Текст книги "Царица воинов (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 51 страниц)

– Ты любишь её?

– Нелегко мне ответить, да и тебе спрашивать о подобном не пристало. Ладно, ладно, я не хотела тебя обидеть. Я всё же скажу. Да, ты прав, я люблю её. Следую за ней, зная, что она сильнее меня, и стараюсь не сомневаться в том, что мы делаем...

Они поднимались всё выше в гору, на середине которой стоял дом одного из друзей Александра, владевшего весьма крупным поместьем, где разводили скот. Остановившись перед его воротами, можно было оглядеть почти весь город. Юноша указал Габриэль на две улицы с домами побогаче, где жила местная знать, они высматривали там Зену, но безрезультатно, остальные же кварталы плотнее жались друг к другу, там желтоватые цвета полностью забивали блёклую зимнюю зелень и белизну. Пока они смотрели, рабы позвали хозяина поместья, и он приветствовал друга, выйдя в домашнем одеянии и босым:

– Александр, слава земли аркадской, что привело тебя ко мне? Сейчас не сезон охоты, если ты не открыл чего-то нового.

– Забудь об охоте, Сострат, есть гораздо более важное дело...

Когда солнце было в зените, они спешили укрыться в тени комнат того дома, в котором остановились вчера, Поликрат, его хозяин, уже согласился отправиться с ними в поход против разбойников. Они ждали застать Зену уже там и не ошиблись в своих ожиданиях, она вернулась гораздо раньше, проводя время в осмотре своего снаряжения и оружия. После трапезы, что приготовили слуги Поликрата, они устроили совет о дальнейших своих действиях.

– Нам удалось привлечь в отряд двоих граждан, что обещали привести ещё по нескольку своих слуг, к пастухам Александр сходит вечером, – рассказала Габриэль об их успехах. – Что тебе удалось узнать?

– Всё было вполне предсказуемо, я встретилась со многими из них, ибо многие захотели увидеть меня из любопытства, – Зена расхаживала по комнате. – Большинство из них не думают ни о чём, кроме собственного спокойствия, всё твердят, что это тегейцы позвали разбойников, но один произвёл на меня другое впечатление...

– Горгий? – спросил Александр.

– Верно, именно он. Я вижу, ты знаешь что-то о нём.

– Он известен в наших землях, является главой одного из самых сильных орхоменских родов, человек решительный и властный. В последнее время он задолжал практически всем знатным семьям города, делая большие траты, но и не думает возвращать долги. Нет, он не таков, скорее он готов пойти на смуту, чем вернуть деньги, вокруг него собираются те из граждан, что сами задолжали и надеются на избавление от бремени. Кроме этого, Горгий известен своей давней враждой с тегейцами из-за земель, часть угодий в их области он считает своими, но местные не желают признавать его прав. Несколько месяцев назад он с двумя своими братьями, вооружив своих рабов, затевали целые побоища на межах с тегейцами, но тогда дело ничем не кончилось.

– Если и есть в городе связанные с разбойниками, то он под наибольшим подозрением, – констатировала воительница. – Эти долговые вопросы, я вижу, терзают и ваши земли, во многих городах Эллады можно увидеть подобное, о том, что было у нас при Митридате, лучше и не вспоминать.

– Да, ты права. Лишь глупцы не видят, что долговая кабала иссушает города, выстраивает граждан друг против друга, не даёт организовать никакого общего дела, это на руку только римлянам, – Александр сидел в углу комнаты и полировал принесённый Поликратом щит, что собирался взять с собой.

– У моего отца немало кредиторов, хотя, они и не затевают смут, так вот, он говорит, что они сами виноваты, – вступила в разговор Габриэль. – Говорит, что они не хотят работать на своей земле и закладывают её, не хотят работать и платить за жильё, если обитают в арендованных домах, хорошие же работники в такие ситуации не попадают.

– Нет, это не так. Я видел многих, что работали, но их земля не приносит ничего, что можно было бы сравнить с бесконечным потоком зерна из Фракии и Египта, что привозят караванами судов, плата же за дома и многое из необходимого земледельцам становится непосильной. А как же рабы? Они заполнили усадьбы богачей и вытеснили свободных людей с земли, занятие земледелием превращается в презренное дело, свободные крестьяне живут хуже этих бесхребетных азиатов, – юноша начал горячиться, отложив щит в сторону.

– Что же ты предлагаешь? – подняла бровь Габриэль, видя, что он имеет какое-то мнение по этому вопросу.

– Я могу сказать, я не побоюсь... – он посмотрел на Зену, словно решаясь, потом же продолжил. – Выход только один, нужно лишить олигархов власти и провести земельные реформы, возродить свободных земледельцев. Многие из героев в наших землях боролись за это, Агис и Клеомброт, пусть они были и врагами Аркадии, но думали об Элладе, Филопемена же я считаю лучшим из сынов Аркадии из всех живших, он мечтал о возрождении её древней славы. Я всегда считал, что ты похожа на них, – он смотрел на Зену, – ты думаешь о том же. До нас доходили те призывы, что ты рассылала по эллинским городам, когда вела войну в Этолии, и они ложились мне на сердце.

– Ты многого не знаешь, – ответила Зена, но он не слушал её.

– Я не побоюсь, я скажу, – говорил он. – Когда разбойники будут истреблены нами, мы, опираясь на отряд, захватим власть в Орхомене и сделаем всё, что необходимо.

– Не выйдет, город слишком слаб, он будет раздавлен соседями, – Зена остановилась у стены, она была спокойна, глядя из-под полуприкрытых век на горячность юноши, и нельзя было понять, одобряет ли она его или нет.

– Верно, ты права. Мы должны собрать в Орхомене ополчение и быстрым ударом овладеть Мантинеей или Тегеей, там уже будет достаточно людей и для получения земли, и для создания войска.

– Что же потом? Воевать со всеми соседями и ждать прихода отряда римлян, что не позволят нам таких вольностей, повод же найдётся? – Габриэль явно была против столь радикальных действий. – Ты готов и собственным городом пожертвовать?

– Я хочу возродить в своём городе дух свободы и истинного величия, для этого нужен переворот, и я готов был пойти на заговор ещё до встречи с вами.

– Да ты, я вижу, у нас заговорщик, мы взяли опасного попутчика, – улыбнулась Зена. – Слушай меня, сейчас мы окончим разговор об этом и перейдём к более своевременным делам, но как-нибудь потом, я обещаю, мы ещё поговорим об этом.

– Хорошо, – он довольно быстро угас, словно сам испугавшись своих слов, – нам надо решить, что делать с разбойниками.

– Вот это я могу тебе сказать. Завтра мы выступаем к Тегее, до этого времени ты должен собрать как можно больше людей, ибо, по словам захваченного нами злодея, разбойники действуют сейчас где-то поблизости от города. Вступать с ними в схватку пока рано, мы должны пробраться в Тегею незаметно, но, если придётся столкнуться с ними, лучше нам иметь побольше людей.

– Я сделаю всё, что смогу, весь вечер буду уговаривать орхоменских пастухов взяться за копья. Поверь, они ещё не забыли славных песен войны.

В вечерней синеве тёмная фигура Зены близ большой маслины у ворот дома казалась мифической тенью Медузы, ибо ветер развевал ей волосы, и вся она была исполнена опасностью, созданный в этот вечер отряд расположился полукругом чуть ниже, и все смотрели на неё. Габриэль с Александром и шестью его друзьями сидели ближе, за молодыми людьми помещались пятнадцать их слуг, с другой стороны стояли восемь молодых аркадских пастухов, которым Александр от лица своего друга Сострата обещал подарить земли под пастбища, всего набралось тридцать человек. Зена говорила им о завтрашнем путешествии, об опасностях и помощи друг другу в беде, о том, что деяния каждого отразятся в свитках богов, это был вечер рождения их братства, и Габриэль записала в свой свиток, что они как аргонавты готовятся к путешествию в неизвестность.

Глава 4. Копьё отмщения.

Утром было дождь, зима напоминала о себе, и низкие, сумрачные тучи, как чувствовалось, готовились блуждать над горами весь день, но Зена была непреклонна, и они не замедлили тронуться в путь. Габриэль качалась на лошади, натянув капюшон поглубже, Зена была чуть впереди, закуталась в плащ, за спиной у неё прыгало копьё, она вглядывалась в небо и выглядела удовлетворённой, очевидно, считая, что дождь скроет отряд от врага. Остальные двигались позади, семь юношей, ревнителей древней аркадской доблести, во главе с Александром ехали на лошадях, иные шли пешими.

Теперь они двигались на юг, довольно быстро вернувшись к Мантинее, стоявшей на главном перекрёстке дорог. Вновь заходить в город смысла не было, поэтому сразу миновали его, продолжив держаться южного направления. Собственно тракт в Тегею шёл на запад, где, проходя через Мегалополь, заворачивал на восток и уже тянулся прямо к городу. Такой крюк дороге приходилось делать из-за гор и болота, что не давали идти напрямую. Зена отказалась от этого пути, решив пробраться через заболоченную местность и выйти восточнее Тегеи. Так было безопаснее, ибо вступать в бой со столь слабыми силами она не желала.

За Мантинеей каменная дорога ещё продолжалась какое-то время, и кроны дубов несколько защищали их от дождя. Одни виды деревьев потеряли листья, другие же остались зелены, выделяясь яркими островками. Однако скоро тракт кончился, и они ступили на мокрую землю. Александр, знавший местность, пошёл впереди, через какое-то время всем всадникам пришлось спешиться и вести лошадей в поводу. Справа высились близкие горы, слева тянулся длинный гребень Парфения, они пробирались через поля и сады, потом пошли дикие рощи. Уже к вечеру выбрались к заболоченной местности у реки, остатки сил ушли на то, чтобы выйти, наконец, на твёрдую почву. В темноте перед ними забелела дорога, только тогда Зена велела остановиться на ночь. Было сыро, с веток капала вода, и предстоявшая ночь на обочине никого особо не радовала, но выбора не было. Воительница коротко сказала:

– На сегодня наш путь закончен, мы остановимся здесь и переночуем, завтра же достигнем города. Вы спросите, почему бы нам не сделать ещё один переход и добраться до ворот к полуночи? Вы устали, я понимаю, не хотите разбивать лагерь в этой сырой роще, но иначе нельзя. Подумайте сами, разбойники находятся где-то близ города, они могут следить за дорогой, и наш отряд ещё не готов сразиться с ними. Завтра же мы осмотрим местность и найдём способ проникнуть в город, поэтому приступайте к обустройству места привала.

В то время, когда все были занятны устройством лошадей, развешиванием навесов и кутанием в плащи, Габриэль приблизилась к стоявшей на окраине рощи подруге, что тревожно вглядывалась в тёмное марево, и спросила:

– Ты думаешь, они в этой долине? Я чувствую только, что мы приблизились к опасности, что окружает нас теперь всюду.

– Они там, смотри на подножие горы, что справа ограничивает долину. Видишь, там огоньки мигают, это их костры под навесами, твоё чувство тебя не подводит.

– Ты права, сердце замирает, но боги благостны, я надеюсь на это. Что мы будем делать завтра? Как прорываться в город?

– Только не с боем. Их, скорее всего, больше, да и ты сама видишь, что наши люди к сражению не готовы, мальчишки исполнены лишь пыла, но не умения, у слуг же ещё меньше доводов сражаться. Мы с тобой разведаем их стоянку поближе и найдём способ пробраться в город тайно, чтобы нас не заметили.

Ночь прошла тревожно, Зена почти всё время стояла на страже, лишь пару раз её сменяли пастухи, с самым рассветом она разбудила подругу, сказав, что пора готовиться к их опасному делу. Воительница развязала мешок со своим льняным панцирем, что был полегче, одела его на хитон и зашнуровала с помощью подруги, повесила перевязь с мечом через плечо так, что ножны оказались сзади и не мешали движениям, захватила и одно копьё для ближнего боя. Габриэль снаряжалась близ Александра, и он, с удивлением, наблюдал, как эта юная девушка с двумя косичками по вискам преображается, повесив на плечо колчан со стрелами, опоясавшись кинжалом и взяв лук, панциря у неё не было, и она довольствовалась лишь хитоном. Просившихся с ними юношей Зена оставила охранять лагерь, и скоро путницы двинулись на конях в долину, что лежала восточнее Тегеи. Воительница велела остальным собраться, ополчиться оружием и ждать вестей.

Верхом они поехали прежде всего для того, чтобы потом быстро оповестить отряд и самим успеть проскочить в город. Преодолев часть долины, при этом стараясь держаться у края рощи, чтобы кроны скрывали от наблюдателей, воительница свернула с дороги, у деревьев они привязали лошадей и начали пробираться в их тени. Зена была впереди, вглядываясь в движение ветвей и пригибаясь, на груди и спине её панциря были изображены львы, что, казалось, оживали в окружении дикого мира, Габриэль позади крепко сжимала лук и старалась бежать так же бесшумно. Три человека вокруг потушенного костра не укрылись от их глаз, потом Зена указала и на четвёртого, что сидел на суку на высоте двадцати футов. Как и предполагала воительница, разбойники отправили людей следить за дорогой, один из них занимал пост на дереве и вглядывался в светлую ленту пути, другие же ждали своей очереди, бросая небрежно кости.

– Оставим их пока здесь, я хочу поглядеть на главный их лагерь, – шепнула Зена подруге. – На обратном пути совершим нападение, перебьём этих и быстро проведём отряд в город. Судя по кострам ночью, они рискнули разместиться именно здесь, восточнее Тегеи. Возможно, надеются перехватить путников на тракте из Аргоса. Впрочем, думаю и западнее города тоже есть наблюдатели.

Они потратили ещё какое-то время на то, чтобы достичь подножия горы, зайти со стороны возвышавшегося над небольшой долинкой, где был лагерь, холма и подползти ближе для наблюдения. Лагерь оказался весьма приличным, Зена на глаз определила, что там было до шести десятков человек, стояло несколько шатров, паслись и два десятка привязанных лошадей, однако светловолосой предводительницы они нигде не видели. Среди этих критян, киликийцев и фракийцев выделялся один юноша, что приказывал то одним, то другим, и его слушались, у него были светлые волосы до плеч, красивый алый с золотом хитон выдавал его высокое положение.

– Этот парень, видно, из самых приближенных к предводительнице, но её самой не видно, – шептала Зена. – Это будет сложнее, чем я думала, однако нам нужно спешить, пойдём.

Вернувшись и остановившись на краю поляны с наблюдателями, они изготовились к схватке. Воительница перехватила копьё и сказала, что займётся теми тремя, что сидят близ костра, Габриэль же должна была уложить из лука помещавшегося на дереве и прийти на помощь подруге. Зена замерла за стволом дерева, она дала время девушке занять позицию для выстрела на другом конце поляны, краем глаза следила за сидящим в ветвях человеком, что не замечал ничего, кроме дороги, расслаблены были и отдыхавшие на поляне. Габриэль волновалась, но всё же убеждала себя в необходимости того, что нужно сделать, поэтому внимательно целилась, закрыв один глаз и замерев с натянутой тетивой лука. Выдохнув, она задержала дыхание и отпустила стрелу, разбойник был поражён под руку в левый бок и повис на ветвях почти бесшумно, девушка закричала:

– Зена, нападай!

Воительница и сама видела всё, поэтому выскочила из-за дерева, вскинув копьё над головой, она издала свой клич, чтобы разжечь в себе ярость, в несколько шагов достигла костра и первым же ударом пригвоздила к земле одного из растерявшихся противников. Оставив копьё торчать в теле, она выхватила из ножен меч, разбойники вскочили, но за оружие схватиться ещё не успели, когда Зена набросилась на второго, схватив его рукой за шею и ударив мечом под рёбра. Третий бросился бежать, потеряв плащ, Габриэль уже тянула стрелу, чтобы перехватить его, хотя сердце её и сжималось, не желая убивать безоружного, но Зена сделала это сама, вырвав из убитого копьё и метнув его в беглеца. Через мгновение всё было кончено, воительница велела подруге бежать за конём и немедленно скакать к отряду, сказав им как можно быстрее выступать к городу, сама же она осталась на поляне, дабы проследить за безопасностью пути.

Зена встретила отряд на дороге недалеко от поляны, она сразу вскочила на своего коня, что тянула за собой Габриэль, и пропустила всех вперёд, чтобы прикрывать отряд сзади. Александр с друзьями отчаянно подгоняли бегущих пешими, над дорогой поднялись заметный грохот копыт и звук позвякивающего металла, но опасность пока обходила их стороной. Зена подала подруге стрелу и сказала серьёзно:

– Держи, я наградила бы тебя золотым яблоком за тот выстрел, но могу преподнести лишь отмеченную славой стрелу, пусть она будет напоминанием тебе о храбрости твоей.

– Наградишь меня чем-нибудь другим, когда остановимся в городе, – ответила та, отправив стрелу в свой колчан. Какую-то часть пути они двигались спокойно, но Зена помнила, что от лагеря разбойников до наблюдательного пункта всего стадия четыре, и шум движения отряда распространяется далеко, она часто поглядывала назад и по сторонам. Когда они уже начали подниматься в покатую гору, и городские башни значительно выросли впереди, на дороге показалась группа всадников, что сразу же бросились в преследование, поднимая вокруг немалые облака грязи.

– Быстрее, всем бежать к воротам! – Зена закрутилась на коне. – Александр, гони их как можно быстрее!

Поначалу им казалось, что придётся сражаться, Габриэль освободила из чехла лук, воительница же думала, что двадцать всадников легко разметают такой её отряд по долине. Однако потом стало ясно, что врагам их не догнать, навстречу же им уже выходил большая группа горожан. Александр помчался им навстречу, дабы убедить в дружественности намерений, ибо горожане явно считали врагами оба отряда, разбойники же, завидев новую для себя угрозу, остановились и начали поворачивать обратно. К этому времени они были уже на расстоянии меньше стадия от отряда, и Зена увидела в мареве брызг выехавшую чуть вперёд всадницу со светлыми волосами на чёрном коне, она тоже вглядывалась вдаль. Воительнице показалось, что всадница узнала её, она забыла на мгновение обо всём, поглощённая этим противостоянием, но тут вернулся повеселевший Александр, крикнув:

– Горожане узнали меня! Мы достигли Тегеи, слава богам!

Отряд входил в город уже спокойно, ещё при подходе было видно, что Тегея велика и исполнена древней памяти, стены и башни большей частью стояли, устрашая размерами, но некоторые почернели от пожаров, кое-где обветшали или были разрушены. Александр сказал, что город сильно потерял в людях, и нет у него сил на столь масштабные работы по обновлению укреплений. Внутри всё было схоже – огромные сооружения старых времён ветшали, но всё ещё поражали воображение своим величием, Зена была здесь год назад, но только сейчас воспоминания стали оживать. Габриэль же, бывавшая в Тегее много раз, сразу принялась оглядывать знакомые места, смотря, не изменилось ли чего за год, но город словно выпал из времени, и ничто в нём не менялось.

Их встретили большим скоплением народа, вновь приходила на память Халкида, все вели себя так, будто они уже победили врага, было видно, что поддержка им здесь обеспечена. Проехав верхом до центральной площади, где стоял храм Афродиты, путницы спешились в окружении народа, люди продолжали подходить, среди пришедших был и видный аристократ Проксен. Он помнил Габриэль ещё с юности, когда она училась здесь, и встречал их год назад.

– Я ожидал, что ты появишься, – обратился он к Зене, взяв её коня под уздцы в знак особого почтения, показывая, что считает её человеком знатным. – Эта разбойница назвалась твоим именем, когда я узнал об этом, то сразу решил, что ты захочешь вернуть себе имя.

– Ты прав, такое терпеть нельзя, да и помочь вашему славному городу не помешает, – воительница стояла в панцире, словно была на войне, и львы восхищали окружающих.

– Мы потеряли многих за эти дни, но теперь ты принесла людям надежду, посмотри, вы вошли в город как целая армия, будто уже победили врага, – Проксен оглядывал потерявших голову от опьянения славой юношей, что вскидывали коней на дыбы и потрясали копьями, и немного пугавшихся такого внимания слуг и пастухов. – Я почти уверен, что многие будут сравнивать тебя с Филопеменом, наши люди поддержат тебя.

– Мне нужны ваши люди, ибо с тем, что есть, многого не совершишь.

Воинственные настроения охватили всех граждан в тот день, местная знать, помня Зену ещё со времени, когда она избавила город от киликийцев, и действительно сильно тяготясь от разбойников, выразила стойкое желание сражаться. Простые тегейцы верили в неё как в героя, сильнее всех же желали войны родственники погибших. Зена быстро взяла дело в свои руки, в чём ей никто не препятствовал, она велела конному дозору следить за лагерем противника, именно так они узнали, что разбойники снялись со стоянки и двинулись прочь от города. На следующий день назначили сбор добровольцев в отряд. Габриэль же весь вечер провела в прогулке по городу, с которым многое было связано в её памяти, она снова смотрела на огромный храм Афины Алеи, больше которого никогда не видала, – сумрачный лес двух рядов внешних колонн, огромный фронтон со сценой Калидонской охоты, герои древности в самой старой игре на свете. Вспоминала она и другие храмы – Афины Полиады, Афродиты, обошла театр и остановилась перед группой статуй близ него, среди других особо выделялся Филопемен. Тут несколько лет назад учитель рассказывал ей и другим ученикам о герое, что мечтал сделать Пелопоннес крепостью, неприступной для врагов.

– Я знал, что найду тебя где-нибудь здесь, – подошёл к ней незаметно Проксен, с которым у неё были вполне дружеские отношения. – Ты говорила мне в прошлом году, что это место много для тебя значит.

– Я искала своего Филопемена, в каждом лице, каждом имени, и я нашла его.

– Зена действительно схожа с ним, словно фракийские ветры послали нам героя, дабы мы не забывали о том, кто мы есть. Всегда так бывает, мы обретаем что-то и что-то теряем, круговорот никогда не прекращается.

– К чему ты это говоришь?

– Ты ещё ничего не знаешь, да и мало кто в городе знает, ибо тогда было много смертей и среди граждан, поэтому мало кто обращал внимание на путников. Твой отец, Габриэль, по своему обыкновению отправился в наш город по торговым делам, слухи о разбойниках его не остановили, однако они настигли его караван в паре стадиев от Тегеи.

– Что ты говоришь?

– Я сам обнаружил его тело близ дороги, был дождь, всюду лежали разбросанные части поклажи, тела слуг с отсечёнными руками или головами, и он был среди них. Они не тронули его тела, лишь маленькая рана под правой грудью, я думаю, это было копьё, поэтому я совершил обряд сожжения со всем достоинством. Тогда не было времени выбирать, я мог только устроить хороший погребальный костёр, через несколько дней же я похоронил прах на нашем некрополе, что на южном холме, и насыпал небольшое возвышение там.

– Что ты говоришь... – шептала Габриэль, опустившись на землю рядом со статуей. Проксен хотел её обнять, но увидел, что она уже перестала быть девушкой за этот год, скорее у неё появились черты Зены, и сейчас она сдерживала себя, хотя в глазах её и поселилась печаль. Она сказала:

– Это боги наказывают меня за то, что покинула родной дом, или отнимают дорогое, чтобы я не возгордилась своим счастьем. Он никогда не боялся путешествовать, говорил, что на родной земле нечего бояться...

– Круговорот никогда не прекращается, я вижу, что ты это понимаешь, ты стала другой...

Вечером Зена вышла, кутаясь в хламиду по старой памяти, хотя ночи в этих южных землях были значительно теплее, из предоставленного им дома поговорить с Александром, они расположились в небольшой беседке в саду. Она освободилась только сейчас, долгое время утешая Габриэль, которая, вернувшись, не стала более сдерживаться, плакала долго, и ласки любимой не помогали, лишь к ночи она заснула, и Зена смогла отлучиться.

– Мне жаль Габриэль, рок играет с людьми безжалостно, – говорил Александр, – теперь эта война станет для неё ещё и личным делом.

– Я боюсь за неё, боюсь, что её сердце ожесточится, – ответила Зена, открыв на мгновение ему свои глубинные чувства, но потом быстро вернулась к делу. – Сколько людей собралось к концу дня?

– Я внёс в список ещё сорок в дополнение к тем, что записались к тебе ранее, всего же вышло сто десять человек. С этими силами мы разгромим врагов уже очень скоро.

– Не спеши так. Сколько из них воинов? Среди тех, что записала я, мне понравились лишь половина в лучшем случае, остальные будут только обузой. Чувствую я, что наш противник многое знает.

– Ты думаешь, что она ждала именно тебя?

– Мне показалось, что она знала, кто я, когда смотрела там, на дороге, она использовала моё имя, чтобы призвать меня, но теперь, как видишь, она вовсе не торопится встретиться со мной, отступает и тянет время. Мне это очень не по душе. Впрочем, теперь у нас есть люди, завтра соберёшь их перед городом, проведём смотр. Надо будет сказать ещё магистратам, что нам нужно больше оружия, пусть открывают городские арсеналы.

Через несколько дней Тегея выглядела словно преображённой, внешний вид стен и зданий не изменился, но на улицах появились конные и пешие воины, потянулись вверх дымки от работавших с полной загрузкой оружеен, ибо сразу многие заказали себе оружие и доспехи, перед городом же каждый день совершались учебные манёвры. Слуги юношей, бывшие рабы, и люди случайные всё ещё оставались в отряде, но теперь там появились и люди совсем иного рода. Среди жителей города, особенно же окрестных сельских поселений обычай кровной мести ещё не был забыт, и многие мужчины и юноши, потерявшие родственников, вошли в отряд, став его лучшей частью. Для того, чтобы упрочить свою решимость, они проводили древний обряд над могилами убитых, и первым человеком, совершившим его, что стало примером для других, была Габриэль.

Как-то вечером она стояла рядом с Зеной на городском некрополе у того места, где Проксен похоронил её отца, она закуталась в чёрный плащ в знак скорби, опиралась на копьё, и ветер чуть гладил её волосы, уложенные в несколько тугих кос. Зена спрашивала её раньше, не хочет ли она отправиться домой, дабы утешить семью, перенести прах отца, но она сказала лишь, что хочет совершить ритуал. Сейчас Габриэль подождала, когда заходящее солнце окрасит горизонт в алый цвет, взяла копьё и вонзила его глубоко в землю могилы, сказав, что клянётся вынуть, лишь когда отомстит за убийство, и призывает в свидетели всех богов.

– Теперь тебе стало легче? – спросила Зена. – Ты должна успокоиться сейчас, месть – это сложный ритуал, не лёгкое дело, но, будучи со мной и сохраняя сердце своё твёрдым, ты справишься с этим. Поверь, я знаю, что это такое.

– Ты когда-нибудь давала такую клятву? – голос Габриэль был твёрд, хотя головы она не поднимала.

– Один раз, когда мне было семнадцать, как тебе сейчас, я вонзила копьё в могилу брата, это было в Амфиполе, тогда я смогла вынуть его уже через два месяца, ибо свершила месть. Однако потом был ещё один человек, я поклялась отомстить ему, чего бы мне это не стоило, но до сего дня этого не произошло, ибо нить судьбы не всегда следует нашей воле.

– На этот раз она не сможет мне противиться, иначе же мне лучше умереть.

– Не надо так, пойдём, расскажешь мне, каким был твой отец, а я скажу, что ты достойна его, и что люблю тебя...

С того вечера на некрополе появилось много копий, и каждый лелеял в сердце надежду исполнить задуманное, но Зена знала, что не всем удастся вынуть копья обратно, о враге же уже неделю не было никаких известий. Александр учился командовать выделенным ему отрядом пеших и гонял людей нещадно, поддаваясь своей горячности, Проксен отвечал за снабжение отряда оружием и налаживал продовольственные вопросы, Габриэль искала утешения в красоте города, Зена же следила за всем и ждала неизбежного. В один из дней двое прибежали по дороге со стороны Мегалополя, они сказали, что посланы из Мантинеи сообщить, что разбойники объявились близ города Фенея, стоявшего на самом севере Аркадии, и готовятся напасть на него. По этому поводу собрали большой военный совет, на котором долго обсуждали все детали, Зена сомневалась, что разбойники осмелятся захватить город, но все вести говорили обратное, лишь к вечеру постановили, что необходимо выступать к Фенею. Двигаться решили напрямую до Мантинеи, чтобы сократить путь, потом же по дороге на север до самого Фенея. Зена настояла, чтобы путь был проделан за двое суток, иначе можно было и не успеть.

Утром они выступали как армия, и множество горожан высыпало на улицы и пространство вдоль дороги близ города, чтобы проводить близких в поход. Впереди ехали всадники, коих набралось двадцать семь человек, тегейцы и граждане других поселений, составлявшие разной степени вооружения пехоту, двигались следом, Зена выбрала шестьдесят лучших для похода, ещё двадцать пять слуг с лёгким вооружением плелись позади. Многие из тех, кто имел рабов, хотели взять с собой хотя бы по одному, чтобы те помогали в походе, но Зена сказала, что она поведёт за собой лишь тех, кто идёт сражаться, а не на приятную прогулку. Поэтому в состав отряда вошли лишь слуги друзей Александра, да десяток отобранных в городе из числа способных обращаться с пращой, ибо отряду нужна была поддержка легковооружённых. Длинная лента неотвратимо удалялась от стен, и людям на башнях всадники казались уже совсем маленькими, доспехи и шлемы сверкали как звёздочки, фигура же Зены была тёмной и манила за собой, копья над пешими, казалось, прыгали под ритм флейты. Наблюдатели уже не могли слышать её, но видели, как юноша-пастух в красном хитоне играет на ней. Многие из горожан вдруг почувствовали в этот момент, что расстаются с любимыми очень надолго, и никакие заверения соседей не могли их переубедить.

Пока пробирались тропами и полями до Скоп, откуда начиналась уже широкая дорога, отряд сильно растянулся, коней приходилось вести в поводу, люди же, хотя было не слишком жарко, взмокли от пота, пробираясь меж деревьев, ибо местность была сильно изрезана. Ко второй половине дня они выбрались на дорогу, где Зена велела построиться подвое и ускорить шаг, все просьбы о привале она решительно отвергала, и отряду пришлось подчиниться, лишь дивясь тому, как быстро они ещё могут идти. Александр почти не говорил с Габриэль с того дня, как она узнала о гибели отца, чувствовал себя совершенно чужим всё это время и тяготился этим, поэтому теперь он, видя изменившееся настроение девушки, подъехал, чтобы побеседовать с ней.

– Сегодня последний день зимы, завтра начинается весна, – сказал он. – Это уже чувствуется в воздухе.