избегали её, словно за спиной фессалийки стоял могучий бог, никто не пытался напасть, и эллины пятились всё дальше, помня, что позади есть спасительные холмы. Александр старался направлять войско, выбрав ближний холм в качестве позиции, казалось, будто он один ещё сохраняет разум, ибо кельтские вожди отчаялись и забыли о битве, простые воины же были охвачены ужасом, глядя на демоницу и обнажённых свевов за ней. Так продолжалось, пока отступающие не утвердились на вершине, самых важных раненых унесли под защиту воинов, но многих пришлось бросить, часть кельтов откололась от войска и бежала, походный лагерь попал в руки врага. Однако свевы уже не атаковали, ибо усталость, что проявилась только теперь, валила с ног, сгущались сумерки, да и противник перед ними вовсе не был рассеян, готовый к ожесточённому сопротивлению. Каллисто могла бы послать их в бой, но она думала совсем о другом, предсказания и нити судьбы её занимали, в конце концов, для неё важно было лишь противостояние с Зеной, и дальнейшая война свевов её уже мало интересовала.

Некоторое время постояв близ холма, варвары отошли, расположившись в захваченном лагере, тогда и обороняющиеся смогли, наконец, повалиться на землю, едва дыша от усталости. Под наспех сооружённым навесом Габриэль склонилась над Зеной, ей помогали двое эллинов, они стянули с воительницы панцирь, сильно повреждённый в бою, омыли раны обильным количеством воды, тогда уже за дело взялся врач, Клеомен из Сикиона. Он убедился, что раны на голове и боку чистые, смазал их пока мазью, что нёс ещё из Эллады, наиболее пристально же занялся животом. Значительное время он убеждался, что повреждения внутренних органов не критические, Габриэль не дали ему помогать, ибо вернувшийся Александр почти силой заставил её лечь и позволить осмотреть собственные ранения. Врач, наконец, зашил раны, после чего они туго перевязали Зену чистым полотном, и девушка смогла остаться с ней наедине, воительница ровно дышала, но полностью в сознание не приходила, блуждая где-то во тьме, то ближе, то дальше от пробуждения.

Вечер окутал мир, войско кельтов и эллинов почти никто не охранял, люди лежали без всякого порядка, лишь Александр не оставлял дела, ему удалось поставить в часовые нескольких эллинов, он пытался организовать помощь всем раненым, но понимающих во врачевании людей оказалось слишком мало. Ферамен вернулся к своим, он смог вынести тело отца, но ни с кем не разговаривал, был сильно подавлен и лежал, не пытаясь найти врача для своих ран. Сеговак вернулся из битвы живым, хотя и получил ранение в голову, он всё время держал короткий меч в руке, желая остаться наедине с собой, однако Александр пристыдил его, сказав, что будет ещё возможность погибнуть в бою, и Зена жива, но нет никакого смысла пронзать себя на радость врагам.

Ранней ночью юноша позвал Габриэль с собой, желая показать ей что-то, она вышла, мгновенно окунувшись в густую темень, и осторожно ступала, боясь наступить на лежащих. По склону горы справа двигалась цепочка факелов, они выглядели как точки, красные звёздочки, едва ползущие во тьме.

– Я думаю, они идут к святилищу, ибо путь теперь свободен, – сказал Александр.

– Ты прав, это Каллисто. Она стремится к своей вожделенной цели, – согласилась девушка, по её щекам струились слёзы, казалось, она успокоилась за это время.

– Не плачь. Зена жива, нужно верить в могущество богов.

– Я плачу не о Зене, ибо она борется и нуждается лишь в поддержке, я плачу о Персее и других павших друзьях.

– Сеговак хочет последовать за ними, но я пытаюсь его отговорить. Ума не приложу, что делать теперь, ибо люди пали духом.

– Ты должен придумать, ведь, пока Зена не оправится, ты будешь возглавлять отряд, – девушка сказала это с уверенностью, ибо хорошо понимала, что иного варианта нет.

– Я знаю. Постараюсь что-нибудь сделать...

Ближе к утру Габриэль полудремала рядом с воительницей, обняв её за пояс, стояла тишина, и казалось, что все опасности остались за чертой ночи. Зена пришла в себя мгновенно, открыв глаза и выйдя из путешествия сна, какое-то время она не двигалась, восстанавливая в памяти события и предполагая, что происходит сейчас. Девушка проснулась, когда она резко села, сдвинув её руку, в первые мгновения это вызвало замешательство, ибо ранее врач сказал, что при таких ранениях судьба будет решаться на весах несколько дней.

– Что ты? – только и могла сказать Габриэль, обнимая её за плечи.

– Пойдём, у нас мало времени, – Зена поднялась на ноги. – Каллисто, я полагаю, уже отправилась к святилищу? Ждать она не способна.

– Тебе надо лежать, ещё несколько часов назад ты была на пороге смерти...

– Не говори об этом, кровь гонит меня, и я исполню то, что суждено. Битва ещё не окончена, они тешат себя ложной надеждой на победу, но теперь наш черёд. Пойдём, у нас много дел, рассказывай мне по пути, каково положение наше и противника.

Воины спали, и почти никто поначалу не заметил появления воительницы, близ навеса они нашли Александра, что был поражён этой встречей, к тому времени Габриэль уже успела рассказать, что войско свевов заняло лагерь и там отдыхает, фессалийка же покинула их, уйдя на священную гору.

– Что ж, всё так и должно быть. Не сложно предсказать их действия, – кивнула Зена. – Будем поднимать воинов, самое время идти на врага.

Александр сразу с ней согласился, ибо и сам думал схоже, не желая мириться с поражением, Габриэль в обычной ситуации никогда бы не поверила, что столь измотанные люди смогут вновь подняться, но в присутствии воительницы могло произойти всё, что угодно. Зена сама пошла по лагерю, говоря громким голосом и сурово пиная лежавших, она не жалела их, напротив, стремилась показать, что их долг ещё не исполнен, и у неё есть священное право распоряжаться их жизнями.

– Помни о клятве! Твоя жизнь принадлежит мне, и я требую уплаты! – кричала она эллинам, потом же обращалась к кельтам. – Мир мёртвых зовёт! Сегодня боги решают судьбу, мой отец нас не оставит!

Вид восставшей из лона смерти действовал на людей как удар молнией, Габриэль шла рядом, она видела, что только такой жёсткостью можно вернуть воинов в строй, и они действительно вставали, не слишком суеверные эллины были охвачены таким же мистическим огнём, что и гельветы. Сеговак подбежал к воительнице, коснувшись её, словно удостоверяясь, что она не из дыма, он спросил:

– Бог с молотом выпустил тебя из тьмы?

– Мойры определили мой удел, и прежде срока даже смерть меня не укротит, – улыбнулась Зена. – А ты, неужели хотел оборвать нить свою раньше срока? У вас к этому слишком легкомысленно относятся. Нет, тебе ещё предстоит сражаться рядом со мной.

Очень скоро почти две тысячи человек собрались на окраине холма, вооружение их было самым пёстрым – кто-то остался в панцире и со щитом, иной же лишь в коротком хитоне, среди них было немало раненых. Никакого огня не разжигали, и в темноте Зена произнесла несколько коротких слов:

– Демоны ночи отдают их в нашу власть! Утолите свою месть! Никого не щадить!

Внизу их старый лагерь, заняnbsp; Очень скоро почти две тысячи человек собрались на окраине холма, вооружение их было самым пёстрым – кто-то остался в панцире и со щитом, иной же лишь в коротком хитоне, среди них было немало раненых. Никакого огня не разжигали, и в темноте Зена произнесла несколько коротких слов: тый врагом, обозначался немногими точками костров, уже отсюда наступавшие чувствовали, что там их никто не ждёт, все шли молча, спускаясь несколькими колоннами. Последние полстадия прокрались согнувшись, Зена первой начала работать копьём, вырывая его каждый раз из тела, пока древко не сломалось, её примеру последовали и остальные, яростно поражая лежавших. На этот раз и Габриэль пришлось разить много раз, она словно оглохла, никаких чувств не было, тело упорно исполняло заученные действия, и короткий меч в её руке колол в спины и бока. Девушка кричала что-то, не слыша себя, падала на колени, но вновь поднималась, впереди неё Зена маячила губительной тенью, свевы бежали, видя её, и, почти без сопротивления, лагерь переходил в руки нападавших. Во тьме пощады не было никому, река стала преградой для отступавших, и многие легли на берегу, лишь пять – семь сотен варваров смогли уйти, рассеявшись по долине.

Габриэль пришла в себя уже у воды, вокруг древние силы входили во власть – кельты брали свои трофеи, в полутьме были видны лишь склонившиеся тени, но хрипы и звуки отделения голов от тел заставляли чувствовать мороз по спине. Девушка поспешила покинуть место битвы, она села, тяжело дыша, на пригорке в стороне от лагеря, там её и нашли, увидев белое пятно чистого хитона, воительница с Александром.

– Вот и конец, – сказал юноша, приходя в себя. – Я начинаю верить в богов, даже готов признать, что ты – дочь Ареса.

– Ты видел его сегодня? – спросила Зена, с улыбкой. – И ты, дорийка, видела? Я вспомнила о твоей дорийской крови, видя, как ты билась.

– Один этот день отнял у меня словно половину жизни, – девушка вытирала руки о края своего хитона, и ткань мгновенно чернела. Воительница встала перед ней, тут только стало видно, что раны от напряжения вновь принялись кровоточить, и на повязках темнели выступившие пятна. Это сильно взволновало Габриэль, она сказала:

– Отец вдохнул в тебя силы, но лишь на короткое время. Теперь тебе нужно вновь лечь, и я буду ухаживать за тобой.

– Не бойся, сейчас мы пойдём. Я хочу сказать несколько слов Александру, – в этот момент юноша обернулся к ней, – ибо он заслужил. Итак, я взяла тебя под своё начало и могу оценить, чего ты достиг. Уже много за тобой славных деяний, многое мы прошли, но именно сегодня я говорю тебе, что столь ожидаемое тобой свершилось. Ты стал воином и хорошим командиром, я, Зена Коринфская, Царица воинов, признаю это. Радуйся, достойный муж Эллады.

От этих слов Александр заметно смутился, но и возликовал душой, на мгновение он склонился перед воительницей на одно колено и взял её за руку, потом быстро встал. Габриэль согласилась с любимой:

– Я тоже могу свидетельствовать, что ты стал знатным воином.

Зена смотрела на мрачную гору справа, в той стороне находилось святилище, никаких огней там не было, только расползалась узкая розовая полоса по краю неба. Её спутники поняли, о чём она думает, и ещё какое-то время молча стояли, память о фессалийке, в демоничной природе которой они более не сомневались, оставляла тяжесть в душе. Потом девушка осторожно спросила:

– Что будет теперь с Каллисто?

– Она слышала звуки разгрома, ибо в ночной тиши крики далеко разносятся, поэтому знает, что ей не над кем более командовать. Она уже принесла жертву в заветном круге, и теперь уверена, что судьба на её стороне. Сейчас солнце взойдёт и озарит эту кровь, будто пророчество свершается. Нет, она не будет рисковать, бросаясь на наше войско, но уйдёт, дабы дождаться своего шанса. Думаю, нам не успеть туда, и кони скоро уже понесут её и тех, кто с ней, прочь отсюда, к Рену...

– Я пошлю всадников из кельтов утром к реке, – сказал Александр, – но тебе самой нельзя её преследовать сейчас. Габриэль права, раны вновь открылись, и нужно скорее вернуться к лечению и покою.

– Да, всё кончится здесь, я уверена, – Зена опустила голову. – Ещё немного терпения, и мы, наконец, узнаем, что же сплели мойры.