Текст книги "Царица воинов (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 51 страниц)

Глава 10. Разделённая земля.

Землю Лаконики сторожил древний город Герения, впрочем, ныне он был малонаселён и сам опасался за свою судьбу, пережив набег людей Каллисто. Габриэль быстро прошлась по его улицам, наслаждаясь отсутствием спешки, но в городе почти нечего было смотреть, кроме статуи Махаона, целителя и сына Асклепия. Жители, не без шуток, поведали, что разбойники утром вдруг появились на улицах, никого не убивали, но хватали коз, свиней и птиц, поскольку ни на какие вопросы горожан они не отвечали, те даже сочли их гетами или скифами, лишь от Габриэль узнав о походе Каллисто. Девушка, со своей стороны, заверила их, что ограбившим их не уйти, ибо число разбойников тает, и помощи они нигде не найдут, правда, возмещения украденного не обещала. Потом она без труда нагнала на дороге изгибавшуюся змею отряда, наблюдая по пути, как весна меняет окрестный мир, и гора слева похожа на остров в зелёном море, справа же море истинное таит в себе последний месяц весны, что готов прийти на смену тому, который скоро завершался.

Шли без усердия, ибо Зена была уверена, что отряду фессалийки в Лаконике никакой помощи не найти, лаконцы же имеют немалую военную силу. В море, не так далеко от берега можно было видеть караваны судов с грузом, лениво поднимавших паруса. В таком умиротворяющем ритме они добрались до Левктр, городка, стоявшего прямо на морском берегу, выглядел он запущено, и лес покрывал значительную часть земли близ него, однако жизнь в нём теплилась, и люди работали на полях. Зена устроила привал, пригласив горожан прийти и продать что-нибудь из продовольственных запасов, деньги заканчивались, но на одну-две закупки непритязательной снеди для отряда ещё осталось. Жители принесли хлеб, вино и домашнюю птицу, рассказали и о Каллисто, что также стояла лагерем близ города какое-то время, потом ушла по единственной здесь дороге на юг. Однако главная новость дня пришла неожиданно, воплотившись в высоком мужчине с копьём, который вёл перед собой какого-то связанного человека.

– Я привёл тебе одного из них, – сказал дориец, толкнув пленника к ногам Зены. – Можешь забрать его, только заплати мне.

– Постой, откуда он у тебя? – воительница окинула взглядом связанного, поняв, что он критянин и, скорее всего, связан с фессалийкой.

– Он пришёл ко мне вчера, мой дом на краю города, и он перелез через низкую ограду. Сказал, что должен остаться в Левктрах, что заплатит мне, если я приму его у себя, выдам его за своего дальнего родственника, который вдруг вернулся. Я побоялся отказать ему, поэтому на время принял, однако позже улучил момент и захватил злодея, – дориец выглядел человеком уверенным в себе, спокойно опираясь на копьё.

– Во сколько же ты оцениваешь свои хлопоты? – улыбнулась Зена.

– Пятьдесят драхм, – почесал тот бороду.

Воительница раздумывала над его ценой, когда слышавший всё Александр приблизился, обёрнутый красным плащом, и гневно накинулся на лаконца:

– Да что ты себе позволяешь?! Ты требуешь денег у тех, кто ради блага всей Эллады сражается с врагом, получая у всех общин помощь и понимание?! Да я сейчас расскажу твоим согражданам, чем ты занимаешься за их спинами, кого ты прячешь дома! Не хочешь?! Тогда не гневай богов и скройся с глаз моих! Нечего жаловаться! Ты хочешь, чтобы я терпел таких негодяев?!

Он выпроводил лаконца и вернулся к Зене, которая велела своим не толпиться вокруг пленника, но дать допросить его спокойно. Гекатей был в городе, поэтому при расспросах присутствовали только Габриэль с юношей. Воительница не хотела терять времени и сразу приступила к главному, спросив:

– Что ты делал в Левктрах?

– Отбился от своих, – молодой разбойник сидел спиной к дереву и ни на кого не смотрел.

– Ты решил развлечь меня? Ты, что, актёр? Критский клоун, это что-то новенькое, – Зена заметила, что парень вздрогнул при упоминании его принадлежности к острову. – Да, ты критянин, это не сложно понять. Здесь не носят волосы так, как у тебя, это древний критский обычай, он сохранился только в горных поселениях, да и украшения... Говори правду, наш друг лаконец вполне ясно показал, что ты пришёл в город с конкретной целью.

– Я хотел бежать из отряда, поэтому и забрался в город...

– Всё, мне это надоело. Последний раз попытайся, и, если не выйдет меня удовлетворить, то мы с тобой закончим, – она вытянула клинок из ножен.

– Подожди, я, правда, хотел бежать, но не бежал... хотел увидеть дом, но у меня не хватило смелости, я не смог нарушить клятвы. В город меня послала она.

– Продолжай, – Зена присела рядом, положив меч на колени.

– Это был её план. Она встала лагерем близ Левктр и собрала нас всех вокруг себя, произнесла перед нами речь и говорила со страстью. Сказала, что двигаться большим отрядом теперь слишком опасно, к открытому сражению мы не готовы, сложно добывать продовольствие, поэтому нужно действовать иными средствами. Говорила, что это – испытание, испытание для неё и для всех нас, что многое решится в эти дни. Её отец, грозный бог, испытывает её веру опасностями и лишениями, но скоро всё минует, и он дарует ей победу. Для нас же испытание в том, что мы должны укрепиться в своей вере в неё, нашу предводительницу, и тогда благость божества осенит и нас всех...

– И ты в это веришь? – спросила Габриэль.

– Я видел многое, и никогда не ставил под сомнение то, что она говорила. Я верю, но сердце влечёт меня домой, и с этим я ничего не могу поделать.

– Продолжай, что она задумала, – сказала Зена.

– Она сказала, что отряд должен рассеяться, стать тенью, укрыться в городах и поселениях, где переждать столько, сколько будет нужно. Согласилась, что дело это рискованное, но нужно верить в силу покровительствующего нам божества. Меня она оставила здесь, в Левктрах, чтобы я переждал, когда вы пройдёте мимо, и следовал за вашим отрядом, сама же повела людей на юг, где они должны будут разделиться.

– Как вы должны будете собраться вновь? – спросила воительница.

– Она сказала, что будет подан знак, какой именно – умолчала, но сказала, что мы все сразу поймём, где и когда собираться...

Эти вести встревожили Зену, она велела собираться, и скоро отряд уже выступил, намереваясь до вечера проделать немалый путь. Поначалу дорога тянулась вдоль моря, но у посёлка Пефн, где в море близ берега на крошечном островке стояли статуи Диоскуров, она повернула на восток, так, что впереди можно было созерцать величественную цепь Тайгета. Стена богов тонула в синеве и тянулась почти от моря до моря, отрезая от основной части Лаконики Мессению, являя изысканное и грозное сочетание разной высоты гор, укрывавших на себе диких тварей этого мира. Не так далеко впереди уже можно было различить поселение Фаламы, глядя на него, Габриэль продолжала расспрашивать Зену, держа коня рядом.

– Что это значит? Она хочет покончить со своим походом? – спросила она.

– Нет, я так не думаю. Она хитра, и нить её судьбы крайне причудлива, поэтому будет ещё много опасностей для нас. Фессалийка уже бывала в Лаконике, когда только высадилась на Пелопоннесе, этого не стоит забывать, ибо она уже знакома с положением дел здесь, и, когда принимает решение распустить отряд, она делает это обдуманно. Я слышала, что по местным городам поднимается гул смуты, и она может рассчитывать на это недовольство, нам же придётся бродить по всей области, а деньги на исходе, да и продовольствие добывать не так легко.

– Куда она направится?

– Скорее всего, проникнет в Спарту, где больше всего недовольного народа, или будет держаться поблизости от города. Она идёт на риск, это видно, и мы можем одним удачным ударом покончить с ней, но можем и потерять её, что будет опасно. Я думаю, что лучше всего будет разделить войско на несколько отрядов, чтобы в одно время охватить поиском большую часть Лаконики, связь же будем держать через вестников.

Так они добрались до Фалам, где пастухи гоняли стада в предгорьях, молодёжь же с палками, камнями, копьями и несколькими мечами высыпала на дорогу, однако готовясь в любой момент разбежаться, ибо силы были слишком не равны. Зена выехала вперёд и похвалила их за то, что не боятся встать на защиту родного города, они же с удивлением разглядывали её изысканный льняной панцирь и оружие, так установилась непрочная связь. Она коротко сказала лаконцам о цели похода и попросила воды, не сходя с коня, своим же велела через Гекатея приободриться и прошествовать перед поселением как полноценное войско. Все видели, что поселение бедствует, и лишнего продовольствия просить здесь не имеет смысла, поэтому она решила покорить жителей дисциплиной и бескорыстным служением общему делу. Те из ахейцев, что имели с собой флейты, вышли из колонны и задавали ритм, конные прокатились рысью, создавая весёлый звон и играющий блеск на клонящемся к закату солнце, пешие были не меньше рады почувствовать себя словно спасителями Эллады.

Путь вновь уходил на юг, вдоль горной цепи, плодородные земли приморской равнины большей частью оставались необработанными, рождая в памяти путников смутные воспоминания о границах человеческого мира в бушующем первозданном хаосе. Вечер стремительно накатывал, делая вершины мрачнее и меняя цвет моря, но Зена, казалось, не обращала на это внимания, она продолжала ехать впереди отряда, сопровождаемая любимой, позвала и Александра, желая поговорить.

– На какое-то время дела в Лаконике станут для нас важны, – сказала она, – поэтому хотелось бы узнать о них подробнее. Я знаю только, что в воздухе витает смута, подозреваю, что речь идёт о долгах и о властвовании, но ты, конечно, осведомлён о местных делах гораздо лучше, посему, поведай нам о них.

– Да, Лакедемон, стоградье... всё это теперь лишь сны, осталась же только ненависть. Ты верно ухватила суть того, что тут творится. В Спарте нет человека, что мог бы умерить жадность богатых и восстановить хоть какое-то благосостояние народа, поэтому одни без меры пожирают других, земли заложены, долги растут, и нет им исчисления. В Спарте ещё терпимо, в малых же городах бедность куда нагляднее, а местная знать любыми путями хочет не отстать от спартанской. Они – сильный народ, ты сама знаешь, до сих пор стараются воспитывать в своих юношах воинский дух, гордятся тем, что имеют дома оружие, но червь точит балки их дома, если можно так выразиться, и скоро он рухнет. Другой спор в том, что Спарта желает удержать под своей властью все малые города, где живут периэки и илоты, раньше почти рабы спартанцев, но для римлян наделённые такими же правами как и сами спартиаты. Лаконцы утверждают, что их города свободны, спартанцы же говорят, что всё по старому, на деле же – когда как, частенько происходят столкновения.

– Картина мрачная. Каллисто вполне способна поджечь всё это сено своим огнём, тогда мало кто сможет оседлать эту бурю, – констатировала Зена.

– Ну, здесь, хоть, не так пустынно, как в Мессении, да и в Элиде, – вставила девушка.

– Верно, около тридцати-сорока поселений ещё обитаемо, они могли бы выставить несколько тысяч тяжеловооружённых, если бы захотели, – согласился Александр.

– Не выставили бы они их против нас... – воительница указала на точки огней в городке Этиле, что был впереди, но все верили, что там их ждут вовсе не опасности, а горячая пища и участие, поэтому прибавили шагу.

Лагерь разбили на берегу реки, изливавшейся в тёмное море недалеко от города, часть людей отправились в поселение, взяв выделенные им деньги, другие же расположились вокруг костров, используя время перед сном для беседы и трапезы. Зена размяла тело, окунувшись в воду и немного поплавав, но мало кто последовал её примеру, ибо вода была ещё холодновата, она вышла на берег в стороне от костров, позвав любимую, что бродила рядом с плащом. К этому времени вернулись и те, что были в городе, воительница наказала им не только купить продовольствия, но и расспросить жителей о прячущихся разбойниках, да и оглядеться как следует вокруг. Они поведали, что местные врага видели, но никто в город не заходил, однако члены отряда почувствовали какое-то напряжение там, будто лаконцы что-то скрывали. Зена велела позвать к своей палатке, уже поставленной воинами, пленного критянина, дабы ещё раз поговорить с ним.

– Что они могут скрывать? Укрываемых разбойников? – спросила Габриэль, уютно расположившись близ костра перед палаткой.

– Нет, фессалийка не оставила здесь никого из своих. Городишко слишком мал, да и находится он на единственной здесь дороге в центральные земли Лакедемона, поэтому она знала, что мы, так или иначе, сюда нагрянем, – Зена села напротив и пробовала купленное вино, коим услужливые ахейцы уже наполнили её бурдюк. – Речь идёт, скорее всего, о том, что они давно уже готовят выступление в этом своём противостоянии спартанцам, и боятся, как бы мы не нарушили все их замыслы.

– Мы пьём с тобой вино как мужчины, женщинам так пить не положено, – девушка приняла у неё бурдюк, чтобы глотнуть.

– Ну, мы делаем тяжёлую работу, долгое время в походе, и нет нам покоя, поэтому без вина нам никак. Ладно, ладно, это я тебя приучила, видно, фракийская кровь пагубно влияет, но я начала пить так, подражая героям Гомера, лет в пятнадцать, когда началась моя первая война. Право же, это лучше, чем напиваться до бесчувствия во время праздников, сохраняя в остальные дни видимость благостности. Хотя, моя мать любила выпить гораздо чаще, она содержала таверну в Амфиполе. Я тебе рассказывала? Впрочем, раньше было не так, в молодости своей она была очень красива, и однажды... Хотя, это было ещё до моего рождения. Не всё случается так, как должно, вернее, как мы хотим.

– Тебе было суждено быть воином и пить вино каждый вечер, я себе дивлюсь, – ответила девушка. В это время привели критянина, руки его были связаны, ноги же свободны, и он сел возле костра, внимательно оглядывая путниц.

– Дай ему выпить, Габриэль, пусть вспомнит тени родного острова, вино-то критское, похоже, судно выгрузилось на мысе Тенар, и, вот, оно здесь, – улыбнулась Зена. – Впрочем, оно не слишком хорошее. Так или иначе, пусть разожжёт свой разум и расскажет нам кое-что.

Девушка налила ему в глиняную миску, всунув её ему в руки так, чтобы он мог поднимать к губам, критянин пил, понимая, что его внимательно рассматривают. Зена видела по его волосам, что он из небольшого горного поселения, где чтут древние традиции, татуировки же на руках и плечах выдавали его принадлежность к какому-то пиратскому клану. Она сказала:

– Видишь, я вовсе не дракон и не обращаю одним лишь взглядом в камень, я даже могла бы отпустить тебя домой. Ты можешь сделать мне приятное, если расскажешь о ней, о фессалийке, поведай мне всё, что ты о ней знаешь. Мне важно знать о ней.

– Что именно? Всё? – его голос не дрожал, казалось, что он уже пришёл в себя. – Я был с ней довольно долго, встретил её ещё на Крите несколько месяцев назад. Мы тогда ходили за добычей на небольшом судне, держались ближе к морским путям в Египет, перехватывали одинокие суда, в порту я узнал, что она набирает людей для похода. Наверное, я бы не пошёл, ведь вооружённый поход на Пелопоннес казался слишком опасным, однако она привлекла меня тем, что не побоялась напасть на римлян. Римлянин убил моего брата пару лет назад, ещё раньше, во время войны, от рук римлян пострадал и мой род – моего деда лишили родного дома, преследовали как разбойника, загнали на безлюдный островок, а он был человеком честным и достойнейшим. Я не осмелился отомстить, а она, вот, напала и убила больше двадцати из них, когда я узнал об этом, то решил, что пойду с ней...

– В ней есть и хорошие черты, – сказала воительница, – продолжай.

– Рассказывали, что она родилась где-то в Фессалии, и Аполлон, бог светоносный, делил ложе с её матерью, что ты обратила её дом в пепел, но огонь не коснулся тела девочки, что волки кормили её одинокую посреди дикого мира, потом же вывели к людям. Мы, юные критяне, шептались о ней у костров, она же была недосягаема, мы могли лишь смотреть на неё, смотреть, как она выступает на своём коне или бежит со щитом на плече. Иногда она упражнялась перед нами с оружием, в кругу наших внимательных глаз она превращала всё тело в меч, и мы вновь убеждались, что она не из смертных. Когда она говорила с нами, то мало кто мог остаться равнодушным, она словно показывала нам новые миры, легко проводила рукой, и мы видели...

Утром Зена разделила отряд на две части, Гекатея с Александром и пешими она отправила к укреплению Тринаса, сама же с конными двинулась на Тенар, дабы проверить местные городки. От Этила конный отряд двинулся рысью на юг, поднимая хорошее облако пыли, не обременённый пешими, он был стремителен, и воительница надеялась за один день обогнуть мыс и выйти к Тринасу. Габриэль представляла себе этот язык мыса, длиной стадиев в двести, пытаясь вспомнить карту Пелопоннеса, долгое время им не попадалось никаких поселений, лишь море справа переливалось светом, да дорога не давала расслабиться, петляя среди камней. Небольшой город Месса с пустой гаванью встретил их первым, поначалу воины ринулись на незащищённые улицы, ибо ворота были разрушены, и распугали местных жителей, выглядывая подозрительных людей, однако Зена быстро их усмирила, понимая, что так ничего не добиться.

Воительница коротко переговорила с горожанами, те уверяли, что не держат у себя никого, но никакого доброжелательства не проявляли, она видела, что и здесь ожидают каких-то волнений, воспринимая неожиданных пришельцев как помеху. Опираясь на силу и рискуя вызвать недовольство, она всё же потребовала права досмотреть дома, на это потратили какое-то время, и стало ясно, что за день не управиться. Двигаясь дальше, отряд миновал руины Гипполы, уже далеко за полдень достигнув приличного по нынешним меркам города Кайнеполя, лежавшего в странном оцепенении, не видно было ни полей, ни стад. При приближении всадников, на дороге, ведущей от города на юг, появились две точки, Зена сразу поняла, что это может быть редкой удачей, и послала за ними нескольких воинов, в погоню отправилась и Габриэль.

Они быстро начали настигать двоих пеших беглецов, что закинули за спины шлемы на ремнях и несли на плечах копья, однако радостный крик ахейца Ламаха был преждевременным, ибо захватить их не удалось. Один из разбойников бросил копьё и хотел сдаться, но другой внезапно напал на него с коротким мечом и заколол ударом в бок, сам же с копьём и мечом приготовился к защите. Ламах, как предводитель юных ахейцев, первым соскочил с коня и ловко поразил врага копьём в бедро, повалив на землю и желая захватить живым, но разбойник ударил себя клинком в грудь, целя в сердце, и умер, когда его везли в город.

Зена опасалась вступать в Кайнеполь, жители города были наглядно уличены в укрывательстве разбойников, и можно было ожидать любой неожиданности, всадники поигрывали копьями и вынимали мечи из ножен. Она послала человека вызвать кого-нибудь из города на переговоры, на силу оружия и слабые укрепления жители не надеялись, поэтому никто не появлялся на стене, и скоро к отряду вышел один из горожан.

– Есть тут один смелый человек, как я вижу, – Зена выехала вперёд и встала переnbsp;– Что тебе не нравится? – Александр был уже рядом с ней, плашмя похлопывая себя мечом по бедру от нетерпения. д ним. Габриэль эта картина напомнила что-то, слишком остро они контрастировали друг с другом – облачённая в горящую на солнце чешую панциря воительница, на коне, положившая руку на шар рукояти меча, и боязливо кутавшийся в дорогой плащ лаконец, человек лет сорока, с бледным лицом аристократа. Словно так уже было в прошлом, так она стояла на тёмной стороне своей жизни, встречая тех, кто был на её пути.

– Я вовсе не смельчак, – ответил лаконец. – Храбрые все укрываются в дальней части города, сжимают оружие в руках и не верят в спасение, я же пришёл как слабый к сильному.

– Укрываете врагов моих? Какая вам в этом польза?

– Они не враги нам, да и не знаем мы, кто – друг, кто – враг сейчас. У нас, периэков, есть лишь одно дело сейчас – не допустить власти над собой спартанцев, остальное же нас мало интересует. Ты гонишься за ними? Мы не знаем ничего об этом.

– Вы не просто так их приютили, они обещали вам помощь в борьбе со спартанцами... Сколько их в Кайнеполе? Вы должны выдать мне всех.

– Было только двое, пришли вчера, говорят, что и в других городках на Тенаре они появились, – лаконец оставил позу покорности и смелее взглянул на неё.

– Хорошо, у меня нет времени вами заниматься. Выдайте мне вина и хлеба, тогда мы двинемся дальше. Главное же – не вставайте на сторону людей Каллисто, что бы они вам ни говорили, ибо тогда я уничтожу вас, – своим видом она не оставляла ему выбора.

После короткого ожидания, они получили несколько дорожных мешков с провизией и поскакали дальше, солнце клонилось к горизонту, но у них было ещё несколько светлых часов. За это время отряд миновал пустую сейчас Псамафонтову гавань, которая не представляла никакого интереса, и до сумерек двигался на север, имея море справа, ибо у гавани они пересекли узкий язык мыса и начали возвращение к главной дороге. На этом пути, как они знали, лежало ещё несколько городков, к первому из них, Тевфороне, всадники приблизились уже в начале ночи, однако Зена решила не входить в город в темноте, но переночевать в удалении, утром же появиться.

Ночью Габриэль лежала у самой воды, слушала шёпот моря, ей казалось, что где-то вдали под сенью звёзд плескаются дельфины, противоположный берег различим не был, но, поскольку она знала, что он был в нескольких сотнях стадиев, то ей представлялось, что тени гор плывут на горизонте.

– Ты бывала когда-нибудь в той пещере? – Зена тоже не спала и бродила выше неё по берегу, мир был тих и тёмен, ибо она велела воинам не разжигать костров. Они обе понимали, о чём идёт речь, ибо только днём оставили в стороне известную пещеру на мысе, откуда, согласно мифу, начинался путь в царство Аида.

– Я набожна, ты знаешь, и не стала бы святотатствовать, входя на запретные пути. Однажды я бывала на Тенаре, когда девочкой провожала отца на судно в Азию, видела пещеру, но только издали, и так боялась.

– Интересно, но я тоже бывала там. Мой корабль несколько раз приставал к тенарским гаваням, там всегда было довольно пустынно, и я подолгу бродила по мысу, смотрела в тот водоём, где когда-то, как шепчут мифы, возникали чудесные видения, но ничего не видела там. Мы ходили с тобой по одной земле, словно проходили друг сквозь друга, ещё этого не замечая, но ты знаешь, что неизбежно должны были сойтись в одной точке. Теперь я могу объяснить, почему была так живуча, когда меня привязали к кресту, почему не умерла на том побережье в течении двух дней и дождалась спасения, почему вернулась из бескрайних пределов Востока, выстрадала рану отравленной стрелой, избежала римских мечей, и много ещё чего миновала. Всё это было, похоже, чтобы видеть тебя, судьба уготовила мне новые битвы, но без тебя я не нашла бы для них сил.

– Ты никогда не рассказывала про крест? Ты была распята? – Габриэль вновь дивилась своей любимой, понимая, сколь глубокая бездна памяти лежит между ними.

– Ты не знаешь этой истории? Я думала, ты просто не решаешься спросить про такие интимные вещи, как смерть. Впрочем, эта история была популярна в эллинских городах Азии, в Понте, да и в Македонии шептались, на Пелопоннесе же мало кто её знает. Это было давно, даже не столько по годам, сколько по тому пути, что я прошла с того дня, мне было восемнадцать, и корабль носился весело по морям, неся горе другим... Однажды меня схватили, обманом погубили моих судно и людей, большинство из нас распяли на побережье близ Милета, привязав верёвками к крестам, моих людей закололи на крестах, мне же уготовили более тяжёлую смерть – страдания в течении нескольких дней от жажды, удушья и зноя, однако пираты, мои друзья, на второй день совершили нападение и освободили меня. На ионийском берегу потом любили это вспоминать, говорили, будто молния небесная сожгла верёвки и освободила меня, будто само божество не было безучастным, хотя, в ту ночь, действительно, был сильный дождь, и молния сверкала.

– Ты не хочешь рассказать мне всего, о том, например, кто это сделал.

– Это не важно сейчас. Может, потом я расскажу, но сейчас не будем будить тёмную кровь мою этой памятью, – Зена села рядом, просеивая песок сквозь пальцы. Море дышало им в лицо, несло манящие запахи островов и таинственных земель Востока, луна уходила, скрывая своё серебро, и они вновь за долгое время могли почувствовать себя наедине.

– Значит, ты миновала тень смерти для того, чтобы меня видеть? – девушка уткнулась головой в грудь любимой и неотвратимо потянула её на землю. – Дай мне почувствовать, что ты жива, я побеждаю смерть, касаясь тебя...

Утром отряд одним броском достиг Тевфроны и занял её улицы, Зена имела веские основания подозревать все города вблизи основных дорог, поэтому решила действовать жёстко и закончить осмотр до заката. Разгорячённые ахейцы хватали горожан за одежду и грозили им оружием, но воительница велела сдерживаться, после короткого разговора с парой членов совета, им выдали одного больного разбойника, коего товарищи оставили, ибо он не мог уже следовать за ними. Это был житель Кипра, бывший пират, Зена встала с мечом над носилками, где он лежал, окинула его грузноватое тело мрачным взглядом и легко хлопнула клинком плашмя ему по заду, сказав:

– Тащить тебя с нами слишком тяжело, убивать же столь жалкого – дело, противное богам, посему я прощаю тебя. Убирайся на свой Кипр и помни, что Зена из Коринфа оставила тебе жизнь.

Больше никого не нашли и двинулись дальше, настроение у воинов было мрачным, ибо местные считали отряд скорее вражеским, ахейцев же не любили за старые обиды и схватки, и те отвечали, называя лаконцев филопеменовыми рабами, напоминая, что ранее Филопемен распоряжался Спартой по своему усмотрению. Дорога уходила от моря, поднимаясь в предгорья, справа потянулись голые скалы, впереди же скрывался городок Пиррих, где вновь им предстояло столкнуться с лаконцами. На дороге им встретились стада коз, пастухи коих оказались очень удивлены отрядом, было ясно, что жители города ещё не знают о всадниках, однако разбойники были более внимательны, и Зена не сомневалась, что у них была своя система оповещения об опасности. Она настороженно смотрела на пару дымовых столбов на горах и указывала на них Габриэль, хотя, никто не мог точно знать, были ли это костры пастухов или сигналы разбойников.

Пиррих был виден издали, поднимался небольшими домами по склону горы, утопая пёстрым камнем в буйной зелени, отдельно стоящий храм был цел, но заметно поблёк и частично потерял краску. Сонная тишина лежала здесь, как и во всех виденных ими лаконских городках, тенями остроконечных кипарисов и пальм, дорогу перебежал заяц, и, казалось, что он единственное живое существо в округе. Отряд поднялся в город, и грохот копыт заметался на узких улочках, везде оказалось пусто, даже акрополь с храмом никем не охранялся, было видно, что жители покинули город не более часа назад. Воительница приказала одним набирать воды из колодца, что был в центре города, другим – обыскать дома, третьих же отправила проскакать дальше по дороге, дабы перехватить тех, кто может убегать по ней.

Скоро во дворе одного добротного дома, в Пиррихе, несомненно, считавшегося богатым, были обнаружены два человека, один из которых с мечом и кинжалом стоял в дверном проходе и никого не пускал внутрь. Зена устремилась туда, оставив коня и крича своим, чтобы не нападали на воина, она встала напротив входа в затенённый двор и оглядела стоявшего против неё человека. Это был спартанец, житель самого сердца Лакедемона, в этом она не сомневалась, дело было даже не в его длинных волосах, ибо похожие причёски иногда носили и жители периэкских городов, но в гордости и ярости, что горели в его глазах, в уверенных движениях воина. Воительница положила меч на плечо, давая спартанцу рассмотреть себя, и через какое-то время ярость в нём начала затухать, ибо он осознал, что враги его ушли, перед ним же стоят совсем другие люди.

– Глядя на тебя, можно почувствовать, будто времена древней Спарты вернулись и вновь стоят передо мной. Ты чтишь заветы отцов, спартанец, знаешь цену мужества.

– Кто ты? – воин опустил оружие ниже, но сохранял настороженность.

– Я всегда считала спартанский воинский кодекс одним из лучших, старалась следовать ему по мере своих сил. Меня зовут Зена, та, что из Амфиполя. Ты знаешь?

– Слышал, разные вещи, хотя, не знаю, чему верить. Так или иначе, говорили, что ты возглавляешь отряд ахейцев, аркадян и аргосцев, преследующий уже ставших на Пелопоннесе известными разбойников. Другие же говорят, что ты сама стоишь во главе разорителей городов. Чему верить?

– Верь тому, что я прогнала желавших убить тебя, что периэки с разбойниками шепчутся о бунте против Спарты, я же не желаю такого союза. Тебя, ведь, периэки хотели убить? – Зена заглянула в тень двора, где лежал второй воин. – Что с твоим другом?

– Мы прибыли в Пиррих для того, чтобы собрать взносы в казну, остановились в этом доме, однако местные затягивали выплату, вели себя подозрительно, среди них я приметил троих чужаков. Сегодня же, эти трое, кажется, киликийцы, заметили что-то и коротко совещались с мужчинами в гимнасии, потом начался переполох, жители бежали на горы, мужчины же и юноши вдруг напали на нас, крича, что идёт какой-то спартанский карательный отряд, но мы-то знали, что это чушь. Мой друг был ранен, и мне пришлось одному удерживать врагов в этом проходе, но, слава Диоскурам, они были лишь жалкими периэками и не превзошли спартанской доблести. Скоро они закричали, что всадники близко, и бежали, судя по звону их щитов, они ушли на гору, что за городом.

– Много всего интересного ты сообщил, но сейчас не время для бесед. Мы должны двигаться дальше, чтобы к закату добраться до Тринаса, поэтому гоняться за горожанами не будем, три разбойника нам мало интересны, лишь один человек меня интересует. Вам надо уходить, однако и нам задерживаться не стоит, – Зена вошла во двор и осмотрела лежащего, она сразу поняла, что он умирает.

– Нам лучше быть с вами, ибо здесь они нас убьют. Погрузите моего товарища на телегу, и двинемся, пусть Диоскуры хранят его, в любом случае, от судьбы не скрыться. Ты сказала, что направляешься к Тринасу, там мы будем уже в безопасности.

Путь был ещё долгим, посему воительница торопила людей, уже верхом пронаблюдав, как воины запрягли двух обнаруженных в городе худых лошадёнок в телегу, туда поместились спартанцы, и телега с десятком всадников первой загрохотала по дороге. Остальные нагрузились мехами с водой и найденной провизией, покинули пустой Пиррих и двинулись следом. В пути Зена настигла телегу и спросила спартанца, как его имя, он ответил, что зовут его Орестом, она же сказала, что ей приятно знать имя человека храброго, коих немного. Габриэль всё это время провела в седле, осматривая горы вокруг и дорогу, пару раз она видела кого-то меж зелени деревьев, но стрелять не решилась, боясь поразить невиновных, теперь же стремилась улучить момент для разговора с Зеной.